Текст книги "Гвардейцы в боях"

Автор книги: Нестор Козин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Завязался жестокий бой, длившийся более шести часов. В район Каськово – Городок враг непрерывно подтягивал свежие силы.

Командир полка решил вывести из обороны 3-й батальон и, усилив его 1-м дивизионом 347-го артполка, при поддержке 2-го дивизиона 573-го артполка и во взаимодействии с 1-м батальоном разгромить Каськово-Городокскую группировку противника.

22 июля во второй половине дня батальон приступил к выполнению задачи. На марше от командира взвода полковой разведки младшего лейтенанта Фотина я получил донесение: в направлении Каськово – Дорогобуж двигается усиленный батальон эсэсовцев. После оценки обстановки было принято решение встретить противника и ударить с фланга и в тыл его главных сил. Командиру 8-й стрелковой роты Лаубаху была поставлена задача совместно с 3-й батареей лейтенанта А. И. Данилова 1-го дивизиона 347-го артполка, пулеметным взводом младшего лейтенанта Л. И. Соколова, взводом батальонной артиллерии лейтенанта Михайлова при поддержке 2-го дивизиона 573-го артполка, сбивая охранение противника, продолжать движение и завязать бой с его главными силами, в случае упорного сопротивления гитлеровцев, прикрываясь огнем артиллерии, отходить. Когда 7-я и 9-я стрелковые роты ударят по врагу – атаковать с фронта.

В это время гитлеровский батальон ротными колоннами прошел Городок и начал втягиваться в лес. Командир 8-й стрелковой роты Лаубах сделал засаду и захватил головное охранение. Пленные оказались из эсэсовского полка «Великая Германия» дивизии «Райх».

Колонна главных сил противника, попав под наш артиллерийский огонь, приняла боевой порядок и продолжала с боем продвигаться вперед. Но вскоре 7-я и 9-я стрелковые роты с фланга и в тыл открыли по колонне мощный огонь. Часто застучал пулемет Пунева, на левом фланге ему ответил «максим» А. Н. Калмыкова[5]5
  Ныне А. Н. Калмыков проживает в Солтонском районе Алтайского края, работает учителем в школе.


[Закрыть]. Снайперы Петр Кулешов и Василий Петров из 7-й стрелковой роты били гитлеровцев без промаха. Лес ожил, наполнился трескотней станковых и ручных пулеметов, автоматов и винтовок, уханьем артиллерийских снарядов и визгом мин. Здесь хорошо отличилась 1-я батарея старшего лейтенанта Владимира Алексеевича Шмонина. Враг окончательно смешался. Падали убитые и раненые. Оставшиеся в живых метались по поляне, но везде их настигала смерть. По сигналу ракеты подразделения поднялись и пошли в атаку. 7-я стрелковая рота лейтенанта Журавлева атаковала гитлеровцев с левого фланга и тыла. 9-я рота ударом с правого фланга отрезала и полностью уничтожила до роты противника. 8-я рота решительной атакой с фронта разрезала боевые порядки уцелевших фашистов на две части и во взаимодействии с другими подразделениями завершила их разгром.

Уже вечерело. С наступлением темноты бой затихал. Гитлеровцы, привыкшие к легким победам на Западе, пытались и на полях России в ночное время отдыхать. Но чувствовали себя неспокойно. Местность перед своим передним краем беспрерывно освещали ракетами, периодически, будто подбадривая себя, вели огонь из пулеметов.

…Справа алело зарево большого пожара. Пахло гарью, сухой землей и созревающими хлебами. В темном небе на большой высоте надсадно гудели вражеские бомбардировщики, летевшие на Москву.

Едва смолкло эхо только что закончившегося боя, как я получил от И. М. Некрасова приказ следовать в деревню Басманово. Он сообщил следующее: вечером из Басманово в расположение штаба полка прибежала девушка-комсомолка – дочь местного агронома – и принесла страшную весть: в полукилометре от деревни гитлеровцы нагнали большую группу подростков и всех до одного расстреляли. Двести детских трупов осталось в поле. Фашисты после расправы над детьми ворвались в село, закрыли все выходы из него и начали грабить жителей, забивать скот. А потом устроили облаву на девушек.

