Текст книги "Подари мне белые сны"

Автор книги: Ника Муратова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Ничего я не хочу! – шипела она, не желая, чтобы Груня стала свидетельницей этой сцены. – Пусти! Я хочу уйти и больше никогда о тебе не слышать! Я убить тебя готова!

– Убей! – с готовностью согласился он. – Убей, только не уходи.

Она продолжала бешено колотить его по груди.

– Я ненавижу тебя, ненавижу!!!

Она вдруг обмякла в его руках и зарыдала.

– Ну не плачь, Кира, лучше прибей меня, только не плачь.

Он неумело утешал ее, не зная, чем может загладить свою чудовищную ошибку. Никакие слова тут не помогут. Он бросил ее в больнице, когда она чуть не умерла от того, что его, его ребенок вызвал у нее кровотечение. Он мог только отдаленно предположить, что она думала о нем все это время. И после такого сволочного поступка она еще пришла к нему, пришла поговорить, наступив на горло своей гордости, сделала первый шаг, не подозревая, что он не стоит этого.

Кира взяла себя в руки и успокоилась. Попыталась прислушаться к своим чувствам. А их было много и самых разных. Конечно, на первый план выступили боль и обида. Она во всем винила себя, а оказалось, что он просто-напросто заподозрил ее в измене! Банально и просто, как три копейки. Обидно, что он вообще мог так о ней подумать. Но, с другой стороны, разве она не сделала все, чтобы внушить ему свою независимость от него, отсутствие обязательств? Разве не она вела себя как дура в тот вечер, когда танцевала со всеми подряд, кроме Алекса? И все это, зная о его чувствительности к таким вещам. Разве не она скрыла от него беременность? И что мог подумать бедный парень, услышав в больнице, что она была беременна? Тут не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сложить все воедино и сделать самый что ни на есть неправильный вывод. Так кого винить в такой ситуации? И что было бы, не приди она вчера в этот дом?

– Кира, ты сможешь когда-нибудь меня простить? – прозвучал тихий голос над ее головой.

Она пожала плечами:

– Хорошо, что нам не по семьдесят лет.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Почему?

– Потому что мы еще можем позволить себе потерять несколько месяцев. В старости нам бы показалось это вечностью, которую не наверстать.

– Мне и так это время показалось вечностью, – виновато улыбнулся он. – Но я собираюсь все наверстать, уж будь уверена.

Часть III
СТУДИЯ

Глава 16

Картотека потенциальных консультантов разрасталась не по дням, а по часам. Кире уже перестали сниться кошмары по ночам, когда срочно требовалось найти нужного специалиста, а такового в списке не оказывалось. Она добилась того, что у нее в запасе имелись специалисты практически всех востребованных профилей. Большинство из них она знала либо лично, либо по телефонным интервью, на остальных имелись рекомендации от людей, которым можно было доверять. Имя их фирмы постепенно становилось известным в нужных кругах, связи Зелотова и безупречная работа Киры медленно, но верно делали свое дело. Правда, при этом Кире пришлось ощутимо жертвовать своими выходными. Чаще всего приходилось тратить на вторую работу субботы и воскресенья.

Алекс бурчал и ругал ее, но сделать ничего не мог. Кира зарабатывала на этом хорошие деньги, впервые в своей жизни она стала получать от своей работы не только удовлетворение, но и доход. И хотя дела его тоже шли в гору, но понятие высоты весьма относительно – то, что для одних горы, для других лишь маленькие холмики. Алекс намеренно не тратил сбережения, оставленные матерью. Ему казалось, что если он станет полагаться на них, то этим опять подтвердит свою зависимость от матери, даже теперь, когда ее уже не было в живых. Кира не была избалована шикарной жизнью и имела вполне трезвый взгляд на жизнь, согласно которому потребности человека должны совпадать с его возможностями, но все же у каждого с годами потребности повышаются, как и стандарты, удовлетворяющие их. И если в двадцать лет Кире было по большому счету все равно, в каком ресторане она ужинает и в каком салоне она делает прическу, то в свои тридцать с хвостиком это уже имело для нее значение. И не из-за престижности, а потому что она стала ценить такое понятие, как качество. А качество в дешевом кафе или третьесортном салоне красоты если и встречается, то крайне редко.

Алекс в плане эстетики, качественной одежды и хорошей еды тоже был требователен. Но средства, которые он зарабатывал, пока еще не позволяли ему соответствовать той жизненной планке, к которой он стремился. Возможно, живи он один, он не спешил бы с достижением своих тщеславных устремлений, но Кира служила для него самым мощным стимулом. Он твердил себе, что просто обязан обеспечить ей жизнь на соответствующем уровне. И если в начале их отношений Алекс позволял ей делить с ним счета за их развлечения и общие покупки, то теперь он все чаще и чаще брал это на себя. Кира пыталась внушить ему, что это вовсе не обязательно, что она совершенно нормально относится к тому, что тоже вносит свой вклад, но Алекс твердо заявил, что не станет жить за ее счет.

Он принимал участие все в большем и большем количестве заказов, работу свою выполнял прекрасно, и Ковальчук стал доверять ему серьезные участки и платить неплохие гонорары.

Время шло, они давно уже фактически жили вместе, и Кира решила, что пора бы уже представить ее молодого человека родителям. А то становилось неловко – его знали практически все ее знакомые, но не мама с папой. Их отношения приобретали все более серьезные обороты, и мама все намекала на то, что хватит, мол, скрывать от нас своего друга. Не потому, что по-настоящему верила в долгосрочность этих отношений, но ей было интересно, кто же этот парень, сумевший увлечь ее дочь настолько, что она вся светилась изнутри.

Решили обставить все как можно непринужденнее. Отец предложил сделать шашлыки на даче.

– На природе все происходит проще. Дома получится слишком официально, и парень может разнервничаться.

– Не волнуйся, папа, Алекс не из слабонервных.

– Все равно. Он же не руки твоей идет просить, а просто познакомиться с нами.

– Дай ему волю, он и руку попросит, – засмеялась Кира. – Просто я категорически запрещаю ему об этом даже заговаривать!

– И что? Слушается он тебя?

– Да не всегда.

– Вот и молодец, – заключил отец, и они рассмеялись. Оба знали, как отец все время пытается тормозить Кирины порывы командовать всеми и вся. Любой, кто мог противостоять ей, сразу приобретал уважение в его глазах.

…Кирин отец был прав. Алекс нервничал. В отличие от Киры, он воспринимал знакомство с родителями очень серьезно. Раз она решила представить его, значит, стала по-другому думать о нем. Если он не найдет общего языка с ее родителями, это, конечно, не сможет препятствовать их отношениям, но в значительной степени сможет их осложнить. И хоть Кира давно уже выросла из того возраста, когда выбирают себе пару с оглядкой на родителей, все равно их мнение могло сыграть важную роль.

Все оказалось намного проще, чем он себе навоображал. Ее отец, который виделся ему лощеным дипломатом строгих правил, оказался простым в общении, разговорчивым человеком. А мама, хоть и задавала вопросы, типичные для женского любопытства, делала это очень тактично и непринужденно. Кира чувствовала себя расслабленно, и вскоре Алекс тоже перестал ощущать скованность. Она оседлала любимого конька – стала хвалить достижения Гурова.

– Алекс, между прочим, стал уже правой рукой шефа фирмы. Ковальчук от него просто в восторге, сам мне не раз говорил.

– Ну ты преувеличиваешь. Крупные заказы я пока не беру.

– Только потому, что сам не поговоришь с Ковальчуком по этому поводу. Он все скромничает, – заявила она родителям. – Знает, что справится с любым заказом, но не хочет поговорить об этом с шефом. Что, я не права? – повернулась она к Гурову.

Тот пожал плечами.

– Вот взять к примеру ваш последний заказ, – продолжала увлеченно Кира. – У тебя ведь есть идеи, как его сделать, почему же ты молчишь? Ты должен представить свои идеи, взять на себя ответственность, показать себя. Чего ты боишься?

– Да не боюсь я ничего, просто как-то неудобно мне выскакивать по поводу и без. Шеф сам знает, на что я способен. Просто я еще не дорос до таких масштабов.

– Кира, ты, как всегда, в роли универсального советчика, – мягко заметил отец.

– Да нет же, просто Алекс скромничает! А я знаю, что он – талант. Ведь мой же дом он сделал!

– И очень красиво сделал, – вставила Светлана Георгиевна, подкладывая салат в тарелку Алекса.

– Ну вот и я о том же!

– Твой дом – другое дело, – несколько смущенно ответил Алекс. Ему стало неловко, что он стал центром дискуссии. Зачем Кира затеяла ее здесь?

– Почему другое дело? Из-за оплаты? Так считай, что ты практиковался. А теперь настала пора настоящего заказа. Хватит уже прибедняться.

– Да я не прибедняюсь, просто пытаюсь трезво оценить ситуацию.

– И все же поговори с Ковальчуком.

Отец кашлянул, многозначительно взглянув на Киру.

– Принеси, пожалуйста, чистые тарелки. Порежем арбуз.

Кира направилась на кухню, поглядывая на компанию за столом. Мама что-то опять спросила у Алекса про его семью, хотя Кира сто раз предупреждала ее не затрагивать эту тему, зная, как болезненно может Алекс отреагировать. Даже с ней ему потребовалось время, чтобы рассказать о матери. И то, чувствуя, как сильно на него действуют воспоминания, она избегала вопросов о его детстве. Гораздо охотнее Алекс рассказывал о своих похождениях на свободе, и она лишь догадывалась о том перевороте, который он сумел совершить в себе.

Она присела перед шкафом и стала вытаскивать тарелки, напевая себе под нос. Кухня на родительской даче давно уже исполняла роль не только кухни, но и склада ненужных вещей. Здесь можно было найти все что угодно, начиная от старых полотенец и до бабушкиного сервиза с чайником без носика. Зачем хранить чайник без носика, Кира никак не могла взять в толк. Но чем-то он был маме дорог, раз она до сих пор не выбросила его. За посудой в шкафу она увидела знакомую ажурную корзинку. Из нее их с Андреем осыпали конфетами на свадьбе. Откуда она здесь очутилась? Вся в пыли, тусклая и скучная в темном шкафу. Интересно, мама специально хранила ее или просто о ней все забыли? Даже атласный бант на ручке сохранился. Безмолвное свидетельство канувшего в Лету счастья. Кира прикусила губу. А ведь оно было – счастье, как бы много ошибок она потом ни наделала, это не перечеркивало того факта, что она была очень счастлива тогда. Ох уж это прошлое…

Кира вытащила корзинку на свет и повертела в руках. Выбросить прямо сейчас? Или пусть живет? В конце концов, зачем она так старательно уничтожала все предметы, напоминающие ей об Андрее? Что хранит больше воспоминаний, чем сердце? Разве выброшенные на свалку вещи могут захватить с собой память? Пора уже спокойно воспринимать свое прошлое и не убегать от него. Услышав шаги, Кира запихнула корзинку подальше в глубь шкафа.

– Тебе помочь?

Папа зашел на кухню за ножом.

– Нет, уже иду.

– Я думал, что ты не можешь отыскать тарелки в этом бардаке.

– Все, уже нашла. У вас тут целый склад. Архив, можно сказать.

– И не говори. Все не доходят руки разобрать этот хлам. Мама там занимает твоего молодого человека. Он очень приятный парень, хочу тебе сказать. Держится так… с достоинством.

– Я рада, что он тебе понравился.

– Молод, конечно, очень.

– Но это же не явилось для тебя неожиданностью.

– Нет. Как и то, что ты диктуешь ему, как жить.

– Я?

Кира встала со стопкой тарелок в руках и уставилась на отца.

– Я диктую?

– Конечно. Смотри, не увлекайся. Ты же знаешь, чем это может закончиться.

Папа вышел из кухни, а Кира так и осталась стоять, переваривая его слова. Что-то она действительно увлеклась и вступила на опасную тропу ментора. Сколько раз она говорила себе, что не будет больше вмешиваться ни в чью жизнь и не будет пытаться заставлять людей поступать так, как ей кажется правильным. Сколько раз говорила, а все равно себя переделать не могла. Вот с Левой ей превосходно удавалось оставаться нейтральной. Но не оттого ли, что Лева, по большому счету, был ей безразличен? Македонский – другое дело. Ей не все равно, как и чем он живет, как дела у него на работе, как движется его карьера, что он делает для своего будущего. Только вот отец прав – однажды она сильно обожглась на этом менторстве, и забывать об этом не стоит.

Она вернулась к столу, где отец только что воткнул нож в арбуз, и он звонко треснул, обнажив красную сочную мякоть с сахарными прожилками. Арбузный сок тек по рукам до самых локтей, и было сладко и бархатно во рту. Потом был кофе с шоколадными конфетами с коньяком, а потом мама увела отца помочь разобрать вещи в подвале, и Кира с Алексом остались одни доедать арбуз.

Алекс острием ножа убирал косточки из мякоти и протягивал Кире верхушки, самые сладкие. Она много смеялась и целовала его, не обращая внимания на смущенные возгласы по поводу родителей. Расправившись с арбузом, они убрали со стола, и Кира принялась мыть посуду, а он стоял рядом и вытирал тарелки большим полотенцем с вышитыми цветами. Свежий воздух опьянил и разморил, хотелось улечься где-нибудь в тени деревьев и уснуть.

– Македонский, – неожиданно серьезным тоном разрушила идиллию Кира. – Я вот тут подумала насчет Ковальчука…

Алекс вздохнул.

– Кира, ну я же сказал поговорю, значит, поговорю.

– Да я не об этом.

– А что еще?

– Ты не сердишься?

– На что?

– Ну… что я пытаюсь навязывать тебе решение. Может, ты вовсе не хочешь браться за этот заказ и тебя устраивает все, как есть, а я тут лезу со своими бестолковыми идеями.

– Кира, посмотри на меня, пожалуйста.

Она подняла голову.

– Поверь мне, уж кто-кто, а я знаю, что это такое, когда за тебя решают абсолютно все. Я нахлебался этого сполна в детстве. То, что делаешь ты, – совсем другое. И мне чертовски приятно, что тебе не все равно, как я живу.

– Македонский, ты честно говоришь? По-моему, ты просто пытаешься успокоить меня.

– Ну хочешь, я предложу тебе альтернативу? Повесь на себя вывеску: «Я хочу быть частью твоей жизни!> – и тогда тебе не придется больше ничего делать и ни о чем переживать.

Кира рассмеялась. Надо же, как забавно, что он именно так это воспринимает. Забавно не потому, что это неправда, как раз наоборот. Забавно до слез, что до этого никто не видел в Кириных попытках опекать стремление стать частью жизни дорогого ей человека. Андрей этого никогда не понимал. Да что там Андрей, даже ее собственный отец осуждал ее.

Македонский понимает. Я хочу быть частью твоей жизни. Вот как, оказывается, это называется. В одно предложение он смог втиснуть так много ее, Кириного. Я хочу быть частью твоей жизни. Да, я хочу. Я хочу постараться стать частью твоей жизни. Я сделаю для этого все, что от меня потребуется. Я не знаю, как у меня получится, я не знаю, сделает ли это тебя и меня счастливыми, но я хочу попытаться.

Глава 17

Женщине не обязательно быть лесбиянкой или воображать себя мужчиной, чтобы по достоинству оценить другую женщину. Любая особь женского пола, у которой есть хоть какие-нибудь понятия о красоте, стиле и вкусе, моментально разгадает в толпе обладательницу сих ценных качеств. Кира заметила ее сразу же, как только они с Алексом переступили порог ресторана. Событие отмечалось важное – десятилетие фирмы Ковальчука. Он решил отметить это с размахом – празднование совместило в себе функции юбилея и пиара одновременно.

Она стояла рядом с Ковальчуком и сдержанно улыбалась, чуть склонив голову набок. Одетая в бежевую атласную блузу с узкой кофейной лентой под воротом, и в узкую, расклешенную лишь книзу, юбку кремового цвета с набивными цветами, с коротко стриженными русыми волосами, едва подведенными глазами и ярко-красными губами, она выглядела, как девушка с картин Альфреда Маннинга начала двадцатого века. Словно молодая леди старой провинциальной Англии сошла с полотна и оделась в современные одежды. Вся ее поза выражала достоинство и уверенность, манеры говорили о том, что над ними долго работали, взгляд синих глаз обволакивал собеседника вниманием и очарованием.

Кира обвела взглядом гостей – многих она знала, но большинство были ей незнакомы. В основном среди приглашенных находились сотрудники фирмы, партнеры и разные важные для фирмы люди. Коллег Алекса Кира знала всех, а на делового партнера эта девушка не была похожа – слишком молодая, слишком холеная. Было в ней еще что-то неуловимое, что выделяло ее из деловой толпы гостей – что-то во взгляде и в том, как она разговаривала с Ковальчуком. Пока Кира терялась в догадках, кто бы это мог быть, девушка заметила их и широко улыбнулась:

– Алекс, как я рада тебя видеть!

Она стремительно подошла к ним, поцеловала его в обе щеки, как старая знакомая, и со спокойным любопытством остановилась перед Кирой, ожидая, когда ее представят.

– Даниэлла Констанца, Кира Доронина, знакомьтесь.

Алекс выглядел немного смущенным. И было с чего. Кире не надо было рассказывать, кто такая Даниэлла. Это имя она слышала не раз за последние недели. Алекс получил-таки свой заказ сделать дизайн для большого особняка. Тот самый, насчет которого Кира так упрямо убеждала его поговорить с Ковальчуком. Алекс очень увлекся работой, фонтанировал идеями, пропадал в особняке днями и ночами. Хозяин виллы, итальянец с русскими корнями, большую часть времени находился с женой-москвичкой в разъездах. Он имел бизнес в разных странах и нигде не находился подолгу. В Подмосковье он отыскал усадьбу, некогда принадлежавшую его прабабушке, с огромной переплатой выкупил ее и решил отреставрировать. Своим представителем он выбрал не одного из своих менеджеров, как это обычно бывает в таких случаях, а дочь Даниэллу, которая в настоящий момент делала дипломную работу по истории искусств России. Именно она встречалась с Алексом по всем вопросам, передавала пожелания отца, контролировала весь процесс.

Алекс рассказывал об этом Кире, и она не раз подшучивала, что Алекс вступил на опасную тропу.

– Помнишь, чем закончилась твоя работа на меня? Смотри, как бы не случилось то же самое!

Он закатывал глаза и крутил пальцем у виска.

– Ты бы ее видела. Совсем еще девчонка, избалованная папочкиным богатством и с завышенным самомнением.

– Красивая хоть?

– Да так себе, не в моем вкусе. Светловолосая каланча. А мне нравятся хрупкие невысокие шатенки с глазами цвета выдержанного коньяка и языком острым, как нож. Тебе это никого не напоминает?

Кира пожала плечами.

– Нет. А кто это?

– Сейчас поцелую и сразу угадаешь.

Она поверила ему и как-то не думала больше на эту тему. Мало ли кто может оказаться заказчиком, что же, теперь обо всех информацию собирать? Но сейчас, оказавшись рядом с этим словно вылепленным умелым мастером фарфоровым лицом с идеальной кожей, выразительными глазами, перед этой леди в третьем поколении, она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и земля уходит из-под них.

– Очень приятно, – медленнее, чем хотелось бы, вымолвила Кира. – Много слышала о вас хорошего.

– Взаимно, – кивнула Даниэлла непринужденно. – Алекс, приятно снова видеть тебя.

Она улыбнулась и отошла.

Кира так и осталась стоять как вкопанная.

– Я и не знал, что Ковальчук клиентов тоже сегодня пригласил, – как ни в чем не бывало сказал Алекс, глядя вслед синьорине Констанца.

– Ты не говорил, что она… что она такая красивая, – запинаясь, произнесла Кира.

– Красивая? – он пожал плечами. – Не в моем вкусе.

Кира взяла себя в руки. Что это она так разволновалась? Ну красивая, и что? Не просто красивая, а загляденье, ну и что? Да, манеры, да, шик, не бросаться же теперь под поезд из-за этого. Конечно, ей было неприятно, что Алекс виделся с этой девушкой чуть ли не каждый день. Но не будет же Кира ревновать к клиентке только потому, что клиентка казалась словно сошедшей с картинки журнала «Вог». Он мог говорить ей сколько угодно, что такие девушки не в его вкусе, но вид Даниэллы говорил сам за себя. Такой эстет, как Алекс, не мог не оценить ее, и то, что он старался всеми силами сделать вид, что не находит в ней ничего привлекательного, настораживало Киру еще больше.

Но как бы ни придирчиво наблюдала Кира, за весь вечер Алекс не сделал ничего, что могло бы вызвать ее подозрения. Он находился все время рядом с ней, а если они и сталкивались с Даниэллой, то лишь тогда, когда их вовлекал в разговор Ковальчук. Только однажды Даниэлла отвела Алекса в сторону, намереваясь представить кого-то из своих знакомых, кто тоже хотел бы поработать с Гуровым.

– Алекс делает успехи. Через этот заказ, – Ковальчук кивнул в сторону Даниэллы, – его заметят очень многие. А дом получается просто восхитительный. Ты видела?

– Нет, Алекс не показывал. Даже не знаю, радоваться мне этому заказу или нет.

Ковальчук рассмеялся, словно понял, о чем она.

– Рискованно посылать своих сотрудников к таким клиентам, – продолжила Кира, – уж не медвежью ли услугу вы оказали Алексу, Антон Петрович? Вернее, мне, а не Алексу.

– Так ведь я к отцу посылал, а нам подсунули дочь. Я не виноват! – развел он руками.

– Наверное, остальные сотрудники локти кусают, что не они ведут проект.

– Остальных я бы не послал к ней. Твой Гуров самый надежный и морально устойчивый из всех, кого я знаю. Так что выбрось из головы свои мысли.

Антон Петрович очень уважал Киру. У них сложились дружеские отношения, даже более дружеские, чем с Алексом. Для Алекса Ковальчук был учителем и шефом, и это создавало определенную дистанцию между ними, для Киры же он был просто приятным человеком, к тому же он оказался знакомым ее отца. Конечно, Ковальчук и предположить не мог, что дизайн ее дома обернется тем, что Алекс влюбится в нее, но их отношениям он был рад. Алекс повзрослел, стал более серьезно относиться к жизни и заметно вырос в профессиональном плане. Ковальчук понимал, что немалую роль в этом играет влияние Киры и старался не гадать, долго ли они пробудут вместе или нет. Да и не из тех он был, что суют свой нос в личные дела других.

Что бы там ни утверждали Алекс и Ковальчук, Кира все же не сводила с Даниэллы глаз. Она мысленно сравнивала себя с ней и пыталась взглянуть на нее глазами Македонского. Что находит на женщину в такие моменты, трудно сказать. И возраст тут ни при чем, и внешность. Но что-то щелкает внутри, и она начинает сомневаться. Сомневаться, что нужна своему мужчине больше всего, сомневаться, что их отношениям ничто не угрожает, сомневаться в его друзьях, покрывающих его измены, сомневаться даже в том, в ком раньше никогда не сомневалась, – в себе. Если бы Кира всегда была ревнива и подозрительна, она бы не удивилась своим ощущениям. Но ведь раньше она даже слишком спокойно относилась к другим женщинам, до того спокойно, что проглядела своего мужа. А теперь вот вдруг не отрывалась от идеального профиля клиентки Гурова и думала, что никогда уже не сможет спокойно реагировать на встречи Алекса с ней. Скорее бы уже закончился этот проект!

В ту ночь она не заговаривала о ней, но замучила его требованиями повторить, как сильно он ее любит, какая она красивая и что ему больше никто не нужен. Алекс прекрасно знал, что на нее нашло, и был предельно нежен и внимателен. Меньше всего на свете ему хотелось бы, чтобы Кира начала подозревать его. Он не планировал, что Кира увидит Даниэллу, он знал о последствиях. Зря Ковальчук пригласил ее. Любая другая не вызвала бы у Киры подозрения, но эта была особенной. И он, как и она, прекрасно понимал это. Но оба сделали вид, что тема исчерпана.

Чем больше было работы, тем явственнее Кира ощущала вкус хороших заработков. Возможность купить себе то, что хочешь, украсить дом так, как хочешь, помочь родителям – все это кажется не таким уж важным и первостепенным, когда не имеешь этого, но лишь только надкусив первый кусочек, уже не представляешь, как мог раньше жить другой жизнью. И поэтому Кира, не жалея сил и времени, работала на благо фирмы, оставляя себе лишь небольшой просвет для полноценного отдыха.

Рабочий кабинет, располагавшийся на втором этаже ее загородного дома, пришелся как раз кстати. Выходные Кира с Алексом старались проводить в доме, в их доме, как настаивала Кира, и многие встречи и переговоры Кира проводила как раз в том кабинете. Как-то, встречаясь с очередными клиентами, она вдруг запнулась на полуслове. Она ясно увидела, что сцена их жизни точь-в-точь повторяет некогда увиденную во сне. Это было просто непостижимо. Граница между сном и реальностью постепенно настолько стиралась, что ей становилось даже страшно – как такое возможно. То ли она настолько сильно старается воспроизвести увиденное в реальности, то ли реальность сама нашептывает ей сны, предвосхищая саму себя.

Бывало и так, что с консультантами у нее завязывались не просто рабочие, но и дружеские отношения. Она возила их по Москве, они вместе ужинали, обменивались впечатлениями, а потом еще долго продолжали переписываться, не теряя друг друга из виду. Одним из таких консультантов был Гарри Бенсон. Англичанин, отличный специалист по менеджменту, он обожал не только свою работу, но и путешествия. В принципе, он и соглашался-то на работу в разных странах в основном потому, что это давало ему возможность увидеть как можно больше городов и познакомиться с людьми самых разных национальностей. В России ему очень понравилось, и после двухнедельного курса лекций в одной компании он вскоре вернулся, с готовностью согласившись провести тренинг для другой организации. Мало того что вернулся сам, он еще и привез с собой сына. Майкл учился в колледже и собирался заниматься информационными технологиями. Наслушавшись от отца восторженных рассказов о России, он увязался за ним, решив во что бы то ни стало тоже попытаться там устроиться на работу и посмотреть страну.

– Ваша загадочная страна теребит наши западные души давно, так что не использовать такую возможность я просто не мог! – заявил он Кире.

– Тебе понравится, не пожалеешь, – заверила Кира.

Пробыв с отцом неделю в Москве, Майкл сказал, что хочет задержаться подольше.

– Кира, мне придется просить тебя о помощи. Я уезжаю, и наша виза заканчивается. Как мне оставить Майкла здесь? Продлить туристическую визу? – спросил Гарри Бенсон.

– Я хочу остаться подольше! – выпалил Майкл. Он не сказал, что виной тому зеленоглазая очаровашка, которую он повстречал на днях на рынке и влюбился без памяти. – Мне не хватит нескольких недель, я хочу остаться на полгода, может, и дольше.

– Но как я тебя в качестве туриста оставлю тут на полгода? – возразила Кира. – Тебе придется найти серьезное основание для этого. Моя фирма не сможет обеспечить тебе соответствующие документы.

– Кира, ты же умница! – взмолился Майкл. – Ну придумай что-нибудь для меня, а?

– Я могу придумать только одно – устроить тебя на работу. Но что ты можешь? Ты же даже колледж еще не окончил.

– Он может преподавать английский, – предложил Гарри. – На уровне школы, конечно, просто как носитель языка.

– Я готов это делать даже бесплатно! Только бы визу продлили.

– А на что жить будешь? – спросил будничным тоном Гарри. – На меня не надейся.

– У меня есть сбережения. Может, со временем найду здесь и оплачиваемую работу.

Кира задумалась. Идея неплохая. Сначала его можно устроить как носителя языка бесплатно, а потом найти детей состоятельных родителей, чтобы давать им уроки. Правда, придется обойти школы или государственные учреждения, через них будет легче сделать приглашение и визовую поддержку. Обозначим его волонтером. Возможно, выгорит.

– Кира, я в долгу не останусь. Приедете к нам – я все для вас с Алексом сделаю, – сказал Гарри. – Просто этот оболтус уже дырку мне в голове сделал своим нытьем: «Хочу остаться, хочу остаться!» Может, взятку кому-то дать?

– Думаю, обойдемся и без взятки, – улыбнулась Кира. – Только предоставьте мне несколько дней, я постараюсь найти желающих взять к себе волонтера. Такого симпатичного волонтера я бы и сама взяла учителем, если бы не знала английский!

– Эй, эй, – замахал руками Майкл, – поосторожней со словами! Я не хочу, чтобы мне Алекс шею свернул!

– Что тут обо мне говорят?

– Алекс, ты как раз вовремя, – Кира поднялась ему навстречу. – Мы тут обсуждаем, не притвориться ли мне, что я по-английски не понимаю ни слова, и взять себе Майкла репетитором?

– Интересно, интересно. А другого, менее примитивного плана для своих встреч вы не смогли придумать? Что бы я ни о чем не догадался?

– Вот! Уже! – закричал Майкл. – Ты видишь, видишь? Он уже готов меня убить, Кира! Твой бойфренд – маньяк, он за тебя горло перережет! Если сейчас он на меня бросается, что будет потом?

– Лучше тебе этого не знать, – загробным голосом произнес Алекс.

Кира обняла Алекса и засмеялась. Ей нравилось его дразнить, пусть даже в шутку, он так легко зажигался. Притом понимал, что она шутит, но все равно до конца не расслаблялся. К его чести, сам он Кире не давал поводов для ревности абсолютно никаких, не считая Даниэллы. Но в ее случае Кира, скорее всего, просто навыдумывала бог весть что. Когда Алекс встречался с ней, он старался делать все настолько прозрачно, чтобы Кире не оставалось ничего, кроме как расслабиться и поверить ему. Но Кира все равно не питала иллюзий на этот счет и всегда была подсознательно готова к неожиданным «сюрпризам».

Желающих взять Бенсона-младшего на работу волонтером нашлось немало, правда, брать на себя оформление приглашения и продления визы никто не хотел – волокита и бюрократия чиновников могла отпугнуть кого угодно. И пока Кира рассматривала предложения и продумывала, через кого легче всего можно будет оформить бумаги, решение пришло само собой, окольными путями, как это часто и бывает.

То, что произошло это опять-таки благодаря ее дому, совершенно не удивило ее. Совпадения, связанные с домом, происходили столь часто, что она начала приписывать ему чуть ли не магические свойства. На этот раз работа для Майкла нашлась как раз недалеко от дома. А случилось все потому, что сосед Толик попросил подвезти его, так как его машина в очередной раз сломалась. После рождения его второго сына они стали как родственники – Толик попросил Киру стать крестной матерью малышу Юрке, а его старший сын, Рома, так вообще дня не пропускал, чтобы не заглянуть к Кире под разными предлогами. Даже Юлиана, неисправимая критиканша и ворчунья, нет-нет да заезжала к Кире в Апрелевку, но не столько для того, чтобы поболтать с ней, сколько для того, чтобы навестить Юрку, первого «ее» малыша, родившегося при таких обстоятельствах. Она так его и называла – «экстремальщик».

Толик поймал Киру как раз тогда, когда она собиралась ехать в город. Алекс был занят на объекте, и она решила заехать к родителям. Толик ужасно обрадовался, когда увидел ее, словно разрешилась главная проблема его жизни.