Текст книги "Губительные секреты (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5. Власть

Стоять, пригнув голову, оказалось совершенно неудобно, и Шисуи присел на корточки перед Мэй.

Девушка в темно-зеленом кимоно.

Ее лицо было болезненно бледным, под глазами лежали тени, а в глазах застыла печаль. Она или не высыпалась, или тяжело болела, а может, кто-то даже намеренно издевался над ней. Худая и слабая, в какой-то крохотной пещере, настолько темной, что свет свечи не мог очертить ее пределов.

Это о ней говорил Итачи.

На мгновение Шисуи показалось, что на Мэй так повлиял шаринган. Право же, он вскочил с твердой уверенностью, что все еще находится на поле боя, и машинально придавил девушку гендзюцу. Даже успел поставить несколько закладок. Он был уверен, что перед ним Сая, но, различив в ее взгляде искренний испуг, – остановился. Нет, это была не Сая. Даже внешне они были абсолютно разными.

Присмотревшись внимательнее, он понял – с Мэй это сделал не шаринган. Изможденность и тоска впитались в ее образ настолько глубоко, что секундное гендзюцу просто не могло иметь такого гнетущего эффекта.

Захотелось остаться и помочь ей, даже извиниться за свой порыв и гендзюцу. Но он не мог. Где-то там убивали его лучшего друга. Он не способен был спасти его, однако сидеть в безопасном месте, пока Сая убивает Итачи, не собирался тем более.

Мэй нервно заламывала пальцы и избегала смотреть на него.

«Здесь безопасно…»

– Мэй...

Шисуи положил ладонь на ее беспокойно шевелящиеся руки. Мэй вздрогнула и замерла. Нехотя подняла глаза на него, и он словил ее затравленный измученный взгляд.

«Почему здесь безопасно? Везде царит Сая, а здесь – безопасно».

Ответ на этот вопрос вертелся на кончике языка. Бился крыльями, но Шисуи не понимал с какой стороны стекла и никак не мог поймать его.

– Мэй, – повторил он тише. – Там мой друг. Мне нужно к нему.

– Сая-чан убьет тебя. Как других. Я не хочу…

Девушка ожесточенно затрясла головой и схватила его за руки, будто это могло помешать ему уйти. Но Шисуи пока сомневался, есть ли вообще отсюда выход. Та самая неуловимая мысль вселяла в него уверенность, что выхода нет.

– Мэй, я знаю, ты не хочешь, чтобы она убила Итачи. Ты ведь уже однажды спасла его.

Шисуи и сам не понял, откуда вырвалась эта фраза. Должно быть, ее породила все та же неуловимая идея.

По щекам девушки потекли слезы.

– Я хочу спасти хотя бы что-то… хотя бы тебя… Я не смогу двоих. У меня нет сил, здесь слишком тесно. Шисуи-кун…

В ее влажных глазах отражались боль и надежда. Она ничего не возразила, а значит, его догадки были верны: это Мэй спасла Итачи тогда, у обрыва. Она могла влиять на мир Саи.

Но как?

Внезапно сквозь тишину пещеры пробился отдаленный яростный рев: «Мэ-эй!» Боль и надежда во взгляде девушки сменились паническим ужасом.

«Итачи, – мгновенно подумал Шисуи. – Выход. Мне нужен выход».

Но только один человек мог выпустить его из пещеры: девушка в темно-зеленом кимоно. Шисуи наконец поймал за хвост ускользающую идею. Он начал понимать.

– Эй, – Шисуи перехватил Мэй за плечи, легонько встряхнул, выгоняя девушку из панического ступора. – Тише. Все хорошо.

Он привлек ее к себе, поначалу неуверенно и робко. Колеблясь… Правильно ли все это? Но девушка удивительно легко поддалась. Шисуи обнял ее крепче, чувствуя, как руки Мэй обвиваются вокруг его туловища.

Несколько минут они не шевелились. Далекие вопли Саи больше не повторялись. В пещерке было тихо.

– Ты ведь можешь помочь нам проснуться?

Мэй всхлипнула ему в плечо и зашептала:

– Я пыталась. Но Сая-чан в бешенстве. У меня… у меня ничего не выйдет.

Шисуи слушал, и догадки наконец складывались в целостную картину. А если все было именно так, как он думал, то у них появился шанс. Шисуи наклонился к уху девушки и шепнул:

– Мэй, я кое-что придумал. Я могу попробовать спасти Итачи.

