Текст книги "Прекрасный зверь (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Будь на моем месте кто-нибудь другой, плывущий в этих водах, я бы уже давно впала в панику и бросилась со всех ног. Но, похоже, мой разум полностью верит, что Рафаэль Де Санти действительно является самой большой угрозой в этом голубом просторе. И все, что я чувствую, – это его. Как раз в тот момент, когда думаю, что больше не выдержу, мои внутренние мышцы растягиваются еще больше. Мое тело приспосабливается к его размерам.

Когда он, кажется, наконец-то, полностью внутри меня, я едва могу сделать полный вдох. Малейшее движение с его стороны, вероятно, заставит меня разбиться вдребезги. Но Рафаэль держится совершенно неподвижно.

– Скажи мне… Ты действительно прыгнула в воду, потому что думала, что со мной что-то случилось?

Я прерывисто дышу, пока смотрю в его зеленые глаза. Его левая радужка на тон светлее правой. Раньше этого не замечала.

– Правда? – настаивает Рафаэль и, невероятно, проталкивается глубже.

Я почти кончаю.

Скользя ладонью по его шее, я захватываю темные влажные пряди и сжимаю. Член Рафаэля дергается внутри меня. Его тело такое подтянутое, каждый мускул напряжен. Боже, как он прекрасен в таком виде.

– Да. – Я покусываю его нижнюю губу. – Как бы я вернулась в особняк, если бы ты утонул?

Еще один рык вырывается из его рта, грубый и дикий. Он отступает, а затем врезается в меня с такой силой, что у меня полностью отключается сознание. Его рот снова захватывает мой. Кусает. Берет. Я содрогаюсь от удовольствия, граничащего с болью, пока он вбивается в меня быстрыми, глубокими толчками. Его рука обхватывает мою задницу, удерживая меня на месте, и в то же время разрушает меня самым невероятным образом. От его прежнего самоконтроля не осталось ни капли, словно моя откровенная ложь выпустила на свободу зверя.

– Моя, – рычит он, прикусывая мою нижнюю губу. – С того момента, как ты замахнулась на меня разбитой бутылкой, я знал, что ты будешь моей.

– Я не твоя, – выдыхаю и целую его в ответ.

Рафаэль проводит губами по моему подбородку, а затем зарывается лицом в мою шею.

– Ты пахнешь мной. – Его зубы касаются чувствительной кожи под моим ухом. – Ты словно восхитительный десерт, созданный исключительно для того, чтобы удовлетворять все мои желания, заложенные в самой сути. Твой вкус сводит меня с ума.

Рафаэль выходит из меня, затем снова погружает в меня свой член.

– Ты так сладко сжимаешь мой член, прося о большем. Ты хочешь еще, Василиса?

– Да…

От глубокого, мощного толчка его бедер вода вокруг нас покрывается рябью. Мои дрожащие руки соскальзывают с его мокрых, твердых, как камень, плеч от вибрации этого толчка. Я обхватываю его за шею и встречаю его дикий взгляд. «Ты – моя», – говорит он. Как и его слова. Так же, как и тепло в моем животе, грозящее поглотить меня целиком. Как и мое сердце, жаждущее ответить: «Я твоя». Как будто именно здесь я всегда должна была быть.

Боже, я влюблена в него. Не знаю, как и когда это произошло, но эти чувства у меня уже давно. Может, это всё записки? Или те украденные инжиры, которые он постоянно оставлял для меня? Нет, не думаю, что это был какой-то отдельный поступок. Это то, как он заставляет меня чувствовать себя каждый день – как будто я, наконец-то, нашла себя.

Рафаэль снова безжалостно вбивается в меня. Крик нарастает в моей груди. Я изо всех сил стискиваю зубы, чтобы не дать ему вырваться наружу. Слишком боюсь признаться в экстазе, который испытываю. Волна за волной наслаждение накатывает на меня, выталкивая за край. Я дрожу, прижимаясь к Рафаэлю, наши взгляды встречаются, и кончаю прямо здесь, в объятиях своего похитителя, в окружении сверкающих просторов теплого искрящегося моря.

– Вот и всё, vespetta. Я же говорил, что ты моя. – С последним рывком Рафаэль погружается в меня до самого основания и кончает.

