Текст книги "Таежная зона"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Помещение оказалось просторным и светлым. Минимальный набор мебели. Диван на двоих, кресло, стеклянный столик между ними, большой телевизор в углу и узкий фигурный секретер, так же, как и столик, выполненный из стекла. На двух подоконниках горшки с экзотическими домашними цветами, названий которых Крячко не знал. Блондинка указала ему рукой на диван, и Стас сел. Она разместилась в кресле.

– И о ком же вы хотели со мной поговорить, полковник? – Пальчики с длинными красными ногтями медленно опустились на колени.

– Можно просто Стас, – Крячко закинул ногу на ногу и пристально взглянул собеседнице в глаза. – Слово «полковник», на мой взгляд, меня как-то старит.

Она снова засмеялась.

– Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени, – напомнил он.

– Светлана, – представилась женщина, машинально поправляя слегка задравшуюся юбку. – Только никак не могу понять, Стас, как же вы пришли ко мне с официальной беседой, если даже не знали моего имени. Вы должны были меня знать... Или удостоверение и все прочее – только повод для знакомства?

– Ни в коем случае, – Крячко скроил серьезную физиономию. – Я никогда не пользуюсь своим служебным положением в личных целях. А все остальное объясняется просто. Час назад я видел вас в ресторане «Серебряная подкова» с интересующим меня человеком. О нем-то, собственно, я и хотел поговорить.

Лицо Светланы вновь претерпело серьезные изменения. Кокетство и беззаботность исчезли, уступив место сначала прежнему испугу, затем удивлению и в итоге настороженной заинтересованности. Крячко внимательно наблюдал за этими метаморфозами. Несмотря на личную симпатию к сидевшей напротив особе, полковник в первую очередь оставался профессионалом своего дела до мозга костей. Он прекрасно помнил, с какой целью явился сюда.

– Вы имеете в виду Угланова? – В голосе Светланы появилась едва заметная хрипотца.

– Да, Степана Степановича Угланова, – заметив, что Светлана не собирается ничего добавлять к своему уточнению, Крячко сам пустился в объяснения: – Угланов проходит одним из подозреваемых в деле об убийстве. Возможно, вам известно, о чем идет речь, если вы общаетесь с ним достаточно близко, – бессознательно полковник сделал особенное ударение на словосочетании «достаточно близко». – Дело об убийстве его заместителя Юрия Дражайского...

Светлана негромко вскрикнула и тут же поспешно закрыла ладошкой рот. Глаза ее округлились, и на Крячко буквально обрушился ослепительный изумрудный свет ее зрачков.

– Что такое? – Полковник нахмурился. – Вам что-то известно об этой истории? Вы были знакомы с Дражайским?

Прежде чем ответить вразумительно на поставленный вопрос, Светлана молча покачала головой. Затем она отняла-таки руку ото рта и глухо произнесла:

– Да, конечно. Я была очень хорошо знакома с Юрой. Они со Степой дружили. Очень давно, еще с института. И он часто бывал у... у Степы или у меня. Не стану от вас скрывать, полковник... Простите, Стас, – она потупила взгляд. – У меня с Углановым отношения, если так можно выразиться. Он женат, но... Вы ведь понимаете, как это бывает?

– Да, понимаю, – Крячко показалось, будто ему царапнули острым когтем по сердцу.

– Мы не афишировали наших отношений, – продолжила Светлана. – О них знали только самые близкие друзья. В том числе и Юра Дражайский. Поэтому я и говорю, что он бывал у... нас. Я всегда очень тепло относилась к Юре. Он – хороший человек... Был... Но сейчас вы сказали, что его убили...

– Простите, а вы об этом не знали?

– Я не знала, что его убили, – пояснила свою мысль Светлана. – Степа рассказал мне о том, что произошло на этой чертовой охоте, но я с его слов поняла, что это был несчастный случай.

Крячко прищелкнул языком. Если Угланов говорил о произошедшем как о несчастном случае, то, вероятно, он и сам в это верил. Кто знает?

