Текст книги "Закат. Re_Animation"

Автор книги: Николай Кетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Только за наличку 300 рублей. – сказал курьер, с маской открывающей нос и глаза, но было заметно как он улыбнулся, почуяв левак.

– Налички нет.

– Тогда перевод онлайн. – нерастерялся курьер.

– Тоже нет. Телефона нет.

– Как же так-то… – грустно и задумчиво произнёс курьер.

– Только приехал с гастролей по Европе.

– А… – сказал курьер, явно хотевший что-то возразить, но окинув взглядом описаннного татуировками с головы до ног юношу, стоящего перед ним в боксерах внутри подъезда элитного ЖК тут же забыл или забил на свой вопрос. – Хотя есть вариант. Только будет тогда стоит 900 рублей.-, сказал он.

– Почему 900? – спросил Виктор.

– Правила фирмы.-, пожал плечами курьер.

– Ладно. – сказал Виктор и потянулся картой еще раз.

– Сейчас секунду. – сказал курьер и вытянул из нагрудной сумки смятую бумажку, на которой Виктор успел разглядёть счёт фактура № и название какой-то флешки ценой в 900 рублей.

Курьер быстро вбил на валидаторе какую то комбинацию и протянул валидатор.

– А паспортные данные не нужны?

– Не. – сказал курьер и вытащил откуда-то из-а пояса пачку симкарт, которые тут же развернул веером. – Номер выбирать будете?

Задавать вопросы было глупо и Виктор прикоснулся к одному из номеров. Курьер бросил взгляд.

– Не, этот красивый. На 400 рублей дороже. Хотите этот?

– Да мне всё равно какой. – сказал Виктор, которого уже начал раздражать этот мальчишка.

Он вытащил какой-то номер. И протянул.

– Всё активировано. – крикнул он и тут же побежал вниз по лестнице, видимо забыв про лифт.

Был бы он не в данной ситуации, то наверняка бы поступил по другому. Хотя и сейчас ситуация не была для того, чтобы тратить деньги бездумно, особенно учитывая то, что объективно заработков не предвиделось, а еще и нужны были траты по крайней мере на машину и бензин. Благо, квартира была оплачена вперед.

– Сколько коробочек! – радостно крикнула Алёна, которая только проснулась и стояла голая в свете исходящем из окна.

– Я думал, что сейчас поразбираюсь со всем этим… – сказал Виктор, оглянувшись на неё.-, но сейчас просто помоги мне всё это закинуть в коридор.

Клопов молча курил трубку, выпуская клубы дыма, которые собирались в причудливые облака под крышей веранды. Хорошилов сидел и смотрел на угли, которые изредка попыхивали, выпуская снопы искр. Сергей играл очередную партию в героев. По крыше веранды барабанил дождь.

– Вот твоим лёгким мало тогда досталось от туберкулёза.-,сказал Сергей.

– Сейчас всё по другому. Или ты напрашиваешься на комплимент?

– Нужны они мне! – хмыкнул Сергей.

– Ну если были бы ненужны… – пыхнул в очередной раз Клопов. То что бы мы тут делали? Или перед ними уважение к тебе играть должен– их тут нет. А я кстати тогда и не курил.

– Так а кто тебя держит? Я что ли держу? – сказал Сергей не отрываясь от ноутбука.

– А кто о тебе позаботится, если не мы. – хихикнул Клопов.

– Ну я ж говорю. Уходи, если хочешь. Не держу и искать не буду. Только вопрос в том что и ты меня не ищи.

– А я тоже бывает задумываюсь… – мечтательно произнёс Хорошилов. – вот если мы, опустим всё то что когда то у нас было… Не только хорошее, хотя это тоже как посмотреть… Вот мы… что мы будем делать? Хорошо, скажу просто за себя, без каких-то попыток подлизаться или преукрасить – я себя тут чувствую нужным, полезным, на своём месте что-ли. И не только в том дело, что я изучаю то, что мне интересно. Это многие бы мне могли обеспечить, наверное… Но какой ценой?