Выслав разведку и охранение по пути движения, я приказал свернуть боевые порядки батальона и форсированным маршем выступить в направлении Басманово. Опускались густые сумерки, когда мы достигли указанного пункта.

Ни один фашистский гад не должен уйти живым! Таков был приказ. Таково было и общее решение бойцов.

Конечно, каждый понимал сложность нашей задачи, трудности ночного боя. Мы шли в неизученный район, на не известные нам силы противника. Но каждый был готов обрушить на извергов всю свою ненависть, отомстить им за их зверства.

Соблюдая все меры предосторожности, батальон скрытно, вплотную подошел к деревне. Этому помогло поле густой и высокой, в рост человека, ржи. Необходимо было использовать внезапность удара и быстроту действий.

От командира взвода разведки Чернова поступило сообщение: на восточной окраине села у противника бронемашина, противотанковое орудие, два станковых пулемета. В некоторых избах горит огонь, с центральной улицы доносятся голоса, женский плач и одиночные выстрелы (эти звуки доносились и до нас).

Я приказал Чернову, не обнаруживая себя, продолжать наблюдение за поведением противника, быть готовым по сигналу снять часовых и без единого выстрела захватить бронемашину, орудие и пулеметы, прикрывавшие въезд в село с нашей стороны.

Задача батальону была такая: 8-й роте с батареей старшего лейтенанта В. А, Шмонина, пулеметным взводом лейтенанта В. Ф. Маслова[6]6
  Ныне майор запаса В. Ф. Маслов живет в Барнауле.


[Закрыть], взводом батальонной артиллерии и минометным взводом лейтенанта Журавлева обходом слева выйти на окраину деревни, чтобы закрыть противнику выход в западном направлении. Частью сил быть готовым отразить возможный подход противника со стороны Ельни. Командиру дивизиона Дубкову быть готовым двумя батареями поддержать действия 8-й стрелковой роты. Иметь два орудия для стрельбы прямой наводкой вдоль улицы – на случай отхода бронемашин противника. 7-й и 9-й ротам выйти справа и слева Басманово, занять исходное положение и быть в полной готовности к уничтожению противника.

В 2 часа 30 минут, сразу же после снятия часовых, дома, в которых находились фашисты, были окружены. Бойцы открыли огонь по окнам. Удар был настолько неожиданным и ошеломляющим, что эсэсовцы не знали, куда деваться. Гарнизон был атакован со всех сторон. Использовались в основном гранаты, приклады и штыки. Стрелять было нельзя – кругом свои. За какие-нибудь полтора – два часа с вражеским батальоном было покончено. Были захвачены богатые трофеи, освобождены советские девушки.

Не успели мы закончить бой, как из 8-й роты сообщили, что со стороны Ельни к нам направляется мотоциклетная р «та, видимо, на помощь разгромленному батальону. Фашистов «гостеприимно» встретили рота Лаубаха, взвод батальонной артиллерии и батарея старшего лейтенанта В. А. Шмонина.

Но тут Лаубах допустил ошибку: он преждевременно открыл огонь, и противник повернул обратно. Удалось уничтожить лишь десять мотоциклов.

В общей сложности в этом ночном бою из техники противника мы уничтожили 2 бронемашины, 5 автомашин, 10 мотоциклов, 10 станковых и ручных пулеметов, захватили 10 мотоциклов, 3 станковых пулемета и 6 ручных и другое военное снаряжение.

Об этом эпизоде рассказывалось потом в дивизионной газете «В бой за Родину!». «Справедливая месть богатырей-сибиряков», – писала газета. Уже тогда слово «сибиряки» заставляло трепетать врага, приводило его в бешенство.

Несладко приходилось немцам. Через пять дней мы во взаимодействии с 1-м дивизионом 347-го артполка разгромили другой батальон эсэсовского полка «Великая Германия» – в селе Казанке. Рота лейтенанта М. В. Заики ворвалась на северную окраину села и нанесла по противнику неожиданный удар. На поле боя осталось 50 трупов вражеских солдат и офицеров, 3 орудия, 3 миномета, 2 станковых пулемета.

