Текст книги "Семиовражье часть 2. Крестовый поход начинается в полночь"

Автор книги: Николай Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Часть II.

Крестовый поход начинается в полночь.

© Ермолаев Николай Анатольевич 2001 г.

Оглавление

Посольство. 2

Остия. 3

Вечный город. 4

10 июля 1905 г. Рим. 6

10 июля 1905 г. Окрестности Иерусалима. 6

11 июля 1905 года. Рим. 7

Крестовый поход. 8

11 июля 1905 года 23:59. Вилла дель Флорио. 10

12 июля 1905 года. Русское посольство. 11

23 июля 1905 года. Папская эскадра. 13

Земля, наша кондовая реальность. 14

Земля, 5 мая 2002 г. 09:00. где-то на Урале. 16

На обочине. 22

6 мая 2000 г 00:30. Не было ни гроша, а тут алтын. 23

Под каблуком. 26

6 мая 8:00. Где-то в лесу. 28

Землянка небожителя. 35

Экспедиция. 37

Первая ночь в эрепорталуме. 42

Эрепорталум. Второй день экспедиции 44

Своя свою не познаша. 52

Башня эрепорталума. 54

Революция в небесах. 55

Заговор обреченных. 59

Рассвет 67

Тростниковая хижина. Где-то в эрепорталуме 69

14 мая 2000г. Эрепорталум, в небе над пасекой. 82

14 мая 2000 г. 20:00 Заброшенный портал. 83

Земля. Измененная реальность 27 июля 1905 года. 86

С бала на корабль. 88

Лазарет. 90

Двое на одной ноге 92

Земля. 28 июля 1905 г. Ацтекская яхта. 98

Ла-Валетта. 30 июля 1905 года. Измененная реальность. 100

Вилла дель Флорио. 101

Божественный ветер. 103

31 июля 1905 года. Земля – Эрепорталум. 107

Армагеддон в межпорталье. 111

Заключение 114

«История событий… ставит вопрос «как?», но не «почему?» и «а не могло ли быть иначе?»

Л.Н. Гумилев

Посольство.

Боярина Ивана Андреевича сморило ласковое солнце Адриатики, и он, подложив под голову свернутый шёлковый плащ, уснул на топчане, вынесенном для него на верхнюю палубу. Афанасий, сопровождающий его дьяк, сидел неподалеку и строчил что-то на скорописце – металлические буквицы под его пальцами вскакивали и ударяли по плотной новгородской бумаге, оставляя затейливую славянскую вязь.

В голове Ивана Андреевича клубились мысли. Он, посланник Великой Республики Новгородской, Московской и Киевской к папе Римскому чувствовал себя фазаном, насаженным на вертел, который крутится над огнем костра. На Вече республики выборники приговорили творить мир со Священной Римской Империей, мириться, да надолго, ибо казна Республики сильно пошатнулась после страшной Цусимской трагедии, и требовала больших вливаний извне. Кесарь Византийский ожидал перевыборов и финансами северному союзнику помочь не мог. Европа, уставленная крестами и кострами, была единственной надеждой. Афанасий, не раз пересекавший европейские государства рассказывал Ивану Андреевичу о страшном «акте веры» – аутодафе, творимом католиками – папёжниками, и Ивана Андреевича передернуло – на дворе 1905 год, радио слушаем, по воздуху летаем, да и на космос покушаемся, а тут – костры! А на кострах не что-нибудь – живые люди.

