Текст книги "Спящий (Одержимый - 2)"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Джука почесал затылок. Интересная мысль, надо будет об этом еще подумать. А пока... Пока его визиты к шаману возобновляются.

Лесил мрачно смотрел на давно требующую побелки стену напротив и чувствовал, как медленно наползает на него отчаяние. Неужели все? Неужели он, в конце концов, попал таки в ситуацию, из которой нет выхода, безнадежный тупик, который станет его концом? Не может быть! Должен быть какой-то выход, какая-то лазейка, надо только подумать, хорошенько подумать...

Лесил нахмурился, нервно потер лоб. Его ум, обычно такой изворотливый, молчал, подсовывая лишь бессмысленные сожаления. Ну зачем? Зачем он поднимал, на что надеялся с двумя парами? На чудо? Надо было уходить, сбросить карты, и уходить, остановиться... Зачем он вообще садился играть, зачем взял в руки эти проклятые карты?!

Лесил застонал. Зачем, зачем, зачем!!! Сколько было этих зачем, сколько раз уже он сидел так, скрипя зубами, после очередного проигрыша? Отцовское состояние, неплохой доход его собственной сыскной конторы, все ушло, все растворилось в нереальном угаре бессонных ночей, заполненных шорохом карт, отрывистыми объявлениями ставок и манящим перезвоном золота. Каждый раз, каждое следующее утро, отравленное осознанием произошедшего, он давал себе зарок остановиться, прекратить, не прикасаться больше к этим дьявольским картинкам... И каждый раз нарушал его, увлекаемый сумасшествием даже не азарта, а чего-то большего, какой-то болезненно сладкой эйфории, отнимающей разум, топящей в омуте пьянящего восторга. И проигрывал, проигрывал, проигрывал!

Да, это было много раз, но... Лесил сморщился, обхватил голову руками. Но этот раз особый. И не потому, что он играл в долг, и у него нет денег его отдать. У него уже давно нет денег, но он выкручивался, занимал, перезанимал, обманывал, даже грабил, неожиданно обнаружив, насколько полезной оказалась для этого его профессия, но выкручивался. Но в этот раз... Он проиграл много, слишком много. Сорок пять золотых, чертова прорва этих желтых блестящих кружочков! И кому! Этой жуткой Организации!

Лесил наклонился, выглянул в окно. Ну конечно, вот они стоят, караулят, чтобы не сбежал, не сорвался с крючка, лишив Толстого Блэша его добычи. А также торчат у городских ворот, болтаются в порту... Толстый Блэш ничего не оставляет на волю случая.

Один из громил на противоположной стороне улицы улыбнулся, помахал ему рукой. Лесил дернулся, словно его ударили, задернул окно шторой. У него есть всего две недели, чтобы что-нибудь придумать, а потом... Даже думать не хотелось, что случится потом.

Звякнул колокольчик входной двери. Лесил вскочил, натягивая на ходу куртку, подскочил к выходу в прихожую.

– Ох, простите, – Лесил улыбался вошедшей девушке своей самой обаятельной улыбкой. – Я собирался уходить.

– Да? – девушка растерянно оглянулась. – Тогда... Тогда, я зайду попозже.

– Нет, нет, нет, – Лесил подхватил девушку под локоть, увлек за собой в глубь комнаты. – Меня трудно застать, Вам повезло, – сыщик усадил девушку в скрипучее кресло, сел напротив. – Знаете, столько заказов, столько дел! Даже поесть некогда. Но я не жалуюсь. Раз клиенты идут, значит, я – молодец, значит, хорошо работаю, правильно? -ложь привычно текла, совершенно не вызывая напряжения ума, занятого анализом нового клиента. Девушка, из преуспевающей семьи, наивная... Легкая добыча, возможно, его единственный шанс избежать цепких когтей Блэша. – Прошу Вас, не обращайте внимания на беспорядок, как я говорил, я здесь редко бываю, так что это не важно. Итак, что привело Вас сюда?

– Я... Я шла мимо и увидела Вашу вывеску. Вы ведь частный сыщик, да?

– Да. Детектив Лесил, к Вашим услугам. А Вас, простите?...

– Лиза. Лиза ойн Гаакен.

