Текст книги "Опаленные мечты (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Рокко Пизано – убийца моей жены. Я прикрепил его фотографию над фотографией Натали и нарисовал красный крестик на его лице.
Элио Пизано – отец Рокко, который помог ему скрыть преступление. Еще один крестик.
Но этих двух недостаточно. Мне нужно, чтобы они мучались.
Око за око.
Поэтому я добавил третью фотографию.
Равенна Пизано. Жена Рокко.
Моя месть.
Глава 4
На туалетный столик падают утренние солнечные лучи, освещая многочисленные флакончики и коробочки с косметикой. Я наклоняю голову в сторону и начинаю наносить второй слой консилера на синяк возле левого глаза. Все не так плохо, ведь Рокко ударил меня открытой ладонью. Синяк почти исчез, но не хочу рисковать. Сегодня будет пасмурно, и я буду выглядеть нелепо в солнцезащитных очках.
Удовлетворенная своей работой, я достала спрятанный в косметичке листок бумаги и развернула.
«Туфли на каблуках из натуральной кожи. Итальянские.
Платок и свитер – пастельных тонов, желательно голубой.
Жемчужные серьги».
Это список того, что госпожа Нателло хотела бы получить в следующий раз. Обувь и одежда – не проблема. Их легко найти в бутиках. А вот с серьгами возникнет проблема. Обычно муж покупает мне золото, поэтому в моей ювелирной коллекции нет жемчужных сережек. И я не могу купить их, потому что не прошло и двух недель, как мне уже подарили золотую подвеску. Если начну покупать украшения слишком часто, Рокко заметит это и потребует, чтобы я надела что-нибудь из новых изделий.
Под списком добавлены четыре предложения.
«Я не могу спать по ночам от беспокойства, passerotta.
Пожалуйста, придумай как-нибудь рассказать об этом дону Аджелло или позволь мне это сделать. Пожалуйста.
Я люблю тебя, Рави».
Провожу большим пальцем по аккуратному маминому почерку. С самого детства мама прятала в комнате короткие записки для нас с Виттом и ждала, когда мы их найдем. Ничего важного в них не было: «Давай на ужин съедим твою любимую пиццу» или «Я слышала, ты хорошо сдала экзамены. Молодец!» – вот и все, что там было написано. Записки не были подписаны, но мы всегда знали, что они от мамы. Отец никогда не был откровенно чувствительным человеком, и почерк у него словно курица лапой скребла.
На губах играла грустная улыбка. Мама всегда старалась компенсировать недостаток любви отца тем, что давала нам с Витто почувствовать себя любимыми. Она знала правду о моем замужестве, и молчание убило бы ее, но я взяла с нее обещание никому не рассказывать.
Перед тем как выйти замуж за Рокко, я представляла себе, что окончу университет и создам семью. Надеялась, что у меня будет муж, любящий меня всем сердцем, а не только за внешность. Двое, нет, трое детей, которых я смогу баловать. И дом, полный тепла.
Это была хорошая мечта.
Я больше не мечтаю. Теперь у меня осталась только решимость выбраться из этого кошмара.
В первые дни после свадьбы я думала о том, чтобы рассказать кому-нибудь о случившемся и попытаться найти способ получить помощь. Но Рокко отобрал у меня телефон и запретил разговаривать с кем-либо, кроме домработницы и горничных. Единственные, с кем мне разрешалось видеться, – это мама и брат, но встречи проходили под надзором. Рокко настаивал, чтобы я ходила на маникюр или за покупками, так как люди могли счесть подозрительным, что я не выхожу из дома. Так они бы ничего не заподозрили бы. Когда бы ни выходила из дома, меня всегда сопровождал Рокко или его телохранитель. Я не могла ни с кем пообщаться, так как находилась под постоянным наблюдением – связана по рукам и ногам. Максимум, что могла сделать – это обмениваться секретными записками с мамой и то незаметно для охранников.
Рокко любил таскать меня на ужины и вечеринки с другими членами «Коза Ностры», где всегда было много народу. Я надеялась, что кто-нибудь поймет, что происходит, но этого не случилось. На людях Рокко был очень осторожен, не поднимал на меня руку в присутствии посторонних и при свидетелях никогда меня не обижал. Но уверена, что кто-то это заметил, как, например, охранник у ворот три недели назад, когда у меня на лице был большой синяк. Он подошел к машине Рокко и спросил что-то о смене. Но увидев меня, быстро отвел взгляд.
