Текст книги "Опаленные мечты (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Один из них чуть не отстрелил мне руку, черт возьми! – рычит он. – Доктор сказал, что они собираются держать меня здесь не меньше трех недель. Три недели!

Я чувствую, как давление в моей груди понемногу ослабевает. Почти месяц без него.

– А потом этот ублюдок Козимо позвонил и сказал, что ему очень жаль, что так получилось, и что он возьмет на себя мои обязанности. И что очень прискорбно, что я не смогу присутствовать на завтрашней вечеринке Джанкарло, – продолжает Рокко. – Он всегда ведет себя так, будто лучше всех, хотя мы все знаем, что к нему особое отношение только потому, что он трахается с матерью дона. Меня там не будет, но ты пойдешь. И после этого расскажешь мне все, что там произойдет. Я хочу знать, кто там присутствовал и что обо мне говорили.

Глубоко вдохнув, сжимаю крепче в руке сумочку. Рокко мог бы купить мне тонны дорогих украшений и экстравагантной одежды, но я никогда не почувствую, что принадлежу к его кругу. В моей семье всегда не хватало денег, и я чувствую себя ужасно в окружении такого богатства, потому что знаю, что мама и брат едва сводят концы с концами на ее зарплату. Я ненавижу ходить на сборища «Коза Ностры».

– Равенна, ты меня слушаешь?

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, когда всплывает воспоминание о том, как я свернулась калачиком на полу в ванной. Мысль о том, что никогда не пыталась взломать замок, чтобы выбраться оттуда, разъедает меня, как кислота.

– Я не хочу идти на эту вечеринку, – бурчу я.

Рокко смотрит на меня и наклоняется вперед. Я делаю непроизвольный шаг назад и упираюсь спиной в дверь.

– Да кому, черт возьми, какое дело до того, что ты хочешь! – кричит он и запускает в меня пультом от телевизора.

Я едва успеваю увернуться и избежать удара в голову.

– Ты будешь делать то, что я скажу, и следи за собой. Я попрошу Дзанетти докладывать мне о твоем поведении. Это ясно?

– Да, – задыхаюсь я.

– Хорошо. А теперь убирайся! Я не могу на тебя смотреть!

Я распахиваю дверь и выбегаю из комнаты. Мчусь по коридору, не обращая внимания на любопытные взгляды проходящих мимо людей. Только добежав до тротуара перед больницей, я останавливаюсь. Сердце вырывается из груди, и я борюсь за каждый вдох.

На мою руку опускается рука, длинные сильные пальцы слегка ее сжимают.

– Он что-нибудь сделал? – Голос Алессандро раздается за моей спиной.

Я закрываю глаза и качаю головой. Жалкая. Рокко лежал в постели, почти в десяти футах от меня. Он не смог бы ударить меня, но я все равно запаниковала и убежала, как трусиха. Забавно, что я всегда считала себя уверенной в себе. Никогда не уклонялась от противостояния. Однажды я поймала старшего мальчика из школы, который издевался над моим братом. И ударила его коленом в живот. И посмотрите на меня сейчас. Я в ужасе, потому что этот ублюдок повысил голос.

– Равенна.

По спине пробегает дрожь. Мне нравится, как Алессандро произносит мое имя.

Медленно повернувшись, я смотрю на его суровое лицо. Даже на четырехдюймовых каблуках мне приходится запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Что он сделал? – спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

– Он ничего не сделал. – Я моргаю, чтобы не дать слезам пролиться. Я не знаю, почему мне хочется плакать. Может быть, я оплакиваю свою жалкую попытку противостоять Рокко. – Он просто накричал. Я испугалась. Это глупо.

Алессандро гневно раздувает ноздри и опускает голову, чтобы посмотреть мне в лицо. В его глазах опасный блеск, и будь на его месте любой другой мужчина, я бы, наверное, отшатнулась. Как говорится, однажды укушенный – в двойне пуглив. Но я не испугалась.

С тех пор как познакомилась с ним, Алессандро одарил меня множеством разных взглядов. Это было презрение. Злость. Раздражение. Даже ненависть, особенно вначале. Я ни разу не почувствовала от него угрозы.

– Он. Никогда. Больше не прикоснется к тебе, – произносит он тихим голосом.

Уже очень давно никто не заступался за меня. Особенно незнакомый человек или, по крайней мере, не член семьи. Не знаю, верить ли мне в это или нет.

– Ты не можешь этого обещать, – шепчу я. Если Алессандро вступит в какую-либо конфронтацию с Рокко, мой муж прикажет его убить. Или он сделает это сам.

– Да, могу, – говорит Алессандро и улыбается.

Я не в силах отвести взгляд от его рта, завороженная, насколько греховно привлекательной может быть такая злая ухмылка.

Когда мы идем к его машине, он случайно задевает тыльной стороной ладони мою. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я придвигаюсь ближе и зацепляю мизинцем его руку.

Алессандро останавливается.

Я тоже замираю, но не решаюсь взглянуть на него. Проходит мгновение. Алессандро продолжает идти, и я следую за ним. Он не убирает мою руку.

* * *

Когда мы доходим до маминой квартиры, Алессандро, как обычно, занимает место у двери, а я иду на кухню, где мама готовит обед.

– Ты позже, чем обычно, – шепчет она, доставая лук. – Что-то случилось?

– В Рокко стреляли.

– Он мертв?

– Нет. В больнице. – Я достаю из пакета несколько морковок и начинаю чистить одну. – Сколько ты получила за браслет?

– Восемь тысяч.

Черт. А я надеялась хотя бы на десять.

– Я посмотрю, есть ли у меня ожерелье, которое не слишком приметное, и принесу его в следующий раз.

– А если Рокко заметит?

– Я просто скажу, что потеряла.

Мама бросает быстрый взгляд на Алессандро, который, кажется, очень заинтересован окном на противоположной стене, затем снова сосредотачивается на луке, который нарезает.

– Куда мы поедем, когда подсоберём деньги?

– Как можно дальше.

– Он придет за нами, Рави. Ты это знаешь.

Я на секунду закрываю глаза. Лгать маме – последнее, что хочу делать, но она никогда не согласится, если узнает правду.

Я с самого начала знала, что сбежать от мужа будет практически невозможно. У него есть средства и связи, чтобы найти меня, куда бы я ни пошла, поэтому решила, что не останусь с мамой и Витто. Устрою их где-нибудь подальше от Нью-Йорка, дам им денег, чтобы хватило на несколько месяцев, и уеду. Рокко будет искать именно меня, и я не позволю, чтобы моя семья стала сопутствующим уроном. Скорее всего, он убьет меня, когда догонит. Никто не может перейти дорогу Рокко Пизано и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.

– Мы что-нибудь придумаем, когда придет время, – говорю я. – Где Витто?

– Все еще спит. Вчера вечером он ушел с друзьями и вернулся сегодня утром.

– С какими друзьями?

Она просто пожимает плечами, избегая смотреть мне в глаза.

– Мама?

– Я заставила его пообещать мне, что это в последний раз. Он больше не будет так делать.

– Он был с Уго? – кричу я. – Черт, мама. Они что, опять пошли в тот бар играть в карты?

– Он сказал, что они просто смотрели. Он больше не играет в карты.

– И ты ему поверила? – Я бросаю недочищенную морковку на столешницу и иду через гостиную в спальню брата.

Витто в джинсах и толстовке спит, раскинувшись на кровати. Занавески на окне задернуты, не пропуская свет. Я включаю лампу справа и, перешагивая через лежащие на полу спортивные штаны, тянусь к черному рюкзаку на столе.

– Йо, ма? – Витто сонно ворчит. – Выключи свет.

Открываю рюкзак и высыпаю его содержимое на стол. Наполовину полная бутылка газировки. Пустой пакет с закусками. Наушники. Какая-то мелочь. Еще больше мусора. И пачка денег.

– Витто, какого хрена? – кричу я.

– Рави? – Он садится и смотрит на меня искоса. – Что ты…

– Объясни!

Он смотрит на деньги в моей руке и вскакивает с кровати, хватая меня за ладонь.

– Это мое. Отдай!

– Опять играешь в азартные игры? После всего? Как ты мог?!

– Это моя жизнь! Ты не имеешь права указывать мне, что делать! – Он обхватывает мои пальцы, пытаясь их разжать.

– Но ты можешь разрушить мою?

– Да пошла ты, Равенна! – кричит он мне в лицо.

Витто хватают за шкирку. Я в шоке смотрю, как Алессандро выносит моего брата из комнаты, и бегу за ними. Витто изо всех сил пытается освободиться, дергая ногами в полуметре от земли и выкрикивая при этом ругательства. Алессандро бросает его на пол посреди гостиной и указывает на диван.

– Сядь.

– Какого хрена, чувак? – кричит Витто. – Кто, по-твоему…

Алессандро делает шаг вперед.

– Сядь. Живо.

Мой брат опускается на диван и скрещивает руки на груди.

– А теперь извинись перед сестрой.

Витто бросает косой взгляд на Алессандро, затем поворачивается ко мне и поджимает губы.

– Рави, прости меня.

Я качаю головой и сажусь на диван рядом с ним. Алессандро возвращается на свое место рядом с входной дверью, но не сводит взгляда с моего брата. Моя мама все еще на кухне, руками она держится за стойку, голова низко опущена. Я не вижу ее лица, но знаю, что мама плачет по тому, как вздрагивает ее тело.

– Ты должен остановиться, Витто. Это не игра. – Я беру его руку в свою и бросаю взгляд на Алессандро. Он все еще наблюдает за нами. – Ты знаешь, что случилось в прошлый раз.

– Но все закончилось хорошо, Рави. Ты теперь живешь в хорошем месте. У Рокко куча денег, и он всегда покупает тебе модную одежду. У тебя прекрасная жизнь и…

– Заткнись, Витто, – рычит моя мама из кухни.

– Но это правда, мам. Если бы не я, она не была бы богатой. Мне придется подождать еще как минимум пару лет, прежде чем мне разрешат вступить в «Коза Ностру» и начать зарабатывать деньги, как Рокко.

Мама врывается в гостиную и хватает моего брата за капюшон толстовки, дергая его.

– Ты что ни разу не задумывался, почему твоя сестра носит солнечные очки почти каждый раз, когда приходит сюда? – кричит она ему в лицо.

– Мама, не надо. – Я хватаю ее за предплечье. – Пожалуйста.

– Что правда, Витто? – продолжает она кричать, а по ее щекам катятся слезы. – Потому что она не хочет, чтобы мы видели синяки! Рокко бил ее с самого начала. Ты наломал дров, и ей приходиться за это расплачиваться! И ты продолжаешь это делать.

Витто смотрит на маму, потом поворачивается ко мне.

– Рави? Это ведь неправда? Тебе нравится Рокко. Ты сама мне об этом говорила.

Я прижимаю к глазам ладони и качаю головой. Мама обещала, что никогда не скажет моему брату правду.

– Господи, мать твою, – задыхается Витто. – Я убью его. Я убью его!

Он вскакивает с дивана и бежит к входной двери.

– Витто! – Я вскакиваю, чтобы остановить его, но в этом нет необходимости.

Когда мой брат добегает до двери, Алессандро заключает его в медвежьи объятия. Витто бьется, трясет головой направо и налево, пытаясь ударить Алессандро головой. Но мой защитник просто стоит на месте, прожигая меня глазами, полными ярости.

– Оставайся здесь, – говорит он и открывает дверь, вынося моего брата на улицу.

– Отпусти меня, сука! – Парень извивается, брызжа слюной.

Я опускаю его на землю и прижимаю к стене коридора.

– Успокойся.

– Я не могу, черт побери, успокоиться! Этот сукин сын бил мою сестру! Я его убью!

– Ты никого не убьешь.

– А ты подожди и увидишь! – кричит он и пытается освободиться. Я еще немного надавил на него.

– А ты хочешь, чтобы твоя сестра смотрела, как тебя сажают в тюрьму? Или, что еще хуже, присутствовала на твоих похоронах? Потому что, поверь мне, нет ничего более мучительного, чем видеть, как гроб с твоим родным человеком опускают в землю.

Парень перестает дергаться и наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня.

– Сейчас ты успокоишься, вернешься в дом и обнимешь свою сестру. Скажешь ей, что любишь ее и что в будущем ты больше не будешь создавать проблем.

