Текст книги "Закат. Re_Animation"

Автор книги: Николай Кетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– После чего пострадавшей? Я что-то упустил нить повествования. – сказал Сергей, запустивший на ноутбуке известную всем по вступительной музыке пошаговую стратегию из девяностых.

Виктор хотел было указать на то, что Сергей сам просил не терять время, но поймал его взгляд, выражающий открытый намёк на то, что это он тянет время и продолжил.

– После смерти.

– Чьей?

– Моей.

– Эх, Галтран Галтранович… – задумчиво произнёс Сергей. – вот если бы ты умер, то тебя бы тут сейчас не было. Ну побыл в коме, это да.

– Хорошо. – произнёс Виктор. – поигрывая костяшками кулаков и стремясь удержать раздражение от неуважительности собеседника.

– Но были похороны. – Вмешалась в разговор Алёна, которая до этого просто безмолвно слушала рассказ Виктора.

– И что? Давайте сейчас меня похороним. Это что значит что я мёртв был? Если похороны устроить? – спросил Сергей, не отрываясь от ноутбука.

– Ладно… – сказал Виктор. – после того как он спас меня, думаю это определение будет общеприемлимым, он начал учить меня управлять грачами, техникой, домом…

– Ну про последнее точно можно сказать, что без прав администратора. – хихикнул Сергей.

Виктор вздохнул – по своему Сергей точно был прав, ведь его заперли без возможности выйти. Конечно, возможно, его заперли для того, чтобы огородить его от Сергея и тем самым уберечь…

– Он помогал, учил меня. Позволил нам. – он взглянул на Алёну. – встретиться вновь. – Она благодарно кивнула.

– Что дальше то? Ради чего он тебя спасал?

– Ты ему недоверяешь, поэтому я буду говорить что он говорил мне, не пытаясь постулировать это как факт, чтобы ты думал что я его защищаю.

– Вот у тебя я уже вижу ошибку. Очень простую, которую ты пока не осознаешь или не в силах осознать – ты пытаешься выслужиться перед мутантами, добиться их уважения, признания. Но ты не понимаешь, что мутанты они неполноценны по своей сути. И ты никогда не сможешь добиться уважения и признания со стороны неполноценного человека. Когда-нибудь я стих про это напишу. Вот мутанты они… как бы сказать могут быть даже у тебя в семье. Они сожрут тебя, все твои стремления, используют тебя и выкинут как отработанный материал. У них бездна в голове, и они её своей тупостью и чужой покорностью пытаются заткнуть. Каждый, кто пытается помочь мутанту – так или иначе приносит себя на жертвенный алтарь, вне зависимости от того кто этот мутант – член его семьи, прохожий или работодатель.

– Кто такие мутанты в твоем понимании? – решил уточнить значение Виктор.

– Сложный вопрос. Вернемся позже, если понадобится. Может и сам поймешь.

– Ладно, в общем Его очень интересовал Дел из той организации, где я раньше работал. Сам Крон, стремился следить и получать информацию, имеет много знакомых, зачастую среди таких организаций о существовании которых мне и подумать было бы страшно, но ему нужен был кто-то кто помог быть настроить, улучшить и оптимизировать его алгоритмы…

– Кароче сделать всю работу. Ясно. – подытожил Сергей.

– Он сам много чего… – начал Виктор.

Сергей прервал его покачав головой и кивком головы на торшер показал, что лучше не продолжать сейчас эту тему.

– Так ты не ответил зачем он тебя спас.

– Чтобы выйти на Дела, наверное… – робко произнёс Виктор, понимая что сам что-то упускает.

– Чтобы найти кого-то из организации, которая уже не существует, не говоря о её членах, которых сам он не смог найти по созданной… – Сергей хмыкнул. – по созданной самим системе. И посадил за эту суперсистему слежения стажёра, у которого даже не было прав администратора. – сказал Сергей и достал откуда-то из под красного кресла пакет дешевого белого вина.

Алёна с Виктором переглянулись. Сергей жадно пил, пока не выпил весь пакет.

