Текст книги "РАМ-РАМ"

Автор книги: Николай Еремеев-Высочин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Часть десятая

Снова Дели

1

На вокзал в Дели наш поезд прибыл в начале восьмого утра. Пока мы добрались до конспиративной виллы – а индийская столица это четыре больших города, слившихся воедино, – была уже половина девятого. Услышав лязг открывающихся и закрывающихся металлических ворот, из дома выбежала Маша. И замерла. Пожать нам руки? Так тут же был и я, пришедший с жара! Броситься мне на шею? Рядом стоял Кудинов, ее начальник! Он-то и снял неловкость: сгреб нас обоих руками и устремил в дом.

Первым долгом, еще до душа, я позвонил Джессике – в Нью-Йорке было около десяти вечера.

– Солнышко, я уже начала беспокоиться! – произнес голос в трубке.

– А что случилось? Как Пэгги?

– С мамой все в порядке, не волнуйся. Они на томограмме нашли какое-то затемнение, но при ближайшем рассмотрении оно оказалось закальцинированным лимфатическим узлом.

– Так ее уже выпустили? Она дома?

Тогда я ей самой мог бы позвонить. У Пэгги, я говорил, нет мобильного телефона. Он ей не нужен – она всегда в своем зимнем саду в Хайаннис-Порте.

Джессика тихонько засмеялась. Видимо, тревоги действительно были позади.

– Нет. Ей сделали еще кучу анализов, и теперь ждут результатов.

Американская медицина! Вы приехали заменить аккумулятор – уже через полчаса у вас разобрана подвеска и снят радиатор.

– Тогда почему ты беспокоилась?

– Из-за тебя! Сначала по твоему телефону ответили на каком-то тарабарском языке.

Еще бы – это же моя американская Нокиа осталась в руках лесных братьев!

– Потом по нему вовсе перестали отвечать.

Сел аккумулятор, а провод остался в сумке, сломался, потерялся, оказался в столе местного начальника полиции… Жизнь обитателей леса полна неожиданностей.

– Телефон у меня украли. – Приятно время от времени говорить правду. – Я потому и сам не мог часто звонить. Плюс разница во времени…

– Ну, в общем, теперь тебе не надо волноваться, и я спокойна, – подытожила Джессика. Ангел!

– С Бобби все нормально? – вспомнил плохой отец.

– Нет! Ему же пришлось возвратиться в школу.

– Ну, хорошо! Я надеюсь завтра вылететь и завтра же быть дома. В эту сторону приятно добираться!

За завтраком тоже были одни хорошие новости. Меня дожидались мой бумажник с американским паспортом и кредитками, а заодно и мои безумные часы за полмиллиона долларов. На место уже практически ушедшего со сцены Юрия Фельдмана возвращался Пако Аррайя.

Самое главное: ко всему этому было приложено толстое прозрачное досье на резиночках с массой сведений об иудейских древностях и способах знакомства с ними. Я бы и сам не сумел собрать больше сведений. Будет чем занять себя в самолете.

Лешка позаботился обо всем: в новеньком чемодане лежало несколько упакованных в подарочную бумагу израильских сувениров и записка с описанием подарков. Хм, Кудинов знал мой вкус: среди сувениров фигурировала даже «терракотовая вазочка для благовоний Железного века с сертификатом подлинности». Это будет для Пэгги!

– Ты догадывался, что мне уже не придется возвращаться в Израиль?

– Времени на это у тебя все равно бы не было, – скромно ответил мой ДРУГ.

– А как я теперь выеду из страны? Израильский паспорт утонул, а в американском нет индийской визы. Да ее и не должно быть там.

Лешка отмахнулся – они там, в Лесу, предусмотрели самые невероятные варианты.

– Я привез для тебя российский паспорт. Индийская виза в него уже вклеена, сейчас делают отметку о въезде. Через пару часов будет готово.

– Ценю!

Новости были и из Конторы. На мое предложение затеять комбинацию с израильтянами из Шин-Бет Эсквайр клюнул: «Операцию разрешаю. Степень вовлеченности – на ваше усмотрение. Хотелось бы встретиться лично».

