Текст книги "Кожедуб"

Автор книги: Николай Бодрихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

– Даешь, – засмеялся Иван Никитович, – в такую погоду даже наш полковой медведь заблудился, прибился к какой-то чужой машине на дороге, а солдаты, испугавшись, застрелили его, беднягу.

Я сказал Кожедубу, что лечу снова, и он посоветовал взлетать с обратным стартом, чтобы сразу выйти на железную дорогу и не крутиться потом в ее поисках. Мы с Тищенко так и сделали…»

Военный летчик 1-го класса комэск 193-го ИАП 324-й ИАД в Корее, позднее – полковник в отставке Н.К. Шеламонов. Интервью опубликовано в газете «Сегодня» (Киев, 13 мая 1999 года):

«…Затем в Китай последовала моя, 324-я истребительная дивизия, которая базировалась тогда под Москвой. Дивизия была неполной, – вместо трех полков состояла из двух, число летчиков не превышало 80 человек. Ею командовал легендарный Кожедуб, он тоже отправился в Китай.

Сам он не летал, но часто собирал на разбор полетов. Невысокий, коренастый мужичок. Был прост в общении, но скрупулезен. Не любил приставленных для надзора партийных чинуш (да мы их все не любили), – пока не выпроводим их из комнаты, начистоту говорить опасаемся».

Воспоминания летчика-инструктора Чугуевской ВАШП в годы войны, впоследствии – военного летчика 2-го класса полковника П.А. Щербины. Павел Андреевич передал автору тонкую, на 22 листа, «Книжку учета усвоения летной программы Чугуевской военной авиационной школы пилотов», выписанную на имя курсанта 2-го звена 2-й эскадрильи Щербины П.А. На ее страницах он, тогда еще лейтенант, оставил свои живые воспоминания о Кожедубе, относящиеся к 1945-му – началу 1946 года. Записки Щербины публикуются впервые.

«Поезд "Алма-Ата – Москва" нес нас между снежными вершинами горных хребтов Азии по степным просторам, под казахстанским солнцем. Был июль 1944 года, Красная армия готовилась к решающему удару по гитлеровской Германии. Фронт требовал новые кадры летчиков-истребителей. И мы их давали. Необитаемые пустыни стали кузницами кадров. Летный состав находился порой без воды, хлеба, мяса. Жили в холодных землянках в холодную пору года, но никогда не жаловались на трудности, а преодолевали их, пополняя фронт новыми летчиками, готовыми умереть, но не уступить поле боя врагу.

Очередной выпуск нашего "бугра" направляется в Россию. Легче стало дышать, сил прибавилось, когда мы увидели Волгу-матушку, вдохнули свежий запах лесов и необъятных зеленых полей. Еще больше выросла любовь к нашей великой стране. Молодые летчики рвались скорее принять участие в разгроме ненавистного врага, посягнувшего на нашу землю. Их воодушевлял пример лучших летчиков – Героев Советского Союза. Им необходимо было видеть, ощутить таких людей.

В Сейме

На станцию Сейм мы прибыли днем. Встретили нас очень хорошо. Командир части, подполковник Акуленко, принял моих летчиков и имел с каждым из них беседу. Потом мне сказал:

– Ваших офицеров-чугуевцев я буду готовить на фронт и отправлю в первую очередь. Я думаю, что они будут достойны своего бывшего инструктора, сбившего 45 немецких самолетов. Можете с ним встретиться, он сейчас находится у нас.

Иван Никитович шел из столовой твердой уверенной походкой осмотрительного летчика-истребителя. Еще с расстояния 50—70 метров он узнал меня. Мы знали друг друга еще по совместной инструкторской жизни в школе в первые годы войны. Ну а в объятия к нему я не посоветую попадаться никому – косточки затрещат.

В прекрасно устроенной беседочке мы долго разговаривали с ним, и он интересовался нашей жизнью, работой. Когда к нам подошли бывшие его курсанты, приехавшие со мной, – младшие лейтенанты Хоменко, Пулех, Морозов и другие, то встреча с ним перешла на восторженные ноты. Так им было приятно видеть героя-капитана, в недавнем прошлом – инструктора-сержанта. В теплой дружеской беседе Иван Никитович поделился своим опытом, высказал ряд пожеланий и советов для успешного овладения боевым самолетом. В честь встречи слушатели попросили его сфотографироваться с ними. Позднее, подписывая фото, Кожедуб предупредил:

– Кто подведет в воздушном бою, пусть себя не считает чугуевцем.

Погода была нелетная, лишь изредка прояснялось небо, и то с половины дня. Мне нужно было сдать летчиков, а Ивану Никитовичу вылететь на новом самолете Ла-7. Почти полмесяца мы ожидали с ним хорошей погоды, находясь вместе.

Кожедуб не тратил времени попусту. В теплую погоду мы ходили купаться. Однажды после продолжительного плавания он стал тренироваться в стрельбе из пистолета. С расстояния в 25 метров он на спор попадал в горлышко бутылки. После нескольких выстрелов никто больше не ставил пол-литра, понимая, что проспорит.

Посещение библиотеки и читальни было системой в его рабочем дне. Он всегда живо интересовался всеми новинками тактики и техники. Самое необходимое записывал в свой блокнот.

– Ага! Вот такой "мессер" мне еще не попадался. Встречу – собью.

Как-то секретарь местного райкома комсомола попросил его побеседовать с молодежью одного отсталого совхоза. Иван Никитович согласился, но потребовал, как он говорил, от комсомольского бога дать ему сведения о работе отдельных комсомольцев совхоза. Мне пришлось с ним ездить на беседу, ибо он не привык быть без пары.

– Лишь тогда можно уверенно идти в атаку, – говорил он, – когда твой тыл обеспечен надежным прикрытием.

В совхозе он выступал очень уверенно, со знанием дела. Многие были удивлены, а кому-то пришлось краснеть, когда герой выступил с конкретной оценкой труда комсомольцев. Как опытный сельхозработник, Кожедуб смело вникал во все детали.

Полеты

Каждый летный день мы с Иваном Никитовичем присутствовали на полетах. В то время осваивался новый тип самолета Лавочкина, но летали на нем пока еще только опытные летчики. Готовясь освоить этот тип самолета, Кожедуб внимательно присматривался буквально ко всему. Наблюдая за полетами летчиков и беседуя с командиром звена Пашей Безуг-лым, он изучал конструкцию самолета, спрашивал, не изменился ли обзор, а маневренные характеристики считал главным мерилом данной машины.

Командир разрешил Кожедубу тренироваться на Ла-7, но тот не отказался от контрольного полета на Л а-5 – чтобы еще раз присмотреться к малознакомому аэродрому и к земле. Выполнив полет, он по-курсантски доложил о допущенных ошибках.

Подойдя к новому самолету, Иван Никитович тщательнейшим образом все осмотрел, проверил, настроил радио, после чего аккуратно взлетел. Некоторые из молодых летчиков ожидали от него чего-либо сногсшибательного – вроде иммельмана с выдерживанием. Но Кожедуб в полетах хотя и смел, но осторожен, знает, когда и где можно рисковать. Выполнив три инструкторских полета по кругу, он пошел на высоту опробовать самолет. На глазах всего старта Кожедуб красиво расписывал фигуры. Вот он пикирует со скоростью около 600 км/час. Самолет переходит на горку и после двух восходящих "бочек" делает иммельман с боевым разворотом на 90 градусов. Под конец Кожедуб прошел на бреющем, самолет скрылся за деревьями, и только гул говорил о продолжавшемся полете. После посадки Иван Никитович, получив замечания, при всех сказал, что Ла-7 – замечательная машина, и если он на Ла-5 сбил 45 немецких самолетов, то на Ла-7 догонит свой счет не менее чем до 60.

– Обзор из кабины Ла-7 позволяет драться на нем на бреющем, и я это использую в будущих боях.

Как все мы знаем, он сдержал свои слова и в отношении количества сбитых вражеских самолетов, и касательно тактики боя. С этого дня Иван Никитович настойчиво требовал от командования отправки его на фронт.

Воспитание

В каждом удобном случае Кожедуб всегда беседовал с молодыми летчиками, подчеркивая, что осмотрительность – это их жизнь и наша победа.

На фронте летчику требуется высокая дисциплина и скромность. Недисциплинированного зазнайку там не любят: он подведет в самый неподходящий момент, как норовистая лошадь. Он учил и лично показывал, как надо работать инструктору над воспитанием летчика, приводил примеры. Его бывший напарник Вася Мухин, воспитанник 4-й авиаэскадрильи, хорошо держался в паре и надежно прикрывал, но имел ряд происшествий по причине плохой отработки в школе некоторых элементов полета, в частности, посадки и расчета на посадку. По вечерам Иван Никитович никогда не отрывался от группы, вел себя сдержанно и скромно. Иногда, правда, имитировал атаку на "фоккера", но не сбивал, так как берег силы для настоящего "фоккера", немецкого [90]90
  В своеобразной завуалированной форме П.А. Щербина намекает на ухаживания Кожедуба за девушкой, имевшей прозвище «Фоккер».


[Закрыть].

В то время он ожидал присвоения ему звания Героя Советского Союза, ибо документы из армии были направлены в Москву еще в мае. Находясь среди товарищей, в обществе, он, повторюсь, никогда не хвастался, не кичился, не зазнавался. Общаться с ним было легко и просто. Тем не менее все присутствующие ощущали его исключительную силу воли и ведущую роль, роль лидера.

Все его поведение было построено на самовоспитании, самоусовершенствовании, наблюдении за каждым своим поступком и отдаче самому себе строгого отчета в своих действиях.

Благородно обращаясь с девушкой, он думал о необходимости освобождения своей Родины, о миллионах угнанных в рабство советских людей.

В пасмурное утро 12 августа я уехал в жаркий Казахстан продолжать подготовку летчиков. Очень неприятно было ехать в противоположную от фронта сторону, хотелось уйти воевать вместе с Кожедубом. Но тогда такой возможности не было.

Во время встречи я узнал много нового и в конечном счете был твердо убежден, что Кожедуб выйдет победителем в войне против германской силы и техники.

В память о нашей встрече он дал мне целый ряд статей, схем, фотографий, обещал писать с фронта. На прощание он сказал:

– Крепись, наша возьмет!

Впоследствии мы снова встретились в родной школе.

27 августа Иван Никитович был уже на фронте. В нашей школе тогда ходили самые разные слухи о Кожедубе, что, конечно, влияло и на дисциплину, и на воспитание курсантов и инструкторов. Не раз мне приходилось разбирать неверные суждения о его прошлом и настоящем.

Надо прямо сказать, что бывшее командование школы мало уделяло внимания передаче фронтового опыта и популяризации имен Героев Советского Союза – воспитанников школы. Помощник начальника школы майор Ильяш и другие даже отказались поместить уже нарисованный портрет дважды Героя Советского Союза Кожедуба в ДК школы.

Только новый начальник училища подполковник Ергунов и майор Юсин подняли на должную высоту традиции нашей школы, воспитывая летчиков на примере ее лучших выпускников.

Наша школа дала стране лучших летчиков, среди них 77 Героев Советского Союза, 6 дважды Героев, а Иван Никитович Кожедуб стал трижды Героем СССР.

Письма Кожедуба из Германии

Свое слово Иван сдержал и на все мои письма давал регулярные ответы.

В январе 1945 года он писал, что под Варшавой сбил уже 49-го "фоккера". Жаловался, что соли нет и кушать не хочется.

В марте 1945-го он пишет: "Вот она проклятая Германия [91]91
  «Вот она проклятая Германия» – устойчивое выражение, принятое среди советских воинов зимой – весной 1945 года, на завершающем этапе войны.


[Закрыть]– наши войска подошли к Берлину на 50 км. Враг сопротивляется с упорством обреченных. Воздушные бои приняли ожесточенный характер. Противник пускает в воздух большие группы ФВ-190 под прикрытием опытных летчиков на хорошо вооруженных скоростных машинах. Но сбивать мы их все-таки сбиваем. Приходится действовать обдуманно и хитро. За последние дни счет достиг до 60-ти лично. Короче говоря, как выехал со школы – так переменился. Секрет победы, Павлик, описать очень трудно, но ты сам должен догадываться. За правду должен драться каждый летчик. Неправдивого не почитает правдивый, его может поддержать только неправдивый. Славу можно завоевать неправдой, но если есть у тебя совесть, она будет тебя мучить до твоего краха. Быстрота захода и прицельная стрельба с короткой дистанции решает судьбу жизни. Об осмотрительности даже и говорить не приходится – у летчика голова должна вращаться на коренных шарикоподшипниках. Павлик, пиши, какого мнения обо мне в школе. Легче побеждать, когда кто-то следит за тобой, переживает за тебя и твой труд оценивает".

В горячке боев он находит время писать письма, прислал мне фото из-под Берлина, на аэродроме, со штурманом части (с А.С. Куманичкиным. – Я. Б.).

В апреле 1945-го Иван присылает мне очередное письмо и фотографию:

"…Готовимся ко встрече с союзниками. Ребята марку держат. Наши Ла-7 с мордописами [92]92
  Имеются в виду расписные носовые части самолетов. В некоторых полках было принято окрашивать капоты и рисовать на них треугольники разного цвета, определяющие принадлежность самолета к той или иной эскадрилье.


[Закрыть]. Уже многих я расписал и фрицев. Фото они получают на том свете. Погода очень теплая, но ласкового ничего нет, надо быстрее покончить с этой проклятой Германией, встретить своих старых друзей и обязательно встретиться в школе. Я вспоминаю свою глупость по молодости – в авиашколе чуть под суд не попал (Кожедуб вспоминает аварию, случившуюся с ним в 1941 году. – Н. Б.). Но этот риск был у меня с рассудком – я приучал себя прямо смотреть на каверзные вопросы и при этом извлекать долю правды, чтобы не допускать больше подобных ошибок. Сейчас, я думаю, на огромном примере Великой Отечественной войны любой летчик может воспитать в себе главные качества летчика-истребителя.

Павлик, только в бою, где встречаешься со смертью, узнаешь о себе много нового, начинаешь понимать, что такое жизнь и для чего она тебе дана. 118 воздушных сражений имею за потной спиной. Есть много перестраховщиков, которые стреляют с больших дистанций. Да это не стрельба, а дрожь. Эти люди думают, что победа достигается легко. Надо учиться и тренировать себя во всем. Высылаю тебе статьи по тактике.

Из школы письма только от тебя получаю, остальные обмишурились. К маю обещают третью Звезду, вторую еще не вручали. До скорой встречи, Павлик.

Твой друг дважды Герой СССР Иван Кожедуб.

07.04.45".

Из писем видно, что он верил в жизнь, боролся за нее и победил самого страшного врага человечества – немецкий фашизм. Его победы – результат упорного труда и постоянной учебы. С упорством, методичностью и настойчивостью исследователя он изучал уязвимые места немецких самолетов, их повадки и приемы.

Накануне Победы Иван Кожедуб прилетел в Москву, чтобы принять участие в Параде Победы.

В нашем училище ожидали его приезда с большим нетерпением. Когда по радио пришла радостная весть о присвоении Ивану Кожедубу звания трижды Героя Советского Союза, начальник училища подполковник Ергунов собрал митинг офицеров и курсантов, на котором решили послать приветственную телеграмму Кожедубу с приглашением посетить родное училище. К встрече своего друга и воспитанника мы все тщательно готовились. Помощник начальника училища майор Юсин вызвал меня в Чугуев, для встречи любимого Героя.

Кожедуб в родном училище

21 сентября 1945 года на чугуевский аэродром прилетел долгожданный "дуглас". Он приземлился, сделав над аэродромом два круга на бреющем и поприветствовав собравшихся покачиванием крыльев.

Когда мы прибыли на аэродром (выполняли спецзадание), то митинг уже закончился, а машина с дорогим гостем направилась в штаб училища.

Находившиеся со мной летчики – офицеры Босов, Беляев и другие, не раз посмеивавшиеся надо мной – дескать, "нечего ему тут делать", были удивлены, сконфужены, но искренне рады приезду выдающегося летчика.

Когда я, по вызову начальника училища подполковника Ергунова, прибыл в кабинет начальника училища, то увидел там такого же простого и сильного, как и раньше, Ивана Никитовича, но, как мне показалось, более мужественного внешне. На груди его сияли три Золотые Звезды. Поздоровавшись, мы крепко, по-русски, поцеловались. Я поздравил его с третьей Звездой и поблагодарил за приезд. Он поинтересовался моими делами. Подполковник Ергунов предложил ему поздравить меня с новым назначением по штату. Иван Никитович тепло меня поздравил и сказал:

– Ты все здесь кувыркаешься… а ведь это очень и очень надо – но ничего, держись, наша возьмет.

При посещении училища я еще раз поразился его исключительной памяти. Так, лейтенанта Босова до войны он видел не более двух-трех раз, а встретив здесь, протянул ему руку:

– Так, знаю этого цыгана!

Вспомнили они и друга Босова, бывшего инструктора, соратника и друга Кожедуба Героя Советского Союза Амелина. Со смехом вспоминали молодые проказы, как "просвежали" того водой из ведра после "заливки"…

Вечером командование устроило товарищеский ужин в честь Ивана Кожедуба. Были приглашены его друзья: механик Наумов, командир эскадрильи Алехов и другие. Открывая ужин, начальник училища подполковник Ергунов сказал:

– Приятно и радостно руководить таким училищем, из которого выходят такие прославленные герои! Сегодня к нам приехал в гости выдающийся летчик трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб – бывший наш курсант, наш инструктор. Он с великим русским сердцем, на русском самолете, с русским вооружением сбил 62 самолета врага. Иван Кожедуб не только прославленный летчик, испытанный в боях воин, но и верный сын народа, патриот, которому безмерно дорога честь и слава Родины. Я подымаю русскую за русского человека, за великого вождя советского народа, за товарища Сталина!

С ответной речью выступил Кожедуб:

– С большой радостью вижу здесь своих друзей по школе. Приветствую вас и благодарю за ту работу, которую вы самоотверженно проделали в период войны, готовя для фронта летчиков-истребителей. Больше двух лет мне пришлось сражаться против гитлеровских захватчиков. За это время я в 125 воздушных боях сбил лично 62 вражеских самолета. Чему меня научили эти бои? Побеждает в воздушном бою тот, кто имеет сильную волю, умеет глядеть в глаза любой опасности, кто обладает высокой летной культурой, кто ищет противника сам и первым навязывает ему бой.

Далее, в своей речи Кожедуб подробно рассказал о своем боевом пути. В конце он заявил, что во всей жизни, работе, учебе необходимо видеть в каждом человеке лучшие его стороны, расширять их и укреплять, уводить от ошибок – только так можно выковать настоящего летчика-истребителя.

– Благодарю вас за горячую встречу, пью за плоды вашей работы, за Победу!

Вечер прошел очень оживленно, в дружеской обстановке. Кожедуб был приветлив, открыто отвечал на любые вопросы. Дружный квартет с запевалой – подполковником Ергуновым спел ряд украинских и русских народных песен. Вскоре вечер встречи закончился. Иван Никитович ушел отдыхать.

На следующий день Иван Никитович, по приглашению УЛО (учебно-летного отдела) школы, осмотрел ряд классов и кабинетов. Оценил благородную работу преподавателей, особенно майора Куриловича, альбом по тактике которого сыграл важную роль для Кожедуба в первых воздушных боях. Тут же он высказал целый ряд пожеланий и предложений, которые были с восторгом приняты: ведь нет для учителя более высокой цели, чем видеть прославленным своего ученика.

…"ЗиС" и "эмка" уже стояли у подъезда, чтобы выехать на аэродром. Гость собирался лететь в Уразово. Кожедуб садится с подполковником Ергуновым в "ЗиС", я собираюсь укатить домой, когда слышу приглашение Ивана Никитовича:

– Павлик, иди сюда! Полетели со мной в Уразово?

Для меня было большим счастьем находиться рядом со своим другом, слушать его, учиться на его примере и учить на его опыте подчиненных. И вот мы, истребители, садимся в знаменитый "дуглас" и несемся над родными просторами. Туда, откуда Иван Никитович совершил свой первый боевой вылет, где получил первое боевое крещение. Там же находится та эскадрилья, где он учился и впоследствии работал инструктором. Вот под нами мелькает река Оскол и разбегается стадо коров, идущих в Уразово. Перескакиваем через железную дорогу и оказываемся над знакомым аэродромом. После посадки заруливаем прямо к собравшимся на митинг людям.

Иван Никитович выходит из самолета, друзья его подхватывают и несут к трибуне. Капитан Назаров пламенными словами приветствует воспитанника эскадрильи и несколько раз пожимает ему руку. Следом выступают его друзья. Говорят горячо, искренне. Рассказывают, как он учился, как закалял свой организм, как воспитывал силу воли. Выступая в родной авиаэскадрилье, Иван Никитович заметно волновался. Ведь здесь он начал свой боевой путь, здесь погибли его первые командиры и боевые друзья. Он предлагает почтить их память минутой молчания.

Потом вновь продолжает выступление. Простым, доходчивым языком он рисует свой путь побед. 62 немецких экипажа списал он со счета воздушных пиратов. Некоторые курсанты в беседах жаловались ему на трудности учебы, долгое пребывание в школе, говорили, что они больше не могут. Иван Никитович им отвечал:

– Когда люди приходят к убеждению, что они не в состоянии сделать то, к чему были призваны и что считали выполнимым, это значит, что они обессилели, что им изменила энергия, что они постарели внезапно. Поэтому нужно ежедневно заниматься самоусовершенствованием, следить за собой, не оставлять ни одной мелочи недоделанной, отдавать себе строгий отчет в своих поступках. Это не требует особенного времени. И напротив, иная жизнь, жизнь беззаботного плавания по течению, поглощает гораздо больше времени без пользы.

После обеда Иван Никитович осмотрел физплощадку, где узнал свою любимую двухпудовку, на которой тренировал свою силу. И тут же 5 раз одним пальцем выжал ее вверх.

Неподалеку на аэродроме стоит одинокий самолет, поблескивая свежими эмалевыми красками. Еще слышен острый запах эмалита.

Рассказывают, что капитан Назаров сам командовал поворотами самолета, вращая его "вокруг солнца", чтобы к прилету Кожедуба он был сухой. Бывший механик Кожедуба старшина Наумов четко докладывает о готовности самолета УТИ-4 к полетам. Иван Никитович, осматривая, узнает в ней свою инструкторскую машину, на которой он учился искусству пилотажа. На этом самолете обучался не один десяток летчиков. Иван Никитович легко и ловко садится в кабину. Корреспонденты и киноооператоры приходят в восторг, пытаются залезть на плоскость, сдирая краску. Несколько раз просят Кожедуба повторить свои действия. Иван Никитович спокойно и скромно повторяет их, заявляя: "Пускай, это их хлеб".

В память о посещении школы Иван Никитович подарил своим друзьям свое любимое охотничье ружье, офицерский кортик, некоторые другие вещи.

Характерно, что Кожедуб ничем и никогда себя не обременял лишним. И не запасался. Честный воин, офицер Красной армии, он никогда не "обарахлялся", хотя в Германии такие возможности были. Когда Иван Никитович что-либо доставал из чемодана или из кармана, то делал это быстро и никогда не задумывался, находя нужную вещь немедленно. В нем был порядок во всем и строгая последовательность. Этот порядок, четкость и память необходимы каждому летчику-истребителю как воздух.

Представьте себе, что летчик забыл, где какой кран или рычаг находится в кабине самолета в полете, да еще в сложной обстановке, и начинает "шарить" по всей кабине. Эта забывчивость может стать для него роковой.

23 сентября Кожедуб с майором Юсиным прилетели в Чугуев, где ждал их член Военного совета с приглашениями от командующего и от обкома партии посетить город и заводы. В 11.30 юркий "виллис" и голубая "эмка" помчались по шоссе в Харьков. Мне была предоставлена возможность по дороге в Харьков прикрывать героя до самого центра города.

Оставались последние дни пребывания нашего дорогого друга. После посещения Харькова трижды Героя ждали еще на двух отдаленных аэродромах. Туда пришлось ехать автомашинами. Иван Никитович пригласил меня ехать с ним на недавно вышедшем из ремонта "ЗиС-101". У руля – начальник училища. Все спешим. Но приходится останавливаться через каждый километр и доливать верхний бачок. При каждой остановке Иван Кожедуб предлагал вылезти и размяться, проветриться. День был очень жаркий.

Наш вездесущий майор Юсин развлекал нас по дороге всевозможными фигурами в воздухе на прославленном "лавоч-кине-7". Но, не выдержав нашей рваной поездки, ушел.

Вот знакомый Малиновский аэродром. Иван Никитович рассказывает об эпизоде своей инструкторской деятельности. Здесь он из-за ошибки курсанта, давшего из-за малого опыта высотный газ на взлете, "вмазал" в руливший самолет. Это была наука.

Всю дорогу Кожедуб напевал веселые песенки времен курсантской жизни.

Так, толкая и заливая свой "ЗиС", мы наконец-то приехали в Граково. Личный состав части давно нас ждал. Короткий митинг, горячие слова приветствия. После короткой беседы в кругу офицеров и курсантов мы несмотря на то, что нас ждал обед, выехали в хозяйство "Благодатный".

Наш "ЗиС" шел уже не останавливаясь, без заливки, ибо неисправность была устранена.

Приехали мы с большим опозданием, и майор Шаблий только собирал людей во второй раз – "не вгадал". Встречать трижды Героя здесь не особенно собирались. Не было ни портрета, ни знамен. Дети местной школы преподнесли букеты цветов, и каждый пообещал учиться "на отлично". По инициативе летчиков был приготовлен богатый украинский обед. Столы были плотно заставлены: и сметана, и вареники, и мед, и пироги, и арбузы, и свинина – в общем, все богатство подсобного хозяйства Павла Михайловича Савина из нашей школы было представлено на обеде. Старый друг Кожедуба, "списанный летчик" Юра Минацевич, примчался на мотоцикле с бидончиком "Московской". Иван Никитович расцеловал его и пошутил: "Зачем, Юрка, баки таскаешь – лишняя нагрузка на мотоцикл". Все хотели побеседовать, посидеть рядом с прославленным летчиком.

Иван Никитович благодарил нашу часть за то, что воспитала его, пожелал, чтобы еще лучше учили и воспитывали советских офицеров.

Вернулись мы в Чугуев поздно вечером. Богатый обед и дальняя дорога по ухабам дали о себе знать, и все себя чувствовали очень усталыми. Тем не менее Иван Никитович сумел прочесть лекцию в ДКА (в Доме Красной армии), и 24 сентября мы собрались на прощальный ужин.

Некоторые присутствовавшие, из числа любителей красивых слов, обещали поставить памятник Кожедубу. Иван Никитович со смехом отвечал, что умирать пока не собирается. От командования училища он получил несколько подарков – теоретические и методические разработки майора Юсина и подполковника Ергунова. Командование поблагодарило трижды Героя за большую честь – посещение нашей школы и пожелало ему отлично овладевать знаниями в Военно-воздушной академии. Здесь же было решено, что будет установлена мемориальная доска с именами всех героев-чугуевцев, и первым среди них будет Кожедуб. Было решено просить правительство о присвоении Чугуевскому авиаучилищу имени Ивана Кожедуба.

Иван Никитович пообещал держать тесную связь с родным училищем и со своими друзьями, а также пополнить свой накопленный опыт глубокими знаниями.

В 2 часа ночи Кожедуб предложил закончить вечер, так как завтра ему предстояло лететь на родину, в г. Шостка. Утром он попросил меня зайти к нему – поговорить.

Когда я пришел к нему, он занимался физзарядкой и обмывал тело холодной водой. На свежую память записал в свой блокнот свои замечания и что надо сделать в ближайшем будущем. Он показал мне свой альбом, где набросал вчерне картину "Русский Иван и разбитая в прах гитлеровская авиация".

Много работы провел в годы войны Иван Никитович. Ведь 62 немецких самолета не собьешь одним взмахом кулака, это целая эпопея, целая наука побеждать.

Он внимательно выслушал мой рассказ о работе инструкторов в школе. Спросил, сколько я обучил летчиков. Когда я ответил, что обучил 49 летчиков, а некоторые еще больше, то трижды Герой сказал:

– Обучить искусного летчика, тем более на самолете Лавочкина, – сложная и трудная задача, требующая исключительных терпеливости, настойчивости. По своему опыту работы я знаю, что, пожалуй, легче сбить несколько вражеских самолетов. Ваш благородный труд в сложных условиях войны должен быть достойно оценен, а я со своей стороны позабочусь об этом у "Главного". Недаром от него не раз слыхал – из инструкторского состава вышли выдающиеся летчики.

Иван Кожедуб отличается своей простотой и скромностью, необычной энергией. Это человек Сталинской эпохи, Чкаловской настойчивости, который достиг вершин авиационной культуры.

Кожедуб выехал на аэродром. Нач. штаба училища докладывает трижды Герою: "Личный состав выстроен для ваших проводов". С ним находится командующий ВВС Харьковского ВО генерал-лейтенант Пятыхин. Кожедуб прощается со всеми, горячо благодарит за теплый прием, обещает держать тесную связь и приезжать к нам. Моторы гудят, мы заходим в "дуглас". Еще раз пожимаем ему руку, он обнимает нас и отпускает только тогда, когда самолет трогается с места. Прощальный круг, и самолет ложится на курс.

…Таких людей выковала наша Родина под руководством вождя народов товарища Сталина. Наше училище гордится тобой, родной Кожедуб! Слава тебе, сталинский сокол! Пусть солнце Победы всегда золотит твои могучие крылья!

Лейтенант Павел Щербина.

21.1.46 г.».