– Как? – горько спросила Мэй. – Сая-чан контролирует все.

– Не все.

Он немного отстранился и протянул руку к свече. Огонек на мгновение вспыхнул чуть ярче, и Шисуи довольно ухмыльнулся.

– Гляди.

Он слегка шевельнул пальцами. Пламя дрогнуло и стало вытягиваться. Из туловища проклюнулись крохотные лапки, на хребте очертилась линия острых костяных пластин. Морда менялась, на ней появились ушки и длинные рога. Распахнулась клыкастая пасть.

Шисуи лепил из огня, будто из глины. Как легко его мимолетная идея получала воплощение! Дракончик извивался на краю фитиля. Он был живой. Открывал пасть, выпуская раздвоенный огненный язычок. Шевелил ушами, поджимал миниатюрные лапки.

Мэй ахнула и прикрыла рот ладонью.

Шисуи опустил руку. Дракончик исчез. Свеча снова горела маленьким ровным огоньком.

– Но как?!

Шисуи улыбнулся лукаво и немного виновато.

– Теперь отпустишь?

Мэй сомневалась. Он видел, что она небезразлична к нему. Девушка совсем не умела скрывать свои эмоции, и Шисуи с легкостью читал каждое движение ее души. Но он любой ценой должен был пробиться к Итачи. Каждая секунда была дорога. У него не было времени на колебания Мэй.

– Мэй, прошу, открой мне проход. Если Итачи погибнет, я не прощу этого ни себе… Ни тебе. Никогда.

Мэй поникла.

В ее душе происходила борьба между желанием защитить Шисуи и его расположением. Между уверенностью, что он однозначно останется в живых, и шансом, что выживет еще и Итачи.

Она опустила глаза и обреченно выдохнула:

– Ладно. Иди.

Он обернулся и увидел дверь.

Неужели? Быть не может, она действительно это сделала.

– Спасибо. Спасибо тебе, Мэй! – горячо воскликнул Шисуи.

Девушка в темно-зеленом кимоно смотрела ему вслед таким взглядом, словно у нее отнимали самое дорогое.

****

Шисуи скрылся под водой, но океан шевелился, вырастал и снова скатывался вниз. Итачи мгновенно потерял то место, куда его друга утащило щупальце.

Вот черт.

Он глубоко вдохнул и нырнул. Чернота, шум воды в ушах. Он ощупал чутьем океан, пытаясь обнаружить след Шисуи, но тщетно. К горлу подступали удушье и отчаяние. Итачи метался под водой, не зная, что ему делать. Воздух в легких заканчивался. А Шисуи…

Итачи вынырнул, судорожно вдохнул и приготовился нырнуть снова, но тут почувствовал ярость, исходящую от Саи. Она была настолько концентрированной и мощной, что вполне могла сравниться с атмосферой в храме Нака на собраниях клана. Итачи с недоумением взглянул на девушку, парившую в воздухе. Она внезапно сжалась в комок и с силой раскинула в стороны руки и ноги. Страшный вопль прокатился над бушующим океаном.

– Мэ-эй!

Итачи сплюнул соленую воду.

– Ах ты маленькая дрянь! – продолжала истерить Сая.

Она кричит не мне. Что-то явно произошло. Если бы Шисуи погиб, Сая была бы довольна, а значит, он жив. Не знаю, как, но…

Итачи вылез на поверхность и балансировал на поднимающейся крутой волне. Выходит, не только он перестал ощущать присутствие Шисуи. Сая его тоже потеряла.

Что происходит?

Итачи ждал, отпустив все свои чувства. Куноичи немного оправилась и процедила:

– Ладно… – ветер уносил ее слова куда-то в сторону и топил в океане. – …гда я разберусь с тобой…

Итачи напрягся.

Он не хотел умирать. Шиноби вечно ходят по краю, но у него были слишком грандиозные планы, чтобы всерьез задумываться о смерти. Ему всегда казалось, что он еще даже не начал жить. Так оно, наверное, и было, ведь ему исполнилось всего одиннадцать.

Однажды он уже встречался со смертью. В тот день, когда погиб Тенма, она дышала холодом ему в спину, но все-таки решила пройти мимо. Всего лишь несколько мгновений спасли Итачи от гибели, словно провидение дало ему шанс выжить и осуществить свою мечту: остановить войны во всем мире. И все для чего? Для того, чтобы спустя несколько лет он умер во сне, где его талант и умения сводились на нет одним лишь желанием девчонки, одержимой жаждой убийства?