Вдруг с чердака школы открыл огонь немецкий пулемет. Рота залегла. Тогда секретарь комсомольского бюро полка заместитель политрука Дмитрий Васильевич Матросов пробрался к брошенной немцами противотанковой пушке, развернул ее и ударил по чердаку. Вражеский пулемет умолк. Рота поднялась в атаку. Затаившийся в канаве немецкий автоматчик приготовился дать очередь, но его опередил старший политрук секретарь партийного бюро полка Антон Осипович Пронин, вовремя метнувший в фашиста ручную гранату.

Не заметив обхода с флангов, гитлеровцы решили контратаковать нашу роту. Батальон эсэсовцев, впереди которого шагали автоматчики, надвигался на нас.

– Приготовиться! – скомандовал лейтенант Заика. Действия роты Заики поддерживала батарея старшего лейтенанта Шмонина.

– Ты вставай за первое орудие, я – за второе, – приказал своему помощнику сержанту Д. А. Сухоплюеву младший лейтенант Михайлов.

Снаряды разрывались прямо в боевых порядках гитлеровцев.

– Давай, давай! – гремел голос Сухоплюева, плечистого детины почти двухметрового роста.

Заряжающий красноармеец Михайлов, однофамилец командира взвода, смахивая рукавом гимнастерки с лица пот, посылал в казенник орудия снаряд за снарядом. Наводчик Филипп Григорьевич Кондратьев каждым снарядом метко поражал цель. Длинными очередями заливались станковые пулеметы младшего лейтенанта Соколова, Тихона Федоровича Безрукова. Цепи врага валились, словно подкошенные. С фланга эсэсовский батальон стремительно контратаковали роты лейтенанта Журавлева и старшего лейтенанта Лаубаха. Только немногим гитлеровцам удалось спастись бегством от ливневого огня пулеметчика 7-й роты Александра Николаевича Калмыкова.

586-й стрелковый полк сибиряков под командованием полковника Ивана Михайловича Некрасова с первых дней стал грозой для гитлеровцев, он беспощадно громил их отборные части.

О боевых делах полка и нашего батальона не раз писала армейская газета «Красноармейская правда». В заметке «Подразделение Козина заняло новый рубеж», помещенной под рубрикой «Некрасовцы беспощадно уничтожают фашистскую гадину», сообщалось: «После первых боев, когда некрасовцы уничтожили противника в районе К. (село Казанка – Н. К.), подразделения товарища Козина вновь встретились с фашистской ордой-пехотой. Враг не выдержал натиска отважных пехотинцев-сибиряков и бросился наутек, неся людские потери. В этом бою были взяты 2 немецкие бронемашины, 4 мотоцикла, оружие и боеприпасы.

27 июля бойцы, командиры и политработники этого подразделения, проникнутые непоколебимой верой в победу, с лозунгами за честь и свободу Родины вновь обрушили на врага всю силу и мощь советского оружия. Фашистские людоеды-захватчики, неся потери убитыми и ранеными, отступили. Славные орлы-сибиряки с боем заняли новый рубеж. Бойцы и командиры дрались с больши'-м – упорством и ожесточением.

«В любых боях не опозорим Красного знамени армии, победно понесем его через огонь Отечественной войны до полной победы над фашизмом», – говорят некрасовцы. Сказанные слова они претворяют в жизнь, воодушевляя своей храбростью, бесстрашием и мужеством всех бойцов и командиров нашей части на новые подвиги. Вперед на врага! За нашу победу, товарищи некрасовцы!

В конце июля – начале августа бои в районе Смоленска и восточнее его приняли еще более напряженный характер. Сдерживать напор группы армий «Центр» становилось все труднее. Нашим подразделениям требовалась серьезная помощь.

