Текст книги "Закат. Re_Animation"

Автор книги: Николай Кетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Взяв висящую сухую губку и намылив её, он тщательно, будто стараясь оттереть от себя плохие мысли помылся и, вытеревшись, вышел из кабинки. Взглянув на кафельный пол, он накинул на себя полотенце, которое было действительно большим, явно большим, чем то, которым обвязалась Алёна и поэтому пришлось обвязать его вокруг как древнегреческий гиматий, которые многие ошибочно называют хитоном. Он резко упал на пол в стойку и попробовал отжаться. Отвыкшие, но живые мышцы отозвались приятной болью. С каждым разом боль усиливалась, но силы будто пребывали, раскатываясь по телу приятными волнами. Закончив эксперимент и радуясь отсутствию одышки он вышел на кухню.

На столе стояли нарезанные фрукты.

– Я думал…

– Поздно уже. На ночь вредно кушать. – рассмеялась Алёна. Виктор взглянул на плиту, в духовке которой томилось мясо и улыбнувшись в ответ пошёл к винному шкафу.

– Я не знаю почему мне так хорошо с тобой. Это вроде бы всё такие глупости… – сказал он. – Но я сам хочу быть несерьезным, потому что серьезность меня порядком достала.

– Не дает быть собой? – игриво сказала Алёна, будто специально подтверждая его желания, вгрызаясь в непомерно большой кусок сочного арбуза, так что сок и его кусочки оставались на её лице.

Виктор осмотрел содержимое винного шкафа и не найдя желаемого подошёл к охлаждаемому отсеку бара. Он достал и вопрошающе показал бутылку мартини. Алёна улыбаясь кивнула. Виктор подошёл к соковыжималке, стоящей в углу рядом с тостером, фритюрницей и кофемашиной и нагнулся, подключив её к сети. Тут же боковым зрением увидел движение предмета, летевшего ему в голову, не успев обернуться он выставил руку и схватил его.

– Ого! – восхищенно крикнула Алёна, держа наготове второй апельсин.

– Это еще раз доказывает, что от пребывания с тобой вред невозможен! – сказал Виктор рассмеявшись и одновременно радуясь подобной своей реакции, о которой он и забыл.

– Научишь? Как это ты так ловко поймал?

– Сложно сказать. Я и сам не знаю как этому научился и когда. Просто мозг и тело учатся реагировать определенным образом, с определенной скоростью. Иногда это может спасти жизнь. – улыбнулся Виктор, понимая что он действительно не знает как объяснить подобный феномен, а уходить в нудную методологию только ради того, чтобы просто увести от предмета вопроса, и скрыть своё незнание ответа он не хотел, так как не хотел портить момент, который даже не став сладким прошлым уже казался ему волшебным и сказочным.

– Ну ладно– ладно, храни свои тайны. – игриво сказала Алёна, со взглядом исподлобья подобно герою одной из фэнтезийных вселенных и выходя в корридор. Виктор открыл выдвижной ящик с приборами, чтобы найти нож, которым было бы удобно разрезать апельсин для соковыжималки.

– Защищайся! – сказала стоящая в белых тапочках и обмотанная махровым полотенцем Алёна, со вскинутыми перекрёстно клинками.

Виктор улыбнулся.

– Давай сюда, кидай! – сказала она кивнув на апельсин.

Виктор подкинул апельсин. Она, подшагнув, выставила вперед ногу и, оголив коленку, почти согнулась и, проткнув краем вертикально стоящего левого клинка апельсин, аккуратно придерживая его правым клинком подошла к Виктору.

– А ты тоже неплохо… – начал он.

– Давай две миски. – кивнула она на шкаф рядом с вытяжкой над плитой.

Вместо вопроса «Зачем две?» Виктор достал две миски и поставил рядом на столещницу. Алёна, игриво припала к клинку, на котором был нанизан поверженный апельсин и капля его сока стекла ей прямо на язык. Резким движением, подобно футболисту, намеревающемуся начать чеканить она подкинула его «себе на ход» с левого клинка и, сделав шаг вперед выставив вперед правую руку с клинком под наклоном к столешнице, уперевшись между мисками. Апельсин покатился по клинку, всё глубже своей мякотью проваливаясь в сталь. Одна из половинок упала прямо в миску, другая проскользив чуть дольше, ударилась о край миски и упала на стол, в то время как сама миска отлетела на другой край столешницы.

