Текст книги "Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами"

Автор книги: Николас Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Самый поразительный пример того, каким образом Сеть меняет наши ожидания в отношении медиа, можно встретить в любой библиотеке. И хотя мы не склонны относить библиотеки к медийным технологиям, они, тем не менее, являются таковыми. Фактически публичная библиотека представляет собой самый важный и влиятельный из когда-либо созданных информационных медиаисточников, получивший своё дальнейшее развитие благодаря чтению про себя и появлению наборного шрифта. Отношение общества к информации и его информационные предпочтения находят явное выражение как в дизайне библиотек, так и в предлагаемых ею услугах. До недавних пор публичные библиотеки были оазисом тишины, в котором люди рыскали по полкам, наполненным аккуратно расставленными книгами, или молча читали, сидя за столами. Библиотека наших дней выглядит совершенно иначе. Доступ в Интернет становится чуть ли не самой востребованной из предлагаемых ею услуг. Согласно недавним опросам, проведённым Американской библиотечной ассоциацией, 99 процентов публичных библиотек в США предлагают услугу доступа в Интернет, и в любом среднем отделении библиотеки есть около одиннадцати компьютеров, доступных посетителям. Более трёх четвертей отделений предлагают читателям доступ к Wi-Fi-сетям. Основной звук, который можно услышать в современной библиотеке, это не шорох перелистываемых страниц, а щёлканье клавиш компьютера.

Об изменении роли библиотек свидетельствует архитектура одного из новых зданий почтенной Нью-Йоркской публичной библиотеки, открытого в Бронксе. Три консультанта по менеджменту в своей статье в журнале Strategy & Business так описывают это сооружение: «По краям комнат на всех четырёх этажах здания стоят полки с книгами, а просторный центр комнат наполнен столами с компьютерами, многие из которых имеют широкополосный доступ в Интернет. Молодые люди, сидящие за компьютерами, не обязательно используют их в образовательных целях – один из них ищет в Google фотографии Ханны Монтаны[14], другой обновляет свою страницу в Facebook... несколько детей играют в видеоигры типа The Fight for Glorton. Библиотекари отвечают на вопросы, организуют онлайновые игровые турниры, и никто из них больше не шикает на посетителей». Консультанты говорят об отделении библиотеки в Бронксе как о примере «переосмысления» своей роли продвинутыми библиотеками, «придумывающими новые цифровые идеи с целью удовлетворения потребностей посетителей». Планировка библиотеки служит наглядным примером нового медийного ландшафта наших дней.

В центре находится экран компьютера, соединённого с Интернетом, а печатное слово задвинуто на задний план.

Глава 6 ВИД САМОЙ КНИГИ

А что сама книга? Из всех популярных медиа, возможно, именно она сильнее всего сопротивлялась влиянию Сети. Издатели книг пострадали от того, что чтение переместилось с печатных страниц на экран, однако форма самой книги не особенно изменилась. Значительное количество последовательно идущих страниц, закреплённых между двумя жёсткими обложками, оказалось на удивление устойчивой технологией, сохранившей полезность и популярность на протяжении пяти столетий.

Несложно понять, почему книги не смогли совершить большой скачок в цифровую эру. Между компьютерным монитором и телевизионным экраном нет особой разницы, а звуки, исходящие из динамиков, доходят до наших ушей одинаково, вне зависимости от того, является ли их источником компьютер или радиоприёмник. Однако книга, как устройство для чтения, имеет целый ряд преимуществ перед компьютером. Книгу можно взять с собой на пляж и не бояться, что попавший внутрь песок помешает её работе. Её можно взять с собой в кровать и не бояться, что она упадёт на пол, когда вы заснёте. Вы можете пролить на неё кофе. Вы можете на неё сесть. Вы можете положить открытую книгу на стол, и через несколько дней она будет лежать открытой на той же странице, на которой вы закончили чтение. Вам не приходится беспокоиться о том, чтобы вовремя включить её в розетку или поменять батареи.

