Текст книги "Кинжал Гая Гисборна (СИ)"

Автор книги: Ника Варназова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Пойдём.

Он медленным, осторожным движением положил руку на напряжённое плечо Йована и повлёк за собой.

Робин был ниже почти на полголовы, но явно намного сильнее, быстрее и ловчее – глупо было даже думать о том, чтобы вырваться.

«Да и бежать бесполезно. Один выход – этот дурацкий план…»

Но несмотря на все доводы, мысли о скорой встрече с его нежитью приводили в настоящий ужас и иррациональное желание оттолкнуть разбойника и броситься в чащу становилось всё сильнее.

«Может быть, получится договориться?»

Йован не верил в это, но всё же решился заговорить:

– Робин, зачем я тебе?

Тот удивлённо посмотрел на него, будто и в мыслях не имел ничего дурного.

– Слушай, если отпустишь меня, я сделаю всё, что скажешь. Могу достать много денег… или ещё что-то…

«Блин… Слишком толстые намёки. Сразу поймёт, что я в курсе всего», – он мысленно поёжился, ожидая в ответ чего угодно.

Гуд улыбнулся, даже не глядя на него.

– Ты и так всё сделаешь.

Они прошли мимо пологого каменистого склона, проскользнули под наполовину упавшим деревом, которое опиралось на крепкие ветви соседей, и остановились.

Робин протянул перед собой руку, указывая на что-то, плохо различимое в темноте.

– Гляди, вот и пришли. Здесь мы живём.

Глава VI. Логово

Это оказалась пещера у подножия небольшого каменистого холма, на котором всё же было полно растительности. Густой мох почти целиком покрывал камни, угрожающе нависавшие над входом, а прямо за ними росли два приземистых раскидистых дерева с искривлёнными стволами. Где-то рядом слышался плеск ручья, но в темноте его не было видно.

Гуд негромко свистнул, и из пещеры, один за другим, вышли мертвецы. Одежда, грубо сшитая из шкур, делала их больше похожими на двуногих мохнатых зверей, чем на нечто, бывшее людьми.

– А это мои ребята. Алан, Мач, Тук, Уилл и, конечно же, Маленький Джон, – бодро и весело затараторил Робин, будто обычный подросток, представляющий новичку свою компанию. – Джон, поприветствуй гостя.

Громила не двинулся с места.

– Не обижайся, Робин, – осторожно проговорил Йован, – но запашок от твоих друзей тот ещё.

– Не беда, – отозвался разбойник. – Скоро ты перестанешь его чувствовать. Проходи внутрь.

Йован немного помялся перед входом, со страхом и отвращением поглядывая на выстроившихся в ряд мертвецов. Гуд нетерпеливо подтолкнул его в спину.

Два шага в темноту – и ему стало нечем дышать из-за ужасающей вони. Казалось, что он оказался в одном гробу с трупом в самой омерзительной стадии разложения.

– Нет, я так не могу, – прохрипел он и, оттолкнув Робина, выскочил обратно.

Тот только презрительно сощурился.

– Холёная леди не может без свежего воздуха? Что ж, придётся проветрить. Повернись. Не люблю лишних взглядов во время заклинаний.

Йован послушно отвернулся и оказался лицом к лицу с самым низким из разбойников. Несмотря на темноту, он смог разглядеть его – это был ребёнок, мальчишка лет тринадцати, выглядящий куда посвежее Уилла Скарлета. Мёртвые мутные глаза, трупные пятна на щеках и потемневшие вены, но, по крайней мере, не месиво с червями и личинками.

Тем временем Робин что-то прошептал, и внезапно возникший воздушный поток устремился в пещеру.

– Заходи.

Войдя внутрь, Йован уже не ощутил той страшной вони, хотя тошнотворный запах и не исчез до конца. Вскоре узкий проход расширился, и они оказались в гроте размером с большую комнату, из которого вели вглубь ещё несколько туннелей. Почти посередине тлели угли, но очень странным образом – они не мерцали, а светились ровно, беспрерывно, будто ночник. Робин наклонился, провёл рукой над ними, и тут же вспыхнул костёр без дыма, без треска и искр. Казалось, что от него даже не исходит тепло.

Разбойник уселся возле огня, жестом пригласив своего «гостя» сделать то же.

– Ну, рассказывай, что происходит в мире.

Йован пожал плечами.

– «Игра престолов» закончена, Железный человек мёртв, самолёты падают, террористы взрываются на каждом шагу… Ничего там нет хорошего, в общем. Многие люди счастливы были бы уйти от цивилизации и жить в глуши.

– Я не понял ни слова из того, что ты сказал, но кажется, – Робин наклонился в его сторону, с ухмылкой заглядывая в лицо, – кажется, ты хочешь отговорить меня выходить из леса?

«Интеллект амёбы, но и я не лучше», – мрачно подумал Йован.

– Расскажи о войнах, которые сейчас идут, – потребовал разбойник.

– Знаешь, в мире столько стран и режимов, что кто-то с кем-то постоянно воюет, всех не запомнишь. По крайней мере, ничего глобального… Ядерной угрозы пока нет, да и…

– Вот, это! – перебил Робин. – Я хочу знать больше о вашем оружии. Погоди-ка…

Вскочив, он бросился в один из чернеющих в стене проходов и спустя несколько секунд вернулся со старенькой, почти разваливающейся записной книжкой, которой на вид было лет сто. Осторожно пролистав несколько страниц, исписанных каракулями, он прочитал:

– Ядерные бомбы. Великобритания, Соединённые Штаты Америки, Советский Союз, Франция. Мне нужно это оружие. Говори всё, что знаешь.

– Что, блин? – Йован едва удержался, чтобы не рассмеяться, наплевав на то, что перед ним всё-таки опасный, хоть и отсталый, человек. – Это фейспалм, чувак. Рукалицо.

– Говори на понятном мне языке, – с холодным спокойствием процедил Робин.

– Ну как тебе объяснить… Нельзя просто так взять и войти в Мордор… Прости, нельзя взять и заполучить ядерное оружие. Это тебе не королевская сокровищница, которую грабишь и растаскиваешь по пещерам, здесь нужны нереальные связи и сила, а ещё куча знаний.

– У меня есть сила.

Гуд смотрел на него почти с ненавистью.

– Да-да, не сомневаюсь… Но этого мало. Вот к примеру, что ты знаешь о компьютерах?

– О чём?

– Это то, что на девяносто процентов управляет миром, – пояснил Йован. – Как сказал один злодей, в мире закрытых дверей тот, у кого есть ключ – король. Компьютерные программы для тебя – закрытые двери, а ключ – это знания.

«Вот это речь, хоть фильм снимай… А какой же всё-таки тупой попался главгад», – усмехнулся он про себя.

Робин сощурился, оценивающе разглядывая его, будто решал, верить его словам или нет.

– Я тебя не понимаю, – но в голосе разбойника слышалось скорее подозрение, чем непонимание.

– Ты не сможешь использовать оружие, не разбираясь в физике, программировании и прочих науках. Это типа как я не могу воскресить мертвеца, потому что не обучался магии. Только в тысячу раз сложнее. Не засунешь же ты ядерную боеголовку в пушку с фитилём, в конце концов!

«Может, удастся его убедить, что я буду полезнее живым с сохранившимися мозгами».

– Хочешь сказать, что ты можешь сделать это? – Гуд презрительно хмыкнул. – Даже не надейся, что я отпущу тебя. Хватит разговоров. Мне пора повидаться с твоими друзьями, которые сейчас наверняка тебя разыскивают.

Он поднялся и снял со спины лук, натянул тетиву, проверяя упругость – та заскрипела. Вытащив из колчана стрелы, Робин пересчитал их. Они были самодельными, без наконечников – просто древко, заточенное на одном конце и с жёстким оперением на другом.

– Острее, чем кажутся. Можешь проверить, – разбойник протянул ему стрелу.

Йован дотронулся до острия и тут же отдёрнул руку, на пальце выступила крупная капля крови.

– Так-то, – самодовольно усмехнулся Робин и крикнул в проход, ведущий наружу:

– Тук, Мач, охраняйте его. Остальные со мной.

Два мертвеца, одним из которых оказался тот мальчик, вошли в пещеру, и запах мгновенно усилился. Второй своим видом напоминал Голлума: серая кожа, гнилые зубы во рту, приоткрытом, как будто что-то внутри ему мешало свести челюсти вместе, и такие же редкие, тонкие, как паутина, волосы, слипшиеся и тонкими верёвочками свисающие на лицо.

– Робин, послушай, – окликнул Йован разбойника, но его уже не было в пещере. – Блин…

Он с опаской посмотрел на мертвецов – те сели у противоположной стены и застыли без малейшего движения.

«И как мне искать этот кинжал? Стопудово зомби вцепятся в горло, если я попытаюсь встать. Нет, лучше пока просто понаблюдаю».

Йован внимательно оглядел пещеру. Всего из грота ответвлялось пять ходов: один, ведущий наружу, и четыре, уходящие дальше под холм на неопределённую глубину. Казалось, что ходы составляют приличный по размеру лабиринт, который едва ли мог уместиться под этим пригорком.

«ТАРДИС хренова, – подумал он, – наверняка и здесь всё заколдовано».

Возле стены, недалеко от выхода, валялись звериные шкуры, служившие постелью для одного человека. Видимо, здесь спал Робин, а его банда не нуждалась ни в каком отдыхе. Йован попытался прикинуть, какому животному они могли принадлежать, но мех так свалялся и запылился, что понять это оказалось невозможным. Не было ни голов, ни лап, ни хвостов, и даже непонятно было, какого размера могли быть их хозяева.

На полу пещеры кое-где валялись щепки, а рядом с постелью лежали сложенные грудой ещё не оперённые стрелы.

Посмотрев в другую сторону, Йован заметил деревянные фигурки, стоящие на сколотом камне. Сделаны они были из рук вон плохо: кривой шарик, косой кубик, животные, одно из которых в равной степени могло быть как птицей, так и слоном, а второе напоминало то ли очень жирного головастика, то ли медведя-инвалида.

От сокровищ не было видно и следа, ровно как и от какого-либо оружия, кроме стрел.

«Так, нужно отправиться в чертоги разума, систематизировать информацию и включить дедукцию», – решил Йован, не видя никакой возможности заняться чем-то действительно полезным (а Шерлок из него был весьма посредственный).

«Робин Гуд – псих, ничего не знающий о мире, но при этом мечтающий вступить в ядерный клуб. Шериф говорил, что он контактирует с людьми вроде того гада, который меня сюда привёз, но сведения о ядерном оружии у него ещё времён холодной войны. Почему он не расспрашивает этих своих знакомых? Похоже, что Робин задаёт вопросы только тем, кого поймал и не собирается отпускать. Боится, что о нём узнают во внешнем мире? Значит, не такой уж он неуязвимый… Ну да, правильно – если древняя колдунья изготовила кинжал, почему бы современным колдунам не сделать оружие покруче? Например, какую-нибудь волшебную бомбу, которая раз – и уничтожит его сердце вместе со всем остальным без лишних трудностей.

Хотя… Ведь в деревне есть люди, которые могут ненадолго уезжать, почему они не привезли такое оружие? Может быть, все колдуны уже вымерли, только Робин об этом не знает?.. Сложно… Жаль, я не додумался спросить это до того, как попёрся в лес».

Прошло по ощущениям несколько часов, но Йован был уверен, что ему лишь так кажется от скуки. Часов у него с собой не было, а аккумулятор телефона давно сел. В этой деревне телефон оказался настолько бесполезным, что он даже не зарядил его нормально перед уходом.

Сидеть на твёрдом каменном полу пещеры столько времени оказалось очень некомфортно, но встать Йован не решался, опасаясь, как бы мертвецы не приняли это за попытку сбежать. Исчерпав все более-менее удобные позы, он лёг, подложив под голову рюкзак и уставился на низкий неровный свод. В свете костра во впадинах между острыми камнями виднелась густая паутина, в которой застрял разнообразный мелкий мусор – от иссохших насекомых до листьев, занесённых ветром.

«Мама сошла бы с ума, увидев здешние условия», – с нервной усмешкой подумал он.

От входа сквозило лёгким ветерком, заставляющим паутину медленно покачиваться, и после четверти часа наблюдения за гипнотическими движениями Йован уснул.

Проснулся он спустя неопределённое время от странных ритмичных звуков, будто какое-то животное скреблось о доски, которых в пещере быть не могло. Повернув голову в сторону, откуда они доносились, он понял, что их источником был Тук, а точнее, нож и деревянный брусок в его руках. Он вырезал очередную фигурку, подобную тем, что стояли на камне, а Мач внимательно наблюдал за процессом, приблизившись чуть ли не вплотную.

«А что, зомби так могут? – удивился Йован. – Шериф говорил, они тупы, как животные».

Тук отложил нож и протянул своё изделие мальчику. Это была грубо оструганная деревяшка в форме капли, закруглённая снизу и заострённая сверху. Мач поспешно схватил её, повертел в руках, рассматривая со всех сторон, а потом принялся катать игрушку по полу.

Широкий рот Тука открылся ещё больше – казалось, это была своеобразная улыбка, на которую ещё было способно мёртвое лицо. По его подбородку потекла отвратительная на вид мутная слизь, и Йован поспешно отвернулся.

Мач продолжал возиться с фигуркой, а Тук взялся за новый кусок дерева и принялся неспешно строгать и его.

Вдруг со стороны входа донёсся приглушённый смех, который быстро приближался. На мгновение Йован подумал, что это кто-то из деревни, гуляя по лесу, ненароком вышел на логово разбойников, но вскоре он узнал голос Робина.

– Да, Джон, с твоей силой можно вырывать сосны с корнем. А уж сколько ты хребтов ломал одним ударом кулака! А помнишь тот мост? За нами гналась королевская стража…

Гуд и его разбойники вошли в пещеру. Маленький Джон тащил на спине некрупного оленя, задевая стены пещеры его тонкими, судорожно поджатыми ногами. Он никак не реагировал на слова своего предводителя, бессмысленным неподвижным взглядом смотря в пространство перед собой, если, конечно, вообще мог видеть. Радужная оболочка его глаз поблекла, став почти прозрачной, зрачки были деформированы и частично замутнены. Лицо и руки Джона были покрыты огромными трупными пятнами и гнилыми язвами, изо рта частично высовывался разлагающийся язык с копошащимися на нём личинками, которым мертвец точно не мог двигать, а следовательно, и отвечать Робину.

«Ну почему меня не сожрали волки?» – мысленно застонал Йован.

Маленький Джон сбросил оленя на землю. Из красивой шеи животного, теперь неестественно свёрнутой на бок, торчала стрела.

– Измельчал нынче зверь, – вздохнул Робин, толкая ногой тушу. – Ты видел хоть одного взрослого оленя? Неужто мы их всех перебили…

«Разговор с безмозглым зомбаком? Не дай бог так одичать».

Гуд достал нож с коротким кривым лезвием и принялся сдирать шкуру с животного. К мерзкому духу гнили добавился запах сырого мяса и крови.

– Эй, ты! – резко крикнул он, громче, чем следовало: по всей пещере даже зазвучало эхо. – Завтрак подан.

– Кажется, я только что стал вегетарианцем, – пробормотал Йован, неохотно поднимаясь.

Робин воткнул нож в бедро частично освежеванного оленя и вырезал кусок шириной примерно в ладонь.

– Лучшая часть гостю, – сказал он, не глядя протягивая окровавленное мясо.

Йован поспешно спрятал руки за спину, не имея ни малейшего желания дотрагиваться до оленины.

– Может, лучше сперва приготовить, а потом делить?

– Приготовить? – разбойник поднял брови. – На нашем костре ничего не зажаришь. Ешь сырым.

– Да ты издеваешься!

Робин медленно повернулся, исподлобья смотря на него угрожающим взглядом.

– Ешь, пока я тебя не заставил.

«А ведь он может», – испугался Йован.

– Слушай, я к тому, что ты бессмертный, но я-то нет. В этом мясе наверняка полно заразы и я запросто от него отброшу коньки.

– Что отбросишь?

– Умру, – пояснил он. – Сдохну, склею ласты, дам дуба и так далее.

Робин вздохнул и неохотно кивнул – всё-таки преждевременная смерть пленника ему была нужна меньше всего.

Подтащив тушу ближе к костру, он вытащил откуда-то из-за камня мешочек, наполненный порошком, судя по запаху, смолотым из трав, и бросил несколько щепоток в огонь. Пламя тотчас же затрещало, взметнулось выше и вскоре превратилось в нормальный огонь с жаром и дымом. Робин что-то прошептал над ним, рукой разгоняя дым, и клубы устремились в тоннель, ведущий к выходу.

Йован присел рядом с костром, грея слегка замёрзшие руки. Хоть погода снаружи и была тёплой, но пещера оказалась не самым тёплым пристанищем.

– Робин, а как ты докатился до такой жизни? – немного помявшись, спросил он в надежде узнать что-то полезное.

– Меня предали, – коротко ответил разбойник.

«Сейчас он расскажет слезливую историю, закурит сигару, выругается по-испански и уйдёт в закат под звуки гитары».

Но Гуд молчал, продолжая возиться с мясом. Было видно, что он давно этим не занимался и совершенно отвык от жарки на костре. Мясо шипело, истекало жиром вперемешку с кровью и умудрялось обугливаться, оставаясь при этом большей частью сырым.

– Я не эксперт, но вроде как у дичи сперва выпускают кровь, а потом уже готовят.

– Помалкивай, – огрызнулся Робин.

Снова взяв свой мешочек с порошками, он попытался уменьшить огонь, излишне жгущий несчастный кусок, но пламя почему-то почти погасло. Чертыхнувшись, разбойник снова принялся его оживлять, медленно подсыпая свои снадобья и совершенно не замечая, что кусок медленно сползает с палки, на которую был насажен. Через пару секунд, к радости Йована, изуродованное и уже почти несъедобное мясо шлёпнусь в золу, окончательно придя в негодность. Робин со средневековым изяществом обозвал покойного оленя плодом любви жабы и драной лисицы и отрезал от него новый кусок. Наконец он кое-как закрепил мясо на достаточном расстоянии над догорающими углями и, убедившись, что оно никуда не свалится, поднялся.

– Иди со мной, – приказал он.

Они прошли к выходу, в который уже проглядывала утренняя заря. Поморщившись с явной неприязнью, разбойник надвинул капюшон, закрыв волчьей пастью весь лоб до самой переносицы.

При свете Йован смог разглядеть окрестности куда подробнее. Холм оказался ещё меньше, чем виделось в темноте, совсем рядом струился тонкий ручеёк, вытекающий из расщелины между камнями, находящимися чуть выше и левее пещеры, вдоль которого Гуд и повёл Йована. Русло шло в чащу, всё расширяясь и расширяясь по мере удаления от источника и вдруг резко оборвалось, исчезнув под корнями невысокого, но широкого и раскидистого дуба. Робин похлопал выступающий узел, покрытый светлым лишайником и, поманив своего пленника за собой, скрылся за стволом.

Йован тоже зашёл за дуб, осторожно переступая по слишком уж извилистым корням, и едва не столкнулся с Робином, который там и остановился.

– Дева Марион, – произнёс разбойник, указывая перед собой.

У его ног лежал скелет, прислонённый к дереву и обвитый плющом, как ни странно, отлично сохранившийся. Все кости были на месте, насколько мог судить Йован, и останки очень походили на правдоподобный макет или, по крайней мере, на музейный экспонат, за которым тщательно ухаживают. Кости были неровными, немного пористыми и кое-где треснутыми, но дать им семьсот лет казалось немыслимым.

– Твоя подружка из четырнадцатого века? – уточнил Йован.

Робин присел на корточки, поправляя плющ, и растение отозвалось на прикосновение, затрепетав листьями по всей длине стеблей.

«Ну конечно, колдовство же. Вот и сбросила пару сотен лет».

– Она прокляла меня и обрекла жить в этом лесу без надежды выйти за его пределы, – сквозь зубы проговорил Гуд, с ненавистью глядя на череп, на котором всё ещё сжимал ладонь.

«Так Марион и есть та самая колдунья! Всё драматичнее и драматичнее…»

– Всю свою жалкую жизнь она лгала. Лгала, называя себя девой, – на этих словах Робин ухмыльнулся. – Лгала, обещая спасти всех умирающих и исцелить больных… Из всех данных клятв она не сдержала ни одной. Сперва клялась мне в вечной преданности, потом – что уничтожит меня…

«А вот с этим ты погоди, – подумал Йован, – ещё не вечер».

– Пусть же теперь лежит здесь, – шипел Гуд, – и смотрит, что я всё ещё живу и скоро сломлю её проклятие.

«Ну, понеслась… Пафосная злодейская речь, как же без этого!»

– Она могла бы иметь неслыханную власть, жить вечно, как и я, но предпочла так и умереть безвестной деревенской знахаркой, которая в своей жизни лишь собирала травы от язв и доставала из утроб нерождённых младенцев.

– Надо сказать, сейчас её умения ценятся больше воскрешения мёртвых. У нас и без того перенаселение, а если ещё и на зомбаков выделять квадратные метры…

– Могла бы стать моей правой рукой, – продолжал Робин, ни на что не обращая внимания, – но предала меня и наши цели, раскрыла секрет бессмертия проклятому Шерифу и попыталась меня убить.

– Да уж, благородная цель – поработить мир.

Разбойник резко выпрямился, с отвращением оттолкнув череп Марион.

– Что ты несёшь? Поработить?.. Я лишь хотел дать отпор поганым французам!

– А, столетняя война, – Йован вспомнил один из школьных уроков истории. – Вообще-то, насколько я помню, Англия сама её начала…

– Закрой свою поганую пасть, – со злостью процедил Робин.

Йован пожал плечами, на всякий случай отходя на несколько шагов от него.

– Какие мы нежные патриоты…

– А этот подлый Шериф, отродье французской псины, решил остановить меня и моих парней! – разъярённый своими воспоминаниями Гуд почти кричал. – Его не заботило, что народ начинает голодать и роптать, что война забирает все деньги до последнего медяка!

Робин перескочил через выпирающий из земли корень и, встав рядом с Йованом, схватил его за плечи.

– Бессмертные солдаты. Понимаешь, бессмертные солдаты – то, что было нужно для победы.

– Вроде как понимаю, – осторожно ответил Йован, пытаясь отстраниться. – В ваше время это действительно было бы эффективно.

– Да! – воскликнул разбойник и возбуждённо встряхнул его. – Тогда, но не теперь, когда есть оружие, способное разом уничтожить не только целое войско, но десятки мирных поселений! В одну минуту можно обратить в пепел всё королевство! Грош цена моим солдатам, пока у кого-то есть эти ядерные бомбы. Поэтому я должен добраться до них, понимаешь?

«Так он не собирается их применять? Это немного утешает».

Робин внезапно опустил руки и даже как-то поник.

– Тебе не понять, – выдохнул он. – Да и нет нужды. Пошли обратно.

«Он что, на жалость давит? Сейчас я, наверное, должен проникнуться к нему симпатией? – Йован невольно представил происходящее сценой из штампованного фильма. – Извини, чувак. Неважно, кто ты – фанатик или классический маньяк, творящий зло ради зла, но я не кретин, чтобы перейти на твою сторону. У тебя не только печенек, даже мяса нормального нет».

Огонь в пещере уже успел погаснуть, но мясо выглядело более-менее съедобным. Повозившись над углями, Робин снова разжёг костёр без тепла и дыма и вернулся к туше животного.

Йован ел оленину, стараясь глотать куски быстрее, чтобы не почувствовать чего-нибудь отвратительного вроде оставшихся сырыми участков, которые почему-то прочно ассоциировались с мертвецами и их трупным запахом. Последние же спокойно расселись вдоль стен и приняли вид роботов, вошедших в спящий режим. Только Тук и Мач всё так же были заняты деревянными фигурками.

Йован взглянул на Гуда и тотчас об этом пожалел: разбойник ел сырое мясо, отрывая куски прямо от туши с помощью ножа и левой руки, а его рот и щёки были измазаны кровью.

«Вот же дикарь! Ну, как говорится, с волками жить…»

Он перевёл взгляд на нежить. Лишь на одного из них – Алана – не было страшно смотреть. Он выглядел если не живым, то, по крайней мере, ещё не начавшим разлагаться. Ничего, кроме неестественной бледности и впалых щёк, не выдавало в нём мертвеца. Похоже, что при жизни этот человек был довольно красив, но теперь, хотя его черты и сохранили правильность и утончённость, это неподвижное бессмысленное лицо внушало только неприязнь.

Глядя на мертвецов, можно было ясно проследить улучшение мастерства Робина. Самый первый воскрешённый, Уилл, распадался почти на глазах. Джон, судя по всему, был вторым – чуть менее гнилой, чуть более целостный. Тук и Мач, в отличие от предыдущих разбойников, по всей видимости, сохранили какие-то зачатки разума, что, возможно, делало их ещё опаснее. Алан же, хоть и внешне казался самым свежим, не проявлял никаких признаков интеллекта.

– Они не понимают, что делают, – подал вдруг голос Робин. – Брат Тук и мальчонка. Тебе наверняка кажется, что они ещё остались людьми, но поверь, это не так. Работают их тела, а не разум.

– Ну офигеть, мышечная память у трупов, – буркнул Йован. – Хорошо, что разъяснил.

Разбойник вытер лицо меховым рукавом и отбросил нож.

– Хочешь, покажу кое-что забавное? – задорно спросил он.

– То же самое говорил один педофил моей двоюродной сестрёнке перед тем, как надолго сесть за решётку…

Не слушая его ворчания, Робин отряхнул руки, поскрёб ладонями по полу пещеры, собирая пыль и сухую землю, и высыпал пригоршню этой грязи на бедро оленя, из которого была вырезана часть мяса. Заполнив окровавленную впадину, он крепко прижал к ней руки, склонился, чуть ли не касаясь ладоней носом, и что-то зашептал.

– Гляди! – Гуд резко отнял руки, демонстрируя результат. Оленья нога снова была цельной, будто её и не начинали есть.

– Нифига себе! – изумился Йован. – А оживить его можешь?

– Неподходящее время, да и заклинание слишком тяжёлое, – Робин покачал головой. – Олень не стоит этих усилий.

– В Африке тебе не было бы цены с такими умениями. Взял слона, накормил три деревни.

Гуд криво усмехнулся.

– Я подумаю об этом, когда выберусь из леса.

В пещере ощутимо потеплело по сравнению с ночью – внутрь постепенно просачивался согретый воздух, слегка разбавляя трупный запах, к которому Йован уже немного привык.

Тук вытащил откуда-то из-за камня новую ветку – большую, совсем неотёсанную, с тонкими подсохшими побегами – и начал неспешно её очищать. Мелкие веточки он складывал в кучу, а кусочки коры небрежно разбрасывал по земле.

– Уймись, чёртов монах! – рявкнул на него Робин. – Я хочу спать и не собираюсь делать это под твою возню! Чтобы не шевелился, пока не встану!

Мертвец послушно положил нож с веткой на землю и замер в такой же бессмысленной позе, как и остальные.

– И ты тоже сиди молча, – предупредил разбойник Йована и, улёгшись на шкуры, отвернулся к стене.

«Похоже, он чутко спит. Так только сложнее достать кинжал и сбежать… Ещё и зомбаки сидят пялятся».

Йован с отвращением посмотрел на нежить. Ни один из них даже не моргал. Но взглянув на Тука, он заметил, что тот как будто смотрит не в пространство, а наблюдает за ним – слишком уж внимательным казался этот взгляд. Он осторожно подвинулся вправо, и глаза мертвеца проследили его движение.

«Что смотришь?» – беззвучно, одними губами спросил Йован.

Тук медленно повернул голову в сторону Робина – тот спал. Бывший монах наклонился вперёд, взял в руки палочки, сделанные из веток, и начал что-то из них выкладывать на земле.

Что бы Тук не пытался сделать, у него явно это получалось с большим трудом. Он перекладывал палочки то так, то этак, но никак не мог удовлетвориться результатом. Прошло довольно много времени до момента, когда он снова поднял глаза на Йована и, приложив палец к губам, указал на землю.

Короткие палочки, которые он так старательно раскладывал чуть ли не полчаса, образовывали одно короткое слово: «Помоги».