Текст книги "Не разбивай мое сердце (ЛП)"

Автор книги: Николь Жаклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

15 глава

Шейн

Я выжимал из себя все силы, когда пробежал мимо бензоколонки в нескольких милях от нашего дома, и выругался себе под нос, когда один из моих наушников выпал из уха.

У меня не было времени замедлиться, чтобы засунуть его обратно. Кейт осталась дома с детьми, и я ненавидел тот взгляд, который она мне послала, когда я вышел за дверь. Она была истощена, по хорошей причине, и я понимал, она боялась, что следующим утром я уйду рано на работу. Я использовал столько времени, сколько мог, но долг зовет, по крайней мере, следующие две недели.

Я должен был вернуться и разобраться во всех делах, прежде чем смогу взять свой отпуск. Не было никаких поблажек, и я ненавидел это. Мой командир проявил снисходительность, когда я рассказал ему, что произошло, но его терпение было на исходе.

Мой желудок сжался, когда подумал о том, через что прошла Кейт за последнюю неделю. Черт, за последние месяцы. Я увяз в своих собственных проблемах, в том, как себя чувствовал, полностью пренебрегая единственной женщиной, которая любила меня больше, чем приемная мать.

Боже, когда Брам бросил видео с родами Кейт на стол, я, по правде сказать, подумал, что упаду в обморок. Я ужасно вел себя с ней, обращался так, будто она не имела значения, хотя это было далеко от правды, и, тем не менее, она звала меня. Она нуждалась во мне, а я был в Сан-Диего, ведя себя как самодовольный мудак. Боже, когда осознал, что Ганнер просил мармеладки, а не называл Кейт мамой, я хотел провалиться сквозь землю от стыда, но подумал, что слишком поздно менять линию поведения.

Брам спросил меня, как я собирался все сделать правильно? Я не смог ответить. Я знал, что не было никакого способа все вернуть или изменить то, через что она прошла. Агония на ее лице, когда она кричала, подарила мне ночные кошмары.

Я покачал головой и развернулся, побежав назад в дом. Я не мог изменить прошлое, но, черт побери, если не стану тем, кто нужен Кейт сейчас. Я хотел убедиться, что она ест и достаточно отдыхает. Хотел забрать мальчиков на улицу, чтобы у нее было немного времени для себя, и приготовить завтрак, чтобы она не вылезала из кровати.

Впервые в жизни я хотел делать больше, чтобы она делала меньше.

Меня убивало то, что я не испытывал к Рейчел подобного. Во время женитьбы я пришел к заключению, что если я обеспечиваю семью, то ответственность Рейчел – забота о наших детях. Не то чтобы я никогда не помогал… Помогал, когда было время. Но это не было моим приоритетом, и так как она никогда не поднимала эту тему, я не осознавал, как тяжело, должно быть, ей было.

Или, может, Рейчел не было тяжело так же, как и Кейт. У Рейчел было трое детей и лучшая подруга, которая, очевидно, бросила все, чтобы помогать, когда она чувствовала себя изможденной. У Кейт было пятеро детей, и ей было не на кого положиться, кроме мудака, которому она не доверяла. Она наблюдала за мной с подозрением каждый раз, когда я занимался детьми, и мне было так стыдно, что я притворялся, будто этого не вижу.

Я забрался к ней в кровать ночью, как щенок, который умолял о внимании, игнорируя то, как она каждый раз вошкалась, пока, наконец, истощенно не засыпала.

Из всех моих знакомых, Кейт была тем человеком, который всегда прощал, и меня тошнило, вспоминая все разы, когда ей стоило выгнать меня из своей жизни…

– Что ты делаешь? – захихикала Рейчел, когда я провел губами по ее шее.

Мы были в паре метров от костра, который разожгли с парнями на краю заднего двора. Впервые за год все дети Харрисов и Эванс были дома, вернувшись с различных военных баз, и мы решили отпраздновать это пивом и разжечь костер.

– Целую тебя, – пробормотал я, проведя губами по ее подбородку. Черт, она была самой сексуальной девушкой, и я фантазировал о том, как заберусь к ней в трусики уже два дня, с тех пор как Кейт привезла ее. Они проводили все время вместе до сегодняшнего вечера, и как только Кейт вернулась в дом, чтобы взять свитер, я набросился на Рейчел.

– Я думала, вы с Кейт...– пробормотала она, протестуя, но полностью противореча себе, наклоняя шею, чтобы дать мне лучший доступ.

– Что насчет нас с Кейт? – спросил я отвлеченно, увидев, как Анита и Кейт выходят из гущи деревьев. Я выйду из себя, если узнаю, что Кейт что-то наговорила этой девушке.

– Она говорит о тебе все время, – сказала Рейчел, когда я опустил руки к ее заднице. – Я думала, может...

Я прервал поток ее слов, когда Кейт и Анита оказались в паре метров от нас.

– Между мной и Кейт ничего нет, – сказал я напротив ее рта, когда Кейт резко остановилась, и наши взгляды встретились. – Она увлечена мной, но я никогда не испытывал ответных чувств.

Я прижался губами к губам Рейчел, застонав, когда она скользнула языком в мой рот. Мой взгляд не покидал Кейт, даже когда она остановила Аниту от приближения к нам.

Кейт подошла к огню, слезы текли по ее щекам, а я закрыл глаза, наслаждаясь тем, как бедра Рейчел терлись об мои…

Насколько я знал, Кейт никогда не говорила Рейчел ничего плохого обо мне. Через шесть месяцев я уговорил Рейчел переехать в Сан-Диего вместе со мной, и еще несколько месяцев спустя мы поженились. Я игнорировал Кейт, когда она переехала после нас. Правда, немного беспокоясь, что она следовала за мной, но она никогда не сказала ни слова. Через пару лет моя настороженность превратилась в безразличие, и тот факт, что, казалось, Кейт зависала с Рейчел всякий раз, когда меня не было рядом, больше меня не беспокоил.

Если она планировала рассказать Рейчел какой я мудак, полагаю, сделала бы это до свадьбы.

Годами я игнорировал ее присутствие в наших жизнях, меняя тему разговора каждый раз, когда Рейчел ее упоминала, и притворялся, что ее не существует.

Оглядываясь в прошлое, не могу понять, как делал это. Кейт, черт побери, освещала любую комнату, в которую входила. Она была такой счастливой и веселой. Не уверен, как смог игнорировать ее так долго.

Я очень упорно пытался не сравнивать их с Рейчел. Было несправедливо так поступать, но не мог ничего поделать, замечая различия между женщинами.

Рейчел была скрытной, а Кейт общительной. Рейчел предпочитала сидеть с детьми и смотреть мультфильмы, а Кейт приносила закуски и делала домик из одеял. Рейчел никогда не говорила мне, если что-то не так, вместо этого предпочитая разбираться самой или полностью отстраняться от меня, пока я не разберусь, что натворил, и как это исправить. Кейт говорила напрямую, если ее что-то беспокоило, и затем жила дальше, и это было слишком быстро для меня, чтобы что-то исправить.

Те небольшие отношения, что были у меня с Кейт, настолько отличались от того, что было у нас с Рейчел, что первое время мне было сложно подстраиваться. Кейт просто продолжала возвращаться. Я любил это в ней. Она была очень упорной, когда о ком-то заботилась.

Также я ненавидел в ней это. Ненавидел то, что был таким мудаком, и то, что она позволяла мне это.

Последние несколько ночей, когда лежал рядом с ней, после того, как она засыпала, и знал, что она не могла меня услышать, я обещал, что ей больше не придется меня прощать, если она сделает это в последний раз.

Наконец, я закончил пробежку и прошел последнюю четверть мили пешком до нашего дома. Странно, но джип Майлза был припаркован на моей подъездной дорожке.

– Я дома, – закричал, когда открыл парадную дверь. Прошел через дом, никто не отвечал, Кейт и Майлза я обнаружил за столом в патио. Они смеялись и наблюдали, как дети играют.

Мой желудок перевернулся, но когда потянулся к ручке раздвижной стеклянной двери, замер. Я чертовски вонял.

Развернулся и вбежал вверх по лестнице, срывая с себя одежду, как только достиг своей комнаты. После быстрого душа, напялил баскетбольные шорты и футболку, даже не утруждаясь трусами. Я хотел выйти в патио и разобраться над чем, черт побери, смеялась Кейт.

Когда достиг коридора, услышал плач из комнаты Кейт. Она, черт побери, оставила Айрис в доме?

– Все хорошо, принцесса, – позвал я нежно, проходя через дверь и увидев, что Айрис яростно дергает ручками и ножками в своей колыбельке. – Мама оставила тебя тут одну?

Я поднял ее и с минуту потирал спинку, пока она икала.

– Папочка здесь, – пробормотал у ее лысой головки, раскачивая из стороны в сторону. – Давай сменим тебе мокрый подгузник.

Положил ее на кровать и взял подгузник с комода Кейт, разговаривая все время.

– Не знаю, о чем твоя мама думала, оставляю мою принцессу здесь одну, – ворковал я, каким-то образом мой голос успокаивал Айрис. – Она на улице с твоими братьями, сестрой и папочкиным другом – Майлзом. Он придурок. Ты будешь держаться от него подальше, хорошо?

Я улыбнулся, когда Айрис замерла, будто внимательно слушала.

– Папочка был не очень хорошим, – сказал я, стягивая ее маленькие штанишки по ножкам и расстегивая боди. – Я не был там, когда ты родилась, и очень сожалею об этом. Но твоя мама все равно поехала со мной домой, и ведь это означает шанс, верно? Так долго, как Майлз будет держать свой «сама знаешь что» в штанах.

Айрис подняла ручку к лицу и попыталась засунуть ее в рот. Ее взгляд был расфокусирован, пока я болтал.

– Ты так хорошо себя ведешь, принцесса. Посмотри на себя, не плачешь, пока я меняю твой подгузник. Такая большая девочка, – я закончил одевать и притянул ее к своей груди. – Думаешь, твоя мама полюбит меня снова? – спросил, целуя ее щечку. – Вероятно, нет, ага? Нам нужно продолжать добиваться этого, чтобы ты всегда могла жить с папочкой.

Я вздохнул и взял грязный подгузник с кровати, покидая комнату. Медленно спустился по лестнице, наслаждаясь несколькими минутами, пока был наедине с Айрис. Так как в доме было много людей, и половину своей жизни Айрис была связана с грудью Кейт, у меня было не так уж много времени с ней тет-а-тет.

Я выбросил подгузник в мусорку и беззаботно вышел с ней на улицу, обнаружив, что Кейт и Майлз пялятся прямо на меня.

Замер, пытаясь разобраться, на что они смотрят. Я помнил, что надел шорты, пока Кейт не подняла руку.

Держа гребаную радионяню.

Майлз прочистил горло.

– Поздравляю, придурок, – сказал он тихо, давая мне знать, что они слышали каждое слово.

Черт подери. Мне казалось, что внезапно мое лицо и шея загорелись.

***

– Я бы не оставила Айрис одну, – сказала тихо Кейт позже ночью, когда я забрался на кровать позади нее. – И я никогда не заберу ее у тебя.

Я не ответил. Что я мог сказать?

– Я не могу быть каким-то заменителем Рейчел, – прошептала она, отчего мое сердце ухнуло в желудок. – Я не она. Не хочу быть ею, – всхлипнула девушка, и я пододвинулся ближе, молча обнимая ее рукой. – Хочу быть собой.

– Я не прошу тебя об обратном, Кейт, – пробормотал я, притягивая ее к своей груди. – Просто хочу получить шанс.

– Шанс на что, Шейн? Шанс переспать со мной? Шанс на еще один минет? Я уже мама, я уже сделала эту часть. Так чего в точности ты хочешь?

– Хочу быть с тобой, – я запинался на каждом слове, мои мысли стали еще запутаннее, и я пытался озвучить их.

Я просто хотел ее. Даже без детей, я хотел ее. Дети просто делали связь в миллион раз крепче. Хотел, чтобы она смотрела на меня так же, как когда мы были глупыми подростками: как будто я мог сделать что угодно. Хотел увидеть все изменения ее тела после рождения Айрис. Хотел очертить изгибы своими пальцами и знать, когда у нее начинаются критические дни, потому что я с ней так долго, что могу узнать признаки. Хотел мелочей и чего-то большего.

Но она никогда не поверит, если бы я попытался сказать ей это.

Я так долго отталкивал ее, что не осталось никакого фундамента, на чем можно было строить отношения. Только кучка разбитых кусков, которые я раздавливал кувалдой каждый раз, когда она пробиралась ко мне ближе, чем мне было комфортно.

Я не знал, как быть с кем-то вроде Кейт. Она потребовала бы от меня больше, чем кто-либо прежде, и это приводило меня в ужас. Даже история между нами доказывала, что она никуда не денется, но я выучил в жизни, что люди уходят.

– Ты хочешь домохозяйку, а я наиболее удобна для этой роли, – прошептала она, тряся головой у подушки. – Тебе даже не нужно жениться на мне. Ты знаешь, что мы с Айрис никуда не денемся. Зачем искать кого-то еще, когда у тебя есть...

– Не заканчивай это предложение, – зарычал я, от ее слов моя кровь закипела. – Ты наименее удобный человек, с которым я когда-либо встречался.

Я отстранился от Кейт и опрокинул ее на спину, чтобы забраться на нее, оседлав ее талию. Наклонился, пока наши носы не коснулись друг друга.

– Я не знаю, что делаю, Кейт, – сказал нежно, ища ее взгляд. – Но знаю, что хочу тебя. Помоги мне.

– Я помогала тебе с тех пор, как мы были детьми, Шейн, – ответила она, устало пожав плечами. – Не думаю, что осталось что-то еще.

– Осталось, – прошептал, опираясь на локти, чтобы мог коснуться ее губ. – Я знаю, что осталось. Знаю.

– Я в ужасе от мысли, что однажды проснусь, а ты снова решишь их забрать, – призналась она дрожащим голосом. – Что ты решишь, что тебе нужен кто-то другой, и для меня не останется места.

– Нет, Кэти, – сказал хрипло, зажимая ее голову между своими руками. – Этого не случится.

– Откуда ты можешь знать? – спорила Кэйт. Ее глаза наполнились слезами. – Вот что ты сделал меньше, чем две недели назад.

Я прижал свой лоб к ее и вдохнул с дрожью.

– Этого не случится. Нет никого, кроме тебя, Кейт.

Она закрыла глаза, и слезы покатились из уголков.

– Я не могу тебе доверять.

– Я думал, что поступаю правильно, – шептал яростно, целуя ее лицо, пока она пассивно лежала подо мной. – Это не ты. Это я. Эгоист. Я хотел, чтобы они были со мной и все испортил.

– В этом и суть, – ответила она пораженно. – У тебя есть власть. У меня нет прав на детей, и ты можешь выкинуть меня из их жизни, будто меня и не существовало.

– Я так не сделаю. Я думал, что ты последуешь за нами. Клянусь. Думал, что это займет немного времени, пока не появится Айрис. Я никогда не планировал...

– Я тебе не верю.

Ее слова были как удар по лицу. Она все еще не смотрела на меня, и я ненавидел, что она отгораживалась от меня. Я окружил ее, прижимался своим телом, но она, тем не менее, находила способ держаться на расстоянии.

– Я докажу тебе это, – сказал решительно.

Она открыла глаза, и я уловил проблеск Кэти, которую знал раньше, прежде чем ее взгляд снова стал обеспокоенным, каким был с момента рождения Айрис.

– Пожалуйста, докажи, – прошептала она тихо в ответ, поднимая руку и кладя ее на мои ребра. – Не знаю, что буду делать, если ты не докажешь.

Мы оба тяжело дышали, когда я наклонился и прижал губы к ее, скользнув языком между ними.

За последние шесть месяцев это был первый раз, когда я по-настоящему ее целовал, и в считанные секунды стал твердым, как скала. Мой разум понимал, что мы не зайдем дальше, но остальная часть моего тела, казалось, воспевала: «Кейт, Кейт, Кейт», когда она медленно скользнула рукой по моей груди и обернула ее вокруг моего горла. Я не был уверен, почему она это делала, но действие одновременно заводило меня и странно сосредотачивало.

В конце концов, я отстранился, когда Айрис начала хныкать в своей кроватке, и сразу же почувствовал себя виноватым, что не даю Кейт спать.

– Я возьму ее, – сказал, наклонившись, чтобы всосать губу Кейт в рот еще один раз, прежде чем слез с кровати.

Когда потянулся к Айрис, то не смог сдержаться и бросил взгляд на Кейт.

Она снова лежала на боку, маленькая сонная улыбка растянулась на ее губах. Она ждала, когда я принесу к ней малышку. Половина ее топа для кормления уже была расстегнута и поднята кверху, и в какой-то момент, когда я был поверх ее, одеяло задралось на ее бедрах, открывая проблеск фланелевых пижамных штанов, которые она надевала в кровать, и мягкость живота над ними.

Мне было плевать, даже если потребуется целая жизнь, чтобы доказать ей, что я никуда не собираюсь. Так долго, как она будет позволять мне переворачивать ее посреди ночи и видеть, что она выглядит точно так же, как сейчас.

***

На следующее утро я проснулся до будильника, стремясь уйти подальше от Кейт.

Она убивала меня, и после того как я поцеловал ее, у меня осталось эрекция, которая опустилась достаточно, чтобы позволить мне спать, но я снова стал твердым, как только начал мечтать. Это было безумием.

Я вернулся в свою старую спальню и в спешке снял шорты, прежде чем сел на край кровати и обхватил член в кулак.

Ох, черт, я был таким твердым, что это причиняло боль.

Вероятно, мне следовало пойти в душ, чтобы позаботиться о себе, но мне не хотелось ждать, пока нагреется вода. Я должен был кончить еще шесть часов назад. Больше не мог ждать.

Я закрыл глаза, думая о том, что тело Кейт стало более округлым после рождения дочери, тяжело дыша, представляя, как трахаю ее сиськи, как в нашу первую ночь.

Мое дыхание перехватило, и я сдержал стон, когда мой член дернулся.

– Шейн, ты...

Я не видел, что Кейт вошла, но распахнул глаза, когда она замолкла и закрыла за собой дверь.

– Ох, черт, – выдохнула она, опуская взгляд на мою руку, а затем посмотрела в мои глаза. Ее лицо покраснело.

Мне стоило остановиться. Это был самый достойный поступок, после того как тебя поймали. Но я не мог остановиться и перестать жестко проводить рукой по своему стволу. Не тогда, когда она стояла передо мной в белом топе, что ничего не скрывал, наблюдая. Я сильнее стиснул руку и задвигал ею быстрее, мгновенно ощущая, как мои яйца подтягиваются, когда ее соски затвердели под топом, а руки сжались в кулаки по бокам.

Я наблюдал, как она облизала губы, и в этот момент оргазм накрыл меня, напрягая мышцы моих ног и задницы, когда сперма покрыла мою руку.

Если бы не наблюдал за лицом Кейт, то пропустил бы низкий стон, который она издала, и то, как в ее глазах загорелось пламя, пока она наблюдала за моими движениями. Потому что как только я закончил, она вылетела за дверь и захлопнула ее за собой.

Бл*дь.

16 глава

Кейт

Время пролетает быстро, когда ты занят настолько, что ни на чем толком не можешь сконцентрироваться и, прежде чем я осознала это, у меня была четырехклассница, ребенок, посещающий подготовительный класс, четырехлетний, двухлетний и двухмесячная.

Это было утомительно, в самом лучше смысле этого слова. Пока Айрис росла, я чувствовала, что становлюсь все больше похожей на прежнюю себя и даже с помощью электронной почты начала восстанавливать свои прежние бизнес-контакты. Я благодарила Бога, что смогла накопить сбережения во время командировки Шейна, потому что когда вышла на постельный режим, то отправила письма всем своим клиентам с контактной информацией о других веб-дизайнерах, которым доверяла. Я не могла работать месяцами, и хотя была экономной, мои накопления уменьшались.

Я не была уверена, что уже готова вернуться к работе, мы все еще пытались привыкнуть ко всему происходящему, но я была уверена, что, в конце концов, мы выработаем расписание, и у меня появится свободное время.

Я пела Айрис, пока укладывала ее в люльку, которую перенесла на кухню, затем развернулась, чтобы поднять Ганнера с пола и протанцевать с ним вокруг кухонного стола. Я была в нелепо хорошем настроении. Не могла сдерживаться.

Был вечер пятницы, домашняя работа доделана, старшие дети играли, у Ганнера был трехчасовой сон, после которого он очень повеселел, а я была готова сделать домашнюю пиццу для своей семьи, пока солнце сияло через окно кухни.

Я пела, раскачивая Ганнера из стороны в сторону, когда он хихикал.

Я дошла до припева, когда Шейн прошел через дверь, вернувшись из гаража, и не могла сдержать смех, когда Ганнер подбросил руки в воздухе и закричал:

– Папочка!

Шейн улыбнулся, пока я продолжала петь, его глаза были прикованы к моему лицу.

– Красавица, – сказал он беззвучно, не отводя взгляда от моего лица, когда старшие дети ворвались в кухню.

Я покраснела и разорвала зрительный контакт, покружив Ганнера.

Казалось, мы с Шейном танцевали вокруг друг друга, отталкивая и притягиваясь, когда приходили к общей рутине. Прежде мы никогда не жили вместе, что казалось странным, когда я думала об этом. Я родила ему ребенка, и мы ходили вокруг да около целый год, тем не менее, врезаться в него в ванной каждое утро было новым, и немного смущало.

Он так упорно пытался вернуть мое хорошее расположение, что это было милым. Он возился с детьми и набирал мне ванну после того, как большие дети засыпали, заботился об Айрис, чтобы у меня были минуты отдыха. Он называл меня красавицей, когда я чувствовала себя неполноценной.

Мне нравилось то, что он пытался, но я не могла избавиться от ощущения, что он упускал то, что я пыталась ему сказать. Я не злилась на него. Больше нет. Нет, все было гораздо глубже. Я любила Шейна, всегда любила, даже когда мне хотелось его придушить. Но глубоко внутри меня была усталость от всего происходящего прежде, от которой я не могла избавиться.

Как бы ни старалась, не могла перебороть страх, что он может снова уйти и забрать детей. Я не думала, что смогу это пережить.

Поэтому держала его на расстоянии вытянутой руки, хоть и видела, как Шейна это изводило. Независимо от того, как он этого хотел, я не могла позволить ему преодолеть это расстояние.

Мы находились в тупике, оба изнывали по одному и тому же, но не могли это заполучить.

– Дети, идите в гостиную, пока тетя Кейт готовит ужин, – сказал Шейн, после того как все рассказали ему о том, как прошел их день. Бедняжка Гевин смог внести свой вклад, только рассказав, как нашел огромного паука на стене дома снаружи.

Я поставила Ганнера на ноги и смотрела, как он неуклюже бежит за своими братьями и сестрами, прежде чем повернулась к Шейну.

– Пицца подойдет?

– Звучит отлично, – сказал он хрипло, отчего мое сердце заколотилось быстрее. – Иди сюда.

Я, молча, покачала головой, пока его губы растянулись в небольшой улыбке. Он кивнул, делая шаг ко мне.

– Я должна начать готовить, – пробормотала, замерев на месте.

– Ты можешь подождать десять минут.

– Дети... – он вытянул руку ко мне, прежде чем я смогла закончить предложение, и внезапно я оказалась крепко прижатой к его груди.

– Ой, – зашипела, отстраняясь.

– Что не так? – спросил он озадаченно, когда я подняла руки, прикрыв груди.

– Айрис не хотела есть около трех часов, – сказала ему, покачав головой. – Я просто немного... переполнена.

– Я буду осторожен, – он развернул меня так, что мы оба оказались лицами к кухонному окну, и начал раскачиваться из стороны в сторону. – Я хочу потанцевать со своей женщиной.

– С твоей женщиной? – фыркнула я.

– С мамой моей малышки? – сказал он, тихо хохотнув.

– Так-то лучше.

У меня перехватило дыхание, когда его руки переместились с моих бедер, чтобы обнять меня.

– Я люблю, когда ты поешь детям, – прошептал он мне в ухо, отчего по шее побежали мурашки. – Одна из моих любимых вещей.

– У тебя есть список? – сказала я, задыхаясь, когда он начал проводить большим пальцем по нижней части моей груди.

– Ммм-хмм, – прогудел он, прежде чем начал тихо напевать мне на ухо. – Мой голос оставляет желать лучшего, – сказал Шейн, когда закончил петь первый куплет, держа меня крепче, пока я пыталась повернуться к нему лицом. – Ничего общего с твоим.

– Мне нравится.

– Лгунья, – засмеялся он, отпуская меня.

– Нравится, – настаивала я, повернувшись к нему лицом.

– Я иду в душ, – сказал он неловко, рассмешив меня.

– Ты краснеешь как маленькая девчонка, – подразнивала я, подпрыгнув, когда он сделал шаг ко мне.

– Я не краснею, – спорил он.

– О да, краснеешь. Ты красный как помидор.

Я вскрикнула, когда Шейн двинулся ко мне, и истерически рассмеялась, пока он преследовал меня вокруг стола.

– Держи ее! – закричал Келлер, вбегая в комнату.

– Эй! – закричал Шейн, схватив меня за бедра и задвинув за спину, прежде чем Келлер мог врезаться в меня. – Сегодня никакого баловства с тетушкой Кейт, хорошо?

– Ну, почему?

– Знаю, я не прав. Папочка не должен был ее преследовать, – ответил Шейн серьезно, посмотрев на меня через плечо и послав коварную улыбку. – Я иду в душ. Почему бы тебе не узнать, можешь ли ты с чем-нибудь помочь тете Кейт?

Шейн вытянул руку позади меня и слегка шлепнул по бедру, прежде чем покинул кухню. Я пялилась на его задницу, пока он не скрылся из виду. Черт.

Покачала головой и улыбнулась Келлеру, который наблюдал за мной со странным выражением на лице.

***

– Святое дерьмо, – застонала я в душе позже этой ночью. Дети, наконец-то, легли спать, а Айрис уснула сразу после кормления. С того момента прошло несколько часов, поэтому я поговорила с медсестрой по телефону, которая знала меня по имени после всех разов, что я звонила насчет Ганнера, она заверила меня, что Айрис может продержаться больше двух часов между кормлениями.

К сожалению, у моей груди не было такой способности. Они были чертовски твердыми, и так сильно болели, что я расплакалась. Взяла молокоотсос, посмотрела на него и осознала, что эта штука не должна быть рядом с девушкой, когда ей так больно. Согласно словам медсестры, теплый душ был следующим подходящим действием, поэтому я позволила горячей воде скользить по моему телу, надеясь, что грудь освободится от небольшого количества молока, и мне станет легче. Казалось, что это не помогло.

– Кейт? – позвал Шейн, испугав меня. Я зашипела, когда коснулась рукой одной из своей груди. Боже, это агония.

– Да? – крикнула дрожащим голосом.

– Ты там уже долго, детка. Все хорошо? – его голос становился ближе.

– Да, я выйду через минуту, – отозвалась я.

Должно быть он услышал что-то в моем голосе, потому что через секунду отдернул шторку немного и просунул голову в укутанную паром душевую.

– Что не так?

Я повернулась к нему и прикусила щеку изнутри, когда его глаза расширились.

– Иисус Христос! – сказал он. – Какого хрена?

– Айрис не голодна, – шмыгнула я носом. – Они так болят.

Он скрылся за занавеской и через минуту залез в душ голый, уставившись на мою грудь.

– Внимательно смотри, – пошутила я, указывая на «девочек». – Ты больше никогда не увидишь их такими торчащими, – последнее слово было почти сопровождено рыданием.

– Боже, они выглядят....

– Отвратительно, – перебила я, кивнув. Голубые вены ярко выделялись на бледной коже. Казалось, будто я нарисовала их острым карандашом.

– Болезненно, – поправил он тихо. – Ты говорила с медсестрой?

– Она сказала принять горячий душ, – ответила я раздраженно, отпрянув, когда он поднял руку, чтобы прикоснуться ко мне. – Очевидно, от этого нет толку. Ты, возможно, захочешь уйти. Я не брилась... Боже, не знаю… Уверена, что «девочки» скоро взорвутся, отчего кровь и молоко будут по всей ванной.

– Уверен, что они не взорвутся, – сказал он в ужасающем изумлении.

– Я даже не уверена, что смогу заставить Айрис есть в таком состоянии. Они останутся такими навсегда, – я покачала головой. – И у меня ужасное чувство дежавю. Такого не было прежде?

– Другой душ, – сказал он серьезно. – И в последний раз ты наблевала мне на ноги.

– Всегда, пожалуйста, – сказала я сухо. – Боже, это так позорно.

– Нет, рвота – позорно. А это нет.

– Столь же позорно.

– Нет. Дерьмо. Ты, правда, не брилась, – сказал он, глядя вниз.

– Боже, Шейн! Убирайся! – зашипела я, прикрывая промежность руками и поморщившись, когда внутренние поверхности моих рук коснулись груди сбоку.

– Перестань, – нахмурился он, убирая мои руки, не отрывая от меня взгляда. – Твои волосы там рыжее.

Он провел пальцами по моей лобковой кости и мой желудок сделал сальто.

– Сосредоточься, Дирк Дигглер (прим. перев. Порноактер)

– Я сосредоточен, – он снова посмотрел мне в глаза. – Что мы делаем?

– Не знаю! Я торчала в этом гребаном душе вечность, – я подняла руку со сморщенной от воды кожей к лицу. – Мои пальцы могут никогда не восстановиться.

Он поцеловал мои пальцы, в его глазах плясали озорные огоньки.

– Стой неподвижно, – пробормотал он, поднимая руки и нежно проведя пальцами по моей груди. Не было больно, но я все еще была напряжена и не двигалась, просто на всякий случай.

– Ауч, – сказал он тихо, подняв голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Есть что-то похуже, чем «ауч»?

– Гребаный сукин сын.

– Да, очень хорошо описывает, – слегка хохотнула я.

Он скользил пальцами в ложбинке, между моими грудями, и наклонился, чтобы медленно меня поцеловать, обнимая меня. Я так сильно хотела к нему прильнуть, но понимала, что это будет невероятно больно.

– Стой неподвижно, – напомнил он мне в губы, затем отстранился.

Прежде чем я осознала, что происходит, Шейн обхватил ртом один из моих сосков. Я дернулась, но его руки держали меня, когда он медленно всосал сосок несколько раз. Когда он, в конце концов, отстранился, я видела, что на его лице играла улыбка триумфа. Затем он наклонился к другому соску и повторил свои действия.

Когда он закончил, молоко медленно стекало по моему туловищу, смешиваясь с охлажденной водой из душа.

– Святое дерьмо.

– Я все исправил, – сказал он гордо, поднимая руку и нежно массируя мою грудь.

– О, боже мой, уже намного лучше, – застонала я, в облегчении закрыв глаза. – Спасибо. Было очень странно, но спасибо.

– Почему странно? – спросил он со смехом, и мои глаза почти вылезли на лоб.

– Ты только что сосал молоко из моей груди.

– В отличие от сосания его из других мест? – спросил он, приподняв бровь.

– О нет. Грудное молоко. В твоем рту.

– И?

– И что? Грудное молоко в твоем рту! – чем больше я говорила, тем больше мое лицо краснело.

– Кэти, мое лицо было у твоей киски, – ответил он резко, и моя челюсть в шоке отвисла. – Мой рот был повсюду на твоем теле. Немного грудного молока ничего не значит.

– На что оно похоже? – спросила я почти бессвязно.

– Немного сладко, – сказал он, склонив голову набок. – На самом деле ни на что.

– Ха.

– Чувствуешь себя лучше?

Я подняла руку, чтобы потереть грудь.

– Да, черт. Гораздо лучше, – выдохнула я.

– Хорошо.

Он быстро наклонился и страстно меня поцеловал, его пальцы опускались по моему телу, пока не достигли волос между моих бедер.

– Так чертовски сексуально, – пробормотал он, немного дальше скользя рукой между моих ног. – Какого хрена это так сексуально?

– Потому что ты едва ли видел женщину с лобковыми волосами? – спросила я, пытаясь удержать равновесие, когда его пальцы нашли мой клитор.

– Ты такая чертовски сочная сейчас, – застонал он, облизывая мой рот. – Боже, как только ты перестанешь кормить грудью, я сделаю так, что ты снова забеременеешь. Мне нужно больше времени с тобой, когда ты такая.

– Полегче, приятель, – ахнула я, задрожав, поскольку вода стала из прохладной холодной. – У нас уже пять детей. Достаточно.

Он потянулся позади меня и выключил душ, прежде чем я закончила говорить, затем вытянул руку и отдернул занавеску.