Текст книги "Толеран (СИ)"

Автор книги: Николай Грошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Скоро начнётся последний бой для мягкотелой Америки. Вскоре гонг судьбы ударит в последний раз для этого народа и его земли. Япония станет сильнее, когда исчезнет с лица земли такой народ как Американцы!.. И китайцы. Китайцы точно должны исчезнуть. От них пользы ещё меньше чем от жирных американцев.

Ямамото не сбавляя шага, указал мечом на два более-менее уцелевших здания впереди. Без единого слова несколько десятков солдат бросились в рассыпную и начали окружать здания. Если там укрылись американцы, им конец.

Очень скоро начнётся этот бой, очень-очень скоро. В нём всё решится. В нём будет Судьба всего американского народа и Великая победа Японского оружия!

Даже здесь, даже в этом ужасном месте Ямамото Тагава, сохранял прямой спину, головы не опускал и смело смотрел на любого – будь то человек, деливший с ним пространство, как и он вынужденный терпеть своё унизительное положение или один из охранников. Ямамото не потерял чести, он не сдался, не сложил оружие – он попал сюда иначе, чем большинство остальных. А остальных тут было много – русские, угрюмые, одинаково злобно смотревшие из-под лобья и на охрану и на товарищей по несчастью; американцы, даже сейчас в большинстве своём не унывающие, способные даже анекдоты друг другу рассказывать; французы и англичане, уныло смотревшие в землю, сломленные и признавшие поражение…

–Осколки войны, кусочки потерянной чести своего народа… – Пробормотал Ямамото, хмуро покачав головой.

–Смотри-ка, япошка этот говорить умеет. – Сказал сидевший рядом американец, ещё минуту назад смеявшийся над какой-то шуткой товарища. Он подмигнул японцу, грязному, оборванному, как и все, но державшемуся так, будто облачён он был в королевский наряд. И корону. – Барри, что б меня черти разорвали, но я эту макаку отчего-то уважаю! Барри?

Он толкнул локтем о чём-то задумавшегося товарища. Тот вскрикнул и ругнулся.

–Что пристал? – Рыкнул американец и шумно почесал шею. – Чёрт… – Тонкая плёнка грязи рассыпалась и упала за ворот когда-то синей, а теперь тёмно-серой от грязи, рубахи.

–Япошка говорю молодец.

Барри глянул на япошку. Пожал плечами:

–Да мне плевать Эрни.

–Эх…, – Эрни грустно опустил глаза, заметил что-то над головами военнопленных и хохотнув снова, толкнул друга локтем, – смотри на того фрица: как гусь вышагивает!

Барри кинул взгляд в указанную сторону. Сначала ничего особенного не увидел. Море грязных голов, грязных людей. Все сидели на земле и смотрели на неё же. Кто-то разговаривал, но в основном просто молчали – это тут называлось прогулкой. Дальше стоят деревянные бараки, широкая полоса «земли отчуждения» ограниченная красными колышками, металлический забор, увитый колючей проволокой, вышки. В полосе отчуждения вышагивает охранник с винтовкой заброшенной на плечо. В плаще, кепи и с внушительным пузом. Пузо он выставлял далеко вперёд, пухлое лицо держал очень серьезным и оттого походил больше на поросёнка, чем на гуся. Барри прыснул, а потом, не удержавшись, весь затрясся от хохота. Зажимая рот обеими руками, он согнулся, и теперь видно было только его дрожащую, будто от сдерживаемых рыданий, спину.

Ямамото послал американцам презрительный взгляд. Речи их он не понимал, но и их веселья тоже! Они проиграли, потерпели поражение в своей битве и сдались на волю победителя – они просто не должны были радоваться! Как они живут с таким позором?

