Текст книги "Пленница страсти"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Часть третья
Страсть сердца
Глава 19
Он выпытывал мои самые сокровенные секреты.
– Ну когда же мы наконец приедем? – спрашивал Гарри уже в третий раз, разглядывая из окна кареты окраины Сассекса.
Аврора не могла сдержать улыбки, видя, с каким нетерпением мальчик хотел оказаться дома. Они выехали из Лондона ранним утром всего несколько часов тому назад, но Гарри хотелось поскорее приехать.
– Уже недолго.
– Ты ведь поговоришь с мамой, Рори? Ты не позволишь ей ругать меня?
– Да, конечно. Я ведь пообещала тебе и сдержу слово. Но думаю, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Она будет слишком рада твоему приезду, чтобы злиться.
В этот момент Гарри увидел Николаса, скачущего верхом возле кареты.
– Хотел бы я ехать на лошади, как мистер Деверилл, вместо того чтобы сидеть здесь.
– Ты ведь сам сказал, что у тебя болит грудная клетка и ты не сможешь ехать верхом, или ты уже забыл?
Мальчик вздрогнул, вспомнив недавние события, и Аврора была рада такой реакции. После того как его избили на пристани, Гарри поклялся больше никогда не убегать, и ей показалось, что он говорит от чистого сердца. Мальчик провел два дня на корабле Николаса, где работал весь день, и убедился в том, что не хочет быть моряком.
Эти два дня показались Авроре вечностью, но она пообещала Николасу, что не будет вмешиваться. И, как он и предсказывал, Гарри действительно передумал служить матросом на торговом корабле.
Но Аврора напомнила, что, когда Гарри вырастет, он сможет купить собственный флот, и настроение мальчика моментально улучшилось. Он тут же решил провести оставшиеся до этого годы в Сассексе с матерью, по которой он очень скучал, и решил, что, возможно, она не была такой уж невыносимой, как ему тогда казалось.
Сейчас Аврора везла мальчика домой, а Николас охранял их в дороге. Ей тоже хотелось скакать верхом в этот солнечный летний день, а не сидеть в душной и пыльной карете. Но она знала, что, во-первых, нужно составить компанию Гарри, а во-вторых, лучше держаться от Николаса на расстоянии, словно он и вправду лишь друг семьи. Тогда никто не догадается о настоящем плане. Доставив Гарри, они направятся в сторону Лондона, но остановятся в Беркшире и проведут там две недели, как и договаривались.
До сих пор Авроре удавалось отвлекаться на что-то, но теперь, когда они приближались к местам, где прошло ее детство, она была искренне рада болтовне Гарри, которая отвлекала ее от грустных мыслей. Впервые в этом году она приехала домой. После смерти Жоффрея Аврора в основном жила в Лондоне – так было легче избежать болезненных воспоминаний, связанных с ним. Уплыв с кузеном на Карибские острова, она еще больше увеличила расстояние между прошлым и настоящим.
Как же с тех пор изменилась ее жизнь! Она вышла замуж и овдовела, а затем узнала, что ее муж жив… Она стала настоящей женщиной, изучив науку страсти в руках опытного любовника. Ник был полной противоположностью Жоффрею, к которому она была так привязана.
Путешествие навеяло грустные воспоминания о ее первом женихе.
Аврора поежилась. Она старалась не думать об отце. Поместья семей Марч и Эверсли находились близко друг к другу, на расстоянии всего нескольких миль, но у нее не было повода заглянуть к отцу, ведь он сам отказался от нее и запретил ей появляться в его доме.
Однако Аврора не могла забыть его угроз. Вскоре она будет очень сильно нарушать моральные нормы. Ее отец пришел бы в ярость, узнав, что она собирается провести две недели наедине с Николасом. Даже сейчас Аврора знала, что ходит по лезвию бритвы, не взяв с собой служанку под неубедительным предлогом, что она едет ненадолго.
Но, по крайней мере, об одном Аврора могла не беспокоиться – она не забеременела от Николаса. У нее была менструация на прошлой неделе, как и положено, и Аврора решила, что теперь будет соблюдать меры предосторожности.
– Итак, в какую игру сыграем? – спросил Гарри, когда Аврора достала из сумочки колоду карт.
Прошел почти час, и они наконец повернули на мощеную дорожку, ведущую к поместью Марчей. К этому времени Гарри уже не мог спокойно сидеть на месте. Его мать, леди Марч, вышла встретить их, как только карета остановилась у огромного здания, выложенного из кирпича.
Графиня горячо обняла сына, а затем тепло поприветствовала Аврору. Леди Марч стала близким другом Авроры, когда та лишилась матери, и они обе оплакивали смерть Жоффрея. Но сейчас, когда Николас наблюдал за ними, Аврора заставила себя забыть о печали и представить их друг другу.
Рассыпаясь в благодарностях, леди Марч схватила протянутую Николасом руку обеими руками.
– Гарри столько о вас писал, мистер Деверилл. Мы перед вами в долгу.
– Не стоит благодарности, миледи, – вежливо ответил Николас.
– Ну что вы, вы так много для нас сделали. Гарри нужно почувствовать влияние мужчины…
Она проглотила слезы и заставила себя улыбнуться.
– Вы останетесь на ночь? – спросила она Аврору.
– Спасибо, но нам нужно ехать.
– Тогда хотя бы поешьте. Ты просто обязана рассказать мне последние лондонские сплетни. Сейчас я редко выезжаю, ты же знаешь. Заходите в дом. Гарри, пойдем с нами…
Пока слуги накрывали на стол, они сидели в гостиной. Леди Марч не отпускала Гарри от себя, словно боялась, что он испарится, но как только они поели, Гарри, едва дождавшись разрешения встать, попросил извинить его и позволить ему пойти в конюшни к своим лошадям.
Его мать остановила его, отчитав за отвратительное поведение в присутствии гостей.
– Но Рори ведь не гостья, мама, – заявил Гарри.
– И все же я хочу, чтобы ты попросил прощения у нее и у мистера Деверилла.
– Прошу прощения, – улыбаясь до ушей, сказал Гарри.
– А еще неплохо было бы поблагодарить Аврору за ее гостеприимство, ведь она позволила тебе пожить у нее, – строго добавила леди Марч.
– Спасибо, Рори.
Вернувшись к столу, Гарри крепко обнял Аврору, пожал руку Николасу и выбежал из комнаты.
Леди Марч покачала головой и вздохнула.
– Иногда у меня такое впечатление, будто мне его подкинули. Он так не похож на своего брата Жоффрея…
Она виновато взглянула на Николаса.
– Теперь моя очередь просить прощения, мистер Деверилл. Для матери очень нелегко потерять ребенка. Как и для невесты – потерять своего жениха, – добавила она, взглянув на Аврору.
Ник сочувствующе кивнул, но внутри у него все кипело. Он был не рад этой поездке, ведь она навевала слишком много воспоминаний о его главном сопернике. Аврора возвела покойного лорда Марча на недосягаемый пьедестал, с которого его будет сложно сбросить.
Николас не мог бороться с этим – ему оставалось лишь приложить максимум усилий, чтобы Аврора поскорее забыла Жоффрея. И как только они наконец уберутся отсюда, он сделает для этого все, что в его силах.
Однако до того как они уехали, случилось еще одно событие, которое вызвало у Авроры новые болезненные воспоминания. Они уже собирались уходить, когда леди Марч спросила, не получала ли Аврора в последнее время вестей от своего отца.
– Нет, – ответила она. – Боюсь, после того, как я вышла замуж, мы с ним не в лучших отношениях.
– Насколько я знаю, дела у него идут неважно, – сказала леди Марч. – Как только ты уехала, ему стало сложно удерживать возле себя слуг. Хотя, по моему личному мнению, так ему и надо, ведь он сам распугал их своим отвратительным характером.
Николас увидел, что Аврора обеспокоена услышанным. Однако она не произнесла ни слова до тех пор, пока они не сели в карету. Затем она коснулась руки Ника.
– Прежде чем мы уедем, я хотела бы заглянуть к своему отцу, – глухо сказала она.
Ник удивленно взглянул на нее.
– И чего ты намереваешься добиться этим визитом? Не понимаю, как ты можешь видеться с ним после того, как он обращался с тобой.
– Я не хочу его видеть, но все же он мой отец.
– У тебя слишком обостренное чувство долга, – неодобрительно заметил Николас.
Аврора горько усмехнулась.
– Видимо, да.
– Ты ничего ему не должна, милая. Он сам отказался от общения с тобой.
– Может, и так. Но если я не смогу убедиться, что с ним все в порядке, то совесть будет мучить меня до конца моих дней. Если не хочешь, можешь не идти со мной.
– Да нет, почему же, – зло усмехнулся Николас. – Я рад возможности познакомиться с твоим отцом.
Вскоре после этого они прибыли в поместье Эверсли. Аврора с разочарованием заметила, что прекрасный парк был совсем заброшен. Мощеная дорожка заросла сорняками и была покрыта слоем грязи, клумбы поросли травой, а кусты не были подстрижены.
Сердце Авроры сжималось от страха, когда они с Николасом поднимались по ступеням к входной двери, но она знала, что должна встретиться с отцом. Аврора понимала, что они вряд ли помирятся, да и не хотела этого. Но, хоть он и отказался от нее, все же он был ее отцом, ее плотью и кровью. Аврора не могла просто забыть о его существовании, хоть он и заслуживал этого. Она знала, что должна сделать последнюю попытку. В противном случае она никогда не сможет закрыть эту главу своей жизни. Но втайне Аврора была очень рада, что Николас решил пойти с ней.
Когда он постучал, долгое время никто не открывал, словно дома никого не было. Потом дверь открыл лакей в грязной ливрее. Не узнав его, Аврора сказала, что они пришли навестить герцога.
– Герцога нет дома, – сердито буркнул слуга.
– Его нет дома или он не принимает посетителей?
– Не принимает.
– Я все равно хотела бы увидеть его.
– А кто вы вообще такая?
Аврора горделиво приподняла подбородок, свысока глядя на лакея.
– Я дочь герцога и желаю поговорить с отцом. Будьте так любезны, доложите ему о моем прибытии.
Тот взглянул на Николаса и, решив, что прибывший выше его и, вероятно, сильнее, неохотно выполнил приказ Авроры.
Она грустно огляделась.
– Когда моя мать была жива, здесь было очень красиво, – прошептала она.
Аврора почувствовала, как Николас легонько погладил ее, пытаясь утешить. Он ничего не сказал, но ей показалось, что он одолжил ей частичку своей силы, и она была благодарна за это.
Наконец слуга вернулся и небрежно ткнул пальцем через плечо.
– Его светлость в своем кабинете.
– Я знаю дорогу, – холодно ответила Аврора, проходя мимо него.
Однако, подходя к двери кабинета, она замедлила шаг. Может, глупо было являться сюда? Она рассеянно обхватила живот руками, зная, что ее отец придет в ярость.
Сгорбившись, Аврора вошла в комнату.
Внешний вид отца шокировал Аврору, несмотря на то что леди Марч предупреждала ее. Благородный герцог Эверсли полулежал в кресле. Его одежда была такой же грязной, как и у его лакея, а глаза были мутными и покраснели.
Видимо, он был пьян, потому что, когда он заговорил, речь его была не очень отчетливой.
– Какого черта тебе здесь нужно? Я ведь велел тебе больше не появляться в этом доме.
– Здравствуй, отец, – ровно проговорила Аврора. – Я пришла, потому что леди Марч сказала, что у тебя возникли проблемы.
– Мои проблемы тебя не касаются, неблагодарное отродье.
Он поднес ко рту стакан с портвейном и осушил его одним глотком.
– Ты мне не дочь. Ты пошла против моей воли, выйдя замуж за заключенного-смертника и опозорив меня… Нужно было выпороть тебя.
– Радуйтесь, что не сделали этого, – зловеще отозвался Николас из-за спины Авроры.
Герцог перевел взгляд на него.
– А это еще кто?
Николас холодно улыбнулся.
– Кузен того самого преступника, Брендон Деверилл.
– Убирайся – и ее забери с собой.
Эверсли указал на дверь.
– Я не хочу видеть эту шлюху в своем доме.
Аврора отшатнулась, словно ее ударили, но когда Николас сделал шаг вперед, она схватила его за руку. Слова отца не задели ее, но сильно опечалили.
– Я опозорила тебя, отец? – Она горько усмехнулась. – Надо же. А сколько раз ты позорил меня? Всю жизнь мне приходилось видеть, как ты унижаешь других. Ты правил с помощью страха, избивая невинных людей и приходя в бешенство лишь потому, что твоя каша недостаточно горячая или на твоих ботинках осталась пылинка. Ну что ж, теперь ты, должно быть, доволен жизнью. Больше тебе не придется терпеть непослушание слуг. Ведь все они сбежали от тебя.
Лицо Эверсли покраснело от гнева, и он угрожающе поднялся со стула.
Но Аврора продолжала:
– Мне жаль тебя, отец. Честное слово. Я думала, что в тебе больше гордости. Никогда не предполагала, что ты дойдешь до такой жизни.
– Да как ты смеешь…
Эверсли выругался и замахнулся на Аврору.
Николас со скоростью молнии подлетел к нему. Он схватил герцога за шейный платок, развернул его, заломил ему одну руку за спину и подтолкнул вперед, пока лицо Эверсли не прижалось к стене.
Герцог сдавленно вскрикнул от боли.
– Мне хотелось сделать это с тех пор, как я узнал, какой ты садист, – прорычал Николас.
– Убери… свои поганые руки… от меня! – воскликнул Эверсли.
– А почему? Не нравится испытывать на себе то, как ты обращался с другими?
– Пошел ты к черту… Я прикажу выпороть тебя! Прикажу тебя арестовать… за то, что ты напал на дворянина.
– Попробуй. Но позволь дать тебе добрый совет. Если ты еще хоть раз поднимешь руку на свою дочь, я перережу тебе горло. Если хоть волос упадет с ее головы по твоей вине, я буду преследовать тебя, чтобы убить, как последнего подонка, кем ты и являешься. Ты не проживешь и суток. Я ясно выражаюсь?
Герцог кивнул, но Николас все еще не был удовлетворен.
– Держись от нее подальше, понял меня? Если ты посмеешь ее оскорбить, можешь пенять на себя.
– Да! Я понял!
Эверсли чуть не упал на колени, когда Николас отпустил его.
У Авроры бешено колотилось сердце, когда она наблюдала за ним, но она заставила себя не вмешиваться. И когда ее отец злобно взглянул на нее, она не отвела глаз. Аврора не признавала насилия, но не жалела о случившемся. Герцог наконец-то встретил человека, который не боялся его и был сильнее. На Николаса его угрозы не производили ни малейшего впечатления.
Затем Ник развернулся и подошел к ней, и Аврора охотно взяла его под руку. Они вышли из дома к поджидающей их карете, не проронив ни слова.
Николас привязал свою лошадь сзади кареты, а сам присоединился к Авроре, но она словно не замечала этого. Карета тронулась, а она продолжала смотреть невидящими глазами на исчезающий вдали дом, где она выросла.
Аврора все еще дрожала, но самой сильной эмоцией было чувство облегчения. Наконец она была свободна от своего отца после всех этих лет, которые она прожила в страхе. Она разорвала ненавистную ей связь. Аврора поняла, что не сможет ему помочь. Ее больше не связывал дочерний долг, она ничем не обязана герцогу Эверсли. Своей злобой он заглушил в ней даже сострадание.
Удивительно, но она не чувствовала вины, лишь печаль, оттого что все так закончилось и ей пришлось стать чужой своему отцу.
Через некоторое время Аврора поняла, что Николас внимательно наблюдает за ней.
– Ты избавилась от него, – наконец произнес он.
– Да.
Аврора покачала головой, не понимая, как она терпела такое бесчеловечное обращение столько лет.
– Всю свою жизнь я находилась в постоянном страхе… боялась сделать неверный шаг. Отец всегда был полон ненависти и жестокости.
Николас помрачнел, но заговорил с осторожностью, боясь задеть ее чувства.
– Мне действительно жаль, что тебе пришлось увидеть это, но иногда таких людей, как герцог, можно остановить, только применив физическую силу.
– Возможно.
Аврора взглянула на руки Николаса. Красивые, сильные, они могли причинить боль, и все же… не все мужчины были такими злобными, как ее отец.
Она слабо улыбнулась Николасу.
– Спасибо тебе за то, что ты сделал. Если бы не ты, то я не знаю, хватило бы у меня мужества порвать цепи, которыми он сковал меня.
От ее улыбки Николасу хотелось издать победный клич. Она смогла избавиться от одной из своих проблем. Теперь оставалось лишь прогнать призрак ее бывшего возлюбленного.
Вспомнив о Жоффрее, Николас стиснул зубы. Это будет гораздо сложнее, чем освободить ее от страха перед отцом, но он твердо решил выиграть этот поединок. Он заставит Аврору испытывать к нему ту же любовь, какую она когда-то испытывала к Жоффрею. Когда-нибудь она все-таки полюбит его.
Они подъехали к элегантному поместью, спрятанному в густом буковом лесу в Чилтерн-Хиллз. Когда Аврора училась в школе, она слышала сплетни о домах, которые развратные дворяне используют для того, чтобы развлекаться со своими любовницами, но никогда не видела ничего подобного. Дом был обложен камнем медового цвета, отчего напоминал скорее миниатюрный дворец, а не английский дом, внутреннее убранство впечатляло – повсюду были гобелены, статуи и картины, изображающие обнаженных мужчин и женщин.
Немногочисленные слуги встретили их и провели в спальню. Аврора очутилась в тускло освещенной комнате, наполненной экзотическим ароматом. Стены были затянуты шелком и увешены прекрасными картинами.
Возле одной из стен стояла низкая широкая кровать, украшенная подушечками в восточном стиле. Неподалеку стоял столик, на котором их поджидал ужин. Напротив располагалась мраморная арка, которая вела в закрытый дворик, вымощенный яркой плиткой.
Услышав тихий плеск фонтана, Аврора встала под одной из арок, глядя на ночное небо. Ей казалось, что она перенеслась на страницы недавно прочитанной книги, став пленницей в гареме турецкого принца.
Но она не пленница, напомнила себе Аврора. Француженку захватили в плен и продали в чужой стране как наложницу, а она здесь по собственной воле. И все же Аврора боялась, что она, как и женщина, написавшая эту книгу, падет жертвой искушений, предложенных ее хозяином.
Аврора почувствовала присутствие Николаса еще до того, как послышался звук его шагов. Не говоря ни слова, он обнял ее сзади и прижал к себе. Аврора счастливо вздохнула, наслаждаясь его близостью. Она уже была очень возбуждена, хоть Николас едва коснулся ее. Аврора не могла дождаться, когда они лягут в постель.
Какое-то время они просто стояли, ничего не говоря. Аврора слушала, как бьются их сердца.
– Не жалеешь? – наконец прошептал ей на ухо Николас.
Он спрашивал, не раскаивается ли она в том, что согласилась поехать с ним. Но Аврора не раскаивалась. Она была в смятении, но ни о чем не жалела. Она подвергалась большой опасности – потребуется вся ее сила воли, чтобы не пасть жертвой тех эмоций, которые Николас вызывал в ней. Но когда он предложил ей отправиться в этот земной рай, она знала, что не сможет отказаться.
– Нет, не жалею.
– Хорошо, – тихо отозвался Николас.
Где-то во тьме послышалась звонкая трель соловья.
– Я хочу попросить тебя кое о чем, милая, – тихо добавил Ник. – Я намереваюсь возобновить договор, который мы заключили в первую брачную ночь. Две недели мы будем жить только настоящим. Пока мы здесь, у нас нет прошлого, нет будущего, нет противоречий… и нет никаких запретов. Мы просто любовники. Это время мы проведем, не думая о том, что ждет нас впереди, мы будем жить друг для друга, будем друг друга изучать. Мы можем делать все, что пожелаем.
Аврора закрыла глаза, представляя себе рай, который он предлагал. Эти две недели она может забыться в его объятиях, позволить страсти взять верх. Возможно, тогда ей удастся преодолеть влечение к Николасу.
А потом он оставит ее и она сможет наконец жить спокойно.
– Ты согласна? – спросил он, покусывая ее за мочку уха.
– Да.
Аврора знала, что ни в чем не сможет отказать ему, и себе тоже. Ей были нужны его поцелуи, его объятия, его страсть. Он был безумно нужен ей…
Прошептав его имя, Аврора развернулась лицом к Николасу, ища губами его губы. Но все же он ошибался. Она не хочет забывать обо всем эти две недели, она хочет помнить. Хочет помнить это чудесное время, чтобы, когда он уплывет, у нее осталось множество воспоминаний, которых хватит до конца жизни.
Глава 20
Он пригласил меня в путешествие, в самое сердце страсти.
Его губы действовали на нее, словно заклинание, а жар его тела пробуждал целую бурю чувств в ее душе. Аврора хотела его, сходила с ума от желания, в то время как они торопливо помогали друг другу сбросить одежду. Все ее тело горело, словно в огне, голова кружилась, и Авроре казалось, что она падает…
Нет, она не падает. Это Николас подхватил ее на руки, продолжая страстно целовать. Он отнес ее на кровать и улегся рядом среди шелковых подушек. Аврора обхватила его руками, думая лишь о том, как она его хочет…
Она даже не слышала тихого стука в дверь, но Николас замер, прислушиваясь.
– Подожди, мой ангел…
Он глубоко вздохнул и освободился из ее объятий.
– Это, должно быть, ужин. Я попросил, чтобы нам принесли его сюда.
Аврора с неохотой отпустила его, чувствуя, что уже начинает скучать без его тепла. Николас быстро встал и, бросив на нее жаркий взгляд, опустил занавеску, которая закрыла кровать.
Аврора укрылась шелковой простыней и стала с нетерпением ожидать его возвращения. Она слышала, как Николас впустил слуг и распорядился, чтобы они поставили подносы на стол. Затем дверь тихо закрылась и настала тишина. Секунду спустя Николас отодвинул занавеску.
Глядя на его прекрасное сильное тело, Аврора чувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее.
– Ты голодна? – прошептал он.
– Нет… да… но этот голод вызвал ты сам, – смущенно ответила она.
В глазах Николаса вспыхнули огоньки.
– Тогда ты можешь удовлетворять свой аппетит, милая, так долго, как только пожелаешь.
К ее удивлению, Николас подошел к низкому столику и налил шампанского в блюдце.
Он стоял к ней спиной, и Аврора с восхищением смотрела на его мускулистое, прекрасно сложенное тело. Он был похож на принца из дневника – вся комната напоминала гарем, описанный француженкой. Особенно эта низкая кровать с подушками и полупрозрачными занавесками. Аврора легко представляла себя на месте француженки, ожидающей своего любовника. Николас был ее хозяином, а она была его пленницей, предназначенной лишь для плотских утех.
– Обстановка здесь напоминает гарем принца из дневника, – сказала Аврора, стараясь говорить спокойно.
– Это не совсем совпадение, – отозвался Николас. – Узнав о том, что эти комнаты отделаны в восточном стиле, я попросил отдать их нам. Ты ведь так увлеклась этой историей.
Затем он вернулся и сел возле нее. Ник показал ей блюдце. В нем лежало несколько губок, смоченных в шампанском.
– Помнишь, что там было написано о предохранении от нежелательной беременности?
– Да.
Удивительно, но почему-то мысль о том, чтобы помешать родиться их общему ребенку, была неприятна Авроре.
– Тебе помочь?
– Да.
Авроре казалось, что стук ее сердца разносится по всей комнате, когда Николас откинул простыню, открыв ее обнаженное тело своему взгляду. Когда он коснулся ее прохладной влажной губкой, Аврора ойкнула.
Пробормотав извинения, Николас нежно раздвинул ее ноги и ввел губку ей во влагалище. Аврора вздрогнула, но затем его губы последовали за пальцами, моментально согревая ее.
Аврора вскрикнула от страсти, которую вызывал в ней Николас, и выгнулась ему навстречу. Он был словно лед и огонь одновременно… но она хотела большего.
– Николас, – прошептала она. – Войди в меня.
Аврора протянула руки навстречу Николасу, желая его со всей силой, на какую были способны ее женские инстинкты, мечтая почувствовать, как его тело прижимается к ней, ощутить его тепло, его силу. Ей хотелось, чтобы он вошел в нее.
Николас понимал, чего она хочет, и без промедления лег на нее сверху. В его глазах была страсть, когда он раздвинул ее ноги, прижимаясь к ней бедрами.
– Да, – прошептал он. – Я хочу быть единым целым с тобой всю ночь. Я хочу заснуть, не выходя из тебя, и проснуться, чувствуя, что ты рядом.
Он снова поцеловал ее и вошел в нее одним медленным движением. Аврора закрыла глаза, отдавшись чувствам.
Николас начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Он заставил ее раздвинуть ноги еще шире, обжигая ее, входя с каждым разом все глубже и глубже.
Аврора обхватила его ногами и выгнулась вперед. На этот раз он не был нежным, но ей и не хотелось этого. Ее возбуждение все нарастало, становясь таким же сильным, как и у Николаса. Они были мужчиной и женщиной, охваченными примитивным желанием. Авроре хотелось прижаться к нему как можно крепче.
Он входил в ее разгоряченное, скользкое тело, унося Аврору в страну чувственного наслаждения и страсти. Ей хотелось плакать от избытка чувств.
Они все ускоряли ритм, пока им не стало казаться, что они вот-вот сгорят. Оба никак не могли насытиться близостью друг друга. Николас хотел, чтобы Аврора доверилась ему, не думала ни о чем, кроме него, и она уступила его желаниям. Она извивалась под ним в экстазе, впиваясь в его спину ногтями и вскрикивая каждый раз, когда он входил в нее.
Ее возбуждение наконец заставило Николаса забыть обо всем. Он задыхался, шепча что-то невнятное и целуя ее. Ему хотелось доставить ей удовольствие, хотелось обладать ею, приворожить ее силой своей страсти…
Экстаз охватил их одновременно, и оба закричали. Аврора всхлипывала, чувствуя, как по ее телу пробегают горячие волны, а Николас глухо застонал. Прижав ее к себе как можно крепче, он забылся в чувстве, носящем ее имя.
Затем они лежали, дрожа, и Николас машинально сжимал и разжимал прядь ее волос в своей руке.
То, что только что произошло между ними, было яростным и первобытным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Николасу хотелось запрокинуть голову и завыть, словно дикое животное, торжествуя свою победу…
Он выиграл эту битву. Он победил Аврору, сломив ее сопротивление, заставив ее отдаться охватившей ее страсти. Но он еще не выиграл войну до конца – нужно было заставить Аврору полюбить его.
У Николаса было всего две недели, чтобы сделать это.
Эта ночь была лишь прелюдией ко многим часам, которые они провели вместе.
Несмотря на свои опасения, Аврора признавала, что это время было по-настоящему волшебным, в ее жизни никогда не было ничего подобного. Как и предложил Николас, они не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Они были лишь мужчиной и женщиной, живущими в собственном раю, полном страсти и искушений.
Закрытая усадьба позволяла Авроре воплотить в жизнь самые дерзкие эротические фантазии, но они стали реальностью исключительно благодаря Николасу.
Открыв ей дверь в сказочное королевство чувственности, он дарил ей наслаждение, о котором Аврора даже не мечтала. Они проводили долгие часы вместе, удовлетворяя друг друга. Николас учил ее доставлять ему удовольствие и открыто говорить о том, что ей нравится. Под его руководством Аврора, добровольно отдаваясь страсти, постепенно забывала о пуританских правилах, навязанных ей английским обществом.
С Николасом она чувствовала себя прекрасной и желанной. Но он овладел не только ее телом, но и умом. Его разговоры были увлекательными, шутки – остроумными, а его обаяние помогало Авроре расслабиться в его присутствии.
Ник заставлял ее смеяться, заставлял ее хотеть его. Аврора никогда еще не чувствовала, что кто-то так ценит ее. Она никогда не чувствовала себя настолько свободной. Здесь она могла быть собой, не думая о последствиях.
Однако наряду с этим поведение Николаса настораживало Аврору. Он не только воплощал в жизнь некоторые отрывки из дневника, но еще и привязывал ее к себе, как это делал турецкий принц.
Однажды Аврора сама дала Николасу повод поговорить об их отношениях, когда он застал ее читающей книгу в саду. Незаметно подойдя сзади, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.
Аврора вскочила от неожиданности и подняла на него глаза.
– Что так заинтересовало тебя? – спросил Николас. – Ты даже не заметила моего приближения.
– Вот это.
Она покраснела, когда он взял из ее рук книгу и взглянул на страницу, которую она читала.
– «Я и мой любовник стали единым целым, – шепотом прочитал он. – Все преграды, которые были между нами, все секреты просто исчезли».
Николас задумчиво поднял глаза на Аврору.
– Я хочу, чтобы так было и с нами.
– Но мои преграды и так исчезают, – ответила Аврора, защищаясь. – Ты сам помог мне в этом.
– Верно, но тебе еще многому предстоит научиться.
Николас вернул ей дневник.
– Ты очень похожа на француженку, какой она была в самом начале – ты боишься собственных желаний.
Аврора нехотя признала про себя, что он прав. Француженка была невинной девушкой. Любовь мужчины, разбудившего в ней чувственность, стала для нее смыслом жизни.
– У нее был серьезный повод для опасений, Николас. Она была наложницей и полностью зависела от воли жестокого хозяина.
– Но ведь потом оказалось, что он вовсе не жестокий. И в конце концов она стала оказывать значительное влияние на все его действия.
Подойдя к скамейке, Николас сел возле Авроры.
– В этом вы тоже похожи. Ты не осознаешь своей силы.
Он нежно улыбнулся.
– Думаю, ты довольно легко могла бы мною повелевать.
Аврора промолчала, и Николас склонился к ней, легонько посасывая мочку ее уха.
– А вот еще одно сходство, – прошептал он. – Француженка думала, что хочет свободы, но нашла нечто более ценное. Страсть. Она предпочла ее свободе.
Аврора отодвинулась от него, не зная, что ответить.
– Но ты забываешь, что их история закончилась печально. Страсть разбила ей сердце.
– Но наша история закончится иначе, Аврора. – Он снова пододвинулся к ней, легко целуя ее шею и обволакивая ее волнами наслаждения, словно невидимой паутиной. – Ты можешь получить наслаждение, которое испытала она, и при этом быть счастливой…
– Николас, пожалуйста… – покачала головой Аврора. – Ты же сам сказал, что мы не будем думать о будущем.
– Верно.
Он посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.
– Тогда поцелуй меня, дорогая, и заставь забыть об этом…
Радуясь, что он не хочет продолжать этот разговор, Аврора обняла его и подставила лицо для поцелуя.
К ее облегчению, Николас больше не вспоминал о дневнике, позволив ей снова погрузиться в мир грез.
Они часто гуляли вместе, разговаривая. Парк был замечательным, в нем было много элегантных эротических скульптур, а по гигантскому лабиринту, сделанному из аккуратно подстриженных тисов, можно было блуждать часами. К дому подступал густой, прекрасный буковый лес, полный укромных тропок и чистых ручьев, который, казалось, сошел со страниц детской сказки.
Аврора и Николас часто ездили верхом. Здесь, в этом отрезанном от внешнего мира месте, Аврора могла не бояться осуждения, пуская лошадь галопом. Одним из ее любимых занятий было скакать по еще мокрому от утренней росы лугу, чувствуя ветер в своих волосах. Николас скакал рядом с ней.
Однако большую часть времени они проводили, занимаясь любовью. Для них не существовало никаких запретов, никаких ограничений. Николас хотел, чтобы Аврора полностью раскрепостилась. Они занимались любовью в ванной, на обеденном столе, возле небольшого, с кристально-чистой водой пруда, огороженного высоким забором. Они кормили друг друга вымоченными в меду сладостями и фруктами, а потом слизывали сок с губ друг друга. Они занимались любовью на постели, усыпанной розовыми лепестками, источающими пьянящий аромат, как было написано в дневнике.