Итачи ощутил приближение чего-то огромного. Снизу, из-под воды. Он выхватил меч и рубанул вылезшее из волны щупальце, но клинок прошел сквозь него.

Точно, как в тот раз. Человек в маске.

Его прошиб холодный пот. История повторялась. Щупальце неспешно обвивало его щиколотку. Над водой показался кончик второго тентакля и устремился к другой ноге. Итачи почувствовал жжение. Яд.

Двигайся. Делай что-то.

Он опять ударил мечом, но оружие лишь коснулось кромки воды, подняв слабые брызги. Щупальце словно не замечало нападения. Все атаки проходили сквозь, не причиняя ему вреда. И на этот раз рядом не было сероволосого Анбу в маске лисицы, Хатаке Какаши.

«Во что я влез? – подумал Итачи. – Как меня вообще занесло в этот сумасшедший мир?»

Хватка щупальцев стала тугой. Они готовились к рывку.

И вдруг в небе что-то промелькнуло.

Падающая птица.

Нет, не птица. Человек!

Шиноби несколько раз перевернулся в воздухе, приземлился на гребень волны и ударил руками в воду:

– Дотон!

Волна под ним окаменела, и цепная реакция превращения молниеносно распространилась во все стороны от него. Мгновение, и Итачи почувствовал под собой твердую породу. Щупальца, вросшие в каменную ловушку, обмякли, отпустили ноги Итачи и сползли на землю.

Ниндзя на окаменевшем гребне спрыгнул вниз, кувыркнулся, и Итачи внезапно узнал в нем Шисуи.

Не может быть.

Он уже не пытался гадать, как друг освободился, как очутился в воздухе. Важно было лишь одно: он изменил своей техникой мир Саи и прервал атаку. Танто Итачи не могло рассечь щупальцы, а техника Шисуи сумела их остановить.

Стихия земли… Даже так это выглядело странно, ведь чакра Шисуи обладала сродством к огню, воздуху и молнии. Но никак не земли.

Друг подлетел к нему:

– Ты в порядке?

– Хай, – Итачи вернул меч в ножны и вопросительно склонил голову: – Шисуи… С каких пор ты можешь использовать дотон?

В глазах друга блеснул огонек азарта.

– С тех пор, как убедил себя, что могу.

Итачи оторопело слушал его.

– Как ты выбрался?

– Сейчас это не важно. Слушай, я создал в этой глыбе воздушный карман. Она не утонет.

– Да, так будет проще сражаться.

Шисуи грустно улыбнулся.

– Прости, я боюсь, ты не сможешь с ней биться. Просто… Будь осторожен, ладно?

Итачи кивнул немного неуверенно. Он все еще ничего не понимал. Но Шисуи был так весел и воодушевлен, что это вселяло надежду.

Надежду на освобождение.

Сая уже не кричала. На ее руке сверкнула вспышка, послышался характерный треск электричества, и в следующее мгновение раздался оглушительный грохот.

Каменная платформа, созданная техникой Шисуи, раскололась и пошла трещинами. Часть обломков стала тонуть, но они с Шисуи отскочили с них на те, что остались на плаву. Понимали, что вода опасна. Если Сая стала использовать молнию – следующий удар мог быть для них смертелен, ведь вокруг – океан!

– Черт, – возмущенно пробормотал Шисуи. – Творит, что хочет.

Он моментально сложил печати.

Великий огненный шар.

Да, Шисуи не особо изощрялся. В сторону Саи ударил огромнейших размеров шар пламени. Девушка в панике рванула руки вверх, поднимая перед собой стену океанской воды. Она вскрикнула, кажется, обожглась паром.

Итачи зачарованно наблюдал за их схваткой.

Шисуи… Потрясающе. Как он получил контроль над миром?

Но друг уже складывал новые печати. Мгновение, и он исчез из поля зрения. Шуншин.

Поодаль, где с облака пара потоком спадала призванная Саей вода, сработал дотон. Вода окаменела, и снова океан охватила цепная реакция превращения в землю, которая, тем не менее, скоро остановилась. Итачи догадывался, что замышлял Шисуи. Достать Саю в воздухе, взобравшись по скалистому пику, созданному стихией земли. Куноичи, ошпаренная паром и потерявшаяся в пространстве, и шуншин Шисуи. Саю могла спасти только власть над ее же миром, и то, если она успела бы среагировать. А зная Шисуи… не успела бы.

