Текст книги "Темная звезда"
Автор книги: Нерина Хиллард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Я не расспрашивала его, – сухо заметила Ли. – Со многими старыми поместьями связаны и титулы – хотя его полное имя и так достаточно впечатляет.
– Выкладывай! – потребовала Жюли.
– Руис Диего Палеа де Алдорет, – сообщила Ли. Керри присвистнула.
– Ого-го! – Она с любопытством посмотрела на подругу. – А как ты это узнала?
– Мне приходилось печатать для него разные бумаги, связанные с его пребыванием в стране. Он же не англичанин, как вы знаете. Он сохранил прежнее гражданство.
– Тогда жаль, что он не ведет себя соответственно, – вставила неугомонная Жюли.
– Ну и хорошо, что он этого не делает, – сказала ее сестра. – Не могу себе представить, как бы я работала с человеком, гоняющимся за мной по кабинету. Жюли хмыкнула:
– Не знаю. Думаю, было бы забавно, если бы этим человеком был Руис Алдорет.
– О Боже! Неужели этот ребенок действительно увлекся им, – простонала Керри.
– Если даже и так, то скоро пройдет, – как бы между прочим отвечала Ли. Не думаю, чтобы девочка могла бы долго чувствовать себя влюбленной в ходячий айсберг.
– Нет, это уже навеки, – торжественно заверила их Жюли, но не удержалась от смеха.
– Да, знаю я твои влюбленности, – возразила Ли. – Помнишь мальчишку-молочника, когда тебе было четырнадцать? Казалось, весь мир погиб, когда его перевели в другой район, но просто удивительно, как быстро ты вылечилась после поездки на ярмарку. Керри весело переглянулась с подругой.
– Не думаю, что Руис Алдорет будет польщен сравнением с мальчишкой-молочником. В этот момент вошла сама Рикки с их заказами.
– Между прочим, – прошептала она, – вы не знаете, что ваш босс занимает соседнюю кабину?
– Что? – тихо взвизгнула Жюли, и наступила зловещая тишина. Все переглядывались и старались вспомнить, что они говорили. Слишком много.
Ли утешила себя мыслью, что подслушивающий никогда не услышит о себе ничего хорошего, даже если делает это невольно. Потом вспомнила, что он намеревался посетить Рикки и прежде.
– А в прошлый вторник он здесь был? – тихо поинтересовалась она, и Рикки кивнула.
– Я собиралась предупредить вас, да совсем из головы вылетело, уж очень мы были заняты.
– Где он сидел? – осведомилась Ли с жуткой уверенностью, что на том же месте, где сидел и сейчас – как раз рядом с ними. Прошлый вторник – день приезда Жюли – был именно тем днем, когда она с нелестной откровенностью разбирала своего босса по косточкам.
– На том же самом месте, – подтвердила Рикки. – Так что, надеюсь, вы ничего ужасного о нем не говорили, – добавила она тем же самым сценическим шепотом и отошла, оставив позади себя неловкую тишину.
Джейнис одну за другой обвела их взглядом.
– Судя по внезапно наступившему испуганному молчанию, вы на самом деле сказали что-то ужасное, – прошептала она, и Ли кивнула, отчаянно пытаясь припомнить, что именно говорила в тот день.
– Отныне все внимание только обеду, – пробормотала Керри. Во взгляде ее, направленном в сторону Ли, мелькнуло сочувствие. – Прими мои соболезнования в связи с неизбежностью предстать после обеда пред очи Его Чести, – добавила она чуть слышно.
– Сомневаюсь, что он даже упомянет об этом, – уверила ее Ли тем же едва слышным шепотом. – Если он что-то и слышал раньше, то посчитал ниже своего достоинства прокомментировать услышанное. Вероятно, так же он поступит и в этот раз.
Однако, вернувшись после обеда в офис, она пристально наблюдала за ним. Ничего необычного в нем не было. Он встречал ее взгляд с тем же холодным безразличием в темных глазах, и Ли почувствовала, что опасения ее развеялись и смущение прошло.