С 20 июля по 23 августа части 107-й и 100-й дивизий вели ожесточенные бои с превосходящими силами дивизий СС «Райх», 15-й, 137-й, 268-й пехотных, с отдельными частями 10-й танковой, 17-й моторизованной.

Северо-восточнее Ельни бои не умолкали до 6 августа. За две недели воины 107-й стрелковой дивизии на рубежах Каськово – Городок – Басманово, Казанка – Ушаково разгромили эсэсовский полк «Великая Германия» дивизии «Райх» и 44-й пехотный 1.5-й дивизии. Остатки разбитых частей врага отступили и заняли оборону.

Первые успешные сражения вдохновили сибиряков на решительную борьбу против немецко-фашистских захватчиков.

30 июля 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о создании Резервного фронта во главе с генералом армии Г. К. Жуковым. В его состав вошла и 24-я армия. В первых числах августа в районе Дорогобужа, где мы находились, побывал Г. К. Жуков. Он тогда говорил: «Вот что, сибиряки, на вас партия и правительство возлагают большие надежды. Немецкая армия рвется к Москве. Наша задача сейчас – разгромить Ельнинскую группировку противника, выиграть время, дать возможность подтянуть войска из глубины страны, чтобы затем перейти в решительное контрнаступление и разгромить группу армий «Центр» генерал-фельдмаршала Бока».

Активные действия наших войск вынудили группу армий «Центр» в соответствии с директивой Гитлера № 34 от 30 июля 1941 года перейти в конце июля – начале августа к обороне на главном стратегическом направлении – смоленско-московском.

План молниеносной войны дал существенную трещину. Способствовала этому и 24-я армия, в том числе и наша 107-я дивизия. Своими решительными действиями она нанесла гитлеровцам большой урон.

Используя передышку, фашистское командование стягивало войска в район Ельни, совершенствовало оборону. Дальнейшее накапливание сил врага на этом выступе, глубоко вклинившемся в наши боевые порядки, таило серьезную опасность для нас.

Выполняя директиву Ставки Верховного Главнокомандования, Военный совет Резервного фронта принял решение разгромить противника и ликвидировать Ельнинский выступ. Проведение этой операции возлагалось на 24-ю армию генерал-майора Константина Ивановича Ракутина. Ее части наступали на Ельню с северо-востока. Навстречу им с юго-востока двигалось несколько соединений 43-й армии.

Военный совет армии выпустил Обращение к бойцам, командирам, политработникам. В нем говорилось: «Отважные воины Красной Армии! Фашистские изверги обагрили кровью нашу родную советскую землю, они насилуют женщин, разрушают города и села, убивают стариков и детей. Эти палачи хотят растоптать своими кровавыми сапогами свободную, социалистическую жизнь, вернуть в нашу страну помещиков и капиталистов, превратить народы нашей Родины в рабов немецких князей и баронов. Не выйдет! Не бывать этому никогда!…Пусть в сердце каждого бойца, командира, политработника ярким пламенем горит священная ненависть к злейшему врагу человечества – фашизму. Отомстим палачам за кровь и слезы наших матерей, жен и детей, за разрушенные и сожженные села. На вас с надеждой и верой в нашу победу смотрят миллионы граждан Советского Союза, отдавших все свои силы для фронта, для победы. Враг будет разбит и разгромлен. За наших матерей, жен и детей! За нашу честь, свободу и любимую Родину! Вперед на полный разгром фашистских оккупантов!»[7]7
  Архив Министерства обороны СССР, ф. 378, оп. 11015, д. 11.


[Закрыть]

В полках и дивизиях развернулась подготовка к наступлению. Уточнялись задачи, дорабатывались вопросы взаимодействия с соседями и поддерживающими частями. Во всех полках состоялись партийные и комсомольские собрания, митинги.

В ответ на Обращение Военного совета воины твердо заявили:

«Враг будет разгромлен. Будем бить его беспощадно».

