Текст книги "Секреты Советской Латвии"
Автор книги: Николай Кабанов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Более того, когда группа студентов из Латвии гостила в Польше, то «проявляли нездоровый интерес» к «Солидарности» и «пытались приобретать забастовочные плакаты и эмблемы с целью их последующего ввоза в СССР».
Глава республиканского КГБ счел целесообразным «пересмотреть планы обмена туристическими и студенческими группами с ПНР в сторону их временного ограничения и сокращения». А еще говорят: курица не птица, Польша – не заграница!
Невозвращенцы, то есть отказавшиеся вернуться в СССР, были тогда мега-ЧП. Вот 2 апреля 1981 года председатель КГБ Пуго посылает под грифом «Секретно. Экземпляр № 1» докладную записку секретарю ЦК КПЛ И.А. Андерсону. Ее главный персонаж – Арийс Николаевич Рудзитис, 1943 года рождения, член КПСС с 1977 года, по образованию инженер-механик по автоматизации. Человек, можно сказать, образцовой анкеты – из семьи рабочего, служил в армии, учился в РПИ, по спортивной лестнице поднялся до тренера сборной СССР. С женой, членом партии, растил дочь 5 лет. И на тебе – в январе 81-го не вернулся из командировки в Париж!
«Характеризовался только с положительной стороны как честный, образованный, культурный, вежливый и объективный человек, – сокрушается Б. Пуго, – За ним никогда не замечалось пристрастия к спиртным напиткам, повышенного интереса к женщинам, подозрительных контактов с иностранцами, нездоровых высказываний, нарушений норм поведения советских граждан за границей».
Но добрался беглец аж до Лондона, откуда в марте выслал письмо жене, «из содержания которого можно сделать вывод, что его невозвращение на Родину связано с семейно-бытовыми обстоятельствами. Данных о том, что действия Рудзитиса А.Н. связаны с политическими мотивами, не имеется».
И на том, как говорится, спасибо!
А вот товарищ Кимелис Харий Янович, 1-й секретарь посольства СССР в Эквадоре, 5 сентября 1981 года вместе с женой выехал на автомашине за пределы огороженной территории СССР – и тю-тю. Насчет этого также идет секретная докладная записка от Пуго – Андерсону. Ведь в Латвии Кимелис был инструктором ЦК КПЛ, до 1975 года – секретарем Ленинского райкома партии, закончил Высшую партшколу и Дипломатическую академию в Москве. Имел ряд почетных грамот и медаль «За освоение целинных земель».
КГБ «шершит ля фам». Кимелис женат дважды, но не имеет детей, что для функционера уже «звоночек». Первая жена – редактор Госкомитета по телевидению и радиовещанию ЛССР, которая «выезжала по каналу научного обмена во Францию, где встречалась с неким Гейо Жаном», «характеризуется националистически настроенной, а в моральном плане не выдержанной женщиной». Вторая же супруга дипломата была артисткой, русской по национальности (это выделено в справке). Да они готовились к бегству!
«При обследовании квартиры Кимелисов в квартире пребывания было выяснено, что исчезли ювелирные изделия (остались футляры от них), деньги, одежда, документы, письма родственников. Найден новый путеводитель по Нью-Йорку, учебник немецкого языка в 4 томах... Анализ материалов дает полагать, что Кимелисы выехали в США или ФРГ».
В фондах ЦК Компартии Латвии, ныне находящихся в Госархиве Латвии, есть немало секретных отчетов «Об основных мероприятиях латышской националистической эмиграции». Это анализ печати и радиопередач, подготовленный Отделом зарубежных связей ЦК КПЛ. Можно сделать вывод, что «тримда» в годы «холодной войны» пыталась играть на повышение своих ставок.
Например, в сентябре 1981 года председатель правления Объединения американских латышей Янис Риекстиныи написал президенту Рональду Рейгану и министру обороны Каспару Уайнбер-геру о «маневрах советских войск, которые нелегально происходят на территории оккупированных прибалтийских государств вблизи границы Польши». СССР «мог бы использовать прибалтийские государства как исходную базу насильственного угнетения польского народа».