– Видимо, косточка! – ничуть не расстроившись произнесла Алёна. Виктор завороженно смотрел на неё. Он не знал какие слова подобрать для описания её образа и своих переживаний, которые он испытывал глядя на неё. Не зная как выразить свои ощущения словами, он подошёл, обняв её рукой за шею притянул к себе и поцеловал в губы, ощутив жар её дыхания и цитрусовую свежесть. Она облизнула губы и отошла, быстро расправившись со вторым апельсином.

Выжав сок, и достав дымящееся мясо, они сели друг напротив друга за стол. Несмотря на то, что оба были голодны и нарезанное мясо дымилось в тарелках они смотрели друг на друга, не имея желания оторвать взгляд, как двое во время дуэли, ожидая действия от оппонента.

– А какой ты меня запомнил тогда? – прервала молчание Алёна и, закинув кусок дымящегося мяса в рот, стала усиленно дышать, чтобы не обжечься.

Виктор взял мясо вилкой и стал дуть на него. Алёна прожевала и проглотила свой кусок мяса и продолжила.

– Ведь чтобы там ни было, ты должен помнить… – сказала она и, перегнувшись через стол сорвала своей вилкой его кусок мяса и немного огорчилась: Почему ты сейчас позволил мне украсть у тебя? Я видела твою реакцию с апельсином, когда ты даже его и меня не видел.

– Мне… Нравится твоя непосредственность. Мне очень комфортно в этой атмосфере. – сказал Виктор. – и резко дернулся через стол. Алёна отстранилась со своей добычей.

– Ну я то поддаваться не собираюсь! И ты не ответил на вопрос.

– Тогда… Тогда ты тоже была максимально непосредственна. Я не знаю как описать. В тебе чувствовалось нечто особенное, я бы не сказал загадочное, потому что это вовсе не то. – он отхлебнул мартини с соком. – загадка это что-то скрытое, а в тебе наоборот чувствуется как и сейчас какая-то открытость, искренность…

– Я сильно изменилась за это время. – сказала Алёна.

– И в чем же?

– Думаю вам, мистер. – указала она на него вилкой с куском мяса, – будет интереснее узнать это самому, чем получить ответ.

– И понимаем, какой-то чуткостью… которой мне не хватает. – На несколько секунд замолчал Виктор. Помедлив, собрался с мыслями и спросил:

А чем я запомнился или чем я заинтересовал тебя, что ты увязалась за мной до дома?

– Не знаю. Чем то новым, чем то необычным, чем-то что является противоположностью обычной в общепринятом понимании жизни. Я и сейчас чувствую правильность своего выбора. Если нужно будет сгореть с тобой рядом, я сгорю. Я не хочу бытовухи и всего, что так принято называть нормальным в обществе.

– Меня борьба с обществом довела…

– Как ты сказал – довела до того, где и с кем ты сейчас. Не так уж и плохо. – улыбнулась Алёна.

– Да. И раз теперь мы без прошлого, можно было бы подумать о будущем…

– Ну да, самое время в ситуации когда ничего не ясно думать о будущем! – иронично кривляясь произнесла Алёна и, допив свой стакан мартини с соком, налила чистого мартини.

Виктор допил свой стакан и долил мартини. Окинув взглядом кухню, он увидел что везде по периметру стоят свечи.

– Может божества этого алтаря чревоугодия дадут нам в качестве своего благословения ответы на эти вопросы и внесут ясность. Только где бы спички найти, я сначала думал про зажигалку, но вспомнил что плита керамическая… – сказал он и стал искать по ящикам свечки.

В одном из выдвижных ящиков он увидел зажигалку и закрытую красную пачку «ковбойских» сигарет и застыл…

– Что подвис? – обратилась к нему Алёна из-за стола.

– Ради чего отказываться от желаний? – подумал Виктор и взяв пачку и зажигалку, прошелся по кухне и зажёг свечи. Вернувшись за стол, он положил пачку перед собой.

– Я думала ты не куришь. – сказала Алёна, глядя на пачку.

– А я думал ты куришь. – ответил Виктор, срывая целлофан с пачки.

– Я бросила. Тогда… Тогда мне даже прикуривать не было сил, не то что выходить куда-то.

– А я вот тогда начал… Незадолго до…

– И что же? Видишь надпись: ку-ре-ни-е у-би-ва-ет! – по слогам прочитала Алёна.

– Убивало. – улыбнулся Виктор. – в Москве куча других вещей, более активно убивающих тебя.

– Знаешь… Вот ты по сути и не курил. – сказала Алёна. – баловался. – А знаешь как мне сейчас хочется вдохнуть этого горького, обжигающего дыма, ощутить раздражение в горле, попытки организма отвергнуть яд, вместе с нарастающим желанием мозга получить его?

– Не поверишь, но знаю. Давай будем считать это вечером прощания со старой жизнью? – сказал Виктор. И, взяв в рот сигарету, стал подносить горящую зажигалку.

– Нет! – резко сказала Алёна. – Ночью! – выхватила она зажженную сигарету.

– А вот сейчас я правда не ожидал. – сказал Виктор и достал себе другую сигарету.

Алёна села рядом с ним на диван, скинув тапочки и закинула на него свои ноги не отрывая взгляд от его глаз. Нельзя сказать точно алкоголь ли пьянил их, или полнота происходящих событий, которых даже редкими нельзя назвать. В их глазах скакали огоньки от свечей танцующих в темноте. Звукоизоляция окон полностью отделяла их от улицы и от внешнего мира. Толстые стены и потолки в заснувшем доме создавали тишину, в которой можно было слышать потрескивание фитилей и тихое дыхание.

Он пододвинул блюдце, так как вставать и искать пепельницу, которая наверняка где-то была не было желания. Импортные сигареты медленно тлели в их руках, а они просто сидели в мире, который был создан для них, наслаждаясь моментом, которые создавали сами они.

Он поднес к своим губам сигарету. Она последовала его примеру. Он взял сигарету и вдохнул дым, который пронёсся по его лёгким, через бронхи, волна приятной слабости, одновременно с позывами кашля, который он пересилил, разморили тело. Он взглянул на Алёну и она, затянувшись так же задержала дыхание, закрыла глаза и даже запрокинула голову, подобно наркоману, получившему то, от чего он всегда пытался убежать, но то что он всегда будет тайно хотеть.

– Это шикарно. – выдохнул он.

– Это незабываемо. – кивнула она, расслабляясь всем телом. – Самая большая ошибка это когда-то попробовать и войти во вкус… Но если ты уже вкусил, то… – не продолжив фразу она затянулась еще раз.

Дым от сигарет струился, смешиваясь с дымом от свечей, которые изредка потрескивали и поднимался к потолку, создавая облако, которое нехотя, еле заметно, будто крадучись, ползло в сторону вытяжки, оставляя шлейф, который сам превращался в новое облако, позволяя влиться в себя всем тем струйкам и ручейкам, которые его наполняли, создавая форму.

– Мне не хочется засыпать. – сказал Виктор. – не хочется упускать этот момент. Алёна просто смотрела на него, наслаждаясь им, пусть и не таким как тогда, пусть и другим, возможно новым, но новым даже не из-за физических изменений, а из-за той информации, которая для неё открылась.

– Тебе страшно? – спросила Алёна.

Виктор непонимающее взглянул на неё.

– Боишься заснуть и что всё это. – она окинула пространство рукой с тлеющей сигаретой и остановилась на нём– пропадёт?

– Наверное, да. При чём с каждым моментом всё больше боюсь, потому что с каждым моментом начинаю ценить это. – он окинул пространство рукой со своей тлеющей сигаретой и остановился на ней, повторив ритуал «кадения дьяволу».

Алёна улыбнулась:

– Знаешь. Тогда, у Крона… Сейчас даже смешно говорить «тогда», ведь это было буквально вчера, а столько всего произошло… Тогда мне тоже было немного не по себе. Даже, пожалуй, страшно. Если ты всё это способен воспринимать так привычно, обыденно, то для обычной девушки, которой сказали что её… – она запнулась и опустила глаза. – молодой человек жив… Это было шоком.