Я закрываю глаза, наслаждаясь его ощущениями. Но при этом чувствую себя виноватой за то, что наслаждаюсь самым сильным удовольствием, которое когда-либо испытывала.

– Смотри. На. Меня. – Наглые, рычащие слова.

Я качаю головой. Боже мой, что я наделала?

– Сейчас же, Василиса.

Этот человек. Безжалостный грубиян. Тот, кто угрожал убить мою семью. Моих родителей. Моего брата и сестру. Я не сомневаюсь, что он расправился бы и с ними, не моргнув глазом. Я знаю это. Как и то, что ни один другой мужчина не заставит меня чувствовать подобное. Так, как это делает он. Как будто я плыву по самым нежным течениям и в то же время падаю в самую глубокую бездну.

Я не могу смотреть на него.

Не готова взглянуть в лицо реальности. Принять непреложную истину – я влюблена в Рафаэля Де Санти.

Из него вырывается поток быстрых слов на итальянском языке. Судя по тону его голоса, это ругательства. Вода плещется вокруг меня, когда Рафаэль взбирается по трапу, неся меня на борт, поддерживая только одной рукой.

– В ванной есть полотенца, – ворчит он, укладывая меня на что-то мягкое.

Когда открываю глаза, то обнаруживаю, что сижу на диване в салоне на главной палубе. Рафаэль стоит передо мной, его грудь вздымается и опускается от затрудненного дыхания, в то время как он пристально смотрит на меня.

Не говоря больше ни слова, он разворачивается и уходит. Мгновение спустя слышу его шаги, когда он поднимается по трапу на флайбридж, и вскоре после этого яхта набирает обороты.

Рафаэль

Кожаный обод рулевого колеса яхты скрипит под натиском моей хватки. Последние двадцать минут я с трудом сдерживался, чтобы не ворваться на главную палубу, где пряталась Василиса, и не потребовать от нее объяснений.

Список вопросов, которые хочу ей задать, довольно длинный. Начну с того, почему она вела себя как испуганная рыбка всего через мгновение после того, как так нежно рассыпалась в моих объятиях. Я не ожидал от нее объятий, но мне очень хотелось, чтобы она посмотрела на меня. Раньше она без труда встречала мой взгляд. Неужели секс со мной вызывает у нее отвращение? Из-за моей внешности? Не удивлюсь, если у такой красавицы как она были только идеальные парни в любовниках.

Красная завеса гнева застилает мне глаза при мысли о других мужчинах, которые имели возможность прикоснуться к ней. Я сжимаю зубы и крепче держу руль. Я разорву на части любого, кто хоть раз дотронулся до нее в прошлом, и любого, кто посмеет подумать, что у него есть шанс сделать это в будущем. Василиса Петрова – моя. Моя! И я сделаю все, чтобы она захотела остаться со мной.

Я веду яхту обратно к пристани, когда краем глаза замечаю движение. Скоростной катер, стоящий на якоре у входа в бухту, расположенную неподалеку отсюда. Может, Средиземное море и является общественным достоянием, но все в этой части Сицилии знают, что эти воды мои. Так что тут либо глупые туристы, либо люди моего крестного отца. Никому другому не пришло бы в голову забрести сюда.

Я подвожу яхту к причалу и направляюсь к правому борту, чтобы бросить портовому мальчику веревку.

– Не привязывай ее, – рявкаю. – Я сейчас же отправлюсь в путь.

Позади меня раздается слабый стук босых ножек. Я оборачиваюсь и вижу, что Василиса стоит с сумкой для ноутбука в руках, уставившись на палубу.

– Я позвонил Гвидо. Он приедет, чтобы отвезти тебя в дом.

Она поднимает голову, и ее глаза наконец встречаются с моими.

– А ты?

Я не отвечаю. Обхватив ее за талию, поднимаю ее на руки и, прижав к себе, спрыгиваю на причал.

– Когда доедешь до дома, намажь лицо лосьоном после загара. Ты немного обгорела на солнце. – Я опускаю ее на землю и прыгаю обратно на борт яхты.