У Лесила взволнованно забилось сердце. Гаакены сами были зубастыми, не хуже Блэша, но если удастся на чем-нибудь ловко подцепить одного из них... Это обещало не только решение всех проблем с Толстяком, но и безоблачное устроенное будущее.

– Очень приятно, – сыщик расцвел улыбкой. – Итак?

– Ну, я... – Лиза замолчала, глядя в сторону. – Я...

– Позвольте, я попытаюсь Вам помочь, – участливо заговорил Лесил, подавляя колебание девушки. – Ваш муж поздно возвращается домой, вы чувствуете, что он что-то скрывает. И Вы подозреваете, что у него появилось сердечное увлечение на стороне. Правильно?

– Да, – Лиза изумленно посмотрела на сыщика. – Как Вы догадались?

– Не зря я считаюсь лучшим в своем деле. Вы сделали правильный выбор, придя ко мне, – Лесил значительно усмехнулся. Все шло замечательно. Напустить пыли в глаза, придать себе вид авторитетный и всеведущий. Скажи он, что заметил у нее кольцо на руке, и что единственная причина, по которой молодые замужние женщины обращаются к сыщикам – супружеская измена, и все, чуда нет, он простой, ничем не примечательный смертный. – Так вот, видимо, Вы хотите выяснить, верны ли Ваши подозрения, поскольку, будучи храброй женщиной, Вы предпочитаете пусть даже неприятную правду тягостной неопределенности. Я прав?

Лиза кивнула.

– Я буду счастлив помочь Вам развеять сомнения, – Лесил принял задумчивый вид. – Но мне потребуется дополнительная информация о вашей совместной жизни, и, конкретно, о Ваших подозрениях. Когда это началось, как, какие признаки навели Вас на мысль об измене. Чем больше, тем лучше, тем быстрее я смогу закончить расследование. Пусть даже как будто не относящиеся к делу подробности, незначительные детали. Прошу Вас, расскажите мне все, – сыщик замолчал, вопросительно глядя на девушку. Наступал критический момент. Если она начнет говорить, то это будет означать окончательное решение, она уже не сможет отказаться.

– Э-э, да. Хорошо, – Лиза помолчала, нерешительно покусала губу. – Вы знаете, мы недавно женились, еще двух месяцев не прошло. Но, но...

Лесил благожелательно улыбался.

– Но, – Лиза преодолела сковывающую ее застенчивость, – с первых дней он стал куда-то уходить по вечерам. Сначала я молчала, терпела, думала, сейчас, день, другой и все, кончится, он будет оставаться дома, он... Я и подумать такое не могла. Но потом, когда я рассказала это госпоже Огеенак, она моя подруга, и она, она сказала... – Лиза выдохнула, тряхнула головой. – Она сказала, что, значит, у него любовница, и он ходит к ней.

Лесил понимающе кивнул.

– Тогда я спросила у него, и он не смог ничего сказать. В смысле, он говорил что-то про клуб, куда пускают только мужчин, про то, что ему надо туда ходить, но это все было... Видно было, что он обманывает.

Лесил хмыкнул про себя. Видимо, ее муж совершенный лопух, если не смог обмануть это дитя.

– Я расплакалась, я очень расстроилась, ведь, ведь... Вы не подумайте, я не плакса, не из этих, знаете, которые устраивают истерику по любому поводу. Но ведь он – мой муж, человек, с которым я должна прожить всю жизнь. И с самого начала он предает меня.

Лесил невольно почувствовал сочувствие к грустно молчащей девушке. Нет, нельзя, он не в том положении, чтобы можно было себе позволить такие чувства. В первую очередь надо позаботиться о себе, надо помнить о своих целях. Кому еще есть дело, кто еще поможет, кроме себя самого?

– Так вот, я расплакалась, и тогда он пообещал больше никуда не ходить, и, и...

– Нарушил свое обещание? – подсказал сыщик.

– Нет. Теперь он действительно вечерами дома, и если куда-то уходит, то вместе со мной. Но теперь он уходит куда-то из конторы, и никто не знает, куда. Я несколько раз заходила к нему, и его не было. Вот, – девушка посмотрела на Лесила.

– А духами, парфюмерией от него не пахнет?

– Нет. Ничего такого.

– Ну что ж, я готов взяться за Ваше дело. Это будет стоить Вам... – Лесил пожевал губами, лихорадочно прикидывая. Сколько можно содрать с нее, сколько у нее есть собственных денег? – Это обойдется Вам в пять золотых.

– Пять золотых? – глаза Лизы удивленно округлились. – Но я думала... Мне говорили...

– Вы передумали? – сыщик начал подниматься. – Тогда, извините меня, мне...

– Нет, нет, нет. Просто... Просто пять золотых, это такие деньги, это почти все, что у меня есть.

– Вы же понимаете, моя репутация, мое время стоят дорого. Конечно, Вы можете найти дешевле, но качество исполнения и конфиденциальность я Вам не гарантирую. Вы же понимаете, Ваше дело весьма щепетильное, тут требуется аккуратность и тонкость... Конечно, может быть, Вам повезет, и Вы найдете честного сыщика. Но... – Лесил сокрушенно покачал головой. – Вы не представляете, сколько в нашем деле непорядочных людей. Вы же не хотите, к примеру, чтобы Ваша история вдруг стала всем известна?

– Нет, – Лиза испуганно привстала, открывая сумочку. – Я согласна, я согласна. Вот, – девушка протянула сыщику пять монет.

– Хорошо, – Лесил облегченно сел, сунул деньги в карман. Он рисковал, он очень рисковал... Но выиграл! – Я приступлю немедленно. Как зовут Вашего мужа, где его найти?

Лесил, откинувшись на спинку кресла, мечтательно смотрел на закрывшуюся за ушедшей девушкой дверь. Прекрасно, прекрасно! Его сегодняшний заработок отчасти покроет его долг Блэшу, а остальное... А остальное даст неверный муж этой девушки. В том, что у того есть любовница, Лесил не сомневался. Так почему бы этому богатому мужу не поделиться своим богатством, ведь не хочет же он, чтобы о его похождениях узнала жена? Конечно, не хочет, а за удовольствия надо платить.

Лесил, улыбаясь вытащил из кармана золотые монеты, подкинул, слушая мелодичный звон. Скоро, скоро у него будет много таких, этих милых кругляшей, правящих этим суетным миром. Он не плохой человек, он не отбирает последние гроши у нищих, не ворует корки хлеба у бездомных. Он лишь возьмет немного у тех, у кого и так слишком много. И вообще, они должны быть ему благодарны за это! Он принесет покой, он принесет счастье в их семью, развеяв подозрения Лизы и дав возможность купцу продолжать наслаждаться жизнью.

Лесил встал, двинулся к выходу. Надо отдать Толстяку Блэшу деньги, попросить отсрочки даты окончательной расплаты. Ведь он же отдает, он старается, ему надо лишь время, немного больше времени. Или, может... Сыщик задумчиво посмотрел на золото. Сегодня у него удачный день, сегодня ему везет... Он выиграет сегодня, обязательно выиграет, и сегодня же отдаст весь долг полностью!

Подгоняемые свистками офицеров, вальпиские копейщики разбредались по местам, строясь в штурмовые колонны. Паловиль раздраженно почесал нос. Они должны были выступить еще час назад, попытаться застать пришельцев врасплох неожиданной атакой... Неизвестно, конечно, получилось бы у них, или нет, воевали пришельцы очень умело, но теперь ни о какой внезапности уже точно говорить не приходилось.

– Сир, вверенные мне войска правого фланга построены, – на танцующем коне к гроссмейстеру подлетел грузный Кейро, губернатор Эгергара.

– Сир, войска левого фланга готовы к выступлению, – подскочивший следом Мейз отдал честь, неприязненно косясь на Кейро.

– Хорошо, тогда начинаем, – Паловиль кивнул, обернулся к стоящему рядом для связи и управления магу.

– Да, но...

– Сир, а как же речь?

– Какая речь? – гроссмейстер посмотрел на озадаченных губернаторов. – Вы о чем?

– Ну как же, перед атакой...

– Вдохновить войска, окрылить их пламенными словами.

– Не буду я никого окрылять, – Паловиль устало провел ладонью.

– Тогда позвольте мне...

– Нет, мне, мои войска построились первыми.

– Зато я первый доложил.

– Тихо! Не будет никаких речей, и так время впустую потрачено. Езжайте к своим войскам, мы атакуем.