Качество чтения с помощью книг значительно выше, чем с помощью других носителей. Слова, напечатанные чёрными чернилами на странице, значительно легче читать, чем слова, сформированные из пикселей на светящемся экране. Вы можете прочитать хоть десять, хоть сто страниц, и ваши глаза не устанут – такого результата нельзя достигнуть при чтении материалов с монитора компьютера. Навигация по книге достаточно проста и, как говорят программисты, более интуитивно понятна. Вы можете перелистывать физические страницы быстрее и удобнее, чем виртуальные. Также вы можете писать комментарии на полях страниц или выделять привлекающие или вдохновляющие вас строки. Вы можете даже обратиться к автору книги и попросить его поставить на первой странице автограф. Завершив чтение книги, вы можете использовать её для того, чтобы заполнить пустое место на полке, или одолжить другу.

Несмотря на многие годы восторга в отношении электронных книг, большинство людей не проявляют к ним особого интереса. Вложение нескольких сотен долларов в специализированное устройство для «чтения электронных книг» представляется достаточно глупым – особенно тем, кто находит удовольствие в покупке и чтении старомодных бумажных книг. Однако книги не останутся в стороне от революции в области цифровых медиа. Экономические преимущества цифрового производства и распространения – отсутствие необходимости покупать типографскую краску и бумагу, грузить тяжёлые ящики или возвращать непроданные экземпляры – представляются крайне заманчивыми для издателей и распространителей ничуть не меньше, чем для других медийных компаний. А низкие издержки означают низкие цены. Нет ничего удивительного в том, что электронные книги продаются за полцены относительно бумажных аналогов, отчасти благодаря субсидиям со стороны производителей устройств. Большие скидки обеспечивают достаточно сильный стимул для читателей переключиться с бумаги на пиксели.

За последние годы значительно улучшилось качество самих цифровых устройств для чтения. Преимущества традиционных книг перестают быть столь очевидными, что раньше. Благодаря экранам с высоким разрешением, изготовленным из материалов типа Vizplex, плёнки из заряженных частиц, разработанной массачусетской компанией Е Ink, чёткость цифрового текста чуть ли не превосходит чёткость печатного. Для новых моделей «читалок» уже не требуется подсветка, поэтому их можно использовать при солнечном свете, не напрягая зрение. Значительно улучшилось и их функциональное наполнение – теперь стало куда легче перелистывать страницы, добавлять закладки, выделять текст и даже добавлять к нему рукописные заметки.

Люди со слабым зрением могут увеличить размер шрифта – очевидно, что в случае с бумажными книгами это невозможно. По мере снижения стоимости компьютерной памяти мощность устройств для чтения начала резко расти. Теперь в них можно загружать сотни книг. Точно так же, как в привычном iPod может храниться практически вся музыкальная коллекция обычного человека, в электронном устройстве для чтения может оказаться вся ваша библиотека. Несмотря на то, что продажи электронных книг представляют собой лишь незначительную часть продаж бумажных аналогов, скорость, с которой растёт этот рынок значительно превосходит скорость роста рынка бумажных книг. В начале 2009 года компания Amazon.com заявила, что из 275 тысяч книг, проданных как в традиционной бумажной, так и в электронной форме, продажи Электронных книг составили 35 процентов, хотя за год до этого их доля не превышала ю процентов в общем объёме продаж. Продажи электронных «читалок», долгое время стоявшие на месте, начали резко расти: если в 2008 году был продан всего i миллион устройств, то в 2011 году рост продаж превысил 12 миллионов1. По мнению Брэда Стоуна и Мотоко Рич из New York Times, «электронная книга начала укреплять свои позиции»2.

* * *

Одним из наиболее удобных цифровых устройств для чтения является Kindle, производящийся компанией Amazon. Этот продукт, появление которого на рынке в 2007 году сопровождалось изрядной шумихой, объединяет в себе все технологические новинки, связанные как с экраном, так и с программным обеспечением для чтения. Это устройство оборудовано полноценной клавиатурой. Однако у него есть и ещё одно свойство, значительно повышающее его привлекательность. У Kindle имеется встроенное и постоянно доступное беспроводное подключение к Интернету. Стоимость подключения уже заложена в цену Kindle, поэтому пользователям не приходится платить дополнительно за подписку на услугу. Неудивительно, что это подключение позволяет пользователям покупать книги на сайте Amazon и немедленно загружать их к себе на устройство. Однако Kindle позволяет делать и ещё кое-что. Вы можете читать цифровые издания газет и журналов, просматривать блоги, осуществлять поиск через Google, слушать музыку в формате MP3 и, с помощью специального браузера, путешествовать по другим веб-сайтам. Самое радикальное изобретение Kindle (по крайней мере, по сравнению с привычными книгами) – это включение ссылок в текст, транслируемый на экран. Kindle превращает слова книги в гипертекст. Нажав на слово или фразу, вы можете перейти к толковому словарю, открыть статью «Википедии» или вывести на экран результаты поиска в Google.

Kindle указывает направление развития электронных устройств для чтения. Его свойства и даже программные компоненты уже включаются в iPhone и другие портативные компьютерные устройства. В результате устройство для чтения превращается из специализированного и достаточно дорогого приборе в ещё одно дешёвое приложение, работающее внутри универсальной машины Тьюринга. Kindle также рисует нам достаточно неприглядную картину будущего книг. В своей статье в журнале Newsweek, написанной в 2009 году, журналист и редактор Джейкоб Вайсберг, прежде скептически относившийся к электронным книгам, превозносит Kindle как «машину, олицетворяющую собой культурную революцию», в ходе которой «процессы чтения и печати разделены между собой». Появление Kindle, по словам Вайсберга, говорит нам о том, что «печатные книги, один из наиболее важных артефактов человеческой цивилизации, совсем скоро присоединятся к газетам и журналам в путешествии на дороге к забвению». Чарльз Макграт, бывший редактор New York Times Book Review, также уверовал в Kindle и назвал эту «соблазнительную белую штуковину» «предвестником» того, что случится с книгами и процессом чтения. «Удивительно, как легко мы поддаёмся удобству, – говорит он, – и как быстро забываем обо всех прелестях типографского шрифта и дизайна, прежде так ценимого нами». И хотя он не думает, что бумажные книги полностью исчезнут в ближайшее время, он, тем не менее, чувствует, что «в будущем мы станем хранить книги как своего рода реликвии, напоминающие нам о том, что представляло собой чтение в прошлые времена».

Как же изменятся наши привычки к чтению по сравнению с чтением бумажных книг? Л. Гордон Кровитц из Wall Street Journal предположил, что удобные в использовании и подключённые к Сети устройства типа Kindle «могут помочь нам вернуть прежнюю концентрацию внимания и расширить всё то, что делает книги столь великими: слова и их смысл»5. Подобную точку зрения были бы готовы разделить многие приверженцы литературного стиля. Однако это – принятие желаемого за действительное. Кровитц пал жертвой слепоты, о которой предупреждал Маклюэн, – неспособности увидеть то, каким образом изменение формы носителя меняет его содержание. «Электронные книги никогда не будут тем же, что и печатные, переводимые в электронную форму, – считает старший вице-президент компании Harper Studio, подразделения гиганта издательской индустрии Harper Collins. – Нам необходимо взять все преимущества данного средства коммуникации и создать нечто динамичное, чтобы улучшить опыт работы с ним.

Я хочу видеть ссылки и дополнительные материалы, рассказ автора, видео и процесс общения». Как только вы наполняете книгу ссылками и подсоединяете её к Сети – то есть как только вы «расширяете» и «улучшаете» её, превращая её в «динамичную», – вы, тем самым, меняете и её содержимое, и сам опыт, связанный с чтением. Электронная книга так же похожа на обычную, как электронная версия газеты на бумажный.

Вскоре после того, как писатель Стивен Джонсон начал читать электронные книги на своём новом Kindle, он понял, что «переход книги в цифровую реальность не ограничится заменой типографской краски на пиксели. Скорее, это приведёт к глубоким изменениям в том, как мы читаем, пишем и продаём книги». Его восхитил потенциал Kindle, связанный с расширением «вселенной книг, находящейся на кончиках наших пальцев» и возможностью осуществлять поиск по страницам книги так же легко, как и по веб-страницам. Однако это цифровое устройство вызвало у него и беспокойство: «Я боюсь, что под угрозой окажется одна из основных радостей, присущих чтению, – полное погружение в другой мир или мир идей автора книги. Не исключено, что мы начнём читать книги так же, как всё чаще читаем журналы и газеты: кусочек отсюда, кусочек оттуда».

