Текст книги "Таежная зона"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Крячко стремительно шагнул вперед и, коротко замахнувшись, ударил Рамзеса рукояткой пистолета в точку над верхней губой. Стас знал, что при точном попадании в расположенное в этом месте нервное окончание можно не только вырубить человека минут на тридцать-сорок, но при более сильном ударе даже убить. Однако он грамотно рассчитал свою силу. Глаза Рамзеса закатились, обнажив белые, как снег, белки, и он медленно осел на пол, подвернув под себя ногу. Последнее обстоятельство смягчило падение, и благодаря этому вор избежал сотрясения мозга, возможное при столкновении затылка с мраморным полом.

Стас развернулся к поднявшемуся на ноги Лысому и понял, что просчитался. Надо было сначала отдать предпочтение охраннику, а потом уже заниматься Рамзесом. В правой руке браток уже держал оружие, нацеленное на неприятеля. Крячко поспешно сместился в сторону одновременно с грянувшим выстрелом. Пуля чудом не зацепила ему руку. Крячко выстрелил в ответ, но Лысый проворно скрылся в арочном проеме. Полковник скрежетнул зубами, но тратить время на продолжение схватки посчитал для себя излишним. В одно мгновение оказавшись у двери, он рванул на себя массивную дубовую ручку.

Прямо перед ним оказался охранник со стоянки. В руках у него тоже было оружие. Крячко не дал ему возможности разобраться в ситуации. Один удар ногой под колено, а второй – локтем в лицо отбросили охранника назад, и он упал на пыльный асфальт. Стас соскочил с крыльца и придавил ботинком запястье противника, не позволив тому поднять руку с пистолетом. Охранник истошно закричал, Крячко надавил сильнее, пальцы разжались и выпустили оружие. Полковник отшвырнул его в сторону. За спиной прозвучало два одиночных выстрела. Крячко рефлекторно втянул голову в плечи, но тут же обернувшись, заставил «заговорить» свое табельное. Он не хотел поразить кого-нибудь из сотрудников казино, но выпущенная полковником пуля распорядилась по собственному усмотрению. Один из парней в темном костюме сложился пополам, хватаясь руками за простреленный живот, а затем рухнул на колени. В дверном проеме появился Лысый. Его товарищи в эту секунду были обеспокоены не столько Станиславом, сколько рвущейся наружу толпой клиентов. В недрах казино вспыхнула настоящая паника.

Стас уже был возле «шестерки», когда Лысый, хорошенько прицелившись, выстрелил. Практики ему явно не хватало. В последний момент рука дернулась вверх, и пуля ушла выше головы Крячко. Полковник распахнул дверцу, присел возле нее и, высунувшись из своего укрытия, поймал Лысого на мушку. Ни злобы, ни ненависти к этому человеку Станислав не испытывал, а потому он просто сместил ствол пистолета чуть ниже и всадил пулю в запястье противника, лишив его возможности продолжать перестрелку.

Оказавшись в салоне, Крячко лихо вырулил с парковочной стоянки на задней передаче, стреляя выхлопной трубой. Двигатель старенького автомобиля натужно ревел. Разворачивая «шестерку» и толкая вперед рычаг переключения передач, краем глаза полковник оценил сложившуюся картину. Выронив оружие, Лысый держался за раненую руку. Его товарищи все еще занимались успокоением взбудораженной толпы. Охранник со стоянки неторопливо поднимался на ноги, кривясь от боли. Уйти тихо и незаметно у Крячко так и не получилось. Глазберг будет предупрежден уже через несколько минут. Станиславу оставалось уповать только на удачу и на то, что Александр Романович не окажется паникером. Согласно собранным о нем сведениям, он вроде таковым не являлся.

«Шестерка», выжимая из себя все, на что только была способна, стремительно уносилась прочь от казино. Придерживая руль одной рукой, Стас достал из кармана телефон и набрал на нем нужный номер.

– Майор Цаплин слушает, – раздался в трубке скучающий голос после третьего по счету гудка.

– Яша, ты мне нужен, – коротко произнес Крячко.