Виктору показалось что он в темноте увидел как она покрылась румянцем, помимо того, который и так был от допиваемой бутылки мартини. Ему самому было не сильно проще встречать все эти истории и знакомства и, возможно, единственное почему он смог держаться так «стойко», так это лишь потому что сам был шокирован настолько, что не мог даже проявить беспокойство.

… -Если бы ты знал насколько меня шокировало это происходящее. Все эти технологии, я даже не знаю как их назвать. Это всё как какой-то бред, какой-то фильм или какой-то квест. Будто меня разыгрывают. Но страшно именно то, что понимаешь – это никакой не бред и не какая-то очередная шизоидная теория заговора, а это реальность. Реальный мир, который существует будто параллельно обычному. И лишь иногда с ним пересекается… И когда это случается, то это всегда во вред тому миру, который мы, ну или я считали обычными. Этот обычный мир всегда проигрывает. Потому что он не видит противника, он не понимает или не хочет верить в то, что это всё существует. Все эти тайные организации, все эти технологии… И чем дольше находишься и пытаешься вникнуть и изучить этот необычный мир, тем более реальным он становится. Даже более значимым. Так как события из этого мира скорее влияют на обычный– Алёна кинула бычок в импровизированную пепельницу и тут же прикурила новую сигарету, сделав паузу.

– Я… Я даже не знаю как это описать. Будто обычный– она показала кавычки пальцами.-, мир это лишь следствие Того мира. Всё что происходит, люди, события, открытия, жизни– будто круги на воде, которые возникают от колебаний брошенного непоколебимой рукой камня, которые существует вне желания, просто от волн создаваемых им…

Виктор сидел и молча вдумывался в образы, которые рисовала Алёна, удивляясь глубине её фантазии и в то же время полноте её восприятия, несвойственной многим. То, что она близкий человек он знал и чувствовал, какие-то обрывки памяти подтверждали это. А то, как она строила диалог лишь еще сильнее убеждали его в этом.

– И поэтому… – она затянулась. – в том числе и поэтому я еще больше хочу быть с тобой, чтобы мы были в одном «мире». И, наверное, мне после той капли, что я узнала, тебе, тебе будет страшно возвращаться к «обычной» жизни, в которой ты лишь переменная, а не актор.

– А я и не знаю чего я сейчас хочу. – сказал Виктор прикуривая сигарету, дым которой уже не казался таким враждебным. – с одной стороны мне сейчас непросто комфортно, я даже не знаю какие слова подобрать к тому, что я сейчас ощущаю… Я сейчас чувствую себя… Чрезвычайно трезвым. – рассмеялся он. – не в этом плане, кивнул он на бокал, взяв бутылку и поднеся к бокалу увидел, что фужер Алёны на её старом месте, вместо того чтобы налить, глотнул из горла и передал ей бутылку. – я сейчас чувствую себя максимально освобожденным от каких-то обязанностей, как-то непривычно свободным, полным энергии, готовым к действиям, сам даже не знаю каким… И с другой стороны. – сказал он, затягиваясь. – у меня есть какое-то безумное желание приключений, мне будто не просто хочется действовать, мне хочется делать что-то вместе…

Алёна взяла своим тонкими пальцами его руку и поднесла к своим губам.

– Я с тобой. – сказала она и шаткой походкой удалилась в сторону ванной.

Виктор встал, чтобы пройтись по кухне и в этот момент ощутил действие алкоголя, которое было сокрыто во время сидения. Хотя, возможно, сигареты так же дали о себе знать.

Алёна вышла из ванной босяком.

– Я думал, что не хочу спать… – сказал улыбаясь Виктор.

– Я тоже так думала. – рассмеялась Алёна и кивнула в сторону спальни.

Виктор пошёл в ванну, умылся и, готовясь ко сну, повторно отметил насколько же всё в этой квартире напоминает отель, в котором стояли закрытые щетки и паста для всех типов десён, шампуни для всех типов волос.

Выйдя из ванной и наощупь пройдя до комнаты, в которую уже сквозь шторы пробивался рассвет, он открыл окно, так как лишь редкие звуки с улицы могли долетать до их гнёздышка и, обернувшись восхитился Алёной, которая, укутавшись уже посапывала, закинув одну ногу на одеяло. Ему стало неловко от мысли, что он сразу, войдя в комнату, не обратил внимания на то, что она уже спит, и мог невольно потревожить её сон.

Сев на свой край кровати он аккуратно скинул полотенце и залез под одеяло. К счастью великолепный матрас гасил всякие колебания и эта осторожность была излишней. Наверное можно было бы играть в реслинг на его стороне и она даже бы не почувствовала. Он лежал на спине, его сердце билось с непомерной скоростью, как у юноши, который в толпе на дискотеке боится сделать первый шаг. Он повернулся на бок и протянул к ней руку, чтобы обнять и прижать к себе. Она, почувствовав движение, сама упала в его объятия и закинула на него ту ногу, которая до этого блестела в утреннем свете.

Виктор лежал на спине, закрывая глаза. Мир начинал плыть и кружиться, открывая глаза он оборачивался и смотрел на неё, которая мирно спала рядом, не понимая того, насколько важным человеком она стала за это время…

Белые, полупрозрачные облака плыли по бескрайнему голубому небу, солнце приятно грело. Свежий ветер, гуляющий по цветущему полю заигрывал с высокой и мягкой травой, в которой они дремали, изредка обмениваясь взглядами или всматриваясь в небо, наблюдая за тем, как облачка играют в догонялки. Слова были не нужны, слова были бы оскорбительны и опошлили момент если бы они попытались сказать что-то. Слова нужны только тогда, когда что-то не можешь объяснить. А тут всё было ясным. От сознания и до неба.

Они, держась за руки, встали и пошли вперед по полю, подобно кораблям бороздящим ледяные просторы, мягкая трава, почти во весь рост, гладила их и, расступаясь перед ними, тут же непоколебимо и не сгибаясь вставала в прежнее положение, продолжая свои танцы с ветром. Разные, красивые, разноцветные жучки взбирались вверх по травинкам, иногда, подобно самолету, разгоняясь по ним, взмывали с жужжанием в небо, пытаясь вступить в игру с облаками, а иногда словно маленькие парашютисты, расправив подкрылки, планировали вниз и опять ползли наверх.

Захотелось пить. Они остановились, и огляделись. Губы пересыхали, но порыв свежего ветра, будто придал им сил и даже слегка насытил их влагой. Трава становилась всё выше, и скоро превратилась в тропический лес, где всё так же сверху, сквозь кроны деревьев, в которых перескакивая с ветки на ветку обитали причудливые птицы с большими разноцветными клювами, блистало солнце. Томящая, жаркая влажность вызывала появление капелек на теле, которые были или капельками пота или каплями росы, падающей с больших папоротников с зелеными листами. Волны морящего расслабления прокатывались по телу, как во время банных процедур, капельки собираясь в ручеёк и щекоча струились вниз по спине.

Они шли, держась за руки, переступая через большие корни, торчащие из земли и иногда превращающиеся в еще одно дерево с мощным и извивающимся стволом. Мощные стволы с необычными изгибами, иногда растущие просто горизонтально позволяли идти по ним, как по мосту. Вековые деревья с огромными корнями, подобными щупальцам застывших осьминогов, по которым они шли излучали едва уловимый запах каких-то горьких орехов. Становилось жарко. Скрывающие свет солнца кроны создавали эффект парника.

Они спрыгнули ниже и пошли под корнями, которые смыкались над их головами и создавали пещеру, в которой было менее душно, как на первой ступеньке в парилке бани. Вскоре корни превратились в камни, свод которых не пропускал света сверху, вместе с тем в конце туннеля, по которому они шли, в конце маячил свет.