– Вот мы такие идейные собрались тут, такие образованные и этичные. А кто мне скажет как можно было в старте давать «Цепную молнию»? Ну что это такое? – прервал его Сергей.

– А базовая дипломатия усиленная не лучше? – , возразил Клопов.

– Когда у тебя Т1 с грейдом-убер. так еще чайник в кармане, тут уже совсем жёстко.

Хорошилов всегда выпадал из подобных разговоров и в этот раз он погрузился в свои мысли: ему сейчас предстояла серьезная работа по гравитационным полям, решение которой каждый раз, будто в последний момент ускользало от него, оставляя неприятный осадок. И день за днём, будто находясь в трансе он, даже когда был в самом приятном для него обществе людей, которых многие бы назвали сумасшедшими, но именно тех, кто был для него наиболее комфортен он старался решить задачу, которую он ставил во главу угла. Для него это было основной целью, к которой он старался прикоснуться, но которая каждый раз ускользала от него именно в последний момент.

Он всецело доверял и Владимиру и Сергею, которые составляли костяк той команды, которая давала жизнь не только ему, но и его идеям.

Он, конечно понимал, что у каждого из них есть свои цели, ради которых они готовы столь же слепо идти. Но их цели и их принципы достижения целей не противоречили друг другу. Хотя он неоднократно задумывался над вопросом: если бы поступило предложение, которое бы гарантировало ему разрешение его задачи, смог бы он предать тех, кто ему близок, тех ради кого он променял семью – любимую жену с ребёнком, смог бы он предать их? И на этот вопрос раз за разом он отвечал отрицательно. И не по этическим соображениям. А потому что в этом случае это было бы не его решение. А он хотел именно сам решить это уравнение, эту формулу с сотней переменных, большая часть из которых является неопределимыми.

Клопов, который никогда не хотел сдаваться продолжал свой спор:

– Ну давай дуэль тогда, что если это такая имба?

– Тащи комп и сыграем.

– Давай на твоём или мне домой ехать? – продолжал он неотступно.

– Свой никому не даю.

– Никому… – ухмыльнулся Клоп. Сергей ничего не смог возразить.

Страшно представить как еще каких то тридцать с небольшим лет назад, которые для кого-то могут показаться серьезным временным отрезком, ты буквально не мог дышать и несмотря на судорожные движения диафрагмы и зашкаливающий пульс не мог позволить своему организму получить достаточно кислорода для того, чтобы держать глаза открытыми и сделать следующий вздох.

Когда твои легкие на рентгене выглядят как одна сплошная каверна, когда врачи всех отделений, включая реанимацию стараются откреститься от тебя, лишь бы ты не умер у них на руках и не портил статистику, потому что все их методы заведомо обречены на провал, потому что у тебя уже тотальная толерантность ко всем антибиотикам, когда тебя выписали из твоей служебной квартиры, и выписка «на дом» означает выписку на площадь трёх вокзалов, а оттуда прямиком за 101 километр на покрашенную в зеленый цвет лавочку, где из подтрескавшегося лака которой виднеется жёлтый лак.

Ведь это именно тот момент, в который Владимир, собирая последние силы в кулак… А вернее сказать в глаза, потому как руками он уже не мог произвольно шевелить, как и прочими конечностями. Именно тот момент, когда он просто собираясь с силами иногда открывал глаза и из последних сил концертировал на ком-то взгляд, чтобы показать что он еще не умер, что ему еще не пора на утиль. Иногда, правда, при резком дневном свете из глаз катились слёзы, которых он стеснялся, но старался не моргать лишний раз, чтобы не тратить силы, каждая капля из которых не была лишней. Так как любое напряжение грозило усталостью которой он был не в силах противиться и неизбежно вело ко сну, в который он проваливался несмотря на все усилия. И с каждым закрытием глаз, время на которое он исчезал из мира, увеличивалось.

