Текст книги "РАМ-РАМ"

Автор книги: Николай Еремеев-Высочин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

2

Тропинок в этом лесу не было, однако, деревья росли достаточно редко, и пробираться между ними было несложно. Я шел вслед за Машей и думал, какие у нас шансы, если мы дадим бой нашим похитителям.

Их было шестеро. Двое шли впереди, потом мы, и еще четверо шли за нами. Из этих четверых двое, видимо, были низшей касты, поскольку каждый из них нес по две сумки, а у остальных в руках не было ничего, кроме ножа и пистолета. Три сумки принадлежали Маше, Барат Сыркару и мне, а в четвертую, большую, в клеточку, из синтетического волокна разбойники закинули все, что удалось по-быстрому открутить в машине.

Силачами наши похитители не выглядели. Маша – ее ведь тоже чему-то учили – возможно, справилась бы с теми двумя, которые шли впереди. Используя фактор внезапности, я мог попытаться вырубить сразу тех двоих, которые шли порожняком, и потом заняться носильщиками. Меня смущало только одно: перед выступлением в поход один из разбойников показал мне этот свой пистолет. Он выглядел довольно допотопно, с тонким дулом, но, возможно, был во вполне рабочем состоянии. А пока я буду заниматься огнестрельным оружием, другие народные мстители вполне могли напасть на меня с холодным.

И потом у меня было секретное оружие. Мой американский мобильный и телефон Маши у нас сразу отобрали и даже выключили. Однако предположить, что у человека может быть два мобильных, нашим похитителям в голову не пришло. И плоский израильский телефончик, который выдал мне Ку-динов, по-прежнему лежал у меня в кармане джинсов. Мою брезентовую сумку через плечо с карманным компьютером и флешкой они забрали, фотоаппарат забрали, бумажник забрали, часы забрали, американский мобильный забрали, а в карманы ко мне лазить не стати. Так что по сигналу второго мобильного нас могли локализовать. А если удастся с него позвонить, то у нас вообще был шанс позвать на помощь.

Вторая радость – Ромкин брелок с микрофильмом по-прежнему покоился в карманчике для зажигалки. Волнений я не избежал – разбойник, который отбират наши вещи, заметил цепочку и вытащил фигурку из карманчика.

– Шива, – по-русски, чтобы подбодрить Машу и самому отвести душу, сказал я ему. – Лучше не злите его, а то снесет всем вам башки. Сечешь? Шива!

К счастью, бронзовый брелок не представлял торговой или меновой ценности даже для такого оборванца.

– Шива! – улыбаясь, повторил разбойник и что-то добавил, вызывая радостный смех своих собратьев. Наверное, какую-нибудь любезность, типа: «Молись Шиве, чтобы он оставил тебе голову на плечах!»

Мы шли так около часа, все время поднимаясь в гору. Время от времени Маша оборачивалась ко мне. Странно! Я же наблюдал ее, когда в нас стреляли, и когда нас чуть не снес с дороги грузовик. Она ни разу не потеряла самообладания: не давала воли эмоциям, рассуждала здраво, взгляд ее оставался внимательным и цепким. Да и уехать из ставшей опасной страны она решительно отказалась. А сейчас в глазах своей напарницы я читал страх. В первый раз я попробовал сказать что-то вроде: «Все нормально!», но разбойник сзади тут же на меня прикрикнул. Так что потом я просто ободряюще кивал ей головой.

Мы прошли несколько наблюдательных постов. Наши похитители свистели, подражая какой-то птице, и из соседних зарослей в ответ раздавался такой же свист. Караульные выходили и с довольным, каким-то плотоядным блеском в глазах рассматривали добычу, то есть нас с Машей. Как если бы мы были предназначены им на ужин!

Наконец, мы дошли до нескольких хибар из фанеры, сооруженных под кронами акаций. Вряд ли они были видны сверху: все вокруг находилось под сплошным покровом листвы, и даже солнечный свет проникал сюда с трудом. Отовсюду стали вылезать люди, такие же оборванные и немытые. Глядя на нас, они начинали так же плотоядно улыбаться, только что не облизывались. Сколько я не рылся в памяти, по-моему, каннибалов можно было еще найти только в Африке. Что обнадеживало.

Один из похитителей открыл дверь небольшой хибары, снабженной засовом и висящим в петле амбарным замком. Это явно была местная тюрьма. Кто-то из жителей лагеря принес толстую веревку, и все стали совещаться. Видимо, решался вопрос, стоит ли нас связывать. Разбойники говорили в полный голос, не опасаясь, поэтому от людных мест мы должны были быть далеко. Я надеялся, что они говорили на хинди и что нас с Машей запрут вместе.

Но нет! Один из разбойников сделал мне знак войти в хижину, но когда я взял за руку Машу, вырвал ее у меня.

– Не отпускай меня! – крикнула Маша. – Не отпускай!

В глазах у нее был панический страх.

Я с размаху ударил разбойника ногой в грудь – нас когда-то давно учили приемам каратэ. Он выпустил Машину руку и отлетел в сторону. Вокруг засверкали ножи, и бойцы Робин Гуда выстроились в боевую позицию, полукругом. Разбойник с пистолетом вытащил свое оружие и наставил мне в лицо.

– Моя жена останется со мной! – громко и внятно заявил я, притягивая ее к себе. – Здесь кто-нибудь понимает по-английски?

Очевидно, кто-то понимал, так как все снова затарахтели на своем языке. Победил здравый смысл: один из лесных братьев подтолкнул нас обоих к хибаре:

– Гоу!

Учитывая словарный запас разбойников, объяснить им политические и дипломатические осложнения, которые возникнут в связи с нашим похищением, будет не просто.

Мы оказались даже не в хижине, а просто в будке, места в которой хватало ровно настолько, чтобы вдвоем сеть на пол из нарубленных веток и вытянуть ноги. Мебели, к счастью, в ней не было. Стены были сделаны из фанерных листов, набитых на каркас из стволов живых акаций. Свет и воздух проникали внутрь сквозь щели под крышкой – потолком это назвать было нельзя. Вся конструкция выглядела настолько хлипкой, что начни мы с Машей биться в стенки, мы развалили бы эту хибару в пять минут. Ну, а потом?

Я взял Машины руки в свои и стиснул их:

– Ты как?

– Я в порядке. Только ты не отдавай меня им!

– Не бойся, мы будем вместе!

Машу трясло. Я обнял ее правой рукой и прижал к себе.

– Ну, ну! Ты лучше скажи мне: ты поняла, о чем они говорили?

– Не все! – Маша была рада отключиться от своего страха. – Они вроде бы говорят на хинди, но на каком-то диалекте. Все радуются, что нас захватили. Но что они дальше собираются делать, непонятно. Вечером должен появиться кто-то, кто решит этот вопрос.

– Они настроены агрессивно?

– Вроде бы нет. Но то, что для большинства людей немыслимо, для них может быть, как выпить стакан воды.

Опять стакан воды! Преследует меня эта метафора.

– Давай договоримся так! Как только по их разговорам ты поймешь, что наше дело плохо, ты скажешь мне: «Приготовились!» Тогда и ты, и я будем искать наиболее благоприятную ситуацию. И тот, кто увидит ее первым, говорит второму: «Начали!» И тогда начали! Ты справишься с парой таких, как они?

– Справлюсь! – отважно сказала Маша, но страх по-прежнему ютился в ее глазах. – Я в таком состоянии, что справлюсь и с четырьмя.

– Пистолет я видел только у одного. А ты?

Маша кивнула.

– Этого я возьму на себя.

– Посмотрим! Я могу оказаться ближе. Да и от женщины они нападения не ожидают.

Мы помолчали.

– Подождем еще, – сказала Маша. – Пока они ведут себя довольно миролюбиво, может, все и обойдется. Пока все просто рады большой добыче.

– Они имеют в виду наши вещи или нас?

– Нас.

И тут зазвонил телефон. Мой израильский мобильный, который лежал у меня в кармане джинсов. Поскольку я сидел, мне пришлось вскочить, чтобы выудить его. Я боялся, что звонок прекратится раньше.

Это снова была Деби.

– Мне плевать, что она рядом, – как обычно, с места в карьер, начала она, но я ее прервал.

– Деби, слушай внимательно и не перебивай! Помолчи, я сказал! У меня сейчас отнимут телефон. У нас в джунглях лопнуло колесо. И когда наш водитель поехал чинить его, на нас напали разбойники. Мы с Машей сидим взаперти в какой-то хибаре в глубине леса, и, поняв, что я говорю с тобой по телефону, они все мечутся вокруг, разыскивая ключ.

– Ты меня разыгрываешь!

– Клянусь тебе! Слушай!

К сожалению, это тоже было правдой! Крики вокруг нашей тюрьмы становились все оживленнее, кто-то в нетерпении дергал замок. Деби поверила.

– Где вы находитесь?

– Где-то южнее Гвалиора. Но наш водитель знает, где он нас оставил. Он найдет свою разграбленную машину и поймет, что нас похитили. Он сам нам рассказывал, какое это плохое место.

– Я сейчас поеду к вам! – вызвалось благородное существо, считающее себя, по меньшей мере, равной мужчинам.

– Бессмысленно! Повторяю: полиция знает, где нас похитили.

– Надо сообщить в посольство!

Израильское, разумеется! Вот только проверки нам не хватало!

– Это полиция тоже сделает. Слушай, они возятся с замком, сейчас отнимут телефон.

В замке, действительно, лихорадочно ковыряли ключом.

– Что я могу сделать?

– Береги себя! – успел крикнуть я, прежде чем двое ворвавшихся разбойников выхватили у меня телефон.

Моя самодеятельность лесным братьям не понравилась. Я получил удар в грудь и тут же дал сдачу. Нападавший, которому я попал в челюсть, вылетел в дверь и шлепнулся на землю. Второй немедленно вытащил пистолет – тот, допотопный. В пылу драки я был готов ударить его ногой по руке, чтобы выбить оружие. Оно, может, и не заряжено или давно не стреляет!

Во время этого секундного замешательства мой противник, похоже, подумал о том же. Он поднял ствол вверх и выстрелил. Я посмотрел наверх: пуля пробила фанерный лист, и в образовавшемся луче света заплясали пылинки. Я примиряюще выставил перед собой руку: твоя взяла!

Разбойник зло посмотрел на меня и пистолетом сделал мне знак выходить. Я повернулся к нему спиной, ощутил резкую боль в затылке и дальше не чувствовал больше ничего.

3

Когда я открыл глаза, вокруг была ночь. Из затемнения вырисовалось светлое пятно, потом оно приобрело еще более четкие очертания. Это было лицо Маши.

Возвращение к жизни было возвращением к боли. Голова трещала хуже, чем на утро после встречи с Кудиновым.

– Ты очнулся? – спросила Маша.

– Лучше бы спал дальше! Голова просто раскалывается.

Глаза мои все больше привыкали к темноте. Мы с Машей сидели в той же хибаре – вернее, она сидела, а я лежал с согнутыми ногами. Голова моя покоилась у Маши на коленях. Так говорят, но это неправильное выражение – скорее, на ляжках.

– Я могу тебе помочь? – спросила Маша.

– Можешь, конечно! – Я попробовал сесть. Нет, ничего, получалось! – Дай мне, пожалуйста, две таблетки алька-зельцера или бутылочку пива!

Маша тихонько засмеялась. Я сел рядом с ней и облокотился о фанерную стенку.

– Ты чего?

– Держи!

Я почувствовал в руке полную бутылку.

– Нам бросили сюда по пачке крекеров и по бутылке пива. Вода у них, наверное, кончилась.

Я приложил руку к ране на затылке. Это поганец содрал мне кожу: волосы были слипшимися от крови, теперь уже запекшейся.

Бутылка была теплой – холодильник здесь, по-видимому, подключить было некуда.

– А открывалку дали?

– Ага! И соленых орешков в плошке!

– Где твоя бутылка?

Я сцепил обе бутылки пробками, и та из них, которая оказалась слабее, отлетела.

– На, пей!

Маша отказываться не стала. Она взяла бутылку из моих рук и сделала несколько неторопливых глотков.

– Я долго был в отключке?

– Сейчас где-то середина ночи.

Маша передала бутылку мне. Пиво было теплым и обезболивающего не заменяло.

– Я думал, они хотели оттащить меня куда-то в другое место.

Маша снова тихо засмеялась.

– Они хотели, но я подняла такой крик! Женщину бить по голове пистолетом они не решились, так что им пришлось уступить.