Самый быстроходный легкий крейсер Эвксинского флота – «Никола Мирликийский» летел на скорости двадцати пяти узлов, рассекая тонким форштевнем рябь моря. Крейсер вез посольство в Остию – главный порт Папской Области, откуда до Вечного Города рукой подать. В случае отказа в займах Папой, посольство было уполномочено отправляться в Телльтепуль (по старому Мадрид) к злейшему врагу Папы – Великому касику Кастилии, а уж у того и золота и платины не перечесть. Наместник Теночтитланского тлатоани Монтесумы IV в бога не верил вовсе, и одна из колоний атеистической Ацтекской Империи была как чирей на седальном месте Папы и всего католического мира. Но сила ацтекской армии и техники не позволяла католикам раздавить гнездо ереси и безверия, окрепшее на Пиренеях. Тревожило боярина Ивана по большей части то, что упорно ходившие слухи о новом крестовом походе на поверку оказывались правдой. И Папа всеми силами будет стараться втянуть Республику в это предприятие, как сделал он это в 1870 году, когда норманнские легионы Новгорода были посланы на подавление ереси возникшей в Лютеции. Такой исход переговоров в Городе не перечеркивали, но старались обойти – у Республики и Рима не было в настоящее время общих геополитических интересов. Борьба с ересью, расширение зоны действия трибуналов инквизиции, истребление неверных не входило в интересы научно развитой и мало религиозной Республики.

Иван Андреевич приоткрыл глаза и посмотрел на дьяка – Ты Афанасий все строчишь, да строчишь. Ты и так душу Клио запродал – кудесник первой гильдии, а теперь и на великого кудесника гнешь. Отдохни, посмотри на море – где еще такое увидишь?

Афанасий усмехнулся – Ты, Иван Андреевич это море впервой видишь, а я в молодости его вдоль и поперек избороздил – служил на «Ратиборе». В этих волнах голубых моих товарищей больше лежит, чем в Новгородском колумбарии! А интересует меня то, почему Европа, родственная нам отчасти по языкам, отчасти по обычаям и лежащая между нами, Халифатом, Египтом, Византией и ацтеками и по сию пору находится в таком дичайшем состоянии! В древности её наука и культура весь мир освещали. Когда Рим обладал миром, наши предки в лаптях ходили, да по Днепру на бревне плавали, дрекольем рыбу глушили. Ацтеки, сам знаешь, Андреич, лет шестьсот назад и железо выплавить не могли – сейчас ракету хотят на Луну посылать. А был посыл – читал я, когда турки подошли к Константинополю, и перекрыли дороги в Азию и Индию – португальцы (была такая страна) принца Энрике вокруг Африки плавали. А Леонард Винецкий, что к нам от Папы бежал – ведь европеец же! А какого ума человечище?

Иван Андреевич усмехнулся – Где-то читал я примерно следующее: «Мистицизм в малых дозах порождает суеверие, а в больших – одичание» – вот в чем причина. У нас кудесник премию получает, когда новую звезду откроет, или устройство какое создаст, а у них, если точно подсчитает – сколько ангелов, херувимов и серафимов помещаются на булавочной головке. – Иван Андреевич раскатисто рассмеялся. – На булавочной! Ангелов! Ха-ха!!!

Афанасий покачал головой. – Если в рассуждениях такого «ученого» любой маломальский инквизитор почует ересь – его просто сожгут. Так что доказывать такие вещи никому не охота. В Париже действует единственный на всю Европу университет. В нем отделения теологии, экзерцизма, катехизиса. Вот и всё. Предыдущий папа запретил все астрономические изыскания – по их догматам не Земля вертится вокруг Солнца, а как раз наоборот – Солнце вокруг Земли. Коперника прокляли – Птолемеюшке поклоняются, в небо посмотреть, да подумать лень.

Посланники немного помолчали, разглядывая далекую полоску древнего италийского берега, после чего Афанасий проронил. – А папа-то Иннокентий, что сейчас понтификат держит, раньше инквизитором был. Великим. Да еще и в Тулузе, на самой на границе с ацтеками. Он там тридцать лет свирепствовал – кровью все залил, зверь, да и сейчас в Риме злобствует, что не всех тогда выжег. Нет мнений – нет ересей. Вот как говорит папа-то. Тяжело тебе будет, Иван Андреевич.

Остия.