Обломок стал тонуть, и Итачи перепрыгнул на другой.

Мир вдруг всколыхнулся, поблек. Ветер перестал холодить мокрую одежду. Исчез шум океана и запах соли. Итачи показалось, что он теряет зрение. Выпадает из мироздания. Умирает?..

Падение. Глубокое и долгое. И внезапный прилив тепла.

Что-то родное и знакомое.

Мама.

****

Итачи открыл глаза. Со сна все тело казалось непривычно тяжелым. Что-то давило на грудь. Голова раскалывалась.

В полутемной комнате на коленях стояла мама, а за ее спиной – перепуганный Саске.

Ладонь сжимала теплая рука. Тяжесть, навалившаяся на грудь, шевельнулась и поднялась, и Итачи наконец смог свободно вдохнуть. Этой тяжестью был Шисуи. Оказывается, все это время он лежал на нем. Наверное, упал без сознания, когда его застало врасплох гендзюцу Саи.

– Вы в порядке? – с тревогой спросила Микото.

– Мама…

Шисуи ошалевшим взглядом осматривал комнату Итачи и его родственников. Он все еще не до конца проснулся. Еще бы, его выдернули в самый разгар боя.

– Итачи, отвечай сейчас же, что здесь происходит? – голос матери дрожал от испуга и негодования. – Гендзюцу…

– Как ты узнала?

– Саске проснулся, увидел вас и попытался разбудить, но вы не почувствовали. Он перепугался, прибежал ко мне…

– И ты поняла, что мы в гендзюцу, – Итачи скользнул взглядом с матери к младшему брату, и его сердце затопила волна нежности. – Саске…

Маленький братик выглядел таким испуганным и растерянным. Он не понимал, что спас их от смерти. Так просто. А ведь пока они были в иллюзии Саи, мысль о том, что кто-то вернет их из сна, влив свою чакру, казалась почти чудом. Их в любой момент могли убить, но они продержались. А Саске… Саске успел позвать маму.

– Отец знает? – быстро спросил Итачи.

Младший брат покачал головой.

– Отец уже ушел на работу.

– Мама, умоляю тебя. Не говори ему. Никому не говори.

– Но, Итачи, – в ее глазах появились слезы. – Люди из клана умирают во сне, в своих постелях. И вдруг вы в гендзюцу…

– Микото-сан, Итачи прав, – Шисуи уже пришел в себя. – Прошу вас, никому не говорите. Это только вызовет лишние вопросы, но никому не поможет.

Он вдруг поклонился, коснувшись лбом пола; металлический протектор глухо стукнулся о татами.

– Клянусь вам, Итачи будет в порядке. Я лично прослежу, чтобы он был в безопасности. Такого, как сегодня, больше не повторится.

Микото колебалась, но в конце концов сдалась:

– Ладно. Я не скажу отцу. Но, Шисуи-кун, помни, ты поклялся.

Итачи ощутил легкую обиду на друга. Да, он убедил мать, но какой ценой?

– Завтрак на столе, – сказала мама, все еще немного недовольно. – Шисуи-кун, позавтракаешь с нами?

Шисуи оторвался от пола и покачал головой.

– Спасибо, Микото-сан. Но мне надо домой.

– Передавай привет родным.

– Да. Благодарю.

Мать ушла на кухню, оставив сёдзи открытыми.

– Саске, – сказал Шисуи. – Ты тоже никому не говори. Ладно?

Братик твердо кивнул. Он чувствовал гордость и удовлетворение, что его посвятили во взрослые дела, а не проигнорировали, как обычно.

Итачи стукнул Шисуи по плечу. На этот раз не символически, а от души и не сдерживаясь.

Друг зашипел, потирая ушибленную руку.

– Эй, ты чего?

– За то, что оттеснил меня от дела, – обиженно ответил Итачи. – Теперь ты не позволишь мне участвовать. Ты дал клятву матери.

– Да, – согласился Шисуи и спокойно добавил: – Не позволю.

Глава 6. Заботы дня

Шисуи медленно прогуливался в сторону дома. Квартал Учиха, залитый утренним солнцем, уже давно пробудился и ожил.

Тепло лучей грело лицо и тело под темной футболкой, впитывающей солнечный жар. За последнюю ночь он успел отвыкнуть от этих ощущений. Мир Саи был невесом, и после пробуждения реальность навалилась на Шисуи всей своей тяжестью. Прежде он не замечал, какая она насыщенная и грубая. Но вот сейчас…

Он рассеянно кивал встречным знакомым, тогда как в голове царил хаос. Сон должен был как-то осадить события прошлого дня, но на деле добавил еще больше вопросов, впечатлений и навязчивых мыслей. Миссия, собрание клана, рассказ Итачи, схватка с Саей – все слилось в одну непрерывную линию. Тягучую, липкую.

– Черт… – пробормотал он себе под нос и с яростью почесал затылок.

Гендзюцу Саи не было похоже ни на одно другое. Она создавала иллюзию не в сознании противника, а в своем собственном, и только потом погружала в нее остальных. Какую цель преследовала Сая? Почему она убивала именно Учиха?

Мысли путались, склеивались. И в хороводе вопросов проступало бледное лицо девушки в темно-зеленом кимоно.

Мэй.

Шисуи остановился посреди улицы и зажмурился. Видение не уходило.

Почему в иллюзии Саи оказались они с Итачи – Шисуи догадывался. Но каким образом туда попала Мэй? Она появлялась и в первый раз, когда Итачи провалился вместе с Теккой, и сейчас. И оба раза спасала их.

Мэй каким-то образом могла управлять миром Саи. Пусть совсем чуточку, но этой капли контроля хватило, чтобы сохранить им жизни. Два человека, имеющие власть над одним миром. Как такое возможно?

Шисуи подозревал, что Мэй может быть замаскированным клоном Саи, который пытался завоевать его доверие. Шиноби ведь должен учитывать все варианты. Но сердцем он в это не верил. Сая и так могла убить их, ей ни к чему было притворяться. А значит, Мэй была настоящей.

Какими глазами она провожала его, когда он покидал пещеру! Сколько было в ее взгляде боли, надежды и искренней… Нет. Он даже мысленно не мог произнести это слово.

Где-то внутри больно шевельнулась совесть.

Что я наделал?..

Гендзюцу, предназначенное для Саи, он по инерции использовал на Мэй. Вот что позволило ему управлять иллюзорным миром сна: создать из пламени крошечного дракона, обратить океан дотоном в землю, сражаться с Саей на равных. Если бы не этот случайный порыв, если бы он не перепутал девушек и не применил к Мэй гендзюцу – Итачи бы этим утром не проснулся.

Но чем это обернулось для самой Мэй? Она наверняка наблюдала за ними прежде, чем Шисуи затянули под воду щупальца. Как бы иначе она успела перенести его в свою миниатюрную пещерку?

Может, он даже вызывал у нее симпатию уже тогда. Но гендзюцу, превратившее девушку в мост между Шисуи и миром Саи, усилило это легкое чувство многократно. Чтобы мост работал, Мэй не должна была отторгать волю Шисуи, которая свободно струилась сквозь нее. Однако, защита против отторжения сработала непредсказуемо.

«Я – осел», – подумал Шисуи.

Он злился сам на себя, а его душу разрывали противоречивые чувства.

Торжество и облегчение. План сработал. Не так, как ожидалось, но сработал. Какой-никакой, но ему удалось получить контроль над иллюзорным миром, техники теперь действовали.

Досада. Он уже прижал Саю, куноичи не была готова к такому решительному отпору. Почему Микото-сан выдернула их из сна так невовремя? Да, они с Итачи оба выжили, но решить проблему с ночным убийцей можно было уже сегодня, а теперь придется снова погружаться в сон, и Сая будет уже готова, ее не удастся застать врасплох.

Недоумение. Почему гендзюцу сработало на Мэй? Кто она такая? Какая связь между ней и Саей?

И вина. Горькое настоявшееся чувство вины. Он внушил девушке то, чего не должен был; играл с чувствами человека, который и так желал ему добра. Это было бесчестно.

Однако Шисуи не планировал ничего менять. На кону стояли жизни его собратьев, ради этого стоило подавить в себе чувство порядочности к случайной девушке.

«Интересно встретить ее вживую, – размышлял он. – Когда это все закончится, я просто обязан отменить гендзюцу».

Но душу точил червячок сомнения. Не поздно ли? Поможет ли отмена гендзюцу, или Мэй так и останется навсегда с навязанным ей чувством… Нет, он все-таки не мог озвучить это слово.

