Текст книги "Саламандры"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Дак'ир пока выбросил мысли об этом из головы. У него было дело на мостике, которое лучше не отягощать беспокойством за убитого горем апотекария.

Биометрический сканер удостоверился в присутствии Дак'ира, и взрывостойкие двери мостика разошлись в стороны. Брат-сержант под затихающее шипение гидравлики вошел в командный центр «Гнева Вулкана».

Люмолампы, окружавшие мостик, горели вполнакала. Полутьма создавала атмосферу тревожной тишины соответствующей мрачности. Так было всегда во время путешествия через варп или во время сражений. Скудный красноватый свет держался у внешней стены шестиугольного помещения, словно истекая кровью в полупрозрачную тьму. Полумрак мостика разгоняли по большей части только подсвеченные столы стратегиума да пикт-дисплеи над головой, которые отслеживали состояние многочисленных систем корабля. Множество разнообразных иконок на различных экранах светились зеленым, показывая, что поле Геллера, защищающее корабль от хищников варпа, по-прежнему держатся.

Переднюю часть мостика полукругом занимали пульты управления. Как и на всех кораблях Астартес, экипаж «Гнева Вулкана» состоял в основном из людей: служителей, младших офицеров и шкиперов, сервиторов и техноадептов, – все они трудились не покладая рук над управлением кораблем. На обзорные иллюминаторы мостика были надвинуты толстые заслонки, ибо даже простого взгляда на варп хватит, чтобы обречь себя на вечное проклятие. Варп – это царство нематериального, слой над реальным миром сродни бесплотному океану. На его волнах время течет по-разному, в него можно открывать проходы и путешествовать маршрутами, которые позволяют кораблям сравнительно быстро преодолевать огромные расстояния. Но и опасностей в нем множество. Ужасы бездны и жаждущие душ существа рыщут в его глубинах. Да и сам варп коварен: он умеет пробраться человеку в сознание и заставить его делать и видеть жуткие вещи. Так погибли многие суда космоплавателей: их не захватывали демоны, они просто были уничтожены изнутри.

Несмотря на изматывающие психические тренировки и дарованную генами ментальную устойчивость, Дак'ир ощущал тревожное покалывание с того самого момента, как корабль вошел в имматериум.

Хорошо еще, что скоро они из него выйдут. Варп тревожил Дак'ира. Он постоянно дергал за края сознания, точно холодными костлявыми пальцами вытягивая решимость. Саднящее, едва ощутимое присутствие варпа было похоже на затерянный шепот, полный злобного умысла. Дак'иру довольно легко удавалось не обращать на него внимания, но варп все же заставил Дак'ира ненадолго вернуться мыслями к Воинам-Драконам. Они с такой готовностью поддались этой чуждой реальности темных грез и еще более темных надежд, даже, можно сказать, приняли ее с распростертыми объятиями. Как преданный служитель Императора, он не мог себе даже представить подобное, не мог понять мотивов, что толкнули их на столь отчаянный шаг. Нигилана и его изменников теперь уже было действительно не спасти. Мысли Дак'ира переместились к Стратосу и причинам, которые привели туда Воинов-Драконов. Ему всегда казалось, что месть – слишком слабый повод для такого, как Нигилан, или, точнее, – недостаточный.

Дак'ир бросил об этом думать. Он вышел к задней части мостика и встал у подножия ступенчатой платформы, где на капитанском троне восседал брат-капитан Н'келн. Н'келн лениво и скучающе наблюдал, как брат-библиарий с помощью Света Императора ведет их через капризную стихию варпа. Пириил стоял перед капитанским троном, на нижней части платформы, за псевдокафедрой, которая окружала его со всех сторон. Но устроился он там не для проповедей, нет. Его кристаллический капюшон был подключен к внутренним системам кафедры, чтобы усилить способности библиария.

По правую руку от Н'келна, на оперативном столе, были разложены стратегические планы и схемы, карты, полученные дальней разведкой авгурами и зарисованные вслепую астропатами корабля. Капитан поглядывал на них отстраненно, пока брат-сержант Лок, стоя рядом с капитанским троном, стилом наносил на карты потенциальные зоны посадки и подходы. Планирование высадки на Скорию явно шло полным ходом. Все это была лишь теория, пока они не войдут внутрь системы, но Саламандры всегда были дотошными.

Ветерана-сержанта Претора на мостике не было. Дак'ир решил, что громоздкий терминаторский доспех не позволил ему присутствовать здесь и Претор остался со своими Огненными Змиями, занимаясь какими-то своими тайными ритуалами, которые воины первой роты проводят перед сражением. Капеллан Элизий, вероятно, находился с ними, потому что на мостике его тоже не было видно.

– Брат-сержант? – поприветствовал Н'келн вопрошающим тоном.

Дак'ир отсалютовал и посчитал приветствие разрешением подойти.

– Уже начались приготовления к посадке, сэр?

– С момента, как мы покинули Прометей, брат. – Взгляд Н'келна скользнул по планам, на которые Лок наносил стрелки и символы.

От Дак'ира не укрылась военная направленность значков, которые ставил ветеран-сержант.

– Мы ждем неприятностей, брат-капитан?

– Я их не жду и в то же время не сомневаюсь, что они будут, сержант. Просто хочу, чтобы мы были готовы ко всему.

Дак'ир замолчал, и Н'келн оторвал взгляд от оперативного стола:

– Жаждешь ответов, Дак'ир?

– Милорд, я…

Н'келн взмахом отмел извинения.

– Ты – третий за последний час, кто пришел на мостик. Надо бы устроить вам выволочку за столь неугомонное поведение, особенно сержанту, которому положено быть со своим отделением, но в данном случае я сделаю исключение. Не каждый день такой орден, как наш, получает шанс узнать о судьбе своего примарха. – Дак'иру показалось, что на лице Н'келна появилось выражение легкой мечтательности. – Я видел, конечно, художественные изображения, – сказал он почтительно, – созданные в камне и металле, но увидеть… – он сделал ударение на последнем слове с прочувствованной силой, – собственными глазами… нашего отца через десять тысяч лет после его вошедшего в легенды исчезновения… Это словно сказка станет былью.

Дак'ир был не столь взволнован:

– Надеюсь, что вы правы, брат-капитан.

– Ты не думаешь, что мы найдем Вулкана на Скории? – без обиняков спросил Н'келн. В его словах не было ни скрытого смысла, ни осторожного прощупывания. Возможно, именно поэтому ему с таким трудом давалась политическая сторона руководства.

– Сказать по правде, брат-капитан, я не знаю, что мы там найдем и какое это будет иметь значение.

Н'келн прищурился, и в возникшей паузе Дак'ир почувствовал неизбежность того, что будет дальше, точно каменный ошейник на шее. Взгляд капитана стал испытующим.

– Тебя это касается больше других, так ведь, брат? Ведь ты нашел ларец на «Архимедес Рексе», разве нет?

Дак'ир кивнул, хотя в этом не было необходимости. Даже стоя спиной к библиарию, он почувствовал, как при упоминании ларца взгляд Пириила впился ему в затылок.

– Скоро ты получишь ответы на свои вопросы, брат-сержант, – вмешался библиарий, точно услышав его мысль. – Мы выходим из варпа…

Наступила напряженная тишина: все, кто был на мостике, ждали переноса обратно в реальное пространство.

– Сейчас… – прошептал Пириил.

Тяжелый удар потряс «Гнев Вулкана», нежданная ударная волна прокатилась вдоль его оси. Мостик тряхнуло. Дак'ира и еще нескольких сбило с ног. Шестиугольный зал наполнился низким ревом. Это было похоже на звук пылающего огня, но ревело так, словно пламя было живое и алчно искало воздух, который можно сжечь. Человеческий экипаж, не считая сервиторов, закрыл уши, стараясь не пригибаться. Корабль бросало из стороны в сторону, точно лодку посреди бушующего океана. Взорвались, выбросив снопы искр, и погасли пульты. Настырно завыли сирены, но их предупреждение утонуло в яростном грохоте, бьющемся в «Гнев Вулкана» снаружи.

– Тревога, статус «алый»! – крикнул Н'келн в вокс капитанского трона, крепко схватившись за подлокотники, чтобы не слететь. – Все по аварийным постам!

Лок упал на колено, но успел упереться в палубу силовым кулаком, а другой рукой уцепиться за край оперативного стола.

– Пириил… – По лицу Н'келна хлестал стробоскопический свет аварийного освещения. Дак'ир с усилием поднялся обратно, туда, откуда свалился к подножию ступеней. Еще пошатываясь, он перевел взгляд на библиария. Кафедра превратилась в мешанину искрящих проводов и оплавленного металла. Пириил ударом освободился из покореженных обломков в самом мрачном расположении духа.

– Мы перенеслись в солнечную систему, – пророкотал он, ухватившись за исковерканный край разбитой кафедры, чтобы удержать равновесие: корабль снова ударило. Рулевые впереди отчаянно пытались одновременно управлять кораблем и удержаться на ногах.

Сквозь удары огненного грома пробился шум заработавших моторов: взрывостойкие щиты, закрывающие иллюминаторы, поползли вверх. Сработала автоматическая система, которая включалась после того, как поля Геллера отключались и корабль возвращался в реальное пространство.

Дак'ир почувствовал опасность еще до того, как увидел тонкую линию ослепительно яркого света, пробившуюся из-под нижнего края заслонок.

– Закрыть!..

Испуганные вопли заглушили предупреждающий крик сержанта. Многочисленные копья раскаленного сияния пронизали мостик. Младший офицер, стоявший ближе всех к иллюминатору, самопроизвольно вспыхнул, когда его окатило смертоносной солнечной энергией. Тех, кто стоял у пультов, постигла та же участь. Шкипер отшатнулся от света, призывая милость Императора: от левой стороны его лица остались лишь обугленные ошметки. Корабельный охранник, которому хватило самообладания спрятаться под пульт, достал лазпистолет и выстрелил бедняге меж умоляющих глаз.

Дак'ир отчетливо ощутил жар на своей броне. Двигаясь словно в аэродинамической трубе, он с трудом потянулся к рубильнику аварийного закрытия щитов. Без шлема все вокруг мерцало в горячем мареве. Незащищенная кожа ничего не чувствовала, хотя Дак'ир видел, как покрылся пузырями сервитор, не такой устойчивый к солнечному жару. Свет двинулся по задним стенам, воспламеняя кабели и выжигая проводку.

Пириил раскинул над экипажем мостика психосиловой купол. Люди на четвереньках поползли внутрь его. Ослепших и обожженных, скуливших от боли и страха, затаскивали в психическое убежище; мертвых оставили сгорать – ослепительное сияние превращало их тела в человеческие факелы.

Щель под заслонками открылась лишь на несколько сантиметров, когда Дак'ир дотянулся до аварийного пульта и дернул рубильник. Мучительно медленно броневые плиты опустились снова, и адское сияние пропало.

Пириил убрал психосиловой купол и обмяк. Лицо библиария усеивали бисеринки пота, но во взгляде читалась благодарность, когда он встретился глазами с Дак'иром.

Дымящиеся останки валялись по всему мостику, обуглившиеся тела были похожи на бесформенные черные кучки шлака на выжженной палубе.

– Медицинские бригады – на мостик, немедленно! – произнес Лок в свой горжет, соединенный с системами связи корабля. Края его наплечников почернели, точно покрытые слоем густой копоти, от лысой головы исходил жар.

– Магистр Аргос! – рявкнул Н'келн в вокс трона. Огненный рев бури не ослабевал, заглушая слова. – Доложите о повреждениях.

Вокс-репродукторы мостика заполнил треск помех. Технодесантник говорил напряженно, точно пытаясь пробиться сквозь помехи. Фоновый шум палубы машинариума, где находился Аргос, еще сильнее ухудшал слышимость.

– Двигатели корпуса не функционируют, блоки кормовых ходовых двигателей с третьего по восемнадцатый показывают единичные выбросы энергии. Щиты отключены, палубы с тринадцатой по двадцать шестую показывают критические повреждения, – возможно, нарушена целостность корпуса.

Доклад магистра не сулил ничего хорошего.

– Что нас ударило?

– В левый борт корабля попал световой луч солнечной бури. Он прожег внешнюю броню, вывел из строя щиты и разрушил большую часть палуб, обращенных к звезде. Вырвало целые секции. Самые пострадавшие зоны выжжены полностью. Там всё – пепел. Я уже отрезал их от корабля.

– Милость Вулкана… – выдохнул Н'келн.

Каким-то образом, возможно при помощи свой аугментики, Аргос его услышал.

– Представьте себе выстрел в упор из мелтагана по керамитовому доспеху.

Дак'ир обнаружил, что не горит желанием себе это представлять.

– Скажи что-нибудь хорошее, брат, – попросил Н'келн, прерывая гнетущие воспоминания сержанта.

Ответ технодесантника вышел ненамеренно сухим:

– Мы всё еще летим.

Капитан невесело улыбнулся и на мгновение отвлекся, когда взрывостойкие двери разошлись в стороны и мостик наводнили бригады медиков, чтобы заняться ранеными и убрать мертвых. Пока Н'келн говорил с технодесантником, командовать ими взялся Лок.

– Как долго мы продержимся в случае, если у нас пробоина?

Возникла пауза, треск помех из вокс-репродукторов заглушил ответ Аргоса.

– Недолго, – наконец произнес тот.

Н'келн посмотрел в глаза Дак'иру, лицо его посуровело. Пробитые палубы необходимо очистить и отсечь от остального корабля. Сотни, если не тысячи, людей-слуг, работавших в тех зонах корабля, Н'келну придется обречь на смерть.

– Одни они не выживут, – заявил Дак'ир, уже зная, о чем думает капитан.

Н'келн кивнул.

– Поэтому ты соберешь свое отделение; Лок, ты тоже, – прибавил он, глянув вбок, – и займешься эвакуацией. Спасите столько, сколько сможете, братья. Я дам приказ перекрыть палубы через пятнадцать минут.

Дак'ир ударил кулаком по нагруднику, и они с Локом выскочили с мостика, лязгая доспехами и грохоча башмаками.

II
Спаситель и грешник

Солиториум жестоко тряхнуло, Иагона бросило в сторону. Зо'кар взвизгнул от боли, когда его вырвало из хватки Саламандра. Вслед за звуком рвущегося металла и лопающейся стали помещение сотряс низкий рокот. Что-то рухнуло с потолка, и Иагон потерял жреца-клеймовщика из виду. Поднявшись с пола, Иагон отсек внезапный рев, забивающий слух, и, пошатываясь, двинулся сквозь полумрак, пока не наткнулся на груду обломков. Потолок солиториума обрушился. Из-под обломков виднелось несчастное лицо Зо'кара – капюшон сбился в сторону при падении. Немощные руки упирались в кусок толстой адамантиевой арматуры, придавившей грудную клетку жреца. Из раны, скрытой под одеждами, текла кровь. Темное пятно расползалось по ткани, пока жрец боролся с адамантием.

– Господин… помогите мне… – задыхаясь, взмолился он, увидев стоящего над ним Иагона.

– Лежи спокойно, раб, – велел Саламандр.

Благодаря недюжинной силе Астартес ему ничего не стоило поднять арматуру и вытащить Зо'кара. Иагон сунул руки в латных перчатках под балку, примеряясь. Но прежде, чем взяться как следует, Иагон поднял голову – и лицо его превратилось в холодную маску. Астартес положил руки поверх арматуры.

– Твоя боль закончилась, – заключил он и с силой надавил.

Зо'кар дернулся, когда балка сломала ему ребра и смяла грудь и внутренние органы. Изо рта выплеснулась кровь, запачкав лицо и одежду темными брызгами. Потом Зо'кар расслабился, и его мертвые глаза стеклянно уставились в пространство.

Насколько понял Иагон, в корабль что-то ударило и сейчас продолжало крушить его. Саламандр перескочил через обломки и пробрался в коридор наружу. Завывали сирены, корабль погрузился в аварийный полумрак. Верхняя палуба явно была сильно повреждена. Обломки, сминая распорки и обрушивая секции потолка, посыпались вниз, на палубу ниже, где сейчас находился Иагон. Из вокса раздался голос Н'келна, прерываемый треском помех. Всем Астартес приказывалось отправиться на палубы с тринадцатой по двадцать шестую – какая будет ближе. Корабль получил пробоину и должен быть загерметизирован. Н'келн хотел спасти экипаж.

– Благородно, но бесполезно, – буркнул Иагон, свернул за угол и обнаружил группу людей-охранников, которые столпились вокруг железной балки, пробившей решетку палубы. Подойдя ближе, Иагон увидел, что балка пронзила воина в зеленых доспехах. Он узнал Навима, одного из главных Тсу'гановых противников. Рядом валялся шлем – судя по тому, как сержант судорожно втягивал воздух, Навим, похоже, сорвал его, чтобы легче было дышать. Металлическая балка пробила грудную клетку. По ее толщине Иагон сделал вывод, что большая часть внутренних органов Навима уже разорвана. Сержант находился на грани жизни и смерти.

– В сторону! – приказал Иагон, шагая к охранникам. – Вы ему ничем не поможете.

От невидимого удара корабль снова взбрыкнул, бросив одного из охранников на пол и вырвав мучительный стон у Навима.

Иагон оперся рукой о стену.

– Отправляйтесь по своим постам, – приказал он. – Я займусь им.

Охранники отдали честь, затем, спотыкаясь, поспешили по коридору.

Иагон навис над лежащим на спине Навимом. Рот сержанта облепила отхаркнутая кровь и темная жидкость, текущая из многочисленных трещин в броне.

– Брат… – увидев Иагона, прохрипел он, выплевывая кровавые брызги.

– Навим, – отозвался Иагон и прибавил зловеще: – Ты выбрал не ту сторону.

На лице сержанта появилось выражение непонимания. Иагон склонился и крепко обхватил металлическую балку…

– Иагон!

Что бы Иагон ни собирался сделать, голос Фугиса остановил его.

– Апотекарий, сюда! – крикнул Иагон с притворной тревогой, разжимая руки. – Брат Навим ранен.

Фугис добрался к ним через несколько секунд с нартециумом в руках. Его внимание было приковано к телу раненого Навима – Иагона он вообще едва замечал.

Присев над окровавленным сержантом, апотекарий быстро осмотрел его. Худое лицо Фугиса помрачнело. Осторожно отсоединив горжет Навима, он достал стимулятор из нартециумного комплекта и ввел раствор болеутоляющего в сонную артерию раненого.

– Это облегчит твои страдания, брат, – сказал он негромко.

Навим попытался что-то сказать, но изо рта у него вышла лишь почти черная кровь – явный признак внутреннего кровотечения. Дыхание сержанта стало еще более прерывистым, глаза расширились.

Фугис достал из кобуры болт-пистолет и приставил дуло ко лбу Навима. Выстрел в лобную долю в упор убьет его мгновенно, но оставит оба прогеноида невредимыми. Так как грудная клетка сержанта была практически разрушена, остался только один – в шее.

– Прими мир Императора… – прошептал Фугис. Стены коридора отразили эхо оглушительного хлопка.

– Другого выхода не было, брат, – утешающе произнес Иагон.

– Я знаю свой долг, – огрызнулся Фугис и взялся за редуктор, прикрепленный к левой перчатке. Устройство состояло из сверла и миниатюрной пилы и предназначалось для того, чтобы проникнуть сквозь плоть и кости и добраться до прогеноидов, скрытых в теле космодесантника. Когда внешняя костная стенка будет преодолена, шприц, соединенный с заранее простерилизованной капсулой, извлечет необходимый генетический материал.

Фугис склонился над телом, сверло редуктора зажужжало, вгрызаясь в мертвую плоть Навима. Раз в несколько секунд «Гнев Вулкана» резко встряхивало. Апотекарий старался держаться ровно, зная, что любая ошибка разрушит железу и прервет наследственную линию Навима, как это случилось с Кадаем. Кадай…

Непрошеное воспоминание о капитане всплыло в сознании Фугиса. Внезапно опасения, вызванные взбрыкивающим судном, перевесили осторожность, и апотекарий заспешил, боясь неожиданного толчка. Рука второпях сорвалась, шприц промахнулся мимо железы, и сверло разрезало прогеноид пополам, выбросив ошметки во вскрытую глотку мертвого Саламандра.

– Нет! – Фугис издал сдавленный крик скорби и треснул кулаком по палубе. – Нет, только не снова, – прохрипел он и в отчаянии уронил голову.

Иагон нагнулся к нему:

– Это была ошибка, брат. Только и всего.

– Я не делаю ошибок, – прошипел Фугис, сжимая кулаки. – Мой разум слишком смятен. Я больше не гожусь для дела, – признался он.

– Ты должен исполнять свой долг, – принялся убеждать его Иагон. – Ты нужен роте, брат-апотекарий… как и брат-сержант Тсу'ган, – прибавил он.

После секундной паузы Фугис поднял на Иагона взгляд – до него дошло, на что тот намекает. Если он закроет глаза на мазохистское пристрастие Тсу'гана, Иагон промолчит о явной непригодности апотекария. Фугис оказался пойман в моральную паутину собственного изобретения, но которую развесил для него Иагон.

Гнев исказил черты его лица.

– Ты ублюдок! – рявкнул он.

– Я предпочитаю: прагматик, – мягко возразил Иагон. – Мы не можем потерять сразу двух офицеров.

Он протянул руку, но Фугис на нее даже не глянул.

– Сколькие еще умрут, если тебя не будет рядом, чтобы помочь, брат? – спросил Иагон. Он перевел взгляд на свою по-прежнему протянутую руку. – Это чтобы скрепить наш уговор.

– Какой уговор? – фыркнул Фугис, поднимаясь на ноги.

– Не будь наивным, – предостерег Иагон. – Ты понимаешь, о чем я говорю. Пожми мою руку, и я буду знать, что у меня есть твое слово.

Фугис заколебался. Времени на раздумья не было. Корабль разрывало на части.

– Твои братья зависят от тебя, апотекарий, – вкрадчиво проговорил Иагон. – Разве спасение жизней не смысл твоей жизни? Спроси себя, Фугис: ты на самом деле можешь отказаться от него?

Фугис нахмурился.

Он понимал, что еще пожалеет об этой сделке, но что ему оставалось? Промолчать о проступке Тсу'гана и тем скомпрометировать свои моральные принципы, свое чувство нравственной крепости или рассказать все и отказаться от своего места в роте? Он не мог позволить своим братьям пойти в бой без апотекария. Сколько в результате погибнет напрасно? Ненавидя себя, он пожал руку Иагона.

«Почему у меня такое ощущение, что я только что заключил сделку с Хорусом?..»

Дак'ир с Локом разделились у ближайшего от мостика перекрестка. Оба сержанта переговорили со своими отделениями по внутренней связи в шлемах. Саламандры спешно рассредоточивались по пострадавшим палубам, вытаскивая тех, кто оказался в ловушке, подавляя панику и расчищая пути к спасению. «Гнев Вулкана» был хорошо оборудован многочисленными подъемниками и межпалубными переходами, поэтому, несмотря на огромные размеры ударного крейсера, Саламандры быстро добирались до аварийных участков.

На пятнадцатой палубе перед Дак'иром предстала картина полного разрушения. Он пробирался по мрачным коридорам, освещаемым отблесками пожаров и полным криками раненых и умирающих. Искореженный металл и рухнувшие потолочные стойки делали продвижение медленным и опасным. Рваные куски настила сыпались в темноту нижних уровней, в непроницаемые темные провалы. Дак'ир пытался разглядеть в инфракрасном спектре хоть что-то внизу и старался не думать о том, сколько изуродованных тел может там лежать.

Сквозь газообразную завесу паров охладителя из разорванной трубы Дак'ир увидел брата Емека, присевшего возле безжизненной фигуры раненого члена экипажа. Повсюду хлестали струи жидкого азота, замораживая все, к чему прикасались. Смяв трубу в стороне от пробоины и отрезав тем самым подачу азота, Дак'ир почти перекрыл утечку. Когда он добрался до Емека, тот уже закрывал глаза покойного.

– Мертв… – В голосе Емека проскользнула грусть. – Но еще есть те, кто жив. Дальше по коридору, – прибавил он.

Еще один выживший был привязан к его спине. Ноги человека, видимо, раздавленные упавшими обломками, представляли собой кровавое месиво. Отчаянно цепляясь за Емека, тот скулил от боли, как дитя.

– Ба'кен впереди, – сообщил Саламандр и поднялся на ноги.

Дак'ир кивнул и двинулся дальше, Емек отправился в другую сторону. Путь освещали искрящие пульты, высвечивая измученных людей с ввалившимися глазами, тех, кто еще был способен бежать с поврежденных палуб. Через шлем Дак'ира непрерывно поступали сообщения из машинариума и от брата Аргоса. Перекрывали все новые и новые зоны: целые секции корабля рассыпались под зловещим сиянием солнечной бури.

Ручеек из тех, кто искал спасение, превратился в поток. Освещение стало вспыхивать еще реже, пока не отключилось совсем, и даже пламя пожаров не могло развеять темноту. Дак'ир на ходу торопливо подгонял людей, веля им держаться краев коридора и ступать осторожнее. Он не знал, слышали ли они его. Сейчас их целиком поглотила паника. Нечто похожее вспыхнуло и в сознании Дак'ира, когда он осознал, что пятнадцать минут вышли. Оглушительно заверещали сирены, возвещая, что палуба перекрывается.

Погружаясь во все усиливающийся кошмар, Дак'ир побежал. Обостренный слух засек далекие звуки опускающихся переборок, отделяющих поврежденные части корабля. Он старался не думать о людях, которые могли остаться там, колотя в двери без надежды на спасение.

Свернув за следующий угол и проталкиваясь сквозь поток людей, Дак'ир увидел массивную бронированную фигуру Ба'кена. Тот вклинился между опускающейся переборочной дверью и палубой. Дверь давила на него с потолка, стараясь перекрыть отсек. Толпы служителей торопливо протискивались мимо Ба'кена, он поторапливал их короткими командами. Но даже такому могучему Саламандру, как Ба'кен, нечего было надеяться перебороть мощь ударного крейсера. Ноги космодесантника начали подгибаться, руки – дрожать от напряжения.

Дак'ир поспешно кинулся к нему, влез под медленно опускающуюся дверь и прибавил свою силу к силе брата.

С трудом выгнув шею, чтобы видеть, Ба'кен краем глаза увидел Дак'ира и улыбнулся перекошенным ртом:

– Пришел составить мне компанию, сержант?

Дак'ир мотнул головой:

– Нет, пришел проверить, достаточно ли тут для тебя веса, брат.

Гулкий хохот Ба'кена мог бы посоперничать с сиреной, возвещающей о перекрытии секции.

Тем временем все больше и больше людей текло рекой – хромая, бегом, даже с трудом ковыляя при помощи товарищей – меж двух космодесантников, старавшихся удержать путь открытым хоть чуть-чуть дольше.

– На этой палубе их, должно быть, тысячи, – прорычал Дак'ир, уже ощущая усталость от давящей переборочной двери. – Мы не сможем держать ее открытой, пока все не спасутся, Ба'кен.

– Если спасем еще хотя бы десяток, оно того стоит, – прохрипел могучий Саламандр, стиснув зубы.

Дак'ир готов был согласиться, когда в ухе щелкнул открывшийся канал связи и послышался знакомый голос.

– Нужна помощь на семнадцатой палубе… – Голос Тсу'гана звучал напряженно. – Ответьте, братья.

Эфир заполнили помехи. Другие Саламандры, рассеянные по палубам, должно быть, находились либо вне радиуса действия связи, либо уже так были заняты эвакуацией, что не могли уйти.

Дак'ир ругнулся про себя. Из них двоих Ба'кен был самым сильным. Без него Дак'ир удержать дверь не сможет. На помощь брату придется идти ему.

– Иди, сержант, – сказал Ба'кен сквозь сжатые зубы.

– Ты не удержишь ее в одиночку, – возразил Дак'ир, понимая, что решение уже принято.

Он ощутил за спиной чье-то присутствие, громыхающее эхо тяжелых шагов становилось все ближе и ближе.

– Ему и не придется, – произнес за спиной скрежещущий голос.

Дак'ир обернулся и увидел ветерана-сержанта Претора.

Вблизи Огненный Змий оказался еще более внушительным. В своих терминаторских доспехах Претор грозно возвышался над ними обоими. Громадный терминатор занял половину коридора. Дак'ир заметил, что огонь, горящий в его глазах, не похож на тот, что горит в глазах его братьев. Он казался более глубоким, несколько отдаленным и непостижимым. Три платиновых штифта опоясывали левое надбровье Претора, удостоверяя его ветеранский статус. Громада его присутствия была почти осязаемой.

Дак'ир отступил в сторону, пропуская внушающего трепет воина на свое место. Претор с грохотом пролез под переборочную дверь и принял ее тяжесть на согнутые руки, точно тяжеловес-чемпион. Складки от напряжения на лице Ба'кена тут же разгладились.

– Шевелись, сержант, – прохрипел Огненный Змий, – твой брат ждет тебя.

Дак'ир торопливо отсалютовал и бросился в ту сторону, откуда пришел. Он был нужен Тсу'гану, хотя и подозревал, что брат-сержант будет не очень рад увидеть, кто пришел ему на помощь.

«Игнеец», – мелькнула горькая мысль, когда Тсу'ган увидел Дак'ира на противоположной стороне зияющего пролома из покореженного металла и огня. Мало того что ему пришлось сдаться и позвать на помощь, так еще и его спаситель оказался тем Саламандрой, которого он меньше всего хотел видеть.

Тсу'ган бросил сердитый взгляд сквозь клубы дыма, вырывающиеся снизу. Он надеялся, что Дак'ир поймет, что он недоволен. Тсу'ган находился у края огромного провала почти в десять метров шириной. Настил палубы прорвало, когда корабль начала крушить солнечная буря. Подъемник, вырванный из креплений и выброшенный из шахты, пролетел вниз сквозь металл, точно молот сквозь бумагу. Он застрял несколькими палубами ниже, превратившись в груду разбитого металла на дне ямы, окаймленной острой как бритва рваной сталью и заостренными балками, которые торчали, точно колья из западни.

Оттуда, где падающий подъемник смял панель включения, полезло пламя. Искры из разбитого устройства подожгли лужу горючей жидкости, натекшей из срезанных при падении подъемника труб. Огонь уже превращался в бушующий пожар, пламя вздымалось так высоко, что лизало края разодранного настила палубы, на которой стоял Тсу'ган. Дым клубился наверху, как бесконечно распускающийся черный цветок.

– Я здесь! – крикнул Тсу'ган, когда брат-сержант его не сразу заметил. Он смотрел, как Дак'ир пробирается по коридору к перекрестку, где на корточках сидел Тсу'ган вместе с пятью десятками людей в изорванной и обожженной форме.

Подошедший Дак'ир натянуто кивнул, приветствуя Саламандра.

– Чем тебе помочь, брат? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Вон там, внизу. – Тсу'ган показал в огненный колодец.

Дак'ир присел рядом, вглядываясь сквозь густой дым.

– Видишь? – нетерпеливо спросил Тсу'ган.

– Да.

В провал свисала секция разбитого настила. Она была достаточно длинной, чтобы накрыть рваную дыру, но ее нужно было вытащить наверх и держать, чтобы по ней можно было перебраться на другую сторону.

– В этой части корабля переборочные двери еще не опустили, – сообщил Тсу'ган, – но это лишь вопрос времени. Та дорога, – он указал через пролом в темноту на другой стороне, где виднелась слабенькая пелена света от еще работающих люмоламп, – ведет к подъемнику и спасению для этих людей.

– И ты хочешь перекинуть мост через провал, чтобы они могли перебраться на ту сторону, – закончил за него Дак'ир.

Тсу'ган кивнул.

– Кому-то из нас придется перепрыгнуть и взяться за тот край куска. Тогда мы вдвоем его удержим, – объяснил он. – Главный старшина корабельной охраны Вейдер переведет своих людей на ту сторону.

Один из палубной команды, мужчина с глубоким порезом на лбу и правой рукой, висящей в наспех сделанной перевязи из обрывка форменной одежды, вышел вперед и отдал честь.

Дак'ир кивнул в знак приветствия, затем повернулся обратно к Тсу'гану.

Второй брат-сержант уже снова был на ногах. Он выставил ладонь прежде, чем Дак'ир успел заговорить.