Он не проиграл. Он не сдался. Он ещё не был в своём последнем бою. Его оглушили, подлым ударом в спину и когда он пришёл в себя, то обнаружил что вокруг множество разных людей – в маленькой тесной комнате. Одну из стен комнаты они немного приоткрыли, и в узкую щель тянуло холодом, и было видно быстро проносящиеся мимо зелёные поля…, теперь поля жёлтые. Скоро зима. Их привезли сюда, в этот лагерь, где уже существовали тысячи людей. Американцы, французы, евреи, русские – и он. Больше японцев он тут не видел. И он ждал. Однажды наступит подходящий момент, подходящий для его последнего боя…

Ямамото резко вздёрнул подбородок. Хмуря лоб, он посмотрел направо, медленно повернул голову налево. Странный холодок прошёл по его спине – что-то скоро должно произойти. Он чувствовал. И сейчас искал глазами другие знаки грядущих событий, из которых он вряд ли выйдет живым.

Ничего особенного он не видел. Уже давно знакомая картина сотен и сотен грязных голов. Серо-чёрное море из сотен осколков войны. Среди которых выделяются, словно тёмные пятна на белом полотне, русские…, Ямамото напрягся всем телом. Он чувствовал злобу, ярость и угрюмую решимость. Такое он уже ощущал. Когда поднимался в атаку, будучи молодым солдатом. Когда сотни, таких как он, шли почти наверняка на смерть. Только в этот раз он сам не ощущал этой угрюмой решимости пополам с яростью. Не он – кто-то другой был переполнен этими чувствами…, и этот кто-то был не один. Прошло много долгих минут, прежде чем ищущий взгляд Ямамото остановился. Русский, он почувствовал его взгляд и, приподняв голову, посмотрел на него. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. А потом Ямамото опустил голову. Опустил немного и поднял. Грязное лицо русского треснуло кривой улыбкой. Он кивнул в ответ и отвернулся.

Ямамото застыл подобно статуе и, прикрыв глаза, глубоко и медленно дышал – пришёл его час. Он чувствовал, он знал. Как? Он не интересовался этим. Ямамото просто знал, что в ближайшие пару часов он погибнет, как и должно погибнуть настоящему Японцу и самураю. Он готовился принять с честью свой последний бой, на чужой земле.

–Уверен? – Проговорил седой человек, чью седину не могла скрыть даже грязь.

–Да. – Ответил Алексей, так же не повернув головы и почти не шевеля губами. Человек, представлявшийся старшиной и не желавший называть своего имени, хохотнул и проговорил:

–Ну смотри, Лешка. Если они не поднимутся, все ляжем.

–Поднимутся. – Уверенно ответил бывший школьный учитель, так и не согласившийся надеть форму победителя…, он не верил всё же, что они победили. Шёл 1950 год – опять же если верить немцам. Сам он давно уже потерял счёт времени. Он был абсолютно уверен, что немцы не смогли победить. Пусть говорят что хотят – он не верит их лжи. Не мог Советский союз пасть перед ними! Тем более не смогли бы эти хвастливые фрицы победить всех: и американцев и всю Европу! Фашисты – что ещё от них ждать? Только их грязную ложь...

Другой возможности уже не будет. Он знал это точно. Не чувствовал не предполагал – знал. Этот лагерь будет последним. Если он не попытается сейчас, он и все эти столь разные люди, то они уже не смогут обрести свободу никогда. Свободу…, хотя бы умереть нормально и то было бы хорошо…, надеяться на спасение, на победу своих, уже бесполезно. Нет, она будет, Советский народ обязательно победит и заставит фашистов пожалеть, что они вообще родились на свет, но лично он уже не увидит этого дня, если будет и дальше ждать. Один он понимал это или все кто здесь понимали? Догадывались наверняка все…, ну может кроме американцев. Им почему-то не мешало, иногда даже смеяться, сознание того, что этот лагерь сильно отличается от всех тех, где они уже побывали. Странные люди…

По пути сюда, когда их везли в вагонах, словно скот, Алексей видел бесконечные могильники, где людей даже не хоронили – их сжигали там. Пепла в яму влезает гораздо больше чем тел…, скоты. Эти ямы располагались вокруг лагеря, в которой их привезли. Лагерь смерти – тут людей даже не уничтожали – их утилизировали как ненужный мусор…, поганые фашисты…

