355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Ермолаев » Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь » Текст книги (страница 9)
Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 05:16

Текст книги "Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь"


Автор книги: Николай Ермолаев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

По лестнице он спустился без проблем, опираясь в ступени руками, и таща за собой тележку, дополз до вертолета, поднялся на него с помощью лебедки. Теперь он самостоятельно смог перелезть спинку кресла и сесть в пилотскую кабину, рядом с Шиншиллой – отсюда намного легче было наблюдать за землей.

«Гавиел» летел над какой-то сумбурной кашей воды, леса, травы и песка. Такой ландшафт навряд ли где еще встречается. Эрепорталум открывал свои ворота, показывая, что дальше в нем и не такие черти ноги ломали. Хочешь жить и понимать, что с тобой происходит и где ты – поворачивай без оглядки.

Шиншилла была в веселом настроении и пела какие-то песни на буймиэльцком. Наверное о любви, а может и нет – буймиэльцкого Джакар не понимал. По уговору вертолет летел на пасеку, где жил один из знакомых Шиншиллы зарабатывая себе на хлеб медом. Интересный народ пасечники. Мы мажем хлеб медом, а они поступают наоборот.

Вертушка, срубая длинные ветви деревьев, похожих на ивы, села у сложенного из тонких бревен не то сарая, не то дома. Шиншилла выпрыгнула из кабины и побежала в сторону сарая.

Дверь открылась, и Джакар чуть не встал на обрубки – из двери меланхолично вышел, одетый в драный полковничий мундир император, царь всея Великая, Белая, Малая и прочих земель самодержец Николай второй.

–Коллега ядрена мать – прохватило на смех Джакара. Царь, услышав смех, недовольно посмотрел на него и о чем-то заговорил с Шиншиллой. Из сарая вышел одетый во фрак начала двадцатого века господин, чувствовавший себя, судя по всему намного увереннее царя. Засаленные рукава фрака были аккуратно зачинены, а сапоги начищены. Он кивком поздоровался с Джакаром и тоже подошел к Шиншилле, вступив в разговор.

Наконец они о чем-то договорились, и пошли обратно в сарай. Шиншилла призывно махнула рукой Джакару и последовала за ними.

Джакар кое-как выбрался из кабины и, крутя колесами, поехал за ними, матерясь о полном отсутствии уважения к инвалидам и ветеранам у населения эрепорталума.

В сарае было темно. Горел жир в плошках, стояли две грубо сколоченные кровати, накрытые шкурами, и стол, заскобленный ножами.

Стулья заменяли пни, на которых все и сидели. По их количеству Джакар понял, что большое количество гостей здесь – не редкость. Он подтянулся и влез на свободный пень. Шиншилла представила его, как бывшего императора Аргонской Империи Джакара Джойстера Аргонского. Николай Второй молча ковырял в носу, а второй обитатель сарая представился.

– А я бывший дипломат. Здесь все бывшие. Зовут меня Иван Андреевич, я боярин Новгородского совета, представлял Республику в Папской Области. Это – он показал на царя – полковник Николай Александрович Романов, начальник моей охраны. Гостям мы всегда рады, так что располагайтесь как у себя дома, извиняюсь, что не дворец.

Джакар махнул рукой. – Пустяки! Последние три года я прожил в России, так что мне не привыкать.

Он понял – что эти люди из той самой, измененной Иоанном, реальности. Сразу же пришла мысль, что полковник Романов может стать его союзником – кому не захочется, превратится из начальника охраны, в государя величайшей империи, но отсутствующий вид Николая Александровича, и палец, не покидавший носа как-то сразу отмели ее.

Николай Александрович большей частью интересовался шумящими за узкой прорезью в стене воронами и, извинившись перед всеми, взял ружье и вышел – за стеной раздались выстрелы и вороний гам усилился.

Иван Андреевич извинился за него

–Он и в Риме Папе покоя не давал с этими воронами. Каждый сходит с ума по-своему, не будем обращать внимания. В остальном Николай Александрович культурный и я бы сказал достойный человек.