Ну, уж, дудки! Кудинов вам все доложит! Дело было сделано, а я и так уже задержался здесь лишнего.

Только как теперь разыскать Деби? Ее телефон был у меня в памяти израильского мобильного, покоящегося теперь на илистом дне у Водного дворца. Сколько в Дели жителей?

– Меньше двадцати миллионов, – охотно подсказала Маша. Про Деби мы уже говорили вслух. – Но наша подруга к ним не относится.

Деликатность! Наедине со мной она могла сказать «твоя подруга». Или и наедине бы теперь как-то по-другому сказала?

Маша была другой. Ей приходилось го и дело прятать свою улыбку, отвечая на вопросы Кудинова. И лицо как-то округлилось. Хорошо, что она не была такой, когда мы встретились – я мог бы не устоять.

– Как же ты действительно ее найдешь? – полюбопытствовал Кудинов.

– У Деби IQ под сто пятьдесят, не меньше, – ответил я. – Мы договорились встретиться в Дели, и она потеряла меня по телефону? Она будет ждать в нашем гостевом доме на Мейн Базар.

– А если ты и там бы не появился? – усомнился Кудинов. – Ведь, в общем-то, это своего рода чудо, что мы оттуда выбрались живыми? И сколько твоя Пенелопа там куковала бы?

Маша открыла свою сумочку:

– Ладно! – Она порылась в каких-то билетиках и выложила на стол клочок бумаги. – Вот ее сотовый!

– Заговор? За моей спиной? – удивился я.

– Твоя подруга дала мне его в первый день, когда вы в холле играли в бильярд.

«Моя подруга»!

– На бильярде, – поправил я.

Мне был вручен чистый индийский мобильный. Голос Деби ответил мгновенно, как будто она сидела и ждала моего звонка.

– Через час, – в ее манере начал разговор я.

– Это ты? – обрадовался голос.

Какой счастливый день! Мне сегодня все исключительно рады!

– А ты еще кого-нибудь ждешь?

– Нет, конечно! Ты где?

– А мы где договорились встретиться?

– В Дели. Ты в Дели?

– А ты?

– Я в Дели.

– И я в Дели. Не забудь захватить на встречу своего наставника, – напомнил я.

– Значит, сделка одобрена?

Знала бы ты, где!

– Да. И принесите что-либо вещественное. У меня мало времени, мы все должны сделать сегодня утром.

– От-лич-но! – с чувством произнесла Деби. Как если бы она говорила себе: «Ну что, девочка! С этим заданием ты справилась на от-лич-но!» – Только тогда это будет через два часа. Где встретимся, в посольстве? Там надежнее.

– В посольство мне придется пойти, но попозже. У меня тут украли сумку в ресторане. Все – паспорт, деньги, карточки, мобильный. Главное, паспорт! Но, – решительно заявил я, – для разговора лучше подыскать спокойное место.

– Красный форт устроит?

Я бывал там. С одной стороны, много народу, на крайности никто не пойдет. С другой, в парке форта довольно спокойно.

– Устроит!

– Тебя надо предупреждать…

Деби остановилась.

– Что?

– Да нет, ничего! Я дура!

Деби засмеялась. Она хотела предупредить меня, чтобы я не лез ей сразу под юбку при ее начальнике? Похоже на то! Я тоже засмеялся.

– Ты тогда тоже прихвати что-нибудь вещественное! – попросила Деби. Фотоаппарат мой со всеми сокровищами, напомню, лежал теперь рядом с моим мобильным в водах Джайпурского озера.

– Можешь на меня рассчитывать! – заверил я. – До скорого!

– Целую тебя!

Счастливый день!

Я повернулся к Кудинову:

– Леш, трудно вытащить снимки тех ребят, которые я посылал вам в Лес?

Тот сделал недоуменное лицо.

– Если ты посылал их по Интернету… И если я знаю пароль…

2

Гороховый Стручок был неулыбчив, сосредоточен, настороже. Не удивлюсь, если у него была язва желудка. Ромку он называл исключительно «ваш человек».

– Дебора сказала мне, что у вас сложилась достаточно полная картина того, как погиб ваш человек?

Деби сидела рядом с нами на лужайке, прямо на траве, среди снующих бурундуков. Она тоже старалась выглядеть серьезной и сосредоточенной.