«Мы призываем Вас, господин президент, – писали американо-латышские деятели, – использовать свои полномочия и предупредить Советский Союз об опасных последствиях оккупации Польши. Мы признаем и поддерживаем Вашу твердую позицию в отношении советского террора и агрессии во всем мире».
И еще небольшая информация в том же отчете завотделом ЦК КПЛ В. Лаукмана от 3 ноября 1981 года:
«Професору психологии Монреальского университета В. Вике-Фрейберге, которая руководит группой по изучению латышских народных песен (дайн), Совет общественных и гуманитарных наук Канады выделил ассигнование в размере 25 000 долларов для расходов и исследований по упомянутой теме».
Работавший в ЛССР Комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежом в то же самое время констатировал: валютных средств нет, и он «не может в полной мере использовать имеющиеся возможности». А в том доме, где раньше был МИД ЛССР, уже два десятка лет как обитает посольство Дании.
***
В архивах Центрального Комитета Коммунистической партии Латвии, имеется фонд Отдела зарубежных связей, который параллельно с МИДом ЛССР осуществлял функции дипломатии, представительство и сбор информации.
Основой для этого было движение городов-побратимов. Так, с 7 по 12 января 1980 года в Польшу отправилась делегация ЦК КПЛ – секретарь ЦК Э.Я. Аушкап, 1-й секретарь Рижского райкома Л.А. Абель, заведующий Отделом зарубежных связей В.Д. Лаукман, и секретарь парткома Рижского треста крупнопанельного домостроения В.А. Пискунова. 8 страниц занимает отчет, и есть в нем чему подивиться!
Едут-то не куда-то, а в братское Щецинское воеводство ПНР. Но как раз на Поморье вскоре прокатится волна забастовок. То, что ситуация непростая, отчет признает:
«Есть и недостатки, которые используют враги народной Польши, но они успеха не имеют... Состоялась отчетно-выборная партийная конференция. На ней были критические высказывания, но не было критики генеральной линии партии, которая активно поддерживалась делегатами конференции».
Сотрудничество с поляками идет по линии отдельных предприятий – например, судоверфи «Грифья» и «Мангали», рыбным кооперативом «Церта» и колхозом «Звейниекс». Делегация из Латвии посетила химический комбинат «Полице» («работает на апатитах – сырье, получаемом из СССР»), яхтную верфь (там выпускали яхты с нехорошим названием «Картер» и милым – «Спиниель»), общестроительное предприятие, кооператив «Едносць». Культурная программа включала выставку латышских гобеленов в Щецинском горсовете, осмотр замка поморских князей и посещение оперетты «Цыганский барон». Отмечается, однако, формальный подход партнеров:
«По информации генерального консула СССР в Щецине Пономарева Н.П. польские друзья не в полной мере используют отделения общества польско-советской дружбы в проведении политических мероприятий. Например, на концертах ансамбля “Дайле” было мало народу из-за недостаточной рекламы...»
Зато сколько подарков преподнесли гости из Латвии коллегам из Польской объединенной рабочей партии! 1 -му секретарю воеводского комитета ПОРП товарищ Брых были переданы: «сувенир в портфеле: комплект из светлой керамики (2 кувш. и 6 стак.) (арт. 94/1072 лат). Книга “Рожденная в огне” и 2 бут. (0,3) бальзама».
2-му секретарю вручили то же самое, «только без книги». По бутылке бальзама и стаканам «Ригас стиклс» с олимпийской символикой и «Ледус» ливанского завода получили три секретаря и один сотрудник воеводского комитета. А тов. Кшеманьской, видимо, по половому признаку, дали тарелку керамическую декоративную и коробку конфет. Товарищ Ворона получил «подсвечник керамический». Еще дарили пластинки, альбомы «Советская Латвия» и стаканы с автомобилями, барельефы Ленина (это уже – организациям), и деревянные тарелки. Президент города Щецин Ян Стопыра так вообще получил перламутровый подсвечник. Олимпийский Мишка, духи «Рижанка» и бальзам попали переводчику.
Хозяева отделались медалью Памятника Почину Поляков, которую щецинский вице-президент Здислав Пацала вручил секретарю латвийского ЦК Эрику Аушкапу. Тот сказал в речи на судоверфи о том, что объединяет «поляков и латышей»:
«Вы готовитесь к VII съезду Вашей партии, а в Латвии мы будем торжественно отмечать 40-летие установления советской власти. И нам и Вам предстоит в этом году решить многие проблемы... благодаря нашему братскому сотрудничеству».
В городе Старград делегация посмотрела новый жилмассив «Тысячелетие».3434
Имелось в виду Тысячелетие Польши. – Прим. авт.
[Закрыть] Товарищ Аушкап был впечатлен: «В этом состоит главная задача коммунистов – чтобы непрерывно повышать уровень жизни рабочего класса».
Как выяснилось летом 1980 года, поляки поставили перед собой несколько иные задачи. Но и после первых забастовок сотрудничество ПНР-ЛССР по инерции не сворачивалось. С 27 октября по 1 ноября в Щецинском воеводстве была делегация под руководством секретаря ЦК Чемма В.А., с участием первого секретаря Кулдигско-го райкома Буша А.В., партсекретаря совхоза «Прогресс» Бауского района Цейзиня Э.А., и инструктора ЦК КПЛ Афонича Г.К. В отчете упоминается, что «визит... проходил в сложное время для всей Польши вообще, а для Щецинского воеводства, в частности». «Настоящий политический и экономический кризис» объяснялся тем, что «рост реальной заработной платы намного превышал рост производства», отчего «начал остро ощущаться недостаток товаров».
«Одновременно на Западе брались большие кредиты под строительство крупных промышленных объектов, многие из которых до сих пор остались не завершенными. К настоящему времени государственный долг составляет около 30 млрд. долл.».
Ну прямо как у нас сейчас в Латвии!
«К этому следует добавить нехватку сырья в стране, коррупцию, плохую дисциплину труда, отсутствие контроля за выполнением решений партии и правительства и активизация деятельности врагов социалистической Польши внутри и вне страны. На предупреждения о том, что в стране есть классовые враги, руководство не реагировало, считая, что никакой классовой борьбы уже давно нет».
И на тебе – самоуспокоились, и получили забастовки!
«28-30 августа бастовали все предприятия города. В результате переговоров правительственной комиссии с забастовочными комитетами 30 августа был подписан договор, и работа предприятий возобновилась».
«Свободные» профсоюзы (делегация ЛССР ставит их в кавычки), широкое освещение деятельности «Солидарности» и ее лидера Валенсы в печати, по радио и ТВ – все это предвестники «новой конфронтации сил». Однако Советская Латвия готова «обменяться тремя производственными бригадами». Но не научат ли друг друга они чему плохому? Охлаждение отношений демонстрирует и лаконичный подарочный набор – графин (1), наборы стаканов, бальзам, рукавицы, духи, и... сигареты.
А в Риге тем временем – с 28 по 29 октября, был консул Генерального консульства ПНР в Ленинграде Чеслав Дыя. Он прибыл вместе с круизным судном «Мазовше», и в неофициальной беседе сказал, что:
«В ПНР в настоящее время имеет место существенные социально-экономические переустройства, причиной которых, якобы, явились явные нарушения экономических принципов строительства социализма, принципов социалистических общественных отношений и норм партийной жизни».
То, что пан Дыя несет явную ересь, показывает и гриф «Для служебного пользования», коим помечена информация о беседах с консулом. В ней уже хорошо знакомый нам зам. зав. Протокольно-консульским отделом МИД Латвийской ССР Ю.Р. Бояре на 7 страницах перечисляет высказывания консула. Например, о том, что «Валенса, имея большую семью, жил весьма в плохих материально-жилищных условиях. По натуре он “правдоборец”, с несколько религиозномистическим уклоном, верующий в “свою миссию”».
Завершает свою справку Юрис Бояре таким абзацем:
«Мероприятия партии и государства по улаживанию социальных конфликтов в настоящее время направлены на предотвращение такого кровопролития, которое имело место в 1971 году. Было бы относительно нетрудно навести в государстве порядок жесткими мерами, в ряде мест забастовщиков заменить армейскими подразделениями и арестовать лидеров забастовочного движения. Но применить в настоящее время силу против таких, как Л. Валенса, означало бы, по мнению консула Ч. Дыи, сознательное возведение их в ранг «новых святых», а это крайне нежелательно».
(По материалам из Партийного архива ЦК КП Латвии.3535
ГАЛ. Ф. 101.On.45. Д. 147.
[Закрыть])
***
Меж сегодняшним днем и событиями, о которых повествует дело № 141 описи 45 фонда 101 архива ЦК КПЛ, хранящееся ныне в Государственном Архиве – дистанция всего лишь в одно человеческое поколение. Однако когда изучаешь документы начала 80-х, понимаешь – это была совсем другая эпоха и страна.
Председатель президиума Латвийского комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом3636
Располагался на ул. Горького 11а. Сейчас по этому адресу – Министерство культуры ЛР. – Прим. авт.
[Закрыть] А. Барановский направил 10 февраля 1981 года заведующему отделом зарубежных связей ЦК Компартии Латвии В.Д. Лаукману справку о работе в 1980 году.
Судя по документу под грифом «Секретно. Экземпляр № 1», Комитет был мощной организацией – в нем было 7 секций: литературы, музыки, театра, кино и фото, науки, искусства, молодежи. Издавалась еженедельная газета «Дзимтенес Балсс» («Голос родины»), тираж которой достигал 23 000 экземпляров. В качестве приложения выпускались листки с нотами и тексты популярных песен, а также контрпропагандистское приложение «Атбалсс» («Эхо») и англоязычное литературное издание «Амберлэнд» («Янтарный край»).
«Об эффективности и целенаправленности контрпропагандистских материалов,—удовлетворенно констатировал А. Барановский, – свидетельствует реакция наших идеологических противников на них. В течение года радиостанция “Свобода” семь раз прямо или косвенно пыталась опровергать публикации изданий комитета».
А в эмигрантских газетах было зафиксировано «13 злобных выступлений».
Кроме радиовещания из Риги под лейблом «Дзинтаркрастс» («Янтарный берег»), Комитет в 1980 году послал в 25 стран 10 263 книги. Несколько преувеличенным кажется, однако, хит-парад изданий:
«Особым спросом среди соотечественников за рубежом пользовались книги... В.И. Ленина “Критические заметки по национальному вопросу” (60 экз.)... сборник произведений латышских советских писателей о В.И. Ленине “Испить из родника твоего” (100 экз.)»
Напротив, очень даже можно поверить, что за границей разошлось 200 экземпляров стихотворного сборника Имантса Зиедо-ниса – ведь тогда это была, выражаясь лексиконом Комитета, «широкая пропаганда жизнеутверждающих идей и великих свершений реального социализма».
Конечно, враги вставляли палки в колеса:
«В ФРГ и Австралии в почтовых ведомствах работают люди, пытающиеся не допустить доставку наших изданий абонентам, о чем Комитет сообщил в отдел печати МИД СССР».
Зато удалось в 6 странах Запада показать 54 кинокопии из ЛССР. Аудитория, правда, была скромная – 4 900 человек. Ленты отбирались социалистические по содержанию и национальные по форме: «Вей, ветерок», «Соната над озером», «Лиелвардский пояс». Одна документальная лента была целиком посвящена уже упоминавшемуся И. Зиедонису.
Ему вообще везло в том году – Народный поэт выезжал в Швецию и ФРГ вместе с писателем Миервалдисом Бирзе. Майе Табаке улыбнулась гастроль в Канаде (Торонто, Гамильтон, Монреаль). Народные артисты Элза Радзиня и Карлис Себрис «с огромным успехом» выступили в США – Вашингтоне, Нью-Йорке, Бостоне, Чикаго, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Что забавно: чтобы получить «большой резонанс среди соотечественников», требовалось исполнить отнюдь не советскую пьесу Дж. Килти «Милый лжец».
«Прогрессивными и нейтралистскими» считались за границей те эмигрантские издания, которые шли на сотрудничество с официальной Ригой. В начале 80-х это были «Яуна Гайта» («Новый путь», Канада), «Технискайс Апскатс» («Техническое обозрение», США), «Яуна Балсс» («Голос нового», ФРГ). В них Комитету удалось инициировать 17 материалов – причем на безобидные темы, вроде олимпийцев из ЛССР, республиканских Праздниках песни и танца и Днях искусства. Зачетным было признано даже то, что в западногерманском издании «Балтише Брифе» «систематически публиковались фотоснимки природы, памятников истории и архитектуры, а также новостроек республики». Ведь готовила-то их редакция «Дзимтенес Балсс»! Практиковалась и почтовая переписка с постоянными адресатами – их у Комитета было 433.
Соотечественников из-за рубежа тоже приглашали в СССР. Например, поэтесса В. Тома из Канады не только провела в Риге поэтический вечер и издала сборник стихов, но и первой из зарубежных граждан получила Почетную грамоту Комитета. В общем, секции Комитета «вели индивидуальную работу с 97 зарубежными соотечественниками».
Скажем, из числа гостивших по этой линии в Латвии упоминается проживающая в США вдова знаменитого композитора Анна Витол, журналист из ФРГ Юрис Кажа (в 1989 году выслан из ЛССР за несанкционированную съемку с вертолета), студентка из США Р. Румпе-тере, которой была предоставлена месячная стажировка в Академии художеств. Самодеятельная латышская труппа из Сан-Франциско в 80-м в третий раз приехала в Латвию, показав пьесу здешнего драматурга X. Гулбиса «В камине тихо поет ветер».
«Члены молодежной секции комитета помогли знакомиться с достижениями культуры и искусства Советской Латвии, жизнью нашей молодежи молодому литератору из Канады Б. Рубесе, в настоящее время обучающейся в Оксфорде (Англия) и работающей над диссертацией о влиянии революции 1905 года на творчество Райниса и Аспазии».
Семейство Рубесов было друзьями Вайры Вике-Фрейберги, а уже в наши дни сестра филолога Банюты, Байба станет боссом латвийского филиала норвежского топливного гиганта «Статойл»!
В 1980 году оперативная обстановка была непростой:
«Ежегодные курсы Комитета для молодежи зарубежных стран... по рекомендации компетентных инстанций в связи с Олимпиадой-80 в Москве не проводились».
Организация латышской молодежи Европы, однако, была многообещающим партнером – с ней договорились о «Семинаре культуры Латвийской ССР» во всей Западной Европе! Это вызвало «большой переполох в лагере эмигрантских реакционеров».
«Эмигрантские прислужники ЦРУ И. Спилнерс, О. Павловские,3737
Сотрудник Медицинского исследовательского института ВМС США. – Прим. авт.
[Закрыть] Ю. Каделис, Я. Риекстинъш и др. делали все возможное, чтобы вовлечь эмигрантскую молодежь в антисоветские акции во время Мадридской встречи в ноябре 1980 года, предпринимают другие шаги с целью воспитания ее в антикоммунистическом и националистическом духе».
В Комитете по культурным связям удовлетворенно заявляли:
«Чувствуя свое бессилие и даже уже публично признавая факт раскола латышской эмиграции как результат нашей работы с соотечественниками за рубежом, руководители реакционных эмигрантских организаций неистово пытаются найти противоядие этому процессу».
И предлагали добить противника путем «усиления патриотической работы... на базе уже существующих прогрессивных и лояльных организаций и групп активистов». Иными словами, Советская Латвия была в шаге от победы!
В архиве сохранилось дивное письмо 1-му секретарю ЦК КПЛ Августу Эдуардовичу Воссу от посла Советского Союза в Люксембурге К. Удумяна от 29 января 1981 года. В нем сообщалось, что, так как посольство располагает парком в 3 гектара, то там будет создана Аллея дружбы народов СССР, и неплохо бы прислать «скульптуру из имеющихся фондов, которая наиболее ярко олицетворяла бы Латвийскую ССР».
Сказано – сделано. Завотделом культуры ЦК КПЛ А. Горис сообщает: «Для передачи посольству отобрана скульптура в бронзе «Поэт и муза» известного латышского скульптора А.К. Думпе (размеры 55x54x24)». Интересно, стоит ли она сейчас по-прежнему в посольстве РФ в Люксембурге?
Но это все штрихи к портретам творческой интеллигенции. А вот когда обычные советские люди выезжали за границу, за ними был нужен глаз да глаз. Вот секретный документ от 12.02.1981, подписанный самим председателем КГБ ЛССР Б.К. Пуго. Назван он «О нарушениях правил поведения советских граждан за границей» и направлен в Комиссию по выездам за границу при ЦК КП Латвии.
В нем, в частности, сказано, что во время поездки в Болгарию и Румынию Спиглазова Екатерина Серафимовна, 1934 года рождения, беспартийная, учитель 48 средней школы, пыталась провезти 210 рублей. А Марковец Николай Константинович, 1938 года рождения, член КПСС, мастер Рижского судоремонтного завода ММФ, вместе еще с 4 товарищами, в ходе тура в Чехословакию и Венгрию «в нарушение установленного порядка приобрели в ВНР запрещенные... ковровые изделия». Понятно, что с ними получилось как в песне Высоцкого: «Это значит, не увижу я ни Риму, ни Парижу больше никогда».
Но можно было полностью соответствовать моральному облику – и все равно попасть в переплет. Вот, собрался сотрудник отдела стройматериалов Госплана ЛССР в Финляндию; доцент РКИИГА и начальник цеха сборки аэрозольных клапанов АО «Латбытхим» в Румынию и Югославию; старший инженер «Союзбытхима» и замначальника Рижского почтамта – в Мексику и Югославию, а их «отвели». То есть, не пустили «в связи с тем, что они фактически осведомлены о сведениях, составляющих государственную тайну». На таком вот наноуровне крепили государственную безопасность в те годы.
Не помогло.
(По материалам из Партийного архива ЦК КП Латвии.3838
ГАЛ. Ф.Ю1.0П. 45. Д. 141.
[Закрыть])
***
Среди государств Запада, признававших легитимность ЛССР, наиболее значимым была Швеция. Социал-демократический премьер Улоф Пальме и его последователь Ингмар Карлссон были рады приходу Горбачева. Региональной разрядкой во второй половине 80-х решило воспользоваться и партийное руководство Латвии...
19 мая 1986 года секретарь ЦК КПЛ Анатолий Валерьянович Горбунов направил в МИД СССР под грифом «секретно» документ – «Предложения Латвийской ССР о расширении культурных, туристских и спортивных связей со Швецией». В нем предлагался ряд принципиальных новаций, как то: включение латвийских представителей в союзные делегации в Швецию; установление побратимс-ких связей Риги с Мальме или Норчепингом; обмен телепрограммами между Стокгольмом и Ригой по культурным и экологическим темам (Гостелерадио ЛССР – создать конкурс на шведском языке и приглашать победителей в Латвию); обмен спортивными командами и творческими коллективами.
Не забыл партийный лидер и о пропаганде:
«Выделять ежегодно две спецтургруппы для Латвийского общества дружбы за счет планов ССОДа3939
ССОД – Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. – Прим. авт.
[Закрыть] для включения в нее специалистов народного хозяйства, деятелей культуры, представителей творческой интеллигенции, способных выступать и вести активные дискуссии со шведской общественностью».
В это время в Латвию в год приезжало около 800 шведов, и Горбунов предлагает ради «увеличения возможностей для посещения Советского Союза малооплачиваемыми слоями населения» открыть регулярное морское сообщение или авиарейсы Стокгольм – Рига.
Заместитель министра иностранных дел СССР В. Никифоров ответил довольно формально:
«Предложения Латвийской ССР будут учтены на переговорах о заключении новой четырехлетней Программы сотрудничества в области культуры, науки и образования на 1987 – 1990 годы».
А вот советский посол в Швеции Борис Панкин куда больше был заинтересован в участии Латвии. Ведь в октябре-декабре 1986 года в скандинавском королевстве были намечены Дни СССР. В письме под грифом «Секретно» первому секретарю ЦК КПЛ Борису Пуго дипломат указывал:
«В Швеции проживают несколько десятков тысяч человек, относящихся к прибалтийской эмиграции, среди которой особой антисоветской направленностью выделяется латышская эмиграция. Так называемый загранкомитет латышской социал-демократической рабочей партии, в частности, являлся инициатором крупной антисоветской акции летом 1985 года – т. н. “круиза мира и свободы Прибалтийских стран”. Одним из лозунгов участников этого “круиза” было утверждение о том, что в Советском Союзе происходит русификация прибалтийских народов и всяческое подавление национальных культур. Этот тезис был подхвачен также шведскими средствами массовой информации».
Поэтому посол предложил главе КПЛ «направить официальную делегацию и спецтургруппу республики на высоком уровне». Ее задача – лекции перед шведами, выступления в СМИ. Причем, отмечал Панкин, «при комплектации групп артистов следует исходить из того, чтобы в них были включены люди, способные показать не только высокое профессиональное мастерство, но также и яркий национальный колорит латышской культуры». «Экспонаты присылаемых выставок также должны ярко показывать расцвет латышской национальной культуры за годы советской власти».
Ответственным за это Панкин рекомендовал атташе посольства Дайниса Зелмениса, с учетом «его знаний и опыта в работе с латышской эмиграцией». Латышский сотрудник посольства СССР, надо сказать, был гвоздь в сапоге у «тримды». Как гласит справка зам. зав. отделом зарубежных связей ЦК Компартии Латвии С. Цеплиса от 25 сентября 1986 года, в эмигрантской среде «предпринимались попытки скомпрометировать Д. Зелмениса, как «сотрудника КГБ, работающего под прикрытием статуса дипломата».
Над письмом Бориса Панкина в ЦК КПЛ посовещались, и сформировали делегацию во главе с министром просвещения А.А. Буй-лисом. В свою очередь, спецтургруппу поручили возглавить председателю комитета по газификации Грейже-Лисовскису. В последнюю включили также сельскую капеллу «Кекава» под руководством товарища Платперса, главного редактора Энциклопедии Латвийской ССР П.П. Ерана, председателя Президиума Латвийского комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом Д.К. Голд-бергса, главного архитектора Риги Г.К. Асариса, начальника атомного реактора Института физики Академии наук ЛССР П.Т. Прокофьева. В качестве массовки Дней планировались «представители творческой интеллигенции, партийные работники, рабочие-депутаты Верховного Совета Латвийской ССР, председатели передовых колхозов республики».
Заведующий отделом зарубежных связей ЦК КПЛ В. Лаукман подчеркивал:
«Главное внимание уделено тому, чтобы экспонаты выставок отражали расцвет латышской национальной культуры за годы советской власти. Большое внимание во время подготовки к Дням будет уделено организации аргументированных контрпропагандистских мероприятий».
Однако полностью убедить население Швеции в преимуществах социализма не удалось. И в направленном в ЦК КПЛ обзоре «Об основных мероприятиях латышской националистической эмиграции» от 30 октября 1986 года сообщается «о выступлении консервативного депутата шведского риксдага Б. Хагора в парламенте Швеции, в котором содержатся попытки воскресить т.н. прибалтийский вопрос. В разгоревшихся дискуссиях представителям социал-демократической и центристской партий удалось смягчить тон выступлений». В аналогичном материале за 29 декабря 1986 года упоминается «террористический акт, совершенный у памятника Советскому воину в Вене». «В связи с этим было предъявлено обвинение проживающему в Швеции латышскому эмигранту Г. Павулу, арестованному австрийскими властями».
Стоит упомянуть, что до окончательного выхода Латвии из СССР было основано и побратимство Норчепинг – Рига, и авиарейс Рига – Стокгольм, и рижское отделение консульства Швеции в Ленинграде. А признание независимости Латвии зафиксировали в конце 1991 года председатель Верховного Совета ЛР А. Горбунов и последний министр иностранных дел СССР Б. Панкин.
(По материалам из Государственного архива Латвии.4040
ГАЛ. Ф. 101. Оп. 57. Д. 259.
[Закрыть])
АРМИЯ, ВПК
Разные годы холодной войны: Латвийская ССР в советских военных планах
Ранее секретные документы Компартии Латвии из 101-го фонда, хранящиеся в Госархиве Латвии носят поистине всеобъемлющий характер – так, из них можно почерпнуть сведения об оборонной политике СССР и ее преломлении на республиканском уровне.
***
Вот – 63-х страничный документ под грифом «Совершенно секретно». Доклад «О состоянии гражданской обороны Латвийской ССР», направленный начальнику ГО СССР маршалу Советского Союза Василию Чуйкову председателем Совета Министров ЛССР и руководителем республиканского штаба ГО Юрием Рубэном.
В первую очередь, ГО ЛССР ставила перед собой «мероприятия, направленные на защиту населения от оружия массового поражения и обеспечение устойчивой работы народного хозяйства в военное время». Основной план ГО республики предусматривал «рассредоточение и эвакуацию населения категорированных городов: Рига, Даугавпилс, Лиепая, Вентспилс». Под термином «категорированные» в СССР понимались города, по которым в случае войны обязательно будет нанесен ядерный удар. По данным переписи 1969 года, в Латвии в таковых проживал 41 % населения республики.
Каждый район Риги должен был быть эвакуирован в определенный район Латвии. Так, Ленинградский (ныне Курземский) и Ленинский (ныне Земгальский), – на Елгавское операционное направление; Кировский (ныне Центральный) и Московский (ныне Латгальский) – на Огрское операционное направление; Пролетарский (ныне Видземский) – на Цесисское операционное направление. В 1970 году была также «начата разработка плана эвакуации населения города Стучка, находящегося в зоне возможных разрушений Плявиньской ГЭС».
Республиканский штаб ГО отмечал, что, касательно промышленных предприятий союзного подчинения, «имеются факты, когда центральные учреждения затягивают рассмотрение положительных предложений подведомственных директоров предприятий». Например, не были своевременно учтены в Москве разработки по крупнейшему союзному предприятию – заводу ВЭФ (в 1970 году – 16 тысяч работающих). На нем предполагалось оставить работающую смену в первые 6 дней «Особого периода» – состоящую из 600 человек вместо плановой в 7 140.
Как планировалось вывозить людей?
«В республике начата работа по разработке планов эвакуации населения городов Риги, Лиепаи и Вентспилса на максимальные возможности морского транспорта (при условии нахождения наибольшего, а не среднего, количества судов в портах Латвии, на момент введения “Особого периода”). Сводные эвакопункты укрупнены, специализированы по видам транспорта и приближены к станциям (пунктам), портам и пристаням посадки. В период проведения рассредоточения и эвакуации населения запланирован подвоз рабочих смен предприятий, продолжающих работу в категорированных городах.
Эвакуацию транспортабельных больных планируется осуществлять, как правило, специально выделенными поездами».
В целом, мероприятия по морской линии «позволили спланировать продолжительность перевозок по рассредоточению и эвакуации населения гор. Риги (с учетом подвоза в этот период рабочих смен) за 44 часа в навигационный и 48 часов в межнавигационный период».
Отвлечемся на момент от основного документа, и обратим внимание на доклад начальника Латвийского морского пароходства Ю.К. Авота от 26 ноября 1970 года «О работе водного транспорта в «Особый период». В нем приводится ряд конкретных мер. Во-первых, рыболовецкому колхозу «Селга» было поручено построить за счет средств, выделяемых Совмином ЛССР, пирс в Рижском заливе. Во-вторых, были выделены «базы отстоя и ремонта судов речного флота... за пределами категорированных городов и зон возможных сильных разрушений» – для флота на Даугаве и Лиелупе в районе Калнциемс—Елгава, для реки Вента в районе Пилтене.