Красноармейцы писали заявления с просьбой принять их в партию: «Хочу идти в бой коммунистом. За дело партии, если потребуется, отдам свою жизнь не задумываясь…»

Пять суток днем и ночью шла кропотливая работа. Артиллерия, минометы, пулеметы заняли свои позиции. Были подвезены боеприпасы. В траншеях отрыты ступеньки для облегчения быстрого броска в атаку. Много потрудились и разведчики и саперы. На рассвете 8 августа после артподготовки 586-й и 765-й полки нашей дивизии атаковали противника на рубеже Старое Рождество – Черемисино и овладели первой траншеей, по дальше продвинуться не могли. Было принято решение прекратить атаки и подготовиться для наступления под прикрытием движущегося в сторону противника огневого вала. Это был испытанный, оправдавший себя метод ведения боя: противник лишался возможности маневрировать живой силой и огневыми средствами.

Через два часа бой возобновился. Гул артиллерийской канонады потряс землю. Бойцы, прижимаясь к разрывам своих снарядов, бросились в атаку. Наш батальон и батальон старшего лейтенанта Э. X. Люманова овладели селом Старое Рождество, а батальоны старших лейтенантов Лобова и Шереметьева 765-го стрелкового полка – селом Черемисино. Гитлеровцы оказывали яростное сопротивление, жестокие контратаки следовали одна за другой. Противник всеми силами стремился задержать наше продвижение, бросал в бой свежие резервы.

На помощь нам пришла батарея реактивных минометов. После трех ее залпов враг стал «сговорчивее». Все вокруг было завалено трупами солдат, офицеров и техникой врага. Эсэсовская дивизия «Райх» потерпела серьезное поражение. Ее потрепанные части стали откатываться назад, на рубеж Никифорово – Пушкино.

К исходу дня наша дивизия продвинулась на 25 километров, освободив несколько населенных пунктов.

На рубеже Митино – хутора Иваненский – Кусаловка – Вязовка, куда вошли наши части, гитлеровцы, используя авиацию и танки, попытались дать решительный бой, но успеха не имели.

3-й батальон и батальон Люманова, отразив контратаки врага, после упорных боев овладел Кусаловкой, а батальоны Шереметьева и Лобова – Вязовкой.

По всему восьмикилометровому фронту в полосе наступления дивизии бои не утихали ни днем ни ночью. Над боевыми порядками наших войск непрерывно висела вражеская авиация, на них обрушивались контратаки эсэсовцев, поддержанных артиллерией и танками. Но, ломая сопротивление противника, наши части шаг за шагом освобождали родную землю: за трое суток продвинулись на 40 километров в юго-западном направлении и создали угрозу нанесения удара во фланг и тыл Ельнинской группировки противника. Разгром дивизии «Райх» был завершен. Гитлеровцы потеряли до 1500 солдат и офицеров только убитыми и вдвое больше ранеными. Было уничтожено 17 танков, 21 орудие, 28 минометов, 36 пулеметов, 4 склада, 80 автомашин, сбито 10 самолетов[8]8
  Архив МО СССР, ф. 1054, оп. 1, д. 1, л. 15.


[Закрыть]. Жалкие остатки дивизии в ночь с 10 на 11 августа были срочно выведены из боя. Ее сменила пополненная 15-я пехотная дивизия.

Нелегко нам приходилось сдерживать натиск фашистских орд. У нас не хватало боеприпасов, особенно бронебойных снарядов. Но и немцам доставалось. Настроение их резко падало, о чем мы могли судить по письмам, которых немало попадало в политотдел дивизии и в штаб полка. Тон писем становился все более грустным, в них встречались и такие фразы: «Это не Франция», «Русские упрямы…». Вот строки из письма одного солдата: «…Четвертый год я в армии, из них два на войне. Но не только мне, но и другим начинает казаться, что настоящая война началась только сейчас. Вчерашний бой не похож на сегодняшний, а что будет завтра? Русские, особенно сибиряки, дерутся не на жизнь, а на смерть…»

В атаку гитлеровцы шли уже с большой опаской, не то что в первые дни, когда шагали в полный рост.

Но как бы то ни было, а обстановка для нас была напряженной, требовалось принятие срочных мер. Необходимо было развить успех 107-й дивизии, активизировать действия войск и на других участках, сковать силы противника и не дать ему возможности перебрасывать резервы на направление главного удара. Военный совет 24-й армии срочно перегруппировал силы, в бой вводил свежие подразделения.