Мальчик с пристани бросает мне веревку. Я аккуратно сматываю ее и, не удосужившись оглянуться на Василису, поднимаюсь на флайбридж и завожу яхту, давая задний ход. Проходит около тридцати секунд, прежде чем я глушу двигатель и поворачиваю взгляд в сторону пристани.

Василиса все еще на причале, ее волосы развеваются на ветру. С такого расстояния я не вижу ее глаз, но она смотрит в мою сторону. В нескольких футах от нее стоит мальчик с пристани и пялится на нее. Я срываюсь. Выхватив из кармана телефон, я набираю номер этого слюнявого маленького засранца.

– Синьор Де Санти?

– Еще секунда, – рычу, – и я вернусь и выколю тебе глаза из твоей тупой башки!

– Конечно, синьор Де Санти, – хрипит он.

Я прерываю звонок и скрещиваю руки на груди, наблюдая за своей маленькой хакершей. Ей нравилось, когда я ее трахал. Невозможно было не заметить, какие сладкие звуки – стоны и хныканье – она издавала, как дрожало ее тело под моими прикосновениями. Как она прижималась ко мне, пока я в нее входил. Как красиво она раскрывалась в моих объятиях. Проблема возникла только после того, как мы закончили. После того как она поняла, что позволила монстру овладеть собой.

Что ж, я не могу изменить свою внешность, но найду способ заставить ее не обращать на нее внимания.

Она спустила мой чек в унитаз. Выбросила мои цветы. Она даже отказалась от украшений, которые я купил для нее. Может, оно было недостаточно роскошным? Мне следовало купить ей что-то более дорогое. Ошибка, которую я больше не повторю. Каким бы красивым ни был мужчина, он не сможет соперничать с моей силой и волей. И никто не сможет обеспечить ее так, как я. Я должен заставить ее понять это.

Ее внимание привлекает приближающийся автомобиль. Гвидо паркует спортивный автомобиль рядом с дорожкой, ведущей к причалу. Я не свожу глаз с Василисы, когда она бросает последний взгляд в мою сторону, а затем подходит к Гвидо и его машине. Только после того, как она оказывается внутри «гордости и радости моего брата», я включаю двигатель и направляю яхту обратно к бухте, где видел тот подозрительный катер.

Василиса

Сегодня ночью не видно звезд. Только крошечный луч лунного света, пробивающийся сквозь облака, слабо освещает сад под балконом. Я едва различаю силуэты оливковых деревьев вдали и куст олеандра рядом со старинным водяным насосом на краю лужайки. Все остальное кажется размытым, как и мои чувства. Я крепче обнимаю массивное банное полотенце вокруг себя и провожу расческой по еще влажным волосам, и вздыхаю.

Что я буду делать, когда Рафаэль вернется домой? Он до сих пор не появился после того, что заставило его сбежать на яхте сегодня днем, а я уже несколько часов нахожусь в напряжении. Смогу ли сделать вид, что между нами ничего не произошло? Не думаю, что это возможно. Каждый раз, закрывая глаза, я вновь оказываюсь в той воде, переживая каждую секунду. Упрекаю себя за то, что слишком сильно наслаждалась этим. За то, что хочу его.

– Ты простудишься, Василиса.

Я напрягаюсь.

Шаги. Медленные и решительные, приближаются ко мне. Тепло у меня за спиной, когда Рафаэль останавливается прямо за мной. Шелест ткани, а затем он накидывает мне на плечи свой пиджак.

– Ты намазала кожу кремом после загара?

– Да, – шепчу, глядя на землю внизу. – Куда ты отправился на своей яхте?

– Мне показалось, что я заметил нарушителей. Но это были просто тупые туристы. – Его руки ложатся на перила балкона по обеим сторонам от меня. – После мне пришлось заехать в Мессину, чтобы уладить дело с местной бандой наркоторговцев.

– Я не знала, что ты торгуешь наркотиками.

– Нет. Это то, чем занимается коза ностра в своей части Сицилии. Здесь, на восточном побережье, есть несколько групп, которые торгуют наркотиками, и пока они следуют моим правилам, я позволяю им существовать.

– А если нет?

Он отпускает перила, и его руки обхватывают мою талию. Я задерживаю дыхание, полностью отдаваясь его прикосновениям, когда его ладонь скользит ниже, под край полотенца и между моих ног.