Выйдя из пещеры, они оказались на каменном пирсе, который был окружен бескрайним озером, в котором плескалась рыба, и над которым кружили чайки. Пить уже не хотелось. Они нырнули в озеро и, лежа на спине и держась за руки поплыли подобно катамарану, смотря в небо, по которому летали, вглядываясь в них непонимающие птицы, иногда зависая над ними и устремляясь по своим делам. Вода полностью держала их, подобно перине и можно было даже не совершать движений, но они не спеша гребли, стараясь держаться курса. Ведь где-то должен быть берег.

Оглянувшись, они увидели, что пирса уже не видно, но не видно и берега. Они вновь легли на спины и продолжили плыть. Под ними чернела пустота глубины. Чаек уже не было. Всплесков воды тоже не было. Не было и ветра, вода была полностью спокойна и слышались только звуки от создаваемых ими всплесков.

Внезапный порыв ветра заставил их обернуться. Они были у подножия заснеженной горы. Они улыбнулись, взглянув друг на друга и пошли в гору. Пушистые снежинки, кружась и танцуя, подобно сказочным зверькам, падали с безоблачного белого неба, создавая нежную перину, которая блестела подобно драгоценным камням и переливалась на свету. Снег был твердый и они шли, уверенно ощущая почву под ногами.

Становилось холодно, несмотря на то, что они вышли из воды сухими, мелкие кристаллики снега колко впивались в кожу. Иней, который появлялся при дыхании, оседал на ресницах и после моргания приходилось прилагать усилие чтобы раскрыть глаза. Вьюга налетала через каждые два шага и порывами ветра откидывала их на шаг назад. Они шли зажмурившись и держась за руки, чувствуя усилия, и тем не менее радуясь каждой преодоленной преграде.

Они шли почти на ощупь, чувствуя лишь руку друг друга, которую они сжимали. Внезапно ощутив покалывание в своих телах, они без труда открыли глаза. Они уже шли по еловому лесу прямо по тропинке, которая была исхожена вдоль и поперек. Приятный хвойный аромат и пушистые лапы властительниц этого места наполняли уверенностью в пути. Капал дождь. Где то потрескивала смолящаяся сосна, перекликиваясь своим скрипом и щелчками с точно такой же. По дороге, которой они буквально на каждом шагу валялись шишки. Дорога была ровной и прямой. Усталости не было, ничего не мешало идти. Было тихо и спокойно.

Лес перетрескивался. Ровная дорога прямой дорогой уходила в горизонт, которого не было видно. Мирная и спокойная ночь со звёздным небом, расстилающаяся во все стороны, ничего не предвещала. Они шли, зная, что движутся в правильном направлении. Зная, что они идут вдвоем. Шаг за шагом они шли по нескончаемому лесу, в котором ничего не происходило и всё предвещало ничего. Всё что у них было это они и дорога, по которой они шли.

Свернув с дороги, они пошли по тропинке, между лап ельника, которая в скором времени превратилась в такую же дорогу, уходящую в невидимый горизонт. Ночь стояла и не собиралась уходить. Они шли, зная что они идут правильно, или, теперь уже просто надеясь на это.

Лес мирно перетрескивался. Ни одной живой души, ни одной коряги или кочки. Только бесконечные хвойные с однообразным запахом. Звезды стояли на месте, будто весь мир замер.

Они сошли с дороги и пошли между деревьев. Скоро под их ногами появилась тропинка, которая превратилась в дорогу. Постоянно под ногами попадались шишки. Они шли, но ничего вокруг не менялось. Усталости не было. Они взглянули друг другу в глаза и сели, обнявшись под одной из сосен с ровным и длинным стволом, который уходил высоко вверх и уносил свою крону, такую же огромную как и у всех других деревьев ближе к неподвижному небу.

Они держась за руки прижались друг к другу и закрыли глаза.

Каркнула ворона. Открыв глаза от необычного звука они резко встали и осмотрелись. Лес мирно перетрескивался. Кругом были деревья и тропинка, которая превращается в дорогу, усыпанную шишками. Они встали и пошли.

Тропинка перешла в дорогу, вокруг которой рядами росли сосны и ели. Сойдя с дороги и пробравшись на тропинку, они двинулись вперед.

