Текст книги "Исповедь сыщика (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)

Русский и немец прошли мимо дверей ресторана, разглядывая припаркованные у тротуара машины – два «жигуленка», «Волга», заляпанная грязью до неузнаваемости иномарка, – развернулись, подошли к дверям.

– Извини, напоминаю, ты страхуешь меня сзади, молчишь, – сказал Гуров.

– Понял, – ответил Дитер.

Сыщик ключами от машины отстучал по стеклу замысловатый сигнал и рассчитал правильно, – условный стук существовал. Швейцар услышал, что не просто барабанят, подошел и дверь приоткрыл. Гуров тут же вставил ногу и быстро сказал:

– У меня к вам просьба, любезнейший!

Сыщик знал: главное, говорить для человека необычно, ошеломить, смысл слов значения не имеет.

Швейцар растерялся, Гуров рванул дверь, которую тут же перехватил Дитер, и они вошли в вестибюль.

– Я тебе, сука, щас! – крикнул швейцар и замахнулся, а был он мужичонка довольно крепенький.

Сыщик не отстранился, достал из кармана пистолет и почесал свой висок. С удивительным проворством швейцар отпрыгнул в сторону.

– Некрасиво, никак не ждали подобных манер от столь солидного человека, – произнес укоризненно Гуров, сунул пистолет в карман. – Раздевайтесь, господин Вольф, нас приглашают.

Они сняли куртки и направились в зал, но дорогу им преградил метрдотель. Ну никак нельзя было предположить, что в подобном заведении можно встретить человека в смокинге, белоснежной рубашке и бабочке. Но факты упрямы, мэтр стоял на пути и, грозно глядя мимо вошедших на вконец растерявшегося швейцара, спросил:

– В чем дело, Константин?

Гуров чуть кивнул, шагнул в сторону, Дитер подхватил мэтра под руку, быстро заговорил по-немецки и решительно пошел вперед. Неизвестно, что больше парализовало мэтра – незнакомый язык или железная хватка гостя, факт, что хозяин обмяк. Когда же они вошли в почти пустой зал, а из-за четырех занятых столов на них уставились недоуменные взгляды, мэтр безвольно махнул рукой и пробормотал:

– Присаживайтесь… Занимайте, где удобно… Располагайтесь… Я сейчас пришлю.

И, потирая затекшую руку, скрылся за портьерой.

– А мне говорили, что не пустят, – бормотал Гуров, занимая столик в углу, жестом приглашая Дитера, сел лицом к залу. – Дитер, ты же знаешь, русские люди очень гостеприимны. Нам здесь искренне рады, а не хлопают лишь потому, что растерялись. Ничего, они сейчас очухаются, не волнуйся, скучно тебе не будет.

– Доктор, у меня же нет оружия, – ответил Дитер.

Присутствующие занимали столы вдоль противоположной стены, у окон, и слышать оперативников не могли.

– А зачем тебе оружие? Оно тебе совершенно ни к чему, скажу больше – оно тебе противопоказано, – болтал беспечно Гуров, улыбаясь, внимательно разглядывая хозяев ресторана. – Нас могут захватить только обманом, если мы лопухнемся. Если схватят, то свой пистолет я объясню. Как объяснить пистолет в кармане иностранца? – Сыщик говорил быстро, непринужденно, улыбался, взглядом упирался в гостей, сидевших в противоположном конце зала, не оглядывал, а именно упирался в человека, изучал, как бы откладывал в сторону и переходил к следующему. – Дитер, мальчик, ты говори, говори, на любом языке, я все равно тебя не слушаю. Ты, главное, улыбайся и говори. – Гуров закурил, кивнул Дитеру, который быстро заговорил по-немецки.

Сыщик рассматривал присутствующих, как проводят обыск, по часовой стрелке, то есть слева направо. За левым крайним столом – две девицы, абсолютно не заслуживающие внимания, два парня лет двадцати с небольшим. Один держится напряженно, видимо, он из коммерческих структур, здесь гость и платит. Второй из деловых, возможно, судимый, ведет себя развязно, непрерывно говорит, в общем – «шестерка».

За соседним столом двое мужчин и женщина, с такого расстояния возраст определить сложно, примерно всем около сорока. Женщина в золоте и камнях, точно не любовница, либо жена, либо деловой партнер, скорее всего из торговли. Зачем ее сюда привели, может, это жена нужного человека?

Сыщик переключился на мужчин, примерил к ним полученные от капитана приметы. Брюнет, короткая стрижка, толстая шея, сросшиеся брови. Мустафа? Похоже. Всегда вооружен, вспыльчив, быстр на расправу, большой авторитет среди уголовников – воров-рецидивистов, но люди богатые его не уважают. Человек, обладающий оружием и комплексом неполноценности, опасен вдвойне.

Дитер весело говорил, Гуров улыбался и кивал, напряженно работал. Почему не включают связь? Мэтр должен передать вожаку, что появились посторонние и что один из них вооружен.

В зал вошли две официантки, одна направилась к вновь прибывшим гостям, другая в глубь зала.

– Будем заказывать? – Блондинка достала блокнот и ручку.

– Здравствуйте, фройляйн, – улыбнулся Дитер и продолжал по-немецки.

– Гутен абенд, – неожиданно ответила официантка. – Каким ветром тебя занесло? – И бойко продолжала по-немецки.

Дитер схватил девушку за руку и начал говорить, говорить, улыбаться и улыбаться.

Гуров следил за второй официанткой. Что же, мэтр, ты не дурак, одна девушка принимает заказ, отвлекает наше внимание, вторая выполняет более деликатное поручение. Официантка поставила бутылки на стол, который занимали две молодые пары, и ушла. Сыщик ждал продолжения, официантка разговаривала с Дитером свободно, Гуров не мог оценить ее произношение, но говорила она почти без запинок, иногда, подыскивая нужное слово, прищелкивала пальцами.

Парень, которого сыщик определил как делового и, возможно, судимого, поднялся из-за стола, пересек зал и вышел.

– Значит, так, – сказал Гуров. – Простенько, но со вкусом.

– Что? – Стоявшая рядом официантка взглянула на сыщика так, словно он только появился. – Будете заказывать?

– Как вас зовут? – спросил Гуров, посмотрел в лицо девушке и удивился. Макияж был вульгарен, а серые глаза девственно красивы.

– Нина, можно Нинель.

– Нина, мы у вас в гостях, доверяем вашему вкусу, распоряжайтесь.

– А цены вам известны?

– Мы люди бедные, в крайнем случае останемся должны.

– Интересно. – Нина дернула пальчиком. – Что будем пить?

– Русскую водку, пожалуйста, – сказал Дитер.

– Бутылка водки. – Нина черкнула в блокноте. – А говорил, что по-русски ни бум-бум.

– Он понимает, говорит плохо, – пояснил Гуров. – Нина, мы просим водки, а не самопал, сами понимаете – я что угодно проглочу, а они люди деликатные.

– Прослежу.

Нина рассмеялась и ушла.

– Какая девушка, – сказал Дитер. – Закончила институт, два года жила в Германии…

– Продолжай по-немецки, меньше отвлекает, – перебил Гуров, наблюдая за парнем, который вернулся в зал, подошел к своему столику, что-то сказал, выпил рюмку, а сел за соседний стол, рядом с бровастым брюнетом. – Видимо, я не ошибся, Дитер, – сказал Гуров. – Головастый брюнет, к которому подсел парнишка, не кто иной, как Мустафа. И сейчас он в этом зале самый главный.

– Доктор, обрати внимание, за крайним правым столиком спиной к нам сидит мужчина, – сказал Дитер.

– Темный пиджак, белая рубашка, то ли блондин, то ли с сединой?

– Точно, – кивнул Дитер. – Человек с деньгами, обычно спокойный, сейчас чем-то недоволен.

Сыщик быстро взглянул на немца, удивления не выказал, переключил внимание на мужчину, сидевшего к ним спиной. Гуров был самолюбив, да и не привык, чтобы кто-то понимал в сыскном деле больше, чем он. Черт с ним, спрошу позже. Но фигура действительно интересная, – и мужчина, и два его соседа были совсем иной масти, чем остальные. Если не интеллигенты, то люди умственного труда, в костюмах, светлых рубашках, галстуках. А стол, который между Мустафой и белыми воротничками? Четыре парня, кожаные куртки, одинаковая стрижка, бычьи шеи – качки. Охрана. Почему разные люди в большом зале заняли четыре стола рядом? Непонятно, может, они кого-то ждут?

– Черт побери, Дитер, может, мы вообще попали на бал? – спросил Гуров. – Сейчас начнут приезжать гости, и мы окажемся абсолютно лишними? Чего они сбились в кучу, зал пустой, они разные, почему рядом? Мужчина, которого ты определил как богатого и спокойного, скорее всего Академик, рядом сидит охрана, Мустафа представляет воров в законе, четвертый стол не в счет. Парень на подхвате, у нас говорят – «шестерка», и сутенер с двумя девочками. А кто они все вместе? Полномочные представители города, они ждут гостей. Мы зря сегодня пришли, Дитер. Надо быстрее уходить, очень быстро.

– Если надо, пойдем, – флегматично ответил Дитер, отодвигаясь. – Ты доктор, ты решаешь.

– Дитер, если мы уйдем, то не сумеем вернуться. Все зря, из города надо улетать. Сам пойми, что о нас подумают? Ворвались с оружием, посидели, оглянулись, убежали. Либо плохо обученные менты, либо трусливые, несолидные люди. А ты представитель международного синдиката. Надо держать марку.

– Понимаю, назвался грибом, залезай в корзинку, – кивнул Дитер и придвинул стул на место. – Я защищаю твою спину и молчу.

Подошла, скорее подбежала, Нина, поставила на стол запотевшую бутылку «Смирнофф», две салатницы, приборы и тихо, хотя слышать никто не мог, сказала:

– Выпейте, закусите и уматывайте, вам дают пятнадцать минут.

– Ниночка, я родился, испугался, и мне того страха хватает по сей день. Передай, мы проездом, но сегодня здесь ужинаем, задерживаться не будем, неприятностей не ищем и никому их не желаем. Слова запомнила?

– С вас пять тысяч, я больше к вам не подойду. – Нина пыталась вырваться, но сыщик ее не отпускал, свободной рукой положил на стол пятитысячную купюру.

– Вы достаточно взрослая, не зарекайтесь, обещаю, вы подойдете. – Гуров смотрел девушке в глаза, которые наполнялись слезами.

– Доктор, пожалуйста, – пробурчал Дитер, открыл бутылку, наполнил рюмки.

Гуров не обратил на него внимания, продолжал смотреть девушке в лицо, ослабил хватку, сказал очень мягко:

– Нина, прошу вас, принесите нам минеральной воды или сок, ведь пятнадцать минут еще не истекли.

– Да-да. – Девушка убежала.

– Ты никого не жалеешь, – недовольно пробормотал Дитер.

– Знаешь, почему я согласился, чтобы ты называл меня доктором? – Гуров приподнял рюмку, пригубил и незаметно выплеснул под стол. – Очень серьезный человек в Москве имеет такую кличку. Он немного меня старше, чуть пониже, но сходство имеется. Сейчас эта кличка прошелестела в холле… Смотри, смотри, новость несут к столам, заметь – не Мустафе, а Академику.

Через зал с подносом пробежал мэтр, что-то поставил на стол Академика, видимо, сказал важное, так как охранники за соседним столом заворочались, развернулись, словно тяжелые орудия, уставились в сторону незваных гостей, которым недвусмысленно предложили убираться.

Подбежала Нина, поставила минеральную воду, срывающейся рукой откупорила.

– Да уйдите вы отсюда за-ради бога, ведь взрослые люди, не пацаны. – Махнула рукой и убежала.

– Ты говорил, доктор, что хлебну я горячего до слез, – сказал Дитер. – Это и есть горячее?

– Неудачно получилось. – Гуров вновь наполнил рюмки. – И собираются они раз в год, так мы сумели угадать.

– Вы постоянно не отвечаете на вопросы! – вспылил Дитер. – Вы невежливый человек.

– Оставаться или уходить? – Гуров ладонью крепко вытер лицо.

Мужчина, который сидел к залу спиной, был действительно второй авторитет города и области по кличке Академик и решал ту же проблему, что и полковник. Только глава преступного синдиката решал, подойти ему к незнакомцам или не подходить. Люди явно солидные, здесь не случайно, но и явно залетные. Доктор – кличка распространенная, и возможно, не кличка совсем, а действительно профессия. Иностранец? А может, только красится? Девка утверждает, что он настоящий немец, говорит в совершенстве. Но в чужом городе, в чужом доме, сунуть швейцару под нос пистолет? Какую же спину они имеют, кто за ними стоит?

– Юрик, проводи, посиди рядом, я с гостями познакомлюсь, – сказал Академик, поднялся и направился через ресторан к угловому столику.

Гуров смотрел на остановившегося рядом человека равнодушно, Дитер с любопытством, молчали.

– Добрый вечер, – сказал Академик, указывая стоявшим позади охранникам на соседний стол.

– Добрый, добрый, – заулыбался Дитер.

Гуров отодвинул стул, сухо сказал:

– Присаживайтесь. Выпьете? – Гуров налил три рюмки, подвинул прибор и вазочку с салатом. – Как вас величать?

– Вам за сорок? – Академик поднял рюмку, кивнул и выпил. – И мне под пятьдесят. В нашем деле визитные карточки не в ходу, а врать уже неудобно, возраст.

– Почему? Странно. – Гуров щелкнул пальцами, взял у Дитера визитку, достал свою, положил на стол, подвинул Академику. – Старинный русский город поражает нас на каждом шагу, – сказал Гуров. – Ну, Дитер натуральный немец, его в нашей жизни удивить нетрудно. Но я-то плоть от плоти, как говорится, огонь, вода и медные трубы. Однако, – он сделал паузу, но Академик изучал визитки и молчал, – не пускают в пустой ресторан, наконец уговорили, заказали, ставят водку, закусить, словно кроликам, и предупреждают, что через пятнадцать минут следует убраться.

«Дитер Вольф, коммерсант… фирма… Гамбург. Германия». «Гуров Лев Иванович… посредник… СП… Москва. Россия». Академик изучал визитки, прекрасно понимая, что сегодня визитная карточка изготавливается за несколько минут, решал, кто в действительности сидит за столом, зачем пришли и чего добиваются.

– Вы, Лев Иванович, знаете, Россия страна своеобразная, не Америка, не Чикаго, но случается, что человек входит в ресторан, предъявив швейцару вместо пригласительного билета пистолет.

– Шутите, неужели случается? – искренне удивился Гуров. – Не верю.

– А вы действительно доктор? – спросил местный авторитет.

Дитер, который напряженно следил за разговором, якобы услышав одно знакомое слово, начал кивать и повторил:

– Доктор… доктор…

– Горе ты мое. – Сыщик поморщился. – Я тебя просил, Дитер, помолчи, тренируйся со мной. – Он взглянул на авторитета и пояснил: – В немецком языке «доктор» – не более чем вежливое обращение к образованному человеку.

– И как я не подумал? – удивился Академик. – Зал снят на весь вечер, так что вам действительно пора уходить. – Он взглянул на часы.

Гуров тоже посмотрел на часы и сказал:

– Осталось пять минут. А что произойдет, если мы не уйдем через пять минут?

– Коли любопытны, подождите и узнаете.

– Мы любопытны. – Гуров кивнул, увидев, что незваный гость собрался уходить, продолжал: – Не понимаю, почему вас удивило обращение «доктор». Когда у пивного ларька один ханыга другому говорит: «Эй, академик!» – это же не значит, что тот действительно академик?

Только все стало на свои места – и такой удар! Академик тяжело, с присвистом вздохнул. «Значит, этот столичный франт на самом деле Доктор! А кто же еще? Он знает ресторан «Алмаз», дверь открывает пистолетным стволом и знает меня. И прибыл он на сходку. И люди начнут прибывать через полчаса, разольется пьянка, мат-перемат, разборки, и Доктор увидит, что большинство меня не признает, воры тянутся к Мустафе».

Сыщик, естественно, не мог читать мысли местного авторитета, но их направление угадывал и сказал:

– Павел Николаевич, хотите верьте, хотите нет, но мы в городе по личным делам и залетели сюда случайно. Нас ваши дела совершенно не интересуют. Мы ужинаем и уходим, не слышали, не видели, ничего не помним. Завтра, часиков в десять утра, подъезжайте к нам, мы остановились в бывшей партийной резервации. На вахте скажите, что к москвичам. Договорились?

– Конечно. – Академик кивнул. – Мне приехать одному?

– Как вам удобнее, нам безразлично. Идите.

Тщеславный, самолюбивый авторитет Павел Николаевич Фокин так обрадовался столь простому разрешению конфликта, что не заметил, как ему навязали чужие правила игры, и, отходя от стола, непроизвольно поклонился.

Но этот поклон прекрасно видели все присутствующие, главное же, его видел Мустафа.

Тут же прибежала Нина, принесла тарелки с горячим – мясо с картошкой, видимо, деликатес местной кухни, смотрела с любопытством, на улыбку Дитера ответила смущенно, косметика на лице девушки поблекла.

– Дитер, ты пользуешься у женщин успехом, – заметил Гуров, наполнил его рюмку, сам даже не пригубил, бутылку убрал в карман.

– Доктор, ты знаешь, что умеешь гипнотизировать? – спросил Дитер.

– Не всегда, – ответил Гуров. – И не гипнотизировать, а подавлять волю, навязывать свою.

– Так это и есть гипноз.

– Доедай, и пошли, надо знать меру. Из первого вечера мы выжали максимум.

– Не мы, а вы, доктор.

– Глупости, не будь рядом тебя, мне бы мало чего удалось. Да и наше положение не надо переоценивать. Мы живы, только и всего.

– Мне достаточно, – улыбнулся Дитер.

– Так сидели бы, ты у себя в офисе, я у себя в конторе, и нам было бы достаточно, – сказал раздраженно Гуров и встал. – Идем, и не считай, что наша дорога до дома будет усыпана розами.

В холле они столкнулись с компанией мужчин, от которых пахло водкой, табаком и провинцией. Кто-то присвистнул, раздался тягучий голос:

– Смотри, какой клифт на парне, ну точно мой размер.

– Морда, возьми отгул за мой счет.

Оперативники и уголовники разминулись без инцидентов. Увидев Гурова, швейцар бросился в гардероб за одеждой, но сыщик остановил:

– Минуточку, где у тебя здесь… руки помыть можно?

Швейцар указал на вишневую пыльную портьеру. Гуров взял Дитера под руку, провел в туалет, указал на желтую облезлую раковину, а сам прошел в кабину.

Через несколько минут они вышли из ресторана в промозглую слепую ночь.

– Ты держишься хорошо, только не расслабляйся, – сказал Гуров, обгоняя товарища и направляясь к машине; не доходя несколько шагов, остановился. – Я же говорил. – Гуров указал на милицейский «газик», припарковавшийся рядом с их «Волгой». – Ты не отвечаешь ни на какие вопросы, сразу достаешь свой паспорт и повторяешь, как попугай: «Консул… Доктор Гуров…» – и все.

– Понял, – ответил Дитер и следом за Гуровым подошел к «Волге».

– Это ваша машина? – спросил выпрыгнувший из «газика» лейтенант милиции.

– Лейтенант, вы же по номеру машины видите, что она государственная, – ответил Гуров и взглянул на вышедших из-под навеса дома сержантов; один поигрывал дубинкой, у второго из-под мышки торчал автомат.

– Документы. – Лейтенант зажег фонарик.

– Пожалуйста. – Гуров протянул свой паспорт и паспорт Дитера.

Увидев иностранный паспорт, лейтенант несколько смешался, затем взял оба, сунул в карман.

– Документы на машину.

Сыщик понимал, что ведет себя по-мальчишески, но удержаться не мог, удивленно спросил:

– Какую машину?

– На эту «Волгу».

– У меня, естественно, нет никаких документов на государственную машину. Лейтенант, а почему вы у меня не спросите документы на трамвай? – Сыщик указал на припаркованный на ночь трамвай. – А за ним стоит автобус.

– Валюх, мужик слишком умный, – сказал сержант с дубинкой, – я ему врежу, он станет проще.

Сыщик в темноте не видел, но чувствовал, как лейтенант гоняет под скулами желваки, тяжело задышал. Сопляк с дубинкой и лейтенант не проблема, а вот молчаливый сержант с автоматом серьезнее. Гуров отметил, как Дитер приблизился к автоматчику, одобрительно кивнул и миролюбиво сказал:

– Мерзлая погода, лейтенант, может, пройдем в отделение и разберемся?

– Поехали. – Лейтенант, сообразив, как он лопухнулся, задержав до того, как люди сели в машину, облегченно вздохнул и пошел к «газику».

– А «Волгу» оставим здесь? – удивился Гуров, достал ключи, отпер дверь. – Дитер, прошу, лейтенант, садитесь, покажете дорогу.

– Значит, это ваша машина, – усаживаясь рядом с Гуровым, довольно констатировал лейтенант.

– Это государственная машина, – устало и безнадежно произнес полковник и подумал, что лейтенант потенциальный покойник. Три сотрудника, вооруженные дубинкой, пистолетом и автоматом, задержали двух дерзких, но безоружных угонщиков. Лейтенант садится на переднее сиденье, оставляет за спиной амбала, который накидывает ему на горло шнурок, – и конец. «Волга» останавливается, якобы спустил баллон, останавливается и «газик», из пистолета лейтенанта быстренько кончают сержантов, забирают автомат, пистолет, «газон», документы, форму.

– Ой, мама моя родная! – сказал всегда выдержанный полковник. – Как жить-то будем?

В отделении милиции пахло, как обычно, больницей и сортиром одновременно. Гуров подошел к барьеру, за которым сидел облысевший капитан, и на несколько секунд потерял бдительность – ударили сзади, неумело, палка лишь скользнула по голове, опустилась на плечо. Сыщик сознания не потерял, инстинкт и опыт отбросили его в сторону, и второй удар вообще рассек воздух. Туман редел, стены становились на место, но не устояли, полковнику подсекли ноги, и дощатый, пропитанный мочой пол ударил в лицо.