Уже очень долго он тут, в лагере смерти. Пережил многих и многих хоронил в ямах – в числе других заключённых скидывал тела в яму. Но ещё ни разу он не был так близок к тому, что бы покончить со всем этим. Кошмар фашистских лагерей, должен завершиться сегодня. Как он завершится? Что ж, сегодня Алексей либо погибнет, либо вырвется на свободу…

Ямамото терпеливо ждал. И когда русский с глазами мертвеца поднялся на ноги, а за ним поднялись не меньше сотни людей, наверняка тоже русских, он продолжал ждать. Ещё слишком рано. Люди двинулись шагом к толстому немцу в полосе, за пересечение которой полагалась пуля. Охрана всполошилась. Крики, щёлкают затворы, пулемёт на вышке поворачивается к группе заключённых идущих к полосе. За ними поднимаются ещё люди. И ещё…, очередь прошивает тела первых в этой ещё не большой толпе. Они падают, но другие не останавливаются, они переходят на бег, перепрыгивая тела погибших. И когда серо-чёрная волна сметает толстенького немца, захлестнув собой металлический забор, Ямамото встал на ноги. Пулемётчик на вышке слишком увлёкся. Ямамото широко улыбнулся. Быстрее молнии он преодолел толпу мгновенно озверевших людей, легко словно тень, наследник самураев прошёл сквозь эту волну яростно ревущих людей. Легко, подобно кошке, он взобрался наверх. Немец, азартно расстреливающий заключённых, даже не заметил как его лицо, с хрустом повернулось за спину, ровно на 180 градусов.

Ямамото встал за пулемёт. Он успел расстрелять не мало охранников, прежде чем пуля, посланная в ответ, угодила ему в горло. Он перестал стрелять, упав грудью на край будки, венчавшей вышку. Он умирал как воин, в бою, так как должен был умирать настоящий японец, как должен был умирать истинный сын рода Тагава. Ямамото был счастлив сейчас. Он был счастлив и улыбался, даже тогда, когда у него начались галлюцинации, и росчерк сине-белого свечения затух, явив его угасающему взору причудливую и страшную фигуру…

Миссия выполнена, но…, что-то вновь не получилось.

2056 год, по летоисчислению принятому до Первой Атомной войны. Земля похожа на цветущий сад – я видел такие, путешествуя в этой древней эпохе людей лишённых модификаций. Почти вся планета сохранена в первозданном виде. Те её части, что уже были искалечены руками человеческих единиц, ими же восстанавливаются, обретая прежний свой вид. Немногие территории изменены, ещё меньше изменены радикально. Те территории, что изменены больше всего – на них растительности почти нет. Это огромные комплексы строений, разной направленности. Очень много небольших комплексов, где многие люди учатся. Развиваются и совершенствуются. Именно так как и нужно, для наиболее успешного выполнения моей миссии. Эти комплексы – военные базы, где человеческие единицы становятся боевыми единицами – солдатами. Сканирование разума одной из единиц открыло бы мне много больше, и я не потратил бы 76 часов объективного времени на сбор столь неполной информации. Но глубокое сканирование разума почти наверняка убивает человеческую единицу, лишённую модификаций. Вмешиваться же в ход времени после выполнения миссии и до начала Последней войны, не рекомендуется. Невозможно просчитать какие события спровоцирует такое вмешательство. Может быть, ничего не спровоцирует. А может, приведёт к гибели человека, который в будущем мог бы сыграть важную роль для человечества. Или создаст предпосылки для новой войны. Вмешиваться сейчас столь радикально нельзя. Только удалённое наблюдение.