Лес шумел ветром. Тропинка переросла в дорогу. На дороге не было шишек. Они взглянули вверх– на небе не было звёзд. Светало. Хвойные вокруг становились всё меньше размером и уже не были столь величественными. Их стали вытеснять березки, мирно покачивающиеся на ветру и украшенные сережками. Они улыбнулись и ускорили шаг.

Они радостно выбежали на поле и повалились в траву, смотря на небо…

Раздался стук. Стук повторился. Виктор открыл глаза. Алёна сидела на кровати, прикрывшись простыней. Стук шёл из прихожей. Виктор накинул полотенце и пошёл к двери. Глазка не было. Он взглянул на домофонную трубку, рядом с которой был маленький дисплей – около двери стояли Сергей с Клоповым и Хорошиловым.

Виктор щелкнул замком, и едва успел отпрянуть. – Сергей тут же дернул ручку и вошёл, вслед за ним робко вошли его коллеги.

– Доброе утро! – крикнул Сергей, пробежавшись глазами по Виктору и Алёне и, на ходу снимая ботинки, двинулся на кухню, где, хозяйским движением открыл винный шкаф, и взяв литровую бутылку вина и стул, двинулся в комнату, мимо Виктора, всё так же стоящего в корридоре.

– Что это значит?! – , грубо крикнул Виктор, сам смутившись своего тона, так как Сергей явно был в приподнятом настроении, пытаться его провоцировать было не лучшей идеей. А такой визит с утра вызывает не самое приветственное поведение.

Сергей сел на стул около входа и открыл бутылку вина. За его спиной встали сложив руки Клопов и Хорошилов.

Виктор обошёл их и встал рядом с кроватью, на которой, поджав ноги и укрываясь простыней сидела Алёна и наблюдала за происходящим.

– А, ну, домофона нет. Поэтому стучал. – ответил ничуть не обидевшийся Сергей и продолжил пить вино.

– С какой стати ты вламываешься? – спросил Виктор.

– Я вламываюсь? К кому я вламываюсь? – непонимающе с выражением Карлсона из советского мультика спросил Сергей. – впрочем не важно. Есть хорошие новости. – сказал он и сделал еще глоток. – ну или частично хорошие, но скорее хорошие. – сказал он и сделал еще раз припал к бутылке.

– В общем. Теперь вы можете передвигаться по городу. – ,сказал Сергей и кинул два паспорта и две карточки, которые он достал из балахона на кровать к ногам Алёны. – вновь смочив горло.

– Ну и теперь вы вроде как женаты и замужем. – хихикнул он.

Алёна непонимающе взглянула на него.

– Ну сделали вам новые паспорта. – пояснил Сергей. – тех то нема. Те вы не существуете.

– А почему новости отчасти хорошие? – спросил слегка остывший Виктор.

– Ну… – Сергей задумался и вместо ответа глотнул еще раз.

– От нас что-то нужно? – спросил Виктор, готовый к подобному повороту.

– Не, не. Если ты про это – нет… Просто как бы это сказать… – выждал паузу Сергей и окинул взглядом через плечо своих коллег. – Теперь ты Аня. – кивнул он Алёне.

– Почему? – непонимающе произнесла Алёна.

– Ну… – Сергей опять обернулся на своих коллег. – послали как-то Пупу и Лупу в паспортный стол за поддельными документами…Ну вот и всё.

– Фамилий и отчеств я ваших не знаю. Поэтому вы теперь Анна Викторовна и Виктор Викторович … Грачёвы. – я решил что эта фамилия забавна в данном контексте. – хихикнул он. – Но про имя это не моя идея.

– Ясно. – сказал Виктор.

– Ну и у вас удостоверения прессы, чтобы могли ходить где хотите и когда хотите и меньше вопросов к вам было. Денег я вам не дам, но тут есть карточка, на ней тысяч двести есть. А потом сами как-нибудь решите. Квартира на пару месяцев оплачена. Так что хорошего дня. – сказал Сергей, тут же его коллеги отступили назад, он пошёл на кухню, взяв стул на котором сидел и пустую бутылку вина. Виктор взглянул на Алёну, она посмотрела на него.

Послышался звук винного шкафа. Сергей уже обувался в коридоре из кармана балахона торчало горлышко какой-то бутылки.

