Текст книги "Гвардейцы в боях"

Автор книги: Нестор Козин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

К 14 часам польская столица была очищена от гитлеровцев. Весь личный состав дивизии был награжден медалями «За освобождение Варшавы».

После артиллерийской подготовки артиллерия и минометы прибыли в расположение дивизии. Полковник

B. К. Потанин доложил, что личному составу, участвовавшему в артподготовке, объявлена благодарность и что он, Потанин, получил новое назначение – на должность командующего артиллерией корпуса.

Жалко, конечно, было расставаться с ним. Но в то же время я рад был за боевого товарища, с которым впервые встретился в апреле 1942 года, – уходил-то он на повышение.

Вместо В. К. Потанина на должность командующего артиллерией дивизии прибыл полковник Чесноков.

Вечером 17 января был получен приказ командира 12-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанта C. М. Бунькова – к утру 19 января сосредоточиться восточнее Варшавы. Утром 20 января дивизия выступила с задачей выйти в район Сохачевлович, что в 80 километрах западнее Варшавы. Мы испытывали трудности: чтобы поднять все запасы, не хватало транспорта. Но приказ торопил на запад. К 25 января мы должны были быть в районе Избица, Коло. Путь далекий. А тут еще погода ухудшилась, похолодало, повалил снег, усилился ветер. Каждый километр давался с трудом.

* * *

22 января через оперативный отдел штаба 3-й ударной армии нам стало известно, что танковые и механизированные войска 1-го Белорусского фронта вышли к Познанской обороне немцев и местами вклинились в нее. 23 января 1-я гвардейская танковая армия вышла уже западнее Познани, 2-я гвардейская танковая и кав-корпус, наступавшие севернее, овладели городом Бломбергом (Быдгоц). Эти успехи поднимали дух у солдат: гоним зверя в его логово, с каждым шагом приближаемся к желанному концу.

Однако на правом крыле 1-го Белорусского фронта обстановка к этому времени осложнилась: можно было ожидать удара противника во фланг и тыл войскам фронта. 2-й же Белорусский фронт был повернут на северо-восток для разгрома восточно-прусской группировки, в то же время войска его левого крыла действовали на реке Висле в районе города Торна. В результате между драным 1-го и левым крылом 2-го Белорусских фронтов разрыв к 25 февраля достиг более 100 километров.

Маршал Г. К. Жуков решил, оставив часть войск для блокировки и уничтожения гарнизонов в Шнайдемюле и Познани, а частью сил прикрываясь от Померанской группировки, главными силами фронта с ходу овладеть пограничными укреплениями и выйти к Одеру и захватить плацдарм на его западном берегу.

В связи с этим нашей 3-й ударной армии предстояла задача повернуть на северо-запад и двигаться на Иновроцлав, Бломберг. Это значило, надо пройти еще не менее 150 километров.

Трудностей прибавилось: тылы дивизии растянулись, снабжение горючим и продовольствием ухудшилось. Особо беспокоили нас боеприпасы. Начальник артснабжения майор И. Б. Ласточкин доложил, что дивизия в целом по всем видам не имеет и половины боекомплекта. А ведь мы шли в бой!

Совершив трудный более чем 450-километровый марш в направлении Черноглув, Окунев, Троено, Гоглин, Бышево, Шведы, дивизия 2 февраля пересекла польско-германскую границу и, с ходу вступив в тяжелый бой с частями 15-й пехотной дивизии СС, овладела городом Цимпельсбург. А сколько безвестных населенных пунктов на 450-километровом пути пришлось дивизии очистить от немцев. И каждый населенный пункт стоил нам крови, человеческих жизней.

Захватив первый немецкий город, дивизия заняла на выгодном рубеже оборону в полосе более 20 километров фронтом на север, имея соседом 33-ю стрелковую дивизию генерал-майора В. И. Смирнова. Против нас действовали 32-я и 15-я пехотные дивизии СС, неоднократно предпринимавшие против нас контратаки, которые каждый раз отбивались с большими потерями для противника.

