Текст книги "Даламар Темный (ЛП)"

Автор книги: Нэнси Верайн Берберик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Утром Трамд отметил все те магические предметы, которые нашла собака-призрак, на карте, которую держал в маленьком серебряном ящике. Он делал это всякий раз, когда драконья армия планировала захватывать новые земли. По всему пути следования Фэйр Керон – в Гудлунде, Найтлунде и Балифоре – он собирал магические сокровища. В этот раз он тоже найдет их. Думая о том, окажется ли один из них тем самым сокровищем, которое он ищет, он позавтракал и вышел на утреннюю прогулку. Его мечтания прервались на какое-то время, когда он зашёл к своей Повелительнице, чтобы сообщить, что большая армия эльфов пришла в движение. – И беженцы, которых мы заставили бежать от нас по лесам, уже недалеко от Сильваноста. Они голодны и оборванны и готовы съесть не только осенний урожай, но и все существующие зимние запасы эльфов.

– Моя госпожа – сказал он, глядя, как Фэйр Керон завтракает сыром и вином. – Моя госпожа, конец эльфов уже близок.

ГЛАВА 6

На рассвете, когда небо приобрело оттенок розовой лаванды, а лилии в Саду Астарин окутались призрачным туманом, Эльхана Звёздный Ветер искала в Звёздной Башне своего отца. Он шла неслышно, её мягкие кожаные сандалии не издавали ни звука в мраморных коридорах. Подол её голубого, украшенного узорами платья, тихонько шуршал у лодыжек. На руках она носила золотые браслеты, которые её отец подарил её матери в день рождения Эльханы, девять колец, сработанных как виноградные лозы. Они не звенели при ходьбе, поскольку Эльхана шла, судорожно сцепив руки и суставы рук белели от напряжения.

Она шла из комнаты в комнату. В спальне отца на кровати лежала туника, вышитая серебряными рунами. Рядом лежали чулки из мягкой шерсти. На полу перед кроватью стояли шлепанцы Лорака из золотистой кожи. Маленькая шкатулка из красного дерева, инкрустированная серебром, лежала возле туники Беседующего. В ней, как знала Эльхана, хранились драгоценности Лорака: ожерелья, кулоны, заколки – все, сработанные самыми квалифицированными гномами-кузнецами в те дни, когда между Сильванести и Торбардином велась торговля. Это было давным-давно. Теперь гномы отвернулись от мира, запершись в своей горе, а эльфы Сильванести никогда не покидали пределов своей страны. Единственное, что теперь их объединяло, так это отчужденность от мира и упрямое презрение к чужестранцам.

Эльхана не нашла своего отца ни в библиотеке, ни в музыкальной комнате. Она поспешила на террасу, но его там тоже не было. Его не было и в древесном питомнике, где она надеялась его найти, наслаждающимся рассветом в сладких ароматах обильно растущих там цветов. Она вышла в галерею и, направляясь в зал аудиенций, вдруг остановилась с замершим сердцем.

Зеленое сияние, мерцая и блистая, освещало зал аудиенций и застывало на мраморных стенах подобно зеленым водорослям на поверхности стоячего пруда. Капли пота показались на её лице. Она видела этот свет раньше, в темнице, когда её отец пробудился ночью от кошмара. Держа руку на холодных мраморных перилах, Эльхана наклонилась вниз и увидела Лорака Каладона. Он сидел на своем троне, немного сгорбившись. В руках он покачивал вещь, которая и излучала этот ужасный свет. Зеленые блики освещали его лицо, делая его похожим на лицо трупа.

Эльхана задрожала. Её сердце бешено забилось и, подхватив подол, она стремительно побежала вниз по широкой вьющейся лестнице.

– Отец! – закричала она и её голос зазвенел эхом в галерее.

Он поднял глаза, медленно, как человек, пробуждающийся ото сна. Его лицо всё ещё имело цвет сияющего шара, который он держал в руках.

