Текст книги "Темная звезда"
Автор книги: Нерина Хиллард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Это, наверное, Керри. Я ее впущу, – поспешила сказать она, останавливая мать, готовую пойти открыть дверь.
В холле Ли постояла секунду, как будто приходя в себя, потом подошла и открыла дверь. Керри приветствовала ее широкой улыбкой.
– Итак, Его Превосходство здесь. Как идут дела?
– Не могу его понять, – как-то нерешительно ответила ей Ли, вспоминая его последнюю фразу.
– Плохо справляется с ролью, а? – лаконично заметила Керри. – Нам следовало бы ожидать этого, хотя в прошлый раз у него все довольно хорошо получилось. – добавила она, не сомневаясь, что первый раз все дается гораздо труднее.
– Нет, не в том дело, – с удивленной улыбкой покачала головой Ли. – На самом деле у него получается еще лучше, чем в прошлый раз.
– В чем же тогда беда? Ли пожала плечами.
– Не знаю. Может, это просто мое воображение. Она не могла признаться даже Керри, что он казался ей все более привлекательным.
– Тэсс уже успела сказать что-нибудь страшное? Ли просто подняла руку и перекрестила пальцы, и Керри хмыкнула.
– Я тоже буду держать пальцы скрещенными. Когда они вошли в комнату, Керри поймала себя на том, что взгляд ее постоянно обращается к Руису, стараясь обнаружить, в чем же именно он переменился. Он всегда был привлекателен, но теперь казался более живым, заставляя женщин чувствовать его мужской магнетизм, тогда как раньше холодная замкнутость отталкивала. Его притягательность теперь была «просто опасной», во всяком случае, так она про себя характеризовала ее. Может быть, именно эту перемену почувствовала и не могла понять Ли. Она, возможно, все еще любит Брюса, но Руис Алдорет стал таким мужчиной, какие всегда привлекают женщин и остаются в их памяти.
Как оказалось, Ли предупреждала Руиса недаром: чуть позже Тэсс решила-таки начать игру в фанты. На время отвлеченная подарком, она снова вернулась к идее, так занимавшей ее ранее. И хитрая девчонка ясно дала понять, что это ее день рождения и им придется выполнить любое ее желание, если она сумеет кого-либо из них захватить врасплох.
– В пределах разумного, – строго предупредила ее мать, на этой ноте и началась игра.
С довольным видом Тэсс положила на пол посреди комнаты большую подушку и с огромным чувством достоинства удобно на ней устроилась похожая на пламенноголового гномика со столь же шаловливым личиком.
– Ну, начнем с вас, – обратилась она к Руису. – Я не думаю, что вы играли в эту игру раньше, поэтому расскажу вам, как это происходит. Я буду задавать вам кое-какие вопросы, и, если вы не сможете ответить на какой-нибудь, или я поймаю вас на ошибке, вам придется платить мне фант.
Он кивнул.
– Хорошо. – И добавил с улыбкой:
– Но не будьте со мной слишком строги.
– Мы начнем с самого простого, – снисходительно согласилась Тэсс. Сколько вам лет?
Она нисколько не колебалась, задавая такой личный вопрос – некоторые люди хотели бы умолчать о своем возрасте.
– Тридцать четыре, – ответил он.
– Где вы родились?
– В Карастрано.
Пока что все идет терпимо, подумала Ли и начала уже успокаиваться.
– Вы были обручены раньше?
Все знали, что Ли уже была однажды обручена, и потому Тэсс не думала, что есть причины для колебаний. Руис напрягся и чуть помедлил, но по выражению его лица Ли не могла ничего понять. Итак, было что-то в его прошлом, сказала она себе, именно это, возможно, и заставило его окружить себя непроницаемой броней.
– Сколько лет Ли? – выпалила Тэсс, и он моментально растерялся.
Ли принялась лихорадочно показывать на пальцах. Она на собственном опыте научилась опасаться штрафов Тэсс, зная, к чему они могут привести.
Тэсс опередила ее.
– Ну уж нет! – заявила она, с упреком глядя на сестру и ее внезапно замершие руки, потом снова обратилась к Руису:
– Значит, вы даже не знаете возраста вашей невесты. К вашему сведению, ей двадцать пять лет. – Тэсс кивнула страшно довольная собой, что заставило Ли заподозрить, что Тэсс приберегает что-то ужасное. – Я отложу ваш штраф на некоторое время, – снова подтвердила она опасения Ли. – Теперь Ли…
Ли тщательно следила за своими ответами, зная, что, если она сумеет продержаться отведенное для вопросов Тэсс время, она будет в достаточной безопасности.
Тэсс быстро выпаливала вопросы, надеясь запутать сестру.
– Сколько ты проработала на фабрике?
– Три года.
– Где работала до этого?
– В Ассоциации Дженсон.
– А до того?
– Училась в колледже.
Хитрая Тэсс знала все эти ответы и спрашивала об этом сестру только в надежде, что Ли забудется в ложном чувстве безопасности. Следующий ее вопрос был ловушкой.
– Тебя когда-нибудь целовал мужчина, кроме Брюса?
– Нет, – совершенно искренне ответила Ли и тут только поняла, что сказала. Подобный вопрос задать могла только Тэсс, и было совершенно ясно, что ему вообще не следовало срываться с этого дьявольского маленького языка, но все испортил именно ее собственный ответ. С точки зрения каждого присутствующего это было наглым враньем. В тот момент Ли готова была откусить себе язык, потому что ее жених, Руис, как предполагалось, обязательно целовал се. – Я хотела сказать – да, – поправилась Ли, и Тэсс посмотрела на нее с наглым самодовольством, всем своим видом показывая, что она выиграла.
– Не важно, что ты хотела сказать, считается то, что ты сказала на самом деле. Я надеялась, что сумею тебя поймать. – И было в наступившей паузе что-то такое зловещее, что Ли напряглась в ожидании. Зная Тэсс, было ясно, что Ли эта ошибка обойдется недешево.
– Я полагаю, вы знаете, что я пишу книгу, – важно объявила Тэсс. – Так как все родные видели разбросанные по всему дому бесчисленные листы бумаги, заполненные ее небрежными каракулями, никто не удивился. – Я испытываю затруднения с описанием любовных сцен, – объявила десятилетняя девица – у Ли замерло сердце и душа ушла в пятки. Не нужна была никакая интуиция, чтобы угадать, что последует дальше. – Я подумала, что, может быть, вы будете не против продемонстрировать любовную сцену, – закончила Тэсс, с надеждой глядя на свою сестру и Руиса.
Ли замерла. Мысли ее мчались по кругу, пытаясь найти выход. Она, конечно, могла отказаться наотрез и даже подумывала это сделать, теперь понимая, что Тэсс именно потому и последовала за ней в холл, когда приехал Руис.
– Не сделаю ничего подобного, – твердо заявила она. – Выбери другое желание.
– С чего это? – заупрямилась Тэсс. – Это одно из правил игры.
Ли не смогла бы взглянуть на Руиса, даже если бы от этого зависела ее жизнь. И тут, как гром с неба, как озарение, пришел ответ:
– Это тебе ничего не даст, – с притворной небрежностью заметила она. – Я хочу сказать вы все… будете… ну…
– Ты хочешь сказать, мы будем отвлекать вас обоих? – закончила за нее Тэсс с видом знатока. – Не важно. Я думаю, что у вас и так все получится достаточно убедительно.
– Ты и понятия не имеешь, как это будет неестественно, – мрачно возразила Ли, не осмеливаясь взглянуть на Руиса.
– В чем дело? – нетерпеливо поинтересовалась Тэсс. – Можно подумать, что ты с ним ни разу не целовалась.
«Так оно и есть», – подумала про себя Ли.
– Да она просто стесняется, – прямо сказал Руис, и Ли успела быстро взглянуть на него, и обнаружила, что он выглядит так, будто вся эта история забавляет его. Однако, несмотря на выражение его лица, она чувствовала, что он сердится. Он уже говорил ей, что она затрудняется в исполнении своей роли, и теперь, молча, повторил ей то же обвинение.
Она была рада, что отсутствуют Стелла и Брюс, иначе они бы задумались – по крайней мере, Стелла – смущение или что-то другое мешает ей, особенно учитывая ее неудачное замечание о том, что никто, кроме Брюса, никогда ее не целовал, и тут с искренним облегчением она услышала, как ее мать строго упрекает Тэсс, говоря, что взрослые не любят целоваться при других, и приказывая ей выбрать другое желание. Бормоча про себя что-то про людей, достаточно часто делающих это на экране, Тэсс подчинилась.
После этого инцидента вечер продолжался спокойно, но Ли постоянно замечала мелькавшую на лице матери тень сомнения и чувствовала, что Маргарет задается вопросом, не было ли какой-то еще причины, не позволившей ее дочери поцеловать сидящего с ней рядом мужчину. Когда Ли заметила это, она пожалела, что не смогла как-нибудь пересилить себя и поцеловать его, но в тот момент это ей казалось абсолютно невозможным. И даже теперь это казалось не более возможным.