– Если они ослушаются, я лично казню всю банду. Так же как мне пришлось сделать это сегодня ночью.

Вот она – одна из главных причин, почему я так сильно тянусь к нему. Никаких приукрашиваний. Никакого лицемерия. Даже удерживая меня здесь против моей воли, он обращается со мной как с равной. Я прекрасно осознаю, что между нами есть метафорические весы – он сильнее, злее и держит в своей израненной руке жизни моих близких. И все же я никогда не ощущала себя под его контролем. Он никогда не заставлял меня чувствовать себя неполноценной.

– Нам нужно поговорить, – со стоном говорю я, пока он проводит пальцем между моих ног.

– О чем? – дразнит его грубый голос рядом с моим ухом. Затем он проталкивает палец внутрь меня.

– О сегодняшнем дне. – Я хватаюсь за перила для поддержки и раздвигаю ноги. – Об этом.

Рафаэль целует меня в шею.

– Я весь во внимании.

Он вытаскивает палец, чтобы снова ввести его внутрь, еще глубже. Другой рукой скользит по бедру и поднимается выше. Мурашки бегут по телу, до самого сердца, в тот момент, когда он большим пальцем находит клитор. Мое дыхание учащается. Задыхаясь, я прижимаю полотенце к груди и прислоняюсь к его груди.

– Что ты хотела обсудить, vespetta? – спрашивает он, ускоряя темп.

Да, точно, что я хотела обсудить? Что то, что произошло сегодня на яхте, больше никогда не повторится, пока я стону от удовольствия, когда его палец погружается в меня?

– Ничего, – выдыхаю я, пока моя влага пропитывает его руку. – Я не хочу говорить об этом. Или о сегодняшнем дне. Я просто хочу… – Я тихонько хнычу. Что, черт возьми, я хочу?

Он загибает палец и нажимает на нужную точку, от чего у меня перед глазами вспыхивают звезды.

– Ты просто хочешь, чтобы я тебя трахнул?

В моем теле вспыхивает сверхновая звезда, уничтожая все облака на небе.

– Да.

Рафаэль

Я убираю руку от Василисы и подношу ее ко рту.

– Хорошо, – говорю я, слизывая с пальца ее сладкий сок. Затем подхватываю ее на руки и несу к кровати. Настенная лампа для чтения над изголовьем кровати включена, и ее отблески освещают молочную кожу Василисы. – Если хочешь, можешь выключить свет. – Я хватаюсь за края рубашки и расстегиваю ее, отправляя множество пуговиц на пол.

Василиса просто таращится на меня, ее глаза прикованы к моим пальцам, пока медленно расстегиваю молнию на брюках. Мой член так чертовски тверд, что даже ходить трудно. Ни одна женщина еще не доводила меня до такого состояния, что мне приходилось контролировать себя и бороться за то, чтобы не кончить еще до того, как окажусь в ней. Василиса хочет, чтобы я трахнул ее, не обсуждая эту тему? Отлично. Мы можем начать с этого.

Как только избавился от одежды, я забираюсь на кровать и накрываю Василису своим телом. Она такая чертовски маленькая. Я опираюсь на предплечья, боясь, что раздавлю ее под собой. Ее язвительная личность настолько подавляющая, что часто забываю, какая она на самом деле крошечная. И сейчас, когда во мне столько подавляемой агрессии, не думаю, что смогу сдерживаться и действовать медленно, как сегодня.

Я захватываю ее губы своими в гневном поцелуе, а затем перемещаюсь к небольшой впадинке между ключицами. Мои ладони скользят по ее ребрам, и я целую ее грудь. Живот. Точку чуть ниже пупка. Полотенце распускается и спутывается под ней, давая мне неограниченный доступ к ее телу, которое трепещет под моими прикосновениями, когда перемещаюсь ниже, к ее влагалищу. Она все еще влажная. Василиса раздвигает ноги шире, и я зарываюсь лицом в ее восхитительную плоть.

С губ Василисы срываются слабые стоны, когда я вылизываю ее розовое влагалище, сначала медленно, а затем постепенно увеличивая ритм, сосредоточившись на каждом звуке, который она издает. Я собираюсь узнать каждый секрет ее тела. Исследовать каждый дюйм ее кожи. Каждый чувственный уголок. Я научусь играть на ней, как на самом изысканном инструменте, заставлю ее жаждать только моих прикосновений и ничьих других. Когда провожу языком по ее клитору, она выгибает спину так сильно, что на мгновение я начинаю бояться, что она причинит себе боль.

– Полегче. – Я провожу ладонью вдоль ее позвоночника, чувствуя, как ее тело вибрирует в моей руке, словно скрипичная струна. – Еще чуть-чуть.

Еще два облизывания, на этот раз очень неторопливых, прежде чем я смыкаю губы вокруг ее клитора и втягиваю его в рот.

Низкие, бессмысленные звуки Василисы наполняют комнату, превращаясь в благоговейные крики, когда покусываю ее сладкий бутон. Ее пальцы сжимают мои волосы, а тело начинает неконтролируемо содрогаться. Она готова. Облизав в последний раз ее влажную плоть, я двигаюсь вверх по ее телу, проводя поцелуями по нежной коже. Отмечая каждый ее дюйм как свой.

Я не был ее первым, и, возможно, она еще не осознает этого, но буду ее последним. Альтернативы нет.

– Василиса, тебе когда-нибудь поклонялся мужчина? – Наши лбы соприкасаются, и я ввожу кончик члена между ее складок. – Не только твоему прекрасному лицу и великолепному телу, но и всему, что делает тебя… тобой?

Ее красивые глаза расширяются. Ее губы приоткрываются, но она не произносит ни слова.

– Знаешь ли ты, как сильно меня заводит то, как ты каждый вечер грызешь этот чертов карандаш, пока устраняешь неполадки в системах моей компании? Видеть, как работает твой гениальный ум, – это чертов афродизиак, vespetta. Каждый раз, когда мы заканчивали нашу «рабочую сессию», мне приходилось спешить в ванную, чтобы подрочить, и все для того, чтобы не кончить в том кабинете.

Глава 14

Воздух слетает с ее губ быстрыми, резкими вдохами. Я прижимаюсь к ее рту, смешивая наши дыхания, и толкаюсь бедрами настолько, что мой член оказывается наполовину внутри. Она тянет меня за волосы и открывается для меня еще больше. Моя сдержанность держится на тончайшей ниточке, поэтому, когда она приглашающе приподнимает таз, все рушится. Я вонзаюсь в нее, утопая в ее шелковистом тепле.

– Ты создана для меня. – Покусывая ее блестящую кожу, я провожу губами по линии ее челюсти. – Тебе нравится, как я заполняю тебя?

– Да. – Горловой стон рядом с моим ухом.

– Хорошо. Потому что с этого момента только мой член будет в тебе. – Я отступаю, затем снова вхожу в нее. – Ты останешься в Сицилии, Василиса. Навсегда.

– Не останусь.

Я беру ее за подбородок пальцами и прижимаю к себе. Ее лицо раскраснелось, губы дрожат, но в глазах – ярость и решимость.

– Ты дал мне слово, – продолжает она. – Когда закончу чинить твои системы, я буду свободна.

Я теряю дар речи.

Схватив её за шею, я погружаюсь в неё до конца. Мое здравомыслие уходит в небытие, а чувство реальности исчезает. Я впиваюсь в её полные губы, словно одержимый. Единственное, что я могу осознать, – это стоны Василисы, её ноги, обвивающие мою талию, и запах её шампуня. Моего шампуня. Я никогда не позволю ей использовать другой. Она принадлежит мне.

Мои глаза не отрываются от её лица, я впитываю каждую деталь. Как раздвигаются её губы, когда она вдыхает, каждый раз, когда проникаю в неё. Пряди её волос прилипли к её раскрасневшемуся лицу. Как трепещут её длинные черные ресницы, когда она испытывает наслаждение от того, что я ей дарю. Нет на свете более прекрасного зрелища.