Месяц спустя я решила, что нужно выбросить из головы все надежды и спасаться самой. У меня не было рыцаря в сияющих доспехах. За меня никто не заступится.
В одной записке я написала маме попросить мою лучшую подругу детства Меланию купить мне несколько поддельных таблеток виагры. В другой – выяснить, кто мог бы приобрести мою одежду, которую я больше не ношу. Сводная сестра капо Козимо, непростая дама бальзаковского возраста, с которой моя мать проработала не один десяток лет, согласилась. Синьора Нателло была намного выше меня, поэтому мне ничего не оставалось, как купить ту одежду, которую она хотела.
Из открытой балконной двери до меня донесся шум листьев, сминаемых под колесами. Я скомкала мамину записку и положила в карман, намереваясь выбросить позже. В последний раз взглянув в зеркало, сняла пальто со спинки стула и поспешила выйти из комнаты.
Надо успеть сделать работу.
– Отчитайся за вчерашний день, – кричит Рокко, как только вхожу в его кабинет.
– Все по плану, – отвечаю я. – Покупки. Обед. Поездка к ее матери. Возвращение в особняк.
Рокко хмурит брови и склоняется над столом, явно не в восторге от моего рассказа.
– Прошу говорить конкретнее, Дзанетти. Она с кем-нибудь встречалась или разговаривала? О чем она болтала со своей матерью, пока вы были там? Они говорили обо мне? Я хочу знать все, вплоть до того, что она ела в ресторане.
– Мы посетили пять магазинов, и она купила там кучу одежды и обуви. Она ни с кем не встречалась и ни с кем не разговаривала, кроме работников магазина. В ресторан мы не ходили. Она взяла пирожное в булочной в торговом центре.
– Начинка? – спрашивает он.
Я наклоняю голову.
– Что?
– Какая была начинка, Дзанетти? Равенне не разрешается есть сладкое, если я сам не даю на это добро.
Я сжимаю правую руку в кулак. Этот больной ублюдок контролирует, что ест его жена.
– Это была творожная ватрушка.
– Хорошо. Рассказывай, что произошло у ее матери.
– Они беседовали, – говорю я сквозь зубы.
– О чем?
– Об одежде, которую она купила. А потом мы ушли.
Рокко берет со стола ручку и начинает постукивать ею по ободку стоящего перед ним бокала в медленном, неровном ритме. Этот звук крайне раздражает и ставит под угрозу мой и без того шаткий самоконтроль. Всякий раз, когда он оказывается в поле моего зрения, мне приходится применять все известные мне приемы самоконтроля, чтобы не убить этого ублюдка на месте.
Думает ли он когда-нибудь о женщине, чью жизнь отнял? Моя жена пролежала в луже собственной крови посреди улицы почти полчаса, пока не приехала «скорая». В тот же день в городе, в нескольких кварталах от нас, обрушился верхний этаж автостоянки, в результате чего погибли и получили ранения несколько человек. Движение транспорта было заблокировано на многие километры. Пожарные и полиция оказывали помощь в спасении и эвакуации людей. Медицинский персонал занимался сортировкой и доставкой пострадавших в ближайшие лечебные учреждения. В условиях хаоса машина скорой помощи слишком долго не могла добраться до Натали. Всего одна жизнь в миллионном городе. Одна смерть, которая потрясла мой мир. Конечно, Рокко ни о чем не жалеет. Он, наверное, забыл, что такое вообще бывает.
Но когда придет время, я напомню ему об этом. Он вспомнит об убитой им женщине, когда зарежу его жену у него на глазах и покажу ему, как медленно покидает ее жизнь.
Передо мной возник образ Равенны Пизано, лежащей на полу, залитом кровью. Мне всегда нравилось представлять, как я убиваю жену этого ублюдка, выполняю обещание, данное на всю жизнь, и освобождаюсь от груза ответственности. Но сейчас, вместо душевного покоя, во мне поднималось что-то другое.
Отрицание.
В голове мелькает картина окровавленного лица миссис Пизано, и вдруг она превращается в незнакомую женщину.
Я сжимаю кулаки, глубоко впиваюсь ногтями в ладони, концентрируюсь на ручке, которой Рокко все еще постукивает по стеклу, и пытаюсь вернуть образ Равенны Пизано туда, где я его себе представлял. Ничего не получается.
– И больше ничего не произошло, Дзанетти? – спрашивает Рокко. – Ничего необычного?