Шиншилла молча выскользнула, и выстрелы на улице прекратились. Иван Андреевич подвинул к Джакару чашку с чаем и, спросив, что случилось с его ногами, поведал о том, как они попали сюда.

–Уже пять лет здесь находимся. Я сам с Урала, у меня и отец, и дед пчелами занимались, а я вот тут. Николай Александрович дрова заготавливает – нравится ему эта работа. Все бы хорошо, но не знаю, как у Республики с Римом вышло – голова об этом болит, да и дети дома остались…

Джакар не стал расстраивать его рассказом о том, что он пришел сюда разрушить всю ту историю, которую знал, и, наверное, любил Иван Андреевич. Он спрашивал его про пчел, про погоду, про окружающую местность, пока не перешел на архистратига. Услышав его описание, боярин на удивление сразу узнал его.

– Это Иоанн Бастини? Он на Папу покушался, пол уха ему отстрелил. Я с ним не раз разговаривал. Иван Андреевич рассказал про виллу, где собирались революционеры.

Джакар задумался. По абсолютному времени эрепорталума, это было пять лет назад. По относительному земному, девяносто пять. По личному времени Иоанна может месяца два-три назад. Возможно, он еще в Папской области воюет, да бомбы под кареты клерикалам швыряет.

– Не скажете, где в последний раз вы его видели? Я этого человека ищу по некоторому делу. – Об истинных причинах Джакар предпочел скрыть.

Иван Андреевич показал ему фотографию на картоне. На ней сидела молодая девушка с красивым нервным лицом в обнимку с Иоанном Бластинским, обряженным в монашескую рясу, на фоне белых стен.

–Вилла дель Флорио, южнее Рима. На снимке Иоанн Бастини и его подруга, революционерка – Аманда – фамилии сейчас не вспомню. Там они и жили, но ведь пять лет прошло…

–А здесь вы его, Иван Андреевич нигде не видели, или его Аманду, или кого-то из людей, которые были с ним?

–Нет. Мы же с корабля сюда попали, а он и Италии не покидал. Как он тут окажется. А мы, когда сюда попали, грешным делом думали, что этот мир на дне моря находится.

–Иван Андреевич, вы мне фотографию этой Аманды не дадите на время? Обещаюсь вернуть.

–Почему же… – экс-посол протянул экс-императору картонку.

Джакар допил чай, и крепко пожав руку боярину, выполз в своей тачке на улицу.

Шиншиллы не было. Джакар не стал разыскивать ее, влезая в частную жизнь и доковыляв до вертолета, залез в кабину, рассматривая фотографию.

Магистр Иоанн не изменился со времени Технотепульского сражения. Только взгляд стал бесповоротно хмурый, да на голове светилась плешь тонзуры. Его подруга, Аманда, была из тех девушек, которых сто лет назад называли энглизированными – стройная тонкая фигурка, почти тот же идеал женщины, что и в наше время. Во времена Кустодиева ценились другие пропорции, но Иоанн-то был из другого мира. Под тонкими черными бровями светились большие черные глаза, рука в белой перчатке держала веер. Было в ней какое-то неспокойствие, сразу бросающееся в глаза, наверное свойственное всем революционеркам того времени. Для нее это действительно была революция во имя какого-то там светлого будущего, а для Иоанна, лишь игра в изменение мира. Вот разница между радетелем и его инструментом.

Джакар знал Иоанна – тот обычно не бросал девушек, с которыми жил. Он потащит ее за собой, в эрепорталум, и фотография пригодится. Джакар спрятал ее за пазухой и от нечего делать завел двигатель вертолета.

На шум ротора из-за сарая выбежала Шиншилла, застегивающая комбинезон и там снова послышались выстрелы дробовика.

Она запрыгнула в кабину и грозно посмотрела на инвалида. Джакар положил ей руку на колено.

–Летим дальше. На эти дни ты мной куплена на корню. Любовью с прохожими и перехожими займешься на привале.

Шиншилла сбросила его руку

–А куда летим? Ты знаешь?

