Текст книги "Подари мне белые сны"

Автор книги: Ника Муратова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Не прошло и недели, как дом уже принимал гостей. Кира решила устроить новоселье и пригласила толпу народа – родственников, друзей, коллег с работы. Она решила поставить на стол закуску, горячее, напитки и приборы, а уж там пусть гости сами располагаются, кто где сможет, так как стульев катастрофически не хватало и усадить всех за одним столом не представлялось возможным. Подруг Кира пригласила прийти пораньше, чтобы помочь накрыть на стол, нарезать салаты и прочие мелочи, требующие дополнительных рук.

На кухне всем заправляла Юлиана Светлова, Кирина бывшая одноклассница. Светлова была практически единственной, с кем Кира не прерывала связи после окончания школы. При этом сама Юлиана умудрялась общаться практически со всеми одноклассниками и передавать всем новости друг о друге. Она стала врачом, и это способствовало тому, что друзья время от времени обращались к ней за помощью и советом и держали ее в эпицентре всех новостей. Кира довольно часто приглашала ее на свои мероприятия, и большинство Кириных знакомых тоже успели подружиться со Светловой.

Пока Нонна и Машка крошили бесконечные огурчики, морковки, луковицы и сырные палочки, Юлиана успевала и помогать им, и развлекать своей болтовней.

– Вы не поверите, – произнесла она патетическим тоном, – но я просто терпеть не могу вечеринки. Я уже опасаюсь даже на них ходить!

– Почему? – изумилась Кира, вошедшая на кухню за салфетками.

– Потому что я врач, – вздохнула Юлиана.

– И?

– Вот ты у нас экономист, правильно?

Кира кивнула, пересчитывая салфетки и вполуха слушая болтовню Светловой.

– Но тебя ведь никто при этом не заставляет составлять отчеты об экономической ситуации пригласившей тебя семьи. И правильно делают. Тебя приглашают не на работу, а расслабиться, отдохнуть душой. Это я к примеру.

– Ты это к чему?

– А к тому, что незатейливый факт моей биографии в виде диплома врача делает мое присутствие на вечеринках просто невозможным. Меня с завидной регулярностью и упорством заставляют на вечеринках отрабатывать экстра-часы.

– Ты что, ведешь прием прямо в гостях? – засмеялась Машка. – Или раздаешь бесплатно лекарства от головной боли?

– И это тоже, между прочим! В моей сумочке всегда найдется запас самых необходимых лекарств, – Юлиана многозначительно подняла указательный палец, – но кроме этого почему-то все время случается что-то, что требует срочной медицинской помощи.

– Да ладно тебе! – возмутилась Кира. – Недавно только собирались в честь пятнадцатилетия со дня окончания школы. И все было нормально. Ну парочка человек перепила, и все. Это же не преступление.

Юлиана вытерла руки кухонным полотенцем, с озабоченным видом подошла к Кире и потрогала ее лоб.

– Кирочка, милая, с тобой все в порядке? Головушкой не ударялась недавно, память не теряла?

Кира засмеялась, тряхнув головой.

– Кирочка, – продолжала Светлова, – ты, я вижу, подзабыла малость, что на том празднике желудка Олег на гвоздь наступил, потом Лариска сознание потеряла оттого, что ее бойфренд с другой девицей танцевал, и это не считая других мелочей в виде отравления грибами и прочего? Забыла, да? Ну ничего, бывает.

– Но это же все ерунда, Юля! Главное, что мы друг друга видим, общаемся! Хорошо, что я тебя сегодня вытащила, а то ты все на дежурство ссылалась, приходить не хотела.

– Посмотрела бы я на тебя, отдежурь ты мою смену. Ты бы после такого еще двое суток отсыпалась бы лапками кверху.

– Торжественно обещаем на гвозди не наступать и в обморок не падать! – заявила Нонна. – Можешь расслабиться и забыть на один вечер о своей работе. Лучше посмотри, какой дом получился у Киры, – загляденье! Не дом – сказка!

– Да я уже от зависти позеленела вся, – сказала Юлиана. – Честно-честно! Кто тебе все это спроектировал?

– Наняла дизайнера, – ответила Кира и отвернулась к окну, чтобы скрыть тень, промелькнувшую на ее лице.

За окном она увидела, как в соседний дом зашел парень с буханкой хлеба в руках. Видимо, сходил в магазин неподалеку, даже машину свою не брал.

– Кстати, кто это? – спросила Юлиана.

– Сосед. Толиком звать, а что?

– Очень приятный молодой человек. Я все никак машину не могла припарковать на вашей узкой дороге, он помог.

– Да, и мне иногда помогает. Хороший парень. Повезло мне с соседом. Жаль, у Тани, жены его, со здоровьем не все в порядке.

– А что такое? – тут же отреагировала Юлиана.

– Так, дорогая, не заморачивайся! – запротестовала Кира. – Сегодня мы тебе обещали отдых, поэтому все вопросы о здоровье окружающих оставим на потом. Что уже можно нести на стол?

Кира подхватила салатницы и умчалась в гостиную. Послышался звук подъехавшей машины. Это приехали родители. Скоро и дядя Слава с женой должны подъехать. И Зелотов с Алевтиной. И еще гости. Кира с гордостью и любовью обвела глазами комнату. Ей есть что показать! То-то удивятся те, кто видел этот дом до ремонта – не поверят, что можно такое сотворить. «Македонский, ты волшебник, – подумала она. – Хоть и ничего не смыслишь в жизни, в своем деле ты настоящий мастер».

Вечер шел своим чередом. Сияющая Кира принимала подарки и поздравления, а дом принимал восхищенные комплименты. Часов в девять вечера в дверь позвонили. Причем не просто позвонили, а очень настойчиво, тревожно непрерывающейся трелью.

Кира открыла. На пороге стоял сосед Толик. Вид у него был испуганный и ошарашенный одновременно.

– Можно я позвоню от вас? У нас телефон не работает, а там у меня… – он замялся.

– Что?

– Танька рожать собралась. Что-то совсем плохо ей. Надо «скорую» вызвать. Я… я сам так волнуюсь, что не смогу повезти ее.

– Конечно, – растерявшаяся Кира отошла от двери, давая пройти к телефону.

– Давно началось? – деловито поинтересовалась Юлиана, выглянув из-за Кириной спины.

Но Толик словно не слышал ее, набирая вновь и вновь номер «скорой».

– Может, мы можем отвезти? – пробормотала Кира.

– Это первый ребенок? – обратилась Юлиана уже к Кире.

– Нет, есть сын лет пяти, но потом двоих она не доносила, погибли, и в этот раз, по-моему, тоже что-то слишком рано…

– А чего он ее дома держит, балбес, в больницу надо было положить заранее! – неожиданно крикнула Юлиана в сторону бледного Толика. Гости с удивлением посмотрели на Светлову. Люди думают, что врачи в таких случаях кричат от бессердечности. Это не так. На самом деле они кричат от бессилия, от злости на ситуацию, оттого, что знают – теперь могут возникнуть разные неприятности, и они, возможно, уже не в силах будут помочь. Вот и Юлиана знала – пока не приедет «скорая», все ляжет на ее плечи, и неизвестно еще, как она с этим справится. И справится ли.

Кто-то догадался выключить музыку, толпа гостей сосредоточилась в коридоре и молча смотрела на Толика, нервно тыкающего в кнопочки телефона, Юлиану, мусолившую уголок воротника своей блузки, Киру, так и не закрывшую входную дверь и даже не замечающую вечерней прохлады с улицы.

– Занято все время… – беспомощно протянул Толик, кладя обратно трубку телефона. Глаза его были полны страха и растерянности.

Первой пришла в себя Юлиана.

– Так, – решительно сказала она. – Ты, Нонна, езжай за «скорой» в любую ближайшую станцию «Скорой помощи». Без них не возвращайся. Сами не повезем, вдруг возникнут осложнения. Ты, Кира, неси чистые полотенца, спирт, йод, короче, тащи всю свою аптечку.

– Да у меня нет здесь аптечки, – растерянно произнесла Кира.

– Ничего, у всех в машине есть аптечка, – сообразил ее отец, – сейчас все принесем, у кого что есть.

Гости побежали к своим машинам, а Юлиана с Кирой потащили еле двигающегося от страха Толика к его рожающей жене.

Таня корчилась на влажном ковре и выла от боли. Юлиана опустилась рядом с ней на колени и деловито пощупала пульс.

– Давно началось?

– Полчаса. Думала, ложная тревога. А потом… – Таня вновь скорчилась от схватки. – Потом вода потекла.

– Какой срок?

– Семь месяцев. – Таня испуганно посмотрела на Светлову. – Не выживет?

– Не знаю. Будем надеяться.

Юлиана поднялась с колен и подошла к Кире.

– Тащи таз с водой, добавь туда марганцовки, – сказала очень тихо. – Дело плохо. Ребенок, похоже, вот-вот уже родится. Видимо, совсем маленький по весу. Тут и семи месяцев нет. Стремительные роды. Такие и за десять минут могут завершиться. До приезда «скорой» точно не успеем. Придется принимать роды здесь.

– Прямо здесь?

Кире сделалось страшно. Казалось, что происходящее нереально. Такое может случиться только в кино.

– Где ванная? – спросила она Толика и направилась выполнять указания подруги.

Следующие пятнадцать минут прошли как во сне. Юлиана отдавала указания, Таня тихо стонала, Толик держал жену за руку. Выговорить он ничего от испуга не мог. Вся остальная толпа стояла за дверьми, молча, затаив дыхание, ожидая исхода.

– Мальчик! – вскоре возвестила Юлиана.

Малюсенький, сине-красный от усилий и обвитой вокруг шеи пуповины малыш беспомощно повис на ее руке. Он молчал. Кире стало плохо. Неужели все? Вот так вот в одну секунду оборвется жизнь? В этот момент она заметила, что в углу комнаты безмолвно стоит, закусив губу, старший сын Толика и Тани. Господи, неужели все это время он стоял тут и все видел? Кира на секунду застыла на месте в шоке, а потом бросилась к нему, отвернула его взъерошенную голову от тревожной картины, прижала к себе.

– Маленький мой, не пугайся, все хорошо… – зашептала она. – Мама не болеет, так всегда бывает, когда дети появляются на свет, все нормально, все хорошо…

– Мама умрет? – тихо спросил малыш.

– Нет, да нет же, все будет хорошо, тетя Юля – врач, она поможет. Не бойся, только ничего не бойся… – шептала Кира, а у самой перед глазами стояла сцена из ее собственного детства, задыхающийся малыш, мечущаяся мать… Не дай бог, для этого мальчика детство пройдет под знаком смерти, не дай бог…

Юлиана хлопнула влажный комочек по спине. Он не издал ни звука. Он стал совсем синим. Она принялась делать ему искусственное дыхание. Безрезультатно. Таня закрыла рот руками, сдерживая крик ужаса. Кира крепче прижала к себе мальчишку, закрыла ему глаза своим телом.

– Ну дыши же, родной, – шептала Юлиана, продолжала делать массаж сердца. – Дыши!

– Дыши!!!! – вдруг заорал Толик, начав трясти синего младенца за хрупкие плечики. И он, словно передумав покидать этот мир, вздохнул. А потом запищал. Слабо, тоненьким голосочком, показавшимся всем волшебной музыкой, запищал.

Кира глубоко вздохнула, ослабила объятия и позволила мальчишке взглянуть на мать и своего брата.

– Видишь, все в порядке! – сообщила она дрожащим голосом. – Я же обещала тебе. Посмотри, теперь у тебя есть маленький братик.

Он кивнул. Личико его просветлело, и глаза засияли. Минуту назад он думал, что теряет своих самых близких людей, а теперь словно вновь поверил в чудо. Кира смотрела на него, и ей хотелось раствориться в его счастье. Если бы кто-нибудь успокоил ее так в детстве, если бы кто-нибудь смог так же помочь ее брату, как смогла Юлиана… Но ведь это просто судьба. Она распоряжается, кому и когда можно помочь. Этой семье повезло, и Кира была просто счастлива за них. И словно с тяжестью, свалившейся с плеч мальчика в ее объятиях, окончательно исчез и груз с ее сердца. Груз, лежавший там так долго.

Юлиану трясло. Она взмокла так, словно ее окатили ведром воды. Словно не в сотый, а в первый раз она видела плачущего новорожденного. Словно это был совершенно особый младенец. Когда она вышла в коридор, раздался взрыв аплодисментов. В глазах у всех были слезы. А на лицах – улыбки. И радость, искренняя, от всего сердца, радость, что возникла новая жизнь, захлестнула теплой волной всех без исключения. Когда через пять минут Нонна втащила в комнату врача «скорой», Юлиана уже более или менее пришла в себя.

– Стремительные роды. Обвитие пуповиной. Кровопотеря – около двухсот миллилитров, – отрывисто отчиталась Юлиана врачу «скорой». – Забирайте, надо обработать хорошенько. И микропедиатр потребуется. Удачи! – последнее адресовалось уже счастливым родителям – Тане и Толику. Таню с малышом на носилках вынесли к машине «скорой помощи».

Кире пришлось выставить на стол запас выпивки, чтобы гости пришли в себя после пережитого.

– Нет, ну надо же такому случиться!

Светлана Георгиевна все еще выглядела так, словно увидела привидение.

– Мама, клянусь, я этого не планировала, – попыталась разрядить обстановку Кира.

– Говори мне теперь! – гаркнула Светлова. – И кто теперь еще будет меня спрашивать, почему я терпеть не могу вечеринки, а?

Машка с Нонной захохотали, как ненормальные, вспомнив недавний разговор.

– Юлиана, да тебя этой женщине сам Бог послал.

Кира подошла к Юлиане и обвила ее руками.

– Это ее мне Бог послал, чтобы не расслаблялась, – отшутилась Юлиана. – Он, наверное, увидел, что я нацелилась вон на ту бутылку винца и решил – чего это она вздумала отдыхать? Подкинем ей работки! Так, надеюсь, вы рожать не собираетесь?

Она развернулась к Наде, жене дяди Славы. Та обхватила свой беременный живот руками и испуганно прижалась к мужу.

– Надеюсь, что нет. Но с вами ничего не страшно! – неубедительно улыбнулась она.

– Лучше не надо!

– Юлиана, вы действительно молодец, – вставила Алевтина, – не растерялись, не всякий бы смог.

Они с Валерием Марковичем встали.

– Кира, мы, пожалуй, пойдем, поздно уже. Дом у тебя чудесный, вечер получился необычный, хоть и с переживаниями!

– Спасибо, уж не обессудьте, если что не так, – заулыбалась Кира, – увидимся в понедельник, Валерий Маркович! Надеюсь, вы будете частыми гостями в этом доме, всегда рада вас видеть.

Вслед за Зелотовыми засобирались и остальные. И только Юлиана решила задержаться.

– Я еще не в состоянии сесть за руль. Лучше приду в себя немного или позже такси вызову. Это я перед другими храбрюсь, что мне такую ситуацию разрулить – раз плюнуть. На самом деле все могло обернуться намного хуже, и мне пришлось бы потом отвечать. Я чуть со страху не умерла. Налей мне еще выпить. Посижу у тебя, если ты не возражаешь.

Юлианин «приход в себя» вылился в продолжение застолья. Они с Кирой решили снять напряжение с помощью сухого мартини. Не заметили, как бутылка почти опустела, салатики исчезли с тарелок, а на часах уже было за полночь. Слово за словом, Кира рассказала Юлиане всю историю про Алекса. Кому-кому, а ей можно было доверять. В распространении сплетен она никогда замечена не была.

– И что, так и будешь ждать, когда он передумает? – спросила Светлова.

– А что делать?

– Ты еще не поняла, что мужчине необходим толчок?

– Пнуть его, что ли, предлагаешь?

– А хоть бы и так. Встряхни его, вытряси из него душу, только выясни, что происходит! Ты же даже не знаешь, почему он ушел.

– Не знаю, – вздохнула Кира.

– Так чего ты ждешь? Езжай к нему сама. Если он тебе нужен. Нужен?

– Нужен.

– Ну? И чего тогда ждешь?

– Ты права, хватит мне ждать, пока мужики поумнеют. Пора самой умнеть.

– Вот! – многозначительно подняла палец Юлиана. – Вот она – мудрость!

– А знаешь, я вот сегодня посмотрела на этого ребенка…

– Ой, не напоминай, а то мне опять плохо будет.

– Нет, ты послушай! Я вот посмотрела на него и подумала, что жизнь-то наша – драгоценна! А мы не ценим. Транжирим.

– Ты похожа на пьяного философа, дорогая.

– Ты тоже. Но это не мешает мне тебя любить.

– Ты что, сменила ориентацию?

– Ты же знаешь, ради тебя я готова на все!

– О! Ну мне такие жертвы не нужны!

Подруги захохотали и чокнулись бокалами.

– Так ты думаешь, мне стоит сделать первый шаг?

– Да, – категорично подтвердила Юлиана.

– Прямо сейчас?

– Почему бы и нет?

– Не поздно?

– Сама сказала – грешно транжирить свою жизнь. Каждый прожитый час – это тоже жизнь.

– Идет. Вызываем такси и едем.

– Э-э-э, нет, я пас. Я поеду домой. А ты – ты да, ты езжай. А завтра я тебе позвоню и спрошу, как все прошло.

– Если он меня выгонит, я к тебе поеду, Юлька, предупреждаю сразу. Мне же понадобится жилетка поплакаться. И потом – это твоя идея, тебе меня и успокаивать.

– Ну вот, делай потом добро людям. Скажу сразу, перспектива меня не вдохновляет, но я согласна. Только потому, что уверена – никуда тебя твой мальчик не выкинет. Могу даже поспорить. Звони, вызывай машину.

Кира на мгновение засомневалась, но быстро отмахнулась от внутреннего голоса. Ехать – значит ехать. Юлька права – нечего оттягивать. И так столько месяцев ждала неизвестно чего. Она подкрасила губы, провела щеткой по волосам и ни на грамм не засомневалась, что выглядит отлично. Легкое пошатывание при ходьбе в счет не шло. Легкий туман в голове тоже.

Глава 15

Дверь открыла Груня. Кирин звонок в дверь поднял ее с постели. Она куталась в теплую шаль, накинутую поверх ночной рубахи. На голове вместо привычной аккуратной загогулины из косы красовалась ситцевая косынка, надвинутая на лоб. Прищурившись от света, она уставилась на Киру как на привидение.

– Ой, здрасте.

– Простите, ради бога, Груня, я, собственно, к Македонскому, ой, что я говорю, к Алексу.

– К Сашеньке?

– Ну да, к Сашеньке.

Кира икнула. Как-то непривычно было выговаривать «Сашенька», не вязалось это имя с Македонским. Она почувствовала, что стены подъезда немного качаются, и решила придержать их рукой.

– Проходите.

Груня впустила Киру и прикрыла дверь.

– А я думаю, кто это, напугалась уже, – проворчала Груня, разглядывая пошатывающуюся Киру. – Саша-то обычно своим ключом открывает.

– Я к нему пройду, ага? – Кира направилась в его комнату, остановившись в нерешительности у прикрытой двери. – Спит?

– Нет. Нету его. Не пришел еще, сокол ясный.

– Как? Как нет? А где? – Она немного протрезвела от неожиданности.

– Не знаю. Гуляет. А вы садитесь, подождите.

– Гуляет. – Кира словно пыталась понять значение этого слова. – Гуляет, ну да. И с чего я решила, что он дома? Гуляет. Дело молодое. А… а если он до утра не явится?

– Явится, явится, – успокоила ее Груня. – Вот здесь на диванчик садитесь, а я пока чайку принесу.

– Груня, Грунечка, что делать-то, а? – тоскливо прошептала Кира.

– А что? Вы знаете что, вы садитесь-ка поудобнее, упадете еще.

Груня ласково погладила Киру по голове и помогла ей поднять ноги на диван.

– Грунечка, мне же плохо без него, понимаете? Я же не могу без него! А он… он пропал. – Кира развела руками, словно только что обнаружила пропажу Алекса. – Пропал, и все. Правильно вы говорите, нету его, нету. А я здесь сижу, как дура, и не знаю, что делать.

Она виновато улыбнулась.

– Ну скажите, Груня, зачем я здесь сижу? Вам вот спать не даю.

– Да мне что, ничего, а вас жалко.

– Жалко… А мне как себя жалко, если бы ты знала! До слез прямо жалко. Ну что делать-то, Груня? Кому, как не тебе, знать? Где его искать?

– Эх, молодо-зелено, – Груня мягко улыбнулась, – наломали дров, теперь разбирайтесь. Никуда он не пропал, просто заблудился чуток. Придет, приголубь его и больше не отпускай.

– Молодо-зелено… – пробормотала Кира, устраиваясь поудобнее, – куда уж моложе, да…

Если бы это была не Кира, Груня ни в жизнь на порог пьяную девицу не пустила бы. Но Кира была исключением. Она ее не в первый раз видела и знала, что раз такая женщина явилась сюда в подобном состоянии, значит, накипело на душе. Пусть выговорится, может, легче станет. Может, с Сашей помирятся. Когда она внесла на подносе чайник с чаем и чашку, Кира уже спала, свернувшись на диване калачиком. Груня покачала головой, осторожно поставила поднос на стол и укрыла Киру шерстяным пледом. А сама села рядом, в кресле, караулить Сашу. Не дай бог, еще испугается гостьи и сам напугает ее.

Он пришел в три часа ночи. Вошел тихо, так же тихо разделся. Хотел пройти к себе, да так и замер в зале. На диване спала Кира под пледом, в кресле дремала Груня, уронив спицы с пряжей на колени. Он опустился на пол около дивана, осторожно взяв кончики Кириных пальцев. Пальцы дрогнули, но Кира лишь тихо пошевелилась, не проснулась. Он подпер голову рукой и все смотрел и смотрел на ее лицо, пока веки его не сомкнулись и он не уснул прямо там, у дивана, удерживая ее пальцы в своих ладонях.

Утренний свет застал всех троих мирно посапывающими на своих местах. Но если Кира и Алекс на свет не среагировали и продолжали обитать в сонном царстве, то Груня проснулась. Тихо охнула, увидев Сашу на полу у дивна, покачала головой, решила не будить. Покряхтела, поднимаясь с кресла, потянулась и пошла хозяйничать на кухню.

Через час проснулась Кира. Открыла глаза, удивленно уставившись в незнакомый потолок, долго припоминала, как она здесь очутилась. Голова гудела и плохо поддавалась усилиям Киры заставить ее работать. Вчерашний вечер неожиданно накатился на нее волной ясных воспоминаний, и она испуганно села. Алекс почувствовал ее движение и тоже проснулся. Они уставились друг на друга, не произнося ни слова. Алекс напряженно следил за выражением ее лица. Он не знал, почему она здесь, что хочет сказать, боялся заговорить и ошибиться. Кира ощущала себя полной идиоткой. Она ясно осознавала всю неловкость ситуации, мучительно соображала, что о ней думает теперь Груня и что сказать Алексу.

– Привет, Македонский, – наконец произнесла она немного осипшим голосом. – Я вот тут зашла к тебе в гости.

– Шла мимо и зашла, да? – Алекс весело улыбнулся.

– Ну что-то вроде этого.

Кира отчаянно пыталась сохранить хорошее лицо при плохой игре.

– Думаю, давно не виделись, дай навещу старого друга.

– Спасибо, что не забываешь. Всегда рад неожиданным визитам друзей.

Кира вздохнула и пожала плечами. Слова опять куда-то испарились. Она потерла виски – хорошо бы сейчас выпить аспирину.

– Что, тяжко?

– Видно, да?

– Принести воды?

Она кивнула.

– И аспирин?

Она еще раз кинула. Что же сделаешь, если вчерашняя выпивка так отчетливо отразилась на ее лице. Скрывать бесполезно, тем более от Македонского, который знал ее не один день.

Он вернулся со стаканом воды, в котором шипела и пузырилась большущая таблетка аспирина.

Кира сосредоточенно смотрела, как таблетка становится все меньше и меньше, пока совсем не исчезла. Вместе с таблеткой в воде постепенно растворялась и неловкость, сковывающая ее. Она выпила кисловатый напиток и глубоко вздохнула.

– Ну как ты живешь?

Алекс улыбнулся и покачал головой.

– Ты непостижимая женщина, Кира. Ты провела здесь ночь, скорчившись на диване под пледом, только для того, чтобы узнать, как я живу?

– А почему нет? Ты же сам не звонишь.

Он решил не отвечать на ее выпады.

– Как дом? Ты уже переехала?

– Ты же знаешь, что да. Провожу там все выходные. В рабочие дни все-таки пока тяжело оттуда ездить на работу, моя квартира ведь совсем рядом с МИДом. Но я уже совершенно влюбилась в дом и не мыслю себя без него.

– Больше ты ни в кого не влюбилась?

– А вот это ты зря, – Кира нервно поправила волосы и встала. – Можно мне умыться?

Алекс пожал плечами и кивнул в сторону ванной комнаты.

– Чистое полотенце там, на полке.

– Знаю, – кинула она через плечо и возмущенно фыркнула. Как будто она в первый раз в этой квартире находится!

Вошла Груня и стала накрывать завтрак. Дом наполнился ароматом кофе и корицы.

– Долго она меня вчера ждала?

– А я знаю, когда ты пришел? Я вязала, ждала тебя и тоже уснула.

Алекс стащил булочку со стола и принялся задумчиво жевать. Кира не из тех женщин, что приходят просто так. И не из тех, что приходят за примирением. Она слишком горда. Зачем же она здесь? После той лжи, которая встала между ними непреодолимой стеной, как она вообще решилась прийти? Мысленно он уже давно поставил точку в их отношениях. И хотя Алекс не пытался обмануть себя, что разлюбил ее, все же он принял решение – не трудиться реанимировать то, что, по его мнению, умерло. Дело было даже не в самой измене. Она не просто изменила ему. Она забеременела и не сказала об этом. Она, скорее всего, хотела сохранить того ребенка. А раз так, то она хотела сохранить и отношения с отцом ребенка. И где он теперь, тот мужик? Почему она пришла к нему, Алексу, что ищет в его доме? Пытается реабилитировать себя? Не поздновато ли будет, Кира Викторовна? Поезд уже ушел, и она должна это понимать.

– Ах, как пахнет! – восторженно воскликнула Кира, взбодрившаяся после ванной. – Груня, вы волшебница по части кофе и свежих булочек.

– Кушайте, кушайте, – Груня с подозрением поглядела на Сашу. Судя по его сдвинутым бровям, он опять принял позицию обороны. Как бы дров не наломал опять. Такая, как Кира, во второй раз не придет.

Кира решила сначала позавтракать, а уж потом продолжить разговор. Хотя о чем говорить? Вчера она была полна решимости все выяснить, сказать, что любит его, что хочет все начать сначала, что дом ждет Алекса так же, как и она. Но это было вчера, на хмельную голову. Сегодня смелости и решимости как не бывало, и не очень-то приветливое выражение лица Македонского не прибавляло ей уверенности.

Она намазала булочку джемом, налила себе кофе и невозмутимо начала есть. Алекс последовал ее примеру. «Не хочет говорить, не надо, – подумал он. – Подожду».

– Знаешь, а дом просто невероятно прекрасен, – сказала Кира.

– Я рад, что тебе там нравится.

– Только… только он слишком большой для меня.

– Заведи себе собаку.

– Собаку? – она кинула на него быстрый взгляд. – Хорошая идея. И кошку. И обезьяну. И удава в придачу.

– Решила устроить зоопарк?

– Если это может заменить человека, то я согласна и на зоопарк.

Алекс промолчал.

– Ну а как твоя работа?

– Отлично. Немного надоело, но, думаю, скоро можно будет кое-что изменить.

– Меняешь работу?

– Есть кое-какие идеи, но еще все неопределенно. Слушай, а скажи-ка мне одну вещь.

Алекс вопросительно посмотрел на нее. Она произнесла это таким тоном, словно собиралась спросить совета по дизайну дома. Так она за этим пришла? Кира между тем продолжала жевать булку с джемом.

– Скажи мне, – продолжила она с набитым ртом, – что ты думаешь о той моей беременности?

Алекс поперхнулся кофе.

– Что, слишком горячий? – спокойно спросила она.

– Кто?

– Кофе.

– Ты зачем пришла, Кира? Я что-то никак не могу понять.

– С Груней повидаться. Как-никак, она ко мне в больницу пришла, супчику принесла. Не то что некоторые.

– Вспомнила, – процедил Алекс сквозь зубы.

– Вспомнила, да. Я и не забывала. Я ничего не забыла, между прочим. И как для меня кровь сдавали, и как друзей приволокли среди ночи в больницу, чтобы мою грешную жизнь спасти. И как еще до этого кое-кто клялся в вечной любви, и как уговаривал меня не оглядываться ни на кого, кинуться с головой в любовь, отбросить комплексы и так далее и тому подобное. Не знаешь, о ком я говорю? А то я что-то запамятовала, кто это был. Был и исчез. Я его послушала, комплексы убрала подальше с глаз, уши на советы подруг и родителей закрыла, а он ручкой махнул да и бросил меня в самый тяжелый момент. И причины не объяснил.

– Ты и сама прекрасно все знаешь.

– Нет, не знаю, дорогой мой. И читать чужие мысли не умею. Умела бы – может, и муж бы от меня не ушел. Я тебе не рассказывала, как от меня ушел муж? Еще та история! Ни с того ни с сего, без предупреждений, среди ночи собрал вещички и ушел. Растворился. И только потом я узнала от других, что за краля его переманила. Вот и с последним моим мужчиной та же история. Исчез без единого слова. Это что – мужская политика такая нынче в моде? Исчезать и оставлять женщину гадать, что произошло?

Алекс не знал. Он, конечно, был в курсе, что Кира разошлась с мужем, но не знал, что тот слинял от нее вот так вот, как трус. Получается, и он тоже также ушел. Может, она и права. Может, стоило хотя бы объяснить, почему он ушел.

– Кира, прости, я не знал о твоем муже…

– Да ладно. Это я пережила. Но во второй раз повторение истории мне показалось странным. Ты не находишь? Просто стало интересно – дело во мне, со мной что-то не порядке, или мужчины просто не умеют карты на стол выкладывать? Скрытничают, боятся объяснений? Нет, не могу я так плохо о мужчинах думать, тем более о тех, которые мне дороги. Значит, дефект во мне. Ужас какой!

Кира говорила так беззаботно, как будто речь шла о ее впечатлениях от поездки на отдых. Никакой злости или горечи не было в ее словах. Но именно это и проняло Алекса. Именно такая нарочитая веселость открыла ему глаза на то, какую боль на самом деле причинил ей его уход.

– Кира, не думаю, что нам стоит копаться в этом. Я, возможно, был не прав, что ничего тебе не сказал тогда, но я уверен, что ты и сама все прекрасно поняла. Ведь ты же знаешь, что врачи мне обо всем рассказали. Я все понял и решил, что оказался немного лишним в той истории.

– Лишним? Это что-то новенькое и жутко интересное, – Кира сухо засмеялась. – Я-то, дуреха, думала, ты испугался ответственности, испугался потерять свободу, которую мы так ценили в наших отношениях, испугался, что ребенок может нас связать, а ты вообще решил, что ты лишний? Конечно, куда легче свалить всю ответственность на меня одну. Куда легче оставить меня рыдать в подушку, переживать не только о потере ребенка, но и о том, что ты решил слинять в самый тяжелый момент и даже не сказал ни слова на прощание!

Кира покраснела от возмущения и обиды. Паршивец! Она столько страдала, а он повел себя, как самый безответственный мужик, переспавший с женщиной и наплевавший на «вдруг» получившегося ребенка!

– Извини, я зря пришла. Извини, что побеспокоила, – пробормотала она в ярости и встала из-за стола.

Алекс сидел совершенно белый. Что повергло его в такой ступор, она не знала и уже не хотела знать. Он все сказал. Уж лучше бы она думала то, что думала, чем то, что оказалось на самом деле. Она медленно направилась к двери.

– Что ты сказала? – выдавил он наконец из себя. – Ребенок может нас связать? Нас? Связать?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего. Он и вправду был, похоже, не в себе.

– Ты хочешь сказать, это был мой…

Алекс скомкал скатерть на столе, и приборы на ней сдвинулись в его сторону. Это же надо быть таким идиотом! Столько месяцев он сходил с ума по одной простой причине – по причине своего дебилизма. Кира замешкалась у порога, губы ее шевелились, словно она повторяла еще раз произнесенные им слова и они медленно доходили до нее, раскрывали глаза на все произошедшее. Она тоже побледнела. Резко развернулась, подошла к нему быстрым шагом и со всего размаху влепила пощечину.

– Вот теперь я все сказала и могу уйти с чистой совестью.

Алекс вышел из ступора и кинулся за ней, с грохотом опрокидывая на ходу стулья.

– Кира, стой! Кира, какой же я дурак, идиот, псих, шизофреник, называй меня как хочешь, Кира, только постой, прости меня!

Он нагнал ее у двери и крепко обнял, не давая сдвинуться с места.

– Пусти! Пусти меня, я видеть тебя не хочу! Как ты только мог…

– Миленькая моя, любимая, говори все что хочешь и будешь права. Сто, тысячу раз права! Хочешь, ударь меня еще раз, если тебе от этого станет легче, хочешь?