– Стой на месте! – выкрикнул он.

Он был её отцом. И он был её королём.

Эльхана остановилась, ухватившись за перила. Её ноги застыли на последней ступеньке.

– Отец?

– Стой на месте, – прорычал он.

Свет шара пульсировал, как зловещее сердцебиение.

Далеко наверху, в галерее, она услышала голоса слуг, говорящих с друг другом, женский голос задал вопрос, мужской приказал ей замолчать. Эльхана сделала шаг в сторону отца, спустившись с последней ступеньки в зал аудиенций.

– Отец, – прошептала она. – Отец, вы пугаете меня. С вами всё в порядке?

Он не двигался и даже не посмотрел на неё. Ещё один шаг, затем ещё один и в последнем луче рассвета она увидела, что губы отца дрожат. Это просто дрожащие губы старика, пролетел у неё в голове предательский шёпот.

Лорак постарел? Лорак дрожит? Лорак, о милостивые Боги, напуган?

Зелёный свет отхлынул от лица короля и стал меркнуть, возвращаясь в полость шара. Ободренная Эльхана сделала ещё один шаг. Наконец, не слыша больше протестов Лорака, она стремительно побежала к нему, её сандалии громко стучали, а браслеты резко звенели. Она подбежала и упала на колени возле него, Беседующего на своём троне.

Он сидел в полной неподвижности. Его мраморное лицо не имело выражения, но его глаза, его глаза…

Эльхана Звёздный Ветер мягко накрыла руки отца своими. Когда он не пошевелился, она взяла шар и поставила его на подставку. В тот момент она чуть не уронила его. Подставка, сработанная из слоновой кости в форме рук, сложенных в чашу, изменилась. Это была та же самая подставка, она знала это. Она это видела, но что-то деформировало её. Что-то поцарапало и ободрало её, и вообще, теперь это были не две руки, а одна, большая и широкая, с пятью завитыми когтями. В эту лапу, в эти когти, Око Дракона из Истара поместилось так же свободно, как и прежде.

– Дитя моё, – прошептал король, глядя на неё. – Моя бедная Эльхана.

Его глаза были наполнены печалью настолько глубокой и ужасной, что Эльхана, глядя в них, чувствовала, что её затягивает в глубокий омут.

– Отец. – Она прикоснулась к его лицу обеими руками. Под ними она почувствовала дрожащую плоть. Казалось, с ужасом и жалостью подумала она, что ему хочется плакать, но он потерял эту способность. – Отец, пожалуйста скажите мне. Что случилось?

Он посмотрел на неё и она увидела, что его зрачки расширены настолько, что были похожи на маленькие куски угля. Эльхана задрожала и отвела взгляд в страхе. Но она не убирала своих рук, потому что боялась, что если сделает это, её отец, король всех Земель Сильвана, провалится в ужасное тёмное место.

– Дитя моё, – сказал он дрожащим голосом. – Дитя моё, мир уничтожен.

Что за магия гнездилась в этом шаре, поймавшем её отца? Что за магия из уничтоженного Истара могла действовать здесь, в Сильванести?

– Нет, – пробормотала она, отстраняясь и пытаясь заставить его подняться.

– Нет, – сказала она мягко, обнимая его за плечи. Какими слабыми они показались! Как сгорблены в заботах! – Отец, мир не уничтожен. Ни одно королевство не уничтожено. На нашей стороне боги. На нашей стороне Эли и поэтому мы победим.

Лорак не сказал ни слова согласия, ни слова протеста. Часто дыша, как человек во сне, он позволил ей увести себя от трона и по длинной вьющейся лестнице к его апартаментам. Они шли поспешно, так быстро, как Эльхана могла и они не видели и не слышали слуг в галерее, хотя их голоса раздавались в окружающих помещениях. В любых обстоятельствах она не должна позволить, чтобы Лорак был замечен в таком состоянии.

