Текст книги "Не разбивай мое сердце (ЛП)"

Автор книги: Николь Жаклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Я беременна, – выпалила я без предупреждения или подготовки. Если бы у меня был зазубренный нож, то с удовольствием бы отрезала свой язык тогда.

– Ты… что?

– Беременна.

Долгое время он пялился на меня с пустым выражением, а я боялась сказать что-нибудь еще, но затем его лицо потеряло пустой взгляд и стало полностью непроницаемым.

– Ты все еще сможешь сидеть с детьми или это будет проблемой?

– Не это, а ребенок.

– Мне нужно знать, сможешь ли ты присматривать за детьми.

– Конечно, могу, Шейн. Боже! Ты можешь вести гребаный разговор? – наконец, выплюнула я, раздраженная отсутствием его ответа. – Я беременна. Ребенок твой. Теперь твоя очередь говорить.

– Я не уверен, какого ответа ты ждешь от меня, Кейт, – ответил он спокойно, но его пальцы усилили хватку вокруг кофейной кружки, пока костяшки не побелели.

– Что угодно. В этой ситуации я приму все, – ответила я устало, мое сердце мчалось галопом.

– Ты уверена, что это мой?

Мое тело похолодело в этот момент, пот под моими подмышками стал таким холодным, что я почти задрожала.

– Что угодно, кроме этого, – ответила я хрипло, слегка покачав головой.

Я встала, чтобы уйти без слов, и он не остановил меня, когда я поцеловала мальчишек на прощанье и напялила обувь.

– Когда Келлер проснется, пожалуйста, скажи ему, что я его люблю, – крикнула я, достигнув двери. – Я заберу Сейдж из школы, как и обещала ей.

Я слышала, как ножки его стула заскрежетали по линолеуму, а он позвал меня по имени, но не остановилась. Я не могла выдержать больше ничего за один день.

4 глава

Кейт

– Я облажалась, – сказала я в телефон, лежа на полу ванной.

– Ну, привет и тебе тоже, – возразила моя приемная сестра Анита. – Почему я слышу эхо?

– Я в ванной...

– Я, правда, не хочу говорить с тобой, пока ты справляешь нужду.

– Я не справляю нужду. Я так сильно облажалась, – мой голос перехватило на последних словах, и я не смогла сдержать рыдание. Я так устала, и казалось, что все мое тело болело из-за бесконечной рвоты. Не могла ничего удержать в желудке. – Почему я не могу ничего удержать в желудке?

– Дерьмо, Кэти! Что происходит? Ты в порядке? – спросила она нервно.

– Я беременна, – прошептала я, как будто произнося эти слова тихо можно смягчить ответ.

– Ты не сделала укол? Какого хрена, Кейт? Ты не можешь пропускать уколы!

– Я не пропускала. Клянусь. Я сделала все, как и должна была. Не знаю, что произошло!

– Я чертовски надеюсь, что ты знаешь, что произошло, – сказала она сухо.

– Есть кое-что похуже, – простонала, снова положив голову на полотенце подо мной. – Намного хуже.

– Парень был уродцем?

– Хуже.

– Жиголо?

– Хуже.

– Ох, бд*дь, Кейт, – прошептала она после мгновения полной тишины. – Ты не могла.

– Мы напились. И это было ошибкой.

– Это оправдание перестало работать, когда тебе исполнилось девятнадцать. И оно точно не работает, когда тебе почти тридцать.

– Знаю. Я такая идиотка. О чем только думала?

– Шейн знает?

Свет в ванной был выключен, но солнце сияло через небольшое окошко в моей душевой, и я закрыла глаза. Дерьмо, даже глаза болели.

– Да, я рассказала ему этим утром.

– Что он сказал?

– Почти ничего.

– Почти ничего?

– Спросил, уверена ли я, что это его ребенок.

– Мудак! – закричала она, усиливая боль в моей голове. – Надеюсь, ты поставила его на место.

– Нет, я просто ушла.

– Что? Почему? Не позволяй ему унижать тебя, Кэтрин. Ты терпела гораздо больше дерьма от него, чем должна была за последние годы.

– Нет, я понимаю. Просто... – снова плачу, чувствуя себя более жалкой, чем когда-либо была в своей жизни. – Я так устала, Ани. Так чертовски устала, и меня продолжает тошнить. И Келлер был засранцем этим утром. Он ударил меня. Затем Шейн пришел домой и повел себя как полный мудак по этому поводу. Я просто больше не могла терпеть и ушла, когда Келлер уснул, и, вероятно, он проснулся, все еще думая, что я злюсь на него.

– Оу, помедленней, милая, – сказала она успокаивающе. – Давай обсудим все постепенно. Тебя тошнит?

– Очень сильно, – прохрипела я, мой желудок снова начал сжиматься. – Боже, Ани. Я несколько дней не могу ничего удержать в желудке.

– Сколько дней?

– Я думаю, три. Боже, будто целая вечность.

– Должно быть, ты обезвожена, Кейт. Тебе нужно к врачу.

– Мне назначено на послезавтра.

– Нет, тебе нужно пойти сейчас.

– Я слишком истощена. Даже не могу подняться с пола ванной.

Я услышала, как она зашуршала чем-то, затем ее голос прозвучал более отчетливо.

– Я перезвоню тебе, сис, хорошо?

– Да, – ответила устало. – Я буду здесь.

– Я перезвоню тебе.

– Хорошо.

Я отключила вызов, когда мой желудок снова взбунтовался, и даже не пыталась встать на колени, чтобы добраться до унитаза. В любом случае в моем желудке ничего не было.

Но когда все закончилось, я была потная, а мой пресс болел, но это не остановило меня от того, чтобы уснуть, свернувшись калачиком на полу.

***

– Кэти? – я услышала крик Шейна, который вытащил меня из самого крепкого сна за последние дни. – Кейт!

Прежде чем я смогла ответить, его тело оказалось в дверном проеме моей ванной.

– Извини, должно быть, я не услышала, как ты вошел, – сказала бессмысленно, когда он внезапно остановился. – Я не особо хочу компании сейчас.

– Кэти, – сказал он мягко, делая шаг ко мне.

– Не надо. Я просто... не надо. Я ужасно пахну и вся потная... дай мне пару минут, хорошо? – спросила устало, пытаясь подняться на колени.

– Не двигайся, детка, – ответил он нежно, когда вошел в ванную. – Давай поднимем тебя.

У меня перехватило дыхание, но я смогла сказать:

– Где дети?

– Я забрал Сейдж и ненадолго отвел к соседям.

– Ох, дерьмо! – попыталась подняться на ноги, но голова закружилась, и я снова начала плакать. – Я должна была забрать ее из школы. О, боже мой, она, наверное, рассержена.

– Эй, – сказал он мягко. – Перестань. Я говорил с Анитой, и она сказала, что тебе плохо. Я забрал Сейдж вовремя. С ней все хорошо.

– Боже, мне жаль. Я уснула.

– Я вижу. Тебе не о чем сожалеть.

Он наклонился поднять меня, и я попыталась отодвинуться.

– Пожалуйста, не надо, Шейн, – я шмыгнула носом. – Я воняю. Мне нужно в душ.

Он уставился на меня, долгое время не отвечая, прежде чем потянулся над моим телом и отодвинул шторку душевой.

– Что ты делаешь?

– Ты хочешь помыться, верно? – спросил он и включил воду. – Так давай помоем тебя.

В шоке я наблюдала, как он снова задернул шторку и начал снимать футболку через голову, также сбрасывая шлепки. Дальше он спустил свои шорты цвета хаки и боксеры, оставаясь полностью голым.

– Что, ради всего святого, ты делаешь? – спросила я, когда снова обрела дар речи.

– Давай поднимем тебя.

– Ты выжил из своего гребаного ума?

– Если ты не перестанешь смотреть на мой член, он воспрянет духом и поздоровается, – предупредил Шейн.

– В первую очередь, именно он стал причиной всего происходящего.

– Верно. Я не собираюсь трахнуть тебя у стены. Тебе плохо и нужно в больницу. Поэтому, либо ты позволяешь мне помочь тебе в душе, либо я повезу тебя такой: воняющей, как бомжиха.

– Я уверена, что любое эго, что у меня было, когда я переспала с тобой, сейчас съежилось и умерло.

– Хорошо, значит тебе все равно, если я увижу тебя голой.

– Поверь, мне пофиг, – ответила я устало, когда пыталась подняться с пола. – Я уже знаю, что ты не хочешь повторов, поэтому не переживаю, если ты увидишь что-то, что отобьет твой интерес.

– Я был мудаком.

– Не беспокойся, по крайней мере, секс был хорош, – ответила я, когда он стягивал мою футболку по моей воспаленной груди. – Осторожнее, – предупредила я.

– Я буду осторожен, – пообещал он, когда спустил мои леггинсы и нижнее белье по ногам.

– Я не должен был говорить тебе этого, – сказал Шейн искренне, держа мои руки, когда мы оказались в душе. – Я был в расстроенных чувствах тем утром...

– Ты думаешь, я нет? – спросила я, когда он переместил меня ближе к льющейся воде. – Боже, меня, блин, стошнило. Я должна была догадаться, что этот момент был каким-то предзнаменованием.

– Извини, Кэти, – сказал он, оборачивая мои руки вокруг своего тела, чтобы удержать меня и провести пальцами по моим волосам. – Я был таким придурком. Я знаю, что в этом нет твоей вины, но, бл*дь, я был взбешен.

– Ты знаешь, что я была пьяна, верно?

– Это не...

– Нет, это имеет значение, – спорила я, прежде чем он закончил предложение. Закрыла глаза, когда он втирал шампунь мне в голову. – Кажется, у тебя была какая-то иллюзия, что я воспользовалась тобой или что-то подобное. Это херня. Мы оба были пьяны, и если я все правильно помню, ты трахнул меня, пока я была прижата лицом к кровати.

– Иисус Христос, – прошипел он, затихнув, когда его член дернулся у моего живота.

– Не то чтобы я жаловалась тогда, – пробормотала я, из-за чего его руки напряглись в моих волосах. – Черт, мой желудок...

Я отпрыгнула от него и едва согнулась пополам, прежде чем меня вырвало.

– Извини, – выдыхала между наплывами тошноты. – Дерьмо. Я чертовски ненавижу...

– Шшш, – ответил он успокаивающе, обхватив меня под грудью и потирая спину другой. – Ты в порядке. Это пройдет.

– Боже, – простонала я, когда мой желудок снова начал сжиматься. – Почему ты все еще здесь?

– Давай помоем тебя.

– О, нет, я могу сделать это сама.

– Я не оставлю тебя одну.

– Ладно, – я быстро помыла самые важные части своего тела, отказываясь тратить энергию на что-нибудь еще, и через несколько минут была обернута в полотенце, а Шейн нес меня в спальню.

– Ты, правда, только что помог мне принять душ? – спросила я, опуская голову ему на плечо. – Какого черта это было?

Я уснула, прежде чем он ответил, и смутно чувствовала, что он одевает меня, когда погружалась глубже в сон. К тому моменту, когда я снова проснулась, Шейн опять нес меня.

– Ты – придурок, – сказала я, мое тело напряглось, когда поняла, где мы.

– Тебе нужно к доктору, – ответил он, проходя через комнату ожидания приемного отделения.

– У меня нет страховки, Шейн, и это просто утренняя тошнота.

– Рейчел никогда так не тошнило.

– Я не Рейчел.

– Тебе нужно провериться у врача.

– Когда именно ты получил право голоса в этом?

– Когда Анита позвонила мне и сказала, что тебе чертовски плохо, и ты лежишь на полу ванной.

– Она такая королева драмы.

– Именно тут я и нашел тебя.

– Ну и подумаешь, – пробубнила я, когда мы достигли передней двери.

***

– Я все еще не понимаю, почему ты здесь, – сказала я тихо, осторожно перекатываясь на больничной койке. Гребаная кровать была такая неудобная, и я знала, что мне будет еще больнее, когда вылезу из нее.

– Мы – друзья, – ответил он, что-то делая в своем телефоне.

Он едва посмотрел на меня с тех пор, как они привезли меня в эту маленькую комнату и приступили к процедурам, чтобы подтвердить мою беременность. Он уходил, пока врачи делали мне внутренний ультразвук, и промолчал, даже когда я поймала его взгляд на изображении, которое удачно оставила на столике рядом с единственным стулом в комнате. Он был беспокойным, почти нервным и, честно говоря, это усиливало мое напряжение при каждом маленьком движении.

– Мы не друзья, Шейн, – сказала я ему серьезно, из-за чего он вздернул голову в удивлении. – У нас есть общая история, до хрена ее, но мы не были друзьями долгое время.

– Я не могу оставить тебя одну.

– Со мной все будет хорошо, Шейн. Тебе нужно пойти к детям. Сейдж, наверное, уже расстроена сейчас.

– Я только что звонил ей. С ней все хорошо

– Ну, бьюсь об заклад, что Меган сходит с ума с таким количеством детей.

– Только что разговаривал и с ней. Она в порядке.

– Я не хочу тебя здесь, – наконец, сказала я, отводя взгляд от шока на его лице. – Я не уверена, что у тебя за мотивы, но давай будем честными в этом, хорошо?

– Я честен.

– Нет, ты испытываешь вину или что-то подобное. Но ты точно не честен.

– Ты ведешь себя, как сучка.

– Ах, а вот это честность, – ответила я сухо, прикрывая то, как его слова задели меня. – Я понимаю, что ты не хочешь быть здесь. Ты ерзаешь, вздыхаешь и смотришь на свои часы и, честно говоря, было бы легче наслаждаться этим великолепным лекарством от тошноты, если бы я не чувствовала, что удерживаю тебя здесь, когда ты этого не хочешь.

– Я хочу быть здесь, – упрямо спорил он.

– Почему? Почему ты хочешь быть здесь?

– Потому что тебе плохо, и ты беременна. Я не могу оставить тебя одну.

– Почему это твоя проблема? – я уставилась на него, молча умоляя признать ребенка на изображении рядом с его локтем.

– Полагаю, это не моя проблема, – наконец, сказал он, вставая со стула.

– Ты собираешься притворяться, что я сама забеременела? – спросила устало, смотря ему в лицо. – Даты на снимке с ультразвука, на который ты смотришь. Уверена, что сможешь сделать подсчет.

– У меня уже есть четверо детей, – сказал он хрипло, почесывая щетину. – С моей женой.

– Что это должно значить? – прошептала я, чувствуя, будто меня режут пополам.

– Слушай, у тебя было пару дней, чтобы осознать это, – огрызнулся он в ответ. – У меня были часы, и большую часть из них я провел, отдирая тебя от пола и отвозя в больницу.

– Прошу прощения за доставленные неудобства.

– Можешь ты на одну гребную секунду дать мне личного пространства? Бл*дь, Кейт, дай мне минуту осознать гребаное бедствие, которое стало с моей жизнью.

Я кивнула, затем медленно перекатилась, чтобы не смотреть ему в лицо.

– Верно, потому что для меня это легче, – ответила ровно, отказываясь на него смотреть. – Бери столько времени, сколько нужно.

Я ощущала его взгляд у себя на затылке долгое время, но стиснула зубы и контролировала свое дыхание, пока не услышала, как он открыл и закрыл дверь.

Затем разрыдалась.

Глупые гормоны беременной.

***

Они продержали меня еще пару часов, поставили капельницы, и отправили домой с рецептом лекарства против тошноты и витаминами для беременных.

Дерьмо. Для беременных. Это правда случилось. Я стану мамой. Или я уже мама? Я была чертовски уверена, что чувствовала, будто должна защищать маленькую мартышку, свернувшуюся в моем животе.

Я взяла чертовски дорогое такси до своей квартиры и поднялась по лестнице, благодаря Бога, что Шейн взял мою сумочку в больницу. Потеряв ключи миллионы раз, я, наконец, приобрела привычку держать запасные в бумажнике.

Зайдя внутрь, поняла, что-то не так. Потребовалась минута, чтобы почуять запах лимона. Какого черта?

Шейн вычистил ванную.

О, боже мой.

Я тяжело села на сверкающий унитаз и взяла себя в руки, пока слезы, которые подступали, не исчезли. Это было так мило с его стороны. Но я не могла позволить себе думать, что это было сделано из-за чего-то, кроме чувства вины. Вероятно, вина была причиной всему.

Я вытащила телефон из сумки и набрала его, но затем остановилась, когда увидела, что мне звонит мама. Дерьмо! Должно быть, Анита открыла свой большой рот.

– Привет, ма! – ответила я радостно, подползая к кровати и залезая на… Он постирал мое постельное белье?

– Привет, детка. Что делаешь?

– Ничего, просто сижу дома.

– О, да?

– Да.

Я была уверена, что она знала о моей беременности, но не собиралась спрашивать. Клянусь, они с тетей Элли в совершенстве овладели техникой: «ты догадываешься, что я знаю, но я буду ждать, пока ты не скажешь мне, и дам тебе столько времени, сколько потребуется». Они подловили множество детей на этой стратегии, пока я росла; детей, которых было невозможно понять, и у которых доверия было меньше, чем у антилопы, окруженной амурскими тиграми.

Да, мне нравились экзотические животные в детстве. Засудите меня.

Мои тетя и дядя очень рано обнаружили, что не могут иметь детей, и так как были замечательными людьми, немедленно решили, что хотят открыть свой дом и жизни приемным детям. Было нелегко. Черт, из первых рук я видела, как это нелегко, но они никогда не дрогнули в том, что были призваны делать, как сказала мне однажды тетя. С тех пор, как мне исполнилось два года, у меня начали появляться двоюродные братья и сестры: тихие, громкие, спокойные, злые. Не все жили с нами долго, на самом деле, это было большинство. Но было двое, кого мои тетя с дядей смогли усыновить: Генри и Тревор, и еще несколько, кто сохраняли отношения с ними даже после ухода. Шейн был одним из приемных детей, у кого, казалось, образовалась крепкая связь с семьей Элли и Майка Харрриса, хоть он и был одним из самых старших, кто когда-либо жил с ними.

Когда мне исполнилось пять, а Тревор остался с моими тетей и дядей, то у моих родителей случилось своего рода прозрение. Меньше чем через год, наша семья тоже начала брать детей, которые по тем или иным причинам нуждались в месте проживания. Поэтом впервые в жизни у меня появились братья и сестры. Множество их. Братья и сестры, с которыми я прощалась чаще, чем этого хотела. Затем, из ниоткуда, в разгар жары летних дней, приехала пара братьев, которых мои родители в конце концов усыновили, что означало: они со мной навсегда. Мои братья-близнецы – Алекс и Абрахам – оказались у нас, когда мне было восемь, а им десять, и после этого они больше не уходили. И, слава богу, потому что четыре года спустя моя доверчивая и великодушная натура заманила меня в ситуацию, которая могла обернуться очень плохо, если бы Брам и Алекс не выбрали именно этот момент, чтобы найти меня на улице с нашим новым братом.

После этого мои родители никогда не принимали детей старше меня и отказывались брать мальчиков. Они потеряли бдительность, и я не знаю, простят ли они себя за это когда-нибудь. Мои родители взяли последнего приемного ребенка, когда мне было семнадцать, и вот тогда я познакомилась с Анитой. Она не хотела быть удочеренной, хоть мои родители и могли это сделать законно, но также она и не ушла. Она оставалась с моими родителями последние два года старшей школы и переехала в квартиру над гаражом, чтобы после этого поступить в колледж.

С таким количеством детей и проблем, мои тетя с мамой стали настоящими следователями, навыкам которых позавидовали бы в ЦРУ. Они видели и слышали все, и ничто не могло противостоять им, когда они на чем-то сосредотачивались. К сожалению, это означало, что я рассказывала маме все, что она хотела знать.

– Что-нибудь новенькое случилось?

– Она, на хрен, рассказала тебе! – закричала я, ударяя по кровати, из-за чего свежий аромат «Тайда» поднялся вокруг меня. Шейн постирал мое постельное белье!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Я беременна, – ответила я, ворча.

– Что? – спросила она с притворным удивлением.

– Я убью Аниту.

– Нет, не убьешь. Она беспокоилась. Не злись на нее.

– Она сует свой нос не в свои дела! Я должна была рассказать тебе. Я хотела рассказать тебе, – я начала шмыгать носом. Я не так это представляла. Все шло наперекосяк.

– Ох, малышка, – нежно сказала моя мама. – Извини. Я знаю, что это важно. Я бы подождала, пока ты позвонишь мне, но Ани сказала, что тебе плохо, и я забеспокоилась...

– Понимаю, ма. Все хорошо. Просто... глупые гормоны! Я не могу справиться с этим. Клянусь, я хочу убить кого-нибудь, и через секунду плачу, потому что на одном из моих пальцев ног облупился лак для ногтей.

– Я помню это. Если у тебя что-то похожее на меня, то ты будешь жить в кошмаре.

– Хорошо, что я живу одна, – промямлила я, вытирая лицо чистой простыней. Получай, Шейн.

– Хочешь поговорить об этом?

– Не особо.

– У тебя будет ребенок.

– Да, – вздохнула я, сворачиваясь в клубок и накрываясь одеялом с головой.

– Что происходит, милая?

– Я переспала с Шейном, – пробубнила я, в какой-то степени надеясь, что она не поймет меня.

– Ну... это давно назревало.

– Что?

– Кэти, вы с Шейном ходили кругами вокруг друг друга годами. С того момента, как были детьми.

– Мам, он женился на моей лучшей подруге. Не уверена, что назвала бы это так.

– Мишка Кэти, я скажу тебе кое-что, а ты примешь это, когда захочешь.

– Не думаю, что хочу это слышать.

– Придется.

Я фыркнула от смеха, это был первых смех с тех пор, как я узнала, что беременна. Мама всегда делала это: что-то плохое становилось не таким уж плохим, благодаря нескольким тщательно подобранным словам. Я надеялась, что однажды смогу точно так же делать.

– Когда вы были детьми... Шейн был сломленным.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не говорю, что он не любил Рейчел. Я бы никогда не сказала так, потому что это неправда. Знаю, он ее любил, когда они были вместе, это было видно. Но, Кэти... Они никогда не жили вместе долгий период времени.

– Это его работа, мам...

– Тебе не нужно защищать его передо мной, Кэтрин Элеонора. Я знаю этого мальчика, и полюбила его с тех пор, как он приехал к твоим тете с дядей. Я только говорю, что Рейчел было ему любить проще, и это необязательно плохо. Она была тем, что ему было нужно. И я рада, что он ее нашел.

– Они были идеальны вместе, – сказала я через ком в горле.

– Ну, я бы так не сказала.

– Что?

– В то время Шейну нужен был кто-то, кто мог принять его за чистую монету, полюбить, и Рейчел сделала это, а ты нет.

– Что это должно означать? – мое сердце начало сильнее биться в груди, а руки стали липкими от пота.

– Ну, наверное, мы с тетей Элли всегда полагали, что ты была слишком хорошей для него.

– Надо же, спасибо.

– Это не плохо, Кейт. Ты видела его настоящим, и какое-то время, как я могу сказать, он упивался этим. Ему нравилось, что ты видела через его фасад. Бросала ему вызов.

– Он уехал, мам. Не могу понять, почему ты считаешь, что ему что-то нравилось во мне.

– Ты подобралась близко, Кэти. Он был к этому не готов.

– Ну, откуда я должна была знать это? – захныкала я, сев в кровати. – Мне было девятнадцать! Я не понимала, что творю!

– Это все гормоны.

– Он покинул меня, мам. Никогда не заботился обо мне. Ты должна... – нет, ей не нужно знать, что Шейн звонил мне первые месяцы первого года обучения в колледже, затем он повел себя так, будто ему ничего не нужно со мной, с момента как увидел мою лучшую подругу. Это уже не имело значения. – Он просто... дал ясно понять, что ничего не хотел со мной. Он избегал меня десять лет. Его точка зрения довольно очевидна.

– Я не хотела тебя расстраивать, милая.

– Ты не расстроила.

– Хорошо, новая тема?

– Да, пожалуйста.

– Как Шейн воспринял новости?

– Это та же самая гребаная тема!

***

Следующим утром я проснулась от шепота, и запах детского питания опалял мое лицо.

– Она уже проснулась?

– Еще нет! Папа сказал, вести себя тихо.

– Тихо!

– Фифо!

– Я бы хотел, чтобы она уже проснулась.

– Келлер, тебе лучше застегнуть ширинку.

– Если бы ваш папа хотел, чтобы я спала, он бы не пустил четырех монстриков в мою кровать, – зарычала я, быстро сев, и притягивая их к себе, когда они завизжали. В этот момент мой желудок сжался.

– Ох, тетушке Кейт нужна еще одна минутка, ребята, – простонала я, ложась на подушку. – Хотите немного пообниматься?

Они свернулись вокруг меня, Ганнер играл с моими распущенными волосами, голова Гевина лежала на моей воспаленной груди, из-за тела Келлера одна из моих лодыжек скрутилась так, как я не хотела, а Сейдж держала меня за руку. Через секунду я почувствовала себя в миллионы раз лучше.

– Где ваш отец? – спросила я тихо, закрыв глаза, когда Ганнер провел пальчиками по моим волосам.

– В туалете.

– Он долго там.

– Уверен, он какает! Он так сильно воняет! – пропел Келлер, и я захихикала.

– Я не какаю, Келлер, – пробормотал Шейн сбоку кровати, отчего я открыла глаза. Его щеки были красными от смущения, и я думаю, что тоже это чувствовала.

– Ты воняешь хуже, Келлер, – обвинила я, встречаясь взглядом с Шейном.

– Нет, не воняю! Это ты, тетя Кейт! Ты – вонючка!

– Ты – фонючка! – закричал Гевин мне в ухо.

Глаза Шейна немного засверкали, когда он пытался сдержать улыбку.

– Я подумал, что ты захочешь их увидеть, – тихо сказал Шейн, когда сел на край кровати. – Знаю, ты не очень хорошо себя чувствуешь...

– Спасибо тебе, – перебила я, на секунду отпуская Ганнера, чтобы вытянуть руку и положить на его колено. – То, что мне нужно.

– Я использовал запасной ключ, – его голос стал тише.

– Я поняла.

– Хочешь забрать его?

– Нет, – прошептала я.

– Хорошо.

– Тетушка Кейт, почему тебе плохо? – спросила Сейдж подозрительно, ее голос дрожал.

– Иди сюда, Сейдж-Рейдж, – сказала я, притягивая ее к себе. – У меня есть новости.

– Кейт, – предупредил Шейн низким голосом.

– У меня будет ребенок.

Казалось, мои слова огорошили детей на мгновение, прежде чем они заговорили одновременно.

– Ребенок.

– Ребенок.

– Что?

– У тебя?

– Да! Иногда, из-за того, что внутри растет ребенок, женщину тошнит, но некоторое время. Вот почему мне плохо. Как только малыш станет побольше, меня не будет тошнить.

– Ты будешь жирной! – закричал Келлер.

– Келлер, – сказал Шейн сердито.

Я слегка покачала головой в сторону Шейна и встретилась с Келлером взглядами. Он не вел себя как засранец... Он переживал.

– Иди сюда, Келл.

Он подполз и сел мне на ногу.

– Осторожнее, приятель, – предупредил Шейн.

– Все хорошо, – сказала я с улыбкой, не отводя взгляда от Келлера. – Во мне просто растет ребеночек, дружочек. Но это займет какое-то время... ничего не будет изменяться сначала.

– Где он? – спросил Келлер с любопытством, смотря на мой относительно плоский живот.

– Прямо здесь, – указала я, все дети пристальнее посмотрели туда, где был мой палец.

– Я ничего не вижу.

– Потому что прямо сейчас он очень-очень маленький.

– Насколько маленький? – спросил Келлер неуверенно.

– Как фасолинка.

– Но он вырастет?

– Да.

– Здорово.

– Очень здорово, – согласилась я.

– Он будет нашим кузеном? – спросила Сейдж, вырывая меня из разговора с Келлером.

– Ты можешь принести мне стакан воды, сис? – спросила я, после долгой паузы. – Мне нужно принять таблетку, прежде чем меня снова стошнит.

– Фу, – закричал Келлер, отскакивая от меня.

Когда Сейдж слезла с кровати, я повернулась, посмотреть на Шейна.

Он выглядел таким же потрясенным, как и я себя чувствовала.