Ее оплошность в поведении была проигнорирована и забыта, заметила она, усмехнувшись про себя. Визит Стеллы уже наполовину истек. В семье с грустью подсчитывали дни. Еще неделя – и она уедет, назад, в свою деловую и волнующую жизнь. Репортеры осаждали старый просторный дом, фотографируя Стеллу в потрепанной, но удобной гостиной, или стоящей шаловливо на качелях близнецов, или красиво обнимающей ствол старой яблони. Потом она изгнала их с очаровательной твердостью, заявляя, что хочет, чтобы ее семью оставили в покое, и что она даст им всем еще одно интервью перед отъездом в Лондон. После этого она большей частью валялась в постели до обеда, поднималась не спеша и бродила по дому. Иногда она брала двойняшек покататься на машине после занятий в школе, и утром их местная газета с гордостью помещала фотографии знаменитой актрисы с ее маленьким братом и сестрой. Иногда появлялось фото Стеллы, обнимающей дружелюбно Жюли или вместе с Ли и Брюсом. Корвестон был от этого в восторге, и семья Дермотов тоже.
Вечером того самого дня, когда Ли поняла, что никаких комментариев по поводу услышанного Руисом Алдоретом разговора не последует, она, вернувшись, открыла заднюю дверь дома под аккомпанемент несущихся изнутри диких воплей. Она посмотрела на мать и Жюли, готовящих на кухне чай, и слегка улыбнулась.
– Судя по звукам, апачи снова атакуют! Не успела она это выговорить, как раскрашенный Том, весь покрытый яркими полосами похищенной у кого-то помады, замахиваясь картонным томогавком, кинулся на нее из засады, ухватился за ее талию, чтобы восстановить равновесие, потом повернулся вокруг нее на 360 градусов и погнался за столь же размалеванной Тэсс, ворвавшейся из коридора и размахивающей пучком черных веревок, изображавших скальп. Никто не мог отрицать, что Тэсс и Том Дермоты обладают богатым воображением, но временами их буйная фантазия казалась невообразимой.
Ли насмешливо оглядела «скальп».
– Ах, ты мерзкая маленькая негодница! – сказала она младшей сестре, которая, нисколько не смутившись, улыбнулась.
Но у Жюли, однако, возникли другие мысли на этот счет. Ей недавно позволили купить ее первый тюбик помады, и она с протестующим криком схватила брата за плечо.
– Это моя помада!
– Это не помада, – отрицал Том, стараясь вывернуться, из ее рук. – Это боевая окраска апачей! И, вырвавшись, он с леденящим криком помчался следом за Тэсс в сад. Жюли кинулась за ними в погоне за похищенной у нее помадой как третий воин. Шум замер вдали, и в дверях появилась Стелла.
– Они всегда так шумят? – спросила она с содроганием. Маргарет, слегка улыбнувшись, кивнула.
– Боюсь, что да.
– Еще ничего, когда они гоняются друг за другом, но когда они выскакивают из засады, вот тоща и начинается настоящий шум, – сообщила ей Ли.
Она поднялась в свою комнату повесить пальто, а когда спустилась, Стелла была в гостиной.
– Чем ты занималась? Надеюсь, не скучала?
– Скучала? – Стелла посмотрела на нее с другого конца комнаты с чуть заметной насмешкой во взгляде… – Пока нет, но думаю, что заскучала бы, если бы осталась подольше. Ты никогда не устаешь прозябать здесь?
Ли с улыбкой покачала головой.
– Вероятно, все остальные члены семьи Дермотов предназначены для прозябания. Нам хватает отсвета твоей славы. Нам не приходится напрягаться, чтобы совершать что-нибудь самим.
Стелла сардонически усмехнулась и грациозно опустилась в кресло.
– Не могу понять, как можно быть всем довольной.
– А ты не довольна? – тихо спросила ее Ли.
– Довольна? – Стелла резко засмеялась. – Довольным можно быть только после смерти. Ли казалась слегка шокированной.
– Стелла!
Стелла снова одарила ее насмешливой улыбкой.
– Шокирована? – Она пожала плечами.