Как нам стало известно, 31 января 5-я ударная и 2-я танковая армии вышли к Одеру и захватили плацдарм северо-западнее Кюстрина. В то же время шли тяжелые бои в городах Шнайдемюле и Познани. Из этого было ясно, что сейчас особенно ответственна роль 3-й ударной армии и 1-й армии Войска Польского в обеспечении правого крыла ударной группировки фронта.

В тылах дивизии стали появляться группы противника. Так, например, одна группа напала на наши тылы 17 февраля юго-восточнее города Линде, где к этому времени 52-я дивизия занимала оборону. Как мы установили, была она из Шнайдемюльского гарнизона и имела задачу прорваться в северо-восточном направлении с целью соединения с Померанской группировкой войск.

Но наши тыловики не растерялись и дали достойный отпор гитлеровцам. Решительность и смелость проявили начальник оргпланового отделения тыла капитан Жеребцов, майор интендантской службы Григорий Ильич Окунев, начальник горюче-смазочных материалов Степаненко, портные, сапожники, служба банно-прачечного отряда, хлебопекарни и 562-й медсанбат под руководством Михаила Николаевича Рудаева. За мужество и отвагу многие из них были удостоены правительственных наград.

Взятый в плен полковник показал: «Шнайдемюльская группировка потеряла связь со штабом своего 10-го армейского корпуса 11-й армии, поэтому решили прорваться в северо-восточном направлении. В ночь с 13 на 14 февраля после короткой артподготовки гарнизон прорвал оборону русских и стал продвигаться на Шенфельд. Пройдя 15 километров, колонны встретили упорное сопротивление русских, в завязавшемся бою понесли большие потери в живой силе и технике. В связи с этим я отдал приказ выходить из окружения мелкими группами. Однако уйти мне не удалось»[58]58
  Архив МО СССР, ф. 317, оп. 4306, д. 541, лл. 29–30.


[Закрыть].

Да, у фашистов действительно из этого ничего не вышло. Разгром Шнайдемюльской группировки 17 февраля был полностью завершен. Были ликвидированы и мелкие группы. Всего было уничтожено более 7000 солдат и офицеров, более 3000 взято в плен, захвачено много боевой техники.

20 февраля и противник и мы перешли к обороне. Нам необходимо было подтянуть свои тылы. По всем данным, готовилось большое наступление. 23 февраля 52-я дивизия спустилась на левый фланг армии для наступления на главном ее направлении. Перегруппировка частей, выход артиллерии в позиционные районы, организация связи, подвоз боеприпасов, занятие пехотой и танками исходного положения для наступления – все это проводилось только в ночное время. Во второй половине 26 февраля с командирами средств усиления и офицерами штаба я провел рекогносцировку участка прорыва на местности, там же увязали все вопросы взаимодействия как у себя в дивизии, так и с соседями.

Начальник штаба полковник Г. Г. Пантюхов в таблице взаимодействия согласовал боевые действия частей. В ротах и батареях политработники проводили беседы об отличившихся бойцах и командирах, о задачах, которые предстоит решить. Они призывали действовать смело и решительно с проявлением инициативы и солдатской сметки. Этому же посвящался и очередной номер газеты «В бой за Родину!», редактором которой был майор Василий Фомич Морозов. Военный совет армии выпустил листовки с обращением к бойцам, командирам и политработникам.

На собраниях и митингах в ответ на обращение гвардейцы твердо заверили, что задачу выполнят. Враг будет разгромлен!

Велась работа и в тылах дивизии, возглавляемая подполковником интендантской службы Борисом Павловичем Селезневым.

С утра 28 февраля заместитель по политчасти полковник В. Е. Горюнов с офицерами политотдела, офицеры штаба, штаба артиллерии и тыла отправились в части и подразделения с целью проверки готовности их к наступлению и оказания помощи на месте.

Большая работа выпала на долю саперов дивизии и приданного 15-го гвардейского инженерно-саперного батальона. Они в условиях начавшейся распутицы восстанавливали дороги, усиливали мосты для прохода артиллерии и танков, доразведывали и в ночь на 1 марта проделывали проходы в своих и вражеских минных полях. Накануне наступления дивизия провела разведку боем. Из имеющихся данных и показаний пленных нам стало известно, что нам противостоят подразделения одного из полков 5-й легкопехотной дивизии и подразделения 49-го мотопехотного полка СС. Установлено до двух дивизионов артиллерии – один из них 105, а другой 75-миллиметровых орудий, две минометных батареи среднего калибра и до 10 пулеметных точек.