– Слушаю дальше. – сказал он. – слегка откинувшись на спинку. Виктор молчал, обдумывая вышесказанное.

– Он обещал что мы спасём моего брата. – сказала Алёна.

– Ой, как я тебя люблю! – неожиданно для всех произнес Сергей и чуть не подпрыгнул на своем стуле. – Вот это же лучшее, что может быть! Вот такая должна быть спутница! Много молчит и слушает, а говорит только по делу! Как же ты, наверное её любишь! Или любил до смерти. – хихикнул Сергей.

– Скорее тогда любил до жизни… – задумчиво произнёс Виктор. – Так как жизнь у меня сейчас начинается. Или может начаться. – сказал Виктор и посмотрел на смутившуюся Алёну. Это сочетание строгой благообразности и смущения заставило его самого смутиться и не в силах даже продолжить свой взгляд в её сторону он смутился, подобно мальчишке. Сам злясь на себя на непонятно откуда подступившую нерешительность.

– Да. Я, начал, не знаю как это правильно объяснить… Создавать ситуацию, которая должна была привести к его освобождению. – чтобы прервать неловкую для него самого паузу начал Виктор. – для меня это выглядело как кино, которое рассказывает о разных персонажах, череда действий которых, запущенная мной, благодаря системе, должна была привести их к результату, которым являлось освобождение Максима.

– Так всё же ты управлял или система? – уточнил Сергей.

– Сейчас я даже не знаю… – задумчиво произнёс Виктор и поймал неуверенный и вопрошающий взгляд Алёны что еще больше усилило его сомнение.

– Ладно, каковы результаты спасения? – спросил Сергей.

– Не знаю. Я не успел доделать… Или досмотреть. – договорил, замедляясь к концу фразы Виктор.

– Интересно бы узнать. – произнес Сергей и цыкнул языком, после чего простучал пальцами по столу.

Из тёмного угла бара отделилась, будто выйдя из стены фигура Хорошилова. Он всё это время стоял неподвижно с взведенным оружием, который он сейчас опустил и стряхнул затекшую руку. Можно было бы попытаться классифицировать это как пистолет или пистолет-пулемёт, но зная, что всё оружие может быть, и скорее всего модифицировано до неузнаваемости, говорить о его технических и баллистических характеристиках, ровно как и пытаться его систематизировать к какой-либо группе было бы опрометчиво.

– Никогда не доверяю. И вам не советую никому доверять. – обосновал своё решение Сергей.-, тогда вы исключите возможность быть преданными и уменьшите возможные рычаги давления на вас.

– А если он-, Виктор кивнул на Хорошилова, – решит предать?

Сергей улыбнулся уголками рта.

– Надеюсь, мой ответ ясен. Впрочем, даже если нет, то объяснять не буду.

Повисла пауза. Алёна поднялась и пошла за барную стойку.

– Воды? – спросила она, обратившись ко всем погрязнув размышлениями в новой неоткуда взявшейся и навалившейся на неё информацией, давившей своей тяжестью и казавшейся иллюзорной и нереальной.

Виктор кивнул.

– Да, пожалуйста. – сказал Хорошилов сухим ртом и двинулся навстречу.

Иногда принятие предложения или помощи, будь даже предложенной не тебе может служить дипломатическим мостиком, позволяющим извиниться за содеянное, даже если ты только что держал этих людей на прицеле и был готов убить их.

Алёна улыбнулась и кивнула – с одной стороны этот человек только что действительно был готов убить их лишь по одному щелчку пальцев, с другой стороны он в данной ситуации лишь инструмент, лишь оружие в руках Сергея, так как его действие является не его желанием. Но в то же время подобное отношение не должно снимать персональной ответственности с человека, ведь это его выбор – выполнять приказ или нет. А если бы мне сказали, что он выполнения приказа, зависит Его жизнь, смогла бы я ослушаться или замешкаться, ища другие варианты спасения? Нет, я бы не поставила его под угрозу.

Находясь в своих мыслях и зажав кнопку кулера, она даже не заметила как вода начала течь через край стакана, неспособного вместить данный объем. Она протерла стакан салфетками и подала Хорошилову.