Корма крейсера почти вплотную прижималась к длинному гранитному пирсу, по которому, как по проспекту ездили повозки, везущие товары и ценности, свозимые в Вечный Город в основном из европейских стран и африканских провинций. Пара – тройка кораблей из Земли Богоматери, груженных огромными стволами ценного дерева в счет не шла. Монахи в грубых рясах, с накинутыми на головы капюшонами мрачно указывали портовым грузчикам, что и куда разгружать-погружать, и хмуро записывали цифирь на желтом нильском папирусе. В бронемашинах, за пулеметами швейцарца Максима сидели верные швейцарские стрелки из папской гвардии, на рейде покачивались огромные корпуса папских броненосцев и дредноутов – дар английской, шотландской и голландской епархий. Суровость монастыря явно не сочеталась с южной природой и ласковым морем, но особенно резали глаза целые отряды монахов-воинов, вооруженных скорострельным франкским оружием и грузящихся на борт захваченного ацтекского лайнера «Хочикетсаль», белые борта которого были украшены праздничным разноцветным орнаментом цветов и фруктов, переименованного папистами в «Пия IX». Перекрасить и изуродовать плавучий дворец паписты не успели, лишь установили на рубке пятиметровое дубовое распятие, обычно заменявшее им флаг.

Афанасий указал Ивану Андреевичу на погрузку. Под пение «Misericordia» монахи бесконечной змеёй заполняли лайнер, позвякивая новыми автоматическими винтовками. По всему было видно, набраны они были в самых диких, «исправленных» Святой Инквизицией частях Европы – лица каменные, в глазах фанатичный желтый огонь, капюшоны опущены на крючковатые носы, одна рука держит автомат, вторая перебирает четки.

Иван Андреевич лишь присвистнул – Армия! Интересно, где его святейшество раздобыл столько новейшего оружия для своих головорезов? Мы до самой Манчжурии с винтовкой не расставались, а у него – одни автоматчики!

– Я и сам удивляюсь, но за последние десять лет папа начал добывать откуда-то все более современную технику и оружие. Наука же и образование у него запрещены. Гвардейцы его, что в броневиках сидят, каждое утро их святой водой обливают – ведрами! Афанасий перевел взгляд по колонне – Ба, да здесь и наши, беспоповцы родимые!

В колонне выделялась довольно большая толпа людей, одетых в рясы без капюшона, волокущих широкие трубы похожие на минометы Гудимы. Более всего отличались они бородами, крупным телосложением и крестами «об осемь концов». С определенного времени непримиримые к папе раскольники снюхались с ним довольно близко и за кое-какие поблажки коллективно облобызали его святейшества папскую туфлю.

Боярин обернулся, услышав подходившего каперанга Руднева

– Иван Андреевич, авто мы выгрузили. Все машины проверены, так что проблем они вам не доставят.

– Отлично, отлично Всеволод Федорович. У вас ведь стрельбы?

– Да, хоть крейсер наш посольский, но сами понимаете – что в жизни не бывает. Идем к нашим стационерам на Мальту. Там постреляем месяца полтора, в кильватере походим. Обратно вам ехать не далеко – до Венеции, а там уже и Византия… Ну, честь имею!

– Да не торопитесь, Всеволод Федорович прощаться… Если дела с Папой не пойдут, придется вам меня снимать с берега, да не здесь, а в менее людном месте.

Руднев пожал плечами – Два дня хода, долетим аки лебеди белые.

Иван Андреевич крепко пожал руку каперанга и направился к трапу, ведущему на берег. За ним неотступно следовал Афанасий и человек десять писарей, посыльных, и прочей мелкой подьяческой сошки.

Казалось Папа и не знал о прибытии посольства – никакого внимания на прибывших ни на пирсе, ни на набережной не обратили.

Вечный город.

Рим. Вечный город, раскинувшийся на древних холмах Лация, вставал в красных лучах заката как каменный исполин. Где-то здесь, в этих древних дворцах и храмах еще слышалась чеканная латынь Цицерона, над дорогами витала пыль, поднятая тысячами калигул легионеров непобедимого Цезаря-триумфатора.

Лачуги местных обывателей только оттеняли величие храмов, раскинувшихся на Капитолии, Авентине, Палатине, Квиринале, Виминале, Эсквилине и Целии. Но и они не могли соперничать с Ватиканом и Латераном – Луксором и Карнаком католического мира.

Папские резиденции блистали куполами из чистого листового золота, прямые стрелы готических башен подпирали высокое небо Италии, дворцы и монастыри разливали золотистый свет окон – свет в миллионы свечей.