Пока информации собрано немного. Есть основания полагать, что миссия выполнена на 100%. Но что-то не так. Это не ощущение, не предчувствие ещё сохранившихся в моём теле органических тканей. Нет, я просто не подвержен подобным слабостям человеческой единицы лишённой модификаций. Анализ собранной информации даёт выводы, которые не сходятся с собранной косвенной информацией, а так же выводы, которые классифицируются как маловероятные. Фюрер всё ещё жив. Переданный ему препарат улучшен, модифицирован и породил не мало иных препаратов. В обществе существует каста вечно молодых людей, чей статус мне не совсем ясен. Кроме комплексов обучающих солдат, присутствуют комплексы ещё двух типов – жилые и производственные. Производственные заняты созданием разного рода вещей, препаратов, исследованиями. Жилые приспособлены для существования человеческих единиц. Последние выглядят так, будто являются продолжением лесов укрывающих почти две трети планеты. Они утопают в растительности. В каждом жилом комплексе, обычно в центре, стоит памятник фюреру в полный рост. Гранитный фюрер опирается на гранитную доску, на которой выбит столбик имён и любой желающий коснувшись рукой имени, может получить информацию об обладателе этого имени. Они вечно молоды, они занимают важные посты в обществе, их социальный статус очень высок, но эти бессмертные являют собой что-то ещё. Что? Я пока не могу сделать однозначного вывода. Не могу я так же понять критериев выбора именно этих человеческих единиц для бессмертия. Мартин Борман – административно-командная единица, Ульрих Штульге – единица, занимающаяся проектированием разного рода машин. Общей параллели между ними я провести не могу.

Есть не мало фактов, которые заставили меня, мою органическую часть, ощутить очень сильные чувства. Человеческие единицы значительно улучшили технологию дискообразных летательных аппаратов. Настолько значительно, что путешествуют в космосе. Есть вероятность, что в ближайшем будущем они смогут основать колонии на других планетах. Нам, тем, кто породил Толеранов и Далариан, не было смысла стремиться в космос.

Человеческим единицам этого мира не нужно было постоянно думать о выживании и восстановлении того, что было утрачено в очередной войне. И они стремились за горизонт своего мира. Рано или поздно они построят свои дома на поверхности других планет, а это значило, что даже в случае гибели Земли, или гибели всех человеческих единиц на поверхности Земли миссия не будет провалена. Человечество выживет и сохранит себя. Не здесь, так на другой планете. Теперь им даже ни к чему делать многих боевых единиц – они могут просто убежать. Я не просчитал такого варианта. Даже не рассматривал его как вариант для просчитывания.

В этом мире я увидел первых автономных роботов – они появились на несколько лет раньше чем в нормальном течении времени, приведшему к рождению Толеранов и Далариан, но их было в разы меньше. В этом мире роботов использовали мало и редко. И их почти не совершенствовали. Как и в нормальном течении времени.

Я испытал огорчение, расстройство, если верно мною были идентифицированы эти чувства. Я испытал их, когда понял что модификации человеческих единиц, не исследуются и не производятся. Генная инженерия развивается и используется для улучшения человечества в целом, но киборги, люди с вживлёнными приборами и организмы являющиеся большей частью машинами, нежели органическими существами – их здесь нет. И видимо не будет.

Очень жаль, но Толераны остались в прошлом…, точнее в моём будущем. Этот мир не породит таких совершенных боевых единиц как я. Справится ли он, имея лишь органических солдат? Возможно. Они очень сильно модифицировали броню своих солдат и боевые машины, управляемые очень не эффективно, людьми, лишёнными модификаций – в них не было даже простейших автоматических блоков, вживляемых непосредственно на место удалённых, бесполезных частей мозга. Но время у них ещё есть.

Я всё ещё здесь. Миссия выполнена, по крайней мере, на данном этапе. Пора сдвигаться на сто лет вперёд, но что-то по-прежнему не даёт мне сделать этого – что-то важное осталось не прояснённым до конца. Когда я пойму – что, тогда придёт время двигаться вперёд или назад, в точку основного вмешательства.