Паловиль посмотрел на уезжающих губернаторов, зло фыркнул. Вот тоже, навязались на его голову, шуты гороховые. Мейз вызвался участвовать в походе, и тут же следом узнавший об этом Кейро. Как же, а вдруг вся слава Мейзу достанется! Конечно, командовали они войсками только номинально, на самом деле все решали назначенные им паладины Братства, но... Но, если бы не приказ Братства ни в коем случае не портить отношений с аристократами Вальпии, ноги бы их вообще здесь не было, болванов напыщенных!

Гроссмейстер мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас не об этом надо думать, сейчас надо быть спокойным и взвешенным. Итак...

Паловиль склонился над картой – макетом лесистой местности впереди, глядя, как маг продвигает изображавшие вальпийцев красные фишки вперед, к синим, к засевшим в странно расположенных укреплениях пришельцам. Странно расположенных... Да что там, все было странным, все было новым и необычным в этих магических войнах! Даже эта карта, придуманная для объединения видения магов и знаний военных. Все приходилось изобретать, создавать заново, на основе того небольшого опыта, который появился во время войны с Гуграйтом. И с единственным реально выигранным сражением, которое гроссмейстер и решил использовать в виде основы. Построенные в штурмовые колонны войска, так же, как и у Тледи-Угу на Северном тракте, в резерве полк кифтских кирасир, которому предназначалась роль появившихся тогда Братьев.

– Они начали бить, – отстраненно произнес маг.

– Что? – гроссмейстер оторвался от карты, и тут же до его ушей донесся грохот первых разрывов.

– Не отвечать! – Паловиль взглянул на расползающиеся над колоннами огненные вспышки, повернулся к магу. – Не отвечать, не тратить сил. Только держать защиту, и все!

Гроссмейстер снова посмотрел на поле. Только бы выдержали, только бы дошли! Колдунов у пришельцев больше, чем у него, да и как солдаты они явно лучше вальпийских копейщиков. Но численное преимущество у него, громадное численное преимущество, и именно на него надеялся гроссмейстер. Дойти, схватиться в беспорядочной рукопашной, и колдуны уже мало что будут значить, лишь количество, подавляющее количество.

Колонны окончательно скрылись в вихрях огня, клубах дыма и пыли, оставляя Паловилю лишь карту. Красные и синие фишки были уже совсем рядом.

– Они пробивают экран, – слова мага потонули в визге, вверх взвились столбы пламени.

– Бегом! Всем колоннам – бегом, вперед! – гроссмейстер прикусил губу. Только бы дошли, не отступили под непрерывным огнем...

– В прямом соприкосновении, – маг придвинул красные фишки к синим.

Гроссмейстер напряженно ждал, всматриваясь в непроглядное гудящее марево впереди, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Что карта? Разве видно на ней горячку боя, разве можно по ней почувствовать тот особый дух воодушевления победы или обреченности поражения, уже витающие над полем сражения тогда, когда, казалось бы, еще ничего не решено, когда столкнувшиеся силы еще балансируют в неустойчивом равновесии...

– Сир, мы прорвали их линию оборону, но... У них не было линии обороны. Командиры спрашивают, что делать?

– А что у них было? – Паловиль хрустнул пальцами.

– Не понял?

– Что у них есть?! – рявкнул гроссмейстер. – У них нет линии обороны, а что у них есть?!

– У них... – маг замолчал, вслушиваясь. – У них редуты, они ушли в редуты.

– Обходить редуты! Обходить редуты, идти вглубь, в тыл!

Паловиль нервно ходил вдоль стола с макетом. Обозначавшие вальпийцев фишки медленно продвигались вперед, обтекая синие, остающиеся, словно островки в красном море.

– Паладин Гойл докладывает о потерях... Паладин Серви докладывает о потерях... Паладин Аквис докладывает о потерях ... – безжизненным голосом принялся диктовать маг.

– Что происходит? Что, черт побери, происходит?! – Паловиль остановился, посмотрел на поле, где сквозь пыльную муть прорезались фонтаны огня, словно гигантские щупальца разбрасывая в стороны чадные красно-черные шлейфы. Ровный гул разрывов изменился, перешел в раскатистый, накатывающий оглушающими волнами грохот, и визг, отвратительный, сводящий с ума, скрежет.