Лежащий вокруг холмов Рим напоминал скорее огромный монастырь – прохожие были одеты со всей суровостью францисканцев, в домах было нечто от святой инквизиции, на рынках торговались с иезуитским коварством. Тут не осталось более ни патрициев, ни плебеев – все стали монахами.

Красота величественных римлянок была представлена лишь их полуоткрытыми лицами – остальное скрывала темная плотная одежда, похожая на ту, в которой фанатики грузились на сияющий ацтекский лайнер. На электрические автомобили посольства прохожие реагировали довольно скупо – осеняли себя крестным знамением и ускоряли шаг.

Папа таки обратил внимание на русское посольство. У высоченных порталов Латерана, расписанных страстями господними, их встретили.

Две шеренги гвардейцев, группа монахов с распятиями и багряно-золотые сановники церкви – легаты, прелаты, даже два италийских кардинала. Нарушать покой папских покоев не принято, и гвардейцы отсалютовали багинетами. Иван Андреевич в деловом костюме вылез из предусмотрительно открытой двери авто и направился к стоящим невдалеке кардиналам – они переглянулись – посол нарушал все церемонии, хотя, что взять с еретика-ортодокса? И кардиналы натянули на угрюмые лица отсутствующие улыбки, казалось, они и сейчас думают только о боге, но Иван Андреевич хорошо замечал бегающие украдкой глаза кардиналов, ощупывающие авто, его самого и стоящих за ним чиновников посольства. –«Salve padres!!!» он пожал протянутые для поцелуя руки, чем тоже немало удивил кардиналов, но впрочем, те были люди бывалые и ответили ему своим «salve». Разговор шел на хорошей латыни, что тоже удивляло отцов церкви. Во время разговора, который полезной информации не нес, а был лишь стандартным набором дипломатических поздравлений, Ивану Андреевичу вновь показалось, что кардиналы говорят с ним, варваром и иноверцем лишь потому, что жутко заинтересованы в стране, которую он представляет, это сквозило так, что это понимали даже посольские шофера, не знавшие ни слова по-латински.

Наконец, словесный поток взаимной вежливости иссяк, и кардинал Замка Святого Ангела Феофан Кампанелли объявил послам, что здание посольства Арабских Халифатов несколько недель находится в запустении из-за высылки арабов из Вечного Города, и Республике Новгородской, Московской и Киевской предлагается вступить во владение им в качестве посольства. С наилучшими пожеланиями Папа желает гостям, обосновавшись в новом здании прибыть следующим днем в замок Святого Ангела для аудиенции и начала общения между двумя странами. На этом кардиналы, чуть заметно наклонив головы в поклоне вежливости, пожелали послу здравствовать и из пилонов поплыла органная музыка – играли сразу два органа – четыре органиста исполняли божественного Баха во славу Господню и Папы. Иван Андреевич, также наклонив голову, снова пожал руки кардиналам, и направился к авто, которые беззвучно миновали ворота и въехали в Латеран.

Вокруг расстилались сады, зеленые газоны, и били в небо десятки фонтанов самой причудливой формы, по улицам прогуливались те же священники, монахи и монахини, но шёлковая одежда их блестела от золота и драгоценностей – тут собирался цвет католического мира.

Афанасий обратился к Ивану Андреевичу – Ну как, боярин, кардиналы-то хитростью не обижены?

– Дураков Папа и не держит. Но Феофан вероятно не политик. Меня больше волнует тот, что все время молчал. От таких всегда приходится ждать сюрпризов. Как бишь его зовут?

– Иосиф Феррато, первый помощник Папы, серый кардинал.

– Вот им, Афанасий и займись. Чувствуется, что с ним нам более всего и придется иметь дело. Постарайся узнать о нем все, что сможешь.

– А деньги? Тут без них никуда…

– Да, конечно – Иван Андреевич бросил Афанасию кошель, туго набитый червонцами. – И не забудь проинструктировать посольских.

10 июля 1905 г. Рим.

Здание посольства было небольшим особняком, построенном в мавританском стиле. Иван Андреевич бегло прошелся по залам – прекрасно расписанные и украшенные они сохранили обстановку прежних владельцев – ковры, балдахины и подушки вокруг низеньких столов из перламутра.

