Текст книги "СТРАХ (ЛП)"
Автор книги: Нения Кэмпбелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Женщина поставила банку обратно на покрытый салфетками стол.
– Когда сможешь, – сказала она, четко выговаривая каждое слово, – можешь воспользоваться радиотелефоном. Я положу его прямо здесь.
Она положила телефон на подушку рядом с Вэл, которая уставилась на него так, словно никогда раньше не видела.
– Как только приедет твоя мать… Ну, тогда мы все и выясним? – Вэл не ответила, и женщина решительно кивнула сама себе. – Хорошо. Пожалуй, я поставлю чай. Хочешь чаю, дорогая? Он может помочь.
«Чай не спасет от того, что он сделал со мной».
Женщина представилась матери Вэл как Беатрис Купер.
– Вот мой номер, – сказала она, протягивая пожелтевшую визитную карточку, – На случай, если вам понадобятся мои показания или что-нибудь в этом роде. Ваша дочь убегала от кого-то, кто явно хотел причинить ей боль. Я бы с удовольствием поместил его туда, где подобает находится таким, как он.
– Не знаю, как вас благодарить, – сказала миссис Кимбл. – Это было так мило с вашей стороны… То есть, слава богу…
– Я просто выполняю свой гражданский долг, – самодовольно ответила миссис Купер.
Мать Вэл пыталась выписать ей чек, но миссис Купер и слышать об этом не хотела.
– Убедиться, что его поймают, будет достаточной наградой.
«Его не поймают, – подумала Вэл. – Я постараюсь».
***
Миссис Кимбл приехала в дом мисс Купер с намерением пригрозить дочери всеми возможными карами, а потом и вовсе наказать. Но увидев заплаканный, дрожащий комочек, в который свернулась ее дочь на кушетке этой женщины, она быстро передумала. Вместо этого она купила Вэл неаполитанский молочный коктейль. Это всегда срабатывало, когда Вэл была ребенком, и это единственное, что пришло ей на ум сейчас. Вэл отпила глоток и шмыгнула носом, но ничего не сказала.
В голове миссис Кимбл пронеслись наихудшие сценарии. Ей самой хотелось плакать, но она завернула Вэл в одеяло и уложила на диван. Затем намочила бумажное полотенце и начала вытирать лицо дочери, ее сердце разрывалось, когда Вэл вздрогнула от прикосновения.
– Малышка, – прошептала она. – Пожалуйста. Пожалуйста, скажи мне, что случилось.
Вэл словно разлетелась на тысячи слов – всего несколько мгновений назад она была нема, а теперь не могла остановиться. Даже если бы захотела. Особенно если бы сама этого захотела.
– Мне страшно, – проговорила Вэл, когда закончила.
– Мы должны позвонить в полицию.
Быстрое движение с дивана.
– Нет! – Вэл мгновенно преградила матери путь к телефону. Ее глаза были широко раскрыты, все еще дикие от ужаса. – Ты не можешь. Никакой полиции!
– Но, Вэл, дорогая, мы должны…
– Нет, не должны!
– Вэл, не будь смешной. Конечно, должны. То, что этот парень сделал с тобой… он заслуживает того, чтобы быть арестованным. А теперь уйди с дороги…
– Нет!
Миссис Кимбл уставилась на дикое создание, в которое превратилась ее дочь.
– Вэл, ты не можешь защищать его, – мягко сказала она, – то, что он сделал с тобой, было…
– Я его не защищаю. Но не звони в полицию.
Мать Вэл взорвалась.
– Какого черта нет?
– Потому что я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, – прошептала она.
«Нет», – осознала миссис Кимбл с замиранием сердца. Они захотят взять у Вэл показания, и этот ужасный мальчишка и его адвокаты набросятся на нее, как стая волков, не говоря уже о новостях, статьях, сплетнях. А что, если, несмотря на ее показания, он выйдет на свободу? Вся эта боль и унижение окажутся напрасны.
Внезапно она все поняла.
– Никакой полиции, – тихо согласилась она, и Вэл расслабилась в объятиях матери. – Почему бы тебе не принять горячую ванну? Потом переоденься в пижаму и попробуй поспать.
Вэл кивнула и тихо поднялась наверх.
«Моя бедная милая малышка. Кто в здравом уме захочет причинить ей боль?»