– Перекрестный огонь из редутов. Маги не выдерживают накладывающиеся заклинания.

– Брать редуты! Передай всем, остановиться и брать редуты! – гроссмейстер злобно пнул стол, на котором красные клинья глубоко вгрызлись в позиции синих. Проклятые колдовские штучки! Отправленные им войска, зажатые между редутов, оказались словно в громадном котле, избиваемые со всех сторон магическими ударами.

– Следующая пара – пошли! – Паловиль ощерился. Что ж, его провели, он сделал именно то, что пришельцы ждали от него, но это не конец, далеко не конец. Не зря он добивался такого численного перевеса.

Вторая волна вальпийцев нехотя двинулась вперед, к стеной вздымавшимся огненным вихрям и вьющимся облакам дыма, больше похожим на воплощение ада на земле.

Гроссмейстер ждал, кусая губы. Ну же, ну... Маг одну за другой убирал синие фишки со стола. Сейчас, сейчас, еще немного... Пора!

– Третья пара! – Паловиль махнул рукой. Додавить, добить, бросить на весы свежие силы, склоняющие их в свою сторону, окончательно переламывающие ход сражения...

– Маги гибнут.

– Это война, здесь все гибнут, – гроссмейстер удовлетворенно смотрел на карту. Пришельцы отступали, откатывались назад, оставляя позиции. Пока еще не победа, но уже рядом, уже близко...

– Они гибнут не так, – маг посмотрел на гроссмейстера странно обесцветившимися глазами.

– Что значит – не так?

– Они просто умирают. Без видимых причин, – в бесстрастном голосе маза проскользнули панические нотки. – Что делать, сир?

Паловиль болезненно скривился. Оставалось чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Еще немного, и оборона пришельцев будет сломлена, прорвана.

– Защиты больше нет.

И тут же, словно в подтверждение словам мага, удар, от которого задрожала земля, и еще, и еще... В небо, переливаясь мрачными оттенками бардового, поднимались громадные шары огня.

– Отходить!

– Они бегут... – маг растеряно посмотрел на Паловиля. – Сир, они бегут.

Но это гроссмейстер уже видел и без мага. Беспорядочные толпы солдат, побросав оружие, хлынули прочь с поля битвы, настигаемые преследующими их жадными языками разрывов, сгорающие заживо, исходя дикими предсмертными криками, разрываемые на части, гибнущие, гибнущие...

Потрясенный гроссмейстер оглянулся. У него оставалось еще почти десять тысяч не участвовавших в сражении солдат. Все еще больше, чем пришельцев, и вполне достаточно, чтобы остановить это избиение... Где они?

Паловиль обречено закрыл глаза. Вальпийцев не было, лишь полк кифтян по-прежнему ожидал его приказов.

– Надо уходить, – гроссмейстер повернулся к магу. – Здесь уже ничего не сделаешь.

– Сир, я хочу сказать, что в случившемся нет Вашей вины, – кифтский полковник стоял, вытянувшись перед Паловилем. – Любой другой на Вашем месте действовал бы также. У нас просто нет опыта ведения боевых действий с применением магии. В складывавшейся ситуации и с учетом того, что нам было известно, Ваши решения были обоснованными и продуманным и, если бы не трусость Вальпийских губернаторов, уведших свои части, возможно, удалось бы избежать таких катастрофических последствий.

Гроссмейстер мрачно молчал. Последствия действительно были катастрофическими. Из участвовавших в сражении войск удалось собрать лишь одну четверть, что, даже с учетом заблудившихся и дезертиров, давало двух погибших из трех. Потери просто ужасали.

– Поэтому я еще раз говорю, что не вижу никакой Вашей вины и, если придется, готов повторить это перед лицом любой комиссии или высокого суда, разбирающего данный случай.

– Благодарю Вас, полковник, – Паловиль кивнул.

– Можете на меня рассчитывать, – полковник щелкнул каблуками, вышел.

Гроссмейстер задвинул щеколду на хлипкой двери, хмуро усмехнулся. Суд... Какой суд! Тяжелейшее поражение, полный разгром его войск! Такой позор не забывается, не прощается никакими решениями суда, будь он хоть трижды высоким.

