Текст книги "Тайна империи"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7
Самум

– Как он? – спросил, подойдя, офицер.

– Похоже, все в порядке, мазан капитан, – ответил солдат, задрав голову и продолжая поить диверсанта. – Прилетел прямиком из ада. С головой, возможно, не все благополучно, но внешне целехонек.

– Что вообще тут было, мазан капитан? – спросил второй солдат.

– Рубан их знает, этих солнечников. Фанатики. Подорвали сами себя.

– Не похоже, – с сомнением проговорил солдат. – Слишком мощный взрыв. В радиусе пяти стомов ничего живого. От передового отряда вообще никого не нашли, а этот лежит на границе воронки и цел.

– Не твое дело думать, – оборвал солдата капитан. – Нечего с ним церемониться. Поднимайте его и везите к майору О-Каму из контрразведки. Пусть он с этим и разбирается.

– Слушаюсь, мазан.

Солдаты подхватили под мышки Самума и, легко подняв, понесли к открытому вездеходу, стоящему невдалеке, на котором, по всей видимости, и приехали.

Лежа на заднем сиденье в идущей по песку машине, психолог незаметно провел диагностику своего тела. Все было в полном порядке. Босу сработал очень аккуратно. Ни переломов, ни внутренних кровотечений, ни боли. Мелкие ожоги на руках и ногах да саднящая ссадина на левой щеке не в счет.

«Топтер, что ли, прислали бы», – подумал Самум, изнывая от палящего зноя, но тут же вспомнил, что он недавно устроил на посадочной площадке гаюнов, и тяжело вздохнул.

Винтокрыл все же вскоре появился и совершил посадку недалеко за барханами. Рация вездехода пискнула вызовом. Солдаты, получив приказ, изменили курс, направив вездеход к приземлившейся машине.

Встречающих было двое. Крепкие штурмовики дожидались пленника, стоя в тени машины.

Диверсант решил не разыгрывать из себя жертву взрыва. Когда вездеход остановился, он самостоятельно выбрался из него на песок, где тут же был тщательно обыскан и окольцован наручниками. Толчок в спину – и через минуту диверсант уже сидел между двумя сопровождающими в десантном отделении летательного аппарата.

Полет длился недолго. В распахнувшийся после посадки люк дохнуло жаром. Лучи Хохайя ненадолго ослепили пленника, но, привыкнув, он увидел знакомый пейзаж. Площадка для топтеров, невдалеке – палаточный город, к которому штурмовики и повели пленника. Единственной разницей с предыдущей картиной было отсутствие рядом с раскинувшимся лагерем огромных туш транспортников.

«Молодцы, быстро учатся», – мелькнуло в голове у психолога, вспомнившего свой недавний ночной налет.

– Господин майор, солнечник доставлен, – донесся до диверсанта из-за тонкой стенки купола доклад вошедшего туда штурмовика.

– Как он?

– Внешне в полном порядке.

– Давайте его сюда.

Полог, закрывающий вход в купол, открылся, и появившийся в проеме штурмовик махнул своему товарищу рукой. Получив очередной толчок в плечо, Самум вошел под купол и огляделся. Внутри все было по походному. Раскладная кровать, стулья, стол, за которым сидел сухощавый гаюн в полевой армейской форме. На столешнице блок голографа, аппарат связи с развернутой антенной.

– Присаживайтесь, – предложил хозяин палатки, указывая на стул, стоящий напротив него через стол. – Снимите наручники и можете быть свободны, – отдал он распоряжение конвойным.

Браслеты были сняты, и, растирая запястья, диверсант занял предложенное ему место.

В куполе у контрразведчика было прохладно. Дышалось легко.

– Воды? – вежливо предложил хозяин.

– Не откажусь, – ответил Самум и, получив охлажденный напиток, с удовольствием начал пить.

Все время, пока пленник пил, контрразведчик внимательно наблюдал за ним.

– Поговорим, – дождавшись, пока стакан опустел, предложил майор, одновременно вкладывая в слово и утвердительную, и вопросительную интонацию.

– Можно, – односложно ответил Самум.

– Каков состав вашей группы?

– Восемь человек.

– Цель заброски?

– Поиски артефактов.

– А конкретнее?

– Вы хотите жить? – вопросом на вопрос ответил Самум.

О-Кам на какое-то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.

– Но отвечать придется.

– Конечно, но не вам и не здесь.

– Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. – Лицо гаюна превратилось в злобную маску.

– Не можете. У меня есть слово для императора.

Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.

Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой-то прибор.

– Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты – солнечник и можешь не знать – если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.

– Я знаю об этом.

– Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что-то Единственному.

– Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.

– Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.

– Я сказал – достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.

– Что-то хочешь сказать еще?

– Нет.

– Как скоро твое слово должно дойти до императора?

– Промедление недопустимо.

– Почему ты сразу не пришел к нам?

– Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.

– Так ты заранее решил перейти к нам?

– Нет. Это решение я принял после того, как высшие силы, другой причины я не вижу, спасли меня во время взрыва. Это приказ свыше. Живи. Чтобы жить, надо быть полезным. Нельзя идти против воли творца.

– Мне нравится, как ты думаешь, – выслушав пленника, проговорил майор. – Но у меня нет связи с Гаей.

– Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.

– Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие-либо гарантии и доказательства ценности своей информации.

– Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть – это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.

Самум закрыл глаза и, опустив голову, начал шевелить губами, будто молился.

Майор терпеливо ждал.

Когда пленник вновь поднял на него взгляд, проговорил:

– Сегодня я отправлю тебя туда, где есть связь с Гаей.

– Думаю, что вы поступаете очень верно, – без подобострастия, с достоинством ответил пленник. – Хочу надеяться, что за это решение вы тоже будете вознаграждены императором.

– Мы только слуги Единственного, – несколько высокопарно произнес майор. – Судьба каждого из нас в его руках. Я делаю только то, что должен.

Контрразведчик вызвал конвой.

– Этот человек имеет слово для императора, – сообщил он двум вошедшим штурмовикам. – Накормить. Поместить в безопасное место. Охранять. Выполнять только мои распоряжения. Он ни с кем не должен говорить и к нему никто не должен приближаться. Его жизнь – это ваши жизни. Мой приказ записан.

– Будет исполнено, мазан майор, – ответил старший из штурмовиков.

– Выполняйте.

Конвойные надели на Самума наручники, вывели из палатки. Вскоре все трое оказались внутри бронированного шестиколесника. Посреди палаточного лагеря это действительно было одно из самых безопасных мест. Машина сразу сорвалась с места и начала движение. Езда с постоянными поворотами и сменой скоростей продолжалась около получаса. Наконец машина замерла, и мотор был выключен.

– Где мы? – поинтересовался диверсант.

– Там, где нас трудно найти, – ответил старший штурмовик.

– Моя жизнь – это ваши жизни, – напомнил пленник.

– Показать ему? – спросил второй конвойный.

Старший разрешающе кивнул.

Штурмовик включил обзорный экран. Шестиколесник стоял в ряду своих собратьев, ничем не выделяясь среди них. Боевые машины располагались неплотно друг к другу, чтобы иметь возможность выполнить полный поворот вокруг своей оси и двинуться в любом направлении. С другой стороны, каждая прикрывала своими бронированными бортами соседку.

– Отлично, – одобрил Самум задумку конвойных. – Может, теперь снимете наручники. Мне отсюда бежать некуда.

– Пристегни его за одну руку, – приказал старший, одновременно наводя на пленника автомат, пока напарник, сняв один из браслетов, защелкнул его за металлический упор кресла, в котором сидел Самум.

– Спасибо.

Конвойные не ответили. Младший вернулся к наблюдению за окружающим пространством, старший не сводил глаз с пленника.

– Я немного посплю, – устраиваясь поудобнее в жестком кресле, сообщил диверсант.

Уже через несколько секунд он безмятежно спал. Операция развивалась в нужном направлении, а силы еще могли пригодиться.

Спустя три часа его разбудил шум работающего двигателя.

– Куда мы едем? – задал он вопрос, но не получил ответа.

Старший конвоя сидел за управлением машины, младший сосредоточенно вглядывался в прицел управления стрельбой. Шестиколесник, набирая ход, двинулся к известной только его экипажу цели.

Самум сосредоточился на восприятии пространства за бортом. Вскоре стало понятно, что машина держит курс в район старого космопорта, который в прошлое посещение Сохара они уничтожили, взорвав на его территории топливный транспортер.

«За мной прислали челнок», – понял диверсант.

Предположение полностью подтвердилось, когда колеса песчаного танка мягко покатились по ровной твердой поверхности.