–Пока нет. Но эти двое не могли долго пробираться по эрепорталуму. Они вывалились с Земли где-то здесь. Нам нужно найти местный портал, я открою его в нужное время, и мы полетим с тобой на Землю, в солнечную Италию, где я сам ни разу не был, только на картинках видел. Жаль, твою дочку не захватили, Италия бы ей понравилась.

Шиншилла, переменившись, прильнула к его щетинистой щеке.

– Что же ты мой золотой раньше мне этого не сказал? Новый портал рядом с Белькатиром, о котором буду знать только я! – Она вернула руку Джакара себе на колено, и не долго думая, переложила ее на то место, откуда иногда появляются дети и расстегнула пуговицы комбинезона.

– Этот путь – целое богатство! Жаль, что не захватили товар из Белькатира, дорогой! – женщина смотрела на Джакара влюбленными глазами, а он, думая о порталах, щекотал ей женское место.

Еще думалось ему о насквозь продажном мире, равнозначно продажном по обе стороны порталов и в них самих. Блага – в обмен на исполнение инстинктов, исполнение инстинктов в обмен на блага – вот структура, такого сложного на первый взгляд, человеческого муравейника. А сложным он кажется лишь потому, что инстинктов у человека много, а благ ему хочется еще больше, да радетели придают желаниям человека иррациональность и альтруизм, выполняя впрочем этим свои инстинкты и получая от этого свои, понятные одним им блага.

14 мая 2000г. Эрепорталум, в небе над пасекой.

Прозрачный и чистый воздух неба рассекали шестнадцать лопастей ротора – геликоптер летал кругами вокруг пасеки. Джакар приглядывался к небу – именно в нем должен был быть портал – Иван Андреевич тонул и, попав в портал, упал на землю. Значит – думал Джакар – портал открывается на небольшой глубине, быть может даже на поверхности воды, а здесь никак не выше трех-четырех метров – иначе при падении они бы неминуемо разбились.

Можно ли влететь на геликоптере в этот портал сверху или сбоку? О природе вертикальных порталов он никакой информации не имел.

Он вообще ничего не знал о порталах, кроме рефлекса, заложенного генными инженерами Аргонской Империи, позволяющего сильным телепатическим воздействием на управляющий блок бельтара открыть дверь в другой мир. Но здесь бельтара не было, хотя, вероятно, он был тут еще несколько лет назад по эрепорталумскому времени – когда Аргония имела колонии на Земле, он стоял где-то на территории Ближнего Востока или Вавилонии, и открывал кратчайший путь от Хальмы до Тирры, с успехом заменявший космический перелет Шебрания-Земля.

После нескольких часов кружения, поиск портального выхода с вертолета был признан Джакаром непригодным. Смотреть нужно было снизу, пытаясь различить в небе еле заметные отблески морской поверхности другого мира, пытаться уловить шум моря или с удивлением заметить скользящую по небу тень корабля.

Шиншилла снова посадила вертокрылую машину у пасеки и отправилась в сарай и вскоре Иван Андреевич, вызванный ею, с интересом подошёл к вертолету и напрямую спросил у Джакара – Это правда, что вы сможете вернуть нас на Землю?

Джакар ему такого предложения не делал, но отказаться от проводника в мире измененной истории не мог. Ни он, ни Шиншилла не знали латыни и нахуатля – основных языков Европы, а тем паче арабского и еврейского, без которых им на Ближнем Востоке и шага не ступить.

–Конечно, Иван Андреевич. Но сами понимаете, полет у нас будет небезопасный, да и той двери, в которую нам нужно влететь я пока не нашел. Мне нужно точно знать то место, в котором вы появились в этом мире – иначе никуда мы не полетим.

Иван Андреевич задумался – Мы довольно долго шли по лесу. Сейчас я даже не смогу указать, откуда начался наш путь, может полковник Романов помнит?

–Вы не торопитесь. Шиншилла будет возить вас по округе до тех пор, пока у нас есть топливо, а его много, так что зовите Николая Александровича и садитесь.