– Я имею так много всего, верно? Я должна быть всем довольна – и все же к чему-то постоянно приходится стремиться. Всегда надо удерживаться на верхушке лестницы. Появляются новички, стараются столкнуть тебя, так что приходится скидывать их. Потом они все же как-то вылезают наверх, и приходится бороться еще напряженнее, чтобы остаться на своем месте. Я знаю, – закончила она грустно. – Мне самой приходилось так же цепляться, чтобы залезть туда, где я сейчас нахожусь.
– Почему тогда не бросить все это? – тихо поинтересовалась Ли.
– Сдаться? – изумленно посмотрела на нее Стелла, потом передернула плечами. – Тогда будет еще хуже. Я, наверное, умру от скуки.
– Нет, если выйдешь замуж и у тебя будет свой дом. Разве нет у тебя никого, за кого бы ты вышла замуж?
Стелла снова пожала плечами.
– Бывали иногда… пока они мне не надоедали. – Она как-то странно и невесело рассмеялась. – Наверное, если я в конце концов и найду кого-нибудь, он будет уже принадлежать другой женщине.
Ли смотрела на свою красивую сестру, совершенно потрясенная, и говорила себе, что успех вовсе не дает все, как иногда кажется. Стелла за ее веселостью, за всем, что она имела, все же не была счастлива. Самое главное прошло мимо нее. Как и мимо Руиса Алдорета. Она всегда подозревала, что несмотря на богатство и положение, на самом деле он несчастлив. Ему тоже хотелось чего-то большего, но он прятал неудовлетворенность под маской профессионализма, а не веселья, как это делала Стелла. Конечно, трудно было сказать что-то наверняка о таком человеке, как Руис Алдорет. Она могла все это просто вообразить, и на самом деле он мог быть таким же жестким и бесчувственным внутренне, каким казался внешне.
Через мгновение после этого мудрого мысленного заключения Ли была почти сбита с ног. Огромная и очень резвая белая собака ворвалась в комнату, одним прыжком пролетела ее и поставила лапы на плечи Ли. Лига Наций,[3]3
Кличка Снукс созвучна с аббревиатурой Лиги Наций на англ. яз.
[Закрыть] дружелюбно называемый Снуксом, только что понял, что Ли дома, и приветствовал ее, как обычно. После этого, разумеется, уже не было возможности для продолжения серьезного разговора, и Ли была этому рада. К ней вернулось странное чувство, как будто что-то неладно.
Неделя тянулась с обычными будничными событиями с постоянным удовольствием от сознания, что Стелла с ними. Жюли к этому времени совсем пообвыкла дома и говорила, что ей кажется, будто она вообще никогда не была в интернате. Флике, кошка, одарила их выводком рыжих и белых пушистых котят, а Снукс поранил лапу, и его пришлось везти к ветеринару. На работе все было по-прежнему, жизнь шла, как обычно, до вечера накануне отъезда Стеллы в Лондон.
Тогда все изменилось… Все стало другим…
У Брюса был отгул за выходной, в который ему пришлось несколько месяцев назад выполнять какие-то ремонтные работы, и они договорились пойти вечером на бал. Руис, услышав, как Ли рассказывала об этом Керри – он, казалось, постоянно что-нибудь подслушивал в самые неожиданные моменты – удивил ее, сказав, что она может уйти домой на час раньше обычного, чтобы хватило времени на подготовку. Позже она не знала, быть благодарной или проклинать его за то, что он отпустил ее пораньше.
Когда она добралась до дома, он казался притихшим и спокойным. Жюли с матерью собирались пойти в кино после обеда и, по всей вероятности, еще не вернулись. Близняшки задерживались в школе на репетиции какого-то парада. Судя по тишине, Стелла куда-то ушла, или прилегла, или, возможно, читала.
Ли открыла дверь в гостиную.
– Мы не можем так поступить с ней. Я тебе не позволю. Скорее я буду несчастной всю жизнь, чем сделаю Ли больно.
На мгновение Ли застыла в дверях, сопротивляясь сознанию, что слышит голос Стеллы, потом она узнала мужчину, обнимающего стройную точеную фигурку сестры и прижимающегося щекой к ее нежному прекрасному лицу с тихим стоном, объяснявшим все лучше всяких слов.
Брюс!
Глава 4
Одно жуткое мгновение Ли стояла на месте, потом механически выскользнула из комнаты, так же беззвучно, как и появилась, прислонилась к закрытой двери, как будто обессилев, не в состоянии шевельнуться. Она слышала о таких моментах, когда все как бы застывает, но никогда не предполагала пережить такое: увидеть, как все, о чем мечтала, может быть сметено вот так молниеносно. Брюс ее не любит. Он любит Стеллу. Сцена, которую она увидела, не могла означать ничего другого. Они были так поглощены друг другом, что даже не заметили ее присутствия.
Еще мгновение она постояла за дверью, прижав руку ко рту, пытаясь заставить себя сдвинуться с места, но, казалось, она примерзла… и даже сам дом как бы застыл. Обычно во время ее возвращения домой он был полон шума и суеты, сегодня же все было иначе. Сегодня все было не так, все не так, как всегда. Когда Ли уходила с работы, у нее не было никакого предчувствия, но напряженная, как бы в каком-то ожидании, атмосфера, царившая в доме, могла бы ее насторожить. Снукс не встретил ее, как обычно, огромными прыжками несясь к ней навстречу. По какой-то непонятной причине он не любил Стеллу и, очевидно, спрятался где-нибудь в саду. И даже кошка Флике и ее пять котят спали на кухне, и приход Ли не разбудил их.
Возможно, если бы она вошла в парадную дверь, вместо того чтобы обходить дом и зайти из сада, или если бы она не ушла с работы пораньше, тогда она не застала бы Стеллу в объятиях Брюса: они бы услышали звук поворачиваемого в замке ключа, если бы она открывала парадную дверь… а может быть, и нет: ведь они не слышали даже, как открывалась дверь гостиной.
Наконец Ли заставила себя стронуться с места. Она медленно повернулась и пошла назад той же дорогой, какой и пришла, – через кухню, по дорожке и снова на улицу. Потом остановилась и бессмысленно огляделась.
Что ей теперь делать? Не могла же она стоять перед домом, как один из цветущих кустов, за которыми все они с такой любовью ухаживали.
Нет, говорила она себе в полной растерянности, совершенно сбитая с толку и запутавшаяся, это было бы нехорошо. Она не могла просто так стоять тут. Люди будут глазеть на нее. Ей надо двигаться, идти – и она пошла быстро, но совершенно механически, не имея ни малейшего понятия, куда идет.
Как могла она быть так слепа, так эгоистично погружена в собственное счастье, не сознавая, что два любимых ей человека несчастны? Теперь вдруг все вспомнилось – странное ощущение, будто что-то неладно, иногда какая-то скованность Брюса. Но больше всего Стелла, наконец полюбившая только для того, чтобы обнаружить, что любимый принадлежит другой, и более того, ее собственной сестре. Было ли у нее какое-то предчувствие, когда она говорила, что если когда-нибудь и найдет мужчину, которому сможет верить, то он будет принадлежать другой женщине?
Бедная, милая Стелла! Сама несчастная и расстроенная, она могла еще думать о сестре, о том, что может причинить ей боль, отняв любимого. И Брюс тоже. Было совершенно очевидно, что так думал и он, отказываясь разорвать помолвку, которая его тоже делала несчастным, надо помочь ему. Нельзя позволить, чтобы оба они испортили себе жизнь. Как ни больно будет Ли отказаться от него, было бы дурно стараться его удержать. В любом случае, как могла бы она быть счастлива в замужестве, если будет сознавать, что, целуя ее, Брюс представляет себе на ее месте Стеллу, и когда она будет постоянно помнить, что захватила это счастье с помощью обмана и что могла бы сделать сразу двух близких людей счастливыми?
Что же ей сделать? Войти, когда они будут вместе? Это, конечно, неизбежно решило бы все. Теперь же будет трудно хладнокровно заговорить об этом. Но разве не было бы трудно, сразу же попытаться разорвать помолвку? Стелла все равно может отказаться выйти замуж за Брюса, что, определенно, нельзя допустить.
Вся любовь, какую она испытывала к сестре, сосредоточилась на одном найти выход. Лучше пусть будут счастливы двое и только один обиженный, чем наоборот. Да и в любом случае, она была уверена, что не будет счастлива, даже выйдя замуж за Брюса. Это сделало бы несчастными всех троих.
Ли продолжала идти, все еще механически, зная, что необходимо найти выход, пока не прошло действие шока и она не погрузилась в депрессию отчаяния. Ум ее был необычайно деятелен, мысли особенно ясны и четки. Необходимо сделать это сейчас же, говорила себе Ли, прежде чем она даст волю слезам. Но не могла найти выхода.
Наконец наступило время вернуться домой и притворяться, что все в порядке. Вся семья уже была дома, но Ли отказалась идти на бал. Она не могла пойти туда, и головная боль была достаточно хорошим предлогом. Интуиция подсказала ей, что Брюс был доволен ее отказом.
Утром Стелла уехала в Лондон, а Ли все еще ломала голову, выискивая способ разорвать помолвку, не дав им повода заподозрить, что она знает об их чувствах. Она не могла разорвать помолвку совсем без причины, не могла и сыграть влюбленность в кого-то другого, так как вся семья знала, что она никогда не увлекалась никем, кроме Брюса. Она ни с кем не была достаточно близка, чтобы разыграть такое увлечение. У нее была только ее работа – и Руис Алдорет, – а по вечерам Брюс.
И вдруг пришло решение. Ей послышался насмешливый голосок Жюли: «Не могу понять, как ты умудрилась не влюбиться в него».
Вот и невероятный, жуткий ответ, такой очевидный, что нет нужды искать другого. Она выйдет замуж за Руиса Алдорета.
Последовало минутное внутреннее возмущение по поводу такого решения. Она не хотела выходить замуж за этого холодного, похожего на робота человека, который в течение трех лет был для нее только резким и повелевающим голосом. Она хотела в жизни тепла и любви, а не горькой кратковременной насмешки над всеми своими чувствами и желаниями, по сути дела фарса… а потом конца.
Ли неизбежно придется познакомиться с ним ближе, и они, без сомнения, будут вынуждены жить в одном доме, но она не имела никакого желания знать его ближе. В его холодной замкнутости и отчужденности было что-то отталкивающее, сносное во время работы, так как там никогда не было необходимости искать какой-либо близости. Но каково будет ей в чужой стране, совершенно одной, замужем за человеком, которого в этот момент она почти ненавидела?
Ли поежилась, но решение осталось непоколебимым. Пока она ничего не сказала ни семье, ни Брюсу, так как хотела поставить их перед свершившимся фактом. Потому ей сначала приходилось ждать, пока она сможет поговорить с Руисом Алдоретом.
В уединении своей комнаты той ночью Ли не смогла удержаться от слез, но утром желание плакать прошло. Она была рада, что не поддалась минутной слабости. Теперь надев маску безразличия, она смогла постучать в дверь Руиса Алдорета и совершенно спокойно войти, когда он позвал ее. Именно в этот момент Ли пришла в голову мысль, что он уже мог найти кого-то другого, но она отбросила эту мысль. Если так, тогда ей придется поискать другой выход.
Совершенно невольно она поймала себя на том, что смотрит на него с необычным интересом, снова удивленно открывая, как он красив, как был бы притягателен, если бы не его холодность и замкнутость.
Поразительные черные глаза взглянули на Ли вопросительно, и она приготовилась, стараясь взять себя в руки.
– Мистер Алдорет, не могли бы вы уделить мне несколько минут, если вы не очень заняты?
– Конечно. – Он кивком указал на ее обычное место. – Садитесь.
Есть только один способ сделать это, подумала она, усаживаясь. Держаться спокойно, не смущаясь, как будто это просто деловое предложение, как он назвал его – и, разумеется, так оно и было – несмотря на то, что разговор шел о самой близкой связи, какая только может существовать между мужчиной и женщиной.
– То деловое предложение, о котором вы упоминали раньше, оно все еще в силе? – Ли поколебалась, несмотря на весь ее самоконтроль, кусая губы. Потому что… потому что, если…
– Потому что, если это так, вы могли бы передумать? – за нее закончил он. Темные глаза внимательно вглядывались в ее лицо, оставаясь непроницаемыми. – А ваша помолвка?
Ли со спокойной сосредоточенностью встретила его взгляд.
– Она разорвана.
– Совсем недавно? Например, прошлым вечером?
– Да, – тихо подтвердила Ли.
– Понимаю, – снова почувствовала она на себе этот пронизывающий взгляд темных глаз. – И вы пересмотрели свое решение относительно моего предложения?
– Да, – снова подтвердила Ли, сдерживая сильное желание по-детски расхохотаться из-за слова «предложение», звучащего так странно. Почему-то для нее это слово всегда ассоциировалось с блондинками, бриллиантами, стройными ножками и тайными любовными связями. В особенности любовными связями, незаконными или другими, которые в данном случае не имели ничего общего с их разговором и тем более с Руисом Алдоретом. Тут эта мысль кое о чем ей напомнила.
– Никто не будет знать, что это только деловое соглашение, да? осведомилась Ли. Сама мысль о любовной связи с Руисом Алдоретом казалась совершенно дикой, но Брюс и Стелла должны были поверить в обратное, и если до них дойдет хотя бы слух о настоящем положении вещей, все пойдет прахом.
– У меня самого нет желания, чтобы это стало всем известно, – спокойно отвечал он. – В настоящее время об условиях завещания осведомлены только мои поверенные и я, кроме вас, разумеется.
– Что именно требуется? – спросила Ли, старательно следя за своей речью так, чтобы слова звучали спокойно и деловито.
– Отчасти вы это уже знаете. После женитьбы надо провести некоторое время в Карастрано, чтобы создать видимость настоящего брака. Потом, когда условие завещания будет выполнено, брак будет без особой огласки аннулирован. Никакого суда не потребуется. Любой брак может оказаться неудачным.
– Звучит вполне… приемлемо. Непроницаемая маска его лица слегка сдвинулась, и темная бровь насмешливо выгнулась.
– Не хотите ли вы сначала узнать условия?
– Условия? – Ли удивленно взглянула на него.
– Естественно, я не ожидаю, что вы сделаете все это даром. В конце концов это же деловое предложение.
– Я не подумала об этом, – медленно проговорила она – и тут ей пришла в голову совершенно дерзкая и необычная идея. – Если… если… имеется в виду какое-либо вознаграждение, я бы предпочла… чтобы оно выражалось в другой форме.
Выражение его лица снова стало замкнутым, насмешливость испарилась.
– А именно? – ровным голосом осведомился он.
– Не могли бы вы притвориться, что влюблены в меня?
Последовало потрясенное молчание, длящееся, казалось, не один час, и она отдала бы многое, чтобы вернуть вырвавшиеся слова. Ли не осмеливалась взглянуть ему в лицо, смотрела вниз, на свои стиснутые на коленях руки, как будто они были самым главным на свете, и внутренне содрогалась от того мертвенного холода, который должен был вот-вот на нее обрушиться.
– По какой именно причине была расторгнута помолвка? – спросил Руис. Именно этого вопроса Ли меньше всего ожидала.
Удивление заставило ее поспешно взглянуть ему в лицо, но оно было совершенно непроницаемым, и потому она не могла определить, какую реакцию можно ожидать на ее просьбу. Она еще раз подивилась, как набралась храбрости попросить его о таком.
– Это имеет значение? – спросила она через некоторое время.
– Нет, если это не попытка заставить вашего бывшего жениха ревновать.
Заставить Брюса ревновать? Попытаться помешать ему добиться счастья со Стеллой, когда она так любит их обоих? Это было так страшно оскорбительно, что глаза у нее засверкали, и любой знавший ее получше, чем этот человек, воспринял бы это как предупреждение.
– Однажды вступив в это соглашение, – продолжал он, – вы должны будете довести его до конца, именно этого я от вас ожидаю, а не отказаться от него в последний момент.
– Он женится на моей сестре, – сдержанно сообщила ему Ли.
– О, понимаю, – сказал он… и тут это произошло.
– Да ничего-то вы не понимаете, – яростно взорвалась она, догадываясь о том, что он подумал, что она может воспользоваться им, чтобы вернуть Брюса, эта мысль была непереносимой, настолько непереносимой, что совершенно уничтожила все признаки смущения дерзостью своей просьбы. – Ничего вы не понимаете, – повторила Ли. – К вашему сведению, я очень люблю мою сестру и, чтобы заставить ее поверить, что я больше не люблю Брюса, мне придется сказать ей, что я выхожу замуж за другого. – Она коротко и отрывисто рассмеялась:
– Не волнуйтесь, я доведу дело до конца.
Руис медленно откинулся на спинку кресла, все время наблюдая за ней. Выражение лица у него было по-прежнему непроницаемым, но в глазах появилось любопытство.
Итак, она не совсем бесчувственное создание, как он когда-то о ней думал. Эти темно-синие глаза сверкали от чего-то, что могло быть только непролившимися слезами, но на его глазах она почти зло прикусила губу и продолжала говорить тем голосом, к которому он так привык. Этот железный самоконтроль начинал интриговать его.
– Прошу извинения за взрыв, – спокойно сказала Ли. – По крайней мере, теперь вы понимаете, как обстоят дела. Я все еще люблю своего жениха и пока не расторгла помолвку, но это даст мне повод сделать это.
– Вы абсолютно уверены, что это необходимо? Ли кивнула.
– Абсолютно уверена, – ровным голосом сказала она. – Нечаянно я… подслушала кое-что и не хочу позволить им испортить себе жизнь из-за идиотского чувства долга по отношению ко мне. Это единственный способ убедить их, поэтому я не переменю своего решения.
– В данных обстоятельствах вы проявляете удивительный альтруизм, – заметил он, и Ли удивленно посмотрела на него.
– Разве? Не могу понять, как иначе я могла бы поступить. Возможно, ты и не можешь, подумал он про себя, начиная совершенно иначе воспринимать свою энергичную и умелую, всегда такую сдержанную секретаршу, которая, оказывается, была далеко не такой бесчувственной, какой он ее воображал. Глаза его снова насмешливо блеснули.
– Странно, что вы доверяете мне играть такую роль, учитывая мнение, высказанное вами однажды у Рикки, – подчеркнуто ласково отметил он.
Ли почувствовала, что заливается румянцем.
– Значит, вы слышали!
– И довольно много, – суховато подтвердил он.
– Это было уничтожающее определение. Вы действительно так обо мне думаете?
– Нет, конечно, – торопливо возразила Ли, стараясь поточнее вспомнить, что именно говорила, но верила в то, что говорила, и даже теперь у нее не было причины не верить себе. Несмотря на свою дерзкую просьбу, она не могла представить себе, как он сможет ее выполнить. Руис, совершенно точно читая ее мысли, снова насмешливо выгнул брови.
– Я думаю, что несмотря на ваше противоположное мнение, я все же могу немного подыграть. – А как насчет вас? – выпалил он так быстро и неожиданно, что она снова покраснела и впервые подумала о собственных обязательствах в этой сделке.
Когда Ли обращалась с этой фантастической просьбой, у нее и в голове не было мысли о том, что ей придется притворяться, что любит Руиса Алдорета? Ли торопливо подавила в себе этот новый приступ паники и заставила себя небрежно пожать плечами.
– Думаю, что смогу это сделать. Люди редко бывают демонстративны на публике, так что я считаю, много не потребуется.
– В таком случае, мы можем считать, что договорились, – сказал он, и только в этом проявилась его реакция на ее дерзкую просьбу, хотя Ли ожидала презрительного отказа, кроме желания удостовериться, что это не попытка заставить Брюса ревновать, он воспринял ее с оскорбительным безразличием.
– Мы можем пожениться в конце месяца, если это вас устраивает, – отрывисто продолжил он, как будто во всем этом не было ничего личного. – Кажется, нет причины откладывать. Для продажи фабрики уже почти все готово. – При последних словах он уже просматривал бумаги, лежащие на столе, но снова поднял взгляд на Ли и немного нахмурился. – Не думаю, что вы говорите по-испански, поэтому вам стоило бы взять несколько уроков. Они очень пригодятся вам, так как вы проведете несколько месяцев в Карастрано. Все затраты, разумеется, будут оплачены, и еще я переведу на ваш счет немалую сумму.
– Но я сказала, что… – начала Ли, но он оборвал ее резким жестом, напомнившим о его латинском происхождении, о чем она забывала, несмотря на его смуглость.
– Об этом не может быть и речи, – твердо заявил он. – Я уже сказал, что это деловое соглашение. Остальное этого не касается.
– Ладно, – Ли безразлично пожала плечами. – Я оставлю это полностью на ваше усмотрение. Он протянул руку к телефону.
– Я договорюсь насчет уроков испанского языка для вас. Есть очень хорошая школа…
– Я говорю по-испански.
Впервые с тех пор, когда она начала с ним работать, Ли имела удовольствие заметить, что его сдержанность на мгновение изменила ему.
– Вы уже можете говорить по-испански? – Он моментально взял себя в руки и перешел на испанский язык. – Что вас заставило выучить этот язык?
Ли поколебалась, уверенная, что, заговорив по-испански, он и ответа от нее ждал на испанском, возможно, для того, чтобы проверить ее знания.
– Я собиралась съездить в отпуск в Южную Америку или Мексику, – осторожно отвечала она и удивилась, увидев, что он улыбнулся так, что его лицо преобразилось.
– У вас очень неплохой акцент.
– Спасибо, – отвечала Ли, все еще потрясенная тем, как изменяла его улыбка. Она впервые видела, как он улыбнулся, – не насмешливо и не презрительно.
– И не сумели поехать? Ли покачала головой.
– Я собиралась в прошлом году, но…
– Но вместо этого обручились? – закончил он за нее, переходя на английский язык, когда она замялась. – Должен сознаться, что я очень высокого мнения о Мексике, – и она кивнула при этом его замечании. – Будет интересно показать вам те места, которые я когда-то хорошо знал.
И сразу формальная, сторона происходящего куда-то ушла. Ли не знала, как получилось так, что тот невозможный договор, который она заключила с ним, стал реальным. Все это уже не казалось таким ужасным, как несколько минут назад, и она посмотрела на Руиса с любопытством, должно быть ясно выразившимся на ее лице.
В ответ он вопросительно взглянул на нее.
– Что-то вас поразило?
– Да нет, – быстро ответила Ли, а потом добавила:
– Я просто подумала, что вы кажетесь… немного другим. И все это показалось мне не таким уж ужасным.
– Ужасным? – он пожал плечами. – Полагаю, что так оно и есть в какой-то степени, но почему бы нам при этом не быть друзьями? Возможно даже, что это необходимо, принимая во внимание, что нам придется играть наши роли, – добавил он насмешливо, заставив ее вспыхнуть от смущения.
– Да… да, конечно, – сказала она.
– Должен сознаться, я нашел вас не совсем такой, как ожидал, – заметил он вежливо, и Ли посмотрела на него, почти потрясенная.
– Думаю, мы все не совсем такие, какими кажемся с первого взгляда, сказала она немного погодя, размышляя о том, каков же на самом деле человек, прячущийся за его маской. Она начинала понимать, что ее прежнее мнение о нем было не совсем правильным.
– Верно, – согласился он. – Я думаю, вам следует рассказать мне о вашей семье. – Снова тень той же насмешки в голосе. – Покажется странным, если я ничего не буду о вас знать.
Возникла еще одна проблема: он должен встретиться с ее родными, и Ли не знала, какова будет их реакция. Три года он казался замкнутым, недоступным человеком, а теперь всего за несколько минут она увидела его совершенно иным. Он смягчился, когда говорил ей о ее хорошем произношении и когда рассказывал о своем старом доме, а его насмешливость, как обнаружила Ли, могла пробить брешь в ее самообладании, в самообладании, которое она ухитрялась сохранять в любых деловых неурядицах.