– Товарищ полковник? Да! Я весь во внимании, – скука майора моментально испарилась. – Что случилось? Нужен наряд?..

– Нет, наряд не нужен, – оборвал его Станислав. – Нужен только ты. Ну, и можешь взять с собой кого-нибудь еще для подстраховки. Одного человека. Не больше...

– Жаркое дельце?

– Я еще сам толком не знаю, – признался Крячко. – Возможно. А возможно, и нет. Ты слушать будешь?

– Да, конечно.

Крячко повернул направо, вошел в поворот и взял курс на Рублевку...

Иркутск. Перешеевский тракт

Гуров мощным ударом ноги выбил фрамугу двери, ведущей в одно из зданий на территории производственной базы «Нагарат». Изнутри дверь была наглухо заблокирована системой задвижек и внутренних засовов. Куски металла со звоном разлетелись в разные стороны, когда полковник выпустил короткую автоматную очередь по замкам. Навалившись всем телом на тяжелую дверную раму, Гуров вдавил ее внутрь. Пластиковое полотно поддалось и с треском повалилось на бетонированный пол, открыв проход в здание. Полковник в сопровождении нескольких бойцов отряда иркутской милиции стремительно влетел внутрь.

«Нагарат» был окружен плотным кольцом оцепления бойцами отряда специального назначения. Ворвавшись на территорию производственной базы, оперативники заняли боевые позиции на площадке между двумя постройками – административным и производственным блоками.

Пластиковая дверь вела к лестнице на второй этаж, где располагался производственный цех. Он оказался пуст. По периметру стояли пластиковые оконные рамы на специальных удерживателях. Большие производственные станки в центре зала были покрыты толстым слоем пыли. По-видимому, цех не использовался по назначению как минимум несколько месяцев.

Оставив двоих сотрудников милиции осматривать помещение, полковник спустился по длинной винтовой лестнице в цокольный этаж. Воздух здесь был наполнен удушающим запахом свежевыделанной кожи. Ступени не освещались, и полковнику пришлось воспользоваться карманным фонариком. В конце лестницы луч высветил узкую металлическую дверь. Гуров дернул за ручку и оказался в небольшой комнате. Наполненная гулом промышленных вентиляторов, она была заставлена деревянными рамами, на которые натягивались выделанные шкуры животных. Вдоль стенки располагались деревянные жерди с гольем. На противоположной стороне помещения вдоль стены стояли составленные друг к другу столы. На них горкой навалены меховые шкуры. В центре комнаты, на полу, усыпанном толстым слоем опилок, на корточках сидели пять человек, держащих в руках рысьи шкуры. Тут же, возле рабочих, стояли жестяные чаны с жидкой глиной, беспорядочно валялись чесалки для шерсти, приспособления для сушки шкурок. Гул от вентиляционных установок был настолько силен, что едва ли здесь слышали то, что происходило на втором этаже здания и тем более на улице. Появление вооруженного человека для рабочих явно было неожиданностью.

– Всем оставаться на местах! Лечь на пол лицом к земле! – скомандовал Гуров.

В дверном проеме показались вооруженные бойцы отряда специального назначения. Все пятеро выделщиков стремглав бросились навзничь. Полковник подал знак осмотреть лежавших на полу рабочих, а сам прошел в глубь комнаты. Один из бойцов, отложив оружие в сторону, склонился над распростертыми на полу телами и тщательно обследовал каждого.

– Когда я скомандую, по одному встаем и поднимаемся наверх, – распорядился майор Еремеев, когда осмотр помещения и самих рабочих был завершен.

С краю, ближе всего к лестнице, лежал молодой парень с узким разрезом глаз. Скорее всего, якут. Гуров сразу обратил внимание на этого молодого человека. Его лицо показалось сыщику знакомым по нижнеудинским лесам. Похоже, что и якут узнал полковника. Неожиданно для всех он резко вскочил на ноги и бросился в сторону лестницы. Поравнявшись с дверью, он рванул с пола металлическую полую трубу и вместе с ней кинулся бежать вверх по лестнице.

– Не стрелять! – коротко выкрикнул Гуров.

Одним гигантским прыжком, преодолев расстояние до двери, он в падении ухватился за ногу убегавшего. Парень растянулся на лестнице. Трубка с грохотом скатилась вниз. Полковник мгновенно вскочил на ноги. Парень успел сгруппироваться и перевернуться на спину. И в момент, когда Гуров сделал второй бросок, резко распрямил ноги и нанес мощный удар, целясь в грудь. Полковник успел увернуться и, когда корпус лежащего на спине рабочего полностью открылся, ударил ребром ладони в область солнечного сплетения. Парень согнулся пополам, затем, перевернувшись на бок и скорчившись, остался лежать на лестнице. Его руки цеплялись за воротник куртки, чтобы освободить шею, рот широко открывался, пытаясь ухватить воздух. Когда дыхание парня восстановилось, полковник бросил обессилевшее тело на землю рядом с другими рабочими. Отряхнув опилки с бронежилета и брюк, Гуров продолжил осмотр цеха. Закончив, он молча подал знак оперативникам и пошел к выходу.

– Встаем и по одному поднимаемся наверх, – так же спокойно, как в первый раз, повторил Еремеев, держа на прицеле лежащих на земле рабочих.

Гуров поднялся на второй этаж. С улицы доносились звуки автоматной очереди. Один из бойцов спецназа на площадке перед зданием, из которого велась стрельба, как подкошенный замертво упал на землю. Почти одновременно сотрудники группы захвата из укрытия открыли ответный огонь. Полковнику было хорошо видно, что стреляли со второго этажа административного корпуса, находившегося напротив не более чем в ста метрах от производственного цеха. Полковник перезарядил пистолет и прицелился. В пустом помещении цеха прозвучал одиночный выстрел. Стрельба из автомата прекратилась, и из окна напротив вывалился человек в камуфляже.

Гуров быстро спустился вниз. У входа в административное здание уже толпились оперативники. Через мгновение они открыли дверь и вошли в помещение. Полковник быстро пересек просторную площадку между корпусами производственной базы и скрылся в помещении.

Длинный узкий коридор первого этажа здания был пуст. Двери в кабинеты открыты. Один из оперативников исследовал комнаты. Со второго этажа постройки доносились голоса сотрудников милиции:

– Всем оставаться на местах! Здание окружено! Сопротивление бесполезно!

Гуров стал подниматься наверх, как вдруг услышал звуки потасовки и приближающиеся шаги бегущего человека. Он отшатнулся к стенке и взвел пистолет. В следующее мгновение на лестничной площадке показался мужчина в строгом деловом костюме с пистолетом в руках.

– Черт! – Увидев Гурова, он на мгновение приостановился и приготовился выстрелить.

Полковник опередил его движение. Прозвучал хлопок. Мужчина выронил пистолет и схватился за плечо. Его подхватил боец спецназа и повалил на пол. Гуров поднялся наверх и, перешагнув через ноги корчившегося на полу раненого, побежал в конец коридора. На деревянных половицах лицами вниз под прицелом спецназовца лежали люди. Полковник без остановки последовал к последней в коридоре комнате.

– В последний кабинет. Быстро! – на ходу бросил Гуров оперативникам, которые копошились в пустых кабинетах, осматривая помещения.

Дверь в комнату была прикрыта. Гуров слегка подтолкнул дверь ногой и вошел внутрь. За столом, положив голову на сложенные крестом друг на друга руки, сидел мужчина. На кожаном диване напротив, забравшись с ногами на красные квадратные подушки, расположилась девушка и, закрыв лицо руками, беззвучно плакала, покачиваясь из стороны в сторону.

– Уведите девушку! – скомандовал Гуров, приблизившись к столу. Мужчина не двинулся с места. – Оставьте нас одних.

Крайний из бойцов тронул девушку за локоть, она отвела руки от раскрасневшегося лица и послушно встала.

– Можете забрать личные вещи, – произнес Гуров, бросив взгляд на дамскую сумочку, стоявшую на компьютерном столике в углу комнаты.

Девушка влезла носками ступней в туфли, стоявшие рядом с диваном, и, не надевая их до конца, шаркая и спотыкаясь, добежала до столика. Дождавшись, пока девушка соберет вещи из ящиков стола, оперативники вывели ее из помещения.

– Осмотрите оставшиеся комнаты. С противоположной стороны, от лестницы вправо, есть такой же коридор, – вдогонку удаляющимся бойцам с девушкой прокричал Гуров. Затем повернулся к мужчине: – Истибаев?

Полковник присел на угол стола рядом с мужчиной, не убирая оружия. Тот медленно поднял голову, но ничего не ответил.

– Вы не будете возражать, если мы поговорим прямо здесь? – добавил полковник, когда взгляд Истибаева скользнул по открытой двери, ведущей в коридор. – База окружена. Здесь в здании пятнадцать вооруженных бойцов специального отряда милиции. Не молчите. Нет смысла. Я занимаюсь расследованием убийства начальника автоколонны Московского транспортного управления Дражайского. И вы в этом смысле можете быть для меня очень полезны...

– Здесь какая-то ошибка, – хриплый голос мужчины слегка дрожал. Откашлявшись, он начал более уверенно: – Я вас не понимаю. Я руковожу производством пластиковых окон...

Истибаев встал и подошел к окну. По двору ходили вооруженные автоматами бойцы в касках, осматривая территорию.

– Пластиковых окон? – несколько утрированно передразнивая Истибаева, проговорил полковник.

– Я имею право не отвечать на ваши вопросы?

– Конечно. Вы можете молчать. Тогда я вызываю сюда оперативников, и мы устроим официальный допрос. Но мне кажется, нам лучше поговорить с глазу на глаз. В убийстве Дражайского, о котором я только что упомянул, замешан начальник таможенной службы Иркутска не безызвестный вам Иван Андреевич Дибелович. Я знаю, что ваш бизнес связан с производством и сбытом пушнины. А меня интересует все, что связано с Дибеловичем.

– Я опять не понимаю, о чем вы говорите. Мы производим пластиковые окна...

– Что ты заладил, как истукан, – полковник был настроен крайне решительно. – Говорю же тебе, что мне известно, чем занимается «Нагарат».

Гуров вплотную подошел к Истибаеву, все еще стоящему возле окна и бессмысленно глядящему на улицу. Тот был сильно напуган. Гуров заметил, что руки Истибаева вцепились в подоконник, когда они оказались рядом.

Полковник продолжил наступление:

– Вы не оставляете мне выбора. Сейчас я позову сюда сотрудников милиции, и придется говорить под запись. Я же предлагаю вам разговор без протокола. Мне нужно от вас лишь, чтобы вы рассказали, какую роль играет в деле Дибелович, и о связи «Нагарата» с Дражайским.

Сыщик замолчал. Было видно, что Истибаев колеблется. После длительной паузы Гуров жестом предложил Истибаеву занять место за столом. Тот подчинился.

– Я слушаю. Так каким образом связан Дибелович с «Нагаратом»?

– В этом нет никакого секрета, – крайне неохотно произнес Истибаев. – Он организовал все это дело.

– А вы были знакомы с Дибеловичем до того, как начали совместный бизнес?

– Да.

– Можно поподробнее? – Гуров пытался вытянуть из Истибаева хоть какую-то информацию.

– Я в свое время работал на одном из секретных заводов. Еще при Советском Союзе. Производили системы наблюдения. Я поставлял оборудование.

– Дибелович уже тогда служил на таможне? – догадался полковник.

– Да, там мы и познакомились. Когда производство электроники встало, я оказался не у дел. Приторговывал алмазами, правда, но дело не выгорело... Ладно, это совсем другая история... Как-то мы снова встретились с Иваном и решили заняться бизнесом. Я предложил производство пластиковых стеклопакетов.

– Да? А что было дальше? Расскажите мне об этом, – Гуров не оставлял попытки разговорить собеседника.

– Дибелович сам нашел меня и предложил организовать дело. У меня тогда были деньги. Дибелович же сидел на нуле, но ему нужен был ответственный и надежный исполнитель, осуществляющий его задумки, – вид Истибаева сейчас представлял собой довольно жалкое зрелище. Он полулежал на столе, и, если бы не присутствие постороннего человека в комнате, он наверняка просидел бы без движения до утра. – Тогда идея пришла сама собой. Пластиковые окна. Это производство только начиналось в Иркутске. Мы были одними из первых. Зарегистрировали фирму по производству и сбыту отечественных пластиковых окон...

Истибаев замолчал. Гуров не торопил собеседника.

– Однако дело вскоре встало, – продолжил он рассказ Истибаева, когда пауза показалась полковнику слишком долгой. – Так как рынок производителей стремительно рос. Бизнес перестал приносить сверхприбыли.

– В общем, да, – безучастно произнес Истибаев.

– Чья была инициатива заняться зверем?

Истибаев снова бессмысленно уткнулся лицом в сложенные на столе накрест руки.

– Продолжайте. Продолжайте рассказ, – подбодрил его полковник.

– У Дибеловича в аренде была эта база, которую он впоследствии выкупил. Мы подумали и пришли к выводу, что кожевенное производство могло бы стать достойной заменой нашего оконного дела, и стали производить здесь пушнину.

– Дибелович поставляет зверя? – Гуров встал и подошел к тумбочке, на которой стоял чайник и несколько чашек. Открыв тумбочку, полковник порылся внутри и достал банку с растворимым кофе. – Вы не будете возражать? – спросил он, подключая чайник к розетке.

Истибаев не ответил на последний вопрос полковника.

Гуров продолжал копаться в тумбочке, вынимая оттуда кофейные чашки.

– Вам с сахаром?

– Что? – Истибаев бессмысленно посмотрел на Гурова.

– Я предложил вам кофе. Теперь думаю, сыпать вам туда сахар или нет.

– Спасибо.

Полковник, так и не дождавшись ответа, опрокинул в чашку пару ложечек сахара.

– Если вы не хотите поддержать беседу, так хотя бы попейте кофе. Это может вернуть вас к жизни. – Когда чайник закипел, Гуров налил в чашку с кофе кипяток и поставил ее на стол перед Истибаевым. – Так какова роль Дибеловича в деле? Он организует поставку сырья?

– Не совсем. Отстрелом зверя занимается специальная бригада в Нижнеудинске. Там же зверя освежевывают и шкуры доставляют сюда. У себя на базе мы их обрабатываем.

– Кто эти люди в кожевенном цехе цокольного этажа? – задал новый вопрос Гуров.

– Для черновой работы мы нанимали якутов. Здесь у меня в цехе первоклассные спецы. У Дибеловича в тайге работает бригада – шесть человек из деревни под Нижнеудинском. Очень приличные охотники. В неделю они приносят до пятнадцати шкур рыси. Они же ведут первоначальную обработку шкур прямо после отстрела. Троих из этих парней я взял к себе на базу в Иркутск. Они живут здесь на территории. И отсюда их увозит Дибелович на промысел...

– А что после обработки? – Полковник прервал рассказ.

– После обработки везем шкуры по заказчикам.

– Этим как раз и занимался Дражайский, насколько я понимаю. Через Московское транспортное управление. Верно?

– Да, – снова вынужден был признать Истибаев.

– Хорошо. А когда он вошел в дело? – Гуров повернулся спиной к собеседнику и подошел к окну с чашкой кофе.

– С самого начала. Он вместе с Дибеловичем организовал это производство. Для перегона шкур требовались надежные перевозчики.

Истибаев встал из-за стола и подошел к тумбочке, на которой располагался чайник. Отыскав внутри пепельницу, он вернулся на место.

– Можно прикурить? – обратился он к Гурову, потянувшись за лежавшей рядом зажигалкой полковника.

Тот только кивнул.

– А вы лично были знакомы с Дражайским?

– Тесно мы не общались. На мне была непосредственно организация самого производства, подготовка к транспортировке и отправка. Дальше Дибелович все устраивал сам.

– Так какие у вас лично были отношения с Дражайским? – настаивал полковник.

– Я за все время с ним общался не более пяти раз. Ничего, кроме дела, нас не связывало. Да и то косвенно. У нас не было общих точек соприкосновения. Дибелович некоторые вещи держал под жестким контролем. Эту область он никому не доверил бы. Тем более, насколько я понимаю, у них с Дражайским были нормальные человеческие отношения. Если не друзьями они были, то, по крайней мере – приятелями.

– Хорошо. Вы могли бы охарактеризовать мне этого человека?

– Он был довольно-таки контактный человек. Думаю, что им интересовались женщины. Он обладал тем, что можно назвать харизмой, что ли, или человеческим обаянием. Пару раз он появлялся здесь, на базе. Пару раз мы встречались в охотничьем зимовье. И все.

Истибаев опять замолчал. Гуров выждал долгую паузу, дав собеседнику уйти в себя. На площадку к входу в здание подъехала машина «Скорой помощи». Через окно Гуров видел, как раненого бойца укладывали на носилки. Арестованных служащих «Нагарата» увели в наручниках в машину, остановившуюся за воротами базы. Остальные бойцы отряда стояли, ожидая дальнейших указаний возглавлявшего операцию майора Еремеева.

– Скажите, а вам известно, что между Дражайским и Дибеловичем накануне убийства Дражайского произошла ссора?

– Нет.

– А не было ли у них каких-либо трений на почве делового сотрудничества?

– Я знаю, что Дражайский хотел от Дибеловича каких-то уступок в плане увеличения его доли в бизнесе. Или что-то в этом роде...

– А откуда вам это стало известно? – Гуров приблизился к столу, за которым все в той же склоненной позе сидел Истибаев.

– Дибелович звонил мне и спрашивал, за счет чего можно было бы покрыть дополнительные расходы. Я сказал, что сейчас не могу ничем подвинуться. У меня действительно не было никакой возможности изыскать дополнительные средства. Я расширил производство за счет использования дополнительной рабочей силы. Но новых рабочих надо хорошо кормить. Они прилично зарабатывали. Но и работали на совесть. Сырье-то у нас качественное. В общем, я сказал Дибеловичу, что денег нет. Не знаю, что именно он передал Дражайскому, но такой факт был.

– А охотились они только в Нижнеудинске?

– Да. Исключительно. Это не просто – отыскать хороших охотников на рысь. А в тех местах потомственные умельцы. Они все делали в лучшем виде.

– Где сейчас Дибелович, вам известно? Только выкладывайте все. – Полковник вплотную подошел к столу и, облокотившись обеими ладонями на крышку стола, склонился над Истибаевым: – Так что?

– В Нижнеудинске, – буркнул Истибаев, не поднимая головы.

Гуров распрямился и придвинул к сидящему листок бумаги и ручку.

– Рисуйте. Как найти.

– Это невозможно.

Гуров вопросительно посмотрел на Истибаева.

– Я имею в виду, что вы не найдете по рисунку. Вы не понимаете, что это тайга?

– Тогда собирайтесь, поедем вместе.

Истибаев поднял голову и первый раз за все время посмотрел на Гурова в упор. Взгляд полковника был непреклонен и тверд.

– Я и сам не найду. Единственное, чем могу вам помочь, – начал Истибаев, – это дать телефон нижнеудинских оперативников, которые занимаются расследованием дела. Там есть майор милиции Василий Николаевич. Если мне не изменяет память, Беспалов. Он хорошо знаком с этими местами. Свяжитесь с ним. Он покажет, где охотничье зимовье.

Гуров опустил на стол пустую чашку из-под кофе.

– Хорошо. Давайте, – сказал он.

Рублевка. Особняк Александра Глазберга

Крячко уже поджидали на подходе к владениям Глазберга. Метрах в ста от особняка. Полковник был готов к такому повороту событий, но все равно не смог удержаться от крепкого бранного словца. Сбылись его худшие предположения. Глазбергу уже позвонили. Но в этом была и положительная сторона. Если его встречали здесь, то, значит, Александр Романович не скрылся. Окопался у себя в особняке и ждет, когда ему доложат об успешном исходе операции. Ну уж нет! Крячко поклялся любой ценой прорваться к Глазбергу и добиться у него аудиенции. Чего бы ему это ни стоило.

Дорогу загородили два автомобиля. Черный «Субару», который полковнику уже доводилось прежде видеть в гараже казино, и белая «десятка» без опознавательных номеров. Выходить из машин никто не торопился, а сколько человек располагалось в салонах, Крячко не мог видеть за густой тонировкой стекол.

Станислав сбросил газ, а затем и вовсе заставил «шестерку» остановиться. От импровизированной баррикады на дороге его отделяло не более десяти метров. Крячко выудил из-под куртки пистолет, и в ту же секунду из «Субару» и «десятки» появились его потенциальные противники. Их было четверо, и каждый был вооружен компактным мини-автоматом «узи» израильского производства. Крячко тяжело вздохнул.

– Ну ладно, засранцы, – спокойно произнес он. – Вы, конечно, ребята крутые. Но мы тоже кое-что умеем. Сейчас сами увидите.

Воткнув первую передачу и до пола утопив педаль газа, он стал плавно отпускать сцепление. Вывернул руль в нужное ему положение, рассчитав траекторию предстоящего движения. «Шестерка» тронулась с места, и в ту же секунду застрекотали автоматные очереди. Крячко нырнул вниз, резко бросив педаль сцепления. Уже ничем не сдерживаемый автомобиль, по корпусу которого забарабанили пули, стремительно рванул вперед. Разлетелось лобовое стекло. В унисон ему лопнуло заднее.

Один из братков не успел среагировать на маневр полковника. Его ударило бампером по ногам, подбросило вверх, и он, перелетев через капот, нырнул в салон «шестерки». Остальные отскочили в сторону, прежде чем машина Крячко на полном ходу протаранила зад «десятки». В заграждении образовалась брешь, сквозь которую можно было продолжить движение, но Стас не стал торопиться. Ударив по тормозам, он распрямился на сиденье, выставил в окно руку с пистолетом и спустил курок. Пуля ударила в грудь ближе всех стоящего автоматчика. Из его горла вырвалось нечто, напоминающее крякающий звук, а затем он картинно осел рядом с правым передним колесом «Субару». Крячко перевел ствол чуть в сторону, и его глаза встретились с испуганными глазами второго бойца. На мгновение тот даже забыл, что в его руке находится куда более мощное и совершенное оружие, нежели у полковника. Станислав повел бровью, и парень, как по команде, вышел из анабиоза. Ему не хватило лишь какой-то доли секунды на то, чтобы дернуть гашетку. Крячко выстрелил и попал братку в живот. Тот рухнул на колени, но все же попытался из такого положения вновь нацелить дуло автомата на противника. Стас не стал с ним миндальничать. Следующая выпущенная из табельного оружия пуля угодила братку в голову. Четвертый участник заградительной баррикады отважился на короткую очередь, ушедшую выше крыши «шестерки», и благоразумно скрылся за корпусом «Субару», примостившись на корточках.

Браток, волей обстоятельств оказавшийся в машине Крячко, тяжело стонал. Его залитая кровью голова свисала почти до уровня педалей. Полковник забрал из его рук автомат и, теперь основательно вооруженный, вышел из машины.

– Бросай ствол и выходи с поднятыми руками! – распорядился он, обращаясь к единственному оставшемуся противнику, засевшему в своем укрытии. – Не глупи, паренек. Ты же видел, я убиваю без колебаний и зазрения совести. Думаешь, ты чем-то лучше своих дружков? Может, и лучше, но не для меня. Для меня вы все одинаковые. Хочешь остаться в живых, положи автомат на асфальт и выходи.

Вместо того чтобы поступить согласно совету полковника, браток выскочил из-за корпуса «Субару», как черт из табакерки. Находясь на открытом пространстве, Стас представлял для него идеальную мишень. Рука с автоматом взвилась вверх, но Крячко заставил свой конфискованный «узи» заговорить первым. Что-то подсказало ему, что именно так все и произойдет. Очередь прошлась по моложавому прыщавому лицу парнишки, мгновенно обратив его в кровавое месиво. Крячко опустил автомат дулом вниз.

– Ну почему меня никто никогда не слушает? – вслух произнес он, обращаясь к самому себе. – Может, я не слишком убедителен?

С сожалением оглянувшись на изуродованную «шестерку», Стас решительно направился к «Субару». Что он теперь скажет соседу?..

Полковник сел за руль иномарки, развернул автомобиль и преодолел оставшиеся сто метров до особняка Глазберга. Остановился у самых ворот. Не выходя из салона, он заметил, как на нем живо сфокусировались глазки двух наблюдательных камер. Стас высунулся в приоткрытое окно и приветливо помахал им рукой. Затем посигналил. Открыть ворота ему никто не удосужился. Все так же держа в одной руке «узи», а в другой табельный пистолет, он выбрался из «Субару» и направился к расположенной рядом с воротами калитке. Дернул за ручку. Закрыто. Однако в отличие от ворот это препятствие можно было преодолеть. Ухватившись за верхний край калитки, полковник подтянулся и перебросил ноги на противоположную сторону.

Два крайних окна на первом этаже с треском распахнулись, и взору Крячко предстали еще двое бойцов. Стас прыгнул вниз одновременно с грянувшей по нему канонадой. Пули засвистели над головой полковника, когда он, приземлившись и кувыркнувшись через голову, метнулся к расположенному неподалеку овальной формы бассейну с высокими бортами. За этими бортами Крячко и нашел для себя укрытие. Распластался на земле и стал ждать. Бесперебойный огонь в его направлении не позволял высунуться ни на секунду.

Неприятель палил долго и упорно.

– Вот уроды, – скрежетнул зубами Крячко, но особой злости в его голосе не было. Скорее замечание прозвучало как элементарная констатация факта.

И тут к звукам автоматных очередей и одиночных пистолетных выстрелов примешался еще один. Нарастающий гул автомобильного двигателя. Крячко по-прежнему не мог поднять голову, но на слух он вполне уловил все, что произошло.

У ворот глазбергского особняка затормозила машина. За ней вторая. Хлопнули дверцы, а затем по асфальту грозно застучали подошвы кованых сапог.

– Прекратить стрельбу! – Крячко узнал голос майора Цаплина, усиленный мегафоном. – Сложить оружие!

Канонада смолкла, но что-то подсказывало лежащему в своем укрытии Крячко, что это только уловка. Временная передышка. Он не стал поднимать головы даже для того, чтобы просто осмотреться.

– Открыть ворота! – скомандовал Цаплин.

Механизм заработал, и с негромким жужжанием ворота поползли в сторону. Видимо, Цаплин и его люди так же, как и Крячко, почувствовали неладное. Они не стали становиться в проеме, а грамотно разошлись в стороны. Предосторожность оказалась нелишней. Ворота открылись лишь наполовину, когда из окон особняка с новой силой застрекотали автоматы. Братки Глазберга намеренно увеличили себе радиус обстрела.

Цаплин взмахнул рукой, и один из его бойцов, прятавшийся за корпусом «Газели», вскинул на плечо винтовку. Красный лазерный луч сфокусировался на крайнем оконном проеме. Боец плавно спустил курок. Луч переместился на следующее окно, и тут же последовал второй такой же бесшумный выстрел. Потеряв двух обороняющихся, люди Глазберга прекратили пальбу и отступили от окон.

– Вперед! – коротко бросил Цаплин.

Шесть человек в пуленепробиваемых жилетах и металлических шлемах с опущенными забралами ринулись к дому. Внутри их попытались встретить огнем, но сопротивление захлебнулось практически сразу, толком не успев разгореться. Крячко поднялся на ноги. Цаплин уже был рядом с ним.

– Все в порядке, товарищ полковник?

– В полном, – Крячко улыбнулся. – Вы, как всегда, вовремя. Пошли, Яша.