Он признательно кивнул, чрезмерно согнувшись, так что еще немного и это могло бы превратиться в поклон. На такое действие сразу обернулись и Сергей и Виктор.

– Вам пора собираться. Такси приехало. – сказал Сергей.

– Какое такси? Куда? – спросил Виктор и не дожидаясь отговорок и опровержений сразу продолжил третьим вопросом. – Я хотел узнать подробности про ту дуэль с Комбатом… Александром.

– А вы её тоже видели? – спросил Сергей удивленно. – я не видел ваших птичек тогда.

– Мы… Нет. Я видел.

– Когда?

– Буквально сегодня ночью.

Сергей прокашлялся и встав из-за стола подошёл к Виктору и стал смотреть на него сбоку. Было видно, что он обеспокоен и встревожен.

– И что ты видел? – , по словам произнёс он.

– То как вы в какой-то деревне или поле. Он идёт с удочкой и рюкзаком…

– Хм… Нужно подумать. – сказал Сергей… – так что тебя там интересовало?

– За счёт чего ты можешь так быстро реагировать, что двигаешься быстрее чем он в «разогретом» костюме? – , спросил Виктор сразу вспомнив характеристики экзоскелета, набирающего мощность во время активности, которым он еще в прошлой жизни наградил Комбата.

– Откуда ты знаешь что он был в костюме и что значит разогретый?

– Я думаю, что он вряд-ли снимает его, так как это всё что у него осталось. И костюму как я уже сказал требуется настройка ровно как и его телу, и второе я с легкостью смогу устранить.-, сказал почувствовав приходящую или, вернее сказать возвращающуюся уверенность Виктор, как нередко бывает, когда находясь в ситуации в которой себя чувствуешь неловко рядом с уверенным человеком, видишь как земля уходит у него из под ног и перехватываешь инициативу, будто лимит уверенности един на помещение и если у кого-то её больше, то у окружающих меньше. – Разогрев это свойство костюма увеличивать свою продуктивность за счёт активных действий. Экзоскелет продолжает начатое действие, анализируя нейроимпульсы, повышает скорость и силу действия, уменьшая нагрузку на мышцы и суставы. Данная модель с автономной замкнутой цепью питания – каждое действие усиливает общий потенциал энергии в системе, разогревает жидкость в пневмоблоках, позволяя практически выстреливать действиями. – произнёс Виктор, поймав себя на радостном переживании от возвращающейся памяти, которая шла подобно второй волне, вслед за вернувшейся уверенностью.

– Этого я не мог предвидеть… – произнёс Сергей и, вернувшись за стол, что-то короткое быстро набрал на клавиатуре и щелкнул по энтеру. – Я не реагировал на его удары и выпады, которые были действительно слишком быстрыми. Вышло так, что я лишь рассчитал примерное поведение и примерные приемы, которые он решит применить, оказался прав…

Сергея явно начали мучить какие-то мысли. Подошёл Клоп и протянул Сергею телефон.

– Такси давно вас ждёт. Вам правда пора. Для связи со мной, если решите сотрудничать используйте только этот телефон. Там только один номер. На другие номера с него не звоните. Но я думаю, что вам это не понадобится. Пропусков у вас нет, поэтому на улицу не суйтесь.

– У меня есть… – начала Алёна.

– Ты мертва.-, сказал Сергей. – тебя нет. Свидетельство о смерти уже выписывают.

– Но…

– Я сожалею. – грустно и задумчиво произнёс Сергей. – так же соболезную о смерти родственницы, бабушки, кажется, у которой ты жила.

– Что? – осела Алёна. – мир начал уходить у неё из под ног.

– Дома тебе теперь нельзя появляться. Потому что дома у тебя теперь нет. Потому что тебя нет. – сказал Сергей. – для простых людей ты пропала без вести. Для оставшихся. – Сергей сделал паузу.-… ты умерла во время взрыва в том доме вместе с ним. Повторюсь, я не собираюсь вам указывать что делать, но сейчас тебя нет. И не будет. Тебе запрещено попадаться на глаза и общаться с кем-либо из знакомых или родственников. Потому что в противном случае ты не только их ставишь под угрозу, но и Вас.