– Афанасий! Нам здесь и писать негде – ни стола, ни стула. Завтра же закажи в Венеции мебель. Попроще, но удобную.

– А это куда – Афанасий указал на ворох шелковых подушек

– Это… Это вывези в город, раздай там… Подберут, конечно подберут – народ здесь видно не из богатых. – Иван Андреевич задумался – Да, еще закажи кресты – на крышу, на вход и в приемную залу. Мы все-таки христиане, да и кресты нам здесь поспособствуют – а то нас и от басурман нас не отличат католики-то. Ну, ночи всем спокойной – завтра свежими чтоб были.

Иван Андреевич нашёл небольшую комнатушку с арабским подобием постели и, скинув одежду, упал как мертвый. Теплый ветер с моря шевелил листву, где-то из костелов едва слышались ночные бдения монахов, не лаяла ни одна собака – пока в Латеране всё было спокойно.

10 июля 1905 г. Окрестности Иерусалима.

Двое одетых в черное людей установили на станине длинную трубу миномета. Перекрестившись, один опустил в жерло мину

– Христос воскресе!!!

БУБУХХХ!!!! мина с грохотом вырвалась из ствола

– Воистину воскресе!!!

Мина, прочертив параболу на черном небе Леванта, бухнулась где-то в глинобитном районе Иерусалима.

– Подавай!

– Христос воскресе!!!

БУБУХХХ!!!

– Воистину воскресе!!!

– Подавай…

Несколько десятков минометов обстреливали город – засланные Папой в глубокие тылы Леванта, аж за Иерусалим, минометчики-раскольники, должные поддержать минометным огнем общую атаку крестоносного десанта, не выдержали бездействия, и, отслужив полевой молебен, начали обстрел.

Крестовый поход начался…

11 июля 1905 года. Рим.

Утро, на редкость для Италии, выдалось пасмурным и хмурным, плеснул по золотым куполам Ватикана дождик – хоть по грибы иди. Иван Андреевич проснувшись, вышел в залу, где прямо на полу, сидя на подушках, за отсутствием мебели, посольские завтракали. Для боярина было оставлено место во главе «стола», и он, не раздумывая сел, придвинув к себе тарелки с непонятным кушаньем

– Это что?

– Да повар-то у нас халифатский остался – вот и сварил что-то арабское. Ничего Иван Андреевич, приятного аппетита, он при нас ел, да и мы уж пятнадцать минут за столом – пока живы.

– Ну, если так…

Поев и выпив вина, боярин заметил – Вина на стол более, утром не подавать – мы, русские, не итальяшки и тем более не арабы – мы этим бокалом не ограничимся – посмотришь – еще до адмиральского часа все посольство на ногах стоять не будет. Вино подавать только к ужину.

У посольских лица погрустнели. Заметив это, Иван Андреевич обратился к Афанасию

– Афанасий Ильич, какие происшествия за ночь мы имеем?

– Ровным счетом никаких. Мы здесь как под замком сидим – Папа нам свою охрану выставил – гвардейцев швейцарских – так что думаю, слежка за нами им уже организована.

– Пока от охраны отказываться не будем. Вместе с заказом на мебель, пошлите в Венецию записку генералу Драгомирову, пусть старик нам охрану пришлет, вот тогда мы гвардейцев и сменим… Итак, спасибо столу сему за угощение! Афанасий Ильич, следуйте за мной.

Зайдя в соседнюю комнату, Иван Андреевич спросил Афанасия, что тот узнал о кардинале Феррато.

– Иосиф Феррато, Иван Андреевич, фигура здесь и вправду ключевая. Ему мирволит сам Папа, а кардинал и рад стараться. Иосиф Феррато родился в Иберии, настоящая его фамилия Джугашвили, а Феррато – это уж он на итальянский манер псевдоним себе выбрал. Закончил семинарию в Константинополе, затем и аспирантствовал там, но перешел в католичество и переехал в Рим. Папа его сразу как-то заметил и оставил подле себя, как чиновника по особым поручениям, а теперь и шапку кардинальскую ему дал. Феррато – политик. В его ведении все папские легаты и половина армии.

– Рожа у него, Афанасий, как у душегуба.

– Душегуб он и есть, Иван Андреевич. Если бы Феррато в инквизиции не подвизался, Папа то его бы и не заметил.

– Ну, что ж, поехали к Папе. Феррато, чувствую, будет давить на крестовый поход. В крайнем случае, пообещаем помочь техникой.

Крестовый поход.

Выезд посольства выглядел достаточно скромно – Республика не любила роскоши и помпезности. Просто, красиво и крепко – вот, скорее всего, был девиз Республики, пришедший еще из древних времен – от Господина Великого Новгорода. Три электрических авто подкатили к готической громаде замка и Иван Андреевич заметил византийского посланника Николая Палеолога, тот задумчиво рассматривал из окна своего «Электрона» правый пилон замка. Заметив русских, Палеолог приказал подкатить машину вплотную к их головному авто, так, что он мог достаточно тихо разговаривать с Иваном Андреевичем, знакомым ему еще по Китаю.

По-русски Палеолог говорил достаточно чисто

– Здравствуйте, Иван Андреевич, вижу тоже аудиенции дожидаетесь?

– Да, Николай Левкидович, жду.

Византиец тихо произнес – А броненосцы-то папские из Остии вышли. Как мне доложили на восток… Я телеграмму кесарю уже отбил, не знаю что и думать, воевать на востоке папе или с арабами – или с нами – более не с кем. Крестовый поход Папа не объявлял – тогда что это?

– Война… Слухи ходили, что Папа Иерусалим брать решил в который раз, так что ваши опасения, скорее всего, необоснованны.

Посланник присвистнул – Да вам ли Иван Андреевич не знать, что на Иерусалим папы через Константинополь всегда идти норовят. Сообщили бы вы своим стационерам на Мальту, про все про это, глядишь, они и под парами стоять будут, а то, пока наш кесарь, да ваши выборники договорятся, Папа Константинополь то и разделает, как бог черепаху!

– Естественно сообщу… Вопрос у меня будет к вам, уважаемый Николай Левкидович, где же Папа оружие берет? У него народ ангелочков на крестах считает, да пот со статуй слизывает, и у него же вон – автоматчики!

– Вопрос интересный, и говорить нечего. Знать бы, знать бы, Иван Андреевич – дальше Рима Папа нас не пускает, да и вас не пустит – агенты тоже молчат – тишина.

– Не продает ли кто ему оружие – например ацтеки, или кесарь ваш?

– Базилевс наш еще умом крепок, да и Великий Касик Кастилии я думаю тоже. У меня глубокое подозрение, что оружие, как и корабли, папа делает сам. Скорее всего, наемные мастера из других стран – возможно и русские. – Не выдержав, съязвил Палеолог за кесаря.

От разговора послов отвлек кардинал Замка – вышедший на паперть, он объявил о готовности его святейшества принять посланников христианских стран.

Посольства Республики и Византии параллельными линиями, возглавляемыми Иваном Андреевичем и Палеологом вошли под своды замка и оказались в огромной палате, наполненной сановниками церкви и светской знатью, где-то далеко впереди в тонкой пелене ладана высился престол святого Петра. Иван Андреевич быстро окинул взглядом толпу – на него смотрели глаза всего католического мира, смотрели испытующе и подозрительно – никто не знал, с чем пришел к наместнику господа бога на земле этот русский ортодокс. На не менее закоренелого ортодокса Палеолога внимания обращали меньше – к нему уже привыкли.

Подойдя к престолу, Иван Андреевич вручил Папе верительные грамоты и, представившись, стал ждать ответа. Папа Иннокентий не смотря передал грамоты уже знакомому кардиналу Феррато и медленно поднялся с трона. Это был высохший высокий старик с продубленной кожей лица, на котором резко выделялся крючковатый нос и впавшие глаза, под опухшими веками. Понтифик заговорил и его голос вовсе не был похож на ангельский. Скриплый и протяжный он скрежетал в зале, как зубы еретиков во времена его инквизиторствования.

