Текст книги "Золотой Человек (СИ)"

Автор книги: Никита Разумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава II

Глава II

Сентябрь 1918 года второй эры.

Огромная по протяженности железная дорога, соединявшая Себор и Веридас, заканчивалась в маленьком южном городе холмов. Картина пологих равнин, расстилавшихся на большей части пути, теперь сменилась небольшими лесами и пригорками. Поезд, следовавший в Ужиц, сбавлял скорость, потому что прямой как стрела путь стал огибать холмики. Раннее утро, пассажиры еще спали, в кроватях были практически все, ведь даже солнце встало всего час назад над горизонтом. Однако его восход кое-кто наблюдал.

Николай сидел возле окна и смотрел вперед по ходу движения поезда, медленно проходящего через родные деревья. Сосновый бор пропускал через стволы редкие лучи света. От этого постоянного мелькания солнца устали глаза, юноша занавесил окно тонкой белой тканью.

Анастасия все еще тихо посапывала в посели. Николай присел рядом с ней и очень осторожно, боясь спугнуть сон девушки, взял ее за ладонь. Руки были теплыми, он долго не отпускал их. Стук колес по железной дороге начал замедляться. Осталось немного. Только теперь, на последние полчаса пути Николая чуть ли не трясло от переизбытка ожидания. Он насытился вдоволь этим терпким, от чего-то горьким ощущением в сердце, возникающим каждый раз, когда он вспоминал свою родину. Это необычная эмоция, одновременно радостная, одновременно грустная. Уехав из дома семилетним ребенком, он получил в награду, или в проклятие, особый сон. Каждую ночь он гулял по своему пустому дому, по пустым полям пригорода и по самому Ужицу. Город, полный жизни, будто бы не замечал его, люди все так же шли своей дорогой. Смирившись с этим, сейчас, держа за ладонь Анастасию, он смотрел на золотое кольцо на безымянном пальце, осознавая, что его путь завершен.

Он закрыл глаза и прислушался. Сквозь редеющий стук колес пробивалась скрипка. Кто-то играл в соседнем купе. Анастасия в этот момент открыла глаза. Они были неизменно серого цвета.

– Ты уже вторую ночь не спишь?

Николай только лишь вздохнул в ответ. Последние два дня он действительно почти не спал. В голову постоянно приходили разные мысли, внутри постоянно томился какой-то страх. Страх того, что город изменился до неузнаваемости, перестал быть домом, но стал чужим для золотого человека. Юноша, ничего не ответив, вернулся к окну. В паре миль впереди уже виднелись красные черепицы центра города. Раздались первые гудки перед остановкой.

Николай и не заметил, как солнце спряталось за бесконечным полем облаков, словно одеяло. Начинало холодать, за окном виднелись следы недавнего дождя.

– Твой Ужиц большой город? – Настя подсела к Николаю

– Да нет, маленький, и очень старый… тихий – сказал Николай словно самому себе.

– Думаешь о ком-то?

Николай тут же оторвал взгляд от окна

– Нет… ну почти… – Настя посмеялась в ответ – я не знаю, в последнее время чувствую себя сумасшедшим. Я много думаю, не стоит ли нам здесь остаться. Остаться навсегда. Поселимся в моем старом доме. Тебе, с твоей четвертой составляющей здесь все будут рады, я найду…

– Ты же знаешь, мы не можем – сказала Настя, но в голосе ее слышалось какое-то сожаление. Будто бы она себя сама в чем-то убеждала.

Николай молча накинул на себя плащ и стал готовить вещи.

Как и следовало ожидать, в Ужиц приехало совсем мало людей, не больше десятка. Когда поезд остановился у пригородного вокзала, все они быстро сошли с него и разбрелись кто куда. Встречающих не было.

Стояла утренняя дымка, ранняя тишь, дополняемая тихим шипением остановившегося экспресса. Из вагона сначала вышла Анастасия. Она тут же осмотрелась по сторонам и подняла голову вверх к огоньку солнца, скрывшемуся за облаками. Николай же словно застрял на выходе из вагона. Он смотрел на каменный перрон и понимал, что его одолевает настоящий, панический страх. Руки, занятые чемоданами вот-вот откажут, и вещи упадут вниз. Свинцовой ногой он сделал первый шаг на ступеньку. Утренняя прохлада стразу встретила его отрезвлением. Воздух здесь такой же, как и раньше – холодный по утрам. Такая же капризная погода, солнце к обеду наверняка уже осушит лужи.

– Ты был прав, здесь действительно тихо – Настя повернулась к Николаю и как-то по-детски ухмыльнулась, взяв его за руку.

Необъяснимый страх начал отступать и не только он. Впервые за тринадцать лет Николай почувствовал, как его давний спутник постоянный холод внутри начал слабеть.

Тропинка, ведущая из вокзала к пригороду, была теперь не земляная, а грунтовая. Но смешанный лес из хвой, берез, тополей и дубов был все таким же внушительно темным. Настя и Николай шли, держась за руки. Девушка, впервые попав в лес, останавливалась чуть ли не у каждого орешника или ежевичной полянки. Николай же постепенно ускорял шаг, все время вглядываясь вперед. Он ждал, когда лес начнет редеть и тропинка выведет их к тому самому холму, с которого он когда то бросил последний взгляд на свой пригород под вечерним золотом.

Маленькая светловолосая девочка со щенком, конечно, не могла встретить его на вокзале, она ведь не знает о возвращении Николы. Но может быть она все еще ждет… сидит на качелях под дубом и ждет. Николай уже чуть ли не бежал.

Наконец-то, вот он, вот, долгожданный просвет выхода из леса и сразу за ним подъем на холм. Тремя, четырьмя шагами Николай преодолел его и оказался наверху, даже не заметив, что Анастасия немного отстала.

Старый, величественный дуб стоял на месте. Веревочных качелей на нем не было, а вокруг все заросло травой. Николай набрал полную грудь воздуха, задержал его в себе, закрыл глаза. Его расстегнутый бордовый плащ подхватил ветер. Поставив оба чемодана на землю, он опустил свой взор на пригород.

Все как в тот день. На первый взгляд даже число домов не изменилось, даже старые изгороди стояли на том же месте и покрашены в тот же цвет. Дом семьи Владычей зарос травой, кустарниками и деревьями донельзя. Забитые окна, облупленные стены, все-таки в нем так никто и не поселился за прошедшее время.

Люди в полусогнутой позе трудились в поле, а рядом куча детей облепила сломанную телегу, наблюдая, как мужчина смазывает колеса. Вдалеке послышался бой колокола – только что начались занятия в гимназии. Николай смотрел на эту панораму по кругу, от одного объекта к другому, потом обратно. Он снова часть этого мира, он вернулся, вот-вот и его начнут замечать. Вернулся круглым сиротой, и теперь теплые слезы, крадущиеся по щеке мог унять только один человек.

Анастасия взяла его за руку и обняла

– Ты родился в месте, похожем на сказку, дорогой. Здесь очень красиво.

Николай вновь не нашел слов для ответа. Он обнял Настю за талию, взял чемодан и пошел вперед.

Идти сейчас было некуда, кроме как в его старый заброшенный дом. Калитка, которая когда-то была высокой для маленького мальчика, теперь упиралась в грудь молодому человеку. Николай с трудом открыл ее – она уже вросла в землю. Нестриженое дерево во дворе дало жизнь многочисленным маленьким деревцам под ним. Сгнившая будка с трудом разглядывалась через траву и колючки. Николай и Настя добрались до входной двери и отворили ее. В нос сразу же дал неприятный запах сырости и гнили. После многолетнего сна все комнаты покрылись паутиной, мебели не было. Под сапогами ужасно скрипели деревянные полы. Николай сжал губы, покачивая головой.

– М-да… здесь уборки мало будет. Хоть сноси и строй заново.

– Это твой дом?

– Когда-то он им был. Я думал, что его заселили давно, ну или снесли, но…

Николай вздохнул и начал открывать окна. Пролившийся свет тут же показал, как много в воздухе летало пыли.

– Ночевать здесь не вариант – заключил он – оставим здесь чемоданы и пойдем в город.

Направляясь в город, Николай специально выбрал такой путь, чтобы дорога прошла мимо дома Ташиных. Анастасия не стала спрашивать, почему он остановился у забора этого двора, что он там высматривал. Николай хотел было кого-то окликнуть, но, еще раз посмотрев на аккуратный сад, ровную траву на лужайке, убедился для себя, что здесь все-таки кто-то живет. Они направились дальше. Время почти не касалось ничего вокруг, все было как прежде, словно заколдованно. Только лишь люди изменились – он не узнавал практически никого, все были заняты своими делами, и лишь ненадолго поднимали голову, чтобы взглянуть на золотых людей. Не обделили их вниманием и в самом Ужице. Город сильно преобразился. Теперь не только площадь, но и все даже самые маленькие улочки были замощены камнем. Все те же белоснежные стены двухэтажных домиков с цветами на крохотных балконах.

Николай рассказывал Насте почти про каждый уголок, каждое местечко города. Он знал наизусть всю его историю. Особенно долго он говорил про часовню, которая по-прежнему оставалась самым высоким зданием в округе. На площади красовались декоративные фонарные столбы, всюду стало больше движения, телег, но ни одной машины. Николай таял от сохранившегося образа родного города. Люди теперь смотрели на него, правда, с удивлением. Настю тоже замечали, ей улыбались, и в ее глазах пробился еле заметный блеск.

– Куда мы идем? – спросила Настя

– Побродим по рынку, я бы перекусил.

Но ничего съестного им так и не удалось найти, многие лавки еще не открылись, работали только цветочные. Николай купил две гвоздики. Сразу после этого они пошли медленным шагом к окраине города, выйдя из него, направились далее через поля, пока не дошли до низкорослого березового леса. Они шли молча, Настя, смотря на цветы, понимала, куда они идут.

Кладбище было ухоженным, только могилы располагались не ровными линиями. Со стороны казалось, что они разбросаны невпопад. Здесь было холодно. Деревья стояли достаточно близко друг к другу, чтобы солнечные лучи не проникали вниз. Еще с детства Николай чувствовал себя здесь как в склепе, в замкнутом темном месте, где ему постоянно не хватало кислорода, где отголосками до сих пор слышались выстрелы ружей. Но не навестить могилу матери в первый же день он не мог, это была чуть ли не единственная цель возвращения. Вот уже тринадцать лет могильная плита покоила под собой последний огонек приятных воспоминаний детства. Той части детства, которую Николай мог назвать счастливой. Рядом с могилой продолжал набирать рост клен. По нему легко можно было обнаружить место покоя Эльзы Владыч, хоть Николай всего лишь второй раз в жизни посетил ее могилу.

И сама плита, и все вокруг было прибрано, никакой травы и грязи, только лишь расплавленный желтый воск от свечи и пара увядших цветков. Николай смотрел на вырезанное в камне имя своей матери. Он не думал сейчас о чем-то плохом, словно ощущая ее присутствие. Только лишь пустота внутри, красный огонь затих.

Настя стояла молча рядом с ним, смотря то на могилу, то на побелевшее лицо мужа. Юноша преклонил колено, убрал старые цветки и положил свои, прислонив ладонь к плите. Он что-то шептал с закрытыми глазами.

Сзади послышался какой-то шорох, Настя обернулась. Девушка с длинными светлыми волосами в черном платье остановилась позади них. Она с недоумением смотрела на пару.

– Прошу прощения…

Николай сразу узнал этот голос. Он открыл глаза и медленно поднялся с колен. Девушка тут же отшатнулась, букет из четырех цветков высвободился из ее рук и упал на землю. Юноша с черными волосами, золотая косичка за ухом касается плеча. Тот же самый бордовый плащ, в котором тринадцать лет назад мужчина, назвавшийся Сергеем Скреппом, забрал навсегда ее друга детства.

О себе дал знать лабрадор кремового цвета, он вышел вперед девушки и сел смирно, гавкнув один раз, словно приветствуя кого-то.

– Тихо Шечер, – тут же сказала девушка.

Николай обернулся к Славе. Ее глаза блестели от слез, она сразу догадалась. Кто еще мог навестить могилу Эльзы, кроме как не ее сын. Время сильно преобразило девушку, но Николай точно знал, кто перед ним стоит. Все те же голубые глаза, которые он видел в последний вечер, слезно умолявшие остаться, те самые глаза, что долго снились ему после, точно такие же, как и у Насти. Они простояли так несколько минут, молча уставившись друг на друга, и оба думали об одном и том же – что если он забыл меня, что если она меня не помнит?..

Слава сделала первый шаг, но тут же остановилась. Они оба заметили присутствие Анастасии. Настя спокойно смотрела на них, ему даже показалось, что она как-то умиротворенно улыбается. Она все поняла правильно – два друга детства не верят своему счастью, что смогли вновь встретиться.

Николай медленно приблизился к Славе и подобрал упавшие цветы. Девушка вблизи увидела его белый китель, придававший владельцу статность. Это уже не тот мальчик, что качал ее раньше на качелях. Он так вырос, а Николай по прежнему видел в Славе ту самую девочку. Он обнял ее, крепко прижал к себе, она все еще не верила, но почувствовав тепло, все же с робостью тоже обняла плечи юноши. И теперь к ее глазам подступили слезы, сдержать которые было уже невозможно.

– Почему ты снова плачешь? Слава, я же обещал, что заставлю тебя улыбаться еще и еще.

Слава покачала головой и уткнулась ему в грудь. Когда-то давно она была выше мальчика, но теперь он смотрел сверху вниз.

– Ты все-таки вернулся… когда тебя уже никто не ждал

Слава отошла от него и положила цветы на могилу

– Никто не ждал?

Глаза девушки стали строже, словно оскорбленные.

– Да, никто. Ты же не написал ни одного письма сюда

Это задело юношу, но правда была правдой, с тех пор, как уехал, он словно абстрагировался от старой жизни, встречаясь с ней только во снах. Он и сам не понимал, почему не пишет домой и теперь оставалось только спрятать взгляд.

– Ладно уж, сам виноват – сказала Слава, – вы еще не надумали, где остановитесь?

Николай покачал головой

– Тогда идем ко мне, – улыбнулась она – мама будет рада твоему возвращению.

День близился к середине, ребята, вдоволь нагулявшись, возвращались домой. Слава и Николай поначалу практически не говорили, оба ощущали какое-то необъяснимое волнение, хоть и не показывали виду. Мало-помалу, это прошло – им было о чем поговорить. Слава рассказывала о том, как изменился Ужиц, многие люди покинули город, из их старых друзей не осталось практически никого. Анастасия молча шла позади и смотрела на говорящую пару. Внутри было теплое чувство, словно это не Николай повстречал старого друга, а она сама. Впервые она познала эту тишину вокруг, спокойствие, возможность ощутить себя простым человеком, равным остальным. Здесь, среди холмов, маленький домиков и полей она словно попала в тело другого человека. Это было не взаправду. Люди не оглядывались на нее, не прятались, не боялись.

Маленький одноэтажный домик, что располагался в самом центре пригорода, сохранил свою атмосферу. Он так же изменился – стены, которые раньше казались косыми теперь были отштукатурены и покрашены в зеленый, крыша стала более высокой и заостренной. Но старый пруд, деревца и дорожки с грядками по-прежнему напоминали о чем-то давно забытом.

Николай остановился перед самым входом и подошел к пруду, попутно вспоминая, как однажды Скрепп пришел сюда и в этом самом месте позвал его с собой. Они вошли внутрь. Тетя Даника, увидев Николая, сначала остолбенела, но сразу после она радостно приняла в объятия юношу. На ее голове уже была седина, лицо в морщинах, да и сам Николай помнил ее намного выше. Кухня вся была в белом, от посуды до мебели. Чуть приоткрытое окно пускало слабенький сквозняк, колыхавший белую занавеску.

Вскоре появился тот, кого Николай никак не ожидал увидеть. На кухню вошел Милош, старый друг детства. Он тут же остановился в ступоре, увидев гостей.

– Никола? Вот это новости! – Николай улыбнулся, они обнялись, посмеявшись. – Какими судьбами?

– Я вернулся… не знаю пока на сколько. А ты-то что здесь делаешь?

Слава посмеялась и подошла к Милошу, обняв его сзади

– Мы теперь муж и жена

У Николая отвисла челюсть, но он тут же постарался скрыть свой легкий шок и выдавил улыбку, встав и пожав руку Милоша.

– Поздравляю… не ожидал от вас.

Все собрались за столом.

Ташины поначалу расспрашивали о событиях в Веридасе. Николай рассказал все в подробностях с самого начала, как уехал. О впечатлениях Централа, о Золотом Обществе. Многое он, конечно, опустил, как и то, что не смог найти отца. Ему казалось, что Слава и Даника итак знают о судьбе Драгана, видят по Николаю.

– Ну а вы, Анастасия, – включила тетя Даника ее в разговор, – как вам наш Ужиц?

Настя, словно не ждала этого вопроса, поставила чашку на стол и начала подбирать слова. Смущение все еще чувствовалось в ее голосе

– Я в восторге. Когда Николай предложил задержаться здесь, я не хотела… но теперь я просто мечтаю остаться тут – Николай приобнял девушку, та продолжала уже тихо, как будто про себя – как не горько признавать, здесь лучше чем в Централе.

После этих слов глаза девушки вновь посерели. Словно эти полумертвые слова сказал больной человек. Николай ощутил этот холод, принесший молчание к столу. Девушке стало не по себе от создавшейся тишины.

– Кстати, Никола, – как бы невзначай сказала Слава, – я смотрю и у тебя кольцо на пальце.

Николай улыбнулся и попросил руку Насти. На ее безымянном пальце тоже сверкало золотое кольцо.

– Анастасия моя жена, мы молодожены

Милош захохотал во все горло и тут же крепко обнял друга. Все начали поздравлять их.

Беседа продолжилась до ночи. Настя все больше и больше включалась в разговор. О Веридасе и Золотом Обществе они старались не говорить, и теперь ей казалось, что она никогда не вернется к прежней жизни.

***

Тихо и безмятежно прошла зима, снег уже давно растаял, и на деревьях начали появляться листья. Май принес с собой небывалую жару в Ужиц, но люди, изнемогая, продолжали работать в полях. Анастасия и Николай все же смогли привести дом Владычей в порядок. За полгода они изменили его полностью. Теперь юноша часами просиживал в своем кабинете, где когда-то он только начинал знакомиться с компонологией. Настя насаждалась семейной жизнью – никаких вестей из Централа, ни от Скреппа, ни от Свиридовых. Казалось даже, что про них забыли наконец-то. Раз в неделю Николай в одиночку посещал кладбище и проводил там несколько часов наедине с матерью. Тишину здесь нарушал только шорох невысокой травы, листьев деревьев. Николай все еще не привык к простой одежде. Рядом с могильной плитой был небольшой валун, юноша каждый раз садился на него и молчал, погруженный в мысли.

Сегодня он пришел, как и обычно, без опозданий, чуть только солнце встало. Вокруг никого не было.

– Здравствуй, мама. Это снова я.

Так все начиналось. Он пересказывал все, что с ним случилось на прошедшей неделе. Иногда он отвлекался и говорил об отце.

– Прости, что не нашел его… тот день все-таки был последним… его больше нет.

Он часто делал длинные паузы, бывало на час и больше, словно подбирая слова. А бывало и так, что он резко останавливался в момент разговора и замолкал, понимая, что говорит с пустотой, смеялся над собой, и продолжал говорить.

– Она и в самом деле лучший, самый прекрасный, искренний, золотой человек, мам. Если бы не она, я бы не выдержал… в самый первый год… не выдержал бы. Она заменила собой все мое прошлое, впитала его, стала олицетворением. Я правда счастлив, что мы теперь носим одну фамилию.

Николай снова замолчал, подняв голову. Слабый ветерок покачивал ветви клена.

– Но в последнее время, особенно перед приездом сюда, я… я стал бояться ее. Она словно поменялась. Знаешь, чего я больше всего боюсь?.. Ее тишины… да, когда она молчит, отводит взгляд. Такого раньше не было… это все та проклятая стрельба. Мам, я видел столько крови. Ты бы ужаснулась, если бы увидела, во что нас превратили… Мой учитель заменил мне отца. Он хороший человек, он тоже поступает по совести, как папа. Он постоянно говорит про свет, про Истину… но то во что нас превратили… Я понимаю ее слезы. Это она истинный золотой человек, не мы. Она увидела слишком много… я поклялся защитить ее. Сергей Сергеевич послал сюда не меня, он послал сюда ее, теперь я понимаю это. Я вижу, что ей здесь нравиться.

Николай снова умолк. Его кулаки сжались, лицо сделалось грубее.

– Жалко… жалко, что я больше не могу спросить твоего совета. Ни у тебя, ни у отца. Я запутался. Дома все так же по старому, это самый большой подарок, который вы могли сделать, оставить все как есть. Это и напомнило мне, то, что я никогда не забывал. Клятву, что я дал, клятву отомстить. Я не смог скрыть свои намерения, учитель, похоже, поклялся, что вернет меня к примирению… о чем он? За все эти годы я так и не понял, как можно прощать. Мой мудрый учитель настоящий глупец.

После этих слов Николай улыбнулся и посмотрел куда-то вверх. Ничего кроме тишины. Только она и нужна была ему – тишина, которую он умел слушать.

Домой он вернулся ближе к полудню. Настя и Слава уже приготовили обед и сидели на кухне, беседуя за чаем. Шечер был неимоверно рад новой будке во дворе, которую ему смастерил старый хозяин. Лабрадор лежал в теньке под тяжестью своего возраста. Заметив вошедшего через калитку Николая, он тут же прыгнул на него передними лапами, испачкав пиджак. Юноша стал почесывать собаку по шерсти. Девушки наблюдали эту картину из окна.

Слава почувствовала себя лишней, когда он вошел в дом. Вскоре она ушла к себе и Николай с Настей остались наедине. Юноша налил себе чай и присел за стол.

– Есть планы на вечер? – спросил он

Анастасия покачала головой, свободного времени было полным полно.

– Тогда что скажешь, если мы сегодня погуляем вечером в городе?

– Было бы здорово – улыбнулась она

Вечером, воздух в Ужице немного остыл, в окнах домов загорелись огни. Людей тем не менее меньше не становилось. Николай и Анастасия шли медленно, обнявшись. Впереди них бежал Шечер. Вокруг зажглись фонари и гирлянды, и Николай даже подумал, что забыл о каком-нибудь празднике сегодня. Рынок, что стоял рядом с площадью, еще не закрылся. На это и рассчитывал юноша. Настя долго гадала, что он ищет между торговых лавок, не чай, не цветы, не печенье – он прошел мимо всего этого. Николай остановился у хозяйственной лавки и взял с нее длинную веревку, посмотрев на цену.

– У вас продаются какие-нибудь доски? Желательно лакированные.

Продавец без лишних слов вручил ему дубовую доску.

Когда они выходили с рынка, Настя, все еще не понимая смысл приобретения, спросила для чего все это.

– Я сделаю Славе подарок, пойдем со мной.

Дорога, ведущая из Ужица в его пригород по-прежнему была вымощена камнями и огорожена полуметровым бордюром зацементированной гальки. Та же высоченная трава со всех сторон.

Настя уже сто раз слушала его рассказы о сборе яблок поздним летом, о вине, о гонках на тачках. О том, как особенно здесь цениться снег. Она запрыгнула на каменный бордюрчик и расставив руки в стороны, пошла по нему, оттягивая каждый шаг. Николай рассмеялся.

– Знаешь, точь-в-точь такой походкой я ходил по нему ребенком. Один раз за мной попробовала повторить Слава и потом неделю ходила с перебинтованной коленкой.

Настя улыбнулась. Перед ней тут же возник, словно из тумана, маленький мальчик с черными волосами. Он шел в своих коротких шортиках и плетеной панамке прямо перед ней с расставленными в стороны руками. Анастасия, следя за ним, повторяла все его движения. Снизу по дорожке шла светловолосая девочка в белом сарафане. В руках она несла сетку с яблоками и апельсинами. Она с завистью глядела на мальчика, но от чего-то не лезла к нему наверх.

Дорога вела их в пригород и они шли дальше, пока не добрались до одного холма, возле их дома, самого высокого в округе.

Забравшись на холм, Николай остановился и поднял голову наверх. Анастасия по-прежнему наблюдала за призрачным мальчиком и девочкой. Они веселились, качались на таких же призрачных качелях. Мальчик повернулся к Насте, и она без труда узнала в нем Николу. Того самого, но в то же время совсем другого, еще радостного Николу, без золотой косички.

Николай стал точно в то место, где были образы детей. Он посмотрел на нее.

– Когда-то давно тут висели качели. Я гордился ими, их сделал мой отец… обернись – Николай положил доску с веревкой и подошел к девушке. Когда Настя обернулась ей открылся спящий пригород, тишина и целое море звезд, только-только прорисовавшихся на темном небе. – Вот теперь ты видела все. Вот мой дом.

Николай забрался на дуб и завязал веревку к тому же месту, где она была раньше. Анастасия по-прежнему любовалась звездами. Легкий ветер колыхал ее светлые волосы, и даже в ночном мраке был заметен голубой свет ее глаз.

– Николай… – сказала она ему не оборачиваясь – давай придумаем, как остаться здесь навсегда.

Николай тяжело вздохнул и стал крепить доску к веревкам.

– Я был бы самым счастливым человеком, если бы прожил с тобой здесь до смерти, Настя. Я клянусь тебе, мы вернемся сюда сразу как только я покончу с…

Николай остановился, не произнеся последнее слово. Анастасия обернулась и увидела его сжатые кулаки. Он присел на качели, веревка издала легкий скрип.

Девушка ничего не ответила. Трезвость вернулось к ее сознанию – рано или поздно она снова станет золотым человеком и вернется в Веридас. Она отвернулась чтобы Николай не заметил ее серых глаз.

– Прости меня – тихо сказал он.

Они просидели так всю ночь, не произнеся ни слова. Под утро Настя вернулась домой. Николай остался в одиночестве. Большой черный лес, что был позади, издавал холодный шелест. На траве появилась роса. Все погружалось в дымку и когда солнце уже начало себя показывать от пригорода Ужица остались видны только красные крыши.

Николая терзали сомнения. Он задавал себе вопрос за вопросом – зачем он здесь? Как смеет возвращаться не закончив начатое. Без стыда гулять по родительскому дому. Однако это чувство слабело в нем, Скрепп оказался прав.

У подножия холма показался человеческий силуэт. Кто-то медленно поднимался к юноше по тропинке. Он был все ближе и ближе. Николай вспомнил, как в последний день, тоже под утро к нему сюда пришла Слава. Пришла уже опоздав, когда мальчик все решил.

В это утро она пришла к нему снова, как всегда в черном платье. Николай с того момента как вернулся, вообще не видел ее в другом цвете одежды. Слава остановилась, не дойдя до него нескольких шагов и подняла взгляд вверх, к кроне дерева.

– С качелями он выглядит моложе – сказала она.

– Тебе нравиться? – девушка кивнула – тогда садись, я покачаю.

Слава заняла его место и Николай стал раскачивать веревку.

– Все-таки, ты изменился

– Почему?

– Когда я увидела тебя в форме, то сразу вспомнила того бородатого мужчину, который забрал тебя

Николай посмеялся

– Да, теперь он мой наставник

Девушка взяла его за руку

– Помнишь, мы всегда тут собирались, вдали от всех. Это ведь было наше место – она опустила голову, словно боясь не получить ответа

– Знала бы ты. Все то, что я пережил с тобой, спасло меня в том аду Веридаса.

Она посмотрела на Николая, по щеке текли слезы

– Ты нашел отца?

Николай остановил руку, оцепенев от холода.

– Да…

Слава поняла то, что он сказал. Юноша почувствовал это, когда она крепче сжала его руку. Он отошел от девушки, прислонившись к дубу.

– С того дня, в конце августа, я ждала тебя – она говорила не поворачиваясь к Николаю – Ты уехал, сказав что мы увидимся, но так и не вернулся. Ты обманул меня…

Николай медленно скатился по стволу спиной вниз, спрятав глаза. Вспомнились слова отца, когда он просил быть опорой для девочки.

– Я… я действительно смог вернуться только сейчас… я не хотел, чтобы все вот так…

Слава встал с качелей и подошла к нему.

– Ты вернулся золотым человеком, но внутри ты ни капельки не поменялся. По-прежнему носишь кинжал в сапоге? Да, я знаю про него… Никола, ты вернулся с кольцом на пальце и теперь не имеет значения ни этот дуб, ни эти качели. Ты лжешь, что это они спасли тебя. Это она спасла тебя.

Слава показала пальцем в сторону их дома, где спала Настя. Николай встал на ноги, девушка замолчала. Он вновь увидел ее глаза, полные сожаления и отчаяния. Одним шагом он подступил к ней и обнял, прижав так близко, что Слава на себе ощутила его холод.

– Меня спасла Настя, все так. Но только потому, что я увидел в ее глазах твои. Прости что не писал тебе писем… погоня за ним превратила меня в настоящего зверя… я словно ослеп.

Они сели на качели

– Все. Все, остановись. Теперь ты дома. Останься с ней тут… навсегда. Я вижу, что она счастлива с тобой здесь. Только, пожалуйста, не уезжай больше, останься навсегда.

***

В маленьком неприметном доме был настоящий переполох. Дом этот располагался на окраине Централа и являлся дипломатическим посольством Волуптаса. Посол Томас Грант, полноватый и низкорослый человек был переодет в официальный костюм и своим коротким бегом метался из комнаты в комнату. Его подопечные, несколько человек, так же во фраках, помогали ему разбирать различные папки из выдвижных ящиков. Все бумаги из них беспорядочно, словно старые газеты, скидывались в черные плотные мешки. Не трогали только рабочий стол Гранта. На нем точно посередине лежала новенькая папка с серебряной каймой и большой государственной печатью Волуптаса.

Задний двор посольства, скрытый от глаз большим забором, вскоре превратился в настоящую свалку. В ее центре разожгли огонь и начали подкидывать черные мешки с документами. Люди с опаской поглядывали на дым, возвышающийся вверх и привлекающий лишнее внимание.

Посол старался успокоиться, стоя перед зеркалом и протирая свое круглое лицо без шеи. Он взял документ со стола и положил его в свой портфель. С улицы послышался сигнал готовой машины. Томас проглотил свой страх и с уверенностью быстрым шагом направился к выходу.

– Едем?

– Да, да, да скорей.

Грант сильно нервничал. Это, возможно, был его последний дипломатический выезд за всю карьеру – один из самых сложных. Из его страны был выслан приказ об уничтожении всех документов. К приказу прилагалась еще один документ, который он теперь вез в своем портфеле. Ультиматум выдвигался к властям Веридаса – немедленно вывести войска из Шлисса и предоставление автономии всем северным регионам.

В Веридасе ждали подобного шага уже год. Гранту нужно было доставить ультиматум в зал Совета Золотого Общества. Здесь по его просьбе, уже собрались все члены вместе с Владыкой и Его Величеством.

Ультиматум был прочитан. После этого Грант направился на железнодорожный вокзал, где его ждал специальный поезд в Волуптас.

Демиан и Маар сразу же после этого созвали экстренное заседание штабов армий. Его Величество выглядел растерянным, руки не находили себе места, то мяли друг друга, то растрепывали седые волосы. Владыка сидел рядом и вел себя заметно спокойнее.

– Демиан… что теперь?