Даже в туманном сознании это было ясно. Просто глядя на смену обстановки палат в которых он находился: если сначала это было терапевтическое отделение госпиталя профзаболеваний в которое он попал прямиком из своего рудника в Узбекистане, когда находился еще в сознании, и даже смог доложить бригадиру о том, что второй раз за день теряет сознание несмотря на отсутствие негативных газов на дне шахты, в то время как другие участники бригады в полном здравии; потом какая-то специализированная палата, где собирались многие врачи, многие из которых, судя по всему были профессорами; далее просто трубка во рту внутри какого-то самолёта, когда он еще пытался что-то сказать, но тут же потерял сознание; потом еще больницы и больницы, где менялась только тоны стен палаты внутри которой он лежал и медперсонал. До тех пор пока он не попал в конечный пункт, который он видел более четырёх закрытий глаз, являющихся мерилом времени. Оттуда никуда не планировали его переводить. Скорее и планировали, но молодая врач, руки и серые глаза которой он запомнил старалась всеми силами отстоять его.

Однажды он даже заплакал во время спора Натальи, имя которой он узнал намного позже и какого-то солидного армянина с животом в белом халате нараспашку. То, с каким рвением она отстаивала её право попытаться применить еще пару терапий к его телу, которое уже все наотрез признали трупом. И то, насколько искренне она, не торопясь как остальные врачи из конвейера, проводила все процедуры начиная от измерения температуры, заканчивая контролем за забором анализов вызвали в его душе слезы, которые выливались через его глаза. Возможно, ей придавало это сил в борьбе за его тело.

Она отстаивала его перед всеми комиссиями, перед всеми врачами. На вид она была еще только выпустившаяся аспирантка, которая рьяно пыталась противопоставить личные амбиции нормам здравоохранения. И она старалась заботиться о нём как о своём ребенке, о нём– человеке который был ей чужд, ради которого она была готова положить свою, без сомнения, весьма перспективную карьеру, споря с начальством, терпение которого в отношении хороших кадров является хоть и большим, но не безграничным.

Он так и лежал в пустой палате, рассчитанной на четыре койки, единственным пациентом которой был он. Возможно это был карантин или обсерваторий, это он так и не уточнил, да это и не важно. Он знал что Она придет утром, проверить его состояние. Притащит медбратьев, которые нехотя поворочают его тело против пролежней, сменят пелёнки и катетеры, установят капельницы. Потом придет старая толстая медсестра, которая под её наблюдением возьмёт анализы, попутно рассказывая про своих детей и внуков, спрятав анализы в чемоданчик, уйдет подобно ковбою или бочке перекатываясь с одной ноги на другую. Наталья уйдет по другим пациентам. Но обязательно вернется. Каждое открытие двери в его палату – её приход и это время открывать глаза.

Даже в свои выходные, исходя из нерабочей формы в лице строго белого халата, нарядишвись в лёгкое голубое платье она приходит и смотрит за тобой, иногда рассказывает какие-то новости и делится с тобой как с другом. И смотрит не только за тобой, а за тем, чтобы младший медперсонал добросовестно выполнял свою работу. Думать что она влюбилась было бы опрометчиво и глупо. Это было ясно. Просто у человека такой склад взаимодействия с миром. Когда ты ради неё пытаешься сделать следующий вдох. Потому что видишь, что в мире остался кто-то, кто в тебя верит и кто от тебя не отвернулся. Но теряешь сознание, выплевывая в трубку остатки лёгких, пытаясь сделать глубокий вдох и последнее что видишь, как под её крики к тебе бегут люди в халатах и меняют трубку.

В какое-то время несмотря на всю жажду жизни, тебе становится жалко совершенно незнакомого тебе человека, который тратит столько энергии на тебя, который просто прикован к кровати, и время открытых глаз которого каждый раз становится всё короче. И возникает уже жалость не к себе, не ко всем своим упущенным шансам и возможностям, а к человеку, который тратит на тебя своё время. Не смотря ни на что.