Я отвожу глаза от ручки, которую он держит, и встречаю его взгляд. То, что его жена тайно прячет одежду у матери, вероятно, считается необычным. Так же как и то, что ее подруга дала ей неизвестное лекарство из аптеки.
– Нет, – говорю я.
– Хорошо. – Он бросает ручку обратно на стол и включает ноутбук. – Равенна, наверное, ждет тебя у входной двери. У нее запланировано еженедельное посещение спа-салона.
Ну конечно. Похоже, единственное, что интересует миссис Пизано, – это шопинг и косметические процедуры. В памяти всплывает вчерашний эпизод, когда наблюдал, как она моет кухню матери, чтобы пожилая женщина не повредила себе спину. Ничего не сходится.
Кивнув, я выхожу из кабинета.
Как и говорил ее муж, Равенна Пизано стоит у входной двери, перекинув пальто через руку. Я протягиваю руку, чтобы взять у нее пальто, но она быстро делает шаг назад.
– Пожалуйста, не надо, – говорит она.
– Почему? – спрашиваю я.
– Просто… не надо. – Она надевает пальто, открывает дверь и выходит на улицу.
Я следую за ней, пока она спешит вниз по каменным ступеням и останавливается на последней, запрокинув голову к небу. Над головой нет ничего, что могло бы привлечь ее внимание, только серые облака. Она стоит так почти минуту, глубоко дыша и глядя в пустоту, а затем направляется к машине.
* * *
Расположенный на втором этаже современного здания, этот оздоровительный центр обещает посетителям рай и роскошь. Это если верить вывеске в вестибюле. Когда госпожа Пизано подходит к стойке администратора, стук ее каблуков эхом отражается от мраморного пола, дополняя успокаивающие звуки природы, доносящиеся из динамиков.
– Миссис Пизано, – улыбается девушка, сидящая за стойкой. – Рада снова видеть вас. Хейзел ждет вас.
– Спасибо, – кивает миссис Пизано и поворачивается ко мне. – Пожалуйста, подожди здесь. Мужчинам сюда вход воспрещен.
Я поднимаю бровь.
– Алессандро, это женский спа-салон. Некоторые женщины обнажены. Пожалуйста, подожди здесь. Я никуда не уйду.
Она выпаливает это на одном дыхании и говорит чуть более высоким голосом, чем обычно. Она нервничает и пытается это скрыть. С чего бы ей нервничать из-за посещения спа-салона? Я сосредотачиваюсь на ее лице и киваю.
– Это займет у меня всего четыре часа. Обертывание всего тела, чистка лица, а потом массаж. Это долгая процедура. – Она указывает на дверь слева. – До встречи.
Я провожаю миссис Пизано и сажусь на белый кожаный стул у стены, чтобы подождать. Элегантно одетые женщины входят и выходят, шествуя под двумя огромными хрустальными люстрами, свисающими с высокого потолка и освещающими шикарный бело-золотой интерьер. Сладкий запах незнакомых цветов и кокосов щекочет ноздри. Аромат такой, как будто где-то неподалеку добавили тонну соли для ванн.
Вглядываясь в затейливое пространство, я замечаю на журнальном столике брошюру и обращаю внимание на роскошный ценник услуг. Это место можно сравнить с картинной галереей или небольшим музеем. Не удивлюсь, если цены будут исчисляться пятизначными цифрами.
Отвернувшись от скульптур из белого мрамора в приемной, я смотрю на дверь, через которую вошла госпожа Пизано. Судя по всему, она была такой же, как и остальные шесть дверей, ведущих из приемной. В ней нет ничего особенного, кроме того, что за последний час через эту дверь не вошел ни один гость. Я бросаю взгляд на часы, выпрямляюсь и иду к выходу.
Здание оздоровительного центра находится между двумя зданиями поменьше. Слева – офисные помещения, в окнах от пола до потолка видны кабинки со столами и компьютерной техникой. Здание справа, напротив, похоже на жилой дом, окна и балконы которого выходят на территорию центра. Из этого окна должна быть видна комната, в которую вошла госпожа Пизано.
По обе стороны от коридора на втором этаже здания расположены пять жилых помещений. Я останавливаюсь у третьего слева и звоню в звонок; дверь открывает мужчина лет тридцати, видит в моей руке пистолет и сразу же отступает назад.
– Мне нужно посмотреть с вашего балкона, – говорю я.