– Но… – начала Алёна.

– Поговорим когда-нибудь потом! – сдерживая злость произнёс Сергей, пытаясь себя держать в руках. – А мы обязательно поговорим! – сказал он и кинул несколько щипучих таблеток в недопитый Виктором стакан с водой и залпом, не дав им раствориться проглотил.

Сергей толкнул Виктору по столу телефон, который проскользив слетел со стола, но Виктор успел согнуться и поставить руку, поймав его около пола. Виктор еще раз взглянул на свою руку покрытую татуировкам.

– Вам пора собираться. – услужливо, подобно швейцару, произнёс Хорошилов, наклонившись к уху Виктора. Виктор поднял глаза и, увидев тревогу в его глазах прищурился, стараясь что-то понять, но послушав совет поднялся и кивнул Алёне. Она взяла своё оружие и они, вслед за Клоповым двинулись к выходу.

– А ты… ты убивала когда-нибудь? – крикнул Алёне Сергей. Они в этот момент уже почти вышли, она лишь успела обернуться и увидеть в закрывающуюся дверь, как Сергей, сидел, даже не смотря в их сторону, упершись локтями в стол и обхватив голову у висков, будто пытаясь сдержать поток мыслей.

Виктор с Алёной шли вслед за Клоповым со странным ощущением тревоги, от уверенности не осталось и тени, они будто шли на казнь и каждый из них был для другого и конвоиром и жертвой.

Выйдя на улицу, на которой уже была ночь, они оказались во дворе, посреди которого стояла, мигая проблесковыми маячками, машина скорой помощи.

– Ваш убер прибыл. – пытаясь отвлечь окружающих и в первую очередь себя от тревожных мыслей произнёс Клоп и протянул Виктору связку ключей с номерком. Виктор с Алёной непонимающе взглянули на него в ответ.

– Вам лучше никому не попадаться на глаза. А этих не тормозят и не проверяют. – кивнул, словно подверждая свои слова Клоп и проглотил слюну.

Виктор непонимающе кивнул в ответ, принял связку ключей, протянул руку, встряхнул и сам не помня как сел с Аленой в ролл-дверь скорого мерседеса, закрыв её за собой. Он огляделся – обычная, типичная модель скорой, даже точнее реанимобиля со всеми необходимыми компактно спрятанными приборами, включая дефибрилятор, ивл, несколько кислородных масок и потолок усеянный на данный момент выключенными бактерицидными лампами. Толстое сплошное стекло отделяло их от кабины. Машина стояла на месте. Виктор, огляделся, Алёна сидела, задумавшись и, возможно, погрязая в своих мыслях. Он взял её руку и ласково сжал. Она подняла на него свои большие, добрые и любящие глаза, в которых плескались, грозящие разродиться целым дождём слезы.

– Я нормально. – сказала она.

Виктор огляделся еще раз. Машина продолжала стоять. Он постучал по толстому стеклу и машина тронулась и поехала. Он сел ближе и приобнял её. От ощущения её тепла, ему стало спокойнее. Такая робкая, хрупкая и невинная девушка теперь становилась вовлеченной в нечто, чему и название сложно подобрать. Но именно она и её присутствие придавало сил, потому что чувство ответственности за ближнего позволяет преодолеть страх.

– Интересно, куда мы катимся? – подумал Виктор и еле заметно улыбнулся, слегка расправив плечи.

– Тебе, наверное мерзко и страшно от того, что ты сейчас услышала. – произнёс он.

– Если ты хочешь узнать вернулась ли бы я за тобой, зная это раньше… – сделала паузу Алёна. Виктор в этот момент почувствовал головокружение, будто эта пауза растягивалась, превращаясь вечность… – если бы я знала это раньше то я бы и не отошла от тебя. – сказала она.

