Текст книги "Раскрепощение"

Автор книги: Николь Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

12

В День святого Валентина Бет проснулась под шум бушующей за окнами метели, засыпавшей все вокруг толстым слоем снега. Она разбудила Тома, призывая его полюбоваться этой фантастической картиной вместе с ней, а затем, лежа обнаженными, они обменялись подарками к Дню святого Валентина. И пусть Том не вручил ей своего настоящего, как он называл его, подарка, Бет ни на что не променяла бы ни одной минуты этого невероятного утра.

Бет поняла, что не страсть творит чудеса, давая возможность паре вновь обрести утерянную близость, а волшебное осознание того, что тебя любят. И что ты любишь… В отупляющей обыденности повседневной жизни это понимание постепенно теряется, а здесь, в этом благословенном приюте, предусмотрено все, чтобы любящие увидели и почувствовали друг друга, не отвлекаясь на каждодневную суету. Бет наконец догадалась, почему посещение суперклуба оказало столь глубокое воздействие на двух ее пациентов. Она не только сделает запись об этом открытии в своем журнале идей, но и посоветует кое-кому из своих пациентов, а также знакомых нанести сюда визит.

Теперь Бет чувствовала себя любимой. Всю прошедшую ночь. Никто и никогда еще не любил ее так. Близость с Томом открыла Бет глаза и на ее истинные чувства к нему.

К тому времени, когда они направились в фойе для встречи с собиравшимся брать у них интервью Байроном Торном, Бет поняла, что возникшее у нее незнакомое ощущение, усиливающееся при каждом взгляде на Тома, означало, что ее чувства к нему обрели такую глубину, какой она себе не могла и представить.

К ее изумлению, осознание этого не испугало ее. Удивило, да. Она всегда гордилась своей самоуверенностью, тогда как, похоже, она обладала исключительной способностью к самоотречению. И еще она испытывала приятное возбуждение. И если это возбуждение являлось неотъемлемой частью длительных отношений, то она, определенно, долгое время лишала себя чего-то невероятного.

Страха она больше не испытывала. Осознание глубины своих чувств к Тому лишь заставляло ее волноваться, окажется ли она действительно способной связать себя обязательствами. Уверена ли она, что способна связать себя обязательствами с ним, когда она так долго лгала себе самой? Ответа у Бет не было, но она размышляла над этим вопросом, сидя в ресторане за столиком у окна, выходящего в фойе, и наблюдая за беседующим с фотожурналистом Томом.

– Твоя очередь, Бет, – неожиданно раздался голос Тома, и, подняв глаза, она обнаружила его сидящим за столом напротив себя.

Бет была так занята своими мыслями, что, даже не спуская с Тома глаз, совершенно не заметила, как он покинул фотожурналиста.

– Как все прошло? – Она заставила себя произнести это спокойно.

– Он мне понравился. Он не задавал бестактных вопросов, поэтому, думаю, волноваться об умышленных искажениях не следует. И все же я попросил его прислать нам статью, прежде чем она пойдет в печать. На всякий случай.

– Он не возражал?

– Нет, он даже предложил прислать нам копии всех сделанных им фотографий в качестве компенсации за потраченное на него время.

– Прекрасно. – Бет для поддержания сил сделала последний глоток кофе и встала.

– Кстати о прекрасном. – Том схватил ее за руку прежде, чем она успела уйти. – Я сказал много хорошего о тебе.

Его дыхание, словно порыв знойного ветра, обдало ей ладонь, напомнив, что под юбкой и колготками на ней надет пояс целомудрия. И прошлой ночью этот пояс определенно сослужил добрую службу. Пусть они с Томом и не занимались любовью, но они наполнили новым содержанием понятие предварительных любовных игр. Блеск в глазах Тома свидетельствовал, что он по-прежнему находится под впечатлением, и, к своему крайнему смущению, Бет почувствовала, как румянец заливает ее щеки.

– Я тоже скажу о тебе много хорошего.