Кровать скрипит и протестует под нашим весом. Хриплое дыхание Василисы переходит в страстные крики, когда она приближается к кульминации. Я чувствую, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг меня, но заставляю себя сдерживаться. Это самая великолепная пытка. По мере приближения к наивысшему удовольствию я меняю темп и продолжаю двигаться в ней с нарочитой медлительностью, продлевая восхитительное напряжение между нами. Наконец ее тело снова начинает содрогаться, и громкий крик вырывается из ее губ, когда она достигает пика экстаза. Я позволяю ей наслаждаться этим блаженством всего лишь мгновение, а затем с силой вгоняю член по самые яйца в ее тугое влагалище, вызывая еще один оргазм, прежде чем ослабнет предыдущий.

Вспышка белого цвета заполняет мое зрение, и меня охватывает дрожь, когда семя выплескивается в Василису. С трудом дышу, легкие горят. Я никогда не чувствовал себя так. Неужели к члену слишком много прилило крови?

Или, может быть, так чувствует себя человек, который влюблен?

Глава 14

Василиса

Я просыпаюсь от звуков разбивающихся волн и спорящих голосов, доносящихся откуда-то снизу, а также от легкого намека на знакомый запах. Я моргаю, открываю глаза и вижу красную бархатную коробочку, лежащую на тумбочке.

Прошла неделя с тех пор, как Рафаэль пригласил меня на свою яхту. Семь дней с тех пор, как я погрузилась в неизведанные воды. Вместо того чтобы вынырнуть и обнаружить, что нахожусь рядом с твердым берегом, я дрейфую, как никогда раньше.

Мы по-прежнему проводим «рабочие» вечера в кабинете Рафаэля. Я продолжаю пытаться разобраться со странными неполадками в системах его компании, которые постоянно возникают, несмотря на все мои усилия. Рафаэль продолжает сидеть в своем темном углу, потягивая вино, пока не решит, что на сегодня мы закончили.

Но в этой «новой» норме есть одно важное отличие. Когда я иду в спальню, Рафаэль следует за мной.

И мы занимаемся сексом.

В почти полной тишине. За исключением наших стонов, вздохов и пыхтения. Мы просто занимаемся сексом.

Много-много захватывающего, безумного секса.

Он оставляет меня в таком состоянии, что я не могу проснуться до полудня следующего дня. Когда я наконец поднимаюсь, Рафаэль уже ушел, и единственным свидетельством нашей ночи вместе остаются моя воспаленная вагина и запах кипариса и апельсина в воздухе.

Каждый день на тумбочке рядом с моей кроватью появляется новая бархатная коробочка. Первым подарком стало великолепное золотое ожерелье с бриллиантовым кулоном в форме капли. У меня возникло сильное искушение избавиться от него, бросив в море. Но я сдержалась. Вместо этого швырнула коробку в голову Рафаэля в тот вечер, прежде чем занять свое место за столом. Он даже не отреагировал, просто поймал ожерелье и убрал его в карман.

На следующее утро меня ждала новая бархатная коробочка, чуть больше предыдущей, в которой находились серьги с сапфирами и браслет. Я оставила ее рядом с его бокалом вина, прежде чем покинуть кабинет. Наш секс был полон гнева, но мы не произнесли ни слова.

На третий день я обнаружила еще одно ожерелье, на этот раз из розового золота с огромным круглым бриллиантом-солитером. Оно выглядело великолепно и классически. Я сунула его ему в руку для убедительности, и он без сопротивления принял его, спрятав в карман брюк.

На четвертый день появились наручные золотые часы, усыпанные бриллиантами. На пятый день я получила дизайнерский набор: серьги, колье, браслет и даже брошь – всё в украшенном бриллиантами футляре. А на шестой день – чертову диадему!

Каждый вечер я возвращала ему подарок, не произнося ни слова благодарности. И каждый раз Рафаэль просто убирал его, так же не сказав ни слова и не выразив ни малейшего недовольства. Он лишь давал указания по поводу моего следующего задания.

А затем – секс. Эпический. Грубый. Секс, о котором мы никогда не говорим.

Я откидываю одеяло и сажусь в постели. Что ждет меня сегодня? Еще часы? Еще одно ожерелье? То, что весит половину моего веса в золоте и драгоценных камнях? Вздохнув, я открываю подарочную коробку и смотрю на содержимое, не в силах сделать вдох.

Тонкая цепочка из белого золота – довольно простой дизайн – с маленьким кулоном в форме ландыша. На полированных стеблях висят бриллианты круглой огранки, а на листьях – драгоценные камни формы «маркиз». Я осторожно касаюсь сверкающей формы кончиком пальца, и в груди разливается тепло. Это выглядит изысканно и дорого, но не сравнится с другими экстравагантными подарками.

Она олицетворяет именно меня. Олицетворяет нас. Не его богатство.

Когда достаю цепочку из коробки, с нижней стороны атласной подушечки падает желтая записка. Она приземляется на пол лицом вниз. Нагнувшись, я поднимаю записку и разворачиваю ее, чтобы увидеть, что там написано.

Рисунок меня. Голой. Волосы распущены. На шее – ожерелье из ландышей. Я смотрю на записку в руке, затем на цепочку в другой. Долго разглядывая изящный кулон, я расстегиваю цепочку и надеваю ее на шею.

* * *

Звук столовых приборов разносится по тихой кухне, создавая эхо. Игнорируя настороженные взгляды служанок, я открываю еще один ящик и добавляю его содержимое к растущей куче посуды на столе.

Мне потребуется не менее получаса, чтобы все рассортировать. Возможно, даже час, если я не стану спешить. После завершения этой работы мне нужно будет найти что-то еще, чтобы занять себя, иначе я просто сойду с ума, пытаясь справиться с запутанным клубком эмоций, в который попала.

Меня окутывает густой туман неопределенности, в котором видны лишь размытые, искаженные формы. Чувство вины давит на меня. Я чувствую себя лицемеркой за то, что спала с похитителем и наслаждалась каждой минутой. Я радуюсь каждому мгновению, проведенному с ним, и скучаю, когда его нет рядом. Я просто ужасно запуталась во всем. В его чувствах. В своих собственных. Я на самом деле люблю Рафаэля или это стокгольмский синдром? Чувствовала бы я то же самое, если бы он не заставлял меня остаться? Черт его знает. Я не могу доверять своему сердцу, не могу разобраться в своих мыслях, не могу положительно относиться к своим эмоциям, пока не выберусь из этой дымки. Рафаэль – это пелена, которая поглощает меня.

А он? Испытывает ли он ко мне настоящие чувства, или это просто извращенная потребность обладать неуловимой жертвой, которая не поддается на предложенную им позолоченную клетку? Все эти чертовы драгоценности… Я не собираюсь объяснять ему, что мне не нужны его модные побрякушки. Он умный человек, и если я ему действительно небезразлична, должен понять это сам – мне ни к чему его дорогие подарки. Мне нужна свобода. И я хочу, чтобы он больше никогда не угрожал моей семье.

Я опускаю глаза и смотрю на кулон с ландышем на своей шее. Может, он, наконец-то, пришел в себя?

– Мисс? – одна из служанок касается моего плеча. – Отто здесь. У него для вас посылка.

Я поднимаю взгляд от вилок, которые сортирую по размеру.

– Что за посылка?

– От босса, – говорит Отто, подходя к кухонному острову и ставя на прилавок большую прямоугольную коробку. Сверху на ней красуется золотой логотип «Альбини».

Я открываю крышку и отодвигаю белую папиросную бумагу, и передо мной предстает множество золотистого шелка и кружев. Это платье, которое я примеряла, когда Рафаэль водил меня по магазинам.

– Босс сказал, что приедет за вами около восьми, – добавляет Отто.

– За мной?

– Выпить с ним коктейли.

Я приподнимаю бровь.

– А если я не хочу пить с ним коктейли?

– Он упомянул, что вы, возможно, откажетесь. И поручил мне передать, что если вы не согласитесь, то больше не позволит вам звонить.

Прикусив щеку, я закрываю крышку и отодвигаю коробку. У меня есть вилки для сортировки, и мне некогда заниматься этой ерундой.

Соберись, черт возьми. Как можно любить этого человека и одновременно хотеть его придушить?

Рафаэль

– Черт возьми, – выдыхаю я, расстегивая пуговицу на рубашке, чтобы осмотреть порез. Он не глубокий, но довольно длинный, диагональный разрез на левой стороне груди. Кровотечение продолжается. Нужна дезинфекция и хорошая повязка. Я открываю шкафчик с медикаментами над раковиной в поисках аптечки.

Уличная драка. Не могу поверить, что я ввязался в эту чертову драку из-за женщины. Это была просто случайная группа пьяных панков, которые швыряли бутылки в стену переулка. Я мог бы просто проехать мимо, но нет. Я остановил машину и влез в бессмысленную драку с четырьмя молодыми идиотами, чтобы хоть немного развеять свое разочарование.

Что же меня разочаровывает? Маленькая русская принцесса, которая делает вид, что между нами ничего нет. Я согласился с ее просьбой не обсуждать то, что происходит в моей спальне, полагая, что просто заняться с ней сексом будет достаточно. Но это не так. Я не хочу, чтобы она была лишь моим ночным увлечением. Мне нужны наши разговоры, поддразнивания, эти ужасные каракули. Я хочу всего этого и даже больше. Но она все еще настаивает на том, чтобы как можно быстрее починить мои IT-системы, чтобы потом уйти.

Когда обрабатываю порез и дезинфицирую его, я скрепляю кожу специальными полосками и накладываю повязку. Закончив с перевязкой, направляюсь к шкафу в углу гостевой комнаты. Большая часть моей одежды находится в гардеробной спальни, но несколько вещей остались здесь.

Я выбираю рубашку стального цвета и черный пиджак, выхожу из комнаты и иду по коридору к двери Василисы.

Тук. Тук.

Проходит минута.

Я стучу снова, но тишина.

– Василиса. – Я стучу ладонью по двери. Острая боль пронизывает бок.

Еще несколько мгновений тишины, но затем слышу стук каблуков, приближающихся к двери. Она открывается.

У меня перехватывает дыхание.

Я не могу отвести взгляд.

Черт возьми.

– Не волнуйся, твоя собачка уже готова, мистер Де Санти.

Мой мозг отключается, и я продолжаю смотреть, как полный идиот.

Василиса упирает руки в бока и поднимает подбородок.

– Так мы идем или нет?

– Да, – отвечаю я.

Один гребаный слог. Это все, что смогло выдать мое затуманенное сознание. Я слишком ошарашен тем, что вижу. Неважно, во что одета Василиса, ее красота просто неземная. Но видеть ее сейчас… я не могу, черт возьми, дышать.

Мой взгляд скользит по ее стройной ноге, выглядывающей из складок золотистого шелка, по узкой талии и изысканному кружеву, обнимающему грудь и руки, и, наконец, останавливается на ее лице. На ней нет никакого макияжа, кроме теней на глазах. С помощью подводки и черных теней она создала дымчатый взгляд, благодаря которому ее ониксовые глаза кажутся больше и выразительнее. Ее черные волосы собраны в низкий пучок, но несколько прядей свободно обрамляют лицо. Общий эффект просто потрясающий.

– Ты не моя собачка, – с трудом произношу я.

– Серьезно? Значит, я могу отказаться от похода на проклятый коктейль, к которому ты велел мне приготовиться, и не будет никаких последствий?

Я сжимаю зубы.

– Можешь отказаться.

– Удивительно. Значит, я отказываюсь! – рявкает она и захлопывает дверь прямо у меня перед носом.

Я сжимаю кулаки, стараясь успокоиться, и снова стучу в дверь. Через мгновение она открывается.

Василиса стоит на пороге, скрестив руки на груди, а в ее глазах горит не скрываемая ярость.

– Не хочешь ли пойти со мной сегодня на вечеринку? На этот раз это не приказ, vespetta. Просто приглашение.

– Значит, ты не будешь против, если я откажусь?

– Ты можешь отказаться, и я просто уйду. Я не собираюсь тебя заставлять. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты составила мне компанию. – Я протягиваю руку и нежно касаюсь ее упрямого подбородка. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось прилагать усилия, чтобы уговорить женщину пойти со мной на свидание.

– Пожалуйста?

Василиса внимательно смотрит на меня, ее зрачки расширены, она прикусывает нижнюю губу. Я снова теряюсь в ее темном магнетическом взгляде, притягиваемый к ней необъяснимой силой. Я провожу пальцем по ее челюсти, затем по шее и останавливаюсь на впадинке между ключицами.

– Тебе не понравилось ожерелье?