Кристин Роузен, научный сотрудник Центра этики и публичной политики, не так давно написала о своём опыте использования Kindle при чтении романа Ч. Диккенса «Жизнь и приключения Николаса Никльби». Её история лишь подтверждает страхи Джонсона: «Поначалу я была немного дезориентирована, однако достаточно быстро привыкла к экрану Kindle и научилась управлять кнопками прокрутки экрана и перелистывания страниц. Тем не менее мои глаза не оставались в спокойном состоянии и постоянно прыгали с одной точки на другую, как обычно происходит при длительном чтении с экрана компьютера. Я постоянно отвлекалась. Я просмотрела статью о Диккенсе в "Википедии", затем нырнула в "кроличью нору" Сети, кликнув на ссылку и попав на историю об одном коротком рассказе Диккенса под названием "Станция Магби"8 Прошло целых двадцать минут, а я всё ещё не приступила к чтению "Никльби" на своём Kindle».

Рассказ Роузен о её борьбе с устройством очень похож на рассказ историка Дэвида Белла, который в 2005 году попытался прочитать новую электронную книгу «Генезис наполеоновской пропаганды» в Интернете. Свой опыт он описал в статье в журнале New Republic следующим образом: «Несколько нажатий на кнопку мыши, и вот передо мной на экране появляется текст. Я начинаю читать, но, несмотря на то, что книга хорошо написана и достаточно информативна, замечаю, что мне становится всё сложнее сконцентрироваться. Я прокручиваю страницы вперёд и назад, ищу те или иные ключевые слова и чаще обычного прерываю работу для того, чтобы наполнить чашку кофе, проверить электронную почту, узнать новости или переместить файлы из одной папки в другую. Постепенно я дочитываю книгу до конца и с радостью от хорошо проделанной работы закрываю файл. Уже через неделю я понимаю, что не могу вспомнить практически ничего из прочитанного».

Когда печатная книга – будь то свежий учебник истории или 200-летнее произведение Викторианской эпохи – переносится на электронное устройство, подключённое к Интернету, она превращается в некое подобие вебсайта. Текст вызывает то же самое отвлечение внимания, что и текст на экране компьютера. Возможность кликать на ссылки и прочие цифровые усовершенствования заставляют читателя шататься то туда, то сюда. Система теряет то, что покойный писатель Джон Апдайк называл «рёбрами», и растворяется в пучинах Сети. Теряются и линейность повествования, и спокойное внимание, которое книга вызывала у читателя. Технологические нововведения в Kindle или в недавно появившемся на рынке iPad производства Apple приведут, скорее всего, к тому, что мы станем читать больше электронных книг. Однако то, как мы это делаем, будет очень сильно отличаться от того, как мы привыкли читать печатные издания.

Изменения в стиле чтения приводят к изменениям в стиле письма – авторам и их издателям приходится адаптироваться к новым привычкам и ожиданиям читателей. Поразительный пример этого процесса можно увидеть в Японии. В 2001 году молодые японки начали писать истории на своих мобильных телефонах в виде текстовых сообщений и загружать их на вебсайт Maho-noi-rando, где эти истории могли читать и комментировать другие посетители. Эти истории постепенно превращались в «телефонные романы», и их популярность постоянно росла. У определённого числа этих произведений нашлись миллионы поклонников по всему миру. Издатели обратили на это внимание и вскоре приступили к выпуску некоторых из этих романов в виде печатных книг. К концу десятилетия телефонные романы начали всё чаще занимать лидирующие места в рейтингах бестселлеров страны. Три наиболее хорошо продающиеся в Японии книги 2007 года были изначально созданы на мобильных телефонах.

Форма романов полностью отражает их происхождение. По словам репортёра Норимицу Ониши, они представляют собой «чаще всего любовные истории, написанные короткими предложениями, однако содержащие элементы сюжета или развития характера, присущие традиционным романам». Одна из наиболее популярных телефонных писательниц, девушка двадцати одного года, известная под именем Рин, объяснила Ониши, почему молодые читатели всё чаще отказываются от чтения традиционных романов: «Люди не читают труды профессиональных писателей, так как составленные ими предложения сложно понимать, их выражения намеренно сложны, а истории незнакомы читателям».

Возможно, популярность телефонных романов за пределами Японии окажется значительно ниже, в силу национальных особенностей, однако этот пример наглядно показывает, каким образом изменение читательских привычек приводит к изменениям в стиле письма.

Другой пример того, как Сеть начинает влиять на процесс написания книг, возник в 2009 году, когда американское издательство O'Reilly Media, специализирующееся на выпуске литературы, посвящённой технологиям, опубликовало книгу о «Твиттере», созданную с помощью приложения для создания презентаций PowerPoint. «Нас уже давно интересует вопрос, каким образом онлайновое средство коммуникации изменяет вид и структуру, да и повествование в целом, – сказал руководитель издательства Тим О'Рейли на презентации этого издания, вышедшего и в бумажном, и в электронном виде. – Большинство книг до сих пор использует старую модель устойчивого повествования как главный организационный принцип. В данном случае мы использовали свойственную Сети модель отдельных страниц, каждую из которых можно читать поодиночке (или в группе максимум по 2-3 страницы)». Подобная «модульная архитектура» отражает, по мнению О'Рейли, изменение метода чтения по мере привыкания людей к онлайновым текстам. Сеть позволяет получить «бесчисленное количество уроков о том, как следует измениться книгам при переходе в онлайновый вид».

Некоторые изменения в том, как пишутся и представляются аудитории книги, должны быть очень значительными. По крайней мере, одно крупное издательство, а именно Simon & Schuster, уже начало публиковать электронные романы со вставками видеофрагментов. Эти гибриды получили название vooks. Различные компании проводят множество экспериментов в области мультимедиа. «Все пытаются размышлять о том, как будут выглядеть книги и другие носители информации в XXI веке», – говорит руководитель Simon & Schuster Джудит Керр, рассказывая о vooks.Ц Текст просто больше не может быть линейным».

Некоторые изменения в форме и содержании окажутся не столь заметны, а их развитие будет происходить достаточно медленно. К примеру, по мере того, как всё больше читателей примутся искать нужные им книги через онлайновые поисковые системы, авторам придётся всё чаще подстраивать список используемых слов под требования поисковых движков – примерно так же, как это уже делают блогеры и другие люди, пишущие в Сети. Стивен Джонсон отмечает целый ряд возможных последствий: «Писатели и издатели начнут думать о том, как отдельные страницы или главы будут выглядеть в результатах поиска в Google, и создавать тексты с таким расчётом, чтобы они гарантированно привлекали стабильный поток посетителей, воспользовавшихся поисковой машиной. К каждому абзацу будут присоединяться описательные теги для ориентации потенциальных посетителей, названия глав будут тестироваться с точки зрения сравнительного рейтинга».

Многие обозреватели верят, что через определённое время в устройствах для чтения электронных книг появятся функции, присущие социальным сетям, что превратит чтение в своего рода командный спорт. В процессе изучения электронных текстов мы будем обмениваться репликами и передавать друг другу виртуальные записки. Мы будем подписываться на услуги, которые станут автоматически дополнять наши электронные книги комментариями и дополнениями, созданными другими читателями. «Совсем скоро, – говорит Бен Вершбоу из Института будущего книги, подразделения Анненбергского центра коммуникаций Университета Южной Калифорнии, – внутри каждой книги будут содержаться обсуждения – как в виде чата в режиме реального времени, так и в виде асинхронного обмена комментариями и социальными аннотациями.

Мы сможем узнать, кто ещё читает книгу в данный момент, и у нас появится возможность вступить с этими людьми в диалог»16. В своём широко известном эссе научный исследователь Кевин Келли даже предположил, что скоро мы станем устраивать онлайновые вечеринки в стиле cut-and-paste[15]. Мы сможем создавать новые книги из кусочков текста старых. «После того как книги приобретут цифровую форму, – писал он, – они превратятся в набор отдельных страниц или даже отдельных абзацев текста. И из этих небольших кусочков текста будут создаваться новые книги», которые затем будут «публиковать и свободно распространять».

Не факт, что именно такой сценарий ждёт нас в будущем, однако практически не остаётся сомнений в том, что тенденция Сети превращать любые медиа в социальные окажет долгосрочное влияние на стиль письма, а следовательно, и на язык в целом. В те времена, когда форма книги изменилась для того, чтобы сделать уединённое чтение более комфортным, одним из основных последствий стала индивидуализация писательского труда. Авторы, способные предположить, что внимательный читатель с высокой степенью интеллектуальной и эмоциональной вовлечённости «рано или поздно появится и поблагодарит их», быстро пересекли привычные границы социальной речи и начали использовать совершенно иные литературные формы, многие из которых могли существовать лишь на бумаге.

Как мы уже видели, новая свобода, присущая индивидуальному писательскому труду, пробудила к жизни множество экспериментов, в результате которых увеличился активный словарь, расширились границы синтаксиса, а гибкость и выразительность языка в целом значительно повысились. Теперь, когда контекст чтения вновь меняется от личного к общему и от страницы к экрану, писателям вновь приходится адаптироваться. Им придётся всё чаще приспосабливать свою работу к среде, которую эссеист Калеб Крейн называет словом «групповость» (groupiness), среде, где люди читают, в основном, для того «чтобы испытать чувство сопричастности», а не для личного образования или развлечения18. Когда социальные темы оказываются важнее чисто литературных, писателям, по всей видимости, приходится отказываться от виртуозности и экспериментов в пользу простой, но более доступной формы. Писательский труд станет одной из форм записи разговоров.

Непостоянство цифрового текста окажет своё влияние и на стиль письма. Напечатанная книга представляет собой завершённый объект. Слова, напечатанные краской на бумаге, невозможно стереть. Именно эта окончательность процесса производства книги на протяжении многих лет уже давно заставляла писателей и редакторов доводить свою работу до совершенства – то есть писать, думая о вечности. Электронный текст является непостоянным. На цифровом рынке публикация может продолжаться непрерывно, и работа над текстом может идти до бесконечности. Даже после того как электронная книга загружена в устройство, подключённое к Сети, его можно легко и автоматически обновлять – подобно тому, как в наши дни обновляются версии программных продуктов. Вполне вероятно, что непрерывность процесса работы над текстом изменит со временем и отношение авторов к своей работе. Стремление к совершенству будет уменьшаться, равно как и художественная строгость. Для того чтобы увидеть, как велико влияние представлений авторов и их отношения к объекту работы на процесс письма, достаточно взглянуть на историю переписки. Личное письмо, написанное в XIX веке, почти ничем не напоминает личное электронное письмо или текстовое сообщение наших дней. Наша снисходительность в отношении неформального и непосредственного стиля привела к снижению выразительности и потере красноречия20.

Без сомнения, способность объединяться с Сетью и другие свойства электронных книг принесут нам удовольствие и обеспечат возможность развлечься. Возможно (как предполагает Келли), мы начнём воспринимать перевод текстовой информации в цифровую форму как акт освобождения, способ разделить текст и страницу, на которой он был напечатан. Однако за это придётся заплатить свою цену: значительно ослабнет, если не окончательно разорвётся, тонкая интеллектуальная связь между одиноким писателем и одиноким читателем. Практика углублённого чтения, ставшая популярной после появления изобретения Гутенберга, согласно которой «тишина была частью смысла, частью разума», будет постепенно исчезать – скорее всего, она станет уделом незначительной по размерам элиты. Иными словами, мы вернёмся к исторической норме. Как написала группа преподавателей Северо-Западного университета в 2005 году в статье, помещённой в журнале Annual Review of Sociology, недавние изменения наших читательских привычек дают основания считать, что «эра массового чтения [книг]» представляла собой короткую «аномалию» в нашей интеллектуальной истории: «Мы наблюдаем, как подобное чтение возвращается к прежней социальной базе: самовоспроизводящемуся меньшинству, которое мы называем читающим классом». По их мнению, пока что не до конца понятно, будет ли читающий класс обладать «достаточной мощью и уважением, связанным с присущей ему редкой формой культурного капитала», либо же будет восприниматься как группа эксцентричных любителей «нишевого хобби».

Когда руководитель Amazon Джефф Безос представлял Kindle, он самодовольно заявил: «Для нас крайне важно взять некий объект, столь же развитой как книга, и улучшить его. А может быть, даже изменить сам метод чтения»22. В данном случае вполне можно было бы обойтись без слов «может быть». Метод чтения, да и письма, людей значительно изменился благодаря Сети. Эти изменения продолжаются и теперь – медленно, но уверенно. Мир книг постепенно расходится с печатной страницей и переходит в «экосистему перебивающих технологий» компьютера.

Многие специалисты уже давно пытались похоронить книгу. В самом начале XIX века растущая популярность газет (в одном только Лондоне их издавалось больше сотни) заставляла многих обозревателей предполагать, что книги скоро окажутся на грани забвения. Каким образом они могут конкурировать по скорости подачи информации с ежедневной прессой? «Уже до конца нынешнего столетия журналистика заменит собой всю остальную прессу и станет основным способом выражения человеческой мысли, – заявил в 1831 году французский поэт и политик Альфонс де Ламартин. – Мысль будет распространяться по всему миру со скоростью света, моментально возникать, моментально записываться и моментально восприниматься. Она накроет всю Землю с одного полюса до другого – внезапная, мгновенная, горящая с пылом души, её создавшей. И это будет временем царствования человеческого слова во всей его полноте. У мысли не будет времени для того, чтобы вызреть, обрести форму книги, – книга появится слишком поздно. Единственно возможная сегодня книга – это газета».

Ламартин ошибался. К концу его века книги всё ещё были рядом с людьми и вполне уживались с газетами. Однако в это время появилась новая угроза их существованию: фонограф Томаса Эдисона. Казалось очевидным, по крайней мере, для представителей интеллигенции, что в скором времени все будут не читать литературу, а слушать её. В своём эссе, опубликованном в 1889 году в журнале Atlantic Monthly, Филипп Хьюберт предсказывал, что «многие книги и истории вообще не дойдут до печатного станка; они сразу попадут в руки читателей (или, скорее, слушателей) в виде фонограмм». Он писал, что фонограф, который в то время уже мог и записывать звуки, и воспроизводить их, также «значительно превзойдёт пишущую машинку» в качестве инструмента для создания художественной прозы. В том же году футуролог Эдвард Беллами в своей статье в журнале Harper's предположил, что совсем скоро люди смогут читать «с закрытыми глазами». Он также предсказал, что люди будут носить с собой небольшие аудиоплееры (названные им «незаменимыми»), где будут содержаться все их книги, газеты и журналы. Матерям, писал Беллами, больше не придётся «до хрипоты рассказывать детям истории в дождливый день, чтобы те не впадали в уныние». У каждого из детей будет свой «незаменимый» плеер.

Спустя пять лет журнал Scribners нанёс кажущийся смертельным удар по кодексам, опубликовав статью под названием «Конец книг», написанную выдающимся французским писателем и издателем Октавом Узанном. «Что я думаю о судьбе книг, моих дорогих друзей? – писал он – Я не верю (и прогресс, связанный с развитием электричества и современных механизмов, не позволяет мне верить) в то, что изобретение Гутенберга ожидает какая-либо иная судьба, кроме небытия – рано или поздно оно перестанет быть лучшим из методов отображения продуктов нашего ума». Печать, «несколько устаревший процесс», которая на протяжении веков «деспотично правила умами людей», будет замещена «фонографией», а библиотеки превратятся в «фонографотеки». Мы увидим возвращение «искусства говорить» – ведь рассказчики вновь займут место писателей. «Дамам больше не придётся, – заключал Узанн, – говорить об успешном авторе: "Что за очаровательный писатель!" Теперь они, содрогаясь от волнения, будут вздыхать: "Ах, голос этого рассказчика захватывает, прельщает и будоражит меня!"».

Однако книга пережила появление фонографа так же, как и появление газеты. Слушание не заменило чтения. Изобретение Эдисона стало применяться в основном для проигрывания музыки, а не для декламации стихов и прозы. В течение XX века книги смогли пережить и ещё несколько смертельных, на первый взгляд, угроз: появление кинотеатров, радио и телевидения. В наши дни книги остаются вполне привычным элементом нашего быта, и есть все основания верить в то, что печатная продукция продолжит производиться и читаться, в разумных пределах, и в последующие годы. Конечно, книги могут оказаться на пути к забвению, но путь этот обязательно будет длинным и извилистым. Однако продолжающееся существование кодексов хотя и представляется отрадным для библиофилов, И никак не меняет того факта, что книги и их чтение (по крайней мере, по сравнению с состоянием в прошлом) находятся в своего рода культурной тени.