Текст книги "Лесная крепость"

Автор книги: Николай Гомолко (Гомолка)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава тридцать четвертая

Теперь фашисты имели в своем распоряжении два пистолета и охотничье ружье. Оружие не ахти какое. Но оно давало возможность держать оборону.

Полковник стоял с пистолетом в руках, плечом к старой сосне. Рыжий солдат с охотничьим ружьем залег за большим пнем, держал на прицеле просеку и ту часть леса, что выходила на восточный берег острова. Офицер Занял позицию неподалеку от костра, между чурбаками, что еще недавно служили табуретками. Все ждали нападения партизан.

Что-то зловещее чудилось в наступившей тишине. Вот-вот должны были грянуть выстрелы, послышаться крикн команды… Но ничего подобного не происходило.

Оксана в душе ликовала. «Ага, господа, и здесь вас нашли! Ну держитесь теперь, господин полковник! Отплатят вам партизаны за все!»

Она напряженно всматривалась в чащу. Не верила наступившей тишине. Взгляд ее искал и не мог найти ни подозрительного колыхания листвы, ни мелькнувшей тени между деревьями. Она спокойно смотрела вокруг, а мысленно твердила: «Ребята, не тяните же. Начинайте!»

Внезапно полковник повернулся к ней.

– Фрейлейн Оксана, я прошу вас, встаньте рядом.

Оксана не шевельнулась. Носке крепко схватил ее за руку, с силой притянул к сосне, сказал примирительно:

– Я прошу вас, будьте со мной. Как вы считаете, что происходит на острове?

Оксана пожала плечами.

– Не знаю, господин полковник, все так неожиданно, так загадочно.

Она взглянула на Носке, подумала злорадно: «А вы, оказывается, побаиваетесь, господин полковник!»

Носке наклонился к Оксане и попросил ее передать партизанам, что на раздумье им дается ровно три минуты, после чего будет открыт огонь.

– Братья партизаны! – громко крикнула Оксана и шагнула вперед. – Вы видите этого вояку? Он вам дает три минуты. А ну, покажите, на что вы способны!

Однако и на этот раз из леса отклика не было. Складывалось впечатление, что просто смельчакам требовались автоматы, они их достали и покинули остров.

«Вот тебе и партизаны!» – Настроение у Оксаны упало, на душе стало горько.

«Как же так, – думала она, – убили часового, захватили оружие и убежали? Надо же было взять его живым или мертвым!»

И вдруг из-за деревьев, слегка переваливаясь на слабеньких ножках, вышла совсем маленькая девочка. Все остолбенели.

Оксана зажмурилась: уж не снится ли ей все это? Девочка? Откуда? И одна-одинешенька. Кто-то послал ее сюда или сама заблудилась?.. Оксана терялась в догадках. Между тем девчушка направилась прямо к ней, позвала радостно:

– Ма-ма!

Девочка споткнулась, упала и тут же стала поспешно подниматься.

– Ма-ма! – опять закричала она и потянулась к Оксане.

Та не выдержала, рванулась к ребенку. Но полковник схватил ее руку.

– Фрейлейн Оксана, ни с места! Это провокация. Неужели не видите? Ни с места!

Девочка с трудом поднялась и заковыляла к Оксане, что-то лепеча.

– Боже мой! Откуда же эта малышка? – Оксана попыталась высвободиться из цепких рук Носке.

– Стойте! Стрелять буду! – Полковник направил пистолет на девочку.

Он был почти уверен, что у нее спрятана бомба, – верный способ взорвать их всех. Вдруг, будто не слышала, Оксана резко оттолкнула полковника, подхватила ребенка на руки, прижала к себе. Девочка была босая, в линялом платьице, личико заплаканное, грязное.

– Не бойся, я с тобой… – тихо говорила Оксана. – Мы найдем маму, не бойся…

– Фрейлейн Оксана! – не выдержал полковник. – Что за шутки? Разве вы не понимаете, что ребенок партизанский? Оставьте его!

– И не подумаю! При чем тут партизаны! Это сиротка… Посмотрите, какая она, – кожа да кости, легкая, как перышко. Ее накормить надо!

Оксана хотела подойти к столу, где лежали остатки вчерашнего ужина. Но полковник с силой вырвал девочку из ее рук.

– Вы не выполняете мои приказы, фрейлейн! Я вас расстреляю! Ефрейтор Купце! Привяжите ребенка к дереву. Это партизанский заложник!

Кунце крепко привязал девочку к сосне. Та зашлась в плаче.

Оксана хотела подбежать к ребенку, хоть как-то успокоить, но ефрейтор крепко держал ее за плечи.

– Ты не человек, Кунце. Пу-сти… Бог вам этого не простит! Увидишь – не простит…

Оксана недоумевала: «Где же партизаны? Почему молчат? Неужели не видят всего этого?..»

За спиной, в нескольких шагах, потрескивал костер. Бирюзовой голубизной сияло небо над поляной. Щебетали птицы.

Ни подозрительных звуков, ни выстрелов. Только плач испуганного ребенка.

Фашисты понемногу успокоились. Прошло еще несколько минут, партизаны не появлялись. Даже девочка, утомившись, замолчала.

Немцы приободрились. Полковник позвал к себе обер-лейтенанта. О чем-то посовещавшись с ним, подошел к Оксане, оттолкнул солдата.

– Фрейлейн, понимаю, вы женщина, вам больно и тяжело видеть все это, но с девочкой ничего плохого не случится. Ее послал нам сам господь бог. Я вас попрошу, фрейлейн, об одной услуге.

– Я вас слушаю, господин полковник.

– Дадим вам всего лишь маленькое задание. Не теряя времени, идите по просеке, – он показал рукой, – до озера. Проверьте, на месте ли лодка. Если на месте – начнем срочную эвакуацию. Спасем заодно и несчастное дитя. Только побыстрее!

Оксана не двигалась. Полковник не спускал с нее угрюмого взгляда. Помедлив, девушка направилась к просеке.

– Вам дается пять минут! – крикнул ей вдогонку Носке. – Вас ждет малютка!

Глава тридцать пятая

Весь этот день три взвода отряда Дмитрия Дукоры вели бой с вражеским батальоном. Фашисты каким-то образом разведали, что между двумя возвышенностями к северу от Буян-озера, среди болотной топи, есть широкая полоса, по которой могут пройти даже танки.

С самого утра на этом участке началась усиленная проба сил. Сначала фашисты пустили пехоту. Предполагалось, что солдаты смогут снять разрозненные партизанские посты, взять под свой контроль болото и определить проходимые места для танков. Фашистские машины, тщательно замаскированные ветками, уже занимали исходные позиции перед самым болотом.

Но, пристально присмотревшись, с партизанской стороны можно было увидеть темно-зеленые башни с грозно нацеленными пушками. Перед тем как выступить пехоте, немцы обстреляли партизанские позиции.

Партизанские дозоры, расположившиеся и на маленьких островках посреди топи, и в рощицах и лозняках, прикрывали этот участок, как могли, и пока обошлись почти без потерь.

Связной охранной группы донес Дукоре о сложившейся обстановке и попросил подкрепления. Через час к Зеленой луже, как назывался этот участок зоны, прибыли три взвода вместе с командирами.

Фашисты за это время успели занять несколько островков на болоте, укрепили их, чтобы отсюда продолжать наступление. Партизаны видели, как несколько гитлеровцев, вооружившись длинными шестами, пробирались по болоту, обозначая путь для прохода танков.

Прибытие подкрепления окрылило партизан. Дукора с командирами взводов провел рекогносцировку местности, определил, кто в каком секторе будет действовать. Наметил оборонные задачи.

Дукора был коренастый, крепко сколоченный человек. Смуглое лицо его всегда казалось задумчивым и серьезным. Сейчас Дукора обратился к партизанам отряда:

– Наступил ответственный момент, друзья! Вся надежда на вас. Враги хотят здесь произвести танковый таран. Мы должны доказать, что ничего у них не получится. Не пропустим пехоту через болото…

– И танки не пропустим, – подхватил Лявон Толкачев, командир первого взвода.

– Расскажите, как вы это думаете сделать?

– Первое – прошу моему взводу выделить противотанковое ружье, второе – мы их утопим в трясине…

– Противотанковое ружье есть, боезапас для него – только три патрона.

– Каждый будет послан в цель.

– Что же, товарищ Толкачев, я выполню вашу просьбу. – Дукора перевел взгляд на худенького, светловолосого Ивана Батурина. – У вас, командир второго взвода, также задача не из легких. Вам необходимо всем взводом проникнуть на правый фланг противника. В вашем распоряжении три ручных пулемета, станковый «максим» и двадцать автоматов… Знаю, знаю, с боеприпасами туго. Поэтому предупреждаю: стрелять только по хорошо видимым целям и без промаха. Каждая пуля должна попасть в цель. Скажем фашистам: «Пошли по шерсть – вернетесь стриженые».

Третий взвод также получил боевую задачу. Дукора обозначил командный пункт и место сбора в случае вынужденного отхода.

Партизаны были настроены решительно. Прощаясь с командиром, обещали с честью выполнить свой долг.

Дмитрии Дукора спросил, не вернулся ли Егор Климчук. Долгое отсутствие бойца, когда каждый человек на счету, его обеспокоило. К тому же выяснилось, что Климчук покинул свой взвод без разрешения. Это уже было похоже на дезертирство. Сегодня миновали третьи сутки, как он в отлучке. И теперь нужно было посылать рапорт командиру партизанского соединения.

Дукора не однажды предупреждал перед строем, что за дезертирство, переход на сторону врага, паникерство и сдачу в плен будет назначена самая суровая мера наказания.

И вот такой случай. Во взводе Климчук считался примерным бойцом, старательно выполнял все поручения командира. А на стрельбище показал себя настоящим молодцом – почти всегда попадал в яблочко.

Что могло случиться с человеком? Неужели блокада и голод сделали его дезертиром? Но он же понимал, когда шел в партизаны, что должен быть верен партизанской клятве до конца, до своего последнего часа. Эх, как бы пригодился сегодня Климчук со своим острым глазом и твердой рукой.

Дукора одернул гимнастерку, свернул карту, сунул ее в планшетку. Из-за широкого ствола дуба несколько минут наблюдал за болотом.

Фашисты по колено в воде брели вперед, к партизанским позициям. Им было трудно маневрировать на открытой местности, поросшей чахлыми кустиками и редкими зарослями лозняка. Укрыться было негде.

Партизаны не мешкали – били по врагам почти в упор. Фашисты отстреливались в ответ, однако прицельность была неточная – целились почти вслепую.

Но впереди танки, и это уже была серьезная опасность. Танки пока стояли неподвижные, как памятники, но пушки не бездействовали – били по позициям партизан. То здесь, то там рвались снаряды. И многие попадали точно в цель – туда, где были заранее вырыты партизанские окопы, и в маленькие островки посреди трясины, где находились партизанские позиции.

Один снаряд разорвался совсем рядом с Дукорой. Опалил лицо раскаленный воздух, с деревьев посыпались ветки. Дукора присел, прижался к комлю старой ольхи, вытер лоб. Было полной неожиданностью, что враги, оказывается, знают, где находятся сравнительно недавно вырытые окопы.

Кто-то им подсказал. И конечно, тот, кто сам участвовал в укреплении обороны. Уж не Егор ли Климчук? Ведь пропал, как в воду канул. Неужели предатель? Значит, и танки навел он. Не каждый житель из ближних сел знает, что через Зеленую лужу можно добраться до главных островов партизанской зоны, не рискуя утонуть.

Дукора огляделся, стал осторожно отходить к командному пункту. Там, на лесной опушке, под старыми елками сооружены блиндажи в два наката. Туда он приказал командирам посылать связных.

Дукора был уже на опушке, когда увидел, как юркий парнишка в пилотке, с карабином на плече, согнувшись, мчался к блиндажу. И вдруг…

Дукора замер. Рядом с блиндажом с грохотом взвился столб черной земли, блеснул рыжий огонь. «Точное попадание, – мелькнула мысль, – бьют по целям. Необходимо переносить командный пункт».

Дукора, придерживая рукой автомат, короткими перебежками бросился к блиндажу: жив ли парнишка? Добежал до блиндажа, склонился над бойцом. На земле, среди бледно-лиловых кустиков вереска, лежал Виктор Шаруба, совсем еще мальчик, связной третьего взвода. Осколки снаряда попали ему живот, глаза тускнели с каждым мгновением. Превозмогая боль, он силился что-то сказать сквозь стоны.

– Товарищ командир… скажите маме… отцу… Пусть не плачут, пусть не ждут…

– Скажу, Виктор. Скажу, дорогой! Но ты не думай – мы тебя спасем…

– Товарищ командир… солнце чернеет… Почему оно не светит?… Мама, мамочка… Помираю… – Парень впал в забытье, на губах выступила кровавая пена. Дыхание остановилось.

– Товарищ командир, – услышал Дукора, – разве так можно? Вы рискуете… Скорее в блиндаж! Тут уж ничем не поможешь…

– Только не в блиндаж, – возразил Дукора связному. – Давай к лесу.

Оба, пригнувшись, бросились к кустам.

– Кто-то выдал нашу оборону, – сказал Дукора. – Нужно все менять: и командный пункт, и огневые позиции.

Связной возразил:

– Может, это случайно. Видите, больше сюда… – не успел он договорить, как сзади, снова почти у самого блиндажа, раздался мощный взрыв.

Воздушная волна сбила обоих с ног.

– Так и есть. Нас предали… Ты из первого взвода?

– Так точно, товарищ командир.

– Передай взводному: окапываться у самого болота. Прежних позиций не занимать.

– Понял. Можно выполнять? Где вы будете?

– Вон под теми дубами…

Связной со всех ног бросился через кусты вперед, к небольшим возвышенностям, протянувшимся длинной цепочкой вдоль болота.

А бой тем временем разгорался. Вслед за танками стрельбу по позициям партизан открыли минометы. Но не все мины долетали до цели – ударившись о деревья, они взрывались, ломая и разрушая все вокруг. Немцы надеялись, что партизаны не выдержат массированного натиска техники и обратятся в бегство.

Но отступать некуда. И партизаны решили держаться до последнего патрона, до последнего бойца.

Взвод Лявона Толкачева, вооруженный винтовками, бил по фашистам, нащупывавшим переправу для танков. Часть пути, по которому должны были пройти танки, немцы обозначили колышками. В бинокль Лявон рассмотрел, что на колышки намотаны тряпки, пропитанные черной жидкостью. И тогда стало ясно: фашисты подстраховывали себя – если танкам не удастся переправиться через болото в течение дня, они это сделают ночью, при свете факелов.

Толкачев лежал в воронке от снаряда. Она еще была теплой, остро пахла взрывчаткой. Отсюда он хорошо видел своих бойцов.

– Кондрат, слышишь меня? Ориентир – сухая осина со сломанной верхушкой, справа два пальца. Огонь! – командовал из своего укрытия Лявон.

– Сергей Залыга, ориентир: ольховый пень, влево ладонь. Пли!

Один за другим падали фашисты в болотную топь. Но вот с берега немцы спустили понтонную лодку, тяжело груженную мешками с песком. Солдаты, что были в лодке, стали сбрасывать мешки за борт. Видно, всерьез готовились враги к прорыву через болото: сооружали дорогу для танков.

Лявон Толкачев перевел взгляд на свою позицию.

– Эй! Симон! – закричал он громко. – А ну, дорогой, ударь по понтону!

– Есть, товарищ командир, ударить по понтону!

– Андрей Заречный! Помоги Симону, чтобы не заржавела без дела твоя винтовка!

И в ответ услышал командир:

– Есть взять цель на мушку!

Глава тридцать шестая

Лихорадочно хватая губами холодный утренний воздух, Оксана углубилась в просеку. Поминутно оглядывалась, останавливалась, прислушиваясь к малейшему шороху в кустах.

Враги остались позади. Сознание этого придало ей силы, она почувствовала какую-то необъяснимую легкость, будто сбросила с плеч тяжелый камень.

В незавидное положение попал Носке со своей свитой. Поделом ему! Остров Черный Дуб оказался не очень-то милостив к фашистам. За одни сутки столько загадок и неожиданностей! Оксана не сомневалась, что на острове партизаны. Но где они?..

Внезапный шорох заставил ее остановиться. Она напряженно прислушивалась. Треск повторился. Из-за толстой старой ели выскочил парнишка-подросток с автоматом в руках. Он бежал ей наперерез. Добежав до просеки, остановился.

– Ты куда? – спросил он и направил на девушку автомат.

– К вам, к партизанам, – с вызовом ответила Оксана, – к кому же еще?

– К партизанам?

– Да, к партизанам. Пусть забирают полковника и его людей. Хватит! Нагулялись!

– И ты из этой же компании!

– Из этой, да не совсем… – Оксана вздохнула. – Послушай, к ним попал ребенок, девочка маленькая. Они решили оставить ее заложницей, понимаешь? Где ваши партизаны? Почему они медлят?

Оксана разглядывала мальчишку – худой, голенастый, в серой кепке, из-под которой выбивается белесый чуб, в старой клетчатой рубашке и засаленных штанах, ноги босые, грязные, в цыпках.

– Где партизаны? – парнишка вздохнул. – Там, в болоте Комар-Мох, где ж им еще быть?

– А тут кто? Кто убил часового?

– Я, – с гордостью ответил паренек. – А потом забрал вот… – он кивнул на автомат.

– Ты?! – изумилась Оксана. И тут же спросила: – Куда ты девал автоматы?

– Смотри, какая хитрая! Автоматы? Зачем они тебе?

– Как зачем? Чтобы задержать этих бандитов. Нужно освободить ребенка. Они его там задушат. Мальчик, не тяни, дай…

– Ого, какая ты! Дай, а потом меня в расход – и к ним. Дудки!

– Ничего ты не понял, хлопче. Я – подпольщица, я…

– Ой-ой, ты уже и подпольщица. А чем ты это докажешь?

– Я послала партизанам, дядьке Андрею, важное донесение…

– Ну послала, то и хорошо… Умеешь заговаривать зубы, вижу, умеешь…

– Ты не веришь мне, хлопец, не веришь? А время дорого. Пойми, донесение очень важное для них, очень.

Услышав это, Алесь насторожился еще больше. «Постой-ка, она про донесение твердит. Может, о той записке, что переправлял неизвестный через озеро?..» Он решил на всякий случай уточнить и спросил:

– А что в том донесении? А ну скажи!

– Егор Климчук – предатель. Он знает план блокады.

Алесь смотрел на девушку удивленно и радостно. Трудно было поверить, но слова были те, именно те… Он читал вместе с Вадимом Николаевичем.

– Правильно! – сказал Алесь. – Значит, ты… ты обманывала фашистов?

– Говоришь – «правильно», как будто знаешь текст донесения?

– Конечно, знаю!

– И Алешку Годуна знаешь? Он разве был тут?

– Алешку я не знаю. Кто он такой?

– Он вез донесение.

– А-а-а. – Алесь отвел в сторону взгляд.

– В чем дело? – спросила Оксана, догадываясь, что случилось самое ужасное и непоправимое.

– Алешку убили… Его лодку фашисты забросали минами.

– Минами?.. – Оксана прикусила губу, глаза наполнились слезами. – Господи! Да как же это… Алешечка, родненький! Убили… Все из-за меня. Все из-за меня…

Последние слова она прошептала еле слышно и опустила голову.

Вот так встреча! Девушка, оказывается, не предательница, как он думал, она своя. Это открытие обрадовало Алеся. Но не успел он сказать и слова, за деревьями мелькнула тень. Оксана увидела, что он замолчал и напрягся.

– Чего ты?

– Нас окружают, девушка.

– Меня зовут Оксаной. А тебя?

– Алесь!

Обстановка усложнялась. Видимо, фашисты догадались, что опасность не так уж велика, что им нужно действовать, взять инициативу в свои руки.

Тень мелькнула вновь, на этот раз уже ближе к просеке.

– Оксана, следи за левой стороной. Отступаем к озеру.

Офицер-адъютант, посланный в лес полковником, понял, что его заметили, и выстрелил из пистолета. Пуля взвизгнула совсем близко от Алеся. Оксана прыгнула в сторону, спряталась за березой. Алесь присел и нажал на курок. Он яростно посылал очередь за очередью в то место, где слышался шорох.

– Алесь, возьми левее, – зашептала Оксана. – Смотри, вон там, за черным выворотнем. – И она показала рукой.

Парнишка сделал несколько быстрых шагов в сторону, приладился к стволу дерева и замер в ожидании. Новая автоматная очередь – и там, за выворотнем, кто-то застонал.

– Молодчина! – крикнула Оксана.

– Теперь бегом к озеру. Отходим, – хрипло сказал Алесь, настороженно оглядываясь и прислушиваясь.

Со стороны поляны послышались крики. «Да это же Аллочка плачет!..» Алесь почувствовал, что слезы застилают ему глаза. Оксана рванулась вперед.

– Назад! – крикнул он в отчаянии. – Убьют. Ты не поможешь! – Он догнал ее, резко схватил за плечо и притянул к себе.

Оксана невидяще смотрела на него.

– Пусти! Ведь там ребенок…

– Назад! Назад! – повторял Алесь.

Опустив голову, она побрела за ним к озеру.

Глава тридцать седьмая

Алесь огляделся, особенно внимательно присматриваясь к кустам справа от просеки. Там должен находиться враг. Это он стрелял из пистолета.

Все было тихо: ни шороха, ни треска сучьев под ногами. Немцы, видно, притаились, ждали удобного момента для нападения. Не отрывая взгляда от просеки, Алесь начал осторожно отходить. Тишина. Отойдя на расстояние, недосягаемое для меткого выстрела, мальчик круто повернулся и побежал со всех ног. Вслед ему раздались выстрелы. Стрелял офицер, почти не целясь, просто чтобы показать Носке, что он преследует партизана.

Алесь мчался без оглядки, только ветер в ушах свистел. Нужно было во что бы то ни стало выиграть время.

«Лодку захватить… Лодку. Посадить в нее Оксану и отчалить», – стучало в голове.

Впереди сквозь листву показалось солнце, неяркое, в туманной легкой дымке. Еще немного, и Алесь выскочил на берег, заросший ракитовыми кустами.

– Алесь, я тут! – крикнула Оксана, выходя из-за дерева. – Давай автомат, мы им покажем!

Парнишка свернул направо и, отыскав приметную молодую елочку, выгреб оттуда два автомата. Оксана схватила один из них, и чтобы проверить, исправен ли он, повернула дуло в сторону просеки, нажала на спусковой крючок. Автомат застрекотал.

– Бьет, хорошо бьет! – обрадовалась она.

– Быстрей в лодку! Отцепи ее с причала. А я… наблюдать буду.

Повесив на шею автомат, Оксана бегом бросилась к берегу. Лодка мирно покачивалась на легкой волне. Девушка заглянула в нее.

– Весел нет! – крикнула она в отчаянии.

– Как нет? Будут. – Мальчик бросился вниз за пригорок: в суматохе, второпях забыл он, что весла тоже припрятаны. Вернувшись с веслами, Алесь дал напоследок очередь по кустам.

– Алесь! Готово!.. – позвала Оксана.

Еще раз прошил он пулями чащу: ветки на ближайших деревьях срезало пулями. Парнишка круто повернулся и побежал к лодке. Вдогонку ему хлопнул пистолетный выстрел. Враги шли следом.

Алесь на мелководье догнал лодку, схватился за борт и ловко перевалился через него.

Оксана видела, как по опушке бегали мечущиеся фигуры. Больше всех суетился голенастый офицер.

Она бросила весла, схватилась за автомат. Но Алесь крикнул:

– Гони лодку! Слышишь, гони. Я сам справлюсь.

С берега бабахнуло сразу несколько выстрелов.

Одна пуля попала в борт лодки. «Нет, дудки, не удастся фрицам задержать ее». Алесь снова дал очередь по удаляющимся фигурам на берегу.

Оксана с силой налегала на весла, и лодка набирала ход. Берег убегал все дальше и дальше. Внезапно из леса грянул выстрел. Сомнений не было: били из охотничьего ружья. Оксана негромко вскрикнула и схватилась за плечо. На рукаве платья выступило кровавое пятно. Оксана побледнела, но старалась улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, растерянной.

– Бандиты! Вот вам, получайте! – Алесь послал на берег еще одну автоматную очередь. Он с сожалением снял палец со спускового крючка и опустил оружие. Потом строго приказал Оксане: – Сядь на дно.

Приподнял руку, разорвал рукав платья. Рана оказалась несерьезной – кость не задета, но кровь все еще сочилась.

– Не бойся, Оксана, по-моему, ничего страшного нет.

Девушка, поморщившись, кивнула.

– Больно? А ты терпи.

– Смотри, чтобы еще раз не пальнули.

Алесь махнул рукой.

– Пускай! Теперь уже не достанут.

Он разорвал рукав платья Оксаны и туго перевязал раненое плечо.

– Теперь сиди и не шевелись!

Алесь пристально оглядел озеро: освещенное солнцем, оно было пустынно. Утренний ветерок поднимал лишь легкую, едва заметную рябь, и вода вокруг лодки искрилась и блестела, как рыбья чешуя. Кричали, носились низко над водой чайки. Было обычное утро, тихое, по-осеннему грустное…

Оксана посмотрела в сторону местечка. Она знала, что утром на остров за полковником должна была прийти лодка с солдатами. Из трубы лесопильного завода курился серебристый дым. Все вокруг казалось спокойным, не таившим опасности. Оксану это в какой-то степени утешило.

В стороне от болота Комар-Мох тоже над горизонтом стелился дым. Но это был дым от пожаров.

С берега снова грянул выстрел.

– Поздно! Не достанете! – засмеялся Алесь. Он взялся за весла и стал с силой грести. С берега стреляли еще и еще, но пули шлепались в воду далеко от лодки.

– Послушай, Оксана, давай обогнем остров и поплывем на запад.

– Делай как знаешь. Ты командир, тебе и решать. Только смотри, чтобы не нарваться нам на беду.

Оба не сводили глаз с острова. А там метались в бессильной ярости враги. Что-то кричали. Голоса их усиливало эхо, можно было различить отдельные слова.

– Кричит полковник, – поясняла Оксана, – угрожает перестрелять всех за то, что проспали оружие.

Но вот, перекрывая шум и крики немцев, раздался отчаянный детский плач. Маленькая, едва заметная с лодки, фигурка ребенка появилась у самого берега.

– Боже мой! Что же это такое? – заплакала девушка. – Алесь, посмотри, что они делают с ребенком. Звери! Нет, хуже зверей!

Алесь опустил весла, пригляделся.

Около самой воды на берегу стояла девочка. Один солдат тянул ее на веревке, другой поднял руку, как бы для удара. Девочка пронзительно кричала и плакала.

– Алесь! Мы не имеем права бросать ребенка! – твердила сквозь слезы Оксана. – Нужно возвращаться. Отнять ребенка. Алесь, я прошу тебя, я требую – поворачивай к берегу!

– Подожди. Этим мы ничего не добьемся, фашисты перестреляют нас – мы же отличная мишень для них. – Он схватился за весла, стал набирать скорость.

– Испугался? – упрекнула девушка. – Эх ты, вояка. Ведь они убьют девочку. Убьют, я же знаю их. Насмотрелась.

– Успокойся, Оксана, они не посмеют…

– Они палачи! А ты трус! Поворачивай! Слышишь? – Она трясла Алеся за плечи. – У нас же автоматы. Мы их принудим сдаться…

Алесь подождал, пока она успокоится, сказал строго, как взрослый.

– Подумай, Оксана. Это слишком большой риск и очень мало шансов на успех. Убивать девочку им сейчас нет смысла: они надеются, что она поможет им спастись, если на острове окажутся партизаны. Ты ведь сама говорила: Носке сказал, что ребенок – партизанский заложник. Все правильно, мы идем на запад. Но мы еще вернемся, отобьем девочку. Вот увидишь…

Алесь налег на весла и неотрывно следил за островом. Голоса уже почти не долетали до лодки, не слышно было и девочкиного плача.

Оксана была в отчаянии. Она старалась понять Алеся. Наверно, он правильно рассудил. Носке решил оставить девочку в качестве заложницы, значит, ей не причинят вреда. Оксана жалела теперь, что обвиняла Алеся в трусости. Какой же он трус? Сумел отобрать у немцев автоматы. Один!.. И ее вооружил. Парень он решительный, ловкий. Ведет себя, как взрослый, а ведь ему только четырнадцать. Она вспомнила Алешу Годуна… Как взрослеют дети в войну! Будь они прокляты, фашисты!..

Алесь все так же уверенно и спокойно продолжал грести. Потом опустил весла.

– Давай, Оксана, подумаем…

– Может, вернемся? – неуверенно перебила девушка. – Мы не имеем права… Понимаешь… Осталась девочка…

– Вернемся, Оксана, – пообещал Алесь, – обязательно вернемся. И девочку выручим. Но не сейчас, позднее.

– Как бы не опоздать… – В голосе Оксаны прозвучал упрек. Она тяжело вздохнула.

– Как себя чувствуешь? Плечо болит?

– Болит… Но не беспокойся, я стерплю.

– Ну держись! – серьезно сказал Алесь и пристально осмотрел озеро. – Оксана, а кто тот офицер-охотник?

– Полковник Фридрих Носке.

– Это его дивизия окружила партизан?

– Его, проклятого!

– Ого, какой паук попал в наши сети! Оксана, ты понимаешь? Нам нужно сделать все, чтобы полковник не сбежал с острова.

– Убежать ему не на чем. Его выручат солдаты – они утром должны приехать за ним. Нам, Алесь, нужно удирать. А то попадем в новую беду.

– Ты точно знаешь, что утром?

– Точно. Об этом говорил комендант, Вильгельм Циммер. Я случайно слышала его разговор с полковником.

– Что же делать? – забеспокоился парнишка. Правда, была надежда на помощь партизан. Но кто знает, когда они здесь появятся? Знают ли они вообще про дела на острове Черный Дуб? Может, Вадим Николаевич не достиг берега… Наверное, и в самом деле лучше бежать отсюда, пока не поздно. «Эх, Вадим Николаевич!» – горестно прошептал Алесь.

Оксана вздрогнула, обернулась:

– Ты что-то сказал?

– Ничего я не говорил.

– Ты назвал какое-то имя.

– Я думал о своем друге. Вадим Николаевич нам должен помочь… – Он не успел закончить фразу, вскочил на ноги и стал тревожно всматриваться в сторону Митковичей. – Оксана, там лодка! Неужели фашисты?!

Оксана не сразу поняла, что грозит опасность: она была в замешательстве, услышав знакомое имя. Неужели Алесь говорит о Вадиме? О дорогом ей человеке?…

– Оксана, смотри же, лодка! – крикнул Алесь. – Что будем делать?

– Лодка? – переспросила она и только теперь поняла тревогу Алеся. Она увидела впереди на значительном расстоянии черную движущуюся точку. Не было сомнения – это лодка. И в ней люди. Очевидно, фашисты. Солдаты точно выполняли приказ коменданта гарнизона.

– Они! – сказала Оксана. – Нам нужно удирать, Алесь! Слышишь?

«Что делать? Убегать? После всего, что случилось?» – размышлял парнишка. Он никогда себе этого не простит. Сам лишит себя права вернуться к партизанам.

Да и как можно допустить, чтобы полковник Носке остался жив? Солдаты плывут за ним. И девочку заберут. Скорее всего просто застрелят. Выход один: остановить фашистскую лодку. А это значит – тут, на озере, дать бой. Что ж, Алесь привык к выстрелам, свисту пуль. Вот только Оксана…

– Садись быстрее, садись! – крикнул Алесь, схватил ее за здоровое плечо и усадил. Девушка вопросительно взглянула на него.

– Мы будем драться с ними, – решительно сказал Алесь и кивнул в сторону лодки. – Понимаешь, Оксана, будем драться!

– Что ты задумал? Они же нас потопят. Они вооружены… до зубов.

– А мы разве хуже? – Алесь усмехнулся. – У нас преимущество: мы нападем первыми.

Алесь сел за весла и повел лодку навстречу фашистам. Потом посадил на свое место Оксану. А сам с автоматом улегся на дно.

– Пускай думают, что ты в лодке одна!

Твердость, с какой Алесь готовился к бою, придала и Оксане решительность. Хоть бы все получилось удачно… Многое будет зависеть от нее. Оксана усилием воли заставила себя собраться, забыть о ране.

Вокруг сверкала голубизной озерная гладь. Утро обещало ясный, теплый день. Ну что же, даже если это будет последний день в ее жизни, она спокойна, потому что с честью встретит смерть.

«Но что это я, – спохватилась Оксана, – мы еще поборемся, еще посмотрим, кто кого?..» Партизанам сейчас трудней! Завтра болото Комар-Мох должно превратиться в пекло – начнется генеральное наступление на лесную крепость. Руководить будет полковник Носке.

Завтра… Но доведется ли полковнику завтра попасть в свой штаб? Это будет зависеть от сегодняшнего дня и в какой-то мере от нее, Оксаны.

Девушка гребла одним веслом, боль в раненом плече не утихала. Но это уже как-то мало тревожило Оксану. Она неотрывно следила за приближающейся лодкой. Теперь было видно – там солдаты. Трое – их силуэты четко обозначились на фоне озера. Лодка быстро приближалась. Оксана оглянулась на остров. Там, на берегу, тоже заметили лодку, забегали, замахали руками. Видимо, предупреждали об опасности.