Текст книги "СТРАХ (ЛП)"

Автор книги: Нения Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

(Он пугает людей).

Несмотря на ее заявления об обратном, Вэл очень сильно зависела от мнения других, и, несмотря на всю вежливость и обаяние Гэвина, вокруг него собралось что-то темное, как будто он был эпицентром надвигающейся бури.

Он пугал ее, и все же она не могла оставаться в стороне.

– Возле дерева? – Его голос прорезал ее мысли, как горячий нож масло.

– Хм, давай. – Гэвин привел ее в то же самое место, что и она раньше. Вэл следовала за ним так слепо, что даже не заметила. «Я даже не видела, куда мы идем».

– Стоя или сидя?

– Мне кажется лучше сидя, раз ты сказала, что плохо себя чувствуешь. – Он внимательно посмотрел на нее, потом постучал карандашом по блокноту. – Снимай пальто.

– На улице прохладно.

Когда она произнесла эти слова, ветерок зашелестел листьями и ее волосами, словно соглашаясь. Зима давно уже уступала место весне, но очень неохотно.

– Я не могу рисовать тебя такой закутанной, – сказал Гэвин, присаживаясь примерно в шести футах от нее, его собственное пальто развевалось позади него, как пара черных крыльев, и добавил:

– Я же не просил устраивать стриптиз для меня.

– Я ничего такого не говорила, только то, что здесь холодно!

– Твои мысли написаны на твоем лице. – Он помолчал. – Ух, Вэл, какой интересный у тебя алый оттенок.

Она стянула пальто и отбросила его в сторону.

– Ну вот, – прорычала она. – Удовлетворен?

– С тобой, всегда, – своим нежным ответом он заставил ее почувствовать себя неловко за то, что она позволила эмоциям взять верх, словно она ребенок. Он мимолетно улыбнулся и начал рисовать.

Вэл закрыла глаза и постаралась не шевелиться. Она так нервничала, что у нее дрожали руки. Она переложила их на колени, где это было бы менее заметно. Несмотря на солнце, воздух был прохладным, и в тени тутового дерева становилось все холоднее и холоднее.

– Не двигайся, – сказал он, когда она вздрогнула.

Было забавно, насколько легко делать это дома, когда ты мечтаешь у окна или читаешь хорошую книгу, но как тяжело не шевелиться в присутствии кого-то, кто заставлял тебя чувствовать себя… странно. Не помогало и то, что он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем она.

Гэвин усадил ее к тому же дереву, но так, чтобы ее ноги были согнуты под скромным углом, а голова слегка откинута назад. Она решила закрыть глаза, так как у нее вряд ли получится изобразить тот пристальный взгляд, которым он одарил ее в прошлый раз, но Гэвин, казалось, не считал это препятствием для своего наброска – слава богу.

– Откиньте голову назад, – попросил он, – а потом немного в сторону. И перестань ерзать.

Она крепче сжала руки на коленях.

– Красивая, – Вэл подумала, что ей послышалось, настолько тихо это было произнесено.

После того, что казалось вечностью, но не могло длиться больше девяноста минут, он проговорил:

– Я уже почти закончил.

Все ее тело, казалось, вздохнуло с облегчением. Она вскочила слишком быстро и немного споткнулась, только чтобы почувствовать его руку на своей спине, прямо у основания позвоночника. Его глаза казались темными из-за тени от солнца.

– С тобой все в порядке?

От него пахло розами, сандалом и мальчиком.

– Гм…

Рука, обнимавшая ее за талию, напряглась.

– Хочешь посмотреть?

– Посмотреть? – Что-то явно не так с ее слухом.

– Вот.

О, этот рисунок.

Она всмотрелась в альбом, не совсем уверенная, что ожидала увидеть. Эта неопределенность наполнила ее сомнением, граничащим со страхом, и была настолько сильной, что у нее перехватило дыхание. Но в альбоме оказалось всего лишь простое изображение ее, сидящей под деревом, сделанное мягкими линиями угольного карандаша. Хотя в этом своем наброске он запечатлел какую-то непривычную часть Вэл. Что-то, что стирало грань между тем, кем она была, и тем, кем он хотел ее видеть, между разумным и чувственным, между фактом и вымыслом.

Она подняла глаза, взволнованная.

– Так вот как ты меня видишь?

– В этот момент – да, – ответил он.

И что-то в этой фразе заставило ее задуматься, хотя она проговорила:

– Хорошо.

– Будет лучше, если он будет раскрашен, но думаю, что цвет твоих волос будет трудно передать на бумаге.

Волосы у нее на затылке встали дыбом.

– Вэл? Ты побледнела.

Ее беспокоило солнце. Затемняя его лицом, солнце становилось черным.

Должно быть, она закрыла глаза, потому что, открыв их снова, обнаружила, что лежит на земле. Лицо Гэвина нависало над ней, он смотрел с любопытством, но бесстрастно. Конечно, это не могло быть правдой, потому что, заметив ее взгляд он улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Ты на мгновение потеряла сознание.

Она поднесла руки к пульсирующим вискам.

– У меня кружится голова.

– Мм-хмм.

– Так вот почему у меня звенело в ушах? Такое ощущение, что они набиты ватой. – Она сунула палец в ухо и слегка пошевелила им, но он снова опустил ее руку.

– Похоже, у тебя случился приступ паники.

– Приступ паники? – повторила она. – Но я не паниковала…

– Простого беспокойства может быть достаточно. О чем ты думала?

– О моем преследователе.

– О ком?

Ее горло сжалось, когда она подняла глаза. Выражение его лица не изменилось.

– Меня кто-то преследует. Он действительно больной. Посылает мне всякие сообщения…

– О чем?

Было ли за этим единственным словом нечто большее, чем просто невинное любопытство?

– Сексуальные штучки. – Она отвела взгляд. От одной мысли об этом ее тошнило. – Я не хочу об этом говорить.

– Что ты ела сегодня утром?

Она моргнула.

– Хм. Ничего. Только вода – с лимоном.

– А. Лимонный сок снижает кровяное давление, – объяснил он. – Это в сочетании со стрессом. Я нисколько не удивлен, что ты упала в обморок. На самом деле, поразительно, что ты продержалась так долго.

Вэл не чувствовала себя удивительной. Она чувствовала себя полной идиоткой.

– Полагаю, ты не хочешь возвращаться в класