Текст книги "Таежная зона"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Трезвенник? – Крячко закурил. – Или язвенник?

– О чем вы хотели поговорить? – Нечайкин недовольно сдвинул брови к переносице. – И зачем вам нужен Александр Романович?

– Ах да! – полностью войдя в спланированный им образ, Крячко набирал обороты. Стиснув фильтр сигареты зубами, он пыхнул дымом прямо в лицо собеседнику. – Мне нужна работа.

– Прошу прощения?.. – Нечайкину показалось, что он ослышался.

– Чего ты дуру включаешь, братан? Прощения он какого-то просит. Я же тебе популярным русским языком сказал, что ищу работу.

– У нас? Здесь?

– Ну, а почему бы нет? Дело, собственно, вот в чем. – Крячко так стремительно подался вперед, приблизив свое лицо к лицу Нечайкина, что последнему невольно пришлось отпрянуть. – Я в Москве только с сегодняшнего утра. А еще два дня назад я парился у «хозяина» на Урале. Скинул «бушлат», отмотав свои законные восемь годков, и – на вольные хлеба. А куда сейчас подашься? На «гоп-стоп» или «скок»? Так это верный путь обратно на нары. Сейчас же все по уму делать надо. Верно? Без крыши ты – никто. Так, типа, один на льдине. В родной Хабаровск мне дорога заказана... Ну, вот я и вспомнил, как один мой кореш по камере, сам родом из Москвы, трекал, что с моей комплекцией и навыками в «рукопашке» надо канать в вышибалы. В любой ночной клуб, говорит, или в казино. И я подумал, казино – это, вообще, в жилу. И работа, и картишки с рулеткой под рукой. Если что, можно бабосов по-легкому приподнять. У вас же тут казино? Да?

Полковник картинно обвел рукой вокруг себя, а завершил этот широкий жест тем, что вынул изо рта сигарету, предварительно глубоко затянувшись ею, и пустил в лицо Нечайкину новую густую струю дыма. Вроде как не специально, а в порыве собственного увлекательного монолога. Подошел бармен и поставил перед мужчинами два бокала. Один, узкий, с ананасовым соком, перед Нечайкиным, а другой, с широкой пузатой горловиной, наполненный темным пенящимся пивом, перед Крячко. Станислав живо подхватил свой бокал, жадно отпил из него почти половину, со стуком вернул обратно на стойку и удовлетворенно крякнул.

– Ничего. Козырно, – он оттер пену с губ тыльной стороной ладони.

Нечайкин разогнал рукой повисший в воздухе табачный дым и даже не глянул в сторону заказанного им напитка.

– Да, у нас казино, – сдержанно произнес он, едва размыкая губы и продолжая буравить Крячко глазами. – Но почему именно к нам? С чего вы взяли, что вам тут дадут работу?

– Так это еще не вся история, брат, – уже отработанным ранее жестом Крячко похлопал собеседника по плечу. – Ты хлебай свое пойло и слушай. Я сунулся к одному местному корешку, затем к другому, и они оба в один голос порекомендовали мне обратиться в «Нить Ариадны». К этому вашему Глазбергу. Дескать, Глазберг – мужик путевый, свой в доску, платит отлично, и, главное, крыша-то какая. С его-то связями. И потом, как мне тактично, типа, намекнули, Глазбергу нужны не только вышибалы, но и реальные пацаны, способные тряхнуть зарвавшихся должников. Крыс запомоенных.

– Что это за люди? – Нечайкин нахмурился еще больше.

– Какие люди?

– Те, что рекомендовали вам Александра Романовича.

– Я же тебе говорю, корешки мои, – Крячко недовольно поморщился.

– Фамилии у них есть?

– Фамилий не знаю, – полковник опять взял в руки бокал с пивом и сделал еще более внушительный глоток, чем в первый раз. Продемонстрировал наблюдавшему за ним со стороны бармену поднятый вверх большой палец. – Только кликухи. Но, я думаю, ты должен быть в курсе. Мои кенты – весьма уважаемые в столичных кругах люди. Артем Сиплый и Клоч. Вот у него вроде и фамилия такая должна быть. То ли Клочков, то ли Клочулин. Ну, что-нибудь в этом роде, короче.

Крячко не опасался за крах своей легенды. Наоборот, на нее-то он и рассчитывал. Артем Сиплый, известный в миру как Артем Осипенко, и Клоч, Виктор Клочин, состояли в тайной агентуре угро, оставаясь при этом авторитетными личностями среди столичных уголовников. Отправляясь в «Нить Ариадны», полковник успел созвониться и с тем, и с другим. Он знал, что Осипенко с Клочиным легко подтвердят его слова, если Нечайкин или сам Глазберг надумают выяснять подноготную этой байки. Те же информаторы поведали Станиславу, что Глазберг действительно не гнушается сотрудничества с уголовниками, используя их как торпед в своих разборках с должниками. По большей части основная масса штата охраны у него и состояла из ранее судимого контингента. А как сказал Крячко Артем Сиплый, с должниками Александр Романович долго не церемонился. Это только подтверждало версию сыщика о том, что Дражайский мог пасть жертвой собственной неплатежеспособности.

Нечайкин, наконец, отвел глаза в сторону и сфокусировал взгляд на бокале с ананасовым соком. Полковник догадывался, что в эту самую минуту начальник службы безопасности казино размышляет. Люди ему были нужны, но Крячко понимал и то, что без согласования с Глазбергом Нечайкин не в силах принять подобное решение. Об этом также имелась соответствующая пометка в досье. Что ж, Станислав никуда и не торопился. Пусть себе думают. Главное, наживка заброшена, а в остальном... Машина должна сработать в инерционном режиме... Нечайкин сделал глоток сока. Облизал губы. Полковник к этому времени докурил сигарету и смял ее в пепельнице. Залпом осушил бокал с пивом до дна. Подумал, не подать ли ему новый знак бармену, но уже через секунду отказался от такого варианта. Накачиваться спиртным ему сейчас вовсе ни к чему.

– Не могу сказать сейчас ничего определенного, – Нечайкин разгладил пальцами свои рыжеватые усы. – Но... С вами как-то можно связаться?

– У меня есть мобильник. Клоч презентовал. Поздравил, так сказать, с окончанием отсидки, – Крячко захохотал.

– Хорошо. Оставьте мне ваш номер, и в случае необходимости я с вами свяжусь.

– О’кей. Только не тяните кота за яйца, лады? Мне тусоваться в Москве без дела тоже понта нет. Рвану куда-нибудь дальше.

– Я дам вам знать в течение суток.

– Годится. А можно, я еще на рулетке сыграю?

Нечайкин удивленно вскинул брови.

– Да, ради бога...

– Тут есть одна проблема, – Крячко потер пятерней шею за воротом рубашки и уже с неприкрытым вызовом взглянул в лицо собеседнику. – Бабок у меня не ахти. Не разжился еще, типа. Может, ты мне займешь немного, брат... В счет будущих заработков. Отдам, я же не крыса какая-нибудь...

Иркутская область. Нижнеудинск.

Лесной массив

Густые туманы, окутавшие тайгу, сохранялись уже более недели. По автодороге М-53, ведущей из Иркутска в город Нижнеудинск, на большой скорости мчался внедорожник начальника таможенной службы города Ивана Андреевича Дибеловича. В автомобиле, кроме него и Гурова, находились еще двое охотников, по словам Дибеловича, лучших кабанятников иркутских лесов. По дороге Гуров расспросил обо всех особенностях охоты на кабана. Преодолев более пяти сотен километров, к одиннадцати часам утра автомобиль достиг охотничьего зимовья у подножия отрога Восточного Саяна.

Дорога огибала огромный двухэтажный бревенчатый сруб. От парадного крыльца она наискосок уходила обратно в тайгу. Сруб был обнесен невысоким, скорее декоративным забором, сбитым из бревен, переплетенных между собой прутьями. Территория двора была разбита слегка извилистыми дорожками на правильные четырехугольники. Наискосок от ступенек крыльца перед домом размещался деревянный стол со скамейками. По-видимому, в этом месте разбивалась летняя кухня. Во всем чувствовалась умелая, заботливая хозяйская рука.

Гуров первым вышел из автомобиля. Свежий, сыроватый таежный воздух мгновенно растворил тяжесть длительного переезда. Смены климатического пояса и усталости от постоянных переездов практически не ощущалось. Обжигающий чистотой лесной воздух до отказа заполнял легкие, создавая ощущение легкого головокружения. Гуров почувствовал себя вполне отдохнувшим.

Двое спутников, прихватив с собой из багажника массивные сумки, сразу направились в дом по дорожке, сложенной из крупных плит природного камня, ведущей к парадному крыльцу охотничьего угодья. Последним из автомобиля вышел Дибелович. Проходя мимо дверцы водителя, он задержался. Поставив на землю длинный ящик, который вместе с другими сумками извлек из багажника, стукнул указательным пальцем в тонированное стекло автомобиля. Стекло плавно приспустилось. Опершись по-хозяйски на дверцу машины, он навис над ней всем своим огромным корпусом.

– Коль, в общем, будь на связи. Я постараюсь тебя не дергать, но, если что, ты уж не обессудь, приедешь. Да, вот тебе мой дисконт. Возьмешь все на мое имя. Просто скажи, что я, мол, от Дибеловича. Они сами тебе отгрузят. И отдохни как следует. Все. Пока. Да, и еще, – добавил он, подняв ящик и направляясь к дому, – если встретишь наших по дороге, скажи, чтоб не ставили машину в гараж. Пусть сразу же позвонят мне и приедут. Возможно, меня уже не будет дома.

– Хорошо, Иван Андреевич. Все сделаем в лучшем виде. Удачной охоты! – ответил голос из автомобиля.

Дождавшись, пока Дибелович с Гуровым скроются в дверях дома, водитель укатил прочь.

Дибелович вошел в дом первым, свалив сумки и ящик в углу около входной двери. Затем он пригласил Гурова пройти, а сам направился к камину, в котором тлело несколько головешек. В доме охотников гостей уже ждал дед Антоныч. Когда Гуров и Дибелович вошли в помещение, старик сидел на лавочке около длинного обеденного стола. На коленях у него лежала винтовка с пластиковым прикладом. На столе были аккуратно разложены приспособления для чистки оружия и глушитель, скорее всего от той самой винтовки, чисткой которой и занимался в настоящий момент Антоныч. По оптическому прицелу Гуров без труда узнал в ней снайперский комплекс «ВСК-94». Спутник Гурова и Дибеловича, Илья, стоял рядом и крутил в руках охотничье ружье «бенелли», прилаживая к нему один из сменных стволов, валявшихся здесь же на столе.

Антоныч, увидев незнакомца, входящего в дом вслед за Дибеловичем, засуетился, привстал, затем снял с колен винтовку и положил ее на стол рядом со сменными стволами ружья.

– Антоныч, а ну-ка бросай свои занятия, пойди собери Илью. Я хочу, чтобы он пошел раньше нас. Дай ему мешок с брезентовой засидкой и собери поесть что-нибудь.

Дед тут же послушно сорвался с места, побежал куда-то из гостиной по узкому коридорчику. Вернувшись в гостиную, он направился прямиком к Илье, который продолжал налаживать ружье. В руках у старика была большая сумка цвета хаки в виде рюкзака.

Гуров все это время рассматривал трофейные головы животных, развешанные по стенам, краем глаза наблюдая за происходящим в гостиной.

– Вы как, надолго приехали, Иван Андреевич? Куда гостя селить будем? – спросил дед, вручив Илье рюкзак и направляясь к холодильнику. – Машину-то отпустили. Должно быть, надолго.

– Да как получится, Антоныч. Может, завтра и уедем. После обеда выхожу на кабана. В ночь. А ты, чем спрашивать, взял бы да и провел гостя по дому. Покажи ему все комнаты. Пусть Лев Иванович выберет себе, какую захочет.

– Это мы сей час. Это мы быстренько.

В движениях Антоныча, который аккуратно складывал в бумажный пакет из холодильника свертки с продуктами, чувствовалась приобретенная за годы службы сноровка. Завершив сборы, он передал Илье сверток с едой и подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, не решаясь обратиться к гостю и позвать его на обещанную хозяином экскурсию. Полковник не заставил себя ждать, а тронулся вслед за стариком.

Когда полковник, осмотрев дом, вернулся вниз, он застал там одного Дибеловича. Тот занимался сервированием обеденного стола, на котором уже не было оружия. Почти одновременно с Гуровым в комнату вошел второй компаньон Дибеловича, который вместе с Ильей сопровождал сибиряка и московского полковника в пути до охотничьего зимовья.

– Ну что... Предлагаю пообедать и – на охоту, – привычным басом прогудел начальник таможенной службы. – Я отправил Илью первым. Пусть наладит в «Чертовой дыре» засидку. А через час – вы с Сергеем, – Дибелович кивнул на подсевшего к столу второго охотника. – Выйдете дорогой по направлению к «Чертовой дыре». Палатку понесете вы, спальники возьму я. Питание каждый берет для себя сам. Я выйду с вами, но пойду лесом в загон. Лесом дорога короче, но идти труднее, поэтому у «Дыры» мы можем оказаться почти одновременно. К сумеркам должны добраться. Лучшее время для охоты на кабана на засидке – это вечерние сумерки. До наступления темноты. Сережа покажет вам наши места, Лев Иванович, и скажет, где встать на номер. Слушайте его. Он знает округу, знает, как я охочусь, где обычно ставлю на номера. Если вам нужно, покажет, и где охотился Дражайский в тот день, перед тем как... Ну, в общем, незадолго до своей гибели.

– Спасибо, Иван Андреевич, – ответил полковник, но тут же развел руками. – Есть только один момент. Я не вооружен.

Гуров почти не преувеличивал, так как при себе у него был только малогабаритный самозарядный «ОЦ-21», который вряд ли мог быть сколько-нибудь полезен в условиях тайги.

– Это не проблема. Я же сказал вам. Антоныч сейчас быстренько приготовит вам мой «беркут». Ну, а стрельбе мне вас учить не нужно. Как и куда можно стрелять, вы лучше меня знаете. И еще... Я вам тут приготовил непромокаемый охотничий костюмчик из мембранной ткани. – Дибелович вынул из большой сумки сверток и передал его Гурову. – Переоденьтесь. А то вы замерзнете в вашей одежде. А сейчас обед.

Полковник поблагодарил заботливого и гостеприимного хозяина и только после этого охотно подсел к столу.

Через час Гуров в сопровождении одного из охотников, Сергея, шел по узкой дороге, проложенной через густой лиственный лес, по направлению к «Чертовой дыре». Туман к обеду немного рассеялся, и через сплошную стену леса кое-где на земле рваными перьями проглядывали лучи заходящего солнца. Через час спутники дошли до развилки, где расходились дорога, ведущая от охотничьего домика в сторону города, и колея, ведущая в глубь тайги. От развилки тропа была сплошь покрыта жидким месивом. По-видимому, здесь давно не было машин, так как ровные края колеи были полностью затянуты пленкой воды. Следы от протекторов нигде не встречались.

Первое время Гуров порасспрашивал своего проводника о здешних местах, но собеседник не проявлял активности, поэтому Гуров вскоре оставил попытки разговорить Сергея и пошел молча, следуя за ним по пятам в десяти-пятнадцати метрах. Из-за слякоти шли не по дороге, а лесом, выбирая места, где не было кустарника и низких веток, чтобы легче передвигаться с довольно объемной поклажей за плечами.

Через два с половиной часа они добрались до небольшой опушки, с трех сторон окруженной лесом. Здесь дорога заканчивалась.

– Дальше придется идти через глухой лес. Ориентироваться будем только по приборам. И по памяти, – сурово бросил спутник Гурова и снова умолк.

Они прошли через опушку. На границе с лесом полковник заметил невысокую сосну, ствол которой был уродливо искривлен, а к дереву кто-то прибил деревянную скрадку. Доски лестницы рассохлись, но скрадка была сделана на совесть и вполне годилась для охоты в качестве засидки. По пути проводник Гурова то и дело доставал из кармана навигационный прибор, который периодически издавал тихое пиликанье.

К «Чертовой дыре» охотники добрались, как и предполагал Дибелович, когда начало смеркаться. Причем сумерки уже настолько сгустились, что едва можно было различить предметы на расстоянии тридцати-сорока метров. Побродив вдоль первой полосы деревьев, проводник Гурова выбрал место. Сергей помог установить сыщику палатку, которую расположил на окраине леса.

– Теперь я вас оставлю, – сказал он хрипловатым голосом и бросил пристальный взгляд куда-то вдаль. – Обычно метрах в пятидесяти от того места, где мы разместили палатку, ставят одного человека на номер. Далеко от леса не отходите. Лучше всего вообще останьтесь около палатки, пользуясь ею как засидкой. Только не входите внутрь. Палаткой можно будет воспользоваться, когда рядом будет кто-то еще. Один человек всегда следит за костром и поддерживает огонь. Другой отдыхает... Я же пойду искать Илью, – добавил он после паузы. – Странно, что он до сих пор не появился. Мне придется пройти метров триста вдоль леса, ну а вам – какое-то время побыть одному.

Сергей еще раз показал Гурову, где нужно встать, чтобы занять наиболее выгодную позицию, и скрылся в темноте. Полковник проводил охотника долгим взглядом настолько, насколько это оказалось возможно. Затем вернулся к палатке, достал из сумки пояс с патронтажем, расчехлил ружье и отправился к тому месту, где согласно полученным ранее показаниям был убит Дражайский.

С наступлением темноты в лес спустилась давящая тишина и леденящий холод. Гуров вспомнил, что в мешке с одеждой, который ему дал Дибелович в охотничьем зимовье, оставались еще какие-то вещи, вернулся назад и влез в палатку. Одевшись потеплее и постояв немного рядом с входом, он решил проверить, заряжено ли ружье. В этот момент полковник и услышал в кустах какой-то шорох. Он быстро вернул ружье в прежнее состояние, так и не успев проверить исправность систем и механизмов. Застыл и прислушался. Слышно было только, как скрипит крепленье кожаного ремешка в местах, где оно присоединяется к антабкам.

Гуров окликнул по имени Илью, затем Сергея, но ответа не последовало. Шорох не повторялся, но полковник слишком отчетливо слышал его в первый раз, поэтому решил пока остаться на месте, прислушиваясь к тишине. Ему пришлось простоять так несколько минут, прежде чем точно такой же отчетливый на слух шорох в кустах повторился. Гуров вскинул ружье и потихоньку, практически не производя никаких звуков, направился в сторону леса.

Буквально в нескольких метрах затряслись кусты, и Гуров снова услышал шелест веток кустарника. Это не мог быть зверь. Полковник бесшумно приблизился на несколько метров к тому месту, откуда был слышен подозрительный шорох, и снова прислушался. Лес ответил ему тихим шепотом, доносившимся с верхушек колышемых ветром высоченных елей и лиственниц. Ветер задул порывами. Гурову показалось, звуки переместились куда-то в глубину леса. Вспомнив о том, что его шапочка, найденная в мешке с охотничьим обмундированием, белого цвета, полковник немедленно сорвал ее с головы и аккуратно повесил между двумя сучками дерева на высоте человеческого роста. Флюоресцирующий белый цвет был четко виден на фоне темного ствола лиственницы. Полковник совершенно отчетливо услышал, как в нескольких метрах от него, в глубине леса щелкнул затвор оружия. Он мгновенно вспомнил, что такой же характерный звук издавали первые модели испытуемого на Тульском оружейном заводе снайперского «ВСК-94». Полковник был хорошо знаком с подобной модификацией оружия, переключение флажка переводчика-предохранителя которого давало именно такой щелчок. Гуров присел, пригнувшись к земле, и почти бесшумно отполз за дерево. Из-за ствола ели в кустах можжевельника он увидел алый глазок прицела, направленный в его сторону. Сомнения в том, что рядом велась охота, не оставалось. И, судя по всему, охотились уже на него. Или...

Расстояние до кустов было не более десяти метров. На небе показалась луна. Тучи, уносимые ветром, то и дело оставляли прогал для яркого света, который, доходя до земли, несколькими лучиками проникал в глубь тайги.

Опершись о ствол дерева, Гуров аккуратно отложил ружье в сторону и вытащил черный воротник свитера на всю длину. Натянув его до уровня глаз, он так же аккуратно, стараясь не производить никаких звуков хрустящей тканью куртки, освободил правую руку и пролез ею во внутренний карман жилета с патронтажным поясом. За одним из ремешков жилета был заткнут его личный «штейр». Зажав пистолет под мышкой, Гуров постарался бесшумно взвести оружие, как в ту же секунду услышал вполне характерный свист, а следом за ним и звук ударившейся о дерево и поглощенной толстым стволом пули. Последние сомнения улетучились. Полковник понял, что место охоты, на которую так любезно пригласили его, было найдено заранее и тщательно выбиралось. Лес на пятачке, где находился Гуров, был достаточно редок. А следовательно, и прицелиться в этих условиях из снайперского оружия с оптическим прицелом не представляло особого труда. Гуров лег на землю, прикрываемый стволом дерева и, выставив перед собой дуло верного «штейра», стал ждать. Через несколько секунд он снова увидел за ветками красный флажок.

– Выходи, ты на прицеле, – коротко крикнул Гуров в темноту.

В это мгновение огонек дернулся, в кустах послышался шелест, и Гуров выстрелил. За выстрелом последовала тишина, а уже через секунду очередью по стволам рассыпалась беспорядочная стрельба из автоматического «ВСК-94». Полковник запоздало вспомнил, что забыл положить в карман сменный магазин для своего пистолета. Пошарив по земле рукой, понял, что ружье осталось лежать рядом с соседним деревом, расстояние до которого было довольно приличным, а проход к нему ничем не защищен от смотрящего в объектив оптического прицела из кустов снайпера. Ну да ладно!

Глазок прицела исчез. Однако Гуров знал, что на этом оружии точка прицеливания могла высвечиваться и черным цветом. Времени на раздумье не оставалось. Полковник нащупал на земле палку и быстро отшвырнул ее в сторону. Раздалась новая бесшумная очередь, и Гуров, не глядя, из-за дерева, произвел еще два выстрела. В кустах раздались пронзительный крик и последовавшее за ним жестокое ругательство. Попал. Но, судя по всему, стрелок был только ранен. Гуров отполз еще на два-три метра правее того места, куда стрелял снайпер, и по-пластунски двинулся по направлению к кустам. Раздалась еще одна очередь. Шальная пуля задела полковнику куртку, оставив на рукаве рваный след. Определив, что стрельба уже ведется не прицельно, сыщик быстро вскочил на ноги и, обежав за деревьями круг, приблизился к кустам, откуда продолжали доноситься стоны. Теперь он отчетливо мог видеть на просвет скорчившуюся фигуру человека, который то ли от боли, то ли от отчаяния продолжал палить, выстреливая обойму винтовки до конца. Гуров решил дождаться момента, когда магазин закончится, но в это мгновение снайпер резко развернулся и нажал на курок. Пуля вскользь задела левую руку Гурова, он почувствовал боль, отшатнулся и навел пистолет на стрелявшего. Выбора так же, как и времени для принятия какого-либо альтернативного решения, у полковника не было. «Штейр» дернулся в его правой руке. Человек откинулся назад, а винтовка выпала у него из рук. Стоны прекратились. Наступила полная тишина.

Гуров опустился на корточки, ощупал раненую руку. Ничего серьезного. Снова поднялся и уже неспешным шагом, но не убирая оружия, дошел до места, откуда стрелял снайпер. Ударом ноги отшвырнул винтовку в сторону. Человек лежал на животе. Спина и рукав одежды были пропитаны влагой. Гуров перевернул еще гибкое, но уже отяжелевшее тело лицом вверх. Свет луны в этом месте почти не проникал в глубь леса. Полковник нащупал рукой зажигалку в кармане куртки, достал ее, и большим пальцем провернул колесико. Пляшущий на ветру огонек осветил фигуру и лицо лежащего на спине человека. Это был Илья.

Рублевка. Особняк Александра Глазберга

– Одним словом, он мне не понравился, Александр Романович. – Нечайкин придвинул к себе поближе чашку ароматного чая со вкусом мяты и сделал маленький обжигающий губы глоток. – Не думаю, чтобы это был легавый. Я навел все необходимые справки. Выйти на Клоча мне, правда, не удалось, хотя, как утверждают некоторые не раз проверенные нами кадры, он действительно человек авторитетный среди столичной братвы, а вот с Артемом Сиплым я пару часов назад даже имел сомнительное удовольствие пообщаться лично. Кстати, ужасный тип, Александр Романович. Не хотел бы я когда-нибудь оказаться в списке его недоброжелателей.

Глазберг засмеялся. Сидя с Нечайкиным в относительно прохладном предбаннике и отдыхая от стодвадцатиградусного сухого воздуха бани, Александр тоже неторопливо потягивал мятный чай, время от времени промокая влажный от пота лоб краем простыни, в которую было обернуто его смуглое от природы тело. Босые ноги Глазберга покоились на деревянной скамеечке напротив, в то время как сам он привалился к стене, блаженно прикрыв веки. Баня являлась для Александра Романовича ежедневным ритуалом, и если по какой-то причине он пропускал эту процедуру, то чувствовал себя крайне неуютно. Причем это обязательно должна была быть русская баня. По-черному. Со всеми традиционными наворотами. Именно такую Глазберг и поставил на территории своего двухэтажного коттеджа.

– Я знаком с Артемом, – Глазберг просунул руку под простыню и почесал живот. На губах его играла улыбка. – Поэтому прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Но в целом ты, конечно, заблуждаешься, Петруша. Если поддерживать с Сиплым теплые дружеские отношения, то милее человека просто не найти. Можешь мне поверить. Ты сказал ему, что приехал от меня?

– Я сказал, что работаю на вас.

– Вот и напрасно, – Глазберг ткнул в направлении собеседника указательным пальцем. – Надо было сказать, что ты мой друг. У Сиплого было бы к тебе совсем иное отношение. Ну, ладно. – Он снял ноги со скамейки, подобрал их под себя и поплотнее запахнулся в простыню. Высокий лоб Александра уже был абсолютно сухим. – Что сказал Артем в отношении этого типа? Как его там?..

– Шуруп, – напомнил Нечайкин, невольно отмечая взглядом, как Глазберг взял со стола потрепанную колоду карт и стал методично перетасовывать ее. – Он сказал, что это его кличка. Имени и фамилии не назвал. А что касается Сиплого, то он полностью подтвердил слова Шурупа. Дескать, путевый парень, из блатных. Восемь лет отмотал у «хозяина» за скок со взломом. По малолетке имел еще одну судимость за разбойное нападение. Парень крепкий, что, в общем-то, по нему и так было видно, без принципов и понятий о морали.

– Отмороженный, что ли?

Глазберг, не задумываясь над собственными действиями, начал парами разбрасывать карты на три стопки, как при игре в преферанс. Не забыл и отдельно сбросить две карты в прикуп.

– Ну, получается, что так. То есть, в принципе, нам такой человек мог бы пригодиться. Только...

– Только он тебе не понравился, – закончил за Нечайкина владелец «Нити Ариадны». – Да, я уже слышал. Однако позволь полюбопытствовать, с чего вдруг такое предвзятое отношение? Раньше я не замечал за тобой ничего подобного.

– Не знаю... Может, его манеры. Или...

– Я понял тебя. Судя по тому, что ты рассказал мне утром, этот Шуруп вел себя с тобой достаточно панибратски. Верно?

– Да.

– И именно это тебя и покоробило?

– Наверное. Он попросил у меня денег в долг, чтобы сыграть на рулетке в нашем заведении. – Нечайкин сделал еще несколько глотков тонизирующего напитка и, отставив в сторону наполовину опустевшую чашку, поправил съехавшую с плеча простыню. В отличие от шефа, на голове у начальника СБ красовалась войлочная банная шапочка в виде колокольчика, которую он не снимал даже после того, как покидал пределы парной. – А отдать обещал после того, как заработает. Видимо, в нашем же казино, как он рассчитывает.

Глазберг вновь расхохотался, и на этот раз его заразительный смех звучал дольше, заставив и Нечайкина улыбнуться в ответ. Подняв одну из трех карточных стопок, Александр заглянул в прикуп. Затем точно так же проверил вторую и третью стопки, после чего собрал все карты вместе. Принялся вновь перетасовывать колоду.

– Забавный парниша, – сказал он, отсмеявшись. – Весьма и весьма забавный. Мне даже заочно он уже начинает нравиться. Чем ты недоволен?

Нечайкин не ответил. Подставив свою наполовину опустевшую чашку под носик блестящего самовара, он добавил себе еще кипяточку. Потянулся к лежащей на добротном дубовом столе пачке «Винстона». Выудил из нее одну сигарету. Глазберг уже по новой принялся раскладывать карты на три стопки.

– Короче, определи его в свою бригаду по работе с неплатежеспособными должниками, – посоветовал владелец «Нити Ариадны». – Хуже в любом случае не будет. Если он неплохо зарекомендует себя, сунем его в штат. Но не раньше. В казино ему пока работать рано, а тут – в самый раз. Только для начала испытай его.

– Как?

– Слушай, Петруша, я устал объяснять тебе каждую мелочь, – на лице Глазберга появилось недовольное выражение. Он поднял прикуп. Со своего места Нечайкин видел, что там оказалось две десятки. – Мускулы и умение владеть любым оружием – это, конечно, хорошо, но иногда надо и мозги подключать. Что у нас там с этим футболистом?

– С Матвеевым?

– Да, с ним. Он заплатил долг?

– Нет. И, по-моему, не собирается. – Нечайкин передвинулся на край скамейки, подальше от шефа, зная, что тот не выносит табачного запаха в бане, и закурил. – Я звонил ему позавчера и напомнил о долге. Сказал, что все сроки вышли, а мы так и не увидели ни копейки.

– Ну, а он что?

– А ничего. Буркнул что-то в ответ и повесил трубку. Я звонил еще несколько раз с разных телефонов, но он больше не отвечал на вызовы.

– Вот сучонок! – беззлобно, однако с оттяжкой произнес Глазберг. – Но для нас это удобный случай. Жаль, конечно, что денег с него мы уже не получим, но, как говорится, на все воля божья. Отправляйся сегодня вечером на «Динамо». Он обязательно будет там на тренировке. И возьми с собой Шурупа. Только его одного. Больше никого не надо. Поговори с Матвеевым. Чем жестче, тем лучше. Ноги ему сломайте. Обе. И дайте срок еще четыре дня. Если по истечении его он так и не отдаст долг, можешь его пришить. Пользы от него уже не будет. Одни убытки. И на этом проверишь в деле своего нового знакомого. Улавливаешь мою мысль?

– Улавливаю. А деньги? Мне ему заплатить?

– Нет, – Глазберг покачал головой, удовлетворенно хмыкнул, глядя в поднятые со стола карты, а затем снова смешал всю колоду. – Так и скажешь, что это был проверочный рейд. Начнет залупаться, гони его в шею.

В дверь со стороны улицы деликатно постучали, а затем, выждав для приличия секунд десять, на порог ступила молоденькая девушка в одном купальнике и наброшенной на плечи коричневой болоньевой куртке. Светлые волосы с вплетенными в них солнечными лучами рассыпались по плечам. Она игриво посмотрела сначала на Нечайкина, потом на Глазберга.

– Фрукты подавать? – спросила она глубоким грудным голосом, так не сочетавшимся с ее миловидной внешностью.

Нечайкин знал, что для шефа фрукты в бане были такими же неизменными элементами, как чай с мятой. Сам Петр не любил ни того, ни другого, считая, что это дурно влияет на потенцию, но никогда не противоречил Глазбергу.

– Нет, Танюша, пока рано. – Глазберг отложил колоду в сторону и покосился на плотно подогнанную заслонку в печи. – Ты лучше подкинь нам еще дровишек. А то температура уже градусов на десять упала, если не меньше.