Конвойные вели себя так, будто находились на вражеской территории. Несколько раз внимательно осмотрев прилегающую местность, они сняли автоматы с предохранителей и подогнали машину к самому трапу шаттла. Открыв боковой выход первым, на бетон выпрыгнул младший. Прикрыв своей широченной спиной противоположную сторону от распахнутого люка и фиксируя лежащее перед ним пространство, он подал сигнал на выход.

Старший конвоя выпрыгнул следом, буквально волоча за шиворот Самума, который, встав на бетон, оказался зажатым между двумя спинами штурмовиков. Три метра до трапа и по нему наверх все трое двигались приставными шагами, пока полностью не оказались внутри челнока. Аналогичная операция была проделала спустя полчаса, когда шаттл состыковался переходным модулем с кораблем. Старший конвоя шел впереди, молодой – сзади, прикрывая тыл.

Диверсант без труда узнал в присланном за ним звездолете лидер. Два аналогичных борта были «списаны» их группой из состава имперского флота, когда они бежали с Сохара на личном корабле шепчущего.

Как только захлопнулся внутренний люк кессона и раздался легкий хлопок, сигнализирующий, что челнок расстыковался, лидер начал разворачиваться.

«Торопятся, – подумал про себя Самум. – Может, действительно что-то не в порядке в империи».

Воображение ярко высветило в мозгу несколько картинок вакханалии творившегося на военных базах, в космосе и на земле. Толпы граждан, в спешке покидающих города. Пожары и разрушения. За красочными кадрами паники и разгрома возникало ехидно улыбающееся лицо Колдуна, и на фоне общего гвалта пробивалась его чуть слышная усмешка.

– Выпустили черта из бутылки, – пробурчал себе под нос Самум, торопясь застегнуть страховочные ремни, как только его ушей достиг корабельный сигнал начала ускорения.

Трое суток в двухместной каюте для нетраца не пропали даром. Сменяющие друг друга охранники, «очарованные» пленником, подробно выкладывали все, что интересовало их собеседника, и тут же забывали о переданной информации. В одном из разговоров прозвучали сообщения о Патриотическом фронте, диверсии на орбитальной верфи у Факома и массовых беспорядках в Босаке.

Колдун успешно претворял первый этап операции в жизнь. Империю начало слегка лихорадить. По словам штурмовиков, служба общественной безопасности и контрразведка были переведены в жесткий режим функционирования. Охранные части несли службу в повышенной готовности, а патрулирование орбит наиболее важных промышленных планет усилено.

«Мишке придется несладко, – подумал Самум. – Но эти лохотники еще не знают, с кем связались. Чем больше доставать этого авантюриста, тем хуже будет им самим. Когда они поймут, что сами являются дичью, то будет уже слишком поздно. А мы поможем им это понять побыстрее».

Диверсант не собирался долго задерживаться в гостях и уже готовил один из вариантов плана побега, разработанного еще на базе совместно с Шаманом перед заброской.

Корабельный сигнал выхода из прыжка означал, что путешествие в неизвестность закончилось. Вскоре по вибрации корпуса стало понятно, что корабль не остался на орбите, а идет на посадку к планете.

Процедура передачи важного пленника была осуществлена в небольшом грузовом трюме, куда вполз бронированный «Холид». Конвой был тоже весьма значителен. Шесть штурмовиков, одетые в броню абордажных команд, замкнув кольцо, проводили нетраца к задней двери машины. В салоне он был уложен на жесткий стол, где его руки и ноги зафиксировали специальные зажимы, а грудь и бедра стянуты широкими эластичными лентами. Охранники расположились по обеим сторонам на жестких скамьях, не спуская глаз с объекта их заботы.

Машина вышла из трюма и, судя по едва слышному вою сирен, была тут же принята в коробочку сопровождения.

«Начало неплохое, – подумал Самум. – Как же они будут меня охранять, после того как услышат мое сообщение».

Звукоизоляция салона была исключительная, окна отсутствовали. Скорость с момента отъезда от корабля оставалась неизменной, так что определить, везут ли его по городским кварталам или по трассе, было невозможно. Единственной полезной информацией было пройденное расстояние и направление движения, почти строго на север.

С момента старта на космодроме «Холид» проехал пятьдесят километров, после чего начал снижать скорость и, сделав несколько крутых поворотов, остановился. Двери машины распахнулись. Под направленные стволы автоматов охраны в салон вошел офицер в звании капитана. Его холодные безжизненные глаза встретились со взглядом пленника.

– Доставить в сектор Д. Процедура первого уровня, – отдал он приказ, покидая салон.

Только теперь стало понятно, почему конвоем был избран такой странный способ транспортировки пленника. Дюжие охранники щелкнули зажимами и, отделив от основания платформу, на которой лежал Самум, вынесли его из машины. Бетонные серые стены со следами плесени, затхлый воздух – все говорило о том, что ангар, куда прибыл «Холид», находится под землей. Скованного пленника, как на носилках, несли по тюремным коридорам и лестничным маршам, опускающимся все ниже и ниже. По дороге им не попался ни один охранник. Процессию встречали и провожали бронированные двери и мигающие контрольные глазки телекамер. Пленника, под пристальными взглядами конвоя, просветили чем-то вроде рентгена, пропустили тело через металлодетектор и понесли дальше. Наконец открылась еще одна дверь, и диверсанта внесли в камеру. Все те же серые в потеках стены, кровать, застеленная серым одеялом, столешница, вмурованная одной стороной в стену, и ржавая раковина с плачущим каплями краном.

«Если кормежка соответствует обстановке, то я здесь не задержусь», – решил про себя Самум, сидя на кровати, разминая запястья рук и щиколотки ног, после того как конвоиры, освободив его от зажимов на переносном ложе, покинули камеру. Теперь оставалось только ждать. Психолог не без оснований надеялся, что не очень долго. Наверняка майор-контрразведчик с Сохара в своем рапорте указал, что пленник ссылался в своих показаниях на срочность получения имеющихся у него сведений.

Сделав вид, что решил поспать, диверсант лег на спину и закрыл глаза, проигрывая в голове варианты предстоящего допроса.

С момента помещения в камеру прошло не более двух часов, когда дверной замок щелкнул.

– Встать. Следовать за мной, – проревел возникший в дверном проеме гаюн, поигрывая в руке гибким электрическим шокером.

«Доверенное лицо прибыло», – понял Самум, поднимаясь со своего сырого ложа.

Далеко идти не пришлось. Подчиняясь командам конвоира, они поднялись всего на этаж выше. Помещение, куда ввели диверсанта, разительно отличалось от его камеры. Сухая, хорошо освещенная комната с чистым здоровым воздухом и мягким покрытием на полу. Стол располагался напротив двери, а перед ним стояло массивное кресло. Конвоир усадил в него пленника, защелкнул жесткие зажимы на его предплечьях, крепящихся к подлокотникам, и беззвучным истуканом замер за спиной. Хозяина кабинета не было, и это говорило о его значимости. К приходу хозяина готовились, его время ценили.

Появившийся в комнате гаюн был толст, лыс, и его лицо с отвисшими щеками и маленькими глазками под нависшими бровями напоминало морду бульдога.

Устроившись в кресле, он взмахом руки отослал конвоира.

– Я – шепчущий его императорского величества А-Сат, – представился он мягким с приятным тембром голосом.

– Профессор Гошар, – в свою очередь представился Самум.

– Вы не военный?

– Во время войны все мы по необходимости становимся военными. Разница лишь в том, что у каждого в руках свое оружие.

– Вы абсолютно правы, – согласился представитель императора. – Но перейдем к делу. Нам сообщили, мазан профессор, что вы имеете слово к его величеству.

– Да, это так.

– Расскажите все, что вы знаете, мне, и Единственный услышит ваши слова.

– Для начала нашего разговора у меня есть несколько небольших просьб, мазан А-Сат.

– Я вас слушаю.

– Мое появление здесь обусловлено личным желанием. Вы полагаете, что наша беседа, когда я нахожусь в таком состоянии, доставляет мне большое удовольствие? – И Самум покрутил кистями рук, обращая внимание на зажимах, фиксирующих предплечья.

Шепчущий понимающе кивнул.

– Освободи профессора, – приказал шепчущий появившемуся за спиной Самума штурмовику.

Когда конвоир вышел из камеры, а слегка затекшие от неподвижности руки были размяты, диверсант вновь поднял глаза на собеседника.

– Вы можете гарантировать мою безопасность? – спросил он.

– Вы в одной из самых надежных тюрем империи. Бояться абсолютно нечего, – усмехаясь, ответил А-Сат.

– Я слышал, что для Многоликого нет ничего невозможного. У нас о его изворотливости ходят легенды.

– Вы знакомы с Ю-Симом?

– Думаю, что он вскоре захочет познакомиться со мной.

– Значит, ваше сообщение касается Многоликого?

– В значительной степени.

– Не беспокойтесь. Эта тюрьма подчинена непосредственно охране императора, и людям Ю-Сима доступа сюда нет.

– Это несколько обнадеживает.

– Итак, я вас внимательно слушаю.

– Я являюсь специалистом в области обработки и хранения информации, – начал Самум. – Несколько месяцев назад меня пригласили дать заключение о причинах аварии, произошедшей в одной из секретных лабораторий.

– Почему именно вас и где находилась эта лаборатория? – перебил А-Сат.

– Планета Феру, город Соломас. Лаборатория занималась секретными исследованиями в области хранения и обработки информации. Мне объяснили, что в ней работали над артефактом неизвестной природы, в памяти которого была записана информация о достижениях погибшей цивилизации. Лаборатория и вся аппаратура находились в ужасающем состоянии. Программы копайзеров были стерты, носители информации чисты. Следов артефакта не обнаружилось вообще. Два месяца я и двое моих помощников копались в этой свалке хлама, но наши усилия были вознаграждены. Профессор Боварино, возглавляющий эту лабораторию, был гением. Ему, похоже, удалось понять инопланетный код, а мне – раскрыть ход его мыслей. Если очень коротко, то мы нашли часть записи, прослушав которую, физики пришли в бурный восторг. Я не знаю подробностей, но это как-то связано с воздействием на активность звезд, энергией которых можно управлять.

Самум сделал паузу.

– И каким это образом все, что вы мне рассказали, связано с Ю-Симом? – заинтересованно спросил собеседник.

– Примерно через месяц меня пригласили в контрразведку и предложили возглавить научное подразделение экспедиции, отправляющейся на Сохара. Оказывается, они выяснили, откуда появился этот артефакт, и имели сведения, что таких носителей информации несколько. Носители информации находятся на планете. Я со своими помощниками должны были обнаружить местонахождение этих артефактов, так как был известен только примерный район их местонахождения. Нам также вменялось в обязанность в случае невозможности вывезти артефакты попытаться получить из них информацию на месте, а сами носители уничтожить. Времени на поиски и работу отводилось очень мало, не больше трех-четырех суток. Мы потратили сутки на исследование одного из предполагаемых районов, но ничего не нашли. Ночью я стал нечаянным свидетелем разговора, произошедшего между начальником нашей экспедиции и его заместителем. Оказывается, искомый нами артефакт представляет собой гигантский изумруд. Таких артефактов на Сохара четыре, и три из них спрятал сотрудник вашей разведки Ю-Гир, убитый впоследствии группой наших диверсантов, высадившихся на Сохара. Ю-Сим не рискнул привезти изумруд в империю, а передал его одному из своих агентов на Феру, где последний и занялся его расшифровкой в секретной лаборатории Соломаса. Является ли этот агент погибшим профессором Боварино или это кто-то другой, я не знаю. Эти двое еще обсуждали причину принятия Ю-Симом такого решения. То ли он хотел преподнести подарок, появившись с готовой информацией у императора, то ли это интрига против Единственного, и Многоликий рвется к власти. Больше похоже на второе, так как Ю-Сим не предпринимал мер к обнаружению и вывозу информационных кристаллов. Они еще называли их камнями силы. Теперь вы понимаете, чего я боюсь? Если в мою информацию не захотят поверить, то мне конец. Если поверят, то Многоликий – мой смертельный враг. Долго ли я проживу в этом случае?

– Я думаю, что вы будете жить столько, сколько понадобится императору, – проговорил А-Сат. – Если вам предоставить этот камень силы, то вы сможете получить хранящуюся в нем информацию?

– При наличии определенной аппаратуры – конечно.

– Ну вот, а это значит, что вы нам нужны. Единственный справедлив и очень щедр к тем, кто оказывает ему услугу.

– Рад это слышать, – без энтузиазма ответил Самум.

– Вы зря нервничаете. Мы сохраним вам жизнь, и вы получите все, что захотите.

– Тогда сейчас можно просьбу?

– Говорите.

– Переведите меня в другую камеру с нормальными условиями. Отдайте приказ о нормальном питании и, если можно, поставьте у двери охрану. Так и вам и мне будет спокойней.

– Ваши просьбы будут выполнены. Сейчас я вынужден вас покинуть. Прежде чем начать доклад Единственному, мне кое-что придется проверить.

– Только я вас убедительно прошу не задействовать информационные базы, доступные ведомству Ю-Сима.

Шепчущий многозначительно хмыкнул.

– Не беспокойтесь, спите спокойно, у меня есть несколько независимых источников.

– Мы еще увидимся?

– Это зависит не только от меня, но думаю, что наше успешное сотрудничество будет долгим и взаимно полезным.

– Да, забыл еще такую малость, как сообщить вам конец подслушанного разговора. Я выжил по чистой случайности. Командир группы на вопрос заместителя, что будет с научной частью экспедиции, если не удастся закончить операцию до подхода ваших десантных кораблей, ответил, что имеет приказ нас уничтожить.

– И как же вы выжили?

– Я и не выжил. Они заминировали машину моих помощников. Когда прогремел взрыв, меня просто выбросило из кабины моей песчанки.

– Значит, они фактически предали вас.

– Похоже на то.

– Не расстраивайтесь. У вас говорят: «Все, что ни происходит, все к лучшему». – А-Сат выбрался из-за стола, покровительственно похлопал по плечу бедного ученого и скрылся за дверью.

Шепчущий не обманул. Новая камера, куда привели пленника, отличалась от предыдущей, как отель элитного класса от халупы последнего бедняка. Утепленный пол. Белые гладкие стены. Чистый сухой воздух, без запаха плесени. Два крана с холодной и горячей водой и даже маленькая душевая кабина.

Прежде чем закрыть дверь в камеру, доставивший его конвойный проговорил:

– За вашей дверью располагается пост охраны. У изголовья кровати – кнопка тревоги.

«Можно было бы и задержаться, но у меня масса дел», – еще раз оглядев предоставленные апартаменты, подумал Самум, устраиваясь на кровати.

Поданный на подносе в кормушку обед он съел с большим аппетитом. Вновь устроившись на своем ложе, начал перестройку своего волнового спектра. Шип-топ возмущенно зашевелился, но, получив команду подчинения, мгновенно успокоился, сообщив, что готов к выполнению поставленной задачи.

Маленькая паразитическая сущность, поселившаяся в Самуме еще при выполнении задания на Смекте, первое время доставляла диверсанту массу неудобств, шантажируя своего носителя. Шаману пришлось немало потрудиться, превратив товарища в хозяина этого ненасытного поглотителя информации. Психолог обладал бесценным для группы даром: любые сведения, как бы давно они ни были им восприняты, по первому требованию, с фотографической точностью выдавались шип-топом непосредственно в память хозяина. Фактически Самум обладал вторым интеллектом в виде биоэнергетического компьютера, наличие которого не выявлялось существующими системами контроля. При всем при этом сущность обладала возможностью прямого физического воздействия на предметы материального мира.

Шип-топ не любил покидать тело хозяина, но упорством и постоянными тренировками диверсанты добились его полного подчинения. Конечно, это был не Базы с Сохара, способный сворачивать своими полями в спираль вездеходы или ломать броню шестиколесников. Сущность являлась идеальным телохранителем, разведчиком, а при необходимости и большим пакостником, выполняющим полученные приказы по своему разумению и порой в оригинальном жанре.

Самум не зря попросил А-Сата установить пост у его камеры. Диверсанту нужен был информатор и проводник по запутанным лабиринтам подземной тюрьмы. Кроме того, охранник логично вписывался в легенду, преподнесенную шепчущему, о покушении на жизнь пленника сотрудниками ведомства Ю-Сима. Исчезновение носителя информации еще в большей степени работало на легенду. Шепчущий ничем не мог подтвердить полученную от солнечника информацию. У него не оставалось даже трупа. Бесспорным было одно. Пленник не мог совершить побег из сверхсекретной и неприступной тюрьмы без посторонней помощи, и оказать такую помощь могла только спецслужба.

План тюрьмы четко отпечатался в памяти Самума, когда шип-топ передал сознание охранника под контроль своего хозяина. Сама сущность, поднявшись тремя уровнями выше, проникла в центр электронного наблюдения тюрьмы. Трое дежурных, следящих за работой камер слежения, и двое охранников уже через минуту ничего вокруг себя не замечали. Четвертый дежурный, не отрываясь, внимательно смотрел в экран голографа, периодически передвигая взад и вперед тумблеры электрических замков, открывая и закрывая двери коридоров. Пленный профессор в сопровождении конвоира беспрепятственно двигались к выходу из тюремного бункера. Последний пост охраны не проявил никакого интереса к вошедшим, что тоже было результатом работы шип-топа. Дежурный офицер безразлично нажал кнопку, открывающую двери лифта, вынесшего беглеца с его сопровождающим на поверхность.

Тюрьма особого назначения располагалась под базой дивизии императорских бронетанковых войск, что в свою очередь гарантировало ее неприступность. Слоняться по ее территории диверсант не мог даже под «конвоем». Слишком много глаз и еще больше вопросов могло возникнуть у любого проходящего мимо офицера.

Основная задача Самумом была выполнена. В каком бы виде информация о действиях Ю-Сима ни дошла до ушей императора, это был результат проводимой операции. Теперь было необходимо оставить дополнительные следы причастности к побегу Многоликого, и можно превращаться в непримиримого бойца «Патриотического фронта». На два десятка планет, входящих в состав империи, одного Колдуна было явно маловато.

Для того чтобы покинуть базу, нужен был подходящий транспорт. Недолго думая, Самум принял решение уходить с хорошим шумовым эффектом. Диверсанту вспомнился проходческий комбайн, обеспечивший побег на Сохара, и мнение Колдуна, что он бы не поменял его даже на танк. На базе комбайна явно не было, но такую мелочь, как танк, найти не составляло никаких проблем.

Первая машина, обнаруженная в боксе, куда их вынесла лифтовая кабина, оказалась стоящей на профилактике, зато вторая была готова сразу рвануться в бой, что ей и предстояло сделать. Минут десять угонщик, не торопясь, щелкал тумблерами, изучал пульты управления, расположенные в башне. Еще пять минут ему понадобилось, чтобы освоиться на месте механика-водителя.

Двигатель завелся с пол-оборота, порадовав слух беглеца ровным гулом. Шестидесятитонный мастодонт слегка дернулся, лязгнув гусеницами, будто подбираясь для прыжка. Водитель, включив коробку передач, еще удерживал тормозами машину.

– Извините, господа, я очень тороплюсь, – процедил сквозь зубы диверсант, отпуская тормоза и до упора выжимая педаль газа.

Ворота бокса вылетели от лобового удара со страшным грохотом. Бронированный зверь, набирая ход, пронесся по бетонной площадке перед боксами, Не вписавшись в поворот, он заскользил по жесткому покрытию, выбивая гусеницами снопы искр и снося бортом попавшийся на дороге грузовик. Машина, кувыркаясь, вспыхнула. Над базой раздался рев сирен тревоги, и яркие лучи прожекторов стали резать дежурную полумглу ночного освещения.

Самум только добавлял обороты двигателю, не отрывая взгляда от экрана водителя. Удар, и бронетранспортер, откинутый массой движущегося танка, проламывает стену стоящего рядом здания. Еще удар. На этот раз по броне застучало градом летящих кирпичей. Машина врезалась в угол складского строения, так как водитель, не церемонясь, срезал углы по ходу своего движения.

Десять минут вакханалии и кошмара уложились в сознании беглеца в несколько секунд. Рычаги управления рвались из рук. Танк совершал прыжки по окончании небольших подъемов, сносил ограды и рушил коттеджи офицерского состава. Отбрасывал с дороги или сминал немногочисленные легковые автомобили, попадавшиеся на его пути. За ревом двигателя крики выскакивающих на дорогу полуодетых солдат были абсолютно не слышны. Те, кому повезло, успевали отпрыгнуть в сторону, но то и дело ощущались мягкие шлепки о броню. Наконец машина, вздрогнув от удара, проломила очередной бетонный забор. Мелькание на водительском экране прекратилось. Впереди, насколько доставал свет фар, расстилалось ровное поле.

Самум переключил обзор на ночное видение и погасил свет. Сзади что-то дробью пробежалось по броне. Вслед беглецу работали крупнокалиберные пулеметы, заставившие его только улыбнуться. Он отвел себе еще десять минут хода, после чего было необходимо покидать машину. Пусть Джарада – одна из центральных планет империи, и местные вояки не ожидают внезапного нападения, но тревога вскоре поднимет соседние базы. Топтеры, наводимые с орбиты, быстро выйдут на цель. Становиться дичью, не имея средств маскировки и прикрытия, было равносильно смерти. Направление своего движения необходимо срочно менять.