Волна облегчения от слов, каждое из которых отдавалось эхом в сознании сменилась волной стыда от того, что он скрывал, подобно предателю…

– Но я тебя не осуждаю. – продолжила она и вжалась в объятия. – Он прав я и правда слаба. Я хочу быть сильной, правда хочу… – сказала она. Я хочу быть достойной тебя. – сказала Алёна и Виктор почувствовал как его рубашка намокает от её слёз.

– Ты и так достойна…

Они молча ехали без пробок и светофоров, изредка подкрепляя своё положение сиреной. Резкая смена погоды в городе удивляла – не было и следа от снега.

Виктор взглянул на стекло, отделявшее вип-клиентов от обычных работяг в то время, когда оно не отделяет ангелов от тяжело больных.

Вскоре машина остановилась. Спустя минуту Виктор поднялся, расторгнув объятия и посмотрел сквозь толстое стекло – они были на какой-то парковке, но их никто не торопил выходить. Видимо, время ожидания было включено в счёт. Он потянулся рукой к Алёне, она увидев его движение поднялась и они вышли. Как только они захлопнули дверь, скорая тронулась и уехала. Они стояли посреди подземной парковки, посреди дорогих автомобилей, но как ни странно ни одной камеры не было видно. Видимо, парковка находилась посреди какого-то жилого комплекса, вход и въезд на территорию которого и так осуществляется по пропускам. Оглядевшись и увидев указатель в сторону лифтов, они взявшись за руки, шагнули в сторону лифтов. Виктор посмотрел на ключ с номерком, там значилось число 462, поверх четверки была выцарапана 1, а 6 была подчеркнута чертой и имела точку сверху.

Лифт приехал и его широкие двери распахнулись в обе стороны. Виктор с Алёной переглянулись, и держась за руки шагнули внутрь.

На 19 этаже двери лифта, украшенного внутри всеми возможными объявлениями о ремонте, начиная от объявлений напечатанных на хорошей буклетной бумаге, до продажи с доставкой любых объемов любых товаров из крупнейших строительных гипермаркетов со скидкой в 50 % от стоимости, по причине того, что, по заверениям продавца, во время ремонта они остались невостребованы, до отделочных работ по квартире или на дачном участке от строго русской непьющей бригады по ценам, доступным любому пенсионеру, которым помимо прочего положена экстраскидка на все услуги только в ближайшие дни. Двери открылись и выпустили их на этаж.

Подойдя к двери с номером, Виктор вставил ключ и повернул несколько раз до упора. Он потянул ручку и дверь открылась. Постепенно уверенность начинала возвращаться к нему: если что-то и происходит, то сейчас он уже не один, они уже вместе. Если бы Сергей хотел их убить, он бы убил.

– А что если мы пока что ему зачем – то нужны? И не убил он нас только потому, что мы ему не мешаем, а пока можем быть чем-то полезны. Тогда нужно, прежде чем пытаться вырваться понять чем мы ему можем быть нужны, чтобы выиграть время до того момента, как мы станем негодными? А как это узнать? Ведь он не скажет, зачем ему выдавать свои козыри? … Я не знаю. И не знаю как узнать. А раз это сейчас невозможно и раз мы живём только благодаря его «доброй воле», то может быть мне стоит попробовать избежать ошибок прошлого и именно пожить для себя… Побыть с тем, кому я нужен и кто нужен мне, а не гнаться за невидимкой… Тем более, что сама эта погоня за попыткой понять его мотивы, может его толкнуть на… – думал Виктор.

– А я думаю, что он не такой уж и плохой.-, сказала Алёна, которая уже прошлась по квартире и поставила клинки на пол. – Или я бы хотела так думать. – будто поймав его мысли сказала она.

Было странно как такая хрупкая девушка, так быстро смогла выйти из этого тревожного состояния, и начать дарить свет своей здравой оценкой ситуации. Возможно, слёзы, которая она отпустила, унесли своими реками и тревоги. Он поднял глаза, впервые увидев её при нормальном освещении и испытал новую волну стыда, не только от того, что раньше был с ней до конца честен, но и от того, что никогда не обращался к ней за советом, говорил да, общался, может и спрашивал мнение, но никогда не общался с ней как с равной, думая что оберегает её от того, что она не в силах воспринять. И только сейчас, увидев её уверенно стоящую в сверкающем ореоле от настенных ламп, он осознал и восхитился её образом и той энергией, которую она излучала. Она стояла и улыбалась, смотря на него, ловя мельчайшие движения его зрачков и молчала, будто давая ему время. Она уже скинула свои сапоги и стояла босыми ногами в зелёно-болотных штанах из холщовой ткани с карманами побокам от колён, в чёрной черкеске и её светлые волосы поблескивали на свету.