Лицо мужчины теряет цвет, и он быстро отходит в сторону. Он не произносит ни слова, пока я иду через гостиную, открываю раздвижную дверь и выхожу наружу.
Большинство окон оздоровительного центра закрыты матовым стеклом, скрывающим все, что происходит внутри. Однако в зоне моей прямой видимости два окна не закрыты. Они явно не относятся к процедурным кабинетам или другим помещениям спа-центра, так как я вижу офисные помещения с несколькими рабочими столами внутри. За одним из них сидит Равенна Пизано, энергично набирая что-то на клавиатуре.
Рядом с ней другая женщина, в руках у нее толстая синяя папка и ручка. Стол расположен напротив окна, поэтому я вижу освещенный монитор, но нахожусь слишком далеко, чтобы понять, над чем они работают. Пару мгновений наблюдаю за ними, затем покидаю квартиру и перепуганного жильца и возвращаюсь в спа-салон, чтобы подождать, пока моя подопечная закончит «косметические процедуры».
* * *
Вечером, отвезя Равенну Пизано домой, я возвращаюсь в оздоровительный центр. Все это время мои мысли заняты тем, что произошло днем. Когда миссис Пизано вышла, она лишь поблагодарила меня за ожидание. Дорога до особняка прошла в молчании. Я пару раз бросил на нее взгляд через зеркало заднего вида, и она показалась мне слишком нервной для женщины, которая якобы полдня провела в спа-салоне. По приезду к дому напряжение не покинуло ее. Миссис Пизано миновала меня, когда я придержал для нее дверь, и вошла в дом, ни разу на меня не взглянув.
Я отбрасываю все мысли и сосредотачиваюсь на задаче. С обратной стороны здания есть пожарная лестница, по ней я поднимаюсь на второй этаж. После беглой разведки взламываю замок на двери запасного выхода и отключаю систему безопасности. У меня не было времени получить поэтажный план здания, но найти нужный мне офис не составляет труда. Синяя папка, которую заметил ранее в руках женщины, сидевшей с Равенной Пизано, по-прежнему лежит на столе. Я открываю ее и листаю распечатки.
Заказы на поставку. Счет за аренду помещения. Квитанция из химчистки. Еще выписки на товары, необходимые спа-центру.
Положив папку на место, включаю компьютер. Монитор загорается, на нем появляется экран входа в систему. Над пустым полем для ввода пароля написано имя пользователя «Хейзел», а рядом – «Бухгалтерия».
Зачем жене капо тайно заниматься бухгалтерией спа-центра?
Глава 5
Любоваться закатом, когда вокруг тишина и никого нет, очень приятно. Ну, никого, кроме моего телохранителя, который вечно ходит за мной темной тенью последние семь дней. Я бросаю быстрый взгляд на Алессандро, стоящего у дерева примерно в пятидесяти футах от меня со скрещенными на груди руками.
С предыдущими телохранителями я без проблем игнорировала их присутствие, но не с Алессандро. Трудно не заметить такого крупного мужчину, следующего за мной по пятам. Даже когда его нет в поле зрения, все равно его чувствую рядом. С другой стороны, он делает вид, что я – безликая, ненавистная работа.
Прошла неделя с тех пор, как он взял на себя эту роль, а его поведение не изменилось с первого дня. Он делает свою работу и не разговаривает со мной, если это не требуется. Никогда не смотрит прямо на меня, его взгляд обычно сосредоточен где-то над моей головой. Но в тех редких случаях, когда наши взгляды встречаются, замечаю его глубочайшее презрение. Он ненавидит меня. Не знаю почему. Просто меня ненавидит.
Я осторожно срываю замерзшую розу и смотрю на хрупкие, увядшие желтые лепестки в руке. Розы цвели чуть больше года назад, когда я только приехала в этот дом. Именно тогда и встретила своего будущего мужа.
Обе горничные Рокко подхватили желудочный грипп, а поскольку моя мама часто убирала дома для членов «Коза Ностры», в том числе и для одного из охранников Рокко, ее позвали на подмену. Моя мать уже много лет страдала от болей в спине, и я пришла помочь. Врач сказал, что ей нельзя поднимать тяжести, но она тоже должна была работать, потому что денег, которые я зарабатывала на работе бухгалтером и в закусочной, не хватало, чтобы оплатить медицинские счета отца.
Мы приезжали в семь утра и уходили после девяти вечера. Рокко я видела лишь мельком. Я мыла шваброй фойе, когда он вернулся домой и прошел в свой кабинет, оставив мокрые следы на только что вымытом полу. Он кричал на кого-то по телефону и даже не заметил меня, но даже эта короткая встреча вызвала у меня неприятные чувства.
На следующий день мы пришли еще раз, потому что дом был слишком велик, чтобы два человека могли вымыть его за один раз. Я вытирала пыль со скульптуры в кабинете Рокко, когда он вошел и стал кричать на меня за неосторожность. Я до сих пор помню его унижающий взгляд. Когда мы уходили, поклялась себе, что больше никогда не переступлю порог этого дома. Но судьба, к сожалению, распорядилась иначе.
Я сминаю в руке застывшие лепестки и выбрасываю их. Затем направляюсь к небольшой беседке в стороне. Живая тень следует за мной.
Слишком холодно для простого шерстяного свитера, но я не могу заставить себя вернуться в дом за курткой. Скорее рискну подхватить насморк, чем войду в это ужасное место без крайней необходимости.
На одном из стульев в беседке есть подушка – небольшая защита от холода. Я поворачиваю стул так, чтобы он смотрел в сторону дома, и сажусь. Через некоторое время слышу шелест замерзших листьев и понимаю, что Алессандро стоит у меня за спиной. Я закрываю глаза, наклоняю голову в сторону заходящего солнца и вдыхаю аромат холодного зимнего воздуха полной грудью.
– У тебя есть прозвище? – спрашиваю я.
Под его ногами снова хрустят листья, на этот раз чуть ближе.
– Да.
У его голоса очень приятный тембр. Напоминает мурлыканье большой дикой кошки. Пантеры, которая охотится. Перед тем как съесть тебя. Я ждала, что он продолжит, но вдалеке, со стороны комплекса, слышен только звук пылесоса.
– Ты можешь сказать мне какое?
– Да.
Я прикрываю ладонью рот, стараясь подавить смех. Алессандро очень любит отвечать одним словом. Или, может быть, ему не нравится разговаривать со мной. Наверное, мне следовало бы оставить его в покое, но мне слишком нравится его голос. Мы оба смотрим в сторону дома, чтобы никто не догадался о нашем разговоре.
– И какое же? – спрашиваю. – Бьюсь об заклад, это что-то короткое.
– Аз.
С моих губ срывается хихиканье. Короче не бывает. Мне больше нравится его полное имя.
– Рокко упоминал, что ты работал на дона до того, как тебя перевели сюда. Тоже в охране?
– Да.
– Дона?
– Его жены.
Я пытаюсь вспомнить, как выглядит жена Сальваторе Аджелло, но не могу. Они оба присутствовали на моей свадьбе, и помню, что люди сплетничали о ней, но в тот день я была слишком рассеяна, чтобы обращать на это внимание.
– Какая она?
Несколько минут молчания, и он отвечает, а я чуть не падаю со стула от его ответа.
– Сумасбродная.
– Не думаю, что разумно вслух называть жену дона сумасбродной, – фыркаю я.
– Может быть.
Я оглядываюсь через плечо. Алессандро прислонился к дереву у беседки, его взгляд прикован ко мне. Внезапно, как будто все остальное исчезло из поля зрения, его жесткие темные глаза захватили меня, и я не могу отвести взгляд. Алессандро отталкивается от дерева и, сделав несколько больших шагов, встает за моим креслом.
– Но ты умеешь хранить секреты. – Указательным пальцем он приподнимает мою голову вверх. – Не так ли, миссис Пизано? – В его глазах снова враждебность, но его прикосновение такое нежное, едва уловимое. Я моргаю и быстро отвожу взгляд. Алессандро убирает палец с моего лица.
Подтянув ноги, я обхватываю руками согнутые колени и устремляю взгляд в оранжевое небо над горизонтом. За спиной раздается звук удаляющихся шагов – Алессандро уходит. Я не пытаюсь разглядеть, куда он направляется, слишком поглощенная ощущением его мимолетного прикосновения и трепетом, который оно вызвало в моей груди.
Через несколько минут снова слышу его приближение. А может быть, просто чувствую его. Я все еще сосредоточенно смотрю на небо, когда что-то мягкое и пушистое опускается мне на спину. И не могу отвести глаз от одеяла, которое Алессандро накинул мне на плечи, в то время как последние лучи заходящего солнца окрашивают заревом голые ветви деревьев.