Шисуи, поглощенный мыслями, чуть не прошел мимо своего дома.

Внутри было тихо. Из кухни вышла мама, немолодая женщина с усталым лицом.

«Если бы я погиб сегодня ночью, на кого бы оставил ее?» – подумал Шисуи, но вслух сказал:

– Как отец?

Мать молча покачала головой.

Шисуи был единственным кормильцем семьи. Мать присматривала за отцом и вела домашние дела, а он… Ему нельзя было умирать.

Шисуи разулся и заглянул в комнату к отцу. Тот лежал на кровати, глядя в потолок.

– Привет.

Мужчина повернул к нему голову и вежливо произнес:

– Добрый день. Вы… вы…

– Я – Шисуи, – напомнил он мягко.

– Шисуи, – пробормотал отец, смакуя новое для него имя.

Судя по озадаченному выражению лица, он пытался отыскать это имя в памяти, но тщетно.

Однако Шисуи не смутился.

– Как ты себя чувствуешь?

Отец скривился. Шисуи видел, как ему больно. Он даже не узнавал его, собственного сына, хотя искренне пытался быть вежливым. Отец потерял ногу в последней Великой Войне. Травма приковала его к постели, и он чувствовал себя все хуже и хуже.

«Если бы я стал калекой, я бы лучше умер», – горько подумал Шисуи.

Но отцу и так оставалось недолго. Он угасал на глазах с каждым днем. От прежнего человека, которого Шисуи любил и уважал, осталась лишь тень. Он не желал отцу смерти, но осознавал, что по-настоящему его родитель умер уже давно – в тот день, когда впервые не признал в нем сына. С тех пор вместо жизни тянулось лишь жалкое существование разбитого тела, когда-то бывшего его папой. Шисуи уже морально был готов к тому, что в один день этого человека не станет, дом опустеет и они останутся с мамой вдвоем.

Он коротко кивнул и покинул комнату отца.

****

Итачи взял несколько выходных, но отдыхать отнюдь не планировал.

На пути к кварталу Учиха его окликнули:

– Эй, Итачи-кун!

Он обернулся на знакомый голос и увидел Изуми, машущую ему рукой. Она подбежала поближе.

– Как миссия?

– Все хорошо, – сдержанно ответил Итачи.

То и дело его охватывали воспоминания из сна. Улицы Конохи, Изуми… Сая.

– Пройдемся? – предложил Итачи.

Изуми просияла.

Они бесцельно бродили по деревне. Девочка шагала рядом пружинистой походкой, заглядывала ему в глаза и что-то воодушевленно рассказывала. Итачи не слушал ее, как обычно.

На этот раз он предложил пройтись не просто так.

Он искал знакомую чакру.

Чакру Саи.

Итачи прекрасно сознавал, что он не сенсор, и вся эта затея изначально была бредовой. Но Шисуи ясно дал понять, что больше не позволит ему рисковать, а значит, этой ночью сторожить сон ему, Итачи.

Шисуи был прав. Он все рассчитал и правильно распределил роли, но Итачи все равно затаил легкую обиду.

Слабак. Неопытный слабак. Как же мне далеко до Шисуи…

Как только мама вышла из комнаты, он завалил его вопросами, но друг устало отмахнулся и сказал, что ему нужно самому поразмыслить надо всем этим. Он обещал рассказать все вечером.

И, тем не менее, Итачи не собирался оставаться в стороне. Если Шисуи не позволит отправиться с ним в гендзюцу, он поможет ему из реальности. Пускай он не сенсор, пускай в толпе чакру Саи различить практически невозможно, но стоит хотя бы попробовать. Итачи рассчитывал на чистую случайность. Что убийца столкнется с ним в толпе, невольно или осознанно, и он узнает ее.

Или его. Это было еще не ясно. За образом хрупкой девочки мог скрываться кто угодно.

– Эй, ты меня слушаешь?

Голосок Изуми вернул Итачи к реальности.

– Что, прости?

Изуми немного смутилась.

– Ты ведь не слушаешь, – грустно заключила она. – Думаешь о чем-то.

– Извини.

Итачи вдруг заметил, что они двигаются к детской площадке. Внутренние механизмы застопорились и отчаянно скрипели, искря и выпуская клубы дыма: «Не иди туда!»