Парень смотрит на меня, потом кивает.

– А что насчет Рокко? Если он снова…

– Рокко Пизано уже много лет назад подписал себе смертный приговор, – говорю я. – Он больше не тронет твою сестру.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты не можешь никого ударить, если у тебя нет рук. И потому что я убью его прежде, чем у него появится шанс снова к ней приблизиться. – Я отпускаю ребенка. – Иди в дом. Скажи Равенне, что я буду ждать ее здесь.

Он поворачивается ко мне и сужает глаза.

– Ты серьезно хочешь убить его?

– Да.

– Надеюсь, он будет страдать.

На моем лице появляется легкая улыбка.

– Очень.

Витто, уже не тот вспыльчивый подросток, что был несколько минут назад, бросает на меня взгляд человека, понимающего всю серьезность ситуации, и уходит в дом. Я прислоняюсь спиной к стене напротив двери квартиры, прислушиваясь к тихим словам, но не подхожу ближе, чтобы услышать их более отчетливо. Я едва держусь на волоске, и если еще хоть раз услышу о том, как этот сукин сын причинил ей боль, ворвусь в больницу и отрежу голову этому мудаку.

Равенна выходит спустя несколько минут, ее взгляд прикован к ветхому полу.

– Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого, – бормочет она.

Я поднимаю ее подбородок рукой. Ее глаза встречаются с моими. Грустные. Затуманенные слезами.

– Почему ты вышла замуж за Рокко? – спрашиваю я. – Ты любила его?

С ее губ срывается страдальческий смех.

– Моему брату пришла в голову шальная мысль – сыграть с Рокко в покер. Витто проиграл. А я пошла в оплату долга.

Я пристально смотрю на нее. Ходили слухи, что Рокко выиграл свою жену в карты, но думал, что это не более чем сплетни.

– Кто знает? – спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

– Что Рокко избивал меня? Кроме мамы, никто. Может быть, один из охранников, который видел синяки.

– Как его зовут?

Глаза Равенны удивленно распахиваются.

– Зачем?

Зачем? Затем, что я хочу найти того гаденыша, который видел, что ей причиняют боль, и ничего не сделал. Я зажмуриваю глаза, пытаясь выкинуть эту мысль из головы. Она – моя цель. Тот факт, что над ней издевались, не должен иметь для меня никакого значения. Я не буду подвергать свой план дальнейшей опасности из-за нее. Она ничего для меня не значит.

Я нежно поглаживаю ее по щеке. Кожа под моими пальцами такая мягкая, словно пуховые перья.

– Равенна, назови мне его имя.

– Федерико.

Лысый парень из второй смены, который работает на воротах. Я киваю.

– Кто-нибудь еще?

– Нет. Рокко очень четко предупредил, что будет с моей мамой и братом, если я кому-нибудь расскажу. – Она опускает плечи. – Мама продает одежду и украшения, которые я ей даю. Еще через несколько месяцев у меня будет достаточно денег, чтобы мы втроем смогли сбежать. Но пока этого не произошло, я должна терпеть.

Я приподнимаю ее подбородок.

– Терпеть?

– Ты думаешь, я слабая? Просто позволяю этому случиться и ничего не делаю? – Равенна качает головой. – Я сопротивлялась. Когда Рокко ударил меня в первый раз, я попыталась разбить о его голову настольную лампу. Он ударил меня так сильно, что я не могла есть твердую пищу до конца недели.

Как от взрыва гранаты, я чувствую, как сотрясается моя каменная крепость. Дрожь расшатывает фундамент моего плана мести. Да, вначале я считал ее слабой, несерьезной, трофейной женой, чьи интересы сводятся к покупке одежды и шествию с видом святой королевы. Она и меня обманула. Или, лучше сказать, я позволил себя обмануть, потому что так было легче ее ненавидеть. Она с самого начала пыталась бороться с этим сукиным сыном, а когда не смогла сделать это с помощью силы, прибегла к хитрости. Одна.

– Ты далеко не слабая, Равенна. – Я глажу ее по щеке тыльной стороной ладони, в то время как еще один огромный кусок моей крепости отламывается и рассыпается в облако пыли.