Войны ушли в прошлое. Здесь их нет. Звуки выстрелов звучат только в комплексах предназначенных для обучения. Даже локальных конфликтов, ожидаемых с вероятностью в 64%, нет. Это странно, но вполне объяснимо логически. Идеология, влиянию которой подвержена любая человеческая единица, лишённая модификаций, здесь практикуется повсеместно. Жанр принятой идеологии – национал-социализм. Возможно, немецкие лидеры сумели адаптировать её и сделать универсальной. Такой, что она понравилась всем…

127 час сбора информации. И теперь я понимаю, в чём дело, понимаю, что беспокоило меня, что вносило в выводы аналитических систем ошибки. Человеческие единицы, сами по себе. Все единицы, все абсолютно – немцы. Чистокровные немцы, почти 4 миллиарда. И ни одного представителя других народов. Что стало с остальными? Куда делись все Низшие народы? Данные были получены из долговременной памяти.

Всё изменилось. Моя миссия преобразила будущее практически диаметрально противоположно. Человечество вступит в Последнюю войну преображённым, другим. Но кое-что осталось неизменно. Германия, несмотря на моё предупреждение, уничтожила другие народы, сохранив лишь собственный подвид, идентифицированный ими как Арийский. Я завершаю сбор информации. Теперь в этом нет необходимости. Нужно проанализировать накопленные данные и получить ответ на вопрос: сможет ли человечество победить в Последней войне, лишившись большей части многообразия своего генетического материала. Необходимо так же учесть опыт Последней войны. Отдельные сражения выигрывались благодаря ограниченному набору видов боевых единиц принимавших в них участие. Но лишь отдельные. И те боевые единицы значительно превосходили боевые единицы, порождённые новой линией времени. Превосходили как боевой мощью, так и организованностью. Модификации делали их чрезвычайно эффективными. У новых боевых единиц, в новом течении времени, модификаций не будет.

3 часа 57 минут и 10 секунд объективного времени потребовалось на анализ собранных данных. Вероятность успеха этого Человечества – 87.6%. Слишком мало. Но двигаться я буду вперёд. До пространственно-временной точки первого боевого столкновения с Последним врагом. Сбор данных будет проводиться на каждой точке смещения. Сбор и анализ.

Временная точка 2689. Человечество рассеяно на 23 планетах и лунах. 5 из них вне Солнечной системы. Земля по-прежнему цветущий сад. Более того: красная планета, всегда обозначавшаяся как Марс, лишилась своего красного цвета. Она укрыта густыми лесами, травой…, невероятных высот добилось человечество. На орбитах всех планет сияют искусственные солнца. Люди перестали зависеть от естественного источника света и тепла, такого как солнце. Теперь они создают их сами. Они перестали зависеть от природы вселенной намного раньше, чем человечество моего мира. Перестали без использования глубинных модификаций организма. Появились новые виды оружия, способные разрушать крупные небесные тела. Они значительно усовершенствовали науку, технику, генетику и воинское искусство. Создаются примитивные разумные организмы, предназначенные для ведения боевых действий вместо человеческих единиц. Почему для этой цели не были выбраны роботы, как это случилось в нормальном течении времени, остаётся неясным.

Миссия выполнена.

Временная точка 3001. Мощь человечества значительно возросла – они почти столь же сильны, как и человечество породившие Далариан. Суммарное количество человеческих единиц, расселённых на поверхности 197 небесных тел, по данным информационных сетей этого нового мира – 91 миллиард. Суммарное количество человеческих единиц заселяющих космические искусственные тела, по данным тех же сетей – 34 миллиарда. Фюрер по-прежнему возглавляет человечество и по-прежнему из всех человеческих единиц создают боевые. Тем единицам, что не проходят боевой подготовки, в этом варианте времени, уготовано «поражение в правах». Данный термин обозначал лишения, касающиеся множества аспектов. Многие из них непонятны мне из-за недостатка данных о новом человечестве. Но один пункт поражения в правах понятен абсолютно – не прошедший военной подготовки не имел права занимать никаких должностей в партии, правительстве, правительственных службах, аппарате чиновничества. Наиболее загадочный пункт – не прошедший военной подготовки не имеет права получать заработную плату выше 2000 марок. Не совсем ясно, о чём речь в этом пункте, но до Войн люди получали предметы условными цифрами обозначавшие вклад каждой человеческой единицы, в дело всего человечества. Любая человеческая единица, предъявлявшая данные предметы, другим человеческим единицам, могла получить от них нужные ей предметы, но в соответствии с цифровым выражением обменного предмета. Очень сложная и неэффективная система. Ещё до Первой Атомной она потерпела крах и была упразднена. Здесь она по-прежнему жила. На 600 лет дольше, чем в нормальном течении времени. Каким образом осуществляется контроль, за присвоением цифрового кода отражающего вклад человеческой единицы на благо человечества не понятно. В прошлом моего мира, за этим не велось централизованного контроля, что делало данную систему ещё менее эффективной. Но здесь, она пока работала исправно. Только Империя могла с успехом применять столь не совершенную систему оценки вклада человеческих единиц в общее дело.

Человечество по-прежнему не вело войн. Они были монолитны и казались непобедимыми…, это вызвало в моих органических тканях столь сильные эмоции, что мне пришлось отключить сознание и тщательно проверить исправность своего тела. Подробная диагностика нашла неисправность – расплавились несколько нейронных соединений с второстепенными блоками неорганической части тела. Неисправность была устранена и я провёл анализ случившегося. Эмоциональные всплески такой силы не были нормальны для толеранов. Диагностика показала, что наиболее вероятной причиной, выхода из строя соединений, была смесь множества спонтанно возникших эмоций. Их набор позволил сделать вывод, что я отношусь к миссии нестабильно, я увлечён ею слишком сильно. А сейчас я слишком рад за себя и человечество – мне удалось, а они не просто справились, а справились блестяще. И ещё…, зависть. Откуда и почему возникла эта эмоция я выяснить не смог. Впредь контроль за эмоциональным фоном будет выполняться автоматическими системами.

Собирая информацию в точке 3566, я обнаружил технологии, позволившие мне восстановить все утраченные в бою на Площадке модули. Человечество победит, я не сомневаюсь.

Миссия выполнена 99.9%.

Человек в лоснящейся серой униформе стоял у окна, заложив руки за спину. Сильное тренированное тело было напряжено, но человек не ждал опасности и не готовился к прыжку или нападению. Он просто смотрел в окно, занимающее собой большую часть этой широкой стены. Глаза, глубокие, таящие в себе мудрость множества прожитых лет, полнили усталость и горечь. В них отражались красивые и причудливые формы огромного, утопающего в зелени города. Сейчас там было много людей. В форме и обычной одежде. Они все стояли и молча смотрели в небо. Решительные лица, решимость в глазах. Они проиграли и теперь ждали расплаты за своё поражение. Расплата уже была здесь – огромный, бесконечно прекрасный сияющий шар медленно падал с небес…

–Приветствую вас Толеран Цевера. – Проговорил фюрер, не поворачивая головы.

–Здравствуйте герр Гитлер.

–Простите, что не предлагаю вам присесть. В этом зале Вечного Фюрера приветствуются те немногие, кому была оказана великая честь его лицезреть. Здесь не на чем сидеть. – Гитлер вдруг весело рассмеялся. – Вот и кончилась Вечность Фюрера!

–Вам весело? – Снабдив свой вопрос отображением нужных эмоций, спросил Толеран. Он смотрел на спину фюрера, уже успев отсканировать пространство. Последние враги не проникли сюда, и он не был в опасности.

–Нет. Мне совсем не весело. – Враз помрачнев, ответил фюрер. – Зачем вы пришли сюда? Не пора ли вернуться в Берлин? В ту ночь, где я сижу и читаю вашу книгу?

–Пора. Но я хотел задать вам несколько вопросов герр Гитлер.

–Вопросы… – Он мрачно скривил губы, по-прежнему не отводя глаз от сияющего шара. Кажется, он немного вырос…, впрочем, могло показаться. – Странно понимать, очень странно Толеран, понимать, что всего этого не будет. Что сейчас вы вернётесь сквозь время, в моё прошлое и я такой, какой есть сейчас, перестану существовать. Странно и немного страшно, должен признать…, но иного не дано. – Он решительно топнул ногой. – Иного не дано!.. – Он помолчал немного. – Знаете, а ведь вы виноваты в том, что мы проиграли. Вы.

–Нет.

–Вы, – убеждённо кивнув, говорил фюрер, – почему вы не сообщили нам, о том какие силы они могут использовать?

–Я не знал о таких силах. – Толеран подошёл к окну и встал рядом с фюрером. Алый искусственный глаз осветился мягким голубым светом. Он начал удалённое сканирование позитронного импульса небывалой мощности, изолированный непонятного рода силовым полем. Поле лопнет как мыльный пузырь, когда шар спустится вниз, пройдёт мягкие почвы, и опустится примерно на 200 метров в глубь, оставляя за собой глубокую шахту. А когда лопнет это поле, хранящее антиматерию от контакта с материей…

–Не знали? – Впервые фюрер оторвал взгляд от прекрасной, но абсолютно смертоносной сияющей сферы. Он удивлённо смотрел на бесстрастную, лишь частично органическую фигуру. Хмыкнув, Гитлер вернулся к созерцанию воплощённой смерти. – Вам стоит начать носить одежду. – Теперь уже толеран посмотрел на Гитлера. Таких слов на пороге смерти он от фюрера не ожидал. Наоборот все системы и базы данных утверждали, что таких слов в такой ситуации человек никогда не скажет. – Теперь вы знаете о Сфере. Сообщите об этом мне, тому, что в прошлом. Эти поля…, вот.

–Вы ждали моего прихода? – Спросил толеран, принимая из рук фюрера маленький чёрный блокнот. Очень древний – в этом времени, информацию уже давно хранили иначе.

–Я думал, что это возможно. – Фюрер гордо выпрямился и вновь смотрел на сферу. – Там записаны старым способом все данные, что мы успели собрать по этой сфере…, ничто не берёт её Толеран. Они выстреливают её из кораблей, которые возникают на орбите объекта в огромном количестве. Стоит упустить хоть один и такая сфера падает вниз, а потом…

–Удалось ли нарушить оболочку заряда?

–Нет. – Фюрер пожал плечами. – Мы всё испробовали. Но это бесполезно. Если сфера падает, её уже ничто не остановит…, а если и остановит: взрыв в атмосфере не менее эффективен, чем на поверхности. Разве что планета уцелеет. Голая, безжизненная, словно астероид, планета…

Фюрер повернул голову и посмотрел на толерана. Его голос зазвенел металлом, приказными нотками человека привыкшего повелевать миллиардами.

–Вы должны узнать способ, каким можно противостоять этому оружию. Вы обязаны сделать это толеран, иначе человечество обречено. Это оружие победило нас…

–Нет. – Толеран считывал в десятке спектров. Уже не в первый раз он наблюдал падение Сферы, но только здесь сумел засечь то, чего не мог обнаружить раньше. – Вас победило не это оружие. Последний враг не смог ничего противопоставить. Он напуган вашей силой.

–Напуган? – Фюрер удивлённо вскинул брови и спустя секунду рассмеялся.

–В нормальном течении времени они не применяли такого оружия. Они старались сохранить любое небесное тело, на котором велась война. Их отношение к целостности Вселенной можно назвать трепетным. Но теперь они уничтожают всё и вся. Им страшно.

–Хм…, не знаю, может вы и правы…, только теперь это неважно. Прощайте толеран.