Точно, как во сне. Та же площадка. Только Изуми все еще оставалась собой. Теперь уже она провалилась в свои мысли и задумчиво брела по направлению к качелям. Итачи понял, что она хочет сделать, и дернул ее за руку. Подруга остановилась и удивленно проронила:

– Ты чего?

Нет, если бы она начала раскачиваться на качелях, как Сая, Итачи бы этого не вынес.

– Просто давай посидим.

Он кивнул на лавочку. Изуми растерянно пробормотала:

– Ладно. Если ты так хочешь, Итачи-кун.

Они присели рядышком.

– О чем ты думаешь? – спросил Итачи.

Подруга помрачнела.

– Про убийства, – Изуми взглянула на него с тревогой. – Мне страшно, Итачи-кун. Я… я боюсь засыпать.

Она отвернулась. А Итачи понял, что теперь он тоже боится. Не только за родителей, Саске, Шисуи. А еще и за Изуми. Чистая добрая девочка не заслуживала смерти, а ведь Сая могла прийти во сне и к ней.

Имя «Сая» за последние сутки прочно сплелось в его сознании со словом «смерть». Теперь это были почти синонимы. Итачи сглотнул и уставился в песок детской площадки. Крошечные дюны напоминали ему пустыни Деревни Скрытого Песка.

– Твоя мама сегодня дома?

– Нет, она на дежурстве.

Итачи немного поразмыслил.

– Изуми. Приходи ночевать ко мне.

Изуми покраснела и выдавила, заикаясь:

– И-итачи-кун…

Но Итачи был серьезен и наблюдал ее замешательство с искренним недоумением.

– Ты ведь боишься, что к тебе ночью придет убийца. Ведь так?

– Да, но…

– Тогда приходи. Я присмотрю за тобой.

Изуми покраснела еще сильнее.

– Но твои родители…

– Шисуи тоже придет ко мне, – продолжал Итачи, не обращая внимания на смущение Изуми. – Мы должны держаться вместе. Я не хочу, чтобы пострадали близкие мне люди.

– Близкие люди…

Изуми была готова провалиться сквозь землю.

– Эй, ты в порядке? – с беспокойством осведомился Итачи

В отличие от Шисуи он время от времени не понимал чувства людей. Он беспокоился об Изуми от чистого сердца и не видел в этом ничего неприличного, ведь она была одной из немногих, кого он мог назвать своим другом.

– Не знаю, – честно призналась Изуми. – Просто это странно.

«Чего в этом странного? – недоумевал Итачи. – Это же естественно».

Но вслух сказал:

– Мне пора идти. Встретимся вечером.

Изуми растерянно проводила его взглядом.

****

– Кику-чан! Ты выйдешь сегодня?

Под домом стояла Хоши и кричала ей, сложив руки рупором. Кику выглянула из окна на улицу и недовольно отозвалась:

– Нет.

И захлопнула окно. Прислонившись к стене, она краем глаза наблюдала, как подруга опускает руки, некоторое время наблюдает за неподвижным окном и разочарованно уходит.

В другом конце комнаты сидела в инвалидном кресле старшая сестра. Ее сгорбленное тело было закутано в серый шерстяной платок покойной матери. Подножка кресла с одной стороны пустовала: левой ноги сестра лишилась во время нападения Кьюби. Как и левой руки, но этого увечья не было заметно под шарами шерстяного платка.

Ущербное полубезумное существо смотрело на мир волчьим взглядом, не скрывая своей ненависти ко всему, что ее окружало.

«Черт, – с досадой подумала Кику. – Из-за нее я не могу выйти к Хоши и ребятам».

Мэйса приходилась ей не родной, а единокровной сестрой. Мать Мэйсы погибла тогда же, во время трагедии с Девятихвостым. Девочка-инвалид осталась с отцом, который вскоре женился на матери Кику.

Кику полагалось присматривать за сестрой. Мать относилась к падчерице без особой нежности, но с должной заботой, и приучала к этому дочь. Однако Кику не испытывала к неполноценности сестры ни сочувствия, ни снисхождения. Она не считала себя злой. Будь на месте Мэйсы любой другой человек – она бы пожалела его и заботилась бы о нем по своей воле, а не из-за приказа матери. Но сестра не вызывала у нее никаких положительных эмоций.