– Господь Бог радуется, дети мои!

Папа прошёл вперед, так, что оказался между послами – византийский по правую, а русский по левую сторону, и, положив им на плечи свои длани, сделал вид, что встретил двух блудных сынов.

– Всевышний, взирая с небес, воистину ликует, ибо теперь, когда все великие христианские державы заявили о своей братской любви и дружбе между собой, настал тот решающий момент, о котором я проповедовал вам столько лет. Возрадуйтесь же дети мои и отблагодарите господа бога в своих молитвах, не допустившего того, чтобы еретики и вероотступники объединились раньше нас. Откройте двери храма и возвестите народу, что Три Рима, объединившись, идут за гроб Господень, ибо в этот радостный момент воссоединения, я объявляю крестовый поход на сарацин и агарян, удерживающих уже сотню лет гроб Господень в тлене и прахе забвения и запустения. Да поможет нам бог!!!

У Ивана Андреевича чуть не подкосились ноги от такого подвоха. Он искоса посмотрел на Николая Палеолога – тот был бледен как бумага, но деланно улыбался. Хоры, по всей видимости расположенные в приделах, рявкнули в сотни голосов гимн – «Ты, попирающий василиска и победивший змея»

Только сейчас Иван Андреевич заметил, как среди ладана взвиваются облачка магниевого дыма – всю церемонию фотографировали и снимали на кинопленку, а папа, как хороший актер облобызался с Палеологом и кольнул щекой Ивана Андреевича. Он снова повернулся к залу и взревел

– Хочу сообщить вам, что наш броненосный флот с сорокатысячным десантом уже находится на пути к Палестине и, с божьей помощью, разбив агарян, мы высадимся в Леванте!!!

Рев охватил зал, и аплодисменты заглушали хоры и органы. Обернувшись мимолетом к престолу, Иван Андреевич заметил Иосифа Феррато, который желтым презрительным взглядом обводил толпу. Весь его вид показывал, что аплодисменты принадлежат ему, а не дряхлому Папе.

После короткой церемонии объявления крестового похода начался молебен, и Иван Андреевич устал ожидать, когда же папа скажет свое «Ite missa est» и окончит, наконец, затянувшуюся мессу.

После молебна ни о каких протокольных или непротокольных речах и речи идти не могло – послы утомились, слушая мессу, но как же утомились папа и кардиналы её служащие? Все попросту перекрестившись разошлись.

Иосиф Феррато, в богослужении не участвующий, подошёл к Палеологу и о чем-то с ним заговорил. Тот отвечал нарочито громко, так, что окружающие могли слышать его

– Конечно, ваше преосвященство, весь христианский мир может гордиться и радоваться этим днем. Как раз мы с русским посланником решили участвовать в сегодняшних празднествах. Выпьем за славу римского флота. Разрешите откланяться?

Отойдя от кардинала, Николай Левкидович подошёл к Ивану Андреевичу и шепнул ему на ухо

– Следуйте за мной. Есть о чем нам с вами поговорить, да и у меня есть, что вам показать.

Подойдя к посольскому кортежу, Палеолог пригласил Ивана Андреевича сесть в его «Электрон», на что тот согласился, отправив своё посольство на отдых, кроме Афанасия, который сел с ним. В византийском авто салон был просторнее, чем в русском, к тому же он был отделан значительно богаче, освещался люминесцентными лампами и охлаждался только что изобретенным кондиционером. Судя по мощной подвеске, автомобиль был бронированным. Палеолог сказал что-то водителю по-гречески, и авто покатило из Латеранских ворот.

– Для небольшой демонстрации, на которой вы любезно согласились присутствовать, мы выедем за город. Как вы заметили, я не стал вступать в дискуссию с кардиналом Иосифом Феррато. Он всецело поглощен стравливанием народов и государств, особенно Византии и Республики, так что и вам с ним в закрытые и неофициальные полемики вступать не советую. На официальных же заседаниях он пышет братской любовью и к нам и к вам. Впрочем, как вы уже заметили, он играет здесь не последнюю роль, и с его мнением вам всегда придется считаться.

