Текст книги "Даламар Темный (ЛП)"

Автор книги: Нэнси Верайн Берберик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Кровавый Самоцвет с жутким ревом снизился, нависая над осинами, поскольку дракониды оттеснили эльфов в темноту леса. Позади него вспыхнул дом, загоревшись от факела в лапах драконида. Внутри истошно закричала женщина, заплакал ребёнок, но треск обрушившейся крыши заглушил их вопли. Сладкое зловоние горящей плоти поднималось вместе с чёрным дымом.

– Славный маленький пожар! – крикнула Фэйр Керон. – Но мы можем лучше!

Кровавый Самоцвет набрал воздуха в легкие, а затем, словно они были кузнечными мехами, пропустил его через то место в горле, где рождается драконий огонь. Как знамя самой смерти, языки пламени вырвались из его клыкастой пасти и коснулись верхушек осин. Кровавый Самоцвет летел дальше, поджигая все деревья перед собой на обеих сторонах. Эльфы закричали от ужаса. Мужчины, женщины, дети были загнаны в смертельную западню, отрезанные с трех сторон пламенем, а с четвёртой – кошмарными созданиями, крылатыми драконидами, чьи рептильи глаза не содержали ни капли сострадания, чьи мощные хвосты могли переломать врагу кости одним ударом. Эти дракониды относились к самому низшему племени баазов, и лучшим удовольствием для них было убивать. Говорили, что они наслаждаются своими убийствами.

– Мы возвращаемся, – закричала Повелительница. – Это развлекло меня, но у меня ещё есть дела, которыми нужно заняться до завершения ночи.

Кровавый Самоцвет неохотно повернул на север, в сторону Халакистовых Гор и военного лагеря. Позади них дракониды заканчивали их работу, сжигая каждый дом в деревне, убивая любого мужчину, женщину, или ребенка, которого они находили. Одному, или двум удалось скрыться. Фэйр Керон заметила их с высоты, но не стала ничего предпринимать. Пусть бегут. Пусть уходят вниз по реке к другим городам, причитая и плача от ужаса, пока их стенания не достигнут ушей их короля, самого Говорящего Лорака. Пусть они знают, что она идет!

ГЛАВА 2

Днём Даламар трудился в душной кухне своего хозяина, в заплесневелых винных подвалах, где занимался ловлей крыс, или на чердаках под высоким карнизом, где к удовольствию Эфлида сортировал старую одежду в затхлом неподвижном воздухе жарких будней. Если же день выдавался дождливым, Эфлид удостоверялся, что Даламар работает снаружи: иногда в садах, чтобы защитить слабые растения от ливней, а иногда после дождя, упорно пробираясь через грязь, чтобы установить, какой ущерб был нанесен.

– Это несправедливо, – бормотала молодая женщина, которая прислуживала за столом хозяину во время завтрака. – Он относится к вам хуже, чем относится к любому из нас, Даламар. Как вы выдерживаете это?

– Это – наш путь, – сказал Даламар.

Они стояли в кухонных дверях, ведущих в сад, глядя на небо, затянутое свинцовыми облаками. Даламар поднял пучок соломы с пола, видимо оторвавшегося от корзины с вином.

– Обычное дело. Эфлид хочет кое-что от меня, и я хочу убедиться, что он не получит это.

Молодая женщина, Лейда, дочь женщины, которая служила в палатах Ралана всю свою жизнь и ребёнок мужчины, который все ещё служил там, смотрела на него блестящими зелеными глазами. Когда-то она думала, что любит Неистового Бегуна, молодого человека, которого она видела в городе, так красиво выглядящего в своем кожаном одеянии и зеленой рубашке. Не имело значения, что их жизненные пути никогда не пересекались. Не имело значения также то, что сын Защитника Дома никогда и не смотрел в её сторону, разве что иногда приказывал снова наполнить свой кубок элем.

Когда война забрала очаровательного солдата на север, Лейда плакала приблизительно около часа, а затем обратила свое внимание ближе к дому и темноглазому волшебнику, который внезапно показался ей более красивым чем Неистовый Бегун для того, чтобы быть к нему ещё более близкой.

– И что тогда? – спросила она Даламара – Что хочет Эфлид? – Используя только проворные пальцы своей правой руки, Даламар завязывал узел в соломе.

– Слуга, скромный и послушный.

Лейда рассмеялась, её зелёные глаза сверкали.

– Он потратил бы всю свою жизнь, пытаясь превратить вас в безропотного слугу, и умер бы, так и не добившись своего.

– Это его жизнь – Даламар пожал плечами – И его дело как её тратить.

– А вы? Вы не возражаете против этого?

Он долго смотрел на неё, а когда ответил, его голос звучал холодно:

– Я возражаю.

Лейда задрожала, поскольку она увидела кое-что в его глазах, что заставило её думать о волке, скрывающемся вне света походного костра.

Тем утром дождь потоками лился с неба. Теперь в полдень, небо было все ещё хмурым. Свинцовые облака нависали над головой, угрожая разорваться. Сад был заполнен туманом и ароматами мяты, тимьяна и сладкой ромашки. Коричневая грязная вода бежала вокруг клумб, как маленькие реки, вырезая новые формы. Золотистые волосы Лейды любили туман, прыгающий в небольшие завитки вокруг её щёк. Она носила короткую стрижку, хотя эльфийки редко это делали, потому что ей нравилось ощущать ветер, щёкочущий её шею. И это была довольно симпатичная шейка, думал Даламар. Туман, или возможно пот, покрыл тонкую шею Лейды призрачным блеском. Даламар приблизился и дотронулся до блестящей капельки на шее Лейды. Она заметила его взгляд и то, как он приблизился к ней, но не двинулась с места.

Дождь. Судорожно сверкнула молния, освещая сад. Глаза Лейды расширились. Она медленно подняла голову таким манером, каким, как она знала, можно привлечь внимание собеседника очаровательной формой её ушек. Слегка заостренные, они походили на лепестки прекрасного цветка, белого и изящного. Её губы внезапно весело улыбнулись. Она обернулась через плечо к тихой, похожей на пещёру кухне. Поварята уже закончили вычищать кастрюли и тарелки после завтрака. Повар ушёл в складское помещение, прикидывая объём продуктов, необходимых для ужина. Пекари, которые трудились по ночам, давно спали в своих каморках. Лейда изучала глаза волшебника. Иногда опасные, а обычно просто странные, но она никогда не могла посмотреть в них, не почувствовав при этом как её дыхание ускоряется и сердце взволнованно прыгает в груди. Все-таки опасные, предупредил её небольшой холодок, пробежавший по спине.

– Даламар, я знаю здесь одно тихое местечко…

Тихое местечко на чердаке, в небольшой комнатушке, хранилось постельное белье. В её собственной комнатке, возможно. Или в его.

Даламар наклонился ближе к каплям дождя на её шее. Эфлид запрещал любые близкие отношения между слугами в палатах лорда Ралана. Он преследовал любые проявления дружбы и расположения, все, что могло отвлечь слуг от работы. Даламар подумал, что Эфлид с удовольствием забрал бы разум и сердце каждого из слуг, если бы мог. И с не меньшим удовольствием имел бы потом маленькую армию автоматов.

Даламар улыбнулся, всё ещё лаская губами мягкую кожу шеи Лейды. Она почувствовала это и подалась ближе, в его объятия, поднимая голову для поцелуя. Его поцелуй не походил на огонь, как она себе воображала. Это было подобно внезапному удару молнии. Кровь в жилах побежала быстрее, пульс бешено заколотился.

– Приходи в мою комнату – прошептала она так тихо, что сама не услышала, а только почувствовала как её губы произнесли эти слова. Она взяла его руки и сделала шаг всё ещё держа их, буквально таща его и при этом смеясь.

– Пойдём со мной…

Снаружи утренний дождь всё ещё капал с карниза, булькал в сточных канавах. Лейда засмеялась снова, и её смех был как сияющее противодействие серому дню.

Неожиданно тень упала на неё как тонкое тёмное покрывало. Рука Эфлида крепко сжала её плечо, голос в ушах шипел как змея.

– Пойдем куда, а…? Шлюха.

Лейда вскрикнула в страхе, а возможно из-за боли. Даламар быстро схватил дворецкого за запястье. Не успев ещё подумать стоит это делать или нет, он вывернул руку Эфлида за спину одним молниеносным движением. Ядовитая ненависть вспыхнула в глазах дворецкого. Он отступил, пытаясь высвободиться. Это ему не удалось. Краска отхлынула с его щёк. Гнев и страх боролись в нём.

– Отпусти – раздраженно сказал он.

Даламар не пошевелился.

– Ты меня слышал, мальчишка? – его голос дрожал, но так незаметно, что только он и Даламар знали об этом.

– Тебе лучше уйти – сказал Даламар Лейде. Снаружи блеснула молния. Внезапно загрохотал гром. В саду что-то белое двигалось через туман, как призрак на дорожках, залитых водой. Лейда, задыхаясь, проскользнула мимо Даламара в тёмную безопасность кухни. Её шаги слышались в темноте, когда она бежала мимо большого очага, длинных столов и полок с горшками и кастрюлями. Убегая, она не оглядывалась назад и никто не смотрел на неё.

В свете второй вспышки молнии призрачная фигура в саду стала человеком, жрецом, бегущим через шторм, касаясь полами своих белых одежд грязных водяных потоков. Оскальзываясь и поднимая тучу брызг он мчался к кухне.

Даламар выпустил запястье Эфлида.

– К вашему хозяину пришёл гость, лорд Эфлид, – сказал он, поддразнивая дворецкого титулом, который тот не имел. – Вам бы лучше позаботиться о нём, не так ли?

– Да, а вот тобой я озабочусь попозже, мальчишка.

– Вы так думаете? – Даламар отвесил дворецкому иронический поклон. – Хорошо, можете попробовать, как вы это делаете всегда.

Жрец вошёл в кухню, преследуемый штормом по пятам. Даламар посторонился, пропуская его, слыша, как Эфлид униженно подлизывается к гостю. – Лорд Ралан будет рад видеть вас, о лорд Теллин. Идите за мной. Да, прямо сюда, в кабинет. – Даламар посмотрел на небо, на молнии, пронизывающие облака и дождь, потоками льющимися вниз. Пожал плечами и вышел из кухни.

Он ответил Эфлиду насилием на насилие и ему уже чудилось, что он чувствует запах доков и рыбацких сетей. Какой идиот, думал он. Засунул руки в карманы, чтобы никто не заметил как он до боли сжал кулаки. Никто не заметил гнева на его лице, когда он проходил кухню, столовую и вдоль коридора к помещениям слуг, направляясь к собственной крошечной комнатушке. Но если бы кто-нибудь посмотрел ему в глаза, он увидел бы там всё. Гнев столь же холодный как гнев зимы, ярость как шторма у Ледяной Стены. Идиот! Рискнуть достаточно удобным положением ради девочки, которой он насладился бы один, возможно два, но вряд ли более трёх раз. Теперь он заслужил себе безрадостную судьбу в доках, бесконечную работу по починке прорванных сетей, постоянные выговоры и непрекращающийся рокот реки у стен хижины, которую ему дадут в качестве дома.

* * *

Свет от камина пылал на дорогом полированном дубе, заставляя думать, что стол лорда Ралана, обработан золотом. Стулья из красного дерева казались раскалёнными. Графин с вином в отблесках огня сиял, как цельный рубин. Снаружи мир был серым, дождь лился с неба цвета свинца. Внутри же кабинета лорда Ралана мир выглядел более приятным.

Лорд Теллин Виндглиммер постоял некоторое время в кабинете Ралана в одиночестве, но ожидание не было неприятным. Греясь от огня камина, он обозревал висящие на стенах гобелены, изображавшие сцены из истории Сильванести. На самом большом был изображен Сильванос, король в своём королевстве. Он стоял в окружении башен, каждая из которых представляла собой один из Домов эльфов. В этом гобелене даже эльфийский ребёнок мог прочитать историю своего народа, о том, как в древние времена Сильванос собрал все эльфийские племена и объединил их под сводом правил, законов, определил структуру Домов, которые сохранились и по сей день. Глава каждого Дома, Домовладелец, стал членом Совета Сильваноса, Синтал-Элиш, и с тех пор король и все последующие короли совместно с Советом решали все важные вопросы королевства.

Во-первых, древний король определил Дом Сильванос как Королевский Дом. Потом он определил Дом Жреца, которому принадлежали священники, хранители храмов и другие священнослужители. Обороной Сильванести заведовал Дом Защитника. Также, в своей мудрости, Сильванос созвал к себе волшебников и создал Дом Магии для обучения будущих магов. Он приказал им, и они поклялись в том, что волшебство красной луны Лунитари, которая существует только для самой себя, а также тёмное искусство Нуитари будет отныне запрещено. Никакие другие виды магии, кроме как магия серебряной луны Солинари, магия Добра, не должны были отныне практиковаться в королевстве. Вскоре так и случилось, и все ответвления в магическом искусстве, которые будь то магия нейтралитета или темнота Нуитари были безжалостно обрезаны. Алые и чёрные маги были доставлены в храм Эли и после Суда Темноты были изгнаны из страны, и их семьи были вынуждены искать себе приют среди варваров, людей, гномов и минотавров. Изгнанников стали называть тёмными эльфами, поскольку они отошли от света. История выживания этих «тёмных эльфов» коротка, потому как очень мало кто из сильванестийцев не рассматривал жизнь среди варваров как жизнь среди сумасшедших на землях хаоса. Когда они умирали, то чаще всего при помощи своих собственных рук.

Великий Сильванос создал также и другие касты: Дом Металлургов для шахтёров; Дом Права, где традиционно подвизались законники и хранители традиций; Дом Каменщиков для мастеров работы с камнем; Дом Садовников, эльфы которого выращивали пищу и кормили королевство и Дом Создателей Крон, представители которого имели в своей крови магию диких духов. Ещё один Дом, который создал король, был Дом Слуг. Это его детище стало не совсем таким, каким он его планировал. Поначалу Сильванос хотел наречь кастой слуг один из эльфийских народов: диковатые эльфы, который был странным кланом охотников и следопытов. Представители этого клана жили вдали от городов, далеко от мест обитания других эльфийских народов. Не в силах придумать более практичное применение этому строптивому народу, Сильванос решил поместить их в кастовую структуру как слуг. Глава этого клана Каганос Первооткрыватель, бросил вызов королю Сильванести и ушёл вместе со своими людьми из сильванестийских лесов. Он не мог обречь своих подданных на вечное прислуживание за столами других эльфов, вместо этого он решил отвести их в безопасные места, где они могли свободно охотиться и практиковать собственный странный вид колдовства – дикую магию. И таким образом Сильванос, не имея возможности строить препоны тем, кто желал уйти, независимо от того, каким бы безумным не казалось ему это решение, оставил Дом Слуг для бездомных и тех, кто не обладал никакими полезными для других Домов навыками.

Даже эльфийские дети знали это. Теллин знал это с колыбели, потому как его семья была из хранителей, у которых история бежала по венам как кровь.

– Добрый день, мой дорогой Теллин. Добрый, если вам нравится дождь. – Лорд Ралан вошёл в кабинет, раскрасневшийся, немного измотанный, или возможно, как думал Теллин, несколько раздражённый. – Простите меня за то, что заставил вас ждать. Было одно дело, имеющее отношение к слуге.

– Пожалуйста, не извиняйтесь, – пробормотал Теллин. – Я наслаждался ожиданием.

Ралан кивнул головой в сторону гобелена.

– У семьи моей матери он хранился в течение нескольких поколений. Она принесла его в дом в качестве приданого. Она говорила, что это – точный портрет Сильваноса, поскольку гобелен был сделан только спустя десятилетие после его смерти тем эльфом, кто фактически знал его. – Он довольно улыбнулся, как человек, уверенный в своей правоте.

– Гобелен прекрасен – сказал Теллин, хотя он и не думал, что у гобелена была столь великая история как представляет себе Ралан и его семья. Как бы то ни было, он не будет говорить этого хозяину дома. Вместо этого он пробормотал:

– Но вот что интересно – почему на гобелене мы не видим Звёздную Башню, а только те, которые представляют остальные Дома?

Ралан скривил губы и нахмурился, размышляя. История никогда не была его любимым предметом.

– Я припоминаю, мой отец как-то сказал мне, что это потому, что Сильванос сам был нашей Башней, нашей Башней силы, нашей Звёздной Башней. – Он пожал плечами – Или он говорил, что гобелен соткали в то время, когда Башня ещё не была построена? Ах, ну, в общем, я не помню. И тот и другой вариант годятся для истории.

Теллин улыбнулся, соглашаясь, что сделал бы любой на его месте. Ралан был хорошим хозяином, хорошим другом Храма Эли, и, если слухи не врут, осудил Повелителя Драконов, которого благословил с простой верой, которая в нём была непоколебимой. – Мы – возлюбленный народ богов добра, – говорил он часто, – первенец, который никогда не бросал веру. – Ралан, как и множество эльфов, гордился своей верой и дополнительным преимуществом её считал то, что боги добра должны любить эльфов больше чем все другие народы. Почему бы и нет? После Катаклизма другие народы принялись искать других богов, призванных заменить тех, кто как они были уверены, покинул их и молились неизвестно кому. Но эльфы никогда не теряли веры.

Ралан наполнил бокалы вином из хрустального графина, для себя и для гостя. Теллин принял вино, глядя на Ралана, который пребывал теперь в более хорошем настроении. Теллин принялся собирать своё мужество. В кармане его одежды лежал маленький подарок, молитвенный свиток. Где-то в этом доме сейчас была Леди Линнта, сестра Ралана. Возможно в данный момент она напряженно всматривалась в окно и её серебристые волосы имели тот же цвет, что и падающий дождь, а её глаза были серыми, как штормовое небо. Возможно теперь она подняла свою прекрасную руку, чтобы начертить бессмысленный рисунок на оконном стекле, запотевшем от её сладкого дыхания. Они знали друг друга с детства, когда Линнта прибыла для поклонения в Храм Эли и Теллин был мальчиком, задающимся вопросом, как близко его судьба будет привязана к тому же самому храму. Когда они вошли в пору юности, они уже не входили в один и тот же круг. Как они могли? Теллин жил в своих книгах, а Линнта была дочерью Дома, самый строгий принцип которого запретил смешивание крови Создателей Крон с кем-либо из любого другого Дома, даже из Королевского Дома. Это была волшебная родословная, которую оберегали целые поколения, дар земли, который не мог разделить ни один посторонний эльф.

И всё же… и всё же он не забыл Линнту, её дымчатые глаза, её серебристые волосы. Он не забыл, как улыбка кривила её губы и звуки её голоса. Линнта всё ещё жила в семье дома, в поместье вне города и хотя её родители были мертвы вот уже пять лет, она оставалась не замужем. Этим вопросом, конечно, теперь занимался её брат, но Теллин не слышал слухов, что намечается бракосочетание. На что он надеялся? На то, что показал бы старую формулу, странные и прекрасные слова из другого времени, и сказал бы Ралану. – Я хотел бы взять вашу сестру в жены, мой господин, и я полагаю, что вы дадите мне своё согласие и благословите мой брак с нею? – Предполагает ли он в своих диких мечтах, что Ралан внезапно пересмотрел бы традиции своего Дома, или Линнта сама сделает это? Да, он надеется на это. Надежда была слаба, но другого ему ничего не оставалось.

Снаружи шторм удвоил свои усилия. Дождь палил как крошечные серебряные копья. Мимо окна прошёл слуга, голова низко опущена, тёмные волосы контрастно выделяются на бледном лице. Он был похож на того, которого Теллин видел на кухне вместе с дворецким Ралана. И он не выглядел счастливым.

– Итак – сказал Ралан, улыбаясь. – Скажите мне, чем я могу вам помочь, друг Теллин?

Они не были старыми друзьями, хозяин этого дома и Теллин Виндглиммер, но они были давними знакомыми. За эти годы они развили легкие отношения, не слишком глубокие, но определенного понимания они достигли. Ралану нравилось полировать свою гордость актами благотворительности, а Теллину понравилось принимать её от имени Храма Эли.

– Дары храму пока что не требуются – сказал Теллин. Он откашлялся. Внезапная сухость в горле заставила его выпить ещё один глоток вина.

– Не требуются? Хорошо, хорошо. Но слуги уже отложили одежду для бедных для храма с прошлого раза, когда луны были полны. Что же я буду делать со всем этим?

Теллин неловко потоптался на месте, затем сказал:

– Хорошо, конечно я с удовольствием возьму то, что вы предлагаете, господин, но…

Лорд Ралан поднял бровь.

– Но вы приехали, чтобы попросить совсем не это?

Теллин вытащил небольшой свиток из кармана. Свет камина вспыхнул на серебряных кнопках защелки.

– Это… я сделал это… Я имею в виду, я принес это… как подарок.

– Подарок для меня? – Ралан потянулся было к свитку рукой, но внезапно замер, видя как беспокойно изменилось лицо гостя – Ах, не для меня. Для кого тогда?

– Э-э-э… для вашей сестры. – Теллин вздохнул и подался вперед. – Я помню, что Леди Линнта обычно очень любила Гимн Рассвета. Когда она была девочкой, она его пела и её голос выделялся из всех во время утренних служб. И я думал… ну, в общем… я услышал, что она здесь. Я думал…

Выражение лица Ралана холодело с каждым словом.

– Вы думали, что подарите это ей.

Он протянул руку снова. Теллин отдал ему свиток.

– Это ведь ваша работа, не так ли? – Ралан раскрыл защелку и свет от камина побежал по серебру. Он расстегнул свиток и раскрутил несколько дюймов, чтобы посмотреть в свете от камина на текст молитвы, написанной зелеными чернилами. Лист пергамента был тщательно осыпан алмазной пылю прежде, чем чернила смогли высохнуть и крошечные осколки алмаза порезали пальцы Теллина когда он работал. Ралан спокойным взглядом просматривал свиток. В его выражении лица не было и намека на неудовольствие, но и на расположение тоже.

– Это – то, чем вы занимаетесь в Храме, когда не заняты выпрашиванием милостыни?

– Ну, этим я занимаюсь изредка. В основном я всего лишь хранитель архивов.

Ралан аккуратно отложил свиток на стол возле своего стула.

– Я скажу Линнте, что это – подарок от старого друга. – Он подчеркнул эти два слова с большим нажимом. Старый друг, сказал его тон, а не потенциальный жених. Эльфы Дома Создатели крон не женились и не выходили замуж ни за кого вне их клана. Они не будут растворять ни в чьей крови особенности своего рода, даже если чье-то сердце будет под угрозой.

– Она будет счастлива получить это и знать, что вы её помните.

– Я ценю это, – сказал Теллин. – Спасибо.

Ралан хотел что-то сказать, затем передумал и нахмурился.

– Теллин, я хотел бы попросить вас о помощи.

Теллин кивнул.

– Несомненно. Я буду счастлив помочь. Скажите мне как.

– Есть один слуга, о котором мой дворецкий недавно… гм, разговаривал со мной. Мальчишка плохо работает и я думал послать его назад к Тревалору, но это означает, что мне нужно будет написать письмо, объясняя проблему, или, что ещё хуже, придется посетить Тревалора лично, объясняться и приносить извинения.

Он криво усмехнулся и Теллин усмехнулся ему в ответ. Немногие из тех, кто имел дело с главой Дома Слуг, нашли впоследствии их деловые отношения приятными. Тревалор покрывал себя раболепием как стареющая женщина драгоценностями. В некоторых случаях блеск скрывает исчезающую славу. В случае Тревалора чрезмерное показушное смирение скрывало кое-что большее, а именно чувство обделенного правами. Как Домовладелец, он был членом совета, Синтал-Элиш, под председательством короля Лорака. Нельзя сказать, что ему там оказывали особое уважение, так как он являлся представителем самой низшей касты эльфийского общества. – Это очень неприятный человек, – как-то сказал отец Теллина. Теллин никогда не сталкивался с Тревалором и его посетили неприятные предчувствия.

– В любом случае, – Ралан вздохнул, – я не слишком уверен, что суть проблемы с этим слугой вас слишком заинтересует. Я думаю, что вы могли бы сэкономить моё и ваше время, обойдясь без испытания, каким является слушание целой истории от Эфлида, а потом слушая песни Тревалора. Мальчишка волшебник, и мы думали, что будет удобно иметь одного из них поблизости. Я теперь догадываюсь что это не так, но возможно он будет полезен вам? Заберите его себе, Теллин, а?

Теллин снова посмотрел в окно, на падающий дождь и серо-зеленое пятно сада. Он вспомнил слугу, который недавно проходил мимо, тёмноволосый, бледнолицый, с глазами, пылающими непонятным огнём. Это он, подумал Теллин, это он. Тот, от которого они хотят избавиться.

– Как его зовут, Ралан?

Ралан пожал плечами.

– Я не знаю. Даламар… вроде бы так… Вы возьмёте его?

– Хорошо, почему нет? – Теллин кивнул – Я обычно не имею отношения к приобретению слуг для Храма, но… да, пришлите его вместе с одеждой и постельными принадлежностями, Ралан, и я улажу этот вопрос с Главой Храма… и с Тревалором.

– Ах, отлично. – Ралан осмотрелся в свете теплого огня камина. Глядя на гобелены, развешенные на мраморных стенах, чувствовал истинность того, чему он всегда верил. Эльфы были возлюбленным народом богов, и он был среди них, возлюбленных, ещё и особо удачлив. Теперь, казалось, его дом в полном порядке. Теперь Эфлид будет ещё меньше жаловаться на слуг.

– Посмотри, как хорошо все устроилось! Мы все счастливы теперь.

Или некоторые из нас, думал Теллин, глядя на свиток, который Ралан отложил на стол и, казалось, совсем забыл о нём. Он задался вопросом, получит ли Линнта его подарок, но тут же откинул вопрос как недостойный. Конечно, получит. Он был почти уверен относительно этого.