Паловиль вытащил меч, закрепил его на полу острием вверх. Такой позор не прощается, он только смывается. Собственной кровью.

Гроссмейстер сцепил руки за спиной, закрыл глаза и рухнул грудью на обнаженное лезвие.

– Таррант... – Софи удивленно посмотрела на меч в руках баронета. – Что ты делаешь?

– Привожу в порядок меч.

– А... А что денщику не отдашь?

– Ну, – фон Ритз неопределенно пожал плечами. – Это мое оружие, от него зависит моя жизнь. И вообще, мне нравится его точить. Успокаивает.

– А-а, – Софи присела рядом. – Таррант, я хочу поговорить с тобой.

– Да, конечно, – баронет отложил меч и точильный камень в сторону, повернулся к Софи.

– Таррант, отправь меня обратно.

– Что?

– Отправь меня обратно. Я не хочу больше здесь оставаться.

– Ну, мы сейчас не можем делать то, что хотим, – фон Ритз пожал плечами. Мы все должны выполнять приказы. Я тоже не хочу воевать, тем более здесь, но надо, я должен, и я воюю. И ты тоже. Ты нужна здесь, и значит, ты должна быть здесь.

– Но зачем?

– Что – зачем? Воевать? – баронет удивленно поднял брови. – Воевать приходится, потому что...

– Я не о том, – перебила Софи. – Зачем я здесь? Для чего?

– Ну как же? Чтобы... Чтобы, когда мы найдем фон Штаха, помочь убедить его, объяснить, что Империя – его Родина, и он, все-таки, должен позаботиться о ней...

– Да, да, конечно, – Софи нетерпеливо передернула плечами. – Я все это знаю, я это уже слышала. Но когда мы его найдем? Мы здесь уже месяц, и что? Что произошло за это время?

– Мы... – баронет замолчал, нахмурился. Действительно, не сказать, что месяц был полон событий. – Мы связались с орками, узнали, что он был у них этим... Гунгой.

– А также что они понятия не имеют, где он сейчас, – Софи фыркнула. – Так же, как и все остальные, кого довелось допрашивать. И что?

– Но они, в принципе, согласились предоставить нам солдат, если фон Штах прикажет.

– А до тех пор на хорошем хаанг-нуа просили держаться от них подальше, Софи вздохнула. – Ладно, это все хорошо, но я хочу сказать другое. Что я делала этот месяц? Зачем я была здесь все это время?

Фон Ритз озадаченно пожевал губами.

– Я могла бы оставаться там, а когда вы найдете Императора, я бы переправилась сюда, и говорила бы, убеждала и делала бы все остальное, что нужно. А, Таррант?

– Да, пожалуй, – баронет нерешительно кивнул.

– Так что? Отправь меня обратно, – Софи глядела на баронета сквозь ресницы. – Пожалуйста.

– Но я не могу, – фон Ритз развел руками. – Это приказ барона фон Кица, и не мне его менять.

– Этот противный толстопузый барон! – Софи стукнула кулачком. – Из-за него я должна сидеть в этом лесу, в сырой холодной землянке! – девушка обернулась к баронету, сдвинула брови. – Таррант, я так хочу обратно, к Верджу. Я так волнуюсь. Как он там?

– С ним все в порядке, – баронет улыбнулся. – Барон передает, что он жив, здоров.

– Этого мало! Я хочу быть рядом, я хочу видеть его. Сколько я еще должна оставаться здесь? Скажи ему, напиши, пусть он разрешит мне вернуться, – Софи умоляюще сложила руки.

– Я напишу, – баронет кивнул. – Но... Но думаю, ничего из этого не выйдет. Он не разрешит, пока мы не найдем Императора.

– Так ищите! Что же вы его не ищите? Вы сидите на одном месте, и ждете чего-то, неизвестно чего. Чего вы ждете? Что фон Штах сам придет к вам? Он не придет, не надейтесь! Ничего не изменится, если ничего не делать, все так и будет тянуться, изо дня в день, изо дня в день в этом промозглом лесу. Делайте, делайте же что-нибудь!

Баронет молчал. Софи была права, возразить было нечего.

– Таррант, прошу тебя, вытащи меня отсюда! Я так больше не могу, – Софи закрыла лицо руками.