– А что за демонстрацию вы хотите нам показать?

– Она очень интересна, эта демонстрация. Не пожалеете. Мы едем на виллу дель Флорио, там собираются люди, готовые свергнуть папский режим. Они недавно вышли на нас, и мы с ними работаем. Я думаю, что и для вашей Республики они представляют изрядный интерес.

11 июля 1905 года 23:59. Вилла дель Флорио.

Окна богатой виллы горели ярким светом. Лимузин въехал в дворик перед дворцом и остановился среди множества конных повозок.

Иван Андреевич прошел вслед за Палеологом и оказался в большой, пышно оформленной зале. Миловидная девушка в открытом платье принимала гостей, бывших в основном из монашеского и епископского сословий.

Палеолог представил ей Ивана Андреевича, и она, улыбнувшись ему ослепительной улыбкой, протянула руку для поцелуя.

Девушка, которую звали Аманда, судя по всему и была хозяйкой огромной виллы. После обмена дежурными комплиментами, послы были проведены ею в другую комнату, где их ждали монах-францисканец в коричневой рясе и молодой, высохший как жердь то ли врач, то ли астролог.

Монах представился

–Я Иоанн Бастини, бывший магистр ордена францисканцев. Добро пожаловать, господа.

Послов усадили за огромный стол, и Иоанн, сидевший в его главе, рассказывал им причину, по которой им предстояло увидеть нечто, что заинтересует их обоих.

– Сегодня папские броненосцы отправились к Леванту, рассчитывая высадить десант, а папа объявил крестовый поход, как вам известно. Смотрите и слушайте внимательно, господа, перед вами ученый конструктор Андрео Поло. По его чертежам на верфях Антверпена построены три новейших броненосца папской эскадры. Андрео Поло изучил чертежи старых броненосцев, составляющих костяк папского флота, и пришел к неутешительному выводу. – Францисканец повернулся к ученому. – Продемонстрируйте им это.

Андрео Поло раскрыл столешницу, и перед послами оказался куб, наполненный водой. На воде плавали миниатюрные макеты броненосцев, до мельчайшей детали похожие на настоящие плавающие крепости.

Андрео скованно, как будто рубил дрова, объяснял послам на латыни.

–Вот у нас макеты броненосцев. При изучении их проекта, осуществленного по русским чертежам, – Палеолог пристально посмотрел на Ивана Андреевича. – Я пришел к выводу, что они готовы повторить Цусимскую трагедию. При небольшой пробоине ниже ватерлинии, они принимают крен достаточный, чтобы перевернуться и стать на киль. Смотрите внимательно…

Андрео Поло с помощью ниточек открыл небольшие дырки в корпусах, и броненосцы дружно стали крениться в разные стороны. Десять из двенадцати макетов стали на киль, остальные имели крен достаточный, чтобы последовать за ними при небольшом волнении на море.

Иоанн показал рукой на водяной куб.

– Это подлинные расчеты и подлинная информация. Собственно это все, что я хотел вам сегодня показать, господа. Какие меры вы будете принимать после этого просмотра – дело ваше, но думаю ни вы, ни ваши правительства не останутся равнодушны к этому.

Помолчав, он добавил.

– Думаю, вам нужно спешить к телеграфам, господа, хотя я с удовольствием видел бы вас сегодня среди своих гостей.

Ненавязчиво указав послам на дверь, бывший магистр попрощался с ними, и в обнимку с Амандой удалился наверх.

Палеолог с Иваном Андреевичем спорили в машине. Грек утверждал, что информация от бывшего магистра всегда верна и проверена, пользуется большим авторитетом у его правительства. Иван Андреевич, на собственном опыте переживший Цусиму, в конце концов, согласился с ним.

Иван Андреевич в свою очередь предупредил Палеолога.

– У меня большое подозрение, что ваш информатор обладает гипнотической силой. Когда-нибудь он ее против вас же использует. А сами знаете, в карьере дипломата – сто раз маленькая правда, а один раз большая неправда – и вы возвращаетесь на родину, в архиве бумажки перекладывать, если доверят.

12 июля 1905 года. Русское посольство.