Как она и ожидала, позже Руис прокомментировал это, хотя никак не помог ей, не сделал шага навстречу, когда Ли так нужна была его помощь.
Они стояли в холле, остальные, как и в прошлый раз, остались в гостиной, и Ли сразу заметила в черных глазах насмешку, становившуюся теперь хорошо знакомой, и поняла, что ее ждет.
– Я снова удивляюсь, кому из нас труднее притворяться.
Ли покраснела. – Всегда трудно целоваться на людях, – запротестовала она, – особенно с тем… – она замолкла и смущенно повела плечом.
– Особенно с тем, с кем до этого никогда не целовалась? – закончил за нее он и, когда она кивнула, добавил немного насмешливо:
– Тогда, если это исправить, тебе, может быть, будет легче потом, в подобной ситуации.
Прежде чем она успела понять, что он имел в виду, он обнял ее и довольно крепко поцеловал. Ли меньше всего ожидала чего-либо подобного, она совершенно застыла от неожиданности и через миг почувствовала, что ее представление о нем снова меняется. Все, что она говорила тогда у Рикки, было не правдой. Она ошибалась не только в том, что он не знает, как приласкать девушку, если бы даже хотел. Его поцелуй убедительно доказывал, что он далеко не впервые целовал женщину. Он прекрасно знал, как сделать поцелуй приятным. Но больше всего Ли возмутило ее собственное отношение, потому, что, любя Брюса, находила поцелуй Руиса приятным.
А если бы Ли могла видеть себя со стороны, она бы не поверила своим глазам. Лицо светилось счастьем, глаза блестели, а на губах играла улыбка. Вдруг он обнял ее крепче, и Ли взглянула на него и не могла отвести глаз, потому что в его обычно холодных и непроницаемых глазах загорелся какой-то огонек. Теперь они вовсе не были холодными. И снова, прежде чем Ли успела понять, что он собирался сделать, Руис наклонил голову и снова поцеловал ее но уже совершенно по-другому. Это был откровенно страстный, чувственный поцелуй, от которого у нее забурлила кровь. На мгновение ее потрясло, что Брюс никогда так не целовал се, не затрагивал так ее чувств, потом она перестала думать, погрузившись в свои переживания.
Когда минут через пять Маргарет вместе с Керри вышли в холл, они застали Ли все еще стоящей перед дверью.
– Родная моя, проснись, – со смехом сказала ей мать. – Ты кажешься околдованной!
Ли вздрогнула, а затем залилась румянцем. Привлеченная веселым голосом Маргарет, появилась Жюли.
– Ой, я не слышала, как вы вошли, Маргарет с легкой насмешкой улыбнулась.
– Не волнуйся, дорогая, мы только что появились. Мы слышали, как отъехала машина. – Она дотронулась пальцем до пунцовой щеки дочери, и улыбка ее стала еще насмешливее. – Неудивительно, что ты не хотела целоваться с ним при всех, если он так на тебя действует!
Ли что-то пробормотала и сбежала от них к себе в комнату.
Этой ночью Ли долго лежала в постели, стараясь разобраться в происшедшем. Его первый поцелуй был почти безличным – если можно вообще так сказать о поцелуе, – но второй, казалось, вдруг разбудил что-то совершенно неуправляемое. Каждый нерв в ее теле отозвался на его поцелуй, она никогда не была еще так потрясена. И то, что это сделал Руис Алдорет, превращало происшедшее в еще большую загадку.
Неужели она так легкомысленна и не способна на верность, что, любя Брюса, в то же время может так отдаться поцелую другого мужчины? Полностью потерять себя, полностью оказаться в его власти. Ли не имела ни малейшего понятия о том, что он сказал, когда выпустил ее из объятий. Только смутно припоминала, как странно и пронизывающе посмотрел он ей в лицо, потом повернулся, сказал что-то забытое ею и ушел. И только когда в холл вошли, к ней вернулась какая-то часть рассудка и восприятия окружающего, хотя и тогда еще ее нервы пели какую-то дикую песню. Даже теперь она чувствовала на своих губах его поцелуи и переживала вновь те мгновения, такие удивительные и неожиданные, когда, как ей показалось, она перенеслась в совершенно незнакомый для нее рай, о существовании которого она до того и не подозревала.
Когда Ли поняла, что ей придется предстать перед Руисом, помня о том поцелуе, ей стало просто жутко. Но она зря волновалась, потому что, когда она встретилась с ним, все было так, будто ничего и не произошло. Он вызвал ее в офис, продиктовал письма, точно так же, как делал это в течение трех лет. Но откуда ей было знать, что после ее ухода, – Ли была рада, что сумела сохранить то замкнутое выражение лица, к которому он привык, – Руис долго сидел, глядя на дверь, через которую она вышла, и брови его были слегка задумчиво сдвинуты.
В этот же день Ли конечно же встретилась с Керри. Подруга посмотрела на нее довольно странно, но удержалась от каких бы то ни было замечаний по поводу того, какое было выражение лица у Ли вчера вечером, хотя Керри прочитала его так же четко, как и все остальные.
Что касается Брюса, то Ли была одновременно и рада, и возмущена тем, как быстро проходит боль, вызванная его потерей. Возмущена потому, что никогда не считала себя человеком так легко относящимся к любви, и рада потому, что никому не хочется всю жизнь тосковать по кому-то недоступному… как Джейнис. Сначала она думала, что и с ней будет так же, но, оказывается, ею судьба распорядилась иначе, чему Ли могла быть только благодарна, хотя иногда и чувствовала к себе отвращение, – раньше она была уверена, что без Брюса ее жизнь будет совершенно пустой и никчемной.
Петом, разумеется. Ли начала размышлять, почему это так все неожиданно получилось, но странно, что ей совершенно не пришло в голову обдумывать это серьезно, как будто какой-то инстинкт предупреждал ее об опасности подобных размышлений в данный момент.
Глава 7
Не стоит и говорить, в какую ярость пришла Стелла, получив, наконец, письмо от Брюса. Ее изумительные глаза превратились в щелки, а нежный рот сжался и стал твердым и злым. Зловещее выражение лица совсем не совпадало с образом очаровательной красавицы, известной всему миру… хотя некоторые, например Керри, подозревали, что скрывалось за этим внешним очарованием и нежными чертами лица.
– Будьте вы прокляты, кретины! – яростно прошипела она. Брюс и отдаленно не подходил для роли ее будущего мужа, какого она хотела бы в конце концов поймать. Она достаточно легко могла бы избавиться от него, но это вызвало бы слишком много разговоров о том, что она за человек на самом деле, а этого ей, разумеется, хотелось меньше всего, – надо было сохранять очарование известной красавицы. Стелла не испытывала к родным никаких особенно теплых чувств, как верно подозревала Керри, но их обожание было для нее приятно и даже необходимо. Но почему, черт возьми, Ли выбрала именно это время, чтобы разорвать свою помолвку? Для Стеллы не могло быть более неудачного времени. Теперь Стелле придется искать выход, который позволил бы сохранить созданный в воображении окружающих образ и не потерять обожание толпы Отказаться от брака с Брюсом по той причине, по которой Стелла уже прогнала Брюса – будто она не хотела причинить боль сестре, – теперь было совершенно невозможно, так как Ли не любит Брюса. Но так ли это? Может, она что-то заподозрила, или эта гадина Керриган ей что-то сказала. Стелла нисколько не сомневалась, что Керри ее терпеть не может.
Чем больше Стелла об этом думала, тем больше убеждалась, что именно так оно и произошло. Это было так характерно для ее идиотки-сестры – принести себя в жертву. Но если это так… то при чем тут этот… как его там?… Руис Алдорет? Предполагалось, что Ли страдала от неразделенной любви все время, пока на него работала. Чем больше Стелла думала об этом, тем глупее это казалось и более очевидным для нее становилось другое: что Ли каким-то образом все узнала и совершает подвиг самопожертвования, в желании облегчить положение сестры. Гораздо более вероятно, что это Руис Алдорет испытывал безнадежную страсть все это время и, узнав о расторжении помолвки Ли, поймав Ли в момент отчаяния, воспользовался этим. Кроме того, Ли кажется даже выиграла, потому что говорили, что этот Алдорет очень богат.
Единственное, что можно сделать, решила она, это навестить семью и попытаться выяснить, что произошло на самом деле, и, если получится, передать Брюса обратно сестре, которой он вполне подходил, и заодно как-нибудь оттолкнуть от нее этого Алдорета. В письмах такие дела уладить невозможно.
Прошло немного времени, и ее все того же сапфирового цвета родстер подъезжал к старому серому дому, в котором она выросла. Для ее фильма в это время снимали массовые сцены, и Стелла смогла уехать.
Маргарет открыла ей дверь и, чрезвычайно удивившись, безмолвно смотрела на свою знаменитую дочь. Лицо ее осветилось радостной улыбкой, едва только она пришла в себя от удивления.
– Дорогая, какой чудесный сюрприз! Стелла высвободилась из объятий матери и вошла вместе с ней в гостиную, великолепно разыгрывая смущение и беспокойство, так что Маргарет просто не могла не заметить этого маленького спектакля и озабоченно нахмурилась.
– Что-нибудь случилось?
Стелла резко – разыгрывая импульсивность – повернулась к матери.
– Это, конечно, из-за Брюса. Маргарет улыбнулась.
– Так вот что тебя беспокоит? – И она рассмеялась облегченно. – Тебе не о чем беспокоиться. Ли совершенно счастлива со своим Руисом Алдоретом.
– Если бы я была в этом уверена! Мне просто жутко, что она выйдет за какого-то страшного латиноамериканца, которого она не переносит, и виновата в этом я.
Маргарет снова улыбнулась.
– Ты не говорила бы этого, если бы увидела этого «страшного латиноамериканца», как ты его называешь. Он ростом шесть футов два дюйма, и могу гарантировать, что он мог бы даже твое привычное к мужской красоте сердце сбить с ритма, несмотря на тот факт, что оно занято Брюсом, – шутливо добавила она.
Керри могла бы сообщить ей, что единственный человек, что царит в ее сердце, – это сама Стелла Дермот!
– Тогда, значит, все хорошо? – с показным облегчением выговорила Стелла, хотя внутренне она вся кипела.
Оказалось, что ее начальный план – сказать Брюсу, что Ли по-прежнему любит его и обручилась с Руисом Алдоретом только ради ее счастья – провалился. Теперь стало ясно, что она, Стелла, не сможет снова разыграть из себя героиню, принести красивую жертву и отказаться ради своей сестры от счастья, отослав Брюса к Ли. Стелла не имела понятия, как близка к истине была интрига ее замысла.
– Ну, разумеется, – уверила ее Маргарет. Она оглянулась, услышав, что кто-то находится за дверью. – Это, вероятно, Ли вернулась с работы. Ты сможешь сама с ней поговорить и успокоиться раз и навсегда.
Парадная дверь закрылась, и в холле послышались быстрые шаги.
– Я думаю, что узнала эту «потрясную», как ее называет Том, машину, заметила Ли, с улыбкой входя в комнату.
– Стелла беспокоится из-за Брюса, – без предисловий сообщила ей мать. – Я сказала, что ей стоит только поговорить с тобой, чтобы раз и навсегда перестать волноваться. Бедная девочка доводит себя до отчаяния, беспокоясь из-за несуществующей проблемы.
– Что за проблема? – Ли взглянула на свою сестру с легкой улыбкой. Что-то связанное с Брюсом?
Стелла грустно улыбнулась. Она выглядела так, будто совершенно измучилась, переживая от сознания того, что она разрушила счастье собственной сестры.
– Верно, – призналась она. – Видишь ли, я совсем не могу поверить, что ты все время любила другого и только притворялась, что любишь Брюса.
Маргарет хмыкнула.
– Ты бы поверила этому, если б увидела ее на днях вечером, – сказала она.
– Мама, – запротестовала Ли.
– Но, дорогая моя, – напомнила ей мать, – ты простояла в холле целых пять минут после того, как отъехала машина мистера Алдорета… как будто была совершенно околдована собственным счастьем, и если я ошибаюсь, то я просто слепа.
Невозможно было сомневаться в том, что Маргарет всем этим очень довольна. Ли всегда казалась ей слишком сдержанной и как-то не совсем естественной в отношениях с Брюсом, так что сделанное открытие, что Ли не всегда бывала так сдержанна, очень ее порадовало, и даже теперь Маргарет не могла удержаться от того, чтобы слегка не подразнить Ли.
Ли сама поразилась собственной реакции. Она отчаянно покраснела. Ли могла, разумеется, все отрицать, но не сделала этого. В конце концов миф надо создавать, и лучше не откладывая, если это давало Стелле облегчение. Кроме того, Маргарет, которая тоже обожала Стеллу и страшно ею гордилась, тоже была готова поверить в хорошее, и у Ли просто не хватало духа переубеждать ее.
Ли, поднявшись в свою комнату, долго и внимательно рассматривала себя в зеркале. Неужели в тот вечер она была так очарована, что даже такая мудрая и наблюдательная женщина, как ее мать, была обманута? Не стояло ли за этим большее? Что-то гораздо, гораздо большее?!
Ли отвернулась от зеркала, не желая видеть выражение собственных глаз, не желая верить в то, что она могла бы заметить в этих темно-синих глазах. Если она столь легкомысленна, что могла так быстро забыть Брюса, тогда она совсем не та Ли Дермот, какой она сама себя считала. Она была совершенно другой, и столь же новой и завораживаюшей личностью, как та девушка из рассказа ее матери, впервые в жизни отчаянно влюбленная!