И тут миссис Кимбл поняла, что сама ответила на свой вопрос.
Глава 14
«Дорогая Валериэн, твоя мама позвонила и написала мне по электронной почте, что ты пропустишь мои занятия до конца года из-за каких-то очень трагических личных обстоятельств. Я хочу, чтобы ты знала, что мне очень жаль это слышать; ты одна из моих любимых учениц, и я с нетерпением ждала встречи с тобой, чтобы обсудить твой последний проект (ты получила пятерку, если тебе интересно).
Пожалуйста, приходи в последний день занятий. Перед каникулами я буду прибираться в классе. С радостью встретилась бы с тобой чтобы попрощаться.
С наилучшими пожеланиями, Барбара Уилкокс».
***
Кому: Валериэн Кимбл
От кого: Лиза Джеффрис
Тема: ОМГ
«Ты в порядке? Моя мама сказала, что твоя мама сказала ей, что ты не придешь в школу до конца года!!! Я знаю, что это всего лишь неделя, но ВСЕ ЖЕ. Что случилось? Ты попала в аварию? Мне очень жаль, что я высмеяла твоего парня(?)! Я больше не буду этого делать, если ТЫ ПРОСТО ПОГОВОРИШЬ СО МНОЙ. Я скучаю по тебе. Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке. Пожалуйста?? Лиза».
***
Кому: Валериэн Кимбл
От кого: Линдси Полански
Тема: УКРАДЕННЫЙ ТЕЛЕФОН
«Я думаю, твой телефон наверно украли (если ты еще не знаешь об этом)! Мне было интересно, почему ты не ответила ни на одно из моих сообщений, поэтому решила позвонить тебе. Этот парень поднял трубку – определенно НЕ ты, если только ты не сменила пол (ты ведь не сменила? Какая НЕЛЕПОСТЬ) – и потребовал сказать, кто я и зачем звоню.
Естественно, я ответила, кто, черт возьми, спрашивает? Это ведь телефон МОЕЙ ПОДРУГИ. Откуда у НЕГО ее телефон? Он повесил трубку. Я перезванивал этому мудаку дюжину раз, и в конце концов он сказал очень страшным голосом, что мне лучше перестать беспокоить его, иначе я пожалею. После этого я даже не смогла дозвониться. Это меня напугало.
P.S. Ты в порядке? Я не видела тебя в школе. Надеюсь, ты найдешь этого подонка со своим телефоном.
P.P.S. Вообще-то, беру свои слова обратно. Надеюсь, ты его НЕ найдешь. Похоже, он полный психопат».
***
Кому: Валериэн Кимбл
От: —
Тема: —
«Ты устроила для меня настоящую погоню, не так ли? Я сильно впечатлен. Кроме того, должен сказать следующее: ты выглядишь еще привлекательней, когда боишься, поэтому я позволю тебе сейчас сбежать».
***
Кому: Валериэн Кимбл
От: —
Тема: —
«Не убегай слишком далеко».
***
Лучи пыльного солнечного света пронзали розовые занавески, заставляя пылинки вспыхивать так же ярко, как сверхновые. Желтый свет согрел комнату, и Вэл начала возиться под одеялом, чувствуя, что начинает перегреваться. Когда она открыла глаза, капли пота выступили у нее на лбу и на переносице, а волосы намокли.
Вэл ахнула, ее зрачки сузились до булавочных уколов, когда она сфокусировалась на каком-то невидимом ужасе. Она схватилась за грудь, пока мышцы не расслабились, а нейроны, слепо бьющие, разбегаясь, как муравьиная колония, атакованная хищником, не перегруппировались, снова позволив разуму вернуться.
Она откинулась на матрас и слегка поморщилась, когда слишком сильно ударилась больным местом.
«Я дома, в безопасности».
«Нет, не в безопасности».
Она никогда больше не будет в безопасности.
Вэл с отвращением сбросила простыни, скатилась с кровати и оделась. Не в школьную одежду – обычные джинсы и футболка, а в махровые шорты и майку. Она должна ба быть в школе, наслаждаясь последним днем своего первого курса, хихикая с друзьями, подписывая ежегодники и прощаясь с любимыми учителями.
Вместо этого она бездельничала дома, терзаясь собственными страхами. «По крайней мере, мне удалось выспаться», – подумала она, хотя, взглянула на часы и увидела, что было только девять утра, это оказалось слабым утешением – особенно учитывая, что ее сон нарушался периодическими кошмарами.
Сообщения от ее друзей и учительницы стали некоторым утешением. Особенно от мисс Уилкокс. Остальные учителя Вэл были достаточно милы, но Вэл никогда не была полностью уверена, действительно ли они заботились о ней или просто притворялись, что заботятся. Никто не платил мисс Уилкокс за то, чтобы она посылала Вэл милые послания; приятно было знать, что кому-то не все равно.
Вэл хотела ответить, но ничего не приходило в голову, и вместо этого она решила сначала ответить на сообщения своих подруг, потому что это было проще. Она просто выдала пару общих банальностей – ты такая милая, я в порядке, мой телефон украли, так что я позвоню тебе, как только смогу, спасибо за заботу – и надеялась, что они не примут усталость за стервозность. А потом паранойя взяла верх, и в конце концов она удалила все свои ответы.
«Я просто не могу сосредоточиться».
Более того, ей хотелось побыть одной.
Предположительно, это было нормальным последствием травмы. Так говорила ее мать. Мозг замкнулся в петле повышенного возбуждения, а симпатическая нервная система оставалась в состоянии усиленной тревоги, посылая биохимический эквивалент предупреждающей сирены. Страх был нормальным, даже здоровым.
«Так почему же мне так плохо?»
Ее глаза загорелись при взгляде на последнее сообщение в почте, и ее разум остановился, указательный палец застыл на клавише со стрелкой.
«Сейчас я позволю тебе сбежать».
Угроза сквозила в каждом слове с нарочитой точностью, как булавки в кукле вуду, и страх рефлекторно разлился по венам Вэл.
Он не простил ей того, что она сбежала.
Он предупреждал ее, потому что был уверен, что это не принесет ей ничего хорошего, кроме того, что напугает до полусмерти.
«Не убегай слишком далеко».
Он верил, что поймает ее.
Она знала, что дает ему власть над собой, анализируя послание так глубоко, делая за него грязную работу. Она знала это и все же не могла устоять.
У нее это никогда не получалось. Только не с ним.
Теплый, сладкий запах ворвался в спальню Вэл, и в животе заурчало.
Она вошла в кухню и с удивлением уставилась на свою мать в цветастом фартуке, склонившуюся над пыльной плитой, как будто она была Мартой Стюарт.
– Доброе утро, Вэл, – поздоровалась она с наигранной веселостью. – Я делаю булочки с шоколадом.
Вэл огляделась в поисках коробки с готовой смесью. Но ее не было.
– С нуля?
– Не смотри так потрясенно, – сказала мать, – я ведь училась за границей, в Париже.
Вэл этого не знала.
– Я получил письмо от мисс Уилкокс.
– Это твоя учительница рисования? Очень мило с ее стороны.
– Она беспокоится. – Голос Вэл слегка дрогнул. – Что ты рассказала обо мне директору Хопкинсу?
– Ничего личного. Просто что у тебя семейные обстоятельства. Он был очень понимающим.
Взгляд ее матери был острым. Вэл избегала смотреть ей в глаза.
– Спасибо, – прошептала она.
– Я все-таки думаю, что тебе следует обратиться в полицию…
– Нет.
– Но если он…
– Нет.
Миссис Кимбл напряглась, но потом кивнула.
– Ладно. – Она достала из холодильника тюбик темного шоколада и, выдохнув, поставила его на стойку. – Хорошо, – повторила она. – Я просто хотела убедиться, что ты не передумала.
Вэл сложила руки на столе.
– Она спросила, не хочу ли я навестить ее. Как думаешь, я смогу?
– В котором часу она предложила? После занятий? Это не очень хорошая идея, Вэл. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна после уроков.
– Пожалуйста. Я скучаю по своим друзьям и учителям. Мне одиноко.
– Я не хочу, чтобы ты даже близко подходил к этому мальчику, Валериэн. Он может напасть на тебя. Он может даже убить тебя.
Вэл побледнела.
– Ты думаешь, он бы это сделал? Мог убить меня, я имею в виду?
– Я бы предпочла этого не выяснять, – резко ответила мать.
Обе замолчали.
– Значит ли это, что я больше никогда не смогу выйти? – с горечью спросила Вэл.
– Нет, милая. Конечно, нет. Смотри. Я позвоню твоей учительнице. Скажу ей, что у нас возникли некоторые проблемы с безопасностью. Насчет преследования – ей не нужно знать подробностей, только то, что тебя нельзя оставлять в одиночестве. Если мы сумеем найти для тебя безопасный путь, я отведу тебя к ней.
Вэл немного оживилась.
– Когда ты ей позвонишь?
– Как только выпечка будет готова.
Вэл заметно ерзала в кресле, пока мать мыла посуду с нарочитой медлительностью. Она подскочила, когда та вытащила булочки из духовки своими перчатками в форме божьей коровки. Миссис Кимбл все это время искоса смотрела на нее, разрываясь между весельем и раздражением, когда взгляд ее дочери метался между часами и телефоном. Было приятно видеть, что Вэл по-прежнему так взволнована выходом на улицу.
В Вэл было что-то дикое – она всегда любила бывать на солнце, гулять, кататься на велосипеде и особенно заниматься чем-нибудь, связанным с животными или близкое к ним. Недавно они записали Вэл на работу в приют в качестве обязательной общественной отработки; она была так взволнована и не переставала болтать, будто она сама маленький зверек.
Миссис Кимбл боялась, что то, что сделал этот ужасный мальчик, уничтожит эту частицу жизни в дочери, превратив ее в бледную тень прежней Вэл. Даже сейчас она выглядела довольно похожей на щенка, которого пнули без предупреждения или причины и который все еще опасается сапога.
Миссис Кимбл читала статьи о жертвах нападений. Некоторые впадали в агорафобию и не могли выйти на улицу, не испытывая приступов паники. У других развилось посттравматическое стрессовое расстройство, и они переживали яркие и ужасающие реконструкции первоначальной травмы, когда сталкивались с триггерами, которые напоминали им о нападении. К ужасу миссис Кимбл, эти «триггеры» могли быть такими же незначительными, как угол света или тени, или даже просто звук.
Согласно информации в статьях, между приступом и появлением симптомов может быть задержка. Так что, возможно, праздновать было еще слишком рано. «Какой же больной сукин сын. Если жизнь ее дочери будет разрушена из-за этого, – решила она, – она и ее муж заставят его заплатить сполна».
А сейчас она сделает все возможное, чтобы Вэл прошла через это как можно безболезненнее.
– Привет. Вы позвонили Барбаре Уилкокс. Если вы слышите это сообщение, я, скорее всего, преподаю, работаю в своем офисе или уже покинула школу. Вы можете оставить сообщение или отправить мне электронное письмо по адресу «[email protected]». Спасибо, и береги себя.
Миссис Кимбл оставила голосовое сообщение, а затем отправилась в свой кабинет, Вэл последовала за ней и смотрела как она писала аналогичное сообщение по электронной почте.
– Вот, – сказала она, оглядываясь через плечо. – Оно послано. А теперь ешь.
– Я не голодна.
– Если ты не будешь есть, ты не сможешь покинуть этот дом, – предупредила ее мать. – Выбор за тобой.
– Ну может быть, я немного проголодалась, – исправилась Вэл.
– Хорошая девочка. Давай. Съедим немного булочек. Шоколад делает все лучше.
«Не все», – подумала Вэл.
***
«Дорогая миссис Кимбл,
Я потрясена и расстроена, услышав, что Валериэн стала жертвой такого жестокого преследования. Она действительно очень милая девушка. Честно говоря, я не могу представить, чтобы кто-то испытывал к ней неприязнь, но дети могут быть жестокими и иррациональными.
Мой класс находится недалеко от западной парковки, так что, если хотите, можете припарковаться, подождать и понаблюдать, чтобы она благополучно вошла в здание. Я прослежу, чтобы никто из других учеников не задерживался допоздна.
P.S. Извините, что не могу перезвонить вам! Я веду урок, и ученики находятся под (ошибочным) впечатлением, что раз я пользуюсь телефоном, то это дает и им разрешение сделать тоже самое.
С наилучшими пожеланиями, Барбара Уилкокс».
***
– Какая приятная женщина, – сказала мать Вэл, читая письмо. – Очень мило с ее стороны.