–Прощайте герр Гитлер.

–Увидимся в прошлом. – Усмехнулся фюрер белой вспышке, в которой исчез толеран.

Толеран исчез, а Сфера продолжала своё медленное, но необратимое падение. Она долго могла падать, на Рюгене, она падала почти 40 минут…, а когда упадёт…, когда оболочка рассеется, тогда…, тогда в этой солнечной системе станет на одну планету меньше.

–Итого останется 3. – Сказал фюрер и чему-то усмехнулся…

Глава 5.

Толеран сместился сразу намного тысячелетий назад. Вечный фюрер и разлетевшаяся на куски планета, остались в будущем. Толеран сместился в послевоенный период. Туда где ещё встречал людей иных подвидов человечества.

Анализ того титанического объёма информации, что удалось собрать на всех временных отрезках, показал, что победа Последнего врага, на 76.5% обеспечена генетической бедностью человечества лишённого модификаций. Успех миссии требовал сохранить генетическое разнообразие человеческих единиц в полной мере. Но прежде чем говорить с фюрером, в его комнате в 1940 году, требовалось прояснить ситуацию. Необходимо было собрать максимум информации о моменте, когда другие виды людей были уничтожены.

Он прошёл несколько сотен пространственно-временных точек, собрал очень много информации и…, и обнаружил что сожжено несколько новых нейронных соединений. Важных соединений. Прежде чем закончилось их восстановление, толеран совершил ничем не мотивированный поступок, свойственный человеческим единицам без модификаций.

Он материализовался в одном из десятков мест, предназначенных для физического уничтожения людей. Он выбрал момент, наиболее отвечающий его чувствам, его эмоциям и совершенно не отвечающий его целям. Прежде чем эмоции успели оказать воздействие на весь организм, толеран запустил все независимые аналитические системы на максимальную мощность, задействовав даже вспомогательные нейронные цепи, обычно не использующиеся в режиме функционирования в объективном времени. Это влияние эмоций должно было стать последним в его периоде функционирования. Он найдёт ответ и исправит неполадки, тем самым, сведя риск провала миссии, из-за возможности собственной ошибки, к минимуму.

Шёл бой. Предназначенные для уничтожения люди, плотной толпой атаковали северный и западный периметры заграждения. Дальше были и другие периметры, но оценка ситуации показала, что им не преодолеть даже первой линии.

Со всех сторон массу заключённых осыпали пулями, и уже треть из них лежала мёртвыми. Успехи заключённых были скромнее – несколько уничтоженных единиц противника.

Толеран активировал три восстановленных в будущем этого мира модуля, и металлическая рука разлетелась серебристыми ниточками, сильно деформировалась и вернула себе форму, превратившись в тяжёлый импульсный излучатель. Кожа правой руки треснула, у локтевого сгиба и толстая пирамидальная трубка выдвинулась под прямым углом к поверхности руки. Левое плечо трансформировалось, выпустив антенны аналитического сканера. Этот сканер не просто фиксировал движение – он его предсказывал.

Рука толерана поднялась, и алый всполох врезался в одну из пулемётных вышек. Сильнейший взрыв разнёс её на куски. Сканер зафиксировал поворот пулемётов трёх вышек ему в спину. Трубочка, высунувшаяся из левой руки, выплюнула три сгустка плазмы. Пулемётчики трёх вышек, исчезли в пламени горячей плазмы, даже не успев увидеть цель, к которой потом могли бы повернуть пулемёты…

Толеран истреблял немецких солдат почти час. Заключённые, размещённые на прогулку и те, чья очередь сидячей прогулки наступала сразу после окончания прогулки первой партии, не мешали ему. Многие из них едва живые от ужаса старались спрятаться куда-нибудь, но были и те, что просто смотрели на него мрачно-радостными взглядами. Они радовались тому, что делал он, но боялись его и не понимали как причин его появления здесь, так и причин его появления в природе вообще. Он был слишком чужд им. Модифицированный человек.