– Ну что уж поделать. – будто оправдываясь сказал Сергей. – Хорошего дня! – сказал он. Алёна с Виктором, находясь в ступоре лишь кивнули в ответ и получили такие же кивки от Клопова и Хорошилова.

Они хлопнули дверью и ушли.

– И всё? – удивленно произнёс Виктор.

– Я тоже не поняла что это было… – сказала Алёна.

Виктор подошёл тихо подошёл к двери, посмотрел на дисплей домофона, гости скрылись в лифте. Он щелкнул замком, вернувшись в комнату и, взяв паспорта. Пролистав, он удивился качеством работы: там не только были данные о ранее выданных паспортах и отметка из ЗАГса, но и сама бумага из которой был сделан его паспорт была слегка потрёпанной, в то время как Алёнин паспорт был из более свежей бумаги, что логично, так как у «Анны» он был заменен относительно недавно в связи со сменой фамилии, да и в целом женщины более бережно относятся к документам.

Алёна, уже ознакомившаяся с первичными документами, крутила в руках пресскарты на бейджах со складной верёвочкой.

– Интересно, что на паспортах у нас такие серьезные лица, а тут. – она кивнула на карты представителей СМИ.-, слегка улыбчивые или даже непонимающие. Как думаешь когда эти фотографии сделаны… Или это тоже подделка, как и они сами?

Виктор присмотрелся к фотографии на паспорте.

– Позади виднеются стыки плитки, на фото они слегка осветвлены, но похоже, что это сделано еще там, у Крона….

– Да уж… – проговорила Алёна, но необычайно резко приободрилась– Вот и зачем нужно было учиться, если всё так просто делается? Раз – и журналист! – рассмеялась она и начала покачиваться, взад и вперед, сидя в кровати.

– Для начала нужно проснуться и прийти в себя. – сказал Виктор и пошёл в душ. Включив режим автоконтраста средней интенсивности, он поднял закрытые глаза навстречу летящим струям.

В дверь ванной комнаты постучались.

– Да? – вопрощающие и слегка смущенно спросил Виктор, отвернувшись.

– Можно? – произнесла Алёна и открыла дверь в ванную.

– Конечно. – сказал Виктор, увидев в отражение зеркала, как она, всё так же прикрытая простыней опускает седушку унитаза, и закрыл глаза.

– Что думаешь? – спросила Алёна.

– Быть живым чудесно. Но сложно. – рассмеялся от своего ответа Виктор.

– Ну уж, придется терпеть! – игриво ответила она. Послышался звук слива.

Виктор почувствовал, что она на него смотрит и еще раз проклял зеркальную стену в душевой кабине, через которую несколько мгновений назад он сам подсматривал за ней.

Через несколько секунд она вышла и закрыла за собой дверь, так же захватив свои вещи, судя по звуку ударившейся о дверь пряжки. Он открыл глаза, вытерся вчерашним огромным полотенцем, повесил его на сушилку и оделся.

В своей черной ветровке с капюшоном, черных полуобтягивающих джинсах он взглянул в зеркало – так он себе нравился гораздо больше.

Виктор вышел на кухню. Там уже сидела одетая в свои болотные джинсы и белую футболку Алёна.

– Ты хочешь кушать? – , спросил он.

– А чего бы ты хотел? Я просто фрукты перехватила.

– Я что-то пока не голоден. Я бы лучше прогулялся. Сто лет не гулял по улице. – улыбнулся Виктор.

Они вышли в коридор и поспешно обулись. Взяв ключи и телефон, Виктор окинул взглядом квартиру. Алёна стояла в своих сапогах. Она лишь взглянула на свои сабли.

– Ой! – сказала она.

– Документы! – , в этот же момент вспомнил Виктор.

Раскидав паспорта по карманам они вышли на лестничную клетку. Стоя у лифта Виктор взял Алёнин пропуск из кармана, размотал веревочку и торжественно надел ей на шею. Она улыбнулась, понимая величественность этого момента, который являлся более значимым, чем общепринятый юридический ритуал и, взяв у него из рук его пропуск, размотав веревочку, надела ему через голову.