– Не исключено, – вынужден был признать Станислав, покосившись на стоящую между ним и Светланой пепельницу. Хотелось закурить, но он не решился на то без специального разрешения хозяйки. – Но мы не можем также и исключать того варианта, что гибель Дражайского была преднамеренным убийством. Наша профессия, Света...

– Постойте! – перебила его женщина. – О каком же преднамеренном убийстве может идти речь, если Юра сам в себя попал из ружья?

Крячко опешил и моментально позабыл о своем желании закурить.

– Сам в себя? – переспросил он. – Кто вам это сказал? Это же в принципе невозможно и...

– Степа, – Светлана заморгала глазами, и Крячко только сейчас обратил внимание, насколько глупым и наивным было выражение ее лица. – Мне сказал об этом Степа. Господи! – Она вновь закрыла рот ладошкой, а когда отняла руку, заговорила быстро, почти скороговоркой: – Неужели?.. Нет, этого не может быть. У меня оставались подозрения, но я считала, что Степа никогда в жизни не отважится на подобное.

– О чем вы говорите? – Крячко подался вперед.

– В последнее время они здорово не ладили. – Руки Светланы задрожали, и она сцепила их в замок, чтобы ее волнение не так сильно бросалось в глаза постороннему мужчине. – Я имею в виду Степу и Юру. Какие-то трения на работе. Степа был недоволен тем, что делает Юра, а Юра, насколько мне известно, считал в этой ситуации неправым Степу. И в какой-то момент я вдруг поняла, что все это из-за меня...

– Почему из-за вас?

– Степа начал ревновать меня.

– К Дражайскому?

– Ко всем. Но к нему в первую очередь, – Светлана подняла глаза на полковника, и он заметил, что в них появились слезы. Женщина готова была разрыдаться в любую секунду, но сдерживала свои эмоции лишь усилием воли. – Это было совершенно напрасно, поверьте мне. Юра мне нравился, но лишь чисто по-человечески. Я даже готова допустить, что между нами был некий легкий флирт. А что? В конце концов, я – женщина свободная и не обязана отчитываться перед Углановым за каждый свой поступок. Для этого у него есть жена... Но, по сути, между мной и Юрой ничего не было. Но кто-то что-то наплел Степе по этому поводу.

– Кто?

– Не знаю. Он достаточно долго держал это в себе, подозревал, нервничал, а потом все-таки решился и выложил мне все начистоту. Я разубедила его. – Светлана поднялась с кресла, обошла вокруг него и облокотилась на высокую кожаную спинку. Крячко остался сидеть на диване. – Хотя в действительности я не думаю, что он мне поверил. Все вы, мужики, одинаковые. Разве не так? – Вопрос был риторическим, и Стас счел за благо промолчать. – Везде и во всем видите подвох и измены... Одним словом, отношения между Степой и Юрой портились день ото дня. Обстановка накалялась, и я чувствовала, что рано или поздно могло произойти что-нибудь ужасное. Катастрофа... Но вдруг Степа переменился. Он даже сказал мне, что хочет поехать с Дражайским на охоту, хотя никогда раньше этим делом не интересовался, и там, в спокойной непринужденной обстановке, сгладить все острые углы...

– А потом он сказал вам, что с Дражайским на охоте произошел несчастный случай, так как он сам в себя попал из ружья? – Крячко вцепился пальцами в подлокотник дивана. Суставы побелели от напряжения.

– Да... Вы думаете?.. Боже мой! Скажите мне, что это не так! Степа ведь не убивал его? Правда?

Крячко заставил себя пружинисто подняться с дивана. Светлана смотрела на него все теми же круглыми испуганными глазами. Что он должен был ответить на ее последний вопрос? Соврать? Сказать, что он думал по этому поводу на самом деле? На мгновение полковник даже растерялся.

– Именно это я и собираюсь выяснить. Простите меня, Света, но я должен идти.

Москва. Главное управление уголовного розыска

– Связь была слишком ненадежной, и мне пришлось сменить сим-карту. На время. А что за паника такая, Петя? – Гуров остановился возле окна, слегка сдвинул штору и выглянул на улицу. Дождик усиливался с каждой минутой, и весь асфальт на дороге и тротуарах покрылся темными крапинками. – Я же работал, а не баклуши там бил. Хотя, должен признаться, – полковник вздохнул, – вся моя работа оказалась мимо цели.

– В каком смысле? – Сидя на своем генеральском месте, Орлов смотрел подчиненному в спину.

– Это долгая история, – отмахнулся Гуров. – Если будет интересно, можешь все прочесть потом в моем отчете, когда он будет готов.

– А будет? – В голосе генерала мелькнул сарказм.

Гуров обернулся.

– Петь, не надо. Ладно? Мне сейчас и без того тошно. Как дела у Стаса?

– Да, в общем, с тем же успехом, что и у тебя, – хмыкнул Орлов. – Версия с Глазбергом тоже оказалась ложной. Хотя, как говорится, нет худа без добра. Стараниями Стаса удалось накрыть мощную криминальную группировку, прикрываемую казино «Нить Ариадны» и Александром Глазбергом лично.

– Но к убийству Дражайского все это не имеет никакого отношения? – уточнил полковник.

– Совершенно верно.

– Тогда кто?

Вопрос Гурова повис в воздухе. Он и задал-то его чисто машинально, не столько обращаясь к генералу, сколько к самому себе. Если бы у Орлова была хоть одна мало-мальски стоящая версия, он бы сразу ее озвучил.

Шум в приемной заставил генерала приподняться в кресле. Гуров остался стоять возле окна, заложив руки в карманы брюк и задумчиво покачиваясь на носках. Дверь в кабинет распахнулась, и Крячко, подобно тайфуну, ворвался внутрь. Пару бумаг на столе Орлова сдуло сквозняком, и он склонился, чтобы поднять их.

– Угланова надо брать! – выпалил Станислав, с трудом переводя сбившееся дыхание. Повернув голову, он заметил Гурова. – А-а! И ты здесь. Здравствуйте. А мы уже не ждали вас. Я думал, ты сменил московскую прописку на иркутскую...

Гуров шагнул вперед.

– Стас, ты прекрасно знаешь, как я ценю твой юмор, но сейчас мне не до смеха, – серьезно произнес он. – Так что давай попикируемся в следующий раз. Лучше рассказывай, что там у тебя. Почему Угланов?

Крячко откашлялся, придвинул к себе стул и сел так, чтобы держать в поле зрения и Гурова, и Орлова. Коротко, но не опуская при этом ни одной важной детали, он поведал коллегам о своем визите к Степану Степановичу, о последующей за этим визитом слежке и, наконец, о том, что ему удалось узнать в ходе беседы со Светланой.

– Я хотел было сразу рвать когти в Транспортное управление, – завершил он. – Потом подумал, что, может, стоит посоветоваться, взвесить все на свежую голову, но... Черт возьми! Какие тут могут быть сомнения?! Угланов заведомо лгал. Значит, виновен. Значит, есть что скрывать. Я прав?

– Прав, – мгновенно откликнулся эхом Орлов. – Тут и мотив, и возможность – все налицо. Лично я склонен согласиться со Станиславом. А ты, Лева?

Гуров все так же молча стоял у окна, перекатывая меж пальцев неприкуренную сигарету. И Крячко, и Орлову было отлично знакомо такое выражение лица у коллеги. В этот момент он одновременно и слушал рассказ напарника, и погружался в какие-то собственные мысли. Сопоставлял, анализировал, делал выводы.

– Лева! – окликнул его генерал.

Полковник медленно перевел на него взгляд. Сунул в рот сигарету.

– Да-а, – протянул он. – Многое сходится в золотом сечении. Дибелович упоминал имя Светланы. Но только как любовницы Дражайского, а не Угланова. Но потом сказал, что, похоже, эта девица спит с обоими...

– Вот только давай не будем порочить честное имя девушки, – живо отреагировал Крячко. – Она сказала мне, что про нее распускают различные слухи...

– Хватит разглагольствовать, Стас, – оборвал его напарник. – Поехали в Транспортное управление и прищемим хвост этому Угланову. У меня чертовски отвратительное настроение.

– У меня тоже.

Они вместе покинули генеральский кабинет, и Крячко громко хлопнул дверью. Листы со стола Орлова опять полетели на пол. Сыщики спустились вниз по лестнице и сели в «Мерседес» Станислава.

– Как в Иркутске?

– Я же тебе сказал, давай потом.

Машина тронулась с места, Крячко вывел ее на проезжую часть и утопил педаль газа в пол. По сравнению с «шестеркой» соседа, с которым полковнику еще предстоял нелегкий разговор, старенький «Мерседес» бежал достаточно резво.

– Пролет, да? – Стас сочувственно покачал головой.

– Так же, как и у тебя, – огрызнулся Гуров.

– На охоте хоть побывал?

– Побывал, – полковник поморщился от неприятных воспоминаний.

– Ну и как? Понравилось?

– Веди машину. Ладно?

– Что с тобой сделал Иркутск, Лева? Злой ты какой-то...

Гуров никак не отреагировал. Крячко не стал больше лезть к нему с расспросами и сосредоточил все внимание на дороге. Дождь усиливался, но, когда сыщики подъехали к Транспортному управлению, погода еще была более или менее сносной. Стас заехал на стоянку.

– Между прочим, мне этот тип сразу не понравился, если ты помнишь, – сказал он, когда они с Гуровым поднимались в лифте. – Потом я понял, что именно мне так не понравилось в нем. Его взгляд. Он отводит глаза, Лева. Как же ты мог этого не заметить? Я думал, ты у нас прирожденный психолог... А тут такая элементарная задача...

Гуров пожал плечами.

– И на старуху бывает проруха, – ответил он. – Я рад, что в этот раз ты оказался наблюдательнее меня. Молодец, Стас.

Секретарши не оказалось в приемной, но сыщики не стали тратить время на ее поиски. Крячко беззастенчиво толкнул дверь в кабинет Угланова и первым вошел в помещение. Гуров последовал за напарником.

Степан Степанович сидел за столом, но не во главе него, как это было обычно, а сбоку, на месте для посетителей. Перед ним стояла почти опустевшая коньячная бутылка и маленькая серебряная рюмочка. Взгляд Угланова, устремленный в одну точку прямо перед собой, был совершенно отсутствующий. Он даже не слишком удивился появлению сыщиков в своем кабинете. И не отреагировал на это должным образом.

– Я знал, что вы вернетесь, – Степан потянулся к бутылке и вылил из нее остатки содержимого в рюмку. Придвинул ее поближе к себе, но пить не торопился. – Только никак не думал, что это произойдет сегодня. Надеялся, позже...

Сыщики сели за стол напротив Угланова. Гуров уперся локтями в полированную поверхность, а Крячко скрестил руки на груди.

– Мы решили, что самое время для откровенной беседы именно сегодня, – съехидничал Стас. – Вы готовы исповедоваться, Степан Степанович?

– Хотите выпить? – вместо ответа предложил тот.

– Нет. Для нас еще рано, – произнес Гуров.

– И нам западло пить с убийцами, – ввернул Крячко.

Напарник осадил его взглядом и вновь переключил свое внимание на Угланова.

– Расскажите нам о том, что произошло, Степан Степанович. В тот день на охоте...

Угланов приподнял голову, мутным взором окинул обоих визитеров, а потом неловко попытался принять вертикальное положение, отодвинув от себя стул. Тот опрокинулся и с грохотом упал на пол. Угланов и сам едва не приземлился рядом, но каким-то чудом удержался, цепко ухватившись за край стола.

– Мне нужно выпить, – изрек он. – И если для вас рано, то для меня уже давно в самый раз. Может, все-таки попробуете? У меня есть отличнейший коньяк. Превох... Превост... Превосходный коньяк. Во!

Покачивающейся походкой, словно моряк, ступающий по палубе, Угланов неторопливо продефилировал в противоположный конец кабинета и остановился возле скрытой в стене двери. Крячко было дернулся, но Гуров остановил его, попридержав за локоть. Угланов и не думал бежать. Как выяснилось через пару секунд, в стене имелась скрытая ниша, где у Степана располагалось нечто вроде бара. Во всяком случае, арсенал на трех стеклянных полочках выглядел внушительно. Угланов долго и скрупулезно выбирал то, что ему нужно, и наконец остановил свой выбор на такой же маленькой коньячной бутылочке, как и предыдущая. Закрыл бар и вместе со своим трофеем вернулся обратно к столу. Сел на прежнее место. Ни Гуров, ни Крячко уже не торопили его. Было видно, что Угланов дозревал. Оказывать давление на таких людей не имеет смысла. Они сами себя со временем съедают изнутри. За те несколько дней, что прошли с момента убийства Дражайского, Угланов себя съел. Методично, планомерно, день за днем. Он уже не в силах был держать в себе то, что накопилось.

– Я – не охотник! – неожиданно выдал он после того, как пауза в разговоре изрядно затянулась. – Я вообще не собирался ни в кого стрелять. Ни в зверя, ни в человека... Ни в кого. Но я должен был. Понимаете? Должен! – После высокого эмоционального всплеска Угланов опять замолчал, а буквально через минуту продолжил с совершенно иными интонациями в голосе: – Я – неудачник. Мне не повезло с самого начала. В тот день, когда я встретил Анжелику. Это моя жена. Она всегда была на три порядка выше меня... Во всех отношениях. И она любила другого человека. Скажем так, более достойного, чем я. У меня был второй номер...

Угланов потянулся к бутылке и только тогда заметил, что в рюмке уже налито. Он так и не выпил с предыдущего раза. Одним глотком осушил содержимое и сморщился. Из глаз непроизвольно покатились слезы. Но закусывать он не стал. На столе вообще не было никакой закуски. Скрутив пробку с бутылки, Степан налил себе новую порцию. И Гуров, и Крячко молча наблюдали за его медленными механическими действиями.

– Все вокруг мне только и говорили о том, что я не должен был жениться на ней, – продолжил Угланов, и, как ни странно, речь его стала более связной. – Мол, ни к чему хорошему это не приведет. Позже я понял, насколько они оказались правы. Быть слабым мужем при сильной жене – это я вам скажу!.. Врагу не пожелаешь. Да! И тогда я решил поквитаться с ней. Поднять себя в собственных глазах и тем самым, может быть, вырваться из этой ловушки, в которую угодил по собственной вине. Разорвать круг... Понимаете, о чем я? – Он небрежно махнул рукой. – Ничего вы не понимаете. Чтобы понять, это нужно испытать на собственной шкуре. Только так... Я решил изменить Анжелике. Глупое решение. Очень глупое. В итоге я сделал только хуже самому себе.

Угланов опять замолчал.

– Почему? – не удержался от вопроса Крячко.

– Я стал импотентом, – грустно поведал Угланов. – В прямом смысле этого слова. Шлюха, которую я подцепил, чтобы отомстить Анжелике, наградила меня венерическим заболеванием. И Анжелика об этом узнала. Так получилось, что она не могла не узнать, – он взял в руки серебряную рюмку и поднял ее на уровень лица. – От болезни я излечился, но «мой друг» перестал стоять. Капитально... А после этого и без того непростая жизнь с Анжеликой превратилась в настоящую пытку. Все стало еще хуже, чем прежде. Я не раз думал о том, чтобы повеситься...

– Почему вы просто не развелись с ней? – подал голос Гуров.

Пока он не понимал, к чему клонит Угланов в своем рассказе, но искренне надеялся на то, что тот в итоге все же перейдет к главному вопросу, который интересовал сыщиков.

– Развестись с Анжеликой? – вскинулся Угланов. – Вы с ума сошли? Это было невозможно.

– Невозможно?

– Да, невозможно. Только благодаря ей я занимаю свое нынешнее положение. Мой тесть – начальник Транспортного управления. Стоит мне развестись с Анжеликой, и я могу сразу идти на биржу труда. Я и так живу в вечном страхе, как бы Николай Гаврилович не узнал о моей измене... – Угланов выпил, и на этот раз его реакция на спиртное обошлась без слез. То ли новый коньяк был более высокого качества, то ли ему уже было все равно, что пить. – Я только хочу, чтобы вы поняли, в каком аду я жил до того, как в моей жизни появилась Светлана Поршенок. Я познакомился с ней в магазине, случайно. Она тогда работала продавщицей. Все как-то случилось само собой, и у меня... У меня на нее сработал. Это было, как в сказке, – он закатил глаза. – Естественно, я сразу привязался к этой женщине. Луч света в темном царстве... Она была моей отдушиной. Как в моральном, так и физическом плане. Мы стали регулярно встречаться. Я уговорил Свету бросить работу, купил ей квартиру, и все вроде бы было достаточно гладко, пока не возникла эта ситуация с Юрой.

– Как она возникла? – поспешил задать вопрос Гуров, чувствуя, что Угланов, наконец-то, перешел к главному.

– Юра стал подбивать к ней клинья. Он был моим старинным другом. Пожалуй, самым лучшим. И он знал о нас со Светой. Помогал... Ну, знаете, как это? Если я не мог, он всегда готов был отвезти ее по магазинам, помочь с навыками вождения – я купил Свете машину, – договориться со специалистами, когда у нее случалось что-нибудь по дому. Сантехника, газовики и так далее... Получалось так, что они стали проводить вместе слишком много времени... И я почувствовал, что между ними возникло что-то. Я никогда не разговаривал с Юрой на тему своей мужской силы, но боялся, что он окажется гораздо лучше меня, если... Дерьмо!

Угланов со всей силы шарахнул кулаком по столешнице. Пустая рюмка подпрыгнула и опрокинулась набок. Из нее вылилось несколько темно-коричневых капелек. Степан вернул рюмку в прежнее положение, отчаянно, как за соломинку, ухватился за горлышко коньячной бутылки и снова налил себе. На этот раз слишком много. Коньяк перелился через края и заструился по пальцам Угланова. Он облизал их.

– У меня снова перестал стоять, – признался он. – Нервное, на почве ревности... Света ничего не говорила, но я понимал, что она не могла оставить этот факт без внимания. Тем более что она знала о моих прежних проблемах...

– И тогда вы решили избавиться от Дражайского, – подсказал Гуров. Он не хотел, чтобы разговор опять поплыл в сторону. – И тем самым устранить причину своей нервозности. Так?

– Не сразу, – Угланов вздохнул. – У меня не было ничего, кроме подозрений, пока... Света сама сказала мне о том, что в последнее время Юра стал проявлять к ней слишком повышенное внимание. И не как к человеку или другу, а как к женщине. Это было последней каплей... Это решило все, – он поднял рюмку, но его рука зависла на полпути, так и не завершив начатой траектории. – Я вспомнил, что Дражайский часто звал меня на охоту, и подумал, что лучшей возможности для убийства и представить себе нельзя. Я все продумал. Все должно было выглядеть как несчастный случай... Я взял с собой два ружья. Одно, с которым якобы собирался охотиться, я засветил для всех, а второе держал в сложенном виде в сумке. Честно говоря, я до последнего момента все равно не верил, что смогу убить его. Я же никогда прежде никого не убивал. Я даже свою собаку не смог усыпить, когда она стала старой и больной. А тут человек... Я думал, не смогу решиться. Но я решился, черт побери!.. Однако самое страшное было потом, – Угланов заглянул в рюмку. – Если бы я знал... Тяжело не само убийство, а то, что происходит потом. Муки совести, или как это там называется? Юра снится мне каждую ночь. Он приходит ко мне во сне, но ничего не говорит. Просто смотрит на меня. Молча... И это самое невыносимое. Я просыпаюсь каждые полчаса, и мне кажется, что он где-то здесь, в комнате. Все так же стоит и смотрит... Он меня достал!

Угланов выпил, качнулся, и его левый локоть соскользнул со стола. Он едва не потерял равновесие. Губы изогнулись в кривой ухмылке. Рука потянулась к бутылке, но сидящий напротив Гуров решительно перехватил Степана за кисть.

– Ну, хватит, – сказал полковник. – Достаточно пить. От мук совести это вас все равно не избавит.

Угланов поднял на него остекленевшие глаза.

– Что мне грозит? – буднично поинтересовался он, словно речь шла о какой-нибудь незначительной провинности вроде разбитого вдребезги стекла. – За убийство Юры?

– Это будет решать суд, – жестко ответил Гуров. – Но не думаю, что он станет к вам лоялен. Даже несмотря на всю душещипательную историю вашей жизни, которую вы поведали.

Крячко усмехнулся.

Москва. Район Измайловского парка

Ни один канал не показывал ничего более или менее стоящего, способного отвлечь ее от невеселых мыслей. Светлана выключила телевизор, бросила пульт рядом с собой на диван и стремительно поднялась на ноги. В голове крутился только один вопрос. Стоит ли звонить Угланову? Несколько раз Светлана уже брала в руки телефон и даже набирала на панели первую цифру степановского номера, но в следующую секунду делала сброс. Для чего? Что она может сказать ему сейчас? И нужно ли вообще что-то говорить ему? Все уже сделано. Возврата назад быть не может. Если и стоило что-то менять, то значительно раньше.

Света остановилась в центре гостиной и заложила руки в карманы своих светлых просторных штанов. Она не собиралась ничего менять. Ни сейчас, ни раньше. Никогда. И если бы ей представился шанс прожить всю эту ситуацию заново, она поступила бы точно так же. Это не могло продолжаться бесконечно.

Она перевела взгляд за большое панорамное окно. Дождь лил словно из ведра, и, судя по тому, как сильно затянулось небо грозовыми тучами, непогода должна была продлиться до утра.

– Мне никогда не было ни с кем так хорошо, как с тобой, – невольно всплыл в памяти голос Дражайского. Они сидели в этой самой гостиной, пили кофе, а за окном так же шел дождь. Юра смотрел на нее грустными и по-собачьи преданными глазами. Обычно такие взгляды мужчин раздражали Светлану, но у Дражайского это почему-то получалось очень естественно и трогательно. – Я всю жизнь искал обычного женского тепла, внимания... Просто осознания того, что ты кому-то нужен. Что кто-то нуждается в твоем присутствии, в твоей помощи... Не в финансовой, а в моральной. Странно, но до встречи с тобой я считал, что такое бывает только в легендах или дешевых любовных романах. В жизни все иначе. Во всяком случае, у меня все происходило иначе. Все женщины эгоистки. Холодные, прагматичные, амбициозные...

– А я другая? – с улыбкой спросила тогда Светлана.

– Да. Ты – другая. Рядом с тобой чувствуешь себя очень уютно.

Он часто в последнее время затрагивал эту тему. Почти каждый день. И если поначалу его слова казались Светлане милыми, то постепенно столь проникновенные речи начинали раздражать. Ни один нормальный человек, в ее представлении, не мог бы выдержать этого слепого поклонения и идеализации. Не сотвори себе кумира, как говорится в Библии. Дражайский Библию не читал. Он вообще читал крайне мало. И в связи с этим его представления о жизни были весьма скудными.

Жалела ли она его сейчас? Когда его не стало? Нет, вряд ли.

Отогнав от себя воспоминания, Светлана прошла в ванную комнату. Пустила воду. Все, что ей хотелось в настоящий момент, так это принять горячую ласкающую тело ванну. И забыться. Вода, смешанная с маслами эвкалипта и лаванды, наверняка поможет ей успокоиться.

Света посмотрела на себя в зеркало. Странно, но под глазами появились какие-то темные круги, которых не было прежде. И не должно было быть. Наверное, от недосыпания. Она просто обязана взять себя в руки. Ради самой себя...

Москва. Главное управление уголовного розыска

– Серьезная неувязочка получается. Вам так не кажется? – Гуров бросил на стол бумаги, извлеченные им несколько минут назад из материалов дела по убийству Юрия Дражайского.

– Перестань придираться, – отмахнулся Крячко. – Ты сам прекрасно видел, в каком состоянии находился Угланов. Он мог чего-то напутать, только и всего. К тому же человек сам признался в содеянном. Или ты уже и чистосердечным признаниям не веришь?

– Верю, – мрачно откликнулся Гуров. – Но, по данным экспертизы, выходит, что в Дражайского стреляли дважды. В грудь и в затылок. Причем из двух разных стволов. И самое интересное, – полковник демонстративно поднял вверх указательный палец, концентрируя внимание слушателей. – Получается, что Угланов был тем, кто выстрелил Дражайскому в затылок, а медики пришли к заключению, что именно этот выстрел был вторичным. Дражайский скончался несколькими секундами раньше от пулевого ранения в грудь.

– Постой-ка, Лева, – подал голос Орлов, все это время молча вертевший в руках шариковую ручку. – Ты хочешь сказать, что в действительности Угланов не виновен в смерти Дражайского, хотя сам себя таковым и считает?

– Получается, так, – Гуров не чувствовал ни малейшего признака гордости от того, что пришел к подобному умозаключению. Скорее наоборот, открытие его опечалило. – Угланов просто не знал, что Дражайский был убит перед тем, как он в него выстрелил...

– Кто? – выдохнул Орлов.

– Что за бред? – неожиданно взорвался Крячко. – Ты пытаешься все усложнить, Лева. Все было и без того сложно, нам повезло, что...

– Вот именно повезло, – прервал напарника Гуров. – А теперь вспомни, Стас, с чего нам вдруг так повезло. Ты случайно напал на Светлану Поршенок, решил с ней пообщаться, и уже в следующую секунду она сдает тебе своего драгоценного возлюбленного по полной программе. Почему? По собственной глупости? По наивности? Или просто удача, свалившаяся с неба, как манна. Брось, Стас. Ты же – профессионал. Ты же должен понимать, что элементарного везения не существует.

– Тогда что? – Крячко не хотел сдаваться, хотя подсознательно готов был признать, что в словах Гурова есть вполне здравое зерно. – Ты подозреваешь Поршенок в нечистой игре?

– А почему бы и нет?

– Кого же она, по-твоему, прикрывает? Она спала еще с кем-то?

– Себя, – негромко произнес Гуров, словно отвечая не на вопрос напарника, а на ход собственных мыслей. – Светлана может прикрывать в этом вопросе саму себя.

– Она убила Дражайского? – удивленно вскинул брови Орлов. – Но как? Эта женщина не могла быть тем первым человеком, который выстрелил Дражайскому в грудь. Ее не было с ними на охоте. Там вообще не было женщин.

– А вот это еще стоит проверить. – Гуров бросил сигарету в цветочный горшок, прикрыл форточку и отошел от окна. – Если все думают, что ее на той охоте не было, это еще не значит, что ее не было там на самом деле.

– Ты говоришь шарадами, – недовольно буркнул Крячко. – Тебе бы кроссворды составлять, Лева. Ты хоть сам-то понял, что сказал?

Но Гуров его уже не слушал. Пройдя к столу Орлова, он придвинул к себе телефонный аппарат и снял трубку. Быстро набрал нужный номер. Никто не произносил ни слова, пока полковник ждал соединения.

– Добрый вечер, – заговорил наконец Гуров. – Это вас беспокоят из Московского уголовного розыска. Майор Еремеев на месте?.. Соедините, пожалуйста... – вновь ожидание. – Майор Еремеев? Здравствуйте. Полковник Гуров... Да, долетел нормально, спасибо. Нет, пить еще не начал, – Гуров покосился на Орлова с Крячко, а затем повернулся к ним спиной. – У меня к вам просьба, майор. Служебного порядка. Мне нужна информация, прибывала ли в Иркутский аэропорт женщина, Светлана Поршенок, четырнадцатого апреля. Может быть, раньше. Числа тринадцатого или двенадцатого. Это можно узнать?.. Да, конечно. Через сколько? Хорошо... Я буду ждать вашего звонка, – Гуров продиктовал служебный номер телефона Орлова и повесил трубку. Обратился к молча взиравшим на него Орлову и Крячко. – Он выяснит это в течение ближайших двадцати минут и перезвонит.

– Мне кажется, ты ловишь рыбку в мутной воде, Лева, – с сомнением покачал головой Крячко.