– Софи, Софи, послушай, – фон Ритз нерешительно положил руку на плечо девушки, – я... Не так уж много зависит от меня в этом мире, я всего лишь капитан, солдат, выполняющий приказы, но я... Я сделаю все, что смогу, все возможное. Я напишу фон Кицу, как обещал, и я поговорю с фон Гивером. Даю слово.

– Спасибо, – Софи вдруг наклонилась, коснулась баронета мимолетным поцелуем. – Ты хороший, – мгновение, и девушка скрылась за дверью.

– И ты туда же? – болезненно бледный фон Гивер сердито посмотрел на баронета. – Этот Дэлан, жрец местный, сейчас приходил ко мне. Когда мы будем завоевывать мир, почему не подчиняемся его приказам и прочие подобные глупости, – барон хмыкнул. – Я его к архидемоньяку отправил. Пусть там разбираются, кто кем командовать должен, и кто кому что обещал.

– Господин барон, я не собираюсь Вами командовать, я просто хочу сказать...

– Я понимаю, – фон Гивер махнул рукой, прерывая фон Кица. – И поэтому сейчас разговариваю с тобой, а не отправил тебя следом за Дэланом. – барон встал, прошелся. – Конечно, наше такое пребывание здесь ни к чему не ведет. Более того, оно опасно, и может плохо кончится.

– И что? – фон Гивер остановился, заложил руки за спину. – Что ты предлагаешь?

Барон, не дожидаясь ответа, фыркнул, снова заходил перед вытянувшимся баронетом.

– Я высадился здесь, имея пять тысяч человек, и с тех пор не получил ни солдата в подкрепление. Ни одного солдата! Что я могу сделать с таким количеством? – фон Гивер поджал и так тонкие губы. – Я знаю, фон Киц должен сдерживать федератов, ему самому нужны войска, и все-таки. Все-таки, зачем было затевать эту кампанию, не собираясь поддерживать ее ресурсами?

Фон Гивер ходил, нервно кривясь.

– Ясно, что ни о каком наступлении и расширении зоны контроля и речи быть не может, лишь оборона, и то... Если бы жрецы не отравили их магов, не уверен, отбились бы мы. Причем учти, это первое серьезное столкновение, проверка сил. Они еще вернутся, и будет их в два, в три раза больше.

Барон остановился перед фон Ритзем.

– Нас, в конце концов, или выкинут отсюда, или уничтожат, что, в принципе, одно и то же в том смысле, что нас здесь не будет.

Фон Гивер замолчал, глядя на баронета ввалившимися глазами.

– Что же делать? – наконец, произнес фон Ритз.

– Нам нужны подкрепления. Нам нужно, по крайней мере, еще столько же солдат, если мы собираемся здесь закрепиться. Доложи об этом барону фон Кицу.

– Но я...

– Я его уже просил, – перебил фон Гивер, – но пока все мои просьбы остаются без ответа. Может, к тебе он больше прислушается, или хотя бы объяснит причину отказа.

– Но господин барон, кто я такой? Почему он ответит мне, если не отвечает Вам?

– Ну что ты, – фон Гивер передернул плечами. – Все знают, что ты ему как сын.

– Все знают? – баронет нахмурился.

– Я тебе это не в укор сказал, – барон улыбнулся. – Ты честно выполняешь приказы и не прячешься за высоких покровителей. Да и фон Киц не таков, чтобы нежить своих любимцев. Но, все-таки, согласись, относится он к тебе не так, как к остальным.

– Да, – фон Ритз задумчиво кивнул. Все знают... А барон отправил его сюда с секретным заданием, поскольку он простой не привлекающий ничьего внимания офицер. Что-то тут не складывалось. – Хорошо, я спрошу его.

Дэлан метался в отведенной ему в казарме клетушке, яростно кусая губы. Обманули, его обманули! Сила и могущество, непобедимая армия и власть над миром – вранье, сплошное вранье! Натуане обманули его, обещая все, и не дав ничего, имперцы использовали и забыли, откинули, словно старые ботинки в пыльный угол. Его, который, который... После всего, что он сделал для них!

Дэлан поднял руки со сжатыми кулаками, крутнулся, грозя всему миру. Проклятье! И еще этот архидемоньяк, ухмыляющийся... Солдаты здесь, дабы исполнить волю Демона, и у него, признавшего Некротоса господином, не может быть других приказов и других целей, кроме торжества Властелина. А значит, армия, в частности, починяется и ему. Словоблудие! Сплошное словоблудие, пустые слова, за которыми ничего нет!

Дэлан запустил пальцы в волосы, злобно дернул. Ну ничего, он отомстит, ох, как он отомстит! И он знает, куда ударить, ударить больнее, так, чтобы досталось и натуанам, и жрецам. Он не зря провел это время, не просто сидел, он смотрел и слушал. Архидемоньяк назвал его послушником. Что ж, он еще пожалеет, он еще узнает, какой он послушник!

Дэлан ухмыльнулся, сунул в сумку смену одежды, манускрипты. Конечно, лагерь окружен постами, но часовые ожидают проникновения снаружи, а не попыток выхода изнутри. Уйти ему вряд ли кто-нибудь помешает.

– Здравствуйте, добрая госпожа, – Лесил, улыбаясь, поклонился Лизе. – Я пришел сказать, что я выполнил Ваше задание.

– Да? И что? – на лице девушки появилась тревога.

– С сожалением должен сообщить, что Ваши подозрения... – Лесил выдержал паузу. – Оказались вполне обоснованными.

– Да? – Лиза медленно отвернулась, подошла к стулу, села.

– Поверьте, мне жаль огорчать Вас, – Лесил печально вздохнул. – Я был бы счастлив развеять Ваши сомнения в верности Вашего мужа, сказать, что ничего подобного нет, но... – сыщик развел руками. – Вы заплатили мне за правду, Вы хотели ее знать, и правда такова, что Ваш муж регулярно посещает некую даму сомнительной репутации.

Лиза молча сидела, закрыв лицо руками.

– Я знаю, Вам сейчас очень тяжело, я представляю, какой это удар, – сыщик участливо покивал. – И все же прошу Вас собраться с силами и поехать со мной.

– Куда?

– К упомянутой даме.

– Зачем? Я Вам верю.

– Я понимаю, и все же... – звучавшие в голосе девушки безнадежность и отчаяние сумели пробить даже толстый слой цинизма, наросший на чувствах Лесила, и ему даже не приходилось изображать сочувствие. – И все же без этого моя работа не закончена. Это не только для Вас, это нужно для меня. Я прошу у Вас прощения за это испытание, но Вы должны пройти его, иначе... Вы верите мне сейчас, но Вы не хотите мне верить, и со временем Вы убедите себя, что я обманул Вас, или ошибся, и, таким образом, ставится под сомнения моя репутация как сыщика. Я обязан предоставить Вам всю информацию, все доказательства, чтобы не оставалось даже тени сомнений.

– Хорошо, – Лиза встала. – Вы правы. Сейчас прикажу подать карету.

– Не надо, – сыщик покачал головой. – Ваш муж может узнать собственный выезд, и это все испортит. На улице нас ждет взятая напрокат карета, мы поедем на ней.

Поплутав по извилистым улицам Гилама, карета, наконец, остановилась.

– Видите тот дом? – Лесил повернулся к сидевшей с безжизненным лицом Лизе. – Вон, "У мадам Агниссы"?

Лиза пробежала глазами по ряду вывесок, обещавших добрым господам отдых, домашний уют, расслабляющий массаж и исполнение любых фантазий.

– Розовый, с зелеными ставнями?

– Да. Сейчас он должен оттуда выйти, – Лесил откинулся на спинку сиденья.

Лиза напряженно ждала, глядя из кареты на прохожих. Добрые господа, воровато оглядываясь, входили и выходили из домов, торопливо проходили мимо, прячась за поднятыми воротниками. Девушка вглядывалась в их лица, ожидая и боясь узнать, чувствуя, как внутри все деревенеет, замирает всякий раз, когда кто-то казался похожим. Не Джука, опять не Джука...

– Где же он?

– Да вон, вон выходит, – Лесил наклонился вперед, к окну, ткнул рукой в выскользнувшую из двери фигуру.

– Джука! – девушка выскочила из кареты, бросилась следом за быстро удаляющимся силуэтом. – Джука, стой!

– Лиза? – купец остановился, растерянно оглянулся. – Что ты здесь делаешь?