– Почему ты так думаешь? – спросил Виктор, теряя силы, но тут же взял себя в руки и выпрямился, скинув свои ботинки. Он тоже был без носок и по его стопам так же струились черными линиями татуировки. – Совсем недавно я так же думал про Крона. А сейчас не знаю во что и верить…

– Видно было. Он осторожен. Но из того, что я услышала и увидела своими глазами, он может много кому перейти дорогу. Поэтому он стремится всё контролировать, предугадывать. Я не знаю чего он хочет, но я вижу что ему спокойнее, когда всё идёт по его правилам, когда он владеет ситуацией. И, судя по всему, и судя в первую очередь по реакции его сообщников, сейчас произошло нечто, с чем он сталкивается нечасто. То, что он себя еле сдерживал было видно. Но, если он такой вспыльчивый, то тех, кто с ним работает это бы не беспокоило. Они же не первый день вместе, верно? А ты видел того, который шёл с нами на улицу, как его трясло?

– Клопов? – Да, а второй это Хорошилов. – внёс ясность Виктор, он то ведь это знал еще от Крона… – попутно поражаясь рациональности её рассуждений до которых он, по какой-то причине, сам не смог додуматься.

– Я пока схожу в душ. А ты осмотрись.

– Да, похоже мы тут надолго зависли. – сказал задумчиво Виктор и, достав из кармана телефон взглянул на дисплей, после положив его на тумбочку перед зеркалом.

Двухкомнатная квартира с большой кроватью и настенным телевизором в каждой комнате, без особых излишеств, выглядела как вполне рядовая квартира с ремонтом «для сдачи», за исключением, пожалуй, только кухни-столовой с балконом, о которой стоит сказать отдельное слово, потому как исходя из планировки это было главным местом в доме. Помимо того, что площадь кухни была сопоставима с площадью каждой комнаты, её разделяла барная стойка, игравшая так же роль разделочного стола, как во многих зарубежных ситкомах. Пространство просторной кухни было полностью укомплектовано и оптимизировано таким образом, что помимо шкафов, заполненных закрытыми пачками с крупой, макаронами, консервами и продуктами с меньшим сроками годности многие шкафы несли в себе наборы посуды и кухонных приборов, которые были тщательно подобраны и систематизированы и несли практический смысл, в отличие от многих «советских сервизов», игравших роль инвестпроекта, которым в скудные годы можно было поразить себе подобных мещан-пролетарианцев, который в случае чего можно обменять или передарить. Тут не было сотни чайных чашек и двух сотен бокалов.

Практически все элементы посуды были рассчитаны на пять персон, будто готовясь к приходу счастливой семьи из любой рекламы, где за большим обеденным столом собираются папа с мамой и три ребенка и обсуждают свои потребности, которые варьируются от любимого сока или хлопьев для завтрака до средств против перхоти и мазей от геморроя, которые одобрены лучшими учёными мира, но, как указывает мелкий текст снизу, перед применением требуют консультации у специалиста работающего, очевидно, в местной поликлинике за зарплату, которую всегда можно конвертировать в две сотни двухлитровых бутылок колы в месяц, так как данная жидкая валюта переживает все инфляции и дефолты и всегда отражает степень уважения к работникам профессии.

Единственным исключением из правила о количестве посуды, пожалуй, служили бокалы для вина, коньяка и иных крепких напитков, которые были вертикально подвешены над барной стойкой у самого потолка таким образом, что смотря сквозь них на свет потолочных ламп можно было увидеть насколько чисто ты помыл этот элемент посуды в широкой раковине, которая могла вместить в себя вполне здоровый казан и, помимо габаритных характеристик так же имела выдвижной шланг-кран для очистки труднодоступных мест.