К сожалению, Бет не нашла желанной безопасности в интервью с Байроном Торном. Хотя она и согласилась с оценкой Тома – Байрон оказался профессионалом, с ним было легко говорить, – их беседа представляла опасность для душевного покоя Бет.

Том, по-видимому, посвятил журналиста во все сложности их отношений, и Байрона Торна весьма интересовало, как суперклуб и провозглашенная его администрацией способность вдохнуть романтику в любые отношения помогла Бет осуществить переход от дружбы к роману с Томом.

Ей не осталось ничего иного, как честно отвечать и надеяться, что в своей статье он подвергнет цензуре кое-какие из допущенных ею вольностей.

– Здесь трудно не думать о романтике. Это невероятное место. Создается впечатление, что действительность перестает существовать, и на первый план выходит желание быть вместе и любить.

– Что именно создает у вас такое впечатление?

Бет усмехнулась.

– Все. Вы внимательно рассмотрели праздничное убранство к Дню святого Валентина?

Байрон покачал головой, и Бет, вскочив на ноги, жестом пригласила его последовать за собой к декоративной композиции из растений.

– Присмотритесь, – предложила она.

Байрон Торн последовал ее совету, и Бет удовлетворенно кивнула, заметив, как его брови поползли вверх.

– Именно об этом я и говорю. Чувственность и романтика здесь повсюду. Думаю, суперклуб и его персонал проделали огромную работу, чтобы влиять на чувства своих постояльцев блюдами в ресторане, обстановкой, романтическими номерами – всем. Даже телевизионными программами. Здесь я не могу не думать о романтике и сексе.

– Отлично сказано. – Байрон улыбнулся. – Итак, Бет Джонсон, не кажется ли вам, что суперклуб помог вам обрести любовь?

Вот это вопрос!

Любовь… А как иначе можно назвать то, что она сейчас испытывает? Том оказался достаточно умен, чтобы своими действиями заставить ее осознать то, чего сама она не смогла увидеть. И он так любит ее, что готов ждать, пока она сама не разберется со своими проблемами.

– Учитывая, с каким восхитительным мужчиной я приехала сюда, я едва ли могла не влюбиться.

Байрон просиял.

– Можно мне будет процитировать вас?

Бет бросила взгляд в сторону ресторана, заметила Тома, листающего газету – несомненно, в поисках раздела новостей бизнеса, – и ощутила, как тело ее наполняется теплом…

– Да.

Байрон сновал по фойе, передвигая мебель в попытке создать обстановку, призванную отразить полную очарования атмосферу этого места. Он усадил Бет и Тома на пол между декоративной композицией из растений и камином, и Бет заинтересовало, попадут ли в кадр эротические статуэтки.

– Отлично, улыбайтесь, – проинструктировал их Байрон. – Давайте, неплохо бы вам выглядеть повеселее для вашей первой фотографии в День святого Валентина в качестве официально провозглашенной пары.

Официально провозглашенной пары? А если их первая фотография в этом качестве окажется и последней? Если даже с помощью Тома ей не удастся усвоить, что значит брать на себя обязательства? Ведь, в конце концов, ее отец так этого и не усвоил?

Но сможет ли она оставаться спокойной, зная, что другая женщина фотографируется с Томом в День святого Валентина, просыпается рядом с ним каждое утро, делит с ним радости и невзгоды, отдает ему свою любовь и даже рожает от него детей? Сможет ли она довольствоваться ролью доброй тетушки Бет, зная, что у нее могло быть все это, если бы только она оказалась более уверенной в себе и доверилась Тому?

Нет, нет, нет!

Она не сделает выбора, сделанного ее отцом. Она справится с этой проблемой с помощью Тома, ибо не хочет будущего без него, не хочет даже думать, каким пустым оно окажется.

13

– Я не такая, как мой отец.

Том закрыл дверь и, войдя в номер, отметил, что горничная успела побывать здесь во время их недолгого отсутствия. Неужели обслуживающий персонал прячется в коридоре, ожидая, пока гости покинут свой номер?

– Кто говорит, что ты такая, как твой отец? – спросил он, приближаясь к расхаживающей взад-вперед вдоль окон Бет. – Я хочу сказать, что у тебя действительно его глаза и волосы, но это, пожалуй, все…

– Я имею в виду не внешнее сходство, а свое поведение. Свою боязнь брать на себя обязательства. – Она тяжело вздохнула. – Я всегда испытывала отвращение к его поступкам по отношению к нам с мамой, к самому себе, к его постоянным исчезновениям, но сама я все время делала то же самое, за одним лишь исключением. Не подпуская к себе никого слишком близко, я никогда никого не пыталась обольстить иллюзиями. – Она беспомощно пожала плечами. – Ну, во всяком случае, я так думала.

– О! – Том понял, что она говорит о нем, и присел на подлокотник кресла. Приходилось признать, что, хотя ему самому не пришло в голову провести подобной параллели, ее оценка была не лишена смысла. – Это твое мнение как профессионала?

– Оно настолько профессионально, насколько может быть таким, учитывая, что я анализирую свои собственные поступки. А это всегда сложнее, чем судить о других.

Выдавив из себя улыбку, Бет возобновила свое хождение, продолжая, затаив дыхание, размышлять, почему она не решалась связать себя обязательствами и боялась посмотреть правде в лицо.

Том молча следил за ней, спрашивая себя, чем вызвано подобное прозрение, если его самого состоявшееся интервью ни в малейшей степени не обескуражило. Когда ему стало казаться, что он наконец смог связать воедино все нити ее довольно бессвязной тирады, Бет заявила:

– И именно поэтому я не смогла понять, что люблю тебя. Ты был уже и без того слишком важен для меня, и я не сумела догадаться, что ты можешь оказаться мне еще нужнее, чем есть. На самом деле я сравнивала с тобой каждого мужчину, с которым встречалась. Ты представлялся мне идеалом, поэтому ни у одного из них не было шансов. И я мечтала о близости с тобой, но даже себе самой не осмеливалась в этом признаться, тщательно стирая из памяти свои ночные фантазии. Я не смела открыто желать близости с тобой, потому что боялась испортить наши отношения…

Она любит его?

Том, стараясь обрести ясность мысли, потряс головой, заморгал и уставился на Бет. Неужели она только что призналась, что любит его? Он не мог получить подтверждения этому непостижимому откровению, ибо она продолжала без умолку тараторить. Губы ее шевелились, но он не мог понять, о чем она говорит.

– Ты сейчас сказала, что любишь меня? – переспросил он.

Подобно собирающимся перед грозой тучам, смущение появилось на лице Бет, она насупила брови, словно пыталась вспомнить, о чем говорила.

Сердце Тома бешено забилось.

Насупленные брови Бет вдруг разгладились, и она подняла на него свои прекрасные зеленые глаза.

– Да, Том. Я люблю тебя. Я думала, что ты уже догадался об этом. Я хочу сказать, что ведь именно ты заявил мне…

– Да, но одно дело догадаться, и совсем другое – услышать от тебя это признание. – Неужели этот дрожащий голос принадлежит ему?

Бет улыбнулась.

– Я всегда знала, что люблю тебя, как своего самого дорогого друга, но на самом деле я люблю тебя намного больше.

Том мог лишь изумленно смотреть на нее. Услышав слова, которые всегда мечтал услышать, он лишился дара речи.

Улыбка засияла на лице Бет. Он был таким растерянным сейчас, как мальчишка… Ее любимый…

– Я люблю тебя, Том.

– И что же заставило тебя понять это? – наконец удалось вымолвить ему.

– Байрон Торн. – Бет всплеснула руками и покачала головой. – Сидя перед объективом его камеры, я поняла, что если и на этот раз отступлюсь, то мое место может занять другая женщина.

– Нет никакой другой женщины, Бет. И никогда не было.

– Это правда? – Она с сомнением посмотрела на него.

– Ни одна другая женщина не занимала мое сердце. Давным-давно я решил ждать тебя, а я терпеливый человек.

– Слишком терпеливый. – Она ринулась в его объятия с такой быстротой, что Том не удержался на подлокотнике кресла и соскользнул на сиденье. Но перед этим руки его успели сомкнуться у нее на талии, и он потянул Бет за собой, ощущая каждый изгиб ее тела.

– Не означает ли это, что ты готова попробовать вступить в длительные отношения?

– Я готова сделать первый шаг, – испуганно призналась она. – Я не могу обещать, что будет на следующей неделе. Я должна жить сегодняшним днем.

– Программа из двенадцати этапов по преодолению боязни брать на себя обязательства?

Бет отпрянула и строго посмотрела на него.

– Не смей потешаться надо мной. Я не знаю, способна ли я на это. Но я не смогу жить в согласии с собой, если нанесу тебе обиду.

– Ты не нанесешь мне обиды.

– Я сама себе не верю.

Застывшая на ее лице мука дала Тому понять, что Бет говорит правду, и впервые в жизни он не знал, чем может ей помочь.

– Я прошу всего лишь попробовать, Бет. – Он хотел получить ее навсегда, но придется идти к этому, делая шаг за шагом, если это нужно, чтобы Бет научилась верить себе. Четвертый этап – поддержка.

– Тебе придется помочь мне, – жалобно попросила она.

Обвив руками талию Бет, он прижал ее к себе и стал искать ее губы.

– Я смогу помочь тебе.

Их губы встретились, и они оба ощутили, что этот поцелуй знаменует собой начало нового этапа в их совместных усилиях обрести друг друга.

– Но, Том, что, если я не смогу этого сделать?

От неуверенности голос ее дрожал, и Тому захотелось сказать, что он верит в нее вопреки ее неверию в собственные силы. Но вместо этого он предпочел вселить в нее надежду. Он добавит свой собственный этап в создание их прочных отношений. Шестой этап – вера.

– Бет, тебе всегда удавалось все, что ты задумывала, и вместе мы сможем добиться чего угодно. Мы всегда были способны на это. Подумай о том, как крепка наша дружба и как нам хорошо любить друг друга… – Он умолк и провел губами по ее губам, но Бет вдруг отпрянула от Тома, чуть не упав с его колен.

– Ключ!

– Что?

– Ключ от пояса целомудрия, – проговорила она.

– Что с ним такое? – Том не понимал, о чем она говорит, но не мог не заметить, как глаза ее расширились от ужаса.

– Потребуется время убедиться, способна ли я связать себя обязательствами, а я не собираюсь носить эту штуку неизвестно сколько. – Она дернула пальцами красную кожу пояса. – Разве мы не можем заняться любовью до того, как я представлю тебе доказательства, что я – твоя навеки?

– Куда ты дела ключ, приняв душ? – с кривой усмешкой спросил Том.

– Я положила его обратно тебе в карман. Сейчас принесу.

Соскользнув с колен Тома, она плавно поднялась и направилась в другой конец комнаты, покачивая бедрами, и у Тома возникло такое чувство, словно Купидон успешно справился со своей задачей, пронзив Бет стрелой любви. Этот День святого Валентина он не забудет никогда.

Он следил, как она ищет в одном кармане его брюк, затем в другом, выворачивает их наизнанку, и лицо ее при этом приобретает угрюмое выражение.

– Что случилось?

– Ты вытащил ключ из кармана?

– Нет.

– Странно, потому что его там нет. Должно быть, он выпал.

Опустившись на колени, Бет, предоставив Тому возможность любоваться своими округлыми ягодицами, принялась ползать, заглядывая за кресло, под край ковра и за ширму.

– Том, я не могу его найти, – наконец заявила она, сидя на корточках и озадаченно глядя на него.

– Давай я помогу тебе искать. – Он поднялся с места.

– Говорю тебе, его здесь нет.

Том опустился рядом с ней и быстро убедился в справедливости слов Бет. Ключ как сквозь землю провалился.

– А запасной ключ не прилагался?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, только тот, что я дала тебе.

– Так… Он должен быть где-то здесь… Возможно, он провалился в кресло. – Сняв с кресла подушку, он обыскал все щели в обивке. Безуспешно. – Может быть, один из нас случайно пнул его ногой куда-нибудь.

– Ты ведь не думаешь, что горничная… О, Том, а если он попал в пылесос?

– Не паникуй. Мы спустимся в магазин и найдем другой. Это типовой замок. В магазине наверняка должен быть еще один пояс целомудрия с ключом, который подойдет.

Вскочив на ноги, Бет возмущенно взглянула на него.

– Ведь мы только что были внизу. Разве ты не заметил, что все магазины рано закрылись по случаю Дня святого Валентина? – Не дав ему ответить, она продолжила: – Я не собираюсь просить открыть магазин, чтобы все узнали, что я застряла в этой штуке.

– Дай-ка мне взглянуть. – Том знаком предложил Бет поднять юбку. – Должен быть способ снять его. Возможно, мне удастся взломать замок.

Сделав серьезное лицо, чтобы Бет не могла обвинить его в легкомысленном отношении к ситуации, он, тем не менее, наслаждался зрелищем ее длинных обнаженных ног и округлых бедер, когда она подняла юбку.

Просунув палец под пояс, Том убедился, что тот прилегает слишком плотно к коже Бет, и потому не стоит даже пытаться освободить ее от него с помощью силы. Тот, кто создал эту чертову штуку, наверняка знал свое дело.

– Кожа слишком толстая для ножниц, но я, пожалуй, мог бы перервать ее с помощью кусачек.

– Они случайно не завалялись у тебя в чемодане? – В голосе Бет слышались истеричные нотки. – Потому что я не собираюсь звонить по номеру девятнадцать и объяснять свои трудности Дереку, а Джино не позволит мне голодать, пока я не похудею настолько, чтобы пояс сам с меня свалился.

Памятуя о том, как Бет стояла в душе, пока не посинела от холода, Том предпочел не спорить.

– Ладно, не капризничай. Мы не станем звать на помощь. Давай лучше еще поищем. Он должен быть где-то здесь.

Яростные поиски не увенчались успехом, ключ так и не нашелся. В конце концов Том позвонил и спросил, не находила ли горничная ключа во время уборки номера, но получил отрицательный ответ. Ключ, похоже, испарился.

Все возможности избавиться от пояса без посторонней помощи были исчерпаны, но Бет и слышать не хотела о звонке в хозяйственную службу.

Том решил прибегнуть к иной тактике.

– Эта штука не рассчитана на длительное ношение, так? Я хочу сказать, как же ты должна… ну ты понимаешь? – Том произнес это небрежным тоном, но все же постарался заставить Бет реально оценить ситуацию.

Бет, покраснев, нахмурилась, и он понял, что до нее дошел смысл его озабоченности относительно пользования туалетом. Учитывая, сколько она выпила утром кофе…

– Как ты успел заметить, его можно немного сдвинуть, – рявкнула она. – Я справлюсь.

– А не попытаться ли нам самим найти кусачки? – Ничего иного ему в голову не приходило. Но он не собирался позволить Бет оставаться в поясе целомудрия тогда, когда мог наконец заняться с ней любовью. – Помнится, вчера по пути к пруду мы проходили мимо сарая, где хранятся инструменты.

– Отличная мысль! – воскликнула Бет, устремляясь за курткой к вешалке.

Том надеялся, что это именно так.

– Мисс Ди! Вам не положено находиться в кабинете сегодня. Ведь сегодня не только День святого Валентина, но и ваш день рождения.

– Входи, Лаура. Похоже, сегодня никто никуда не пойдет.

Долли повернулась и отошла от окна своего кабинета, выбранного ею главным образом за открывающийся из него прекрасный вид на окрестности, покрытые сейчас девственно-белым слоем недавно выпавшего снега.

Увидев, что Лаура пришла не одна, Долли улыбнулась.

– Привет, Анна. Я могу то же самое сказать и о вас двоих. Сегодня еще и воскресенье. Не положено ли вам находиться дома, в кругу семьи?

– В то время как арбитр из Всемирной ассоциации путешествий собирается брать интервью у Купидоновой парочки? – с неподдельным ужасом в голосе спросила Лаура. – Слава богу, вчера я догадалась остаться в одном из номеров, ведь дороги по-прежнему занесены снегом. Сегодня я бы не добралась сюда.

– Ты тоже, Анна? – Долли подозревала, что ответ ей известен.

– Долг зовет, – ответила та.

Долли обошла вокруг стола и, усевшись в кресло, знаком предложила им сесть напротив.

– Ты остаешься на празднование дня рождения мисс Ди, не так ли, Анна? – Лаура присела в кресло. – Джино сообщил, что у него все будет готово к трем часам.

– Конечно. Ни за что не пропущу праздника Долли.

Лаура, похоже, испытала облегчение, а Долли едва сдержала улыбку, понимая, что Лаура, как новый человек в команде, еще не успела узнать, что объединенное торжество по случаю ее дня рождения и праздника святого Валентина стало в их коллективе традицией, заложенной Джино много лет назад.

Анна, видимо, тоже поняла это, потому что вытащила из кармана какой-то предмет.

– Я принесла тебе подарок. – Она подняла крохотный золотой ключ, и изумленное выражение лица Лауры стало свидетельством невиданной важности этого подарка.

– Что он открывает? – заинтересовалась Долли.

– Господи! – Лаура вскочила с кресла и, опершись обеими руками на стол, уставилась на Долли. – Помните, что я вчера вечером отправила в номер Купидоновой парочки? Это тот самый ключ.

– Единственный ключ?

Они обе взглянули на Анну, торжествующе помахивающую ключом и улыбающуюся в подтверждение высказанного предположения.

Долли откашлялась, пытаясь заставить слушаться голосовые связки, которые вдруг стали напоминать туго натянутые струны.

– Только не говори мне, что ты заставила горничную стащить ключ из номера.

Анна самодовольно посмотрела на нее.

– Видишь ли, до сих пор ты позволяла кое-кому подобные вольности…

– Только потому, что рассчитывала на твой трезвый ум, способный оградить нас от судебного преследования.

– Конечно. – Анна вызывающе вскинула голову. – Поверишь ли, этот ключ лежал на ковре у всех на виду. Должно быть, выпал у парня из кармана, когда он бросил свои брюки на кресло.

– Ты заходила в номер вместе с горничной?

– Нужен же был свидетель на случай судебного разбирательства, ведь так?

Ошеломленная столь дерзким поступком всегда проявляющей благоразумие Анны, Долли уставилась на нее, и тут в дело вмешалась Лаура, предоставляя так необходимую сейчас Долли возможность собраться с мыслями.

– Я считала, что весь смысл нашей игры – помочь этой парочке полюбить друг друга. И как же прикажешь им сделать это, если они не смогут заняться сексом, потому что ты взяла ключ?

Анна похлопала ее по руке.

– Верь мне, Лаура. Я создаю спрос. Когда ты сообщила мне, что мисс Джонсон купила пояс целомудрия в качестве подарка на День святого Валентина своему молодому человеку… Конечно, мы не хотим, чтобы что-то препятствовало Купидоновой парочке заниматься сексом, но раз им что-то мешает… их нужно подтолкнуть к этому. – Она повернулась к Долли. – Я разговаривала с продавщицей магазина, и та сообщила мне, что эти пояса изготовлены из специально обработанной кожи, а это означает, что Купидоновой парочке не удастся разрезать его обычными ножницами. Дерек обещал уведомить нас, когда они обратятся к нему за инструментом. А это повышает ставки, не правда ли?

Анна многозначительно подняла брови, и Долли непременно бы что-то сказала – хотя понятия не имела, что именно, – если бы в этот самый момент в дверь не протиснулся Джино.

– Дерек сейчас сообщил по рации, что застал Купидонову парочку в сарае с инструментами, куда они тайком проникли.

– Ну, что я вам говорила?! – воскликнула Анна.

– Они попросили у него кусачки? – К своему изумлению, Долли обнаружила, что может говорить.

Джино отрицательно покачал головой.

– Нет, и они там их не найдут. Дерек спрятал свои инструменты. Он сказал им, что в северной части парка есть магазин скобяных изделий, и он, возможно, работает в воскресенье.

– Там нет никакого магазина…

– Но там есть коттедж, его дверь открыта, и в нем приготовлено все необходимое, чтобы они могли очень мило скоротать ночку вдвоем, – заявила Лаура, уловив значение подобного поворота событий.

– А как же быть с возникшей у них проблемой? – Долли указала пальцем на ключ в руке Анны, привлекая внимание к имеющему место факту, о котором, похоже, все забыли. – Купидоновой парочке не удастся насладиться сегодняшней ночью, если только Дерек не даст им кусачки.

– Он оставил их в коттедже, – сказала Анна. – Видите, все складывается превосходно. Не стоит волноваться.

– Дерек услал Купидонову парочку в такую метель неизвестно куда, а ты считаешь, что нам не следует волноваться? – Долли могла предположить такое безрассудство у кого угодно из своих подчиненных, но только не у Анны. – Скажи-ка, а как они доберутся туда? Нет, позволь мне самой догадаться. Ты взяла у них ключ, а Дерек заменил его ключом от снегохода. – Заметив утвердительный кивок Анны, Долли спросила: – А какая у нас есть гарантия, что они доберутся до коттеджа, а не направятся случайно в глубь парка, заблудятся и замерзнут насмерть?

– Не волнуйся, – сказала Анна. – Дерек позаботился о снегоходе. Далеко им не уехать.

– Интересно, что он сделал? Снабдил снегоход специальным устройством, позволяющим выбрать верное направление?

По самодовольной улыбке Анны Долли поняла, что той вся эта суматоха доставляет огромное удовольствие.

– Нет, но они найдут верное направление. На улице метель, а они не идиоты. И вы должны признать, что им уж больно не терпится заняться любовью, раз они решились выйти из помещения в такую погоду.

– Это верно, мисс Ди, – успокоила Долли Лаура. – Никто из нас не ожидал, что мисс Джонсон попросит меня вчера прислать ей пояс целомудрия. Мы не на это надеялись.

– Верно, мы надеялись не на это. – Долли надеялась на признания этой парочки в вечной любви и заказ на проведение свадьбы в суперклубе, а вовсе не на кражу, заговор и угрозу безопасности гостей.

Как случилось, что их план столь печальным образом расстроился?

Все выжидающе смотрели на нее.

Долли потерла пальцами виски, пытаясь унять появившуюся головную боль. Она вовсе не предполагала, что ей придется праздновать свой день рождения с подчиненными, которые, похоже, обезумели. В лучшем случае суперклуб лишится своей репутации. В худшем – она и ее сотрудники окажутся за решеткой. И, что уж совсем никуда не годится, ей наверняка придется делить камеру с Анной, которая явно лишилась рассудка.

– У них ведь есть рация? – спросила она.

Лаура улыбнулась.

– Я им вчера вручила ее.

– Но мы намерены отвечать им, если только они действительно окажутся в беде, – добавила Анна.

Долли терзало неприятное чувство, что, если кому-то сейчас и грозит настоящая беда, так это ей и ее вышедшим из повиновения подчиненным.