В одно из очередных открытий глаз, которое означает приход Натальи, в палате появляется некто без халата, который, зайдя, стоит позади двери и сжимает что-то в руках за спиной. Разглядеть человека нельзя, так как нет возможности поднять голову, да и сама попытка сделать это означала бы вход в кому, так как горло уже само подвержено распаду и воспалено и даже попытка проглотить слюну отдается болью. Человек стоит, не обращая никакого внимания, и как только со скрипом белой двери заходит Наталья он резким рывком заваливает её на свободную койку. Фонтан крови, орощающий всю палату в попытки крика и вылетающая из горла трубка – последнее воспоминание при знакомстве с Сергеем.

Закончив с настройками и регистрацией оборудования, которая затянулась вследствие обстоятельств высшей силы, Виктор попрощался с Алёной и двинулся к ожидающему такси.

– Точно всё нормально?

– Да, скоро буду.

– Очень жду. – сказала Алёна, потягиваясь в кровати.

Виктор оделся, накинул высохшую ветровку, положил паспорт, в котором предусмотрительно была закреплена на липучку карточка прав, на которые он ранее и не обратил внимания, накинул бейджик на шею и вышел к ожидающему у ворот белому солярису, на котором красовалась реклама о беспроцентном подключении к различным сервисам такси и нулевой комиссии с заказов со звёздочкой. Поравнявшись, он еще раз взглянул на телефон и на номер автомобиля. Номера различались.

– На варшавку? – спросил приветливый гражданин в маске.

– Да.

– Это у меня просто машину поменяли, а номер в системе еще не обновился. – сказал он, щурясь. – у вас по безналу всё равно.

– Да. – произнёс Виктор и нехотя сел на заднее сидение, неуютно ощущая себя в роли пассажира полулегального такси. – только мне бы еще в банк по дороге заехать.

– А, ну без проблем, брат. – отозвался водитель и поехал, старательно избегая камер на выделенную полосу.

Доехав до банка таксист приподнял маску, закинул в рот и откинулся в кресле.

Виктор снял оставшиеся деньги, оставив на карте пару тысяч на всякий случай и пошёл обратно к машине, около которой стоял водитель и обильно жестикулируя разговаривал с кем-то по телефону и уплетал шаурму, приобретенную в соседнем ларьке. Виктор сел на заднее сидение и осмотрелся: этот солярис, со всеми его цифровыми панелями выглядел на несколько веков хуже, чем сергеевский «москвич», с которым, конечно, глупо что-либо сравнивать. Но всё равно весь этот скрипучий дешевый пластик, все эти висюльки-ёлочки, зеркала которые не дают какого-либо обзора, и вонь, въевшаяся в сиденья и включающая в себя запахи табака, человеческих выделений, вокзального фастфуда, пива и самых дешевых ароматизаторов из супермаркета, которыми пытались выпрыскать другие запахи, чтобы сэкономить на химчистке вызывала тошноту.

Вскоре водитель вернулся в машину, надел маску и поездка, атмосфера которой усугублялась каким-то восточным радио, становилась невыносимой.

– Можете отменить поездку? – спросил таксист. – Ну, там добавишь пару соток так. Чтобы без комиссии. Тебе ничего не будет.

– Хорошо.-,сказал Виктор. – Но тут только завершить?

– Да. Вот– завершишь нажми. – сказал водитель и, встав на светофоре, открыл дверь и выплюнул нажеванную массу.

Подъехав к точке Виктор протянул пятьсот рублей, самую мелкую купюру из тех что выдал банкомат.

– Ой, брат, а что же ты не сказал что сдачи не будет! Точнее что у меня должна!

– Ладно. Держи без сдачи. – скрипя зубами и сдерживая бурлящую агрессию произнёс Виктор и вылез из машины.

– Ой, спасибо, брат! – сказал таксист и тут же умчался, торопясь под стрелку.

Виктор взглянул на телефон, чтобы сверить адрес дома, в котором размещался таксопарк и заметил сообщение о списании, в котором было указано что поездка стоила 640 рублей вместо 300 заявленных изначально. И тут же он он понял, что таксист возил его кругами и именно поэтому попросил поездку завершить заранее от точки, да еще и стряс с него налички, объявив что у него якобы нет сдачи.