Шестиконфорочная керамическая плита с возможностью совмещать четыре конфорки в одну, если ты действительно решишь готовить нечто грандиозное, подтверждала эту гипотезу. Хотя было неясно, для кого столько еды в квартире, где в трезвом виде с ночёвкой поместиться не более четырех человек.

Двухстворчатый холодильник, с огромной морозильной камерой, встроенный в гарнитур так же поражал своим изобилием. Виктор взял пачку помидор, посмотрел на дату. Внезапно поняв, что он не знает какой сейчас день он огляделся. Настенные электронные часы показывали 00:42 дата была 26.07, на помидорах как и на всех остальных продуктах в холодильнике значилась вчерашняя дата. Продукты в морозилке и крупы он не проверял.

Он вышел на балкон. Открыл створку окна. Порыв ветра колыхнул штору, впустив свежий и бодрящий ночной воздух. Виктор посмотрел на проспект, по которому плыли огоньки машин. Многие ехали с мигалками. Одна из скорых выехала на встречную полосу и, слегка замедлившись, но не остановившись, проехала на красный свет через перекресток.

Я сначала думал, что это за резкое потепление, а теперь оказывается, что это не потепление резкое было. А похолодание. Раз летом снег с дождём. Пусть и кратковременный..

Интересно, там действительно пациент или просто клиент, как мы сегодня… – Подумал Виктор. – впрочем, неважно ведь сейчас, даже когда я работал была тенденция в большинстве заведений, в том числе и государственных, воспринимать пациента как клиента. С той лишь разницей, что в частной клинике он сам за себя платит, а в государственной – страховая вынуждена раскошелиться и оплатить по текущему прайсу всё необходимое… Я ведь когда то был хорошим специалистом… Или мне хотелось бы так думать… И я тоже часто на своей машине ехал по встречке, даже без мигалок… Приятно думать о чём-то прошлом. Даже немного грустно от осознания того, что оно ушло, безвозвратно и все ситуации, которые были кажутся какими-то светлыми, полными надежд, неопределенности, дающей возможности и полными силы.

В такие моменты ностальгии думаешь, что сейчас всё совсем по-другому, всё упущено и текущая реальность эмоционально гораздо более серая, чем та, которая была тогда. Но когда-нибудь и этот период жизни станет пластом того самого тёплого и уютного прошлого, о котором можно будет так же сладко и с упоением вспоминать вновь и вновь воспринимая реальность в мрачных цветах…

Дверь ванной хлопнула. Виктор обернулся. Алёна стояла, обернувшись в большое белое ворсистое полотенце, с полотенцем поменьше, накинутым на голову, в белых пушистых тапочках, наподобие тех, которые выдают в отелях. Он с облегчением и радостью выдохнул.

– Знаешь… Я рад, что тогда нас судьба разлучила.

Алёна непонимающие взглянула в его глаза и застыла.

– Я… Я ведь тогда не до конца не был честен с тобой. Сейчас я смотрю на тебя, слушаю тебя и я понимаю– насколько ты мне нужна. Тогда… тогда, если бы этого не произошло таким образом как произошло… Не знаю, смогли ли бы мы быть вместе. Смог бы ли я как сейчас всё это говорить, признаваясь в своих чувствах и признавая свои ошибки. Или я бы, даже в случае того, что мы были вместе, продолжал скрывать всё, увеличивая дистанцию между нами и, в итоге, потерял тебя… А сейчас, пусть и с чувством стыда, пусть и с раскаянием за содеянное, я могу просто быть с тобой. Говорить, смотреть в твои глаза. Я честно не знаю во что ты сейчас втянулась, вернувшись за мной, и не знаю сколько нам отпущено, но я хочу прожить это время с тобой.

Алёна подошла к нему. На её глазах блестели слезы, видеть которые было невозможно, несмотря на то, что он понимал, что это слёзы радости. И он сам убрал взгляд, но резко передумал и решил, что стоит быть максимально честным не только в словах, но и в чувствах, погрузился взором в её очи. На его глазах выступили слёзы. Слёзы силы, слёзы способного признать свою слабость и свою потребность в поддержке, мужчины. Она припала к нему.

– Нам еще о стольком нужно поговорить… – сказала она. Вместо ответа он лишь крепче прижал её к себе.

Они уже без слёз стояли в объятия на балконе, боясь ослабить хватку, будто боясь упустить момент. Он смотрел на её открытые плечи, на которых еще были капельки или от душа или из его души, которую он, возможно, впервые был готов перед кем-то открыть.

Резкий порыв ветра сорвал накинутое на голову полотенце, которое, подобно кленовому листу устремилось в своё путешествие. Разжав объятия и держась за руки они выглянули окно и смеялись, смотря вслед уходящему полотенцу.

Захлопнув окно и балконную дверь, они вернулись на кухню.

– Шикарная кухня. – сказал Виктор, окидывая взглядом помещение.

– Да, прям целый алтарь чревоугодия! – смеясь и кружась произнесла Алёна, двигаясь будто в танце и тут же напомнила ему момент, когда он увидел её посреди поля, тренирующуюся с саблями.

– Сейчас я схожу в душ.

– Сильно голоден?

– Я? Да. Если честно– сильно.

– Это хорошо, потому что я тоже. – сказала Алёна и стала инспектировать расположение припасов и приборов в закромах кухни.

Виктор вышел в корридор, щелкнул выключателем ванной, совмещенной с туалетом, в которой помимо душевой кабины была полноценная ванна с пузырьками, напоминающая маленький бассейн.

– Видимо, я погорячился, отдав первенство в этой квартире кухне, так как ванной тут отводится явно не меньшая роль. – подумал Виктор.

– Полотенца и всё остальное в белом шкафу. – послышался с кухни голос так быстро ставший близким.

Виктор разделся и, аккуратно сложил свою одежду на машинку, рядом с её одеждой, которая была скинута второпях. Достав такое же большое белое ворсистое полотенце со свежим, но ненавязчивым запахом дорогого кондиционера он взглянул на манящую своим великолепием ванну. Но, решив не терять время, выбрал душевую кабину, захлопнув створки которой он тут же обнаружил зеркало во весь рост, словно выполненное по заказу какого-то нарциссичного деятели современной эстрады, который обнюхавшись веществ, которые по заявлению аптекаря, представляющегося индивидуалом, максимально чистые, любит смотреть на то, как заправленная этой же отравой очередная девушка, считающая себя умнее и успешнее соперниц, решившая что нашла кратчайший путь к его сердцу и, готовая стать его единственной, жадно и стоя на коленях в этой кабинке, делает приятно другой его налитой кровью мышце.

Размер душевой кабины действительно позволял подобные фантазии. Но Виктор, взглянув на себя испытал волну отвращения. По всему его телу от стоп до головы ползли извиваясь, подобно компьютерным змейкам татуировки, изредка сплетаясь в какие-то кружки и растекаясь очередными лучами. Его дыхание участилось, желание разбить зеркало почти взяло верх, но мысль о том, что зеркало лишь отражает действительность, не стремясь его чем-то уколоть или наоборот похвалить, позволила ему отстраниться от своих позывов.

Он включил вертикальный душ и настроил маленькое количество струй, которые били с большей эффективностью, создавая подобие массажа. Он стоял, закрыв глаза и думал, наслаждаясь этим потоком воды, который будто смывал всю ту злость, которую он испытал несколько секунд назад, весь тот негатив, который брал над ним верх и который мог помешать им наслаждаться друг другом.

Он открыл глаза и еще раз уже без отвращения взглянул на себя: он и сам изменился. Лысый, слегка изменилось строение черепа, по прежнему мускулистое и жилистое тело пусть и со слегка нарушенными по отношению к прошлому пропорциями. В чём-то он стал даже более мужественным, так как общие черты из эктоморфической группы, которые он когда-то компенсировал физическими тренировками, сейчас изменились на мезоморфические, но слегка вытянутые и будто он стал моложе.