И со второй половины августа сражение разгорелось с новой силой. Преодолев сопротивление противника, 103-я мотострелковая и 102-я танковая дивизии продвинулись в юго-западном направлении. На одном из участков нашему наступлению сильно мешала господствующая над местностью высота 251,1. Командир полка поручил взять ее батальону старшего лейтенанта Э. X. Люманова. Выполнить эту задачу фронтальным ударом было невозможно. Люманов создал сильную сковывающую группу. Массированным огнем она подавила огневые средства противника. Двумя ротами батальон охватил высоту с флангов, окружил врага и в упорном бою, длившемся почти весь день, разгромил его.

Необходимо было не только удержать захваченный рубеж и высоту 251,1, но и развивать дальнейшее наступление. Поэтому командир полка И. М. Некрасов ввел в бой 3-й батальон, который поддерживали 1-я и 2-я батареи 1-го дивизиона 347-го артполка, пулеметная рота В. Ф. Маслова и взвод минометной роты.

Четко взаимодействуя, 1-й и 3-й батальоны стремительным ударом сумели прорвать оборону противника и завязали бой за село Гурьево. Это был памятный бой. Гитлеровцы оказали яростное сопротивление, но и наши подразделения дрались успешно. 9-я рота лейтенанта В. М. Заики при поддержке 3-й батареи лейтенанта А. И. Данилова из 347-го артиллерийского полка обошла противника и ворвалась в село. Гитлеровцы здесь потеряли около 300 солдат и офицеров.

Еще шел бой в Гурьево, когда мы заметили, что движется автоколонна врага. Я приказал развернуть орудия 1-й и 3-й батарей и минометной роты и открыть огонь по автоколонне. Около 20 немецких автомашин с пехотой были полностью уничтожены. Особо здесь отличились наши земляки-солтонцы минометчики И. А. Гаврилов, Г. И. Жданов, П. Л. Бондин.

Но фашисты не оставили нас в покое. Село Гурьево несколько раз переходило из рук в руки. Взбешенные неудачами фашисты подтягивали сюда новые и новые силы, решив во что бы то ни стало уничтожить нас. 3-й батальон был окружен с трех сторон во много превосходящими силами противника. Сложилась очень тяжелая обстановка на всем левом фланге нашего полка. Перед каждой контратакой гитлеровцы вели мощный артиллерийско-минометный огонь, предпринимали массированный налет авиации.

Чтобы не дать полностью окружить батальон, оказаться во вражеском кольце, организовали группу бойцов для прикрытия с тыла, а с другой, открыв ураганный огонь, пошли в атаку. Гитлеровцы в панике заметались. Воспользовавшись этим, мы усилили удар. В этом бою 21 августа батальон уничтожил более двухсот фашистов. Трое суток не затихали схватки. Несмотря на численное преимущество, враг терпел поражение. Эсэсовцам не удалось окружить нас. Необходимо особо отметить комиссара батальона Никифорова, который все время находился в гуще красноармейцев, личным примером вдохновлял их на разгром врага. Но, к великому несчастью, в одной из атак он был сражен пулеметной очередью.

Когда наш батальон уже добивал эсэсовцев полка «Великая Германия» в селе Гурьево, 485-й полк 268-й пехотной немецкой дивизии сделал попытку прорваться к нам в тыл и снова взять в кольцо. Маневр фашистов был разгадан. 1-й и 2-й батальоны 630-го стрелкового полка под командованием младшего лейтенанта П. Снегурова и старшего лейтенанта И. Кудашкина и батальон старшего лейтенанта Э. X. Люманова обошли врага с флангов, окружили его юго-восточнее Гурьева и в многочасовом бою разгромили. Люманов вышел на правый фланг моего батальона и прикрыл его от возможного удара с запада.

За трое суток боев 15-я пехотная дивизия врага была сильно потрепана. Ее сменила вновь пополненная эсэсовская дивизия «Райх».

Полки «Великая Германия» и «Фюрер» намеревались с ходу контратаковать наши позиции. Разведчики младшего лейтенанта Фокина из нашего полка в период смены немецких частей дерзким налетом захватили двух гитлеровцев. Один из них оказался из полка «Великая Германия».

И. М. Некрасов немедленно доложил об этом командиру дивизии, информировал соседей. И как только эсэсовцы двинулись в контратаку, четыре наших артиллерийских полка, вся артиллерия стрелковых частей, минометы, отдельный истребительный противотанковый дивизион, и батарея реактивных минометов обрушили на их головы мощный огонь. Контратака гитлеровцев сразу же захлебнулась. Понеся огромные потери, немцы отошли.

Как показали пленные, немецкое командование считало, что в этом направлении действуют большие силы русских. Потому-то Гитлер и бросал сюда отборные части. Уже в начале сентября он собирался устроить парад на Красной площади в Москве.

– Устроим мы фашистским гадам парад! – говорили наши бойцы и еще смелее шли в атаку, еще мужественнее дрались. И всегда впереди оказывались политруки, комиссары и первыми шли на врага.

Вообще должен сказать, что в наших боевых успехах партийно-политическая работа играла огромную роль. Она велась непрерывно и целеустремленно. Вот что писал в конце августа 1941 года в политдонесении политуправлению Резервного фронта начальник политотдела армии дивизионный комиссар К. К. Абрамов: «Хорошо организована партийно-политическая работа в 586-м полку 107-й стрелковой дивизии, где комиссаром полка старший политрук В. А. Алтухов, который правильно нацеливает партполитаппарат на выполнение стоящих перед частью задач… Этот полк по боевым действиям занимает первое место среди частей, участвующих в боях»[9]9
  Архив МО СССР, ф. 378, оп. 11015, д. 5, лл. 18–19.


[Закрыть].

…Бои на подступах к Ельне не затихали. Немцы вводили в сражение свежие части и подразделения. Земля была завалена трупами немецких солдат и офицеров, сожженными танками, разбитыми орудиями, минометами, пулеметами, сгоревшими самолетами и машинами.

Ряды советских воинов тоже таяли. Медсанбаты были переполнены ранеными. Но каждый день рождал новых героев.

Вот только один из множества примеров. Шел бой за Гурьево. Немцы предприняли очередную контратаку. Обстановка для нас сложилась очень трудная, особенно в 7-й роте. Спас положение пулеметчик Александр Калмыков, который, заняв удобную позицию, косоприцельным губительным огнем прижал к земле фашистов. Те пытались подобраться к нему то с одной, то с другой стороны, но безрезультатно. После отражения двух контратак патроны у Калмыкова оказались на исходе, и он прекратил огонь. Немцы, решив, что пулеметчик убит, стали наступать смелее. Но Калмыков выжидал лишь удобного момента: подпустив противника на близкое расстояние, он вновь открыл огонь. Из полусотни фрицев почти никто не ушел назад.

Стойкость и мужество русского солдата бесили гитлеровцев. Пленный 15-й пехотной дивизии не случайно признался: «Как только мы попытаемся преодолеть западный заболоченный берег речушки Ужа, ваши солдаты немедленно начинают поливать нас ружейно-пулеметным и минометно-артиллерийским огнем. И все наши попытки не дали положительных результатов. Потери от вашего огня велики, нигде таких потерь мы не несли, нигде мы не видели такой стойкости, такого воинского упорства.

Мы уже совсем было атаковали ваш левый фланг юго-восточнее Гурьева, но никакая сила не смогла сдвинуть русских с их позиций…»

Самоотверженно дрались Иван Санников, Михаил Моисеев, Петр Чепкасов, Яков Пинаев, Павел Болдин и многие другие герои из Солтонского района Алтая.

…Обстановка в двадцатых числах августа на нашем участке фронта обострилась. Враг наседал без передышки. Лавины гитлеровцев под прикрытием танков, при поддержке артиллерии и минометов обрушивались на нас. Но успеха не имели.

24 августа я по приказу командарма принял 85-й полк 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии. Поэтому о дальнейшей судьбе бойцов 3-го батальона не мог знать. Многое узнал уже значительно позже. В 1965 году я случайно встретился с бывшим политруком, ныне подполковником запаса И. В. Горбачевым. Многое он мне рассказал, и в частности о подвиге командира взвода батальонной артиллерии лейтенанта Михайлова…Шесть гитлеровских автоматчиков наступали на Михайлова. Двух он убил, но сам был ранен, однако продолжал стрелять. Когда кончились патроны, Михайлов встал, поднял руки. Двое автоматчиков приблизились к нему. Подпустив их вплотную к себе, Михайлов одного кулаком, другого коленом сбил с ног, выхватил у одного гитлеровца автомат, открыл огонь по двум другим. В это время оставшийся в живых фашист смертельно ранил героя.

В 1967 году я получил письмо от бывшего командира батареи 347-го артиллерийского полка старшего лейтенанта В. А. Шмонина. Он писал: «…Я хорошо помню почти все бои, в которых участвовал 3-й батальон, который все называли «истребительным», он и впрямь здорово истреблял гитлеровских гадов…»

В январе 1968 года мне прислал письмо бывший комиссар полка подполковник запаса В. А. Алтухов, проживающий в Полтавской области: «Я часто вспоминаю тяжелые бои под Ельней. Крепко дрался ваш 3-й батальон. Тогда на стороне противника были большие преимущества, особенно в танках и авиации. Но мы не только выстояли, но и били противника. Мне в вашем батальоне пришлось быть дважды. Можно ли забыть ночной бой при уничтожении передового отряда 15-й пехотной дивизии противника в Басманово? Второй раз с вами совершал марш-бросок в направлении станции Глинки, у которой произошел встречный бой с батальоном 17-й моторизованной дивизии гитлеровцев… Ваш батальон тогда здорово с ходу атаковал противника…»

Атаковать и разбить более сильного врага – дело нелегкое. При выполнении заданий мы часто прибегали к ночному бою. Почему? Своими ночными действиями мы сводили на нет преимущество противника – исключали применение им танков и авиации, навязывали ему свой метод боя.

Днем нам труднее было добиваться успеха. Хотя наши артиллеристы умело стреляли прямой наводкой и с закрытых позиций, бойцы искусно применяли противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью, но танк с его вооружением и броней остается танком, хотя смелости и героизма нашим воинам не занимать.

Помню, 9 августа в наш батальон, в район западнее деревни Кусановки, прибыл командир дивизии полковник Павел Васильевич Миронов. В это время с медпункта в свою 9-ю роту следовали перевязанные бойцы Санников и Хоржавин.

– Почему вы не в медсанбате? – поинтересовался

Миронов.

– Конечно, тяжело, товарищ полковник, но как вспомнишь, что фашистская нечисть к Москве протягивает свои грязные лапы, как подумаешь, что они могут топтать Красную площадь, то поверьте, и рана перестает болеть и про усталость забываешь.

– Здесь тяжело, но и в глубоком тылу людям не легче, – добавил Хоржавин. – Вот мы и крепимся. Семь – десять дней назад в нашем батальоне было около пятисот человек, сейчас половины их нет. Можно ли нам быть в санбате?

О жарких боях с фашистами вспоминает в своих письмах и бывший инструктор пропаганды 586-го стрелкового полка старший политрук Василий Иванович Тайков:

«Много лет прошло с тех пор, как расстались мы в районе деревни Гурьево, где шли страшно кровопролитные бои с превосходящими силами противника, но я все помню. Тем более, что недавно мне пришлось побывать на местах боев. Эти бои мне запомнились лучше других. Был в Быково, Ушакове, Дубовежбе, Никифорове, Гурьево, на знаменитой высоте 251,1, в березовой роще, где ваш батальон разгромил немецкий батальон 15-й пехотной дивизии, на станции Глинка, где батальон провел удачный бой с передовым отрядом 17-й мотодивизии противника».