Иван Андреевич постоял, задумчиво рассматривая вертолет. Джакар ухмыльнулся – дипломат хренов, ведь видно, как глаза загорелись – так нет – привычка, выработанная годами дипломатической службы – сделай важный вид и обдумывай.

Наконец Иван Андреевич кивнул головой и важно пошел к сараю. По дороге его шаг становился все шире, и под конец он почти бежал. Наверное старик не одну бессонную ночь вспоминал свою землю, мучился, а тут они со своим геликоптером как снег на голову.

14 мая 2000 г. 20:00 Заброшенный портал.

Полковник Романов, производивший вид отрешенного от жизни человека на местности ориентировался довольно сносно. Он сразу дал направление движения и пояснил, что в месте их приземления было небольшое озерцо – оно и спасло им жизнь, упавшим, по крайней мере, с высоты пятиэтажного дома.

Озеро было вскоре найдено, и вертолет завис над его гладью, пока Джакар высунув голову в окно рассматривал небо. Небо как небо, в облаках все. На мысленные команды портал никак не реагировал.

Он перебирал года, как шифр на сейфе, но портал не реагировал ни на 1905, ни на 1812, ни на любую предложенную дату. Сообразив Джакар начал с минимального срока и на 12 371 году до рождества Христова портал расхлопнулся, раздвинув облака в стороны и обнажив зеленую воду, сверкающую под средиземноморским солнцем.

Конкретно ни к кому не обращаясь, Джакар констатировал.

– Ну вот, пробил головой стену, и что теперь буду делать в другой камере?

На вопросительные взгляды он пояснил.

–Этот портал работает, но в определенном промежутке времени. То есть он может перебросить нас в то время, когда на земле было устройство, им управляющее, но оно давно разрушено, и я могу отправить вас только в 12 тысячелетие до Рождества Христова. Это вас устраивает?

Иван Андреевич сразу согласился

–Хоть в какое время, только бы на землю, домой!

Шиншилла, поразмыслив, тоже объявила, что такой вариант ее вполне устраивает.

–А меня нет. – У Джакара не было времени любоваться древним миром земли, или вместе с Шиншиллой прибыльно сбывать аборигенам блестящие колокольчики. Не раздумывая, он захлопнул портал и закурил.

Все молча смотрели на него и ждали, что он скажет. Иван Андреевич, пожилой мудрый человек, Шиншилла, в нетерпении качающая ногой и бессмысленно смотрящий в окно полковник Романов. Сказать было нечего – он не был замком в другой мир, но был лишь ключом, одним из многих. Незадача была в том, что замок был разрушен и напрочь заклинен. Канефлянский космический флот разрушил земной бельтар, конечно с ведома радетеля, а теперь тот же самый радетель, извиваясь под пятой Звенты Свентаны, мог рвать волосы с задницы, кляня себя за это.

Но спонтанно этот портал открывался – иначе Иван Андреевич и не попал бы сюда. У таких порталов есть абсолютно линейная связь по времени. Если вы вчера перешли его, просидели в эрепорталуме ночь и, если вам посчастливится вернуться через него утром обратно – вы будете отсутствовать в своем мире только одну ночь. Исключение составляет случай «возврата» – портал открывается в то же время, когда вы проходили его ранее, и тогда людям, видевшим вас будет казаться, что вы никуда не исчезали, но вдруг сильно изменились. Если с вами такое случится, валите все на сердечный приступ – поверят больше, чем правде.

От нечего делать, сидевшие в вертолете переговаривались. Иван Андреевич оказался знаком с шебранской историей довольно хорошо – это он объяснял тем, что нашел в эрепорталуме железный ящик с книгами. Языку их с полковником Романовым обучила Шиншилла.

Иван Андреевич спорил с Джакаром. Тот доказывал, что Шебрания принесла цивилизацию на землю, Иван Андреевич отрицал это.

– Ваша история, по летописям охватывает не больше ста лет – до этого какие то мутные легенды, вперемешку с фантастикой, опровергающие друг друга, наша же истории в сотню раз длиннее. Вы, с помощью ваших бельтаров высосали знания из Земли.