– Думаю, что да, – кивнул я. – У меня пока только не было времени поработать, как следует, в Дели.

Я специально сказал «пока». Им не обязательно знать, что я завтра уезжаю.

– Мы как раз сосредоточились на этом. – Гороховый Стручок постучал себя по карману пиджака. – У нас, например, есть отчет полиции об убийстве в «Аджай Гест Хаус».

– Можно взглянуть? Он на английском?

– На хинди. Я могу перевести вам основное. Но и у вас, наверное, для нас есть подарок?

Я передал Деби конверт:

– Подержи пока! Я потом объясню, что это. Ну, теперь я могу?

Стручок – я его имени так и не знал, он не представился – вынул из кармана сложенную в четыре раза пару страничек и протянул мне.

Это была ксерокопия, но отличного качества. Зато сам отчет – я такого давно не видел – был напечатан на машинке. На пишущей машинке! С бледной лентой – конечно, где же сегодня достать такой антиквариат? И с загрязнившимся и поэтому довольно слепым шрифтом – кому же хочется счищать с него грязь зубочисткой? По главное, документ был действительно на хинди. Хотя, возможно, и нет – я не был большим специалистом.

– Я вам прочту.

Я сразу в это поверил, текст действительно был полицейским отчетом. Выучить наизусть такое количество канцелярских оборотов колониальных времен было бы под силу только сказителю «Махаяны». Суть сводилась к следующему. Труп был обнаружен работником гостевого дома в среду 10 ноября в 10.45 утра. Тело, одетое в синие джинсы и в тенниску, лежало на полу на левом боку, в голове было одно пулевое отверстие. Выстрел был сделан с близкого расстояния из пистолета с глушителем.

– Полиция пыталась проверить, кто из постояльцев «Аджая» мог бы это сделать? – прервал я Стручка.

– Вы же сами останавливались там. Это Вавилонское столпотворение!

– Согласен. Но одной категории людей там практически не было. Там не было постояльцев-индийцев.

Стручок одобрительно кивнул и переглянулся с Деби. В ее взгляде отразилась сложная мысль, которую я расшифровал так: «Видите, я же говорила, что у него хорошие дедуктивные способности. Но он же не мог знать того, что знаем мы!» И тут на меня нашло озарение!

– В гостинице в то же время убили еще одного человека, индийца, – полувопросительно, полуутвердительно произнес я.

Стручок кивнул.

– Сикха, – продолжил я свои спонтанные предположения.

Стручок развернул отчет и поискал в нем глазами.

– Этого здесь не сказано. Хотя второй убитый был жителем Амритсара. Я там бывал раньше – это где Золотой храм, главная святыня сикхов. Я был готов покляться, что убитым был тот знакомый Амардаса, худшего из трех братьев-шпионов, который и привел Ромку в лавку ювелира. Он обещал Ляхову что-то еще помимо документов по ядерной программе, которые уже находились у Ромки, ну, у Барбары. Иначе, какой смысл был ехать в Дели? Вполне возможно, Ромка пронюхал про переброску оружия из Пакистана для пенджабских сепаратистов.

Конечно, Моссад вряд ли послал бы Ромку в Индию ради контрабанды стрелкового оружия, которое Израилю угрожать никак не могло. У евреев своих проблем хватает. Индийская атомная бомба – другое дело! Она могла нейтрализовать атомную бомбу мусульманского Пакистана. Однако Ромка решил добыть и информацию по оружию. Контору-то, учитывая наши хорошие отношения с Индией, шашни пакистанцев с сепаратистами точно интересовали. Тогда в смерти Ляхова в первую очередь были заинтересованы пакистанские спецслужбы.

Деби со своим шефом терпеливо ждали, пока эта новая мысль оформится в моем мозгу и освободит его для дальнейших переговоров.

– В документах полиции нигде не говорится о двух мужчинах лет тридцати пяти – сорока, усатых, в светлых рубашках и черных брюках? – продолжал я. – Оба были местными – или выглядели таковыми.

Мои партнеры снова переглянулись.

– Описание похожих людей есть – хм, и даже одежда совпадает! Между собой они говорили на урду. Это один из языков Индии, – с видимым удовольствием пояснил Стручок. Он, похоже, был лингвистом. – Здесь вообще 1652 языка и диалекта, и урду один из основных.

И, добавлю, официальный язык Пакистана.

– Индийский урду отличается от пакистанского?

– Практически нет.

– А портье что, говорил на урду?

– Нет, с ним они говорили по-английски.

– Раз портье говорил с ними, он наверняка запомнил особые приметы, – предположил я. – У одного из них могло быть рябое лицо, изрытое следами подростковых прыщей, и красный, как будто зацветший, нос.

Стручок с Деби снова переглянулись. Он даже не полез искать в полицейском отчете.

– Да! Это в точности описание, внесенное в протокол допроса.

– А у второго, – демонстрировать свою проницательность и осведомленность все же приятно, – на мизинце правой руки не хватало фаланги.

Мои компаньоны снова переглянулись, на этот раз с недоумением. Стручок залез в свой отчет, но, подняв голову, отрицательно покачал головой:

– Ничего такого портье не заметил.

Мог и не заметить.

– А как эти люди проникли в гостевой дом? – спросил я.

– Они назвали фамилию своего друга-француза, который остановился в отеле, и поднялись к нему минут на десять. Полиция их найти не сумела.

Значит, мои предположения были правильными. Ромку убили не обкурившиеся сикхи, а два спокойных профессионала из пакистанской разведки.

– Тогда теперь моя очередь показать товар.

Я протянул руку за конвертом. Деби, я в этом был уверен, сделала так, чтобы наши пальцы соприкоснулись. Но лицо ее оставалось серьезным.

– Вот эти два человека, – я вытащил три фотографии и передал их Стручку. – Их имена и фамилии написаны на обороте.

Мой торговый партнер с интересом изучал снимки.

– Где это снято?

– В Амберской крепости в Джайпуре.

– Вы фотографировали?

Я кивнул.

– Как вы их нашли?

Я задумался.

– Я должен это знать, – настаивал Стручок. – Вы же эти фотографии мне оставляете?

– Да. В обмен на полицейский отчет.

– И сами их использовать не будете?

– Не знаю. У меня достаточно других материалов. Вы же мне тоже не все принесли, что добыли?

– Разумеется. И все же, как вы их нашли? – настойчиво повторил мой партнер. – Вы же понимаете возможные последствия для этих людей?

Еще бы не понимал? Именно для этого я фотографии и отдавал. Контора же никогда не пойдет на меры возмездия! А я не мог оставить убийство Ромки безнаказанным.

– Мы подставились этим людям, и они попытались и нас убрать, – сказал я. – Нам повезло больше.

– А из-за чего ликвидировали вашего человека, вы выяснили?

Какое-то объяснение надо ему дать.

– Он наткнулся на канал поставки оружия сикхским сепаратистам из Пакистана. Прикрывала канал пакистанская разведка, в том числе, эти двое.

Стручок задумался.

– Подождите. Вашего человека послали сюда из-за пакистанского оружия для Пенджаба?

– Нет, он работал по другой линии и случайно наткнулся на это. Извините, больше я с вами ничем не могу поделиться.

Я ответил без малейшей запинки, и это прозвучало убедительно. Может, это и было правдой.

Стручок спрятал фотографии в конверт и сунул его в карман.

– Кто дальше будет этими людьми заниматься – мы или вы?

– Принести информацию можете вы. А там наверху решат, как дальше. Это же все еще предстоит сто раз проверить. Но, скорее всего, наши займутся!

– Если возникнут дополнительные вопросы, с вами можно будет еще связаться?

– Конечно! Мой мобильный украли, но у меня есть местный, индийский. Вот, запиши номер, – повернулся я к Деби.

Чем хорош английский! «Ты», «вы» – никогда не собьешься!

– Я тоже позвоню, если что.

– Связь через меня! – Деби поиграла своим телефончиком.

– Договорились.

3

Кудинов – в светлых шортах, солнечных очках и в панаме на голове – провел меня до выхода. Убедившись, что израильтяне уехали и что их никто не подстраховывал, он подсел ко мне в такси.

– Мы же уверены, что это те двое убили Ромку? – сказал я.

Конечно, те двое хотели пристрелить и нас с Машей. Но за себя я бы мстить не стал. Мы на работе – они на работе. Да, хотели прикончить, но не прикончили же!

– Не мучай ты себя, отец! – лениво откликнулся Лешка. – Если ты ошибся, старшие товарищи поправят.

Он имел в виду людей из Моссада. Те, конечно, сразу установят, что никакого Юрия Фельдмана они в Израиль не посылали. И поймут, что я работал совсем на другую службу. Там сидят не дураки, даже поймут, на какую. Но по этим пакистанцам они поработают в любом случае.

Однако я по-прежнему не был уверен, что поступил правильно. И обратился к признанному авторитету. Тот меня не подвел, и я процитировал вслух:

– «Вора помиловать – доброго погубить», – сказал бы Некрасов.

– Вы бы, друг мой, чем дурака валять, лучше бы книгу о нем написали! Лешка о Некрасове, конечно же, знал – от меня, как о кладезе народной мудрости.

– И напишу когда-нибудь, – обещал я и вдруг вспомнил. – О, вот что я хотел сделать! Лешка, ты мог бы оказать мне дружескую услугу?

– Алекси, – поправил меня Кудинов. – О чем разговор?

– Только это совершенно незаконно!

– Я потом исповедаюсь и покаюсь, – пообещал этот агностик.

Я наклонился к водителю:

– Здесь есть птичий рынок? Ну, такое место, где продают птиц?

– Конечно, – обернулся водитель. – Отвезти вас туда?

– Ты не торопишься? – обернулся я к Лешке.

– Куда вы, туда и я!

Птичий рынок находился довольно далеко, в получасе езды от Старого Дели, на пыльной немощеной площади. Гомон – не столько от птиц, сколько от продавцов – там стоял такой, что нам с Кудиновым приходилось кричать.

Мы отвергли призывы сикхов – я становился расистом – и подошли к хорошему дедушке с десятком больших клеток с птицами, поставленных друг на дружку. В глазах все плыло от невероятных сочетаний красок в оперении, клювах, лапках. Хотя, если разобраться, воробей – тоже птица исключительно красивая, даром что привычная. Вы присмотритесь, сами убедитесь!

Дедушка при приближении европейцев обрадовался, вскочил с корточек и приготовился открыть клетку с большим попугаем.

– Нет, – остановил я его. – Нам нужна Синяя птица.

– Синяя птица? – Дедушка потеребил роскошные седые усы. – Синей птицы нет. Ее запрещено продавать.

– Я знаю, знаю. Но мне она очень нужна.

Я повернулся к Лешке.

– Вы же сумеете ее провести? Ну, по своим каналам?

– Это не для тебя? – сообразил он. – Для Маши?

– Да. Она мечтала.

– Понимаю.

Дедушка, пока мы говорили по-русски, терпеливо ждал.

– Синюю птицу нельзя продавать, – повторил он.

– И знаю, – повторил я. – А вы знаете, где ее купить?

– Стойте здесь!

Смешно перебирая ногами в шароварах с низкой проймой, дедушка скрылся в лабиринте клеток и через пять минут вернулся с подростком. Мальчик махнул нам рукой, чтобы мы шли за ним, тут же потерял нас в толпе, снова нашел и, взяв меня за руку, привел в нужное место. Мужчина в расстегнутой рубашке, у которого на груди было больше шерсти, чем у нашего кокера, подвел нас к своей маленькой старой Tata, стоявшей со всеми открытыми окнами. Мужчина открыл одну из дверей и предложил мне сесть в машину. На сидении рядом стояла клетка, накрытая легким платком. Я поднял его – в клетке сидела Синяя птица.

Это действительно фантастическое существо. Птица была размером с иволгу, может, чуть побольше, как кукушка. Но похожа на иволгу – такая ловкая, ладно скроенная, устремленная вперед и вверх. Только перья на всем ее теле были яркого, с отливом, синего цвета. Маша была права – в России над водой летом летают такие стрекозки, от которых невозможно оторвать взгляд. А тут целая птица!

Я не стал торговаться. Ну, почти. Я спросил цену, предложил половину и заплатил две трети.

– Сейчас Маше ничего не скажем. Отдашь ей, когда я уеду, хорошо?

Кудинов кивнул.

Мы еще не успели добраться до виллы, как зазвонил мой сотовый.

– Я сумела освободиться на целый день! – Деби. Как обычно, без предисловий. – Когда мы увидимся?

Предложение, теперь, когда я ее опять увидел – такую радостную, напористую, такую живую – снова смущало мой дух.

– Я позвоню тебе, как только сам буду понимать, – осторожно сказал я. – Здесь столько всего!

Несмотря на неопределенность, это было правдой.

– Но мы увидимся?

– Я постараюсь.

– Если постараешься, то увидимся, – заключила моя нечаянная радость.

Кудинов покачал головой.

– Как ты все успеваешь?

– Ты это о чем?

– Сам знаешь! Я вот, казалось бы, в разводе – и ничего. Так, какая-то рутина.

Если помните, Лешка, что называется, видный мужчина. Метр девяносто, внешность и манеры британского аристократа, умница, с юмором – все при нем.

– Иди ты?

– Честное слово!

– Так ты ведь вечерами, небось, телевизор смотришь?

– Ты за мной подглядываешь? Да, Viasat History, Discovery – люблю познавательные программы.

– Ну, если вам по уставу так положено…

– Да пошел ты! – Лешка вздохнул. – Дурак, я же тебе завидую.

А на вилле при нашем появлении с гамака радостно соскочила Маша. Счастливый день! Я давно не купался так в женском внимании. Может быть, даже никогда.

Но при посторонних Маша тоже побоялась прикоснуться ко мне.

– Все нормально прошло? – спросила она.

– Все хорошо.

– Ты сейчас уедешь в город?

Она явно имела в виду возможное свидание с Деби. Но спросила нейтрально. Уважала мою свободу?

– Нет. Мне надо написать отчет.

Я и вправду засел за компьютер. Лешка пару раз приходил ко мне наполнить стакан бакарди с соком. Но не более того – я хотел, чтобы голова у меня была светлой. Я подробно описал весь наш с Машей ход расследования – ну, все, что относилось к делу. Заняло это часа четыре.

Я долго размышлял, упомянуть ли мне про Фиму. Я мог бы написать, например, что этот контакт – только мой, никому другому разрабатывать его дальше нельзя. Однако ведь Бородавочник не вечен на своем месте. Он уйдет в отставку, и пошлют какого-нибудь дуболома! Короче, Фиму я отпустил с миром – шалом!

Потом мы втроем пообедали среди безличных, как манекены, охранников – таких же, как на вилле в Тель-Авиве. Дневная работа была в основном проделана, и мы с Кудиновым позволили себе напитки посерьезнее. Но Машу теперь это только веселило. А Лешка качал головой, украдкой обмениваясь со мной взглядом.

– Тебе надо открывать реабилитационный центр, – сказал он, когда Маша на минуту вышла. – Я выйду в отставку, устроюсь к тебе ночным сторожем и буду вести твой список. Как Лепорелло.

Счастливый день!

Потом мы втроем поднялись в кабинет, где стоял компьютер, и я попросил их прочитать мой отчет. Маша вспомнила и предложила пару вещей добавить. Кудинов предложил пару вещей убрать.

– Как ты думаешь, и как они думают – это две разные вещи. Ты вон где, по всему миру, а они в Москве сидят, в Лесу.

Мы вышли в сад, чтобы Кудинов мог спокойно покурить на природе. Там на плитах посреди лужайки стоял столик с садовыми стульями, и Маша вызвалась принести нам выпить.

– Я вот только не знаю, кому так повезет сегодня вечером, – произнес Лешка, глядя ей вслед. Похоже, мысль об альтернативе Виасат-Хистори не выходила у него из головы. – Светленькой с короткими волосами или светленькой с длинными волосами? Кто-нибудь принимает ставки?

Я посмотрел на часы: половина пятого. Моя работа в Индии была закончена и, как пейзаж за задним стеклом автомобиля, уплывала в прошлое, уже была прошлым.

Так, в тот момент помимо меня в моей голове и принялось решение. Само по себе.