* * *

По возвращении в особняк я провожаю Равенну до парадной двери, разворачиваюсь и, изобразив непринужденную прогулку по территории, направляюсь к караульному помещению. Вблизи старого дуба имеется «мертвая зона». Зная, что камеры здесь не помешают, я останавливаюсь и достаю телефон.

Переключить несколько каналов без ноутбука не получится, но могу настроить один с помощью программы на телефоне. Я выбираю камеру с видом на караульное помещение, запускаю фиктивную запись, которую подготовил несколько дней назад, и переключаюсь. Теперь никто не увидит, как я проскользну в дверь в нужный момент.

Я жду, укрывшись в тени возле внешней стены караульного помещения, недалеко от пешеходных ворот, которые находятся рядом с главными. Через окно вижу, что происходит внутри.

Федерико и еще один охранник сидят перед мониторами за столом, заваленным контейнерами с фастфудом. Пятнадцать минут спустя другой человек выходит из караульного помещения и направляется к деревьям, вероятно, чтобы отлить. Федерико остается, его внимание сосредоточено на стене мониторов перед ним. Я проскальзываю внутрь и подхожу сзади. Закрыв ему рот левой ладонью, я одновременно обхватываю его шею другой рукой, надавливая на обе сонные артерии.

Это не «вулканское» защемление нервов и не как в кино, когда противник мгновенно теряет сознание. В реальности нужно удерживать давление на обе точки не менее семи секунд, чтобы перекрыть приток крови к мозгу. Когда тело Федерико обмякло, я зажимаю ему нос и хватаю гамбургер из одной из коробок на вынос, запихивая его глубоко в горло. Он довольно быстро приходит в себя и начинает дергаться, задыхаясь, но я закрываю ему рот и нос. Через несколько мгновений он перестает бороться и снова обмякает. На этот раз навсегда. Я смотрю на рвотные струйки, вытекающие изо рта Федерико по подбородку, а затем выскальзываю из караульного помещения.

Когда возвращаюсь к особняку, то бросаю взгляд на второй этаж и на последнее окно слева. Свет в комнате Равенны не горит, но вижу ее силуэт за плотной шторой. Я останавливаюсь, достаю телефон и набираю ее номер. Она отходит от окна, а спустя несколько мгновений возвращается. Равенна отодвигает занавеску в сторону и стоит с телефоном в руке.

Гудки прекращаются, когда Равенна берет трубку, но она ничего не говорит. Я слышу только ее тихое дыхание.

– Завтра в шесть утра, – говорю я. – В библиотеке. Надень что-нибудь удобное.

Несколько секунд молчания, и она шепчет:

– Для чего?

– Потому что в нем будет лучше двигаться. – И потому что я позабочусь, чтобы она больше никогда не чувствовала себя беззащитной.

Я заканчиваю разговор и наблюдаю за ней. Издалека свет от фонаря на подъездной дорожке бросает отблеск на лицо Равенны. Она смотрит на меня, потом кивает. Занавеска опускается. Мгновение спустя Равенна скрывается из виду.

Я должен был убить ее, как только переступил порог этого дома. Но этого не сделал. А теперь уже не в состоянии это сделать.

Глава 14

Войдя в библиотеку, смотрю на высокие деревянные книжные полки, закрывающие все стены. Впервые попав в эту комнату, я удивилась количеству томов в кожаных переплетах, заполняющих красивые старинные полки. Каждая полка заставлена книгами одного цвета.

Я не сразу поняла, что книги здесь не потому, что мой муж любит читать, а потому что они придают комнате красивый вид. Рокко любит, чтобы в этой комнате подавали коктейли для его друзей, дабы те охали и ахали при виде роскошного помещения. Единственное, что важно для мужа, – это мнение окружающих. Когда нет гостей, единственные, кто посещает библиотеку, – это я и одна из горничных, которая убирает кабинет два раза в неделю.

Алессандро сказал, что придет в шесть часов, но до сих пор его нет, хотя часы на левой стороне комнаты показывают десять минут седьмого. Я понятия не имею, зачем он меня сюда позвал. Решив вернуться в свою комнату, поворачиваюсь и наталкиваюсь на широкую мужскую грудь. Я запрокидываю голову вверх и встречаюсь со взглядом Алессандро.

– Извини, я опоздал, – говорит он. – Произошел инцидент.

– Инцидент?

– Вчера вечером один из охранников подавился едой. Нино приехал с заменой.

– Охранник мертв?

– Да. – Алессандро кивает, затем проходит мимо меня и направляется к большому окну, выходящему в сад.

Я недоуменно гляжу вслед удаляющейся фигуре. Алессандро всегда выглядит так грозно, во что бы ни был одет. Конечно, дело не только в его телосложении. Его замкнутость и холодная отстраненность окружают его, как вторая кожа. Даже в темно-синих спортивных штанах и белой футболке, плотно обтягивающей широкие плечи и большую спину, Алессандро выглядит так, будто может побороться с десятком мужчин и не вспотеть. Пока я любовалась его мускулистым телом, он подходит к окну и задергивает шторы.

– До прихода персонала осталось меньше двух часов, – произносит он, глядя на наручные часы. – Нам лучше начать.

– Что начать?

Алессандро останавливается прямо передо мной.

– Твой первый урок самообороны, – говорит он, и не успеваю я обдумать это заявление, как он обхватывает меня обеими руками за шею.

Я замираю. Он не причиняет мне боли, и его хватка в основном ослабла, но я все еще не могу пошевелиться.

– Освободись.

Я недоуменно гляжу на него.

– Сейчас же, Равенна.

– Ты весишь больше меня в два раза, – бормочу я.

– Наверное, в три раза, но это не важно. Я не прошу тебя вырубить меня. Просто освободись из моего захвата.

– Почему?

Он наклоняется, приближаясь к моему лицу.

– Потому что зная, что можешь вырваться, ты сохранишь спокойствие. А освободившись, возьмешь ситуацию под контроль.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Руки Алессандро остаются на моей шее, и мне нравится, что они там.

– Даже если я освобожусь от руки Рокко, он все равно поймает меня. И тогда будет только хуже.

– Посмотри на меня.

Когда открываю глаза, Алессандро придвигается еще ближе, и лбом практически касается моего.

– Я уже говорил тебе. Твой муж больше никогда не поднимет на тебя руку. – Он так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже. – Дело не в Рокко. Дело в тебе, Равенна. Чтобы ты никогда не чувствовала себя беспомощной и всегда могла защитить себя. А теперь постарайся вырваться.

Я смотрю на его хмурое лицо и темно-синие глаза, затем обхватываю руками его запястья, отталкивая их в сторону. Ничего не происходит. Ни на дюйм.

– Ты пытаешься противостоять мне в силе, – говорит он. – Большинство мужчин будут крупнее и сильнее тебя.

– И что тогда?

– Нужно бить по моим слабым местам. Большие пальцы. – Он убирает правую руку с моего горла и кладет ее на макушку моей головы. – Отступи назад правой ногой. Затем наклонись. – Он толкает мою голову вниз и направляет ее под свою левую руку. Его хватка на моей шее исчезает. – Ты свободна.

– Твоя хватка была слабой.

– В следующий раз не будет. Еще раз.

Он снова обхватывает пальцами мое горло, но его хватка остается слабой.

– Нога. Наклонись. Всем телом, Равенна, а не только головой. Еще раз.

Я продолжаю тренироваться, но все равно плохо концентрируюсь на самом движении. Всё внимание сосредоточено на руках Алессандро на моей шее. Его пальцы в моих волосах, он направляет меня, когда я не опускаюсь достаточно низко. Близость его тела.

– Тебе нужен перерыв? – спрашивает он после двадцатого или около того раза.

Да. Нет. Не знаю. В голове туман, и не могу понять, то ли это от того, что я повторяю одно и то же движение снова и снова, то ли от того, что он так близко. Думаю, последнее. И я хочу больше его прикосновений.

– Давай повторим еще несколько раз, – выдыхаю я.

Алессандро кивает и кладет руки мне на шею. Я не делаю движения, чтобы наклониться. Вместо этого поднимаю руки и обхватываю пальцами его запястья. Или, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Его запястья толще, чем мои лодыжки.

– Мы уже выяснили, что такой подход не сработает, Равенна.

– Я помню, – отвечаю и удерживаю его взгляд. Алессандро переводит взгляд на мои губы. Боже, как же я хочу снова почувствовать его губы на своих – так сильно.

Он ослабляет хватку на моей шее и поднимает руки, обнимая ладонями мое лицо. Его выражение лица совершенно не читается, в отличие от опасного взгляда его глаз. Внешне он кажется невозмутимым из-за того, что мы находимся так близко друг к другу, но я вижу правду в его пылающем взгляде. Под его пристальным взором пульс у меня учащается вдвое. В его темно-синих глазах плещется желание сожрать меня заживо – большая, голодная, дикая кошка, готовая наброситься. И я не стану возражать.

Я провожу руками по его предплечьям, наслаждаясь напряженными мышцами под ладонью. Он меняет позицию, и мое сердце учащенно забилось.

– Давай попробуем что-нибудь другое, – резко произносит он. В следующее мгновение я оказываюсь прижатой спиной к его спине, а его руки обхватывают меня. – Это называется «медвежьи объятия сзади». Что бы ты сделала?

Я раскачиваюсь вправо и влево, но это не помогает. Его руки по-прежнему крепко обхватывают меня.

– Я больше и сильнее и нахожусь в выгодной позиции, у меня нет слабых мест, которыми ты можешь воспользоваться. Я контролирую все твое тело. Ты должна сделать так, чтобы мне было сложнее. Что ты можешь сделать?

– Я не знаю.

– Широко расставь ноги и смести центр тяжести тела вперед.

– Да, вот так. Теперь ты можешь топнуть ногой. Или ударить меня по яйцам.

Я смотрю на него через плечо.

– Почему бы сначала не попробовать это? – Алессандро наклоняет голову, пока его рот не касается моего уха. – Потому что, расширив свою позицию, ты усложнишь мне задачу повалить тебя на пол и прижать к себе.

Знаю, что он не причинит мне вреда, но то, что я беззащитна, должно меня хоть немного пугать. Но это не так. Вместо того чтобы испугаться, я прикусываю губу и откидываюсь на его грудь, представляя, каково это – быть прижатой к его телу. Будет ли это ощущение как в моем сне?

Алессандро зарывается носом в мои волосы и вдыхает. Он прижимается ко мне все крепче, но теперь меня обхватывает только его левая рука. А правой рукой он медленно проводит по моим шортам для йоги, спускается вниз по животу и еще ниже.

– Я не понимаю, Равенна, как женщина может так сильно меня одурманить. – Он скользит ладонью по моему лобку и ниже, заставляя меня судорожно хватать воздух. Мне так хочется повернуться, но его объятия слишком сильны. – Годы планирования. Все насмарку.

Он ласкает меня между ног пальцами. Жестко. Тонкая ткань моих шорт почти не защищает. В трусиках собирается влага. Я раздвигаю ноги и хватаюсь за его предплечье, прижимаясь к его руке. Алессандро переходит на мою шею, прикусывая чувствительную кожу.

– С того момента, как увидел тебя, Равенна, ты, как чума, захватила мой разум, – говорит он рядом с моим ухом и целует его. Он зол. Разочарован. Я слышу это по голосу, и он совершенно не похож на то, как нежно его губы покусывают мою кожу. – Запудрила мне мозги так, что я уже не могу нормально соображать.

Я стону, когда он хватается за пояс моих шорт, спустив их вместе с трусиками. И снова скользит пальцем между моими складочками. Медленно. Так медленно, что это похоже на наказание.

– Мне снятся сны о тебе, – лепечу я, сгибая колени и пытаясь втянуть в себя побольше его пальца. Он прижимается твердым членом к моей спине, и я вздрагиваю от этого прикосновения. – Знаю, что это неправильно, но не могу запретить себе мечтать о тебе.

Он вводит в меня палец, а затем добавляет еще один, растягивая меня.

– Расскажи мне о своих снах, Равенна.

– В них всегда ты. Овладеваешь мной. Поглощаешь меня.

Глубокое урчание вырывается из его горла, и на следующем вдохе я чувствую его язык на своей коже.

– Как?

– Всеми возможными способами, – выдыхаю я.

Алессандро замирает, и в течение нескольких мгновений я чувствую лишь движение его груди у себя за спиной. Он ругается. Зубами покусывает мое горло, обдувая горячим дыханием мою кожу, заставляя меня дрожать. Убрав руку, он разворачивает меня, и я оказываюсь прижатой спиной к стене.

– Этого не должно было случиться, – говорит он, приподнимая меня за задницу. Его голос хриплый. Напряженный.

Я обхватываю его ногами за талию и беру его лицо в ладони.

– Я знаю, – отвечаю и прижимаюсь к его рту.

Он прикусывает мою нижнюю губу и сосет ее, одновременно упираясь в меня членом. Как и все мое тело, мои пальцы дрожат, когда скольжу ими по его коротким волосам. Я так долго представляла себе эти ощущения, и они превосходят все мои самые смелые мечты. Мы только целуемся, а я уже близка к тому, чтобы сгореть.

– Ты знаешь, почему я здесь? Почему согласился на эту работу? – спрашивает он, осыпая поцелуями мою шею. Он говорит с хрипотцой. В его голосе слышится обвинение.

Я просовываю руку между нашими телами, дергаю за шнурок на его трениках и освобождаю его член.

– Почему? – спрашиваю, чувствуя головку его твердого члена у своего входа.

Алессандро проводит губами по моему подбородку ко рту и останавливается, как только достигает цели.

– Я пришел сюда, чтобы отомстить твоему мужу, – признается Алессандро мне в губы и медленно погружается в мое истекающее влагой лоно. – И ты, Равенна, была моей местью.

В его словах столько негодования. Я должна почувствовать угрозу. Он только что признался в своем намерении покончить с моей жизнью, но и мое тело, и разум игнорируют этот факт, слишком увлеченные тем, что требуют его губы.

Алессандро отступает, затем снова входит в меня до упора, прижимаясь ко мне всем телом. Я едва дышу, мои внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг его члена. Он не шевелится, просто стоит, а его член внутри меня.

– Я ненавижу тебя, Равенна Пизано, – рычит он мне в лицо и снова входит в меня.

Я с трудом дышу, зрение затуманивается, а тело сотрясает дрожь. Я хватаюсь за его плечи и кричу, пока он вбивается меня, как будто хочет вытравить это утверждение на моих костях. Но я отпускаю его и плыву по волнам наслаждения.

– Скажи мне, Равенна, – раздается хриплый голос Алессандро рядом с моим ухом. – А твой муж трахает тебя вот так?

Я впиваюсь зубами в его шею.

– Почему тебя это волнует?

– Почему тебя это волнует? – шепчет она, и от этих слов у меня в голове начинается хаос.

Почему меня это волнует? На задворках сознания раздается громоподобный звук: от созданной мной крепости отваливается еще один огромный кусок. Я пытаюсь поймать его, вернуть, но осколок лишь рассыпается в небытие.

– Ответь мне! – рычу я в это ангельское лицо, взволнованное и покрытое испариной.

Мне нужно знать. Одна мысль, что этот засранец трахает ее так, сводит меня с ума. Вердикт о моей вменяемости еще не вынесен.

Равенна хватает меня за шею, впиваясь длинными ногтями в кожу.

– Рокко – импотент, – хрипит она. – Он никогда не…

Я замираю на мгновение, пока пытаюсь осмыслить услышанное. Чертов Рокко Пизано никогда ее не трахал. Я запутываюсь пальцами в длинных черных прядях на затылке Равенны и погружаюсь в нее. Равенна стонет, и я прижимаюсь к ее рту, глотая столь сладкий, восхитительный звук ее удовольствия, чтобы сохранить его для себя.

Придерживая ее голову рукой, я вхожу в нее, наконец, собираясь с мыслями о неделях разочарования и бессонных ночей, которым она меня подвергала. Я говорю себе, что мой неумолимый темп – это наказание. Ее? Мое? Я хочу уничтожить ее за то, что она заставила меня предать свою клятву. Разрушить все, ради чего я жил последние восемь лет. Я заставляю себя поверить в это, в то время как в моем сознании бушует ураган, разрушая все планы мести и оставляя от неё жалкие обломки. Их так много, что я никогда не смогу собрать их и вернуть на место.