52-й дивизии с приданными ей 108-й танковой, 21-й легкоартиллерийской, 42-й минометной бригадами, 135-м минометным, 1171-м и 1314-м легкоартиллерийскими полками и 15-м гвардейским инженерно-саперным батальоном, имея двухэшелонный боевой порядок, предстояло прорвать оборону противника на двухкилометровом участке и наступать в направлении города Реетц. Решением командующего армией с началом атаки пехоты и танков удары по опорным пунктам вражеской обороны наносил 567-й штурмовой авиаполк, а прикрытие боевых порядков в исходном положении и во время наступления возлагалось на 278-ю истребительную авиадивизию.

Ночь на 1 марта 1945 года. Последняя, самая беспокойная ночь перед наступлением. К 5 часам утра все войска находились в исходном положении для атаки. Выдвижение танков непосредственной поддержки было произведено, чтобы заглушить шум двигателей, при стрельбе из пулеметов, минометов и отдельных орудий.

Командиры полков, батальонов и дивизионов были на наблюдательных пунктах, еще раз проверили работу связи. Перед началом артподготовки на мой НП прибыл с офицером командир 108-й танковой бригады подполковник Василий Никифорович Баранюк, а командиры 21-й легкоартиллерийской и 42-й минометной бригад находились с командующим артиллерией дивизии полковником Чесноковым, имея задачей наблюдать за полем боя и вовремя влиять на развитие событий.

И вот 8 часов 15 минут. Началась артподготовка. После 45-минутного артналета и бомбового удара нашей авиации 153-й и 155-й стрелковые полки во взаимодействии с танками НПП и при поддержке артиллерийско-минометного огня большой мощности (на 1 километр фронта прорыва 250 орудий и минометов) перешли в атаку и быстро овладели первой и второй траншеями. Противник, понеся большие потери в живой силе и технике, не мог оказать организованного сопротивления. Но быстрому продвижению наших войск, особенно артиллерии, танков и автотранспорта, мешали разбитые дороги и непрерывно моросящий дождь. Во второй половине дня противник, оправившись от нашего нажима и введя в действие резервы, стал бросаться в яростные контратаки, стремясь задержать наше продвижение. Особенно был снижен темп наступления нашего левого соседа – 33-й стрелковой дивизии, которая подвергалась сильной контратаке во фланг. В результате оголился левый фланг 52-й дивизии. Тогда командиру 153-го стрелкового полка С. П. Зубову было приказано развернуть батальон второго эшелона полка фронтом на юго-запад для отражения вражеского натиска, а командующему артиллерией дивизии полковнику Чеснокову частью артиллерии дальнего действия поддержать его и тем самым обеспечить продвижение подразделений первого эшелона. Мы имели возможность воздействовать на противника не только войсками и боевой техникой, но и огнем артиллерии и авиацией. Для развития успеха мной был введен второй эшелон дивизии 151-й стрелковый полк И. Ф. Юдича, который взаимодействовал с танками НПП и при поддержке полковой артиллерийской группы (ПАГ), действовавшей со 153-м полком. К исходу дня дивизия с тяжелыми боями продвинулась в глубину вражеской обороны на 10–12 километров.

Храбро сражались гвардейцы 155-го стрелкового полка подполковника В. Р. Козареза. Напор их был настолько стремительным, что фашисты бросали свои укрепленные позиции и разбегались по ближайшим лесам. Отличилась и противотанковая рота лейтенанта Д. Д. Быкова, она уничтожила одно орудие с расчетом и подбила танк и две бронемашины. Командир пулеметного расчета 1-й пулеметной роты младший сержант Иван Антонович Савельев огнем из станкового пулемета уничтожил более взвода вражеской пехоты.

9-я батарея 124-го гвардейского артполка В. Р. Козарез. капитана Александра Петровича Коваля подавила две противотанковые пушки, тяжелый пулемет и минометную батарею, чем обеспечила продвижение 1-го батальона 155-го стрелкового полка капитана Алексея Спиридоновича Назаренко. Хорошо, решительно действовал 3-й батальон капитана И. Т. Обушенко из 153-го стрелкового полка.

После боя командир 151-го полка полковник И, Ф. Юдич при встрече с командиром 153-го полка С. П. Зубовым говорил:

– Сергей Петрович, я дважды видел твоего командира 3 го батальона. Кажется, капитан? Молодец! Большой храбрости человек. Отчаянный у тебя комбат.

– Даже слишком. Все вперед да вперед лезет.

– Что, не нравится? Тогда отдай его мне.

– Ну, уж нет, – отвечает С. П. Зубов. – Капитана Обушенко? Ни за что!

2 марта после мощного артналета наступление нашей дивизии продолжалось. Мы передовыми отрядами старались не дать возможности противнику привести себя в порядок. И хотя гитлеровцы ввели в действие усиленную 11-ю моторизованную дивизию СС, это уже не смогло существенно повлиять на общий ход событий. 52-я дивизия, используя успех 1-й гвардейской танковой армии, гнала фашистов на север и северо-восток, истребляя арьергарды прикрытия и отдельные гарнизоны. Нам хорошо помогала авиация. Чтобы не ослабить темпа нашего наступления, по решению командующего 1-м Белорусским фронтом в полосу действия нашего 12-го гвардейского стрелкового корпуса был введен танковый корпус 2-й гвардейской танковой армии генерал-полковника В. М. Богданова. В результате смелых действий танкистов и войск 3-й ударной армии противник, боясь окружения, ослабил сопротивление и начал отходить перед фронтом 1-й Польской армии генерала С Г. Поплавского и 61-й армии генерала П. А. Белова. Однако 3 марта события развивались так быстро, что пути отхода противника на запад к Одеру были перерезаны частями 1-й гвардейской танковой армии. Лишившись дорог, командир 10-го армейского корпуса генерал Краппе решил выводить остатки своих войск лесами в северо-западном направлении. К утру 4 марта остатки 5-й легкопехотной дивизии вышли в район юго-западнее Драмбурга. Только здесь командиру этой дивизии Зикету стало известно, что остальные части 10-го армейского корпуса окружены и уничтожаются советскими войсками. Зикет, не имея связи с командиром корпуса, решил прорываться к линии фронта самостоятельно.

Выполняя его приказ, группа до двух батальонов устремилась лесами на северо-запад. Фашистское командование па помощь окруженным бросило два моторизованных полка, разведотряд 15-й танковой дивизии и другие подразделения. Но они были разгромлены нашими частями во встречном бою.

4 марта 52-я дивизия во взаимодействии с 23-й после взятия города Фрайенвальде развивала наступление на города Дабер и Наугард. В этот день дивизия, громя разрозненные группы врага, имела особенно большой успех. Во второй половине дня она овладела городом Дабер и с боями продолжала наступать на город Наугард. А войска 1-й гвардейской танковой армии вышли на побережье Балтики. Восточно-Померанская вражеская группировка была разрезана надвое. Основная цель действий советских войск на этом этапе была достигнута.

В приказе Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 4 марта 1945 года командующему войсками 1-го Белорусского фронта Маршалу Советского Союза Г. К– Жукову и начальнику штаба фронта генерал-полковнику Малинину говорилось:

«Войска 1-го Белорусского фронта, прорвав сильно укрепленную оборону немцев восточнее города Штатгард, продвинулись вперед за четыре дня наступательных боев до 100 километров и вышли на побережье Балтийского моря в районе города Кольберг. В ходе наступления войска фронта овладели городами Бервальде, Темпельбург, Фалькенбург, Драмбург, Вангерин, Лабес, Фрайенвальде, Шифельбайн, Регенвальде и Керлин – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании…»

В ознаменование этой победы многие отличившиеся части и соединения, в их числе и 155-й полк, получили название «Померанских», а столица нашей Родины Москва от имени Родины салютовала доблестным войскам 1-го Белорусского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий. Всем войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев и овладении городами в Померании, в том числе и 52-й дивизии, за отличные боевые действия Верховным Главнокомандующим была объявлена благодарность.

3-я ударная армия не снижала темпов наступления. Два корпуса ее продолжали наступление на северо-западном и западном направлениях с задачей выйти на восточный берег Одера и к Штеттинской бухте. 52-я дивизия, находясь в первом эшелоне корпуса, наступала ца город Наугард. И хотя дивизия имела двухэшелонный боевой порядок, она наступала на широком фронте. Это давало возможность свободно маневрировать на поле боя. К исходу дня 5 марта подразделения дивизии во взаимодействии с танковыми частями 2-й гвардейской танковой армии при вводе второго эшелона див-изии овладели городом Наугард.

«Войска 1-го Белорусского фронта, – отмечалось в приказе Верховного Главнокомандующего от 5 марта 1945 года, – продолжая наступление, сегодня, 5 марта, овладели городами Штатгард, Наугард, Польцин – важными узлами коммуникаций и мощными опорными пунктами обороны немцев на Штеттинском направлении…»

Соединения и части, отличившиеся в боях за овладение названными городами, были представлены к награждению орденами, а войскам, в том числе и 52-й дивизии, была объявлена благодарность и в их честь салютовала Москва.

6 марта дивизия совместно с другими частями 12-го гвардейского и 79-го стрелкового корпусов решительным ударом отбросила остатки фашистов к Штеттинской бухте. Дивизия была отмечена в Приказе Верховного Главнокомандующего от 6 марта. С ходу овладев городом Каммин, передовые подразделения дивизии вышли на побережье Балтийского моря.

– Мы уже ноги помыли в морской воде, товарищ генерал! – докладывал мне капитан И. Т. Обушенко[59]59
  Ныне И. Т. Обушенко, кандидат технических наук, проживает в Омске.


[Закрыть], передовой отряд которого, усиленный батареей противотанкового дивизиона, ротой танков и взводом саперов, первым достиг побережья.

– В подтверждение вышлите бутылку морской воды, – пошутил я.

И хотя это было на самом деле сказано в шутку, Обушенко в доказательство прислал на мой НП бутылку балтийской воды.

12-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. Ф. Казанкина (в командование корпусом вступил 11 февраля 1945 года) должен был наступать на Штепенитц, но так как левый сосед 3-й ударной армии отстал, 12-му стрелковому корпусу было приказано наносить удар строго в южном направлении и во взаимодействии с частями 2-й гвардейской танковой бригады овладеть городом Голлнов.

…Город Голлнов. Расположен среди лесов и рассекается небольшой рекой Иной. Пересеченная местность, озера и болота препятствовали продвижению к городу, сковывали маневренность действий наших войск. К. тому же на подступах к городу были заранее созданы всевозможные инженерные заграждения, в частности были устроены завалы и минные поля.

Задача по овладению городом возлагалась на 52-ю гвардейскую и 33-ю стрелковые дивизии, совместно с подразделениями танков 2-й гвардейской танковой армии.

После короткой 15-минутной артподготовки, стрелковые подразделения в сопровождении танковых частей, используя обходной маневр, перешли в наступление: 33-я дивизия – с северо-востока, 52-я – с юго-запада. 10-я танковая дивизия СС и дивизия «Бервальде» оказывали упорное сопротивление. После повторного артналета, действий орудий прямой наводкой и огня танков с места по вновь выявленным огневым вражеским точкам к исходу дня мы штурмом овладели городом. Остатки разгромленного врага были отброшены на юго-запад.

При штурме города смелость и решительность проявили многие подразделения дивизии. 9-я батарея 124-го артполка капитана Александра Петровича Коваля прямой наводкой уничтожила два тяжелых пулемета, орудие и два взвода солдат. 57-й гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион Н. В. Позднякова подбил танк, две бронемашины и подавил два тяжелых пулемета. Командир 1-го батальона 153-го полка капитан И. Я. Тоткайло личным примером воодушевлял и увлекал бойцов на штурм вражеских укреплений. Решительно действовали танкисты 2-й гвардейской танковой армии, артиллеристы, минометчики приданных дивизии подразделений.

Можно привести много примеров героизма. Вот только один из них.

1-я рота старшего лейтенанта Трубникова из 155-го гвардейского полка попала под ливень фланкирующего пулеметного огня противника и не могла двигаться ни вправо, ни влево, а тем более вперед, и залегла. Видя это, командир отделения гвардии сержант Карим Султанов принял решение уничтожить вражеский пулемет.

Используя складки местности, он по-пластунски подобрался к огневой точке и дал по ней очередь из автомата, но пулемета не подавил, сам же был смертельно ранен. Собрав последние силы, он поднялся, сделал несколько шагов и упал на пулемет, заставив его на некоторое время замолчать. Карим Султанов за свой подвиг был посмертно удостоен высокой награды. Гвардейцы воспользовались этим: рота Трубникова стремительным броском ворвалась на позиции врага и в рукопашной схватке завершила его разгром. Успех роты дал возможность батальону быстро развить наступление.

Когда мы захватили город, он во многих местах горел. Жителей было мало. Повсюду были расклеены плакаты и лозунги, призывавшие жителей города вступать в части фольксштурма «для защиты жен и детей от степных варваров востока». Однако, как вскоре убедились сами жители, овладев городом, «степные варвары востока» ничего плохого, а тем более, варварского, им не сделали.

Наступление наших войск отличалось решительностью, высоким темпом. Преследование врага не прекращалось ни днем ни ночью. Средний темп продвижения танковых соединений составлял 40–45, а общевойсковых – до 30 километров в сутки, а в отдельные дни – и того больше[60]60
  История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 5, стр. 80.


[Закрыть].

С 8 марта 52-я дивизия вела наступательные бои юго-западнее Голлнова, добивая потрепанные части 10-й танковой дивизии СС. В течение последних шести суток дивизия с боем прошла около 70 километров и приблизилась к Берлину.

Итоги боев 52-й гвардейской стрелковой дивизии в Померании были значительными. За 8 дней – с 1 по 8 марта – дивизия прошла' свыше 150 километров, форсировала шесть рек, захватила 6 городов, свыше 80 населенных пунктов, в числе первых вышла к Одеру. При этом противнику были нанесены большие потери в живой силе и технике. Враг потерял убитыми более 3000 солдат и офицеров, около 1000 взято в плен, было уничтожено 25 танков и самоходно-артиллерийских установок, 7 бронетранспортеров, 45 орудий разного калибра, 25 минометов, более 100 пулеметов, 150 автомашин. Крупными были и трофеи: 80 орудий и минометов, 5 бронетранспортеров, более 180 автомашин, много боеприпасов и различного военного имущества и снаряжения.

За мужество и отвагу сотни бойцов, сержантов и офицеров дивизии были награждены орденами и медалями. Я получил орден Красного Знамени. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года 52-я гвардейская орденов Ленина, Суворова 2-й степени Рижская стрелковая дивизия была награждена орденом Кутузова 2-й степени, полки – 151-й гвардейский стрелковый и 124-й гвардейский артиллерийский – орденами Богдана Хмельницкого, 153-й гвардейский стрелковый – орденом Суворова 3-й степени. 155-му гвардейскому стрелковому полку приказом Верховного Главнокомандующего от 26 апреля 1945 года было присвоено наименование «Померанский».

Со второй половины марта 3-я ударная армия была выведена в резерв фронта. 52-я дивизия, сдав полосу обороны частям 1-й Польской армии, совершила марш на юго-запад в район Кенигсберга[61]61
  Не того Кенигсберга, что находился в Восточной Пруссии (ныне Калининград), а расположенного в 15–20 км восточнее Одера.


[Закрыть] и заняла оборону по восточному берегу Одера в полосе 15–16 километров, имея соседом справа 23-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Конечно, после тяжелых померанских боев и длительного марша личный состав дивизии чувствовал себя уставшим. Однако сознание того, что мы уже близко на Пути к Берлину, поднимало дух бойцов.

Вскоре дивизия получила задачу провести бой частного порядка по захвату дамб, занятых усиленным боевым, охранением противника. Дамбы, поднятые над поймой на полтора-два и более метров, тянулись по обеим сторонам русла Одера от полутора до одного километра. Поймы были залиты водой, причем настолько, что ни вброд, ни на лодках к реке не подступишься. Отсюда форсировать Одер с его непроходимыми и малодоступными поймами было крайне сложно.

Для выполнения задачи потребовалась большая подготовительная работа, особенно саперов и артиллеристов. Двое суток с командующим артиллерией полковником Чесноковым, дивизионным инженером подполковником Козиным, командирами частей и старшим офицером от командующего артиллерией армии мы готовились к выполнению задачи.

26 марта в 20 часов передовые отряды дивизии, поддержанные мощным артиллерийским огнем, сбили боевое охранение врага и форсировали Одер южнее города Шведт. Передовым отрядам, а затем и 1-му эшелону дивизии удалось захватить не только дамбы, но и небольшой плацдарм на западном берегу. Фашисты частью были уничтожены, частью взяты в плен. Однако, как и в Риге при форсировании Даугавы, так и здесь, плацдармом дивизия не воспользовалась. Позднее мы узнали, что проведенный дивизией бой носил демонстративный характер: командование фронтом хотело ввести противника в заблуждение, отвлекая его от главной группировки, сосредоточиваемой значительно южнее.

С 1 по 8 апреля дивизия с 328-м, 357-м и 780-м артиллерийскими полками 79-го стрелкового корпуса, во взаимодействии с которым выполнялась задача по форсированию Одера, продолжала находиться в обороне. Но два полка – 151-й и 155-й – были выведены и занимались доукомплектованием личного состава (пополнение шло в основном из медсанбата, госпиталей армии и за счет призывников из освобожденных районов и бывших в плену у противника). С ними по возможности велись занятия по тактической и огневой подготовке. Численность дивизии была доведена до 5300 человек, роты имели по 60–70 человек. В связи со значительным пополнением в ротах укреплялись партийные и комсомольские организации, усиливалась политико-воспитательная работа. После доукомплектации 153-й и 155-й полки были посланы в первый эшелон, а 151-й выведен в резерв командира дивизии.

Находясь в обороне, дивизия, однако, играла не пассивную роль. Подразделения вели активные разведывательные действия, минировали местность на стыках, флангах и вероятных подступах. В ночь на 3 апреля взвод 2-го батальона 153-го полка дерзким ночным налетом очистил восточную дамбу от противника, находившегося между левым флангом 153-го полка и соседом слева.

Особенно активную работу вела 56-я гвардейская разведрота капитана Н. А. Короля. Так, ей была поставлена задача захватить контрольного пленного. После тщательной разведки наблюдением объектом для нападения был избран отдельный пулеметный окоп на дамбе южнее промоины в районе реки Рене. Перед ним местность по обе стороны была залита водой. Командир разведгруппы гвардии младший лейтенант Семенов решил нападение сделать не с восточной стороны дамбы, а с западной, со стороны противника. Для этого надо было отплыть в тыл противника на расстояние 500–600 метров и потом подняться к объекту против течения.

Противник встретил разведгруппу огнем. Тогда Семенов, прикрывшись огнем ручного пулемета и двух автоматов, с остальными бойцами сделал обход и, подобравшись совсем близко, гранатами забросал окоп и блиндаж фашистов. В результате нападения 15 гитлеровцев было убито и один взят в плен. Из группы Семенова четверо были ранены.

С 9 по 12 апреля части 52-й дивизии сдавали рубеж обороны подразделениям 75-й гвардейской и 311-й стрелковым дивизиям 2-го Белорусского фронта, после чего совершили марш в район сосредоточения – Ной-мюль и лес северо-восточнее. 12–14 апреля дивизия принимала оборону от 89-й гвардейской дивизии 5-й ударной армии. Один из полков (151-й) занял оборону на западном берегу Одера, юго-восточнее Кинитц – севернее Зиводсвизе. Не успев занять оборону, дивизия приступила к разведке боем в направлении Рефельд.

Последней крупной водной преградой на пути к Берлину был Одер, на левом (западном) берегу которого уже имелся плацдарм 3-й ударной армии. Поэтому созданию и укреплению оборонительных позиций на западное берегу Одера гитлеровцы придавали исключительное значение. Однако даже многие гитлеровские генералы уже не надеялись, что это их спасет. А массированные удары наших войск еще более снижали моральное состояние фашистских войск.

Поэтому не случайно в апреле Гитлер лично посетил некоторые штабы соединений, обороняющихся на западном берегу Одера[62]62
  Архив МО СССР, ф. 1165, ост. 1, д. 86, лл. 21–26.


[Закрыть].

После своей поездки Гитлер приказал на участке обороны в районе города Кюстрин выдвинуть 11-й танковый корпус СС и 309-ю пехотную дивизию «Берлин». Эта дивизия была укомплектована из особо отличившихся в боях с советскими войсками в 1941–1944 годах и получивших большой боевой опыт. Вот против этой дивизии и пришлось нашим гвардейцам вести бои на Одере. О том, как проходили эти бои, командир 309-й пехотной дивизии «Берлин» полковник фон Хайнике в донесении от 15 апреля 1945 года писал:

«…Войска дивизии предприняли решительные меры для отбрасывания русских войск за реку Одер. Но, встретив удивительно упорное сопротивление и активность противника, не достигли цели, потеряли свыше трех тысяч убитыми, приостановили атаки и перешли к обороне…

Особенно пострадали полки дивизии: «Великая Германия», 652-й и 653-й…

В бою пропали без вести командир полка майор Пуфф, командиры батальонов майор Бомайер и капитан Вайс и 89 командиров рот и взводов.

Образец преданности фюреру и верховному командующему показали в бою капитаны Хилемарк, Шнель и Распар. Будучи ранеными, они управляли боем батальонов и не отступили, пока солдаты не вынесли их с поля боя, не оставив в плену…

Дивизия получила две тысячи унтер-офицеров из берлинской школы и три тысячи солдат из Дании, но они не имеют опыта боев на Восточном фронте, так как все время воевали в Европе и атак русских не выдерживают…»[63]63
  Архив МО СССР, ф. 1165, оп. 1, д. 68, л. 53.


[Закрыть]

И все же полковник в своем донесении явно скромничал: «не достигли цели и перешли к обороне», дескать, потому, что унтер-офицеры из берлинской школы и солдаты из Дании «не имеют опыта боев на Восточном фронте и… атак русских не выдерживают». Но на следующий день «атак русских» на Одере не выдержали и остальные одиннадцать тысяч солдат личного состава его дивизии, особо отличившиеся в боях против Красной Армии в 1941–1944 годах.

Гитлеровское командование прекрасно понимало, чем грозит захват русскими войсками плацдарма на западном берегу Одера. Боясь роковых последствий, оно делало все от них зависящее для усиления группировки войск. Общую численность войск для обороны Берлина они довели до миллиона человек. На их вооружении было 10 тысяч орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 боевых самолетов. К началу апреля на подступах к Берлину противник создал три оборонительные полосы. Первая – глубиною 5—10 километров, проходившая по левому берегу Одера и Нейссе, имела две-три позиции с большим количеством дотов и дзотов. Подходы к переднему краю прикрывались проволочными заграждениями и минными полями. Вторая полоса глубиной 1–5 километров проходила в 10–20 километрах за первой и состояла из одной-двух траншей. И третья полоса была подготовлена в 10–20 километрах от второй. Все города, деревни и даже отдельные каменные строения на всем пути были превращены в мощные пункты обороны и сильные узлы сопротивления. Общая глубина оборонительной системы достигала сорока километров. К этому надо добавить, что на этом пространстве протекало несколько рек, местность изобиловала каналами, подступы к которым прикрывались минными полями и артогнем. Все это, естественно, сильно затрудняло наше наступление. Наконец, непосредственно вокруг Берлина и в самом городе были построены три оборонительных обвода. В Берлине имелось более 400 бетонных долговременных сооружений, в наиболее крупных бункерах насчитывалось до шести подземных этажей[64]64
  История Великой Отечественной войны Советского Союза, т. 5, стр. 251–253.


[Закрыть].