Текст книги "ЗАДница Василиска (СИ)"

Автор книги: Николай Инодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Николай Инодин
ЗАДница Василиска

Если вы решили, что наступила полная задница, вы ошибаетесь.

Когда она придёт, решать будете не вы.

Пролог

Отправляться в путь под дождём – добрая примета, но в мокрой толпе улетающих нет радостных лиц. Совсем. Обречённо втягивается она по ребристым языкам аппарелей в распахнутые створки грузовых люков орбитальных челноков, истрёпанных до потери товарного вида. Кажется, огромные инопланетные монстры, с комфортом расположившиеся на оплавленном покрытии космодрома, пожирают сотни, тысячи загипнотизированных ими людей. Серая человеческая масса неторопливо, но безостановочно движется вперёд. Даже дети здесь угрюмы, молчаливы и малоподвижны. Что ещё бросается в глаза – малое количество багажа, несмотря на то, что большинство пассажиров явно отбывают семьями. Одна-две роботизированные тележки на несколько человек, причём не самые большие.

Исключения есть. Вот прямо к трапу упавшего сквозь низкие облака белого капитанского катера, цокая каблуками модных туфель, бежит от элегантного лимузина хорошо одетая дама весьма аппетитных очертаний. За дамой торопятся, как в древней басне, диван, чемодан, саквояж, корзина, картина, картонка… Только домашнего питомца у женщины нет. На другом краю поля из длинного мобиля слуги перебрасывают к трапу не столь изысканного, но более крупного катера, стянутые силовыми ремнями кофры, основательные и капитальные, как внутрисистемные каботажники. На работников покрикивает важный господин в богатом костюме. Порыв ветра, поднятый близким взлётом очередного челнока, срывает с барина шляпу, и дождевые капли начинают колотить по его обширной лысине. Толстяк порывается ловить головной убор, затем машет рукой и, сутулясь, семенит к трапу, держась за кормой последнего кофра.

Исключения лишь подчёркивают очевидную безликость и потёртость основной массы уезжающих. Их вид и поведение кричат о большом опыте подобных погрузок. За последние годы эти люди стали профессионалами эвакуаций, даже внешне подстраиваясь под тесноту и однообразие корабельных помещений.

Вот только сегодняшняя эвакуация не просто очередная. Она последняя. С серой поверхности космопортов северного материка окраинной планеты ещё вчера могучей империи эвакуируются последние её граждане. Уходят люди, отказавшиеся признавать выписанный врагами диагноз окончательным. Осмелившиеся оспорить его с оружием в руках. Их семьи, друзья и единомышленники. Прежде хватало и шлака – тех, из-за кого и случилась в державе политическая катастрофа, но шлак, как и дерьмо, обладает высокой плавучестью. Эти отходы имперской жизнедеятельности в большинстве своём давно осели на планетах так называемых союзников, и теперь старательно поливают Родину грязью в многочисленных выступлениях и интервью.

Исход защитников планета оплакивает, не жалея дождевой влаги.

Наполнившись, челноки стартуют, почти сразу скрываясь в серой непроглядности туч, на их место опускаются новые, и ползут, ползут по мокрому бетону кажущиеся бесконечными серые змеи, составленные из человеческих тел.

К вечеру эвакуация гражданских завершилась. К трапам шаттлов небольшими, хорошо организованными группами начали прибывать военные грузовозы – измятые, с многочисленными пробоинами в бортах.

Из кузовов сыплются бойцы, на которых невозможно найти два одинаковых комплекта экипировки. Очевидно, что о регулярном централизованном обеспечении эта армия забыла уже давно. Повреждённое и разбитое снаряжение воин восстанавливает, снимая и подгоняя трофеи, не брезгуя частями комплектов убитых товарищей.

Грузовики скрываются в шаттлах, бойцы спешно занимают оборону на подступах к лётному полю. Быстро, уверенно, без суеты. Сказывается многолетний боевой опыт. Каждый такой ветеран в бою справится с десятком противников, вот только в последние годы противник имел стократное превосходство в силах.

Грохот канонады постоянно приближается. В сумерках на краю лётного поля занимает позиции артиллерия – немногочисленные лаунчеры, разрядники и баллистические метатели. Какое-то время вся эта машинерия лупит за горизонт с максимальной скорострельностью, опорожняя кассеты, конвейеры и бункеры боекомплекта. Перезаряжается и вновь лупит на расплав стволов, прогар пусковых и износ соленоидов, после чего расчёты, не теряя ни секунды, сворачивают комплексы в походное положение и в небо взмывает очередной табун орбитальных челноков.

Там, куда вёлся огонь, ещё долго пылает зарево пожаров и объёмных взрывов. Очевидно, артиллеристы не только ставили огневой заслон, отход последних защитников обеспечили массированным дистанционным минированием территории.

Уже в темноте к последней партии шаттлов вышли немногочисленные шагающие танки и боевые транспортёры. Следом за бронёй к аппарелям метнулись тени бойцов, державших периметр. После них на космодроме остался только дождь. Дождь и мёртвые, выпотрошенные коробки портовых сооружений.

Остатки имперского флота на окололунной орбите. Жалкое зрелище, по мнению офицеров, собравшихся в рубке единственного линейного корабля. Полторы сотни вымпелов… смешно. Это именно остатки – большей частью устаревшая рухлядь. Посуда, ещё способная на межзвёздный перелёт, но… боевую ценность представляют лишь флагман и четвёрка эсминцев более-менее недавней постройки. Остальные пугают скорее названиями, чем реальной огневой мощью. Ничего, для перевозки людей эта самая мощь не нужна, несколько прыжков старьё ещё выдержит. Впрочем, у врага нет и того. Если бы не предательство… Адмирал бессильно сжимает кулаки.

Трёхмерное изображение тактического экрана отражает приближение очередной волны орбитальных челноков. Последние защитники Алькарны через час втиснутся в переполненные трюмы его кораблей. Всё. Империи больше нет. Есть горстка изгнанников, плохо представляющих, что делать им, проигравшим пятилетнюю гражданскую войну.

– Прошу высказываться, господа. Вы первый, Оскар Олегович.

Молодой лейтенант, ещё месяц назад носивший мичманские нашивки, нервничает и волнуется.

– Зелёные не могут держать на планете такую массу войск постоянно, господа. Рано или поздно большая часть будет вывезена на планеты центрального сектора. Полагаю необходимым изобразить окончательную эвакуацию, дождаться ослабления противника, и внезапным ударом освободить планету.

Лейтенант замолкает, на экране конференции его сменяет другой командир.

– Я поддерживаю мнение командира «Альбатроса», господин контр-адмирал.

Командующий сидит, ничем не выдавая отношения к сказанному.

– Я полагаю, что эскадра в первую очередь должна доставить гражданских лиц на ближайшую планету союзников, избавиться от большей части небоевых судов, восстановить боеспособность и после этого предпринять контратаку.

Мнения капитанов, различаясь в деталях, совпадают в одном. Все они собираются продолжать войну, даже если это будут пиратские рейды на коммуникации зелёных.

«Мальчишки. Некоторые поседели на мостиках боевых кораблей, но так и остались мальчишками. Впрочем, неудивительно. Шесть лет войны галактической, затем ещё пять гражданской мясорубки. Они просто не представляют, что война может быть окончена».

– Господа, я выслушал ваши мнения. Моё решение многим из вас может показаться трусливым и ошибочным, но пока флот находится под моим командованием, мы будем следовать именно ему.

Речь даётся адмиралу нелегко, на изувеченном рубцами обширных ожогов лице появляются капли пота.

– Гражданская война проиграна. Обстоятельства оказались сильнее нас, господа. Как и почему это произошло, пусть разбираются историки. Если в безнадёжных боях погибнут остатки тех, кто остался верен Империи, в будущем изменить ситуацию станет просто некому. Поэтому сейчас главной своей задачей я полагаю сберечь людей и обеспечить им возможность сохранить и укрепить идеи и традиции, в своё время позволившие создать величайшую космическую державу в этом секторе космоса. И тогда у нас появится возможность реванша. Слушайте боевой приказ, господа:

– По окончании эвакуации орбитальные транспортные средства, способные выдержать межзвёздный перелёт, закрепить на поверхности кораблей. Исключение – «Генерал Алексеев», «Алмаз», «Беспокойный», «Капитан Сайкин», «Дерзкий» и «Гневный». Эти корабли обеспечивают охрану конвоя. Признанные негодными челноки уничтожить…

Через три часа после объявления приказа эскадра трёхцветных начала сход с орбиты и перестроение для межзвёздного прыжка. Через сутки она покинула звёздную систему Алькарны.

Через несколько часов после выхода флота на струну, в командирском салоне флагмана начальник штаба обращается к разглядывающему трёхмерную карту галактического рукава командующему:

– Михаил Александрович, мне будет проще готовить закупки обеспечения, если я буду знать, куда вы планируете вести флот после стоянки на Бисурате.

– Вот сюда, Александр Иванович, – стилос командующего подсветил один из участков карты.

– Но ведь это… Задница Василиска!

– Так точно, Александр Иванович, она самая. Мы и без того, простите за выражение, оказались в жопе. Так пусть это будет жопа в квадрате. По крайней мере, там нас зелёным не достать. Да и не до нас им будет в ближайшие годы, смею вас заверить.

– Может быть лучше договориться с теми же французами или бриттами, и расположиться где-нибудь в их колониях?

Адмирал резко поворачивается к своему начальнику штаба, указывая на один из боковых экранов:

– Думаете, после того, что ОНИ сделали здесь, у кого-то на этой эскадре осталась хоть капля доверия к этим тварям?

На экране появляется запись, до сих пор приводящая комфлота в бешенство. Окружённая сворой эсминцев в построении «сфера» плывёт над Алькарной эскадра линейных кораблей вчерашних союзников. Та самая, что под предлогом «вооружённого нейтралитета» прикрыла от кораблей Кедрова высаживающие десант транспорты зелёных. Двуличные твари.

– Нам хотя-бы несколько лет передышки… Ненавижу.

Глава 1
Из позиции «лёжа».

Задница Василиска (группа звёздных систем на границе восьмого-б сектора Млечного Пути)

Это статья из Галапедии – свободной энциклопедии. Уровень достоверности не установлен.

Задница Василиска – (интерлингв. Basiliskus Ass) – группа звёздных систем в газо-пылевом скоплении, расположенном в секторе 8-б Млечного пути. (пустынный сектор на стыке юго-восточных и юго-западных/дубль секторов галактики)

Географическое положение

Представляет собой группу из трёх относительно близкорасположенных звёздных систем, расположенных в плотной газо-пылевой туманности в стороне от ближайших звёздных скоплений. Включает в себя системы звёзд Альфа, Дельта и Зета Василиска. Ближе всего находится к британскому сектору, но прямой перелёт от основных освоенных систем затруднён крайне сложной навигационной обстановкой.

Перелёт из кластера содружества испаноязычных систем проще, но значительно длиннее, обратный перелёт без дозаправки невозможен.

Подробную информацию о звёздных системах см. в соответствующих статьях.

Экономическая и политическая информация

В силу своего отдалённого расположения перечисленные системы практически не изучены, картографирование произведено автоматическими зондами. Пригодные к колонизациям планеты: Альфа Василиска – 2 (класс 1б), Дельта Василиска – 3 (класс 1в), Зета Василиска 3 (класс 2б) и Зета Василиска 5 (класс 3а).

Постоянное население отсутствует.

Дистанционное сканирование залежей высокоценного минерального либо биологического сырья не обнаружило.

Системы расположены вдалеке от торговых и пассажирских путей. Министерством колоний Британской империи колонизация признана нецелесообразной.

Секторы Галактики – условное деление галактики на секторы было произведено в период первоначальной космической экспансии человечества под эгидой Лиги Наций. Во избежание военных конфликтов Млечный путь был разбит на участки, каждый из которых был закреплён за одной из желающих принять участие в освоении галактики стран. Угловые размеры участка имеют прямую зависимость от численности населения конкретной страны с учётом нескольких модификаторов (военная и промышленная мощь, плотность населения и т.д.) Участки, выделенные странам, чаще всего расположены по соседству с участками их соседей по планете (исключение – страны балканского полуострова, Израиль, Судан и Эфиопия). Для удобства навигации впоследствии галактика была разделена на секторы, примерно равные по объёму. По традиции, секторы стали делить на западные, центральные, северные и восточные, в зависимости от того, какие страны колонизировали тот или иной участок.

Проклятый пионерный дрон очередной раз заскулил, вхолостую молотя буровой головкой в скальную породу, напоследок вмазал Аркадию по ушам визгом на особо высоких тонах и издох. Скотина. Теперь придётся экстрактором вытаскивать из канала капризного урода, ковыряться в его электронных потрохах, изыскивая причину слишком быстрого разряда батарей. Комплекс в это время будет стоять, увеличивая отставание от планового задания. Штрафное время на «Орле» привычно вычтут из тренировочного, соответственно увеличив часы на изучение матчасти. И совершенно зря, потому как устройство Г-девятого старший гардемарин Лобачевский и без того знает на двенадцать с плюсом.

Пилотный канал, прогрызенный в скале дроном, оказался совсем коротким, зонд эвакуатора не ушёл в него и до половины. Сдохший пионер был извлечён за десяток секунд – рутинная, насквозь привычная операция. Причиной стремительной разрядки батарей оказался не технический сбой, а встретившееся на пути гнездо крупнокристаллического корунда. Изношенный механизм тупо не справился с препятствием.

Аркадий бережно уложил тушку дрона в захваты зарядного гнезда, поднялся в пилотское кресло проходческого комплекса, пробежал пальцами по сенс-панели и взялся за джойстики управления комплексом. Гнездо крупных рубинов – редкая и очень удачная находка. Что оружейники, что энергетики с руками оторвут. Блоки плазменных горелок завертелись, принимая рабочее положение, и гардемарин толчком педали послал комплекс вперёд. Если на вашей улице опрокинулся грузовик с пивом, не время думать о причинах, пользоваться надо.

– Что нам базальт, что нам гранит? Плевать, что роторка фонит! – Донёсся сквозь грохот двинувшегося вперёд агрегата звонкий юношеский голос. – Эх, так твою мать, работать и работать! – В такт гудению перегретой плазмы пелось в охотку. Жизнь-то налаживается!

Пройдя заданное расстояние комплекс остановился и начал активно расширять канал, обходя ценное кристаллическое гнездо. Когда глыба с обнаруженным ресурсом нависла над освобождённым от камня пространством, Аркадий отвёл комплекс назад и вывалился из кабины. Тщательно осмотрел камень, с разных ракурсов аукнул породу портативным вибролокатором, определяя точное положение находки.

– Мы тебя по старинке, вручную! – заявил гардемарин, вытаскивая из креплений штурмовой вибротесак. Мессер старенький, с магнитной накачкой абразивной струны, зато надёжный, как лом и совсем не прожорлив. Таким хоть брейся, хоть банки пустотного пайка потроши – режет чисто и без напряга. При бритье, конечно, сноровка нужна, но с опытом, говорят, приходит. Если выживешь.

Гранит им пластается без усилий. Аккуратными плитками валится под ноги. На идеально ровном, оплавленном полу штольни громоздится красно-розовая куча, мешая передвигаться. Увлечённый гардемарин не замечает, как в обрабатываемом массиве что-то начинает потрескивать. Азартно пластая камень, Лобачевский продолжает напевать «Песенку штрафника Васи». Сей пропитанный матерщиной гимн в Морском корпусе знает каждый. Наказание за что угодно для гардемаринов одно – наряд на работы. Так сказать, в рубку истребителя – через кабину копателя. Треск в камне сменился низкочастотным гудением, и в тот момент, когда довольный Аркадий с воплем «Без работы, без труда зарастёт совсем…» нанёс последний удар, из рванувшейся в стороны трещины вырвался странный, пульсирующий свет. Аркадий попытался заслонить лицо левой рукой, но не смог поднять налившуюся даже не свинцом – ураном конечность. Теряя сознание, парень на голых рефлексах деактивировал тесак. Падая на спину, он всё-таки прошептал:

– Не жалея юных сил всё равно пробьюсь туда…

Выступ скалы, рассыпаясь на фрагменты, тяжко рухнул вниз, до середины бедер засыпав ноги гардемарина, но Аркадий этого не почувствовал.

***

Напряжение в аудитории нарастает с каждой секундой. Стриженые головы гардемаринов поворачиваются за вышагивающим вдоль кафедры преподавателем, как подсолнухи за солнцем. Скрип позвонков не слышен, но явственно ощутим. Кажется, вот-вот вывалятся языки, и по испятнанной наскальной живописью поколений поверхности аудиторных столов застучат капли слюны.

– Цок-цок, – в такт сердцебиению гардемаринов выбивают по бронекерамике пола каблучки лакированных преподавательских туфелек. Гипнотизирует мальчишек движение волшебно длинных ножек, открытых форменной юбкой выше колен. А ведь сзади есть ещё и разрез! Дыхания учеников не слышно уже опасно долго. Форменный китель преподавателя застёгнут на все пуговицы, но разве такой бюст кителем скроешь? Стройная шея, очаровательное лицо, умело тронутое косметикой, уложенные в аккуратную, продуманную до локона и вроде бы даже строгую причёску золотистые волосы.

– Ну-с, господа гардемарины, как уже объявил господин капитан первого ранга, я буду читать на вашем курсе теорию пространственных и подпространственных переходов. Не думаю, что кто-то из вас в самом деле способен понять физику процессов, но общее представление о предмете вы получите. Поднатаскаетесь в практике, и сможете довести какую-нибудь лохань из одной системы в другую, не протаранив по дороге оба светила. С вас будет довольно и одного.

Факультативно могу для интересующихся дать принципы построения энергоустановок кораблей классов от истребителя до тяжёлого крейсера включительно.

Преподаватель вздыхает, и аудитория издаёт неслышный стон.

– Вопросы есть?

Какие вопросы, они пожирают её глазами и не способны ни слышать, ни говорить. Все гардемарины кроме одного. Тот, который с косичками, поднимает руку над головой:

– Госпожа инженер-капитан третьего ранга, позвольте вопрос?

– Да, конечно.

– Старший гардемарин Юсупова! Госпожа капитан-инженер третьего ранга, вчера гардемарин нашей роты при прокладке туннеля обнаружил несколько драгоценных камней. Говорят, что теперь он может купить себе астероид, обустроить по своему вкусу и валять дурака хоть до конца света. Но ведь природные камни грязнее синтетических?

Цок-цок. Такое чудо стоит рассмотреть поближе. Белокурая головка преподавателя чуть склоняется к левому плечу, дама оценивает оппонента. Кто-то в помещении не только сохранил способность к связной речи, но и способен задавать интересные вопросы? Кап-три разглядывает гардемарина, будто через оптику. Не прицельную, а ту, что отделяет окуляр микроскопа от предметного стекла.

– Видите ли, милая, – лёгкая, ласковая улыбка обитательницы небес расцветает на полных чувственных губах преподавателя, – природные камни ценятся не за оптические качества. Они сохраняют энергетическую проводимость, сформировавшуюся при прохождении исходным расплавом магматических каналов. К сожалению, воспроизвести этот процесс в лабораторных условиях человечество сегодня не в состоянии. Надеюсь, пока. Природные кристаллы, в первую очередь ювелирные разновидности корундов, незаменимы при создании управляющих контуров энергетических установок, особенно с изменяемым вектором потока. А найденные гардемарином Лобановским…

– Лобачевским, госпожа инженер-капитан третьего ранга, – вежливо поправляет гардемарин Юсупова.

– Да-да, конечно, – соглашается преподаватель. – Так вот, такие камни в других системах ранее не встречались. И обладают очень, очень высоким потенциалом. К тому же их довольно много. Ваше любопытство удовлетворено?

– Так точно, госпожа инженер-капитан третьего ранга! – отвечает хозяйка косичек. «Сука!» – добавляют её карие глаза.

В это время палубой ниже, а именно в центральном проходе жилого сектора вспомогательного крейсера «Орёл», учебного корабля Морского корпуса, выстроена публика помоложе. Из широких воротников форменных курток трогательно и беззащитно торчат тонкие шейки, топорщатся на остриженных наголо головах уши различной степени развешенности. Стоящий перед строем громила–морпех с механическим протезом вместо правой руки далеко не красавец, всё лицо в шрамах, но слушают его, как божественное откровение. Герой Лоховки, старший лейтенант Боборыкин-третий проводит с кадетами младшей роты занятие по физической подготовке.

– Господа кадеты, военному недостаточно быстро бегать. Это может любой, простите за выражение, спортсмен. Боец должен мчаться стремительно, но и этого мало, потому что соревнуется он с прицельным комплексом противника. Ну, правильно бегать я вас научу.

Часть кадетов после этого заявления выражает лицами осторожный энтузиазм. Большинство предпочитает выждать. Орлиным взором оглядев молодёжь, Боборыкин-третий скептически хмыкает и продолжает:

И начнём мы, как и положено, со старта. Старт бойца не низкий и не высокий, господа. Старт настоящего воина всегда – из положения «лёжа». Потому как лучше залечь в начале сражения, чем полечь в его ходе! Шутка. А теперь немного практики, господа кадеты!

Старлей улыбается с обаянием голодного крокодила:

– Первая пара, на исходную, – марш!

Говорят, раньше, до последней войны, умение безотказно попадать на койку медотсека почиталось у гардемаринов признаком лихости и качеством настоящего пустомана. Лёгкие были времена, и легкомысленные. К сожалению, мало отличалось тогдашнее гардемаринское отношение к жизни от мировоззрения правящей в Империи братии. Все, считавшие себя элитой, жили, будто весёлый праздник им гарантирован пожизненно. Лёгкость бытия воспевали поэты «мельхиорового века», исповедовали «владыки мысли», окопавшиеся в уютных закрытых кондоминиумах ИСП (имперского союза писателей), со всех ракурсов демонстрировали повелители снов, обжившиеся на многочисленных голостудиях. (Бытовало мнение, что голофильм так называется исключительно по причине обилия в кадре обнажённой актёрской плоти). В свободное от наслаждения лёгкостью бытия время вся эта братия мучилась от осознания его бессмысленности.

Доигрались, козлы. Большинству пришлось на своей шкуре попробовать, легко ли собирать выбитые зубы сломанными руками. Оказалось, что получивший прикладом импульсника между лопаток стихоплёт летит на землю по той же траектории, что и сапожник. Более-менее прилично устроились в Зелёной Республике только актриски из голостудий, но пахать им пришлось намного интенсивнее, причём без видеофиксации.

А те, в ком ещё уцелел стержень, позволивший когда-то предкам вывести нацию к звёздам и освоить десятки планет, научились ценить совсем другие качества.

Кроме Аркадия в кубрике никого нет. Тихонько бормочет где-то в недрах капсулы жизнеобеспечения неизвестный агрегат, что-то булькает, что-то попискивает. Подмигивают, отражаясь в матово-белых переборках отсека, огоньки вынесенного пульта управления. Не дают гардемарину сосредоточиться на боли, медленно разгрызающей ноги. Можно включить музыку, посмотреть фильм, развлекательный или учебный. Поиграть в игры – вся переборка напротив превратится в большой экран. Только ничего не хочется. Лобачевский часами тупо пялится в потолок. Однотонно и механически отвечает на вопросы врачей и совершенно не реагирует на провоцирующие действия среднего и младшего медперсонала. А ведь главврач посылал самых молодых и красивых.

То, что он любуется игрой цветов в реакторном отсеке корабля, Аркадий не рассказывает никому. Не то, чтобы парень боялся прослыть лжецом. Гораздо опаснее для его будущего, если врачи рассказу поверят. Становиться лабораторной крысой высоколобых ему никак нельзя – семейная традиция велит мужчинам рода Лобачевских вести космические корабли от звезды к звезде, от планеты к планете. Менять традицию Аркадий не собирается.

В проёме распахнувшейся двери материализуется фигурка в стерильной салатовой накидке. Подходит, устраивается на откинувшееся сиденье, берёт за руку. Дёрнув головой, отправляет за спину каштановые косички.

– Привет.

– Привет.

– Я пришла.

– Да. Спасибо.

– Они говорят, ты теперь можешь купить себе астероид …

– Дурачьё.

– Да.

Военврач первого ранга, оторвавшись от лицезрения ползущих по экрану поверх изображения данных, поворачивается к дежурной медсестре.

– Передайте курсовому командиру, что эта девочка должна навещать раненого не реже одного раза в сутки. По корабельному времени.

Часом позже на обзорной палубе военного транспорта «Якут»

– Михаил Александрович, всё-таки, почему гардемаринов старших курсов в качестве наказания отправляют «на галеры»? Они у вас чуть ли не половину учебного времени проводят в кабинах проходческих комплексов. Первый несчастный случай уже есть, и можете быть уверены – остальные последуют, и в самом скором времени!

Доктор разгорячен, уверен в своей правоте и готов её отстаивать перед любым начальством.

– Эти мальчишки и девчонки – залог будущего нашей колонии. Впрочем, не будем врать самим себе – будущего нашей страны. А вы их просто гробите под землёй!

Капитан первого ранга Китицын, знаменитый морской волк, волею судеб оказавшийся начальником Морского корпуса, кивает, выслушивая эмоциональную речь своего главного эскулапа.

– Видите ли, Оскар Давыдович… впрочем, вы не можете видеть, точка зрения не позволяет. Маловат обзор, фигурально выражаясь.

Кап-раз покашливает в кулак, прочищая горло.

– У этих мальчиков и девочек, как вы выразились, есть одна общая проблема. Из-за гражданской войны они оказались лишены большей части практических занятий. Пять лет теории, разбавленных вахтами у вспомогательных механизмов, не способны заменить реальной практики пилотирования. И тренажёры не панацея, даже самые-самые, которых нам, кстати, брать неоткуда. Гардемаринам нужны моторные навыки, умноженные на реальные ощущения полёта. Они должны шкурой корабль чувствовать, от носа до кормы, каждую деталь, как собственный организм!

Тщательно ухоженный ирокез на голове доктора вызывающе топорщится:

– И чем же может помочь это круглосуточное ковыряние скал? Комбайн вместо истребителя… не понимаю! Вы бы ещё кайло им давали!

– Приобретением проходческих комплексов на Бисурате занимался я. Лично. И настоял на выборе именно агрегатов производства концерна Босх-Сименс дзю Сяова. Хотя у французов можно было найти модели дешевле и новее. Дело в том, что джойстики управления малыми космическими кораблями имперское министерство космического машиностроение содрало именно у них. Между прочим, ионные газовые горелки проходческого комплекса от маневровых двигателей наших кораблей отличаются только размером. Гардемарины получают необходимые в космосе навыки, даже не замечая того, что учатся. А наша колония – для страны мы слишком малы, Оскар Давыдович, – получает растущую базу технического обслуживания флота и экономит трудовые ресурсы. Впрочем, мы отвлеклись.

Снисходительная улыбка сползает с лица каперанга.

– Вы говорите, Лобачевский идёт на поправку?

– Если бы ему оторвало ноги, мы оказались бы бессильны. А так – восстановим. Не сразу, конечно, и чемпионом по бегу он уже не станет. Но будет способен передвигаться на своих двоих и вести вполне активный образ жизни.

Две недели спустя

Ангарная палуба лёгкого несущего крейсера «Алмаз» между вылетами истребителей суть помещение довольно тесное. Ничего не попишешь, в своё время корабль проектировался и строился как яхта с понтами для важного бизнесмена в погонах, хотя по документам проходил как лёгкий крейсер. Господин адмирал был большим любителем покруизить в малоосвоенных системах в сопровождении лучшей половины ансамбля песни и пляски состоявшего у него под командованием флота. А половина удовольствия от круиза это облёт планет и астероидов на скоростных комфортабельных катерах. Вот и отвели при постройке корабля изрядный кусок объёма под ангар для этих самых леталок.

Пузатый любитель путешествий за многочисленные злоупотребления ещё до Галактической попал-таки на ковёр к императору. Самодержец ласково попенял флотоводцу, укорил за недостойное поведение, но от службы всё-таки отставил. С сохранением наград, чинов и приличным пенсионом. «Алмазу» долгое время не могли найти применения. Крейсер? Даже не смешно. На эсминцах вооружение мощнее. Войсковой транспорт? С таким собственным весом возить горсть пехоты? Чаще всего корабль служил штабным кораблём, но и в этой роли был не слишком удобен. До тех пор, пока не появились системные истребители. И пусть в ангаре «Алмаза» помещаются всего четыре таких машины, боевую ценность корабля они увеличивают на порядок.

Ангар, просторный для прогулочных скорлупок, четыре ощетинившихся подвесками монстра забивают полностью. Места для обслуживающего персонала остаётся всего ничего.

Для прибывших на практику гардемаринов его нет совсем. Ожидая очереди для подъёма в кабину, им приходится сидеть на корточках. В пустотных скафандрах – то ещё удовольствие, но иначе нельзя. В примитивной конструкции «Алмаза» герметичные шлюзы для истребителей не предусмотрены. В ангаре крейсера вакуум по обе стороны наружного борта.

Аркадий проводит затянутой в перчатку рукой по броне крайней в ангаре машины, вспоминая…

«Г-9. Системный истребитель конструкции Григоровича. Глубокая модернизация предыдущей модели. По сравнению с Г-седьмым набрал пять с половиной тонн сухого веса, всего девяносто три с половиной тонны. Полный взлётный вес 149 тонн. Соотношение собственного веса и полезной нагрузки до настоящего времени лучшее в известном космосе.

Энергоустановка – синтезирующий реактор закрытого типа с обратной накачкой холодного типа.

Благодаря использованию эффекта Бодрова-Нестеренко, мощность основной двигательной установки удвоена по сравнению с прототипом. Тип установки – двойная разнесённая гравитационная колонна Пряничникова, тип НП98/74 бис. Форсажные камеры прямого типа, непрерывно/пульсирующие, с электромагнитным ускорением реактивной массы.

Экипаж – 1 человек

Автономность – до 30 стандартных суток.

Встроенное вооружение – лазерная спарка НС 32*2, агрегатированая с двумя ЭМПУ КС 2,5-57.

Номенклатура подвесного вооружения – согласно спецификации.

Система защиты автоматическая, интеллектуальная, – тип Штора-МУ. Включает в себя комплекс детекторов кругового обзора, две турели ЭМПУ 0,2-45, сеятель Град 52/24, комплекс «Туман» и блок РЭБ 0,725 «Трындычиха».

Рабочий клин (типовая конфигурация):