Благополучно добравшись до апартаментов отца, она нашла там его гофмейстера, старого Лелана и препоручила короля его заботе. Шепча успокаивающие слова, Лелан уложил короля в постель, скидывая всю находящуюся на кровати одежду на пол и отбросив ящик из красного дерева в угол комнаты, как если бы это была бесполезная груда листьев, сметенных ветром.

– Что с ним случилось, леди? – спросил он, укрывая короля и отводя его волосы от лица, как ребёнку в лихорадке.

Эльхана покачала головой.

– Я не знаю. Я нашла его таким. – Она ничего не сказала об Оке. – Позаботьтесь о нём, как вы умеете, Лелан и никому ничего не рассказывайте. Мой отец скоро придет в себя и станет ясно, что он страдает только от нехватки сна и слишком больших переживаний. Не буду говорить вам, как сильно его бы смутило то, что это происшествие, – она осторожно подбирала слова, – это недоразумение достигло чьих-то ушей.

Лелан поклонился. – Будет так, как вы скажете, моя госпожа.

Так и будет, она это знала, и это знание придавало ей уверенности, когда она снова вышла в галерею. Внизу, в зале аудиенций, где стоял Изумрудный Трон, где Око Дракона лежало на преобразившейся подставке, снова пульсировал зеленый свет. Очень слабо, как с большого расстояния.

В этом свете Эльхана Звёздный Ветер внезапно увидела свои собственные руки на хрустальной поверхности шара, её пальцы на гладком стекле и свет, сияющий сквозь плоть, высвечивая кости и даже кровь, бегущую по жилам. Она видела, как она поднимает Око с подставки и осторожно несет его сюда, на галерею, и, перегнувшись через перила, бросает этот артефакт из безбожного Истара на мраморный пол зала.

И всё же, как бы она не хотела сделать это, она этого не сделает. Какая-то часть её души протестовала против этого. Это был не просто артефакт из Истара, это был артефакт из Испытания Высшего Волшебства Лорака Каладона. Око и король Сильванести были неразрывно связаны.

Мир уничтожен! Эти слова прошептал и простонал её отец, глядя на светящийся шар, который видел как Катаклизм стёр с лица земли Истар и изменил картину мира.

Эльхана повернулась спиной к пульсирующему свету и пошла по галерее к своим апартаментам. Там она села у высокого окна, выходящего на север. Обрывки ароматов заплывали в открытое окно, ароматов утра Сильваноста: влажный запах травы в Саду Астарин, острый аромат самшита, сладких хлебов и пирогов, которые пекари катили в своих тележках к кухонным дверям клиентов. Эти запахи были нормальны, естественны и безопасны. И всё же, мало что было нормальным в эти дни – война на границе, беженцы на Королевской Дороге, голодные орды, тянувшиеся повсюду войска. Все это отнюдь не заставляло её чувствовать себя в безопасности.

* * *

Лорд Теллин сидел совершенно неподвижно, спокойный телом и духом, и спокойный – в этом Даламар был уверен – в сердце и в душе. Сидя у высокой осины, под золотыми листьями, жрец походил на статую, каменное изваяние, недвижимое и умиротворённое. Он сидел у самого края обрыва и любое неосторожное движение могло привести к падению в узкую горную долину.

Дышит ли он? Даламар оторвался от сортировки компонентов заклинаний и искоса посмотрел на Теллина. Испещрённая пятнами пота ткань белой мантии слабо колебалась на груди лорда. Он таки дышал, но с трудом.

Наездники Ветра на грифонах давно улетели на север, стремясь под покровом ночи занять позиции для сражения. Даламар не мог их пропустить, так как мускусный запах льва и птицы был не слишком приятным. Он смотрел на небо, затянутое низкими штормовыми облаками. Под ними осины пылали золотом, как королевская сокровищница. Все присутствующие здесь эльфы, маги и Неистовые Бегуны разбились на две группы и их мечи лязгали, соперничая с громом надвигающейся бури. Однако Теллин продолжал спокойно сидеть возле одинокой осины и казалось не слышал их. На его коленях лежал свиток, содержащий Гимн Рассвету, но он больше смотрел на вышитый футляр, чем на сам свиток. Можно было подумать, что он пел гимн про себя, но Даламар не стал бы утверждать это. Если и была какая-то молитва в его сердце сейчас, то это песнь о том, как барьеры падают и законы отменяются для возвратившегося с войны героя и о том как лорд Ралан благословляет брак Теллина со своей сестрой.

Даламар вернулся к работе, проверяя масла, которые нёс с собой – гелиотропа, мимозы и сандалового дерева, закупоренные в глиняных пузырьках. Он запечатал их воском от алтаря Эли, как приказала всем своим магам Илле Сават. Даламар брал каждый в руки и принюхивался, проверяя надежность печатей. Он проверил каждый мешочек с травами, семенами льна и корой рябины. Все они были в порядке и ни один узелок не порвался во время долгого пути на север.

Налетел влажный ветер, довольно холодный здесь, на севере королевства, принеся запахи дождя и горя. Листья осин зашелестели, как бы жалобно стеная и на крыльях ветра почувствовался слабый запах дыма. Теллин нахмурился и оглянулся, затем покачал головой, понимая происхождение дыма. Он не повеял от лагеря Неистовых Бегунов. Лорд Коннал, помощник Гарана и командующий его наземными войсками, строго запретил разводить огонь. Они находились слишком близко к границе, чтобы позволить себе это. Этот дым был густым и тяжелым, дым большого пожара, случившегося некоторое время назад.

– Деревня, – сказал Даламар.

Теллин кивнул. Дым был смертельным признаком деревень или городов, которые подверглись нападению диверсионных отрядов Повелительницы Драконов. Они видели слишком много таких поселений на пути на север, призрачные деревни, где земля была чёрной, где некоторые деревья стояли с обугленной корой, а другие лежали изрубленные топорами в дикой жажде продолжать убивать, когда уже не оставалось ни одного живого эльфа. И ещё были тела, груды тел. На улочках лежали черепа с пустыми глазами, мерцающие белым в лунном свете. По одежде мёртвых было видно, что сообщения о том, что убийцы охотятся на мужчин и женщин, способных взять оружие в руки, были верны. Драконья армия лишала эльфов защитников и оставляла слабых и голодных уничтожать запасы.

Голоса Неистовых Бегунов затихли, они были готовы выступать. Лорд Гаран запланировал продвижение так, чтобы город Сителност не оказался на пути ни одной из противоборствующих армий, в случае, если, боги помилуйте, эльфам придётся отступить. Таким образом Неистовые Бегуны и маги теперь сидели на каменистом краю леса, к западу от Тон-Талас и к северу от Сителноста. Большинство солдат продолжат путь на север к границе и там будут ждать приказа к нападению на армию Фэйр Керон. Все, кроме нескольких волшебников, которые останутся здесь, скрываясь в долине. Под охраной Неистовых Бегунов, которых отправят наверх долины, волшебники смогут сделать свою работу, находясь в безопасности. Некоторые из магов, которые уйдут с армией, были сильны в навыках телепатии настолько, что смогут передать команды лорда Гарана Илле Сават.

Вороны, каркая резкими голосами, летали низко в долине. Кто-то лежал там мёртвый и вороны хрипло радовались находке.

Лорд Теллин сказал:

– Вы жалеете, что не можете идти с Неистовыми Бегунами, не так ли, Даламар?

Даламар пожал плечами, опустив голову и складывая узелки с пузырьками в свой кожаный заплечный мешок. Стараясь не смотреть в сторону пирующих воронов, Теллин подошёл и сел возле своего бывшего слуги.

– Это не кажется честным, не так ли? То, что вы должны оставаться здесь, в то время как хотите быть там.

Даламар снова пожал плечами. Он никак не мог привыкнуть к лорду Теллину, к его способности задавать подобные вопросы, проникая сразу в самую суть его мыслей. Иногда казалось, что жрец мог заглядывать в сердце человека и видеть там его радости, страхи и печали. Остальным в армии это нравилось, Неистовые Бегуны приходили к жрецу набраться уверенности в эти дни перед сражением. Даламару же это не нравилось вообще. Он слишком привык скрывать свои чувства и не любил, когда кто-нибудь лез ему в душу. И, если быть до конца правдивым – хотя эта правда не должна была бы вообще существовать! – ему не слишком нравились все эти россказни про непроходящую любовь Эли. Каждый раз, когда он слышал речи жреца о Боге Драконов, Защитнике Добра, его не покидало ощущение, что он слышит пустое враньё.

Где был Эли-Защитник, в то время как молодых эльфов истребляли легионы Такхизис? Где был Бог Драконов в то время как воины на спинах тех же драконов выгоняли стариков, женщин и детей на дороги, чтобы там они умирали голодной смертью? Явно не здесь.

Снова подул влажный и холодный ветер.

– Все в порядке, – ответил Даламар, вдыхая запахи пожара. – Я останусь здесь и выполню свою часть моего плана.

И это была не слишком большая часть, хотя возможно, только он и думал так. Для Даламара, чей смелый план вызвал презрение леди Илле и лорда Гарана и был принят королем Лораком, не нашлось места среди волшебников, которые станут плечом к плечу друг к другу, чтобы отдать всю свою силу и умение для того, чтобы сотворить иллюзию, которая собьет с толку армию Повелительницы Драконов и даст шанс сильванестийцам очистить свои границы от угрозы. Нет, он будет играть незначительную роль в выполнении своего собственного плана, присутствуя здесь лишь для подстраховки остальных магов, если кто-нибудь из них потерпит неудачу в процессе колдовства. Чем, в конце концов, он смог бы помочь им в процессе такого сложного волшебства, имея навыки всего лишь ученика? Ничем. И всё же, бормотала горечь в его сердце, он не был таким уж неофитом, каким его считали. У него было больше навыков, чем они могли бы вообразить, навыков, приобретенных и взлелеянных в более тёмном месте, чем любая школа Илле Сават.

– Пойдемте, – сказал Даламар, закидывая на плечи свой походный мешок и вставая во весь свой длинный рост, – давайте посмотрим, сможем ли мы найти для себя место в ущелье, прежде чем маги начнут концентрироваться.

– Ах, – сказал лорд Теллин, – я не пойду в ущелье. Я иду на север с Неистовыми Бегунами, – он криво улыбнулся. – Они говорят, что неплохо иметь жреца в армии, но ещё лучше если он отрабатывает своё содержание. Я буду одним из вестовых между командующими наземных войск. Но я всё-таки спущусь с вами в ущелье. Там есть один Неистовый Бегун, который хочет, чтобы я благословил ему медальон. Пойдемте.

В задумчивой тишине Даламар проследовал за жрецом вниз по вьющейся узкой тропинке, которая вела ко дну долины. Чем ниже они спускались, тем глуше слышались звуки отбытия Неистовых Бегунов. Ветер, который гулял наверху затих между каменными стенами дна долины. Снизу слышались крики воронов на их кровавом пиру. Тропа была ухабистой и неустойчивой. Теллин спускался вниз быстрым шагом и Даламар, следя за мелькающей в тенях его белой мантией, вспомнил что подслушал о себе однажды ночью в кухне дома лорда Ралана: – Если бы этот парень был гномом, то был бы самым суровым гномом из всех. Я не думаю, что в нашем языке есть слова, которые могли бы охарактеризовать его.

Это не был комплимент, но Даламар не мог отрицать, что это было достаточно точное наблюдение. Он не был эльфом, имеющим много друзей. По правде говоря, существовало очень немного людей, которых он любил, ещё меньших он уважал. Мрачно улыбаясь, он понял, что большая часть из тех кого он уважал, шла сейчас перед ним, жрец Теллин Виндглиммер, который отваживался иметь мечту столь же недостижимую как и его.

Он посмотрел вниз, сквозь тени долины, где день ещё не наступил, где вороны ссорились за свой завтрак. Внезапный порыв ветра разметал его испачканные белые одежды и тёмные волосы хлестнули по лицу. Лорд Теллин вскрикнул спотыкаясь и теряя опору. Его сердце екнуло, ноги подкосились и Даламар схватил жреца за руку и потянул на себя. Теллин пошатнулся, но удержал равновесие.

Дрожа и задыхаясь, Теллин прошептал: – Спасибо.

Даламар нагнулся, поднимая небольшой мешок, который выронил Теллин. Его рука дрожала, но постарался это скрыть. Из мешка выглядывал вышитый футляр свитка леди Линнты, колибри в полёте над рубиновой красной розой. Он засунул его обратно и возвратил Теллину мешок.

– Берегите себя, господин, – сказал он, чувствуя сухость во рту из-за внезапного страха, – было бы досадно потерять вас прежде, чем армия начнёт использовать вас.

Лорд Теллин слабо рассмеялся. Они прошли оставшуюся часть пути в тишине, спустившись вниз, где их пути разделились и каждый исчез в беспокойной толпе белых одежд.

* * *

В палатке Повелительницы Драконов ароматы кожи, стали и пота смешивались с жалящим дымом и остатками завтрака Фэйр Керон. Продуктовые и все остальные склады были перемещены ночью вдоль хребта ближайшей горной гряды. Кузницы всё ещё были здесь, но их огни едва горели и дым рассеивался над лагерем утренним ветерком. На скалистых вершинах просыпались драконы, вытягивая длинные шеи, их красная чешуя сияла в угрюмом свете тусклого дня. Один из них издал протяжный рёв – это Кровавому Самоцвету не терпелось принять участие в битве. Снаружи двигалась армия, формировались батальоны людоедов, эскадроны людей поднимали мечи и острые копья. Они походили на отдаленную лавину, на камни, катящиеся вниз по склону горы, сея на своем пути смерть.

Фэйр Керон улыбнулась, любуясь этой картиной. Она слышала голоса драконидов, их язык похожий на ругательства, потому как они уже облачились в доспехи и потрясали своими мечами, но она не видела гоблинов. Это было потому, что двумя ночами раннее они были переформированы в маленькие группы, её шпионы и её следопыты.

Один гоблин прибежал к ней на рассвете, чтобы сообщить, что он засёк в лесу Сильванести большое движение, эльфов, идущих на север. – Но я не знаю где грифоны, госпожа, – сказал он, всхлипывая, по извечной привычке своих сородичей переминаясь в грязи с ноги на ногу и стараясь не глядеть ей в глаза. – На небе не остается следов, а ветер мало о чем может рассказать. – Гоблинские басни, но она примет и их к сведению. Наездники Ветра были рядом, но пока не замечены. Да, Гаран из Сильванести не был глупцом. Он где-то спрятал грифонов, чтобы не беспокоиться о том, что их кто-то учует.

Снаружи один резкий голос прокричал приказ и другой ответил ему. Фэйр Керон оглянулась на скудную обстановку палатки – маленький ящик, в котором она держала одежду, стол, на котором лежали остатки её завтрака, карта, всё ещё прикрепленная к стене палатки. Больше у неё ничего не было, кроме разве что того, что лежало сейчас на крышке ящика. Осторожными и точными движениями она взяла свою кольчугу из яркой стали и натянула её через голову. Кольчуга удобно облегала её плечи, по весу не тяжелее руки старого друга. Она надела штаны из красной кожи и перепоясалась длинными кожаными ножнами. Она заплела волосы вокруг головы, как золотую корону. Она взяла свой драконий шлем и надела на голову. Наконец, очередь дошла до меча. Рукоятка, сделанная из цельного рубина, была отлично приспособлена под её руку. Бросая лезвие в ножны, она шептала: – я ваша, Тёмная Госпожа. Леди Смерти, Леди Страха, моя душа ваша, моё сердце принадлежит вам.