– Она и правда очень хорошая. Она всегда хвалила мою работу, даже когда она была отстойной.
– О, тише, – сказала мать. – Ты настоящий Рембрандт.
Вэл скорчила гримасу, хотя было очевидно, что она изо всех сил старается не выглядеть довольной.
– Почему бы тебе не пойти переодеться? – предложила мать. – Надень что-нибудь красивое. А потом, когда ты закончишь разговор с учительницей, мы, может быть, сходим куда-нибудь пообедать.
– С удовольствием! – воскликнула Вэл почти таким же жизнерадостным тоном. – Как мне хочется выбраться из дома!
Вэл помчалась наверх, стремясь вырваться из тесноты своей комнаты. Было бы неплохо вернуть и ее набросок. Она натянула одну из своих красивых блузок с рисунком плюща и капри. Застегивая сандалии, она случайно взглянула на свой ноутбук, все еще открытый на оскорбительном сообщении. Захлопнув компьютер, она пошла прочь, подпрыгивая на ходу.
– Отлично выглядишь, – сказала мать.
– Спасибо, – ответила Вэл.
О письме Гэвина она упоминать не стала.
Солнце уже достигло зенита, когда они въехали на западную стоянку. Вэл старалась не смотреть на двор, где они с Гэвином часто разговаривали вполголоса под шелковичной рощей. В последний школьный день занятия сократили, и кампус постепенно пустел. Вэл никогда еще не видела свою школу такой сонной и умиротворенной.
– Телефон с тобой? – спросила миссис Кимбл.
– Да, мама.
– Хорошо. Если вы закончите раньше, позвони мне. В противном случае я буду здесь примерно через час.
– Да, мама.
– Повеселись, детка, – сказала мама. – Но будь осторожна.
Она не выключала двигатель и смотрела, как ее дочь направляется прямиком к зданию, в котором располагался класс Искусств. Наблюдала, как дочь дернула за ручку, обнаружила, что дверь не заперта, и заглянула внутрь. Смотрела, как Вэл весело помахала ей рукой и исчезла в классе.
Она постояла еще несколько минут, наблюдая, а потом медленно отъехала.
***
Миссис Кимбл сидела за чашкой чая, когда зазвонил телефон. Думая, что это Вэл, она отставила кружку в сторону и сказала:
– Привет.
– Привет, – приветливо произнес незнакомый голос. – Могу я поговорить с миссис Кимбл?
– Это я.
– Здравствуйте! Я Барбара. Барбара Уилкокс. Одна из учителей Вэл – ее учитель рисования.
– О да. Я получила ваше письмо. Вэл очень хорошо отзывается о вас.
– Мое письмо? – Пауза. – Что ж, я очень рад это слышать. Вэл – милая девушка, но иногда трудно понять, что происходит у них в голове. Как бы то ни было, я просматривала работы некоторых моих учеников, и работа Вэл была среди них. Та, о которой я говорю, – прекрасный набросок склада на окраине города.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Он просто бельмо на глазу.
– Но Вэл прекрасно воплотила его на бумаге. Ваша дочь очень талантлива, миссис Кимбл. Я бы не возражала оставить рисунок себе, но хотел бы уточнить, может вы или Валериэн хотите его забрать. Боюсь, что для многих моих учеников – это случай «с глаз долой, из сердца вон». Но, о чем они могут пожалеть через несколько лет, если им когда-нибудь понадобится создать портфолио.
Миссис Кимбл кивнула, но тут же вспомнила, что собеседница этого не видит.
– Это очень любезно с вашей стороны. Я была бы рада получить рисунок – Вэл редко показывает мне свои работы. Вы можете просто передать его домой с ней, когда закончите.
Еще одна пауза.
– Прошу прощения?
– Ну, раз она там, с вами, я подумала, что будет проще передать ей рисунок лично. Они все еще оцениваются?
– Нет, оценки уже поставлены, – сказала мисс Уилкокс. – Вэл получила пятерку. Но ее здесь нет со мной.
– Она уже ушла? Я ведь попросила ее…
– Ее здесь вообще нет. Я в своем кабинете. Одна, – добавила мисс Уилкокс с легким раздражением.
Страх пробежал по венам миссис Кимбл, как ледяная вода.
– Но в вашем письме говорилось…
– Какое письмо? То, в котором ученикам сообщается об их итоговых проектах?
Миссис Кимбл подошла к компьютеру и дословно зачитала письмо.
– Это мой адрес, – с сомнением произнесла мисс Уилкокс, – Но я не писала это письмо.
– Что? – взвизгнула миссис Кимбл. – Тогда кто же?
– Ну… единственный человек, который мог бы отправить это письмо, – мой помощник-студент, и я не знаю, почему он это сделал.
– У вашего помощника есть доступ к вашей электронной почте?
– Не мой пароль, нет, но он вводил оценки для меня на компьютере.
Миссис Кимбл не сразу нашлась, что сказать.
– Как зовут вашего помощника?
– Миссис Кимбл, я не могу передавать эту информацию по телефону…
– Это Гэвин? – настаивала мать Вэл. – Вашего помощника зовут Гэвин Мекоцци?
Мисс Уилкокс помолчала.
– Как вы узнали… Что происходит? Гэвин что-то сделал?
– Позвоните в полицию, – потребовала миссис Кимбл. – Бросьте все свои дела и позвоните им прямо сейчас.
– Миссис Кимбл…
– А потом, если вы вообще цените свою работу, бегите в класс как можно быстрее.
– …о чем вы, черт возьми?..
– Потому что, если вы этого не сделайте, с моей дочерью случится что-то ужасное. И я подам в суд и на вас, и на школу и отсужу каждый жалкий пенни, который у вас есть.
– …говорите… – закончил бестелесный голос. Миссис Кимбл не потрудилась повесить трубку. Она просто схватила ключи и побежала к своей машине, надеясь, что еще не слишком поздно.
***
В воздухе висел тяжелый запах краски, дерева и клея. Химический и органический одновременно, он обладал той же привлекательной едкостью, что и наркотик. Стены были увешаны студенческими проектами, и Вэл с радостью увидела среди них несколько своих.
– Мисс Уилкокс?
В пустом классе царила тишина.
Нахмурившись, Вэл осмотрелась. На светящемся мониторе работала заставка. Рядом с клавиатурой стояла пластиковая кофейная чашка, но, когда Вэл подняла ее, она, как ни странно, оказалась пустой и холодной. Она поставила ее обратно и озадаченно огляделась.
Ее глаза наткнулись на свет, исходящий из-под тяжелой деревянной двери кладовки. Ага. Значит, учительница была в задней комнате. Здесь были выставлены и другие картины – более старые и явно любимые мисс Уилкокс. Каждый из художников обладал талантом. Было несколько стилей, некоторые были выполнены лучше, чем другие, и она улыбнулась рисунку, вдохновленному Эшером.
Картина, которую она нарисовала с котятами тойгера, тоже была выставлена на всеобщее обозрение, теперь тщательно усиленная акварелью. Ей нравилось, как она выглядит, придавая картине более мягкие контуры, хотя вода заставила бумагу немного искривиться. Но мысли о котятах напомнили ей о Гэвине.
Она перешла к следующей работе: шахматная доска в ледяных оттенках синего и серого. Однако осколки были настоящими людьми, и упавшие рухнули там, где их сразили, запятнав мраморные плитки своей кровью. Единственными оставшимися фигурами были черная королева и белый король, две самые важные фигуры в игре.
Перспектива казалась искаженной, странной, неестественной – такой, которая была бы невозможна в реальной жизни, и смутно напоминала сцены погони в старых фильмах ужасов. Король держал в руках штык, который дополнял его образ, и возвышался над беззащитной королевой, чья голова была опущена признавая поражение, ее светлые (рыжие) волосы скрывали выражение лица. Король, однако, выглядел так, словно был в нескольких секундах от того, чтобы обрушить оружие по смертельной дуге.
О, она знала, кто написал эту картину. Никаких сомнений. Она видела предварительный вариант в его альбоме.
Дверь за ней захлопнулась, и Вэл наткнулась на металлические картотечные шкафы, когда обернулась, ее глаза расширились, стоило ей понять, кто был незваным гостем.
– Выглядит знакомо? Она называется «Шах и мат». Мне пришлось кое-что изменить, но основная концепция осталась почти прежней.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – слабо произнесла она.
Гэвин прищелкнул языком.
– Какой рисунок тебе больше всего понравился? Саванна – мой любимый, хотя по понятным причинам я не расценивал его как изображение подчинения. Конечно, я мог бы внести некоторые изменения в содержание, но это нарушило бы цель оригинала, не так ли?
Вэл не могла думать. Она ничего не могла делать.
– Ты поставила ящик неправильно, – сказал он. – На случай, если тебе интересно. Но я не об этом хотел с тобой поговорить.
– Но мисс Уилкокс… – Вэл замолчала, связывая пустую комнату с присутствием Гэвина. Вывод был не из приятных. – О боже, где она?
– Хмм? Кто?
– Что ты сделал с нашей учительницей? Я должна была встретиться с ней здесь!
– Вэл, Вэл, Вэл, за какое чудовище ты меня принимаешь? Я ничего ей не сделал.
– Я не верю тебе.
– А следовало бы. Видишь ли, мисс Уилкокс не посылала вам этого сообщения, хотя любезно предоставила мне для этого средства. Письмо было от меня. Это ко мне ты отправилась на встречу. Да, кстати, я взял на себя смелость удалить сообщение твоей матери. Не нужно, чтобы кто-то пострадал. Верно?
Вэл прижалась к картотечному шкафу. У мисс Уилкокс не было бы никаких оснований подозревать… думать, что он мог…
– А теперь не играй со мной, – он ударил руками по металлу по обе стороны от нее с двойным лязгом. – Ты же не хочешь, чтобы я снова преследовал тебя. Как только поймаю тебя, что ж, я могу сделать все, что угодно.
– Что это значит?
– Используй свое воображение. – Его губы коснулись ее губ. Вэл держала рот закрытым, стиснув зубы так сильно, что они заболели. – У тебя ведь оно все еще работает? – А потом его губы оказались на ее шее. Она взвизгнула, когда жало его зубов заставило все нервы и мышцы в ее горле сжаться, и она забыла, как глотать.
– Я закричу.
– Не стесняйся, – сказал он, и давление, которое он оказывал на ее плечи, усилилось, когда Гэвин начал неумолимо тащить ее вниз на пол. Вэл сопротивлялась, но больше походила на одинокое дерево, пытающееся устоять перед безжалостными порывами урагана; он либо вырвет ее с корнем, либо сломает пополам, как маленькую веточку.
– Пожалуйста… – Что-то твердое ударилось в ее колени. Это был пол. – Не делай этого. Зачем ты это делаешь?
– Потому мне это необходимо, – ответил он, крепко сжимая ее за плечи, – существует так много вещей, от которых можно просто отказаться, но не от тебя; я сказал, что хочу обладать тобой всеми способами – и я это сделаю.
Ее голова ударилась о твердый пол кладовки, и белые искры вспыхнули перед глазами, как фейерверк.
А потом он оказался на ней, и его немалый вес прижал Вэл к холодной каменной плитке. Несмотря на слезы, она смогла разглядеть его тихую торжествующую улыбку.
– Ты мне нравился, – ее голос дрогнул, – ты мне действительно нравился. О боже, я не понимаю… Что я сделала?
Она почувствовала, как его губы коснулись ее щеки. На мгновение Вэл охватило облегчение – все это ошибка, недоразумение, ее слова задели его за живое, – а потом она почувствовала его язык, и вкус своих соленых слез.
– Ты слишком человечна.
Вэл вывернула голову так быстро, что ударилась о плитку, и это вызвало обжигающую боль.
– Лиза была права. Ты психопат.
– О, Лиза. Источник всей мудрости. И о чем еще она проповедовала? Она сказала тебе, что я большой и злой волк? – Он поцеловал ее в шею с другой стороны. – Что мои большие, острые зубы, чтобы быстрее съесть тебя?
Вэл открыла рот, чтобы закричать, и ее дыхание замерло, когда он скользнул рукой по ее вздымающейся сквозь шелк блузки груди.
– Она права. Я охотился за тобой все это время, ожидая, когда ты собьешься с пути. Но ты… ты сама пришла ко мне в лес.
Глава 15
Страх имел самые разные формы и Вэл ощущала его в разной степени, но до сих пор она никогда не испытывала такого всепоглощающего ужаса, который вызывала полная беспомощность. Секунды бежали, а спасение не приходило. И Вэл пришла к мрачному выводу, что она полностью в его власти – что было весьма прискорбно, потому что Гэвин похоже совсем сошел с ума.
Она всхлипнула, когда почувствовала, как его пальцы ласкают кожу под тканью ее рубашки. В глубине ее живота страх превратился в горячий шар расплавленного свинца.
– Скажи, что ты принадлежишь мне.
– Нет. – Вэл недовольно пискнула, когда его ногти легонько царапнули ее живот. – Нет, не буду. – Она крепко зажмурилась, стараясь хотя бы мысленно отстраниться от него. «Я не принадлежу ему» – повторяла она про себя. А Гэвин обхватил ее грудь, словно желая вырвать ее сердце, и тихим, коварным голосом произнес:
– Скажи.
– Не буду, – жалобно повторила она, когда его губы коснулись пульсирующей жилки на ее шее.
– Если скажешь, – его потрескавшиеся губы царапали ее горло с каждым словом, – я смогу отпустить тебя.
Неужели он думает, что она настолько глупа, что дважды попадется на одну и ту же уловку? Умоляя остановиться Вэл назвала его по имени, перемежая свои просьбы ругательствами, которые не должна была знать, и фразами, которые Лиза использовала для обозначения своих бывших бойфрендов.
Гэвин скользнул большим пальцем под чашечку ее лифчика, и Вэл застыла полностью, ее речь оборвалась так резко, как будто кто-то щелкнул выключателем. Она уже даже не дышала. Он одарил ее улыбкой, которая явно была змеиной, когда убрал руку, проведя пальцами по центру ее ребер. Ее сердце билось в груди, словно пытаясь вырваться.
Вэл хотела бы сделать то же самое.
– Ты делаешь мне больно.
– Я могу заставить тебя чувствовать все, что захочу, – продолжал он мягким, успокаивающим голосом, в который она ни на минуту не поверила.
– Ты делаешь мне больно, – повторила она, и в каждом ее слове слышались отголоски страха.
Он поцеловал ее, легко царапая позвоночник дрожащими пальцами, вызывая у Вэл желание отодвинуться как можно дальше, но она только заставила тело, давящее на нее, прижаться к ней еще сильнее. Его слова на ее губах горели невысказанными обещаниями, когда он произнес:
– Только немного.
Желудок Вэл скрутило. К ее отвращению, совсем не от страха.
И тут Вэл увидела нечто, вселившее в нее надежду. Она сделала глубокий вдох и закричала так громко, как только могла, удовлетворенная, когда он вздрогнул от ее пронзительного крика. «Надеюсь, я повредила его барабанные перепонки». Гэвин отдернул руку от ее спины и зажал рот так сильно, что Вэл стало больно…
И тут дверь распахнулась.
***
Мисс Уилкокс многое повидала за свои двадцать лет преподавания, но, глядя, застыв, на двух подростков, лежащих на полу, она мельком подумала, что ни один из них никогда не был так плох, как этот мальчишка. Вэл – милая, застенчивая девушка, которую она очень любила, – была прижата спиной к полу, с закинутыми за голову руками.
Гэвин. Ее помощник. Которому она доверила рассылку электронных писем и изготовление копий, а также различные другие привилегии, в которых де-факто было отказано другим студентам-ассистентам. Он уставился на нее пустым взглядом, который сильно напомнил ей леопарда, защищающего свою добычу.
– Что… – она не сразу обрела дар речи, – Гэвин? Что ты делаешь? – Эти слова скорее вырвались рефлекторно, чем являлись осознанными. Нельзя было неправильно истолковать ситуацию. Бедная девочка все это время пыталась кричать, а он отказывал ей даже в этом маленьком достоинстве. Гнев начал пробиваться сквозь шок мисс Уилкокс, ярко-красный он просачивался сквозь серый туман ее сознания с поразительной ясностью. Ее собственная младшая сестра подверглась нападению, когда они обе были подростками, со стороны мужчины, достаточно взрослого, чтобы понимать, что он делает. Он тоже был бессердечен в исполнении своих эгоистичных желаний. Стальным тоном, которого Вэл никогда раньше не слышала от своей учительницы, даже в классе, мисс Уилкокс скомандовала:
