Текст книги "Мышеловка капитана Виноградова"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

7

Человек зла наших дней, возможно, человек удачи прошлого. Тогда он был необходим, однако ныне такая необходимость отпала, он опасен.

Агата Кристи

– Говорил же я, Владимир Александрович, – все эти игры в шпионов… Все эти оперативные комбинации…

– Что ж, оперативная комбинация – это удавшаяся провокация. И, естественно, наоборот.

– Вот именно! Наоборот… – Генерал, нервно переминая кисти рук, шагал по комнате.

Был он без пиджака, с красными после бессонной ночи глазами, но, как всегда, одет безукоризненно – даже подмышечная кобура в тон галстуку. Виноградов поймал себя на мысли, что сегодня это его почему-то раздражает.

– Вот вы, капитан, думаете – суетится старый пердун, полные штаны наделал… Да не перебивайте! Думаете. Может быть, не так грубо, но… Успели прочитать?

Начальник ГУВД вдавил палец в бордовый дерматин фирменной папки, вытеснившей с журнального столика привычный кофе. Коньяка сегодня тоже не предвиделось.

– В общих чертах. – Виноградов не слишком тщательно складывал разнокалиберные газетные вырезки, компьютерные распечатки переводов, фототаблицы, и теперь содержимое папки в нескольких местах вылезало наружу, придавая ей неопрятный и растрепанный вид.

– Суть уловили?

– Разумеется. Но пока, по-моему, ничего страшного. Журналисты – народ впечатлительный…

– А вот теперь это прочитайте. – Генерал протянул Виноградову стандартный бланк с гербом и лиловыми штампами.

– Да-а…

В совокупности с материалами репортерских расследований обыкновенный депутатский запрос приобретал убийственную силу… Неделю назад сначала западные, а затем и свои, доморощенные газетчики подняли шум по поводу деятельности «НВК». «Криминальная экспансия русских», «Преступные круизы», «Гастроли под пиратским флагом» – вопили заголовки. Как обычно – минимум фактов среди бури эмоций: кто-то, где-то, приблизительно, предположительно… Покусывали за пятки Спектора, пару раз упоминались Степаненко и морской пассажирский начальник Ковалев. Да и черт с ними – в конце концов, это их бизнес и их проблемы! Но вот двадцать машинописных строк на фирменном бланке…

«…B связи с сообщениями средств массовой информации… создать депутатскую комиссию в составе… о возможной причастности органов внутренних дел… обязать предоставить имеющиеся документы… по результатам подготовить заключение в срок до…»

– Не кисло! С чего бы это, товарищ генерал?

– Какая разница. Большая политика – грязь, все топят друг друга, норовят залезть повыше… Вам скажу, Владимир Александрович: с новым мэром и с этим молодым выскочкой из Совета у меня не очень сложилось… Подонки! Снюхались, видимо, в конце концов с моим замом – раньше-то у них подходящей кандидатуры не было… Последнее время только повода искали – и на тебе!

– Ну – пока речь идет только об одном – не досмотрели, проморгали… И то – в большей степени наши, транспортники. В крайнем случае выдерете по-семейному нашего шефа, он – меня…

– А «Крот»? По сути, мы же с вами весь этот цирк породили, не так?

– А кто про «Крота» знает? Вы не показывайте дело – и нет проблем! Хотя, конечно, что я говорю…

– Вот именно, Владимир Александрович. Не тот случай и не те люди – в прошлом году, помните, они кагебешные архивы растрясли… Володя Сидоров, полковник, я его лет двадцать знаю, попытался дело по одной зарубежной резидентуре припрятать. Не почему-то – просто профессионально не мог этим трепачам людей засветить… Под суд хотели отдать! Еле удалось на пенсию досрочно вытолкнуть.

– Да, при наших учетах… – Виноградов, до того воспринимавший грозящую опасность несколько отстраненно, почувствовал в груди неприятный холодок. – И что делать будем? Есть один старый дедовский способ…

– Не этот? – Начальник ГУВД щелкнул замками стоящего у дивана кейса и положил на столик рядом с депутатским бланком еще один листок.

Стандартная «сопроводиловка» с грифом. Адресат – УВД у черта на куличках, про такую глушь Виноградов только в «Клубе кинопутешествий» слышал. Подпись начальника Главка, номер исходящего… «Направляется для дальнейшего оперативного использования в связи с переездом объекта на постоянное местожительство в…»

– Уважаю… Именно это я и имел в виду. А само дело? – Обычно в такой ситуации все безукоризненно регистрировалось в соответствующих журналах, конвертовалось исполнителем… По документам оно вроде как уходило, но до адресата не добиралось. В худшем случае мылили шею нерадивой секретарше-секретчице, ограничиваясь, как правило, легко компенсируемым взысканием.

– Сами понимаете.

– Надеюсь – вы лично? – Такой вопрос капитан никогда не позволил бы себе задать генералу. Между сообщниками по не слишком благовидному делу, однако, он был вполне уместен.

– Да.

– Э-хе-хе… Все-таки жаль, что так получилось. – Виноградов еще раз взял со стола спасительный листок. – «Приложение: на ста тридцати семи листах»… Несмотря ни на что – неплохо поработали. Толку было, пожалуй, больше, чем вреда, а?

– Им же этого не объяснишь…

– Простите, конечно, за бестактность… Вы становитесь настоящим опером, по жизни. А помните – когда мы познакомились?

– С кем поведешься… Что теперь с Чистяковым?

– А что? Работу свою он сделал. Мы в расчете.

– Владимир Александрович… А если выйдут на него? Прихватят по-серьезному?

– Ну, товарищ генерал! Это уж как мы с вами решим – вписываться или нет. Сейчас вот, пока он на меня пашет, я обязан его из дерьма вытаскивать – и по инструкции, и по совести. А когда расстанемся… Да нет, как правило – нормальных людей выручаем!

– Я не об этом. – Голос начальника ГУВД был ровен, спокойное интеллигентное лицо, несмотря ни на что, отменно выбрито.

«А глаза добрые-добрые!» – вспомнил Виноградов недавно слышанный анекдот.

– Догадываюсь… Нет, он будет молчать, для него высветиться – смерть. Не выговор, даже не срок – смерть! Там стукачей не прощают.

– Ладно, Владимир Александрович. Вам виднее. Закончим на сегодня?

– Да, судя по всему… Операция «Крот» закончена. Больше смысла встречаться нет.

– По этому поводу – пожалуй. А в принципе… По-прежнему не хотите переходить ко мне?

– Мы уже не раз говорили на эту тему. Спасибо, товарищ генерал. Без иронии. Но – не теперь. Может быть, года через два-три… Лично с вами – работать приятно. А остальные писаря главковские – вы, не дай Бог, уйдете, а они останутся… Аппарат!

– Понимаю. Тогда – вот. – Вместо убранной папки и документов, на стол легла плотная пачка купюр. – Здесь две тысячи. Со сметы, из фонда начальника Главка, моего личного… Официально поощрить я вас не могу, но… Только не обижайтесь, поймите правильно!

– А я и не обижаюсь! Спасибо большое! Это – никогда не лишнее, тем более за дело… Все. Пойду. До свидания!

– Удачи вам, Владимир Александрович. Звоните, если что!

Дождь со снегом. Поздняя осень – предзимье.

Виноградов отошел от окна, привычно задернул седую от пыли штору, достал из внутреннего кармана висящей в прихожей куртки пакетик с сахарным песком – безумный дефицит по нынешним временам! Хозяин квартиры, на которой Виноградов встречался со своими людьми, уже второй месяц лежал в больнице, и от полного запустения его жилище спасали только нечастые визиты тайных бойцов с преступностью.

Ценный продукт все-таки отсырел – и неудивительно. Когда после почти часового ожидания автобуса Виноградов пешком приплелся по адресу, вода привольно плескалась в его ботинках, брюки липли к ногам, а потертая «аляска» была противно мокрой.

«Нет, это не шпионская погода, – лениво думал Владимир Александрович, колдуя над заварочным чайником. – Любимый дождик Богомила Райнова был, скорее всего, теплым и тихим. Без ветра. И в конце пути храброго болгарина ждали рюмочка коньяка, сухие носки и ласковые пальчики очередной перевербованной агентессы».

Не надо было быть профессором астрологии, чтобы почти на сто процентов предсказать – к вечеру поднимется температура, потечет из носа… Милицейская докторица выпишет больничный, который, как всегда, некогда будет закрыть – уже на второй-третий день неотложные дела заставят выскочить из дома и окунуться в изрядно поднадоевшую карусель.

Виноградов накрыл чайник льняным полотенцем и почти сразу же услышал шаги на лестнице – в этом старинном доме после многочисленных перепланировок и ремонтов образовались удивительные чудеса акустики…

– Здравствуй! Заходи.

– Здорово. – Чистяков был хмур и чем-то основательно выведен из равновесия. Виноградов заметил это по тому, как вяло и небрежно ответил он на рукопожатие.

– Давайте в комнату. Ругаться будем.

– Прямо так – сразу? Бить не будешь, начальник?

– Посмотрим… Проходи, чай готов уже.

– Я принес тут кое-что. – Глухо звякнув, полиэтиленовый пакет из «валютника» занял доминирующее положение на сервировочном столике. – Не побрезгуешь?

– Отнюдь! О-о, коньячок! Класс… теперь бы еще носки и пальчики…

– Что?

– Так, про себя… Пошли в комнату.

…Что может быть полезнее для серьезного разговора, чем тягучий и пряный армянский коньяк? Вскоре в бутылке зеленого стекла волшебной жидкости оставалось уже меньше, чем было выпито.

– Что же мне теперь – в одиночку выгребываться? – Чистяков и не пытался скрыть растерянность.

– Выходит – так.

– Ну ты даешь! «Контора» по моим наколкам хватает моих же людей, их в изоляторе колют на меня же – а Саныч в сторону!

– Сам виноват!

– Не понял?

– А какого… я обо всей этой хреновине узнаю не от тебя, а из газеток разных? Ты зачем туда всунут? Информацию давать – мне и генералу. Так? Так. А ты последнее время спихивал нам всякую погань мелкую, шелупонь – а сам потихоньку на чужом… горбу в рай ехал!

– Саныч, ведь твои слова: «Пионер может освещать только пионерский сбор»? И что вам пионеры не нужны – говорил?

– Говорил! И пока ты делал, что я скажу, – были проблемы? Нет! А потом – офигел потихоньку?

– Слушай, Виноградов…

– Нет, ты не перебивай! Строганов – ладно, на совести Степаненко. Так уж получилось. А Шейн? Шейн – твоя работа…

– Никто не докажет.

– А мне плевать на это! Главное – я догадался… На место Мастера влез – и радуйся! Мы ж Степаненко даже из страны выпустили, чтоб тебе дорогу не заслонял… А по закону следовало бы его лет на десять «упаковать», скотину, – могли, и было за что!

– И сажали бы…

– Ты дурочку не валяй! Кто бы тебя на Западе у Спектора подпирал? Посадили бы Мастера – есть гарантия, что он бы язык за зубами держал? Откупился бы вашими головами… Кому есть что терять…

– Саныч!

– Ну и что? Что? Ты теперь – птица вольная. Радуйся. Другие, что на нас работают, полжизни иногда отдать готовы, чтоб их дела исчезли… А ты?

– Саныч… Шестнадцать человек арестовано. Ментов трое, таможенники, погранец… Эдика забрали, потом этого – который обычно бабки им передавал… Девчонок вызывали…

– Я в курсе. Вызывали в Управление – будут по моей персоне служебное расследование проводить.

– Да тебе-то что! Влепят неполное служебное для порядка за утрату бдительности, дескать, не видел, что под носом делается… А мне? Снова зона? Через тех, кого я своими же руками вот в этом гадюшнике тебе отдал? Не-ет… Не пойдет!

– Что ты конкретно от меня хочешь? Чтобы я пошел к ребятам из ОРБ, к чекистам, в прокуратуру и сказал: «Ребята, Чистяков мой человек, боец невидимого фронта, герой! Не надо его трогать!»?

– Почему ты? А генерал?

– Один черт! Часа не пройдет – все бандиты города узнают, а потом твою голову мне в почтовый ящик запихнут… Не так?

– Делать что?

– Наливай… Вот так. По последней.

– Ну?

– За удачу!.. Рви за кордон. Ближайшим рейсом. Паспорт на руках? Виза?

– За кордон? Насовсем? Думал уже… Паспорт у меня служебный, с многократным выездом. Немецкая виза вот просрочена… Ладно, попытаюсь!

– Билеты?

– Билеты не проблема…

– Давай тогда сразу в консульство.

– Да нет… Сначала свяжусь со Степаненко – нужен телекс-вызов от фирмы, срочный. Он знает как. А то немцы сейчас всю халяву обрубают – пол страны себе служебные паспорта замастырили…

– Я знаю – через прибалтийские МИДы, да и через наших козлов в погонах…

– Ну! Вспомнить только – я своим ребятам по три тысячи в Риге заграничные служебные ксивы делал…

– Тогда еще Союз был – по твоей информации латыши тех двоих из министерства арестовали. Эх, Игореха! Работали бы еще с тобой и работали – куда ж ты из-под меня полез!

– Чего теперь-то… Пошел я. Придешь проводить?

– Звони – посмотрим… Да не кисни так! Жизнь не кончается, погуляем еще по Реепербану! Примешь? На пару сотен «бундесовки» раскрутишься?

– Счастливо, Саныч. Давай лапу!

…Виноградов выключил в комнате свет. Сквозь крохотную щелочку в шторах он проводил взглядом пересекшего дворик и скрывшегося под аркой Чистякова. Из парадной напротив размеренно, по-хозяйски вышла полная тетка раннепенсионного возраста с авоськой. Голова ее на мгновение склонилась к левому плечу, губы шевельнулись… Виноградову вдруг стало очень холодно и неуютно.

Он метнулся через всю квартиру, в вечерних сумерках натыкаясь на углы и спотыкаясь об обувь, к расположенной на противоположном ее конце кладовке. В деле по этому адресу запыленное, невесть кем и для чего прорезанное в стене чулана окошко было зафиксировано как одно из достоинств выбранного для негласной деятельности места – оно выходило на прилегающую улицу и позволяло дополнительно контролировать подход и отход «контакта». В последнее время Виноградов им не пользовался. По совести говоря, он им вообще никогда не пользовался – в кладовке было пыльно, воняло прелой шерстью и, чтобы посмотреть в окно, требовалось встать на шаткий скрипучий стул.

Теперь этими неудобствами пришлось пренебречь.

…Чистяков уже захлопнул за собой матово блеснувшую дверь «мерседеса». Шикарная машина плавно и бесшумно тронулась с места, уверенно набирая скорость на пустынной улице. Появившаяся из-под арки тетка вдруг рысью сиганула к стоящей на противоположной стороне у тротуара «пятнадцатой» модели – Виноградову были знакомы эти спецавтомобили с форсированными двигателями на базе скромной жигулевской «единички», нырнула на заднее сиденье. Круто вывернув, «хвост» устремился вслед скрывшемуся за поворотом объекту наблюдения. Сквозь затемненные стекла салона было ни черта не разглядеть.

Владимир Александрович подошел к телефону.

– Товарищ генерал? Извините, пришлось побеспокоить.

– Да, я слушаю вас.

– За пациентом уже присматривают.

– Оппоненты? Или наши?

– Судя по манере исполнения – наши. Может быть – «старшие братья»… Плотно очень держат.

– Значит, наш вариант…

– Он не успеет. – Собеседники знали, что если уж дело дошло до наружного наблюдения, то ни о каких выездах не может быть и речи. Существует сотня способов придержать зарубежный вояж интересующему лицу – за годы застоя органами безопасности и милиции наработан большой опыт по этой части.

– Ладно. Я что-нибудь придумаю. – Виноградову показалось, что новость для генерала не была такой уж неожиданной.

– Может быть, удастся придержать ребят? Или выйти на инициатора?

– Я что-нибудь придумаю. – Начальник Главка повторил это уже раздраженно. И уже мягче: – Не волнуйся. Решим вопрос.

– Мне позвонить?

– Завтра вечером. Да, пожалуй – ближе к шести. – В трубке зашуршала страница записной книжки. Генерал сделал соответствующую пометку.

– До свидания.

– Всего доброго. Не беспокойтесь…

– Успеете?

– Попытаемся… В принципе – все готово. – В мире бизнеса Степаненко всегда ценили именно за то, что он никогда не давал необеспеченных гарантий, предпочитая расчет по конечному результату. Мастер всего минут пятнадцать как приехал из аэропорта – плащ брошен на поручень кресла, чемодан – в прихожей.

– У вас в распоряжении не больше суток.

– Знаю… Так окончательно, что решили – оба?

– Один. Пока – один… Пить будете?

– Нет. Вы выпейте – вам надо. – Степаненко совсем не было жаль этого моложавого и молодящегося, способного в свои неполные шестьдесят производить впечатление на женщин и иностранных сановников, безупречно одетого милицейского генерала. Муки совести… Сколько их насмотрелся на своем криминальном веку Мастер – у начинающих взяточников из министерств и мэрий, у наркоманов, впервые обокравших собственных родителей, у продажных милиционеров, депутатов, проституток, подхвативших дурную болезнь… Ничего, все как-то переживают, обходятся! И этот тоже – пооботрется, задатки есть. Сегодня мы поможем ему удержаться в кресле – завтра он свое отслужит.

– Понимаете…

– Все я понимаю. Мне мой – так же дорог, как вам – ваш, но… Преферанс – не школа гуманизма, так?

– Так… Я все-таки выпью!

– …Если бы ты знал, какой это был кровавый зверь! Гитлер! Пиночет, собака! Украл у народа двести миллионов, чемодан золота вывез! – Седобородый горец с мрачным крючковатым носом яростно сплюнул на пол машины и длинно выругался – переплетая клокочущие родные слова со всем известными русскими.

Он по-крестьянски основательно расположился на переднем сиденье такси, рядом с водителем, подняв воротник мохнатого, видавшего виды полушубка. Пепельница перед ним была полна окурков; несмотря на два открытых окна, в салоне сизо клубился дым.

– Зачем ты говоришь ему это, послушай? Ему это неинтересно, он – поэт. – Сидевший сзади юноша с красивым нервным лицом, какие иногда встречаются на старинных кавказских иконах, перебил его и недобро усмехнулся.

– Как так – неинтересно? Что значит – неинтересно? И ты тоже думаешь – неинтересно? – ткнул старик в плечо таксиста.

Таксист понуро смотрел на улицу и страшно трусил. Ему, прожившему в русском городе более пятнадцати лет, женатому на местной, отцу троих детей, – как ему не хотелось встревать во всю эту историю! Но родное село не простило бы малодушного – кровная связь с земляками священна… Поэтому водитель неопределенно пожал плечами и хмыкнул.

– Да что вы! Разве может трагедия вашего народа оставить кого-либо равнодушным? – протестующе вскинулся третий пассажир, рыжий юноша с прыщиками на шее. – Я ведь, собственно, поэтому…

– Ты здесь потому, что нуждаешься в деньгах на издание книжки, – тихо, но довольно грубо оборвал его сосед. – И ты их получишь, не трясись… Это частная сделка – нас послали отомстить тому, кто помог сбежать от справедливой кары врагу моего рода… Тут грех жалеть и скупиться.

– Зачем вы так… Вот он!

Из германского консульства вышел раскрасневшийся, возбужденный Чистяков. Несколько мгновений постоял, рассовывая по карманам кожаной куртки паспорт, разноцветные бланки, бумажник… Быстрым шагом пересек улицу, сел в машину, но сразу отъехать не смог – спереди и сзади его поджали сверкающие латунью обручальных колец, увешанные лентами и талисманами автомобили Дворца свадебных торжеств. Наконец удалось тронуться…

– Вылезай! – хрипло бросил через плечо старик.

Таксист повернул ключ и двигатель припаркованного в паре десятков метров таксомотора заурчал, готовый рвануть «волку» вдогонку.

– На! – Юноша сунул в руку рыжему пачку сторублевок, перетянутую аптекарской резинкой. Чуть помедлив, придержал за рукав уже открывшего дверь поэта. – Скажи… а в твоей книжке будут стихи о верности, благородстве… измене?

– Нет. – Ответная улыбка была светлой и спокойной. – Нет, я пишу только о море. И о любви… До свидания!

Игорь вел машину неровно, то и дело перегазовывая или, наоборот, резко тормозя под светофорами.

Три часа до самолета, еле успел с визами… Билеты есть – спасибо аэрофлоту, кто ж теперь по таким ценам летает! С Виноградовым толком не попрощался – услали с отделом на стрельбы за город. Степаненко – хрен его знает где, обещал ждать в консульстве, не приехал… С квартирой до конца не разобрался, неясно, кому машину оставить, просто так на стоянке бросить – больно жирно! Еще вот – денег люди должны… Эх, еще бы пару дней!

Господи, опять чуть под «красный» не вкатился, это счастье, что по пути гаишников не попалось, – Чистяков с облегчением заглушил мотор у собственной парадной. Так, быстро – позвонить мужикам, собрать вещи… В довершение всего очень хотелось в туалет – какие уж тут к черту меры безопасности!

– Дарагой! Как к Морскому вокзалу проехать? А? – Такси поравнялось с малиновым «мерседесом» в тот момент, когда Игорь доставал из багажника сумку.

– Куда-а? – удивленно повернулся на голос Чистяков.

Он больше ничего не успел в этой жизни. Стекла правых дверей машины были опущены, два ствола АКСУ – ни в чем не уступающих своему хваленому собрату «узи» – начали стрельбу одновременно… Через несколько секунд, когда такси уже тронулось с места, смуглая рука крестьянина метнула под днище чистяковской машины вороненый комок гранаты. Сначала «мерседес» подбросило, выгнув посередине, а затем в гулком облаке огня скрылись и автомобиль, и то, что недавно было его владельцем.

Виноградов держал в руках распечатку с телетайпа:

«…Начальникам управлений Главка, начальникам РУВД, отделений милиции, оперполка, УССМ, УИТУ, ОМОН, Управления внутренних дел на транспорте…

В последнее время в регионе резко обострилась оперативная обстановка в связи с активизацией преступных группировок и отдельных лиц из числа жителей и уроженцев южных республик. По имеющимся данным, эти категории граждан прибывают в город для совершения преступлений, ведут антиобщественный образ жизни, занимаются межрегиональными спекулятивными сделками, контрабандой и сбытом наркотических средств, располагают огнестрельным и холодным оружием, их действия отличаются особой дерзостью и цинизмом.

…Деятельность органов внутренних дел в этом направлении осложняется отсутствием оперативных источников информации в этой среде, отсутствием данных на интересующих лиц в картотечных и иных учетах, слабым знанием оперативным составом и милиционерами национальной специфики в районах, откуда прибывают преступники…

На основании вышеизложенного приказываю:

1. Провести на объектах оперативного обслуживания комплексную операцию „Джигит“ в местах концентрации указанного контингента (рынки, рестораны, кафе, вокзалы и т. п.)…

2. При установлении личности и задержании лиц южной национальности руководствоваться интересами безопасности окружающих граждан и сотрудников милиции…»

– Это ж фашизм чистой воды! А они о тех русских, которые там живут, подумали? Козлы… – ругнулся из-за плеча Виноградова молоденький лопоухий милиционер.

– Да-a, генерал наш – известный демократ! – в нарушение субординации поддержал его дежурный по отделу майор Мил ко. – Но вообще-то эти черные достали… Ладно, нас почти не коснется, пусть территориалы пашут.

– Интересно… – вмешался просматривавший папку с ориентировками по городу кадровик. – Интересно… Последнюю неделю – как по заказу! Убийство в Парке культуры – неустановленные лица южной национальности; изнасилование в общаге – тоже клиенты оттуда… Вот еще – анаша, пистолет «вальтер»… Слушай, Виноградов, а Чистякова И. В. грохнули – вчерашняя ориентировка, – это не тот Чистяк, что у тебя на Морском рэкетом командовал?

– Тот.

– Поздравляю!

– Пусть они там друг друга передавят, нам работы меньше, – поддержал кадровика Милко. – Вот стравить бы наших бандитов с ихними… Но чтоб нормальные люди не пострадали!

Под окном коротко гуднул подаренный милиции портом «опель».

– Пойду я, счастливо, мужики! – Владимир Александрович пожал коллегам руки и заторопился к машине – редкая удача, по пути, а то с пересадками до метро и за час не доберешься.

1991 год.