Её молитва была закончена и она вышла наружу под железное небо. Если солнце и поднялось, то далеко отсюда, позади серой занавеси бури, готовой разразиться. Снаружи палатки два человеческих солдата привлекли её внимание. На земле перед ними лежало драконье седло, громадина из кожи, ремней и стали. Она махнула рукой и один из двух солдат поднял седло на плечи. Другого она отослала с кратким приказом найти свой отряд, офицера и место в сражении. Она пошла к расчищенному месту около скалистых вершин и приказала солдату ждать. Он остановился глядя на Повелительницу и на драконов в небе.

– Стой спокойно, – сказала она, не осуждая человека за его беспокойство. Она требовала многого от своих солдат, но не невозможного, пока невозможное не становилось необходимым. Для таких, как этот, было едва возможно удержаться и не сбежать от великих животных на горных пиках.

Фэйр Керон подняла голову, чувствуя запахи влажного ветра, пота и кожи, мускусный запах драконов смешивался с ароматами походных костров. Эти запахи были для неё лучше чем ароматы дорогих духов. На скалистых вершинах пробуждались драконы, их крики становились раздраженными и беспокойными. Ястребы, орлы и чайки покинули небо. Даже вороны летали низко, в ожидании скрываясь в тенях скал.

– Хорошо! – сказала она солдату возле неё.

Мальчик из Нордмаара с изуродованным шрамами лицом и белокурыми волосами, из тех, кто смолоду бегал со стаями самых свирепых волков, сказал: – Да, миледи. – Он снова посмотрел на вершины, где драконы совершали свой утренний моцион. Он трудно сглотнул, но усмехнулся. – Мы вырежем этих эльфийских ублюдков под корень.

Она хлопнула его по плечу и сказала:

– Можешь идти назад в свой отряд, если не хочешь помогать мне затаскивать седло на дракона.

Краска прилила к его лицу, то ли оттого, что он все же хотел бы уйти, то ли от гордости, что Повелительница выбрала его помочь ей в этом важном деле. Мальчик не тронулся с места: – Я в вашей команде, миледи.

Смех Повелительницы зазвучал в разреженном воздухе. Он в моей команде… он, и ещё тысячи других. Поблизости солдаты побросали свои дела и посмотрели на неё, кто из любопытства, кто вскинув руки в приветствии. Фэйр Керон подняла руку, сжимая пальцы в кулак. Кровавый Самоцвет оторвался от вершины, раскинув широкие крылья. Солдат побледнел, но стоял твёрдо, в то время как дракон, кружась, снизился к месту, где они стояли. По просьбе Фэйр Керон он низко подогнул колени, позволяя Повелительнице и её солдату взгромоздить на себя седло.

– Достаточно, – сказала она когда, когда эта работа была сделана. – Иди теперь и найди себе хорошую позицию для сражения.

Он отсалютовал и затем поклонился, глядя на неё немного влюбленными, но в основном испуганными глазами:

– Тёмная Королева идёт с вами, миледи, – сказал он.

– Она всегда со мной. Теперь, иди!

Фэйр Керон самостоятельно продолжила запрягать дракона, так как больше ни у кого в армии не хватало духу предложить ей помощь. Она часто говорила, что перед сражением обязана самостоятельно снарядить себя и снарядить своего дракона. Никто кроме неё не мог бы сделать это так же хорошо. Никому больше нельзя было доверить это дело. Дракон опустил крыло, позволяя ей вскарабкаться в седло.

Её сердце забилось в новом ритме, который, как она знала, переполнял его перед сражением. Она оглядела остальных драконов, взлетающих с вершин и армию, которая постепенно принимала вид боевого порядка. Её кровь побежала быстрее, сердце билось в ритме боевых барабанов. Где-то там, вдали, лорд Гаран ждал вместе со своей армией, его Наездники Ветра были готовы повести своих грифонов в битву.

– Это странно, что не чувствуется запах грифонов, – сказала она. – Обычно я чувствую их вонь независимо от направления ветра.

Кровавый Самоцвет повернул голову и посмотрел своей наезднице в глаза. Он открыл пасть и тусклый утренний свет осветил его клыки, каждый размером с предплечье Фэйр Керон. – Не переживайте, госпожа. Сегодня я попробую грифонов на вкус. И где бы они не скрывались, им не уйти от нас.

Она оглянулась на горы. Ветер налетел с востока и ей показалось, что она чувствует запах моря, которое было так далеко отсюда. Она посмотрела на своих пятерых командующих. Каждый сидел в полной боевой готовности на своём собственном карминовом коне, готовые поддержать армию с воздуха. Недалеко она увидела Трамда на Гибели. Его красивое лицо сияло в нетерпении, щёки горели, синие глаза мерцали. Глядя на него трудно было помнить, что это всего лишь неодушевленный образ волшебника, живущего далеко в месте, которое он не пожелал показать Фэйр Керон.

– Хорошо, – сказала она, беря в правую руку поводья, а в левую рубиновый меч, – давайте сделаем то, что мы делаем лучше всего, друзья мои.

С диким криком Кровавый Самоцвет рванулся в небо и тут же раздались крики других драконов, взмывающих вверх вслед за ним. Раскрыв широкие крылья, они полетели от вершин гор, каждый с вооруженным наездником. Издавая радостные крики, Кровавый Самоцвет облетел всех остальных драконов, отталкиваясь от воздуха мощными крыльями, и Фэйр Керон кричала вместе с ним. Она подняла кулак в небо, приветствуя других наездников. Один за другим, маг и её командиры, возвратили приветствие.

На земле её армия окончательно сформировалась в боевой порядок, пять легионов людоедов, людей и порождений тёмного сердца Такхизис – жестоких драконидов, отвратительную комбинацию людей и драконов. Армия приняла форму стрелы – драконолюди впереди, образуя острие, остальные расходились за их спинами как оперение.

Эта славная стрела и пронзит самое сердце Сильванести.

Быстро летевшие драконы покинули пределы предгорья и вылетели к лесу, испещрённому чёрными точками прошедших пожаров. Там ничего больше не росло и никто не остался в живых. Всё живое было либо сожжено, либо сбежало. Фэйр Керон смеялась и её смех смешивался с рёвом драконов.

– Они будут голодать зимой, эти эльфы и продадут мне душу за миску баланды.

Кровавый Самоцвет развернулся, унося её обратно к армии, ревущей массе воинов, олицетворявших весь ужас войны. Фэйр Керон подняла забрало своего шлема. Воздев меч над головой, она откинула голову и издала ещё один ужасающий крик. От холодного ветра с вершин заслезились глаза и перехватило дыхание. Но никакой ветер не мог помешать Фэйр Керон из Тарсиса, которая с того самого дня, когда копалась в сточной канаве в поисках медной монеты, брошенной туда эльфом, стала нацеленным на эльфов орудием Такхизис.

– За Такхизис! – прокричала она и армия на земле повторила её крик.

В тот самый момент, когда крик армии достиг её ушей и горячая кровь ударила в голову, заставляя ещё сильнее стучаться переполненное жаждой убийства сердце, Фэйр Керон оглянулась и вдруг увидела куда подевались грифоны.

Они были позади неё.