Но это сейчас не имело смысла, главное это было получить машину. Он подошёл к КПП

– Куда? – спросил лысый дедок, развалившийся на стуле с деревянной спинкой, которые в последний раз можно было увидеть в школе какого-нибудь захололустного городка и попыхивая сигаретой с жёлтым фильтром.

– В такси.

– Проходите. – ответил дедок, при том что и так ничто не пригораживало путь. А он, если бы и захотел, то не смог бы даже встать. Создавалось впечатление, словно он и был тем самым «крутым» парнем с задней парты, выкрикивающим скабрезности и смеющийся жестяным ржанием, который так и сросся со своим стулом, так и не вырос из него.

Пройдя внутренний двор, в котором стояли рядами желтые машины, украшенные брендированными лайтбоксами сверху. Следуя указателям, Виктор вошёл в двухэтажное здание, рядом с которым стояли и о чём-то задорно разговаривали группы мужчин славянского вида.

В просторном офисном помещении, по среди которого стоял стол с какими-то папками, он обернулся к ресепшену, за которым сидели два молодых человека и чем-то занимались, глядя в мониторы, позади них сидели еще пара человек, которые тоже что-то делали не отрываясь на посетителя. На другом конце помещения сидела скучающая женщина в халате.

– Добрый день! Мне бы машину получить! – обратился к ней Виктор.

– К механикам. – кивнула женщина, кивнув на стойку ресепшена.

– Добрый день! Мне бы машину получить.

– Не, ну бля это не честно! – сказал один из молодых людей другому, который сладко потягивался, очевидно выиграв очередной раунд.

– У нас уже работаете? – продолжил первый, обратившись к Виктору.

– Нет.

– Тогда вам сначала анкету заполнить. – сказал он и кивнул на чёрный лоток, стоящий на углу потёртого стола.

Ситуация, безусловно напрягала, но выходов в данном положении не было и нужно было, избегая конфликтных решений пройти её до конца. Виктор взял листок и стал заполнять кучу бесполезных пунктов, включающих помимо персональных данных, которые он просто переписывал из паспорта графы «Почему вы решили работать в такси?», «Почему вы выбрали наш таксопарк?».

Заполнив, он подошёл обратно к ресепшену.

– Ща-ща. – проговорил механик. – и спустя минуту уже сам довольно потягивался. – Так что там у вас? – сказал он и кинул анкету себе на стол.

– Сейчас вам в учебный класс. На улицу и левая ближайшая дверь. – уточнил второй.

– Я умею водить. – сказал Виктор

– Левая ближайшая дверь. Права оставьте тут. Я сейчас дозаполню анкету.

Виктор вышел на улицу, прошёл мимо таксистов, которые пили кофе и всё так же задорно о чём то разговаривали, но окинули его взглядом на секунду замолкнув, и тут же продолжили.

За левой дверью его встретила приветливая девушка, которая тут же поставила к стене, сфотографировав и посадила за компьютер с засаленными наушниками, в котором в формате презентации программа ему рассказывала о правилах такси, и стандартах сервиса, подчеркивающая важность каждого из пунктов о том, что в машине такси нельзя перевозить грязные предметы, животных без переноски, о том что в машине нельзя кушать продукты, которые могут капать горящим жиром на сиденья и оставлять капли и запах, о том, что нельзя слушать громкую музыку, особенно если клиент против и о том, что водитель всегда должен быть в чистой одежде и принимать душ.

Пройдя тест и получив направление назад к механикам, которые выдали ему на подпись пару договоров, после чего отправили к женщине в белом халате, сидящей рядом с аппаратом, который был призван в автоматическом режиме контролировать давление, содержание алкоголя в выдыхаемом воздухе и температуру.

Вернувшись в очередной раз к механикам, они спросили какую он машину желает взять. Особенно после утренних приключений, и после теста, ориентированного на поиск утраченного переходного звена эволюции, «эконом» отпал сразу, он немного подумал и решил взять «камри».

– Тогда еще сразу на депозит нужно 4 скинуть.-, предупредил механик.

– Без проблем. Мне бы машину получить поскорее.

– Да сейчас уже. Вот выдадим лист приема передачи и ключи. Осмотрите машину, если есть какие-то повреждения то отметите, это внимательно делайте. Когда будете сдавать, если будет новый косяк какой-то его на вас повесят. Вот, потом подгоняете машину. Мы её фоткаем. Потом в кассу и всё в путёвках и в журналах расписываетесь и можете ехать.

Осмотрев кузов и салон, Виктор был приятно удивлен: машина действительно была в хорошем состоянии, никакого намёка на том, что на ней ездили производители или любители беляшей не было. Настроив руль и сиденье под себя, он завёл машину и заехал под навес, рядом с которым уже стоял и парил механик с фотоаппаратом.

– Шашечки, щетки из багажника достаем.-,сказал он, фотографируя машину с разных ракурсов. – запаску, домкрат, знак, аптечку проверили, всё в порядке?

– Да, сейчас. – сказал Виктор и убедился в том, что машина в не только в полном порядке, но и в полном комплекте. Единственное, что было в ней неидеально на данной момент, это то, что бак был почти пустой. Хотя, наверное вряд-ли кто-то будет сдавать машину с полным баком, если не случилось что-то экстренное или чьи-то трубы не воспламенились, что было единственным допустимым вариантом исходя из контингента данного таксопарка.

Стоит отметить, что тут все не были приветливыми, или хотя бы как обычно бывает «клиентоориентированными», что в переводе с менеджерского на русский означает лицемерными. Так как любой человек, который арендует машину – это не сотрудник, а клиент. Но несмотря на эту неприветливость, и даже какое-то пренебрежение чувствовалось, что люди порядочные, и весьма прямолинейные. Не пытаются обмануть или повесить в неудобное положение какой-нибудь звёздочкой в договоре, расшифровка которой будет 4 шрифтом перпендикулярно странице с оборотной стороны, сливаясь с полосками тонера дышащего на ладан принтера.

Закончив все формальности и приготовления, оплатив аренду на шесть дней вперед, седьмой получив бонусом, с пачкой документов Виктор уже выехал из промзоны и, благо заправка была рядом, решил немного прокатиться, чтобы вспомнить какого это – быть за рулем. Если не считать непривычных габаритов, чувствовал он себя весьма уверенно.

Мотор работал тихо и ровно, кондиционер, судя по запаху недавно прошёл обработку антибактериальным составом. Воздух был чистый, без примесей болотной сырости. Требовалось только настроить радио, потому как вбитые в память магнитолы радиостанции с музыкой восьмидесятых, девяностых, шансоном, комедийными радиостанциями его совершенно не интересовали.

Стоя за сотню метров до очередного светофора в правом ряду, Виктор вдруг понял, что он сейчас имеет полное право ехать по выделенной полосе и с радостью включив поворотник взглянул в зеркало и поехал без задержек. Такое движение ему нравилось больше.

Телефон завибрировал.

Штрафы на машину все на вас. Не пытайтесь оплачивать. Оплачиваются только от юрлица. Штрафы мы оплачиваем сразу, потом юристы распределяют и распечатывают письма со штрафами, вы можете ознакомиться и оплатить в кассе. Оплата только наличными.

Виктор выехал на МКАД, чтобы проверить как машина разгоняется, как работает автомат и какая чувствительность педалей. Несмотря на дневное время, кольцо было свободно. И он, выскочив и перестраиваясь, быстро набрал скорость. Единственным неприятным моментом было, что машину слегка пошатывало, при резком движении руля, что впринципе было нормально, если не пытаться сравнивать её с машиной Сергея, которая просто плыла по дороге.

Тут же для машины, тем более не новой, и проработавшей в такси свои 170 тысяч километров, не говоря уже о общей нагрузке и моточасах, она вела себя более чем хорошо, что говорило о качестве сборки и о тщательности техобслуживания в данном таксопарке. Возможно, вот такие люди, работающие небрежно по отношению к клиенту и стремясь поиграть в свободное время в стрелялку работают лучше других, потому как плохо выполненная работа неизбежно приведёт к тому, что её нужно будет переделывать будь то хоть плохо накачанное и неотбалансированное колесо или клиент, которому что-то осталось непонятно и он вернулся за объяснением. А это совершенно очевидно ведёт к потери времени, в которое можно было бы поставить пару хедшотов, а может и выиграть пару баночек на вечер. Хочешь на окладе не работать– выполняй работу хорошо.

Подъезжая к заезду на подземную парковку, перед ним открылись шлагбаумы, видимо, предполагая, что он везёт клиента.

– Нужно бы как-то заявку оставить, чтобы машину не эвакуировали. А то решат, что я тут спать решил. – подумал Виктор. – только тут никого нет, нужно подняться на первый.

Забрав документы и закрыв машину, он зашёл в лифт, просматривая папку с документами на машину и пачкой путёвых листов, с отметками о прохождении медосмотра и техосмотра с интервалом в 12 часов. Как он знал из обучающих презентаций, в случае остановки и проверки сотрудниками несвоевремнно пройденным осмотр ведёт к неизбежной эвакуации автомобиля на штрафстоянку примерно на месяц и штрафу в шестдесят тысяч, что было бы сейчас вообще не кстати, учитывая что денег осталось фактически на бензин и какие-то незначительные траты. Поэтому он сложил путёвки в папку под страховку, оставив сверху актуальный на данный час путевой лист, чтобы не перепутать.

Подойдя к ресепшену он сразу вызвал приветствие со стороны охранников, и обратился к девушке, которая сидела за стойкой в белой блузке, с каким-то фирменных шарфиком вокруг шеи и ярко накрашенными красной помадой губами, которые явно являются частью дресскода.

– Мне машину внести в список. – сказал он и протянул девушке паспорт и СТС.

Девушка, поприветствовав, молча взяла паспорт, пытаясь скрыть удивление взяла СТС, но вбила в компьютер. Очевидно, не часто в этом жилом комплексе встречаются люди, которые работают в такси, что можно понять исходя из двух букв номера регистрации.

– Я заявку составила. Будет одобрена в течение двух часов. Вам нужно оповещение об оформлении заявки?

– Нет, спасибо. – ответил Виктор и двинулся к лифту.

– Могу я вам еще чем-то помочь? – крикнула девушка.

– Нет. – обернулся Виктор и увидел как к сотруднице подошла какая-то более серьезная, старшая по статусу девушка с планшетом, очевидно, делая замечания стажеру.

Алёна сидела на кровати с ноутбуком, но тут же вскочила:

– Как дела?

– Хорошо, машина теперь есть. Только что делать я так и не знаю.

– Может ты бы снимал Александра, когда он на заданиях этих, это же эксклюзивный материал?

– Как Питер Паркер? – усменхулся Виктор.

– Ну да. – улыбнулась Алёна.

– Боюсь, ни Комбат ни Сергей этого не оценят. А если бы им было нужно придать чему-то значение, то они бы не обратились к тому, у кого нулевой охват аудитории.

– Ого, а ты откуда это знаешь? Я только сейчас начала читать, вникать во все эти вещи, алгоритмы.

– Да, как-то знаю. – сказал Виктор, внезапно задумавшись о том, откуда у него эти знания.

– Я если что и каналы создала и страницы, но пока всё без названий логотипов.

– Это прекрасно!

– Правильно я понимаю, что ты думаешь, что лучше не лезть в весь этот надкриминальный мир?

– Я не знаю, чем я хочу заниматься, но точно сейчас не хочу лезть в эту кроличью нору. – ответил Виктор.

– Сейчас уже время к вечеру, к чему загадывать, может завтра с утра поедем что-нибудь поснимаем, посмотрим что да как? – спросила Алёна.

– Нет.

– Почему?

– Сейчас хочу покушать.

– А потом? – , улыбнулась Алёна.

– А потом… посмотрим и поедем.

Посреди просторной и пустой комнаты, освещаемой продолговатыми диодными лампами белого цвета и гирляндой из красных фонарей, висящих через каждые 5 метров и уходящих в корридор, над которым гудели вентиляторы, спрятанные в огромные короба квадратных железных труб стоял Сергей, Клопов и Хорошилов.

– Тут ничего нет! – крикнул Сергей, покручивая пистолет и пнул стонающее тело в форме без знаков различия. В комнате лежали еще дюжина таких же тел, но с отсутствием признаков жизни.

– Так тут и камер не было нигде – вряд ли за нами следили, если ты думаешь что это приманка. – сказал Клопов.

– Может мы что-то не учли или что-то упустили? – , сказал Хорошилов.

– Зачем мы тогда приехали к этому реактору, если мы не смогли всё хорошо осмотреть, нам уже нужно валить отсюда, так как мы наделали шуму. Мы должны были решить всё за 20 минут. А мы только пол часа шли по этим катакомбам, где ничего ценного нет, только эти уроды! – выругался Сергей.

– Но тут должно что-то быть. – сказал Хорошилов.

– Почему должно, с чего ты это взял?

– Глоборкин сказал.

– Кому сказал? Тебе?

– Да… – неловко произнёс Хорошилов.

– Видимо, он тебя обманул. Не находишь? – кривляясь произнёс Сергей.

– Но ведь эти же что-то охраняли. – сказал Клопов. – Не просто так же они тут.

– Это последнее помещение. Тут ничего нигде нет! – крикнул Сергей и пнул еще раз стонающее тело, у которого были прострелены колени и кисти рук. – я всё проверил. Тут нет потайных входов. А у этих клоунов ничего не узнать, да, дебил? – Сергей еще раз привёл в сознание человека, организм которого пытался отключиться.

– Я… Мы… Нам сказали просто охранять…

– Кто сказал?

– Не… не знаем…

– Да ну, кончай его! Аж мерзко. – сказал Сергей и поморщился и пригубил бутылку из балахона.

– Не надо… – протянул человек.

Клоп протянул руку в перчатке в направлении тела и щелкнул пальцами, словно зажигалкой, создав разряд, который остановил сердце.

Свет моргнул и красные лампы тут же погасли, оставшиеся светодиодные лампы с каждым мгновением тускнели.

– Что ты сделал? – ругнулся Сергей.

– Это не я… – не понимая крутил головой в темноте Клоп.

– Можешь запитать лампочки? – спросил Хорошилов.

– У него ток импульсный, бля, а не переменный! – ругнулся Сергей.

– А дрона не взяли с собой? – спросил Клопов.

– Нет. И тут не ловит– Не вызову. – сказал Сергей. – По стенам я не пойду. Стоп, слышите?

Никаких звуков не было, кроме их дыхания и того, как Сергей переминался с ноги на ногу, поскрипывая подошвой.

– Ничего.-, почти одновременно сказали Клопов и Хорошилов.

– Вот именно. Отрубилось и основное электричество и вентиляторы и аварийка. Такое не могло случится если бы ты перегрузил сеть.

– А я и говорю, что это не из-за меня! – с облегчением вздохнул Клоп.

– К сожалению. – сказал Сергей, крутясь и прислушиваясь. – Даю минуту понять наш диалог. – шёпотом добавил он. – надеюсь что даю…

– Это ловушка! Но как?! – крикнул Хорошилов.

– Наебал тебя клоун!

– Посмотри счётчик, что там? – сказал Сергей.

– Нормально всё. Всмысле даже ниже… Показатели падают! – крикнул Хорошилов.

– Отключили реактор. Вот тебе и ответ. Панику отставить! Какая блокирующая мощность у щита?

– Боюсь ошибиться, но даже для одного человека будет недостаточная, если говорить о критической нагрузке в момент ударки. А если увеличить радиус, то точно нет смысла. Это не говоря о радиоционной угрозе, от которого он бесполезен.

– Вот чёрт! – выругался Клопов и, топнув ногой, щелкнул пальцами со злости.

На секунду в помещении включился свет, который ослепил присутствующих, привыкших к темноте, и тут же погас.

– Что это было? – спросил Сергей.

– Это не от меня. – попытался оправдаться Клопов.