– А Робин Гуд не появлялся?

– Сюда, по крайней мере, не заглядывал.

За перегородкой кто-то громко откашлялся и сплюнул на землю.

– У нас прямо за дверью часовой. Я просилась выйти, пока ты был без сознания – они сразу открыли.

– Они не боялись, что ты убежишь?

– Они не боялись. Наверное, знают этот лес лучше, чем я.

Я сделал еще глоток.

– Ты говорила, нам еще выдали крекеры?

Вторую бутылку я открыл о ствол акации, служащей одной из опорных свай. Мы сидели так, прижавшись друг к другу, пили из одной бутылки теплое пиво, грызли крекеры и разговаривали шепотом. Мне было так хорошо! Я даже забыл, что нас похитили разбойники. Если бы еще голова не трещала!

– Слушай, а как тебя к нам занесло? – в какой-то момент поинтересовался я. – Ну, в Контору!

– Меня-то ладно! А вот тебя как?

Ответ на вопрос, над которым я думал несколько десятилетий, я знал.

– Во-первых, глупость! Плюс к ней: сначала – желание свободы, потом – адреналин. А сегодня, думаю, я продолжаю из желания жить жизнью разных, не похожих на меня людей. Прожить не одну жизнь, а несколько!

Маша засмеялась. Странно, до этого разговора я даже и не слышал, чтобы она смеялась. Смех у нее был тихий, журчащий, как перепад воды в ручейке.

– Я как-то это не формулировала, но могла бы сказать точно так же.

– У тебя отец работал в Конторе?

– Нет. Нет, – она снова засмеялась. – У меня отец был пожарным. Он и есть, только болеет, этот гуру правильно сказал. Они с сестрой живут под Туапсе, в горах. А я была чемпионкой страны по скалолазанию. Это, как альпинизм, только без страховки. То есть можно и со страховкой, но весь смысл в том, чтобы ею не пользоваться. Становишься у подножья отвесной скалы и начинаешь подниматься, цепляясь за каждую трещину, за каждый выступ. Там главное, назад не смотреть, то есть вниз. И не думать, что спуститься уже невозможно. Хочешь жить – лезь выше!

– Как тебе только родители разрешили!

Опять тихий смех, как журчание ручейка.

– Они думали, я занимаюсь горным велосипедом. Пока я не стала чемпионкой – тогда узнали.

– И что?

– И… Это было пятнадцать лет назад, еще при Советском Союзе. Меня вызвали в Спорткомитет. Дядечка из нашей федерации представил мне каких-то двух товарищей в штатском и ушел.

– Им был нужен кто-то, кто может подняться по отвесной скале?

– Ага! Мне еще не было двадцати, я согласилась. Только дальше я тебе про работу не буду ничего рассказывать, хорошо? Держи пиво!

– Да дальше я и сам примерно знаю.

Я взял протянутую мне бутылку. Мы помолчали.

– Слушай, Юра!

Маша что, знала меня только под этим именем? Наверное, да!

– Это, конечно, не мое дело, но все-таки! Ты в ту ночь был с Деби?

Я почему-то знал, что этот разговор возникнет.

– Ты просыпалась?

– Просыпалась. И потом она все время звонит.

«Все время!» Всего лишь в третий раз.

– Ну, тогда ты сама знаешь ответ.

Маша промолчала, но я чувствовал, что она продолжала думать об этом.

– Для дела? Или она тебе нравится?

– Вот черт!

– Ну, ладно, извини! – примиряюще сказала Маша. – Не хочешь, не говори.

– Спасибо! Тогда не буду.

Маша вздохнула.

– Ты и на этот вопрос ответил.

Она помолчала. Потом:

– Можно я лягу? Я так и не смогла заснуть.

– Конечно. Я тоже попробую. Вдруг голова пройдет?

Устроиться на слое веток оказалось не так просто: и жестко, и под голову нечего подложить.

– Подушек наши друзья не приносили? – поинтересовался я.

– Знаешь, нет. Хоть бы пустые сумки нам оставили!

Мы еще поворочались. Единственная возможная поза была на спине.

– Клади голову мне на плечо! – предложил я.

Маша нащупала рукой мою грудь, но, видимо, сочла такую позу слишком интимной.

– Нет, ты лучше ляг на бок, а я положу голову тебе на руку.

Она улеглась на левый бок, я повторил контуры ее тела и подсунул руку ей под голову. Маша пристроила ее у самого моего плеча, свернулась в комочек – стало ощутимо свежо, чтобы не сказать холодно, – и затихла.

Я обнял ее и придвинул вплотную к себе. Маша не возражала.

4

Рабочий день в стане разбойников начинался с рассвета. Нас с Машей поочередно сводили в ближайший кустарник для утреннего туалета. На обломанной ветке там даже было нанизано несколько рулонов туалетной бумаги. Воды, правда, не дали – видимо, в последних партиях добычи ее не оказалось.

Когда я вернулся, посередине нашей камеры уже стоял завтрак: две миски с черной чечевицей, две большие тонкие лепешки и две бутылки пива. Лесные братья, должно быть, угнали грузовик с Кинг Фишером!

Часовым перед нашей хибарой был тот самый худой индиец в сиреневой майке, который нас и похищал. Он собирался запереть за мной дверь на замок, но я мягко остановил его.

– Слушай, будь человеком! – сказал я ему, сопровождая слова жестами. Английского-то он все равно толком не знал. – Не закрывай дверь, мы никуда не убежим!

Разбойник воспротивился, но я дружески похлопал его по плечу:

– Да ладно тебе, браток! Хинди руси – бхай, бхай!

Я помнил это выражение с детства: индийцы и русские – братья! Так, по-моему, это переводилось.

Лесной брат тут же оживленно залопотал, рассчитывая на ответ.

– Да не понимаю я тебя! Знаю только это: хинди руси – бхай, бхай!

Разбойник смилостивился. Он задрал майку и показал заткнутый за пояс пистолет с тонким дулом. Это, видимо, было передающееся как эстафета оружие постового.

– Согласен, согласен, – заверил его я. – Сила на твоей стороне!

Мы устроились на пороге. Есть на свету, вдыхая свежий воздух, было намного приятнее.

– Ты действительно больше ничего не знаешь на хинди? – спросила меня Маша.

– Нет.

– Лучше не подавать им неправильных мыслей.

– Другого случая и не будет.

– Подведем промежуточный итог?

– Давай!

Итак, что у нас было?

Первое: сикхский ювелир из Джайпура по имени Баба. Ромка был у него и купил микроточку – это такая фотография документа, уменьшеная до размеров на самом деле чуть больше точки. Баба принял нас с Машей за следующих эмиссаров и пообещал продать то же самое. Это то же самое – то есть микроточка за двадцать тысяч долларов – приносило ему такую прибыль, что сикх был готов подарить Маше золотое кольцо с камнями долларов этак за триста.

Вернуться за товаром мы должны были в следующий вторник. Вчера была суббота 20-е ноября. Сегодня, соответственно, воскресенье 21-е. Чтобы освободиться и добраться до Джайпура, у нас в запасе было всего два дня, включая этот.

Второе. Непонятно, как это было связано с посещением ювелира – но точно было! – за нами охотились. Одни, в сущности, похожие на индийских контрразведчиков, стреляли в нас в пустынном лабиринте Амберской крепости. Возможно, нас хотели просто напугать и заставить вернуться домой. Потом город закрыли, что подкрепляет версию контрразведки. Но на всем пути в Агру слежки за собой мы не заметили. Нас просто потеряли?

Третье, напомнила Маша, это была странная реплика метрдотеля в ресторане, чтобы официант был с нами повнимательнее. Но она не вписывалась ни в один сценарий, и в итоге мы с Машей ее отмели, как несущественное обстоятельство. Вполне вероятно, нерадивому официанту просто посоветовали не пренебрегать своими обязанностями.

Четвертое. Моя израильская троица. Похоже, не случайно она оказалась рядом в самолете. И было уж просто невероятно, что они должны были остановиться в том же гостевом доме, что и мы – и убитый Ромка. Саша в операцию не был посвящен, Фима, теперь я был в этом уверен, тоже нет. А вот такая шальная девица, как Деби, да еще с папашей с секретного ядерного объекта, вполне могла начинать свою карьеру в израильской разведке. Был еще старший товарищ с зеленоватой кожей, но в Агре мы его не засекли.

Было ли совпадением то, что мы снова встретились с Деби и Сашей в Агре? Вполне возможно, но так бывает. Израильтяне очень хотели нас снова разыскать, но наткнулись совершенно случайно. И не случайно, что это была Агра – главный центр притяжения всех туристов!

Теперь – с Машей я это обсуждать не стал, просто попросил ее притормозить и сам подумал – вся история с Деби. Могла ли она выдумать эти перенесенные на меня кровосмесительные побуждения? И сама Деби на это была способна, и эту версию могли помочь составить старшие товарищи. Интерес? Включить меня в какую-то комбинацию или втянуть в провокацию. У меня было два шанса узнать, какое же предложение мне собирались сделать. Но для этого надо было сначала разговаривать в месте, где я был бы в состоянии услышать, а потом – в месте, где я был бы в состоянии соображать. Могло ли это быть для Деби действительно серьезно? Вопрос не для меня! Я все эти ласки, вздохи и поцелуи на трезвую голову в расчет уже не брал. Профессия не позволяет; для меня это, как для врача – слезы пациента!

Пятое. Сикхский грузовик, который пытался столкнуть нас с обрыва по дороге в Фатехпур-Сикри. Поскольку в машине с нами были Деби с Сашей, организацию покушения израильтянами можно было исключить. Связана ли эта история с выстрелами в Амбере? Вряд ли, почерк другой! Да и это, в отличие, возможно, от джайпурской истории, все же было несомненной и однозначной попыткой нас убить. Контрразведчикам, даже если они хотели нас не напугать, а убрать, проще было бы поручить завершить дело тем же двум парням в светлых рубашках. Зачем посвящать в подготовку преступления новых людей – по сути дела, организовывать новую операцию?

Связан ли этот грузовик с ювелиром? Интуиция подсказывала мне, что да. И не только потому, что и там, и там – сикхи.

Шестое. Могло ли как-нибудь быть связано с нашим заданием вчерашнее пленение? Это влечет за собой второй вопрос: кто такой наш Барат Сыр-кар? Случайный ли человек или приставленный к нам?

Мы познакомились с ним в Дели, то есть до того, как окончательно засветились у ювелира в Джайпуре и как начались наши беды. Таким образом, если его к нам приставили, то кто? Индийская контрразведка? Возможно. Израильтяне? С одной стороны, эта версия тоже заманчива. Она объясняла, почему Деби смогла так легко найти нас в Агре: наш водитель просто ей позвонил! Однако возможна ли была подстава технически? Для этого надо было знать, что мы захотим взять напрокат машину, знать, что через час мы от этой идеи откажемся, знать, что мы захотим нанять шофера в том же агентстве, которое, кстати, нашли мы сами?… Нет, это чушь какая-то!

Другой вопрос. Не случайно у нас лопнуло колесо, не случайно наш водитель поехал чинить его, оставив нас у дороги? Да нет, тоже непохоже! А как же тогда десятки машин, которые побоялись остановиться, водитель грузовика, который над нами сжалился, полицейские, с которыми мы вполне могли уехать?

Нет, с какой стороны не посмотри, Барата Сыркара мы могли не подозревать – ни в шпионской истории, ни в криминальной.

Наконец, нужно ли, тем не менее, связывать наше похищение и задание, с которым мы приехали в Индию? Как мы с Машей не крутили – нет, не выходит! Ну, что ни говори, существуют же законы эргономики! Предположить, что одновременно нами пытаются манипулировать израильтяне, нас хотят пристрелить люди из индийской контрразведки, скинуть в пропасть сикхи, и теперь еще подключился отряд народных поборников справедливости? Нет, это был бы полный бред!

Так что нам следовало просто и методично решать задачи в порядке их срочности. Сначала выбраться из стана лесных разбойников. А затем – вернуться к джайпурскому ювелиру, в руках которого могла быть разгадка всех тайн.

Все мы, когда видим по телевизору похищенных и заложников, переживаем за них. Думаем, в какой они сейчас ужасной тревоге: убьют – не убьют, освободят – не освободят, чем кончатся переговоры, заплатят ли за них выкуп? Может, и мы бы с Машей так мучались, если бы у нас не было всего остального. А так – наше похищение было лишь первой небольшой преградой, с которой нам предстояло справиться, чтобы приступить к по-настоящему трудным делам!