Комок концентрированной злобы. Мэйса никогда никого не благодарила за заботу о ней. Она вообще не разговаривала. Кику была более чем уверена, что сестрица вообще не осознает окружающий ее мир в полной мере. Из-за травмы и стресса, смерти матери она замкнулась в себе еще в раннем детстве. Но почему от этого должны были страдать окружающие? Кику тратила свое время и свою молодость на заботу о сумасшедшей калеке. Вместо того, чтобы пойти с Хоши, обязана была сидеть дома и присматривать за сестрой. Угадывать ее прихоти. Мыть ее, помогать справить нужду. Убирать за ней. Кормить ее. Мэйса без уговоров даже отказывалась есть.

«Ну и не ешь, – со злостью думала Кику. – Это ведь не мне надо. Это тебе надо, чтобы не отбросить копыта».

В последнее время она все чаще ловила себя на жуткой мысли, что, если бы Мэйса умерла – было бы гораздо лучше. Для всех. Эта идея вызывала у Кику ужас, и ей становилось стыдно за свои нехорошие мысли. Но раз за разом возвращаясь к размышлениям о смерти Мэйсы, она приходила к тому, что в этом есть рациональное зерно.

Ее никто не любил. Ни мачеха, ни собственный отец, ни сама Кику, разумеется. Мэйса не получала от жизни ничего. Она вряд ли осознавала себя как личность. Обуза, калека. Безумная. По мнению Кику, она скорее страдала, чем жила, и смерть стала бы для нее избавлением.

Комок злобы вдруг начал мерно покачиваться в своем шерстяном гнезде.

«Ну вот и что она делает?» – сердито подумала Кику.

А Мэйса раскачивалась все сильнее и сильнее, неотрывно глядя в одну точку. Платок спал с ее плеча, обнажив пустоту на месте левой руки. Инвалидная коляска ходила ходуном и начала понемногу перемещаться со своего места. Кику окликнула ее:

– Мэйса.

Никакой реакции. Только ритмичный скрип коляски. Сестра раскачивалась уже с такой амплитудой, что Кику испугалась, не выпадет ли она из кресла.

«Потом поднимать ее… Черт».

– Мэйса, – сдержанно повторила Кику.

Скрип. Задушенное пыхтение. Кику почувствовала, что горло сводит подступающий комок отчаяния. Она яростно рявкнула:

– Мэйса!

Какое счастье, что матери не было дома. Мама бы наверняка отчитала ее за грубость. Дома не было никого вообще, только она и сестра. Сестра прекратила качаться. Ее застывший взгляд начал блуждать по комнате, пока не наткнулся на источник звука – Кику.

Стеклянные глаза, абсолютно безразличные.

– Ты, – Кику больше не могла сдерживать рвущиеся из груди рыдания. – Ты, ничтожное существо.

Она захлебнулась истерикой.

– Как же я ненавижу тебя…

Она в беспамятстве кричала все, что ей приходило в голову. Ненависть к сестре, гнетущее чувство скованности, все, что накопилось в душе за последние шесть лет, в один момент выплеснулось из нее.

Голос охрип. Все тело сотрясала паническая дрожь.

– Я не могу жить с тобой. Знаешь, лучше бы тебя вообще не было.

Сестра тупо смотрела нее. В ее взгляде не читалось ни капли понимания.

– Ты слышишь меня? – отчаянно крикнула Кику. Уже не сознавала, что она говорит: – Я хочу, чтобы ты умерла! Умри, пожалуйста, Мэйса!

Все тот же бессмысленный взгляд скользнул с Кику в прежнюю невидимую точку. Калека снова начала потихоньку раскачиваться. Ни единое слово ее будто бы не тронуло.

– Мэйса! – в истерике взвизгнула Кику.

****

Изуми ждала его на площадке. Итачи издали помахал ей, и подруга радостно откликнулась на приветствие, но заметила Шисуи и стушевалась. Еще бы. Его лучший друг был старше, ему уже присвоили ранг джонина. Изуми просто не знала, как вести себя с ним. Она чувствовала себя лишней в их обществе.

– Изуми-чан! – весело позвал Шисуи. – Итачи сказал, ты составишь нам компанию?

Изуми смущенно кивнула. Кажется, она опасалась, что Шисуи посчитает ее ночевку в доме Итачи неприемлемой или станет смеяться. Но Шисуи обращался к ней приветливо и без тени издевки.

– Правильно, – серьезно произнес он. – Лучше лишний раз не рисковать. Поверь мне, с Итачи будет безопаснее всего.

Шисуи вдруг ухмыльнулся и подхватил рукой пышный хвостик Итачи, перетянутый резинкой у самого низа.