–Бельтары нужно было еще придумать. Однако наша история хоть и запутанная, но лежит раньше вашей. Когда я был на Земле, в одной из средиземноморских колоний Аргонии, там люди в шкурах ходили. Было два вида – вот как мы с вами и мохнатые громилы. Пару дней назад, я бы показал вам целую гору таких существ – мы с ними здесь немножко повоевали. Так вот, мохнатые камнем по камню стучали, а голокожие в шкурах ходили, бычку молились, да еще и препакостно, даже рассказывать не буду.

–Но у вас все открытия случились буквально в несколько лет. Что-то невнятное написано о тысячелетней династии, но до изобретения Джойстером Громовержцем бельтарного генератора собственно и императоров у вас не было – были правители. Вы пользуетесь своим топливом, хермисплюром, цирколином и сенуфином, вы умеете их получать и использовать, но как действует это топливо – вы просто не знаете. Мне попала в руки хорошая библиотека, с Хальмы, но там написано черным по белому – принцип действия хермисплюровых батарей нам, то бишь аргонцам, неизвестен. Канефлянские энергоны, другие подобные виды топлива в других странах – суть тот же хермисплюр и цирколин, единственно лишь с другим названием и степенью очистки. Вы даже не добываете хермисплюр – на Шебрании нет его месторождений.

–Хермисплюр добывался на других планетах – у Аргонии был мощный космический флот. А хермисплюр – это обыкновеннейший углерод. Вы же знаете, у него много ипостасей – графит, алмазы… Хермисплюр и похож то на алмазы, но светится. Как он получается, и как он действует я не знаю – не ученый. У вас такого топлива нет, и еще долго не будет – так как же шебраны могли почерпнуть у вас информацию об нем? А вот вы набрались в Шебрании многим из того, до чего бы сами не додумались. Ваш мозг таков, что вы считаете гением Эйнштейна, ловкого математика, орудующего кучей громоздких формул, благодаря «изысканиям» которого не можете построить маломальский космолет – нужно вам что-то постоянное, ну и придумал вам Эйнштейн постоянную скорость света, и выше нее ничего нет. А раньше говорили – выше головы не прыгнешь – так прыгают ведь, и еще как выше.

Собеседник смотрел на Джакара удивленно. Тот, спохватившись, понял, что Иван Андреевич не может знать об Эйнштейне – рано еще для его времени, да и есть ли он в измененной истории?

–Ну, это не суть важно – считайте, что я немного приоткрыл ваше будущее – Эйнштейн в ваше время уже должен жить, но до такой ереси еще не дошел.

–Значит, вы можете видеть будущее? Вот вам и мой ответ, как вы получаете знания. Единственное ваше изобретение – Бельтар – машина, обеспечивающая вас энергией, перемещающая вас в пространстве и времени. У вас огромный космический флот – вы не забросили его, хотя переходы через порталы занимают меньше времени и намного дешевле. Причина проста – они действительно изобретены вами, и вы еще испытываете их, толком не зная как ими пользоваться, в то время как чертежи и описание звездолетов украдены вами с какого-нибудь завода из нашего будущего, где их выпускают серийно – то есть они уже доведены до ума полностью, и вам остается их лишь копировать, не опасаясь, что эта техника подведет вас.

Джакар только отмахнулся

–Но бельтар работает на хермисплюре. А от него то вы собственно и плясали – так что нет причины – нет и следствия.

Ивану Андреевичу тоже поднадоел спор, но он выложил еще факты.

–Вашу примитивность в общественном плане выдает то, что власть у вас наследуется, государство является феодальным, а народ находится в рабстве. Рабовладельческий строй не способствует науке. А что двенадцать тысяч лет назад на Земле бычку молились, так вы, и сейчас вино из черепов пьете.

У Джакара было много возражений, но все они опирались на земную историю, неизвестную Новгородскому послу. Он просто сказал

–У нас есть и империи, и республики, даже пара коммун есть на Шебрании, так что доводы ваши не приму.

Немного посидев, он чуть не подпрыгнул – до него дошло то, что Иван Андреевич в чем то прав. Но из его высказываний следовало совсем не то, что шебраны с помощью перемещений в пространстве-времени воровали чьи то идеи или напрямую чертежи. Выходило, что шебранскую историю кто-то весьма активно изменял, и он, Джакар Джойстер, тоже находился в этой самой измененной истории. Он посмотрел на посла с полковником и задумался.

Так же, как и они, он мог быть в конце своей жизни. Он сам рвался всеми путями остановить архистратига Иоанна, спасая свою собственную жизнь, но сейчас где-то и кто-то может также идти и разыскивать того, кто изменяет шебранскую историю. Уничтожив его, тот некто лишит Джакара всей его жизни, даже память о ней исчезнет. Кем он тогда будет? Не только Джакара – он лишит целую планету огромного пласта истории, всех этих лет, страданий, радостей, достижений побед и поражений – их просто не будет. История будет другой.

Ради чего архистратиг и тот, что кромсает шебранскую историю, взялись за свое дело? В этом и лежит разгадка на всю ложь и недомолвки радетелей, которыми они его осыпали со всех сторон.

Нужно думать и ждать, ждать пока распахнется этот чертовый портал, пока не проговорится один из радетелей, пока все не придет в норму.

Земля. Измененная реальность 27 июля 1905 года.

«Николу Мирликийского» заволокло черным дымом разрывов. На его борту сквозь копоть и клочья краски еще виднелась золотая славянская вязь – «по воде аки посуху», а орудия изрыгали пламя. Из папского броненосца, тонувшего рядом, вылетали клубы дыма, расстилавшегося по воде, и он создавал русскому крейсеру хорошую дымовую завесу.

Каперанг Руднев оценивал исход боя – семнадцать тяжелых римских броненосцев погибли, причем двенадцать из них перевернулись на киль от совершенно ерундовых пробоин – предсказание боярина Ивана сбывалось. Миноноски папы жалобно толпились вокруг трех выживших броненосцев, византийский «Антропос» шел с «Николой» в кильватере и продолжал стрельбу.

Сколько человек погибло на крейсере, было неизвестно, многих просто смыло в море и они кричали что-то вдалеке, где их пытались подобрать спущенные на воду катера.

Надстройки превратились в рвань металла с острыми зазубренными краями, а трубы, дающие крейсеру мощь и скорость, были порублены и изрешечены. Наверняка и на «Антропосе» было то же.

Бой постепенно затихал и арабская эскадра отходила в сторону Египта. Агаряне потеряли не больше трех кораблей, и могли быть довольны – теперь папской эскадре при любом исходе прямая дорога обратно в Остию – на долгий, кропотливый и капитальный ремонт.

«Три Рима идут в поход…» вспомнилась пламенная речь Иннокентия в Латеране. Как там было сухо, уютно, орган играл что-то возвышенно. А тут на тебе – попал Папа под снаряды.

Всеволод Федорович послал вестового вниз – удостоверится, цел ли посланник. Пока тот бегал, он молча рассматривал мешанину, плавающую по морю – всё, что было в кораблях и могло плавать выбросило врывающейся в корабли струей воды наружу. Сейчас стало понятно, с какой роскошью обставлены кают-компании папских броненосцев – отнюдь не с монашеской. Тут плавали резные столы, крытые перламутром, обломки шкафов, кроватей с балдахинами и прочим антиквариатом, гордо тонущим среди матросских сундучков, обклеенных пикантными картинками. За все эти вещи цеплялось несколько тысяч человек – экипажи потонувших броненосцев, их собирали, и развозили по выжившим кораблям, но они не кончались – море было покрыто их головами с открытыми в призывном крике ртами.

Вестовой встревожено вытянулся, взбежав на мостик

– Разрешите доложить, господин капитан первого ранга!

Руднев удивленно взглянул на матроса

–Ты что, на параде? Докладывай попросту…

–Посланник пропал, господин капитан!

Руднев, побагровев, бросился к трапу, матрос за ним.

–Он и начальник охраны исчезли во время первого накрытия, думают, что волной смыли!

Всеволод Федорович испустил несколько боцманских выражений, еще из эпохи парусного флота

– Сколько лет службы моей, и все пропало! Говорил я, Христом умолял Ивана Андреевича из каюты не выходить во время боя! Он что же думал, мы здесь маневры устраиваем?

На месте происшествия столпились матросы, впрочем, равнодушные к судьбе посланника. Причалил катер со спасенными, и моряки принимали на борт промокших, еще жадно хватающих воздух ртом итальянцев, немцев, французов и прочих горе – крестоносцев хлебнувших соленой водички почти перед самым Иерусалимом.

–Посланника за борт смыло – кричал на катер Руднев через жестяной рупор – Не подведите ребята, покидайте этих на борт, и ищите его. Без него не возвращайтесь – Республика нас не примет!

Обернувшись к вестовому, Руднев отослал его объявить семафором всем судам о пропаже посланника с просьбой немедленно объявить его поиски.

Успокоившись, он перекрестился и вытер платком потный лоб, как и все покрытый сажей.

–Ну, ничего, вода теплая, пловцы они неплохие – авось выплывут.

Спасенные толпились возле кормового орудия, оживленно переговариваясь и благодаря спасителей. Матросы поили их спиртом и хлопали по мокрым трясущимся спинам. Ни те, ни другие друг друга не понимали, но разговор у них выходил весьма оживленный. К Рудневу подошел командир кормового орудия и вкратце описал действия во время боя, уверяя, что именно его орудие нанесло решающую пробоину агарянскому броненосцу «Аль Каир». Руднев молча выслушал его и спросил о количестве раненных. Командир орудия показал на окровавленных санитаров, что-то тайком бросавших за левый борт. Приглядевшись, Всеволод Федорович заметил, как из окровавленной корзины падали руки, ноги, какие-то кровавые куски, тряпки.

Руднев снял фуражку и вздохнул.

– Флага мы не посрамили. Только какого черта мы ввязались в крестовый поход? Как ты говоришь, «Аль Каир» мы потопили, честь и хвала нашим комендорам, но ведь теперь война!

Папа, потеряв почти весь свой флот, мог радоваться – ему удалось ввязать Республику и Византию в свою кровавую бойню. Магометане ударят по Византии, по южным рубежам Республики, и вскоре сюда придет объединенный русско-византийский флот, который разобьет агарян. Получается, что не для себя – для папы разобьет.

Теперь уже действительно Три Рима идут в поход. Руднев как высшее должностное лицо после посланника, на свой страх и риск решил отправить радиограмму в Константинополь, а оттуда в Тмутаракань, а из нее в Киев и Москву. Радиограмму о том, что вероятно по вине или недосмотру посланника, Республика втянута в войну с арабским миром. Как не уважал Руднев Ивана Андреевича, как не защищал его от врагов внешних и внутренних, родину он предать ради друга не мог. Над мокрыми головами боярина Ивана и полковника Романова, вынырнувших на поверхность моря, сгущались тучи – радист уже отбивал депешу в Константинополь, и искры бегали по корабельной антенне.

С бала на корабль.

Теплые воды средиземного моря вытолкнули их на поверхность. Джакар, вдохнув воздух, увидел плавающие вокруг обломки. Метрах в пятистах белела корма старинного парового крейсера, объятого пламенем, по его корме шел ряд греческих букв. Вдалеке бухали орудия стоящих треугольником броненосцев, вокруг голосили тонущие моряки.

–Мать твою! С бала на корабль! – Джакара обдало брызгами далекого снаряда, взорвавшегося в море.

Иван Андреевич и Романов криками призывали Джакара к борту деревянного баркаса, вокруг которого собралось несколько десятков человек, и он поплыл к ним на одних руках.

Довольно долгое время они держались за деревяшку, крича что-то друг другу, но не слыша – вокруг падали снаряды, нацеленные на греческий корабль. От брызг и волн ничего не было видно вокруг. Сквозь мглу Джакар заметил, что крейсер больше не горит и дым, окружающий их, выходит из разрыва накренившейся дымовой трубы.

Как из небытия показался белый борт катера, и чьи то руки стали отрывать их от обломков и втаскивать на борт. Джакар слышал какую то непонятную речь и с удивлением смотрел на смуглых матросов, собиравших тонущих в свой катер. Перед ним показалась фляжка со спиртом, и Джакар к ней приложился, поблагодарив человека в белом халате. Тот с удивлением осмотрел его культи, и что-то затараторил сидевшему рядом Ивану Андреевичу.

Посол на том же непонятном языке ему ответил и пояснил Джакару

–Удивляется, почему у вас ноги заросли. Он думает их сейчас, в этом бою оторвало.

–А к кому мы попали? Языка не могу разобрать…

–К византийцам. Вот и корма их «Антропоса». Они уже знают, что я российский посланник, сейчас нас доставят на свой корабль. Только вот нашего «Николы Угодника» что-то не видно, не погиб ли уж он!

–Шиншилла как там со своим вертолетом…Не потонула ли?

Джакар мог себе представить, как вертолет, поднявшись до уровня воды, и выбросивший их катапультой сам захлебываясь сейчас тонет, а в нем сидит Шиншилла. Нет, этого быть не может – как только сработала катапульта, она опустила вертолет на землю, успела перед тем, как портал захлопнется.

Катер подошел к высокому борту «Антропоса» сверху кричали греки, спускающие в катер штормовой трап. Перед самым катером зияло отверстие диаметром около метра, через него виднелось закопченное нутро угольной ямы крейсера, и где-то вдалеке падал свет от второй пробоины. Джакар сказал Ивану Андреевичу, что удобнее попасть на корабль через эту дыру. Он перевел византийскому офицеру, но тот покачал головой и, подойдя к пробоине, стругнул об ее край толстую палку, продемонстрировав срез русскому посланнику – при сильной качке лезть в отверстие с бритвенными краями было небезопасно.

Оказавшись на палубе, Иван Андреевич истово перекрестился и облобызал икону, которую держал византийский поп, размахивающий кадилом. Джакар его примеру не последовал – его подняли с помощью петли и скоро отнесли в лазарет – к остальным безногим и безруким, обожженным и израненным.

Капитан Руднев встретил посланника довольно прохладно. Попросив офицеров корабля покинуть кают-компанию, он смачно выразился.

–Как это понимать, Иван Андреевич! Сейчас я не знаю, что делать – посадить вас в каюту под арест или, разделив с вами вину, продолжить идти в кильватере за Папой. Отданный вами приказ представляет собой объявление Республикой войны всему арабскому миру. Извините, что не по чину вас отчитываю, но даже вы не можете решать подобные вопросы. Я понимаю, вам это решение не просто далось – честно скажу, за день вы лет на пять постарели.

Боярин Иван удрученно сидел в кресле, размышляя.

– Приказ о начале локальных военных действий в моем ведении, Всеволод Федорович. К тому же мы лишь защищались – арабы обстреляли нас первыми.

–А какого черта наш крейсер шел в составе боевой папской эскадры?

– Так требует политика. В дальнейшем, я считаю, что… – Иван Андреевич хотел сказать, что скандал можно замять, с арабами, хоть и победившими, но со страхом ожидавшими новый крестовый поход, можно договорится, но сознание его снова выключилось, и он произнес жестко и властно.

–«Никола Мирликийский» идет с Римской эскадрой, а я передаю телеграмму на Мальту, о начале боевых действий. Я думаю, вернее сказать знаю, что византийский посланник поступит таким же образом, и наши свежие силы уничтожат арабскую эскадру. Я еще раз повторяю, что решение локальных конфликтов с применением военной силы Республики входит в мои полномочия, и вы Всеволод Федорович должны четко выполнять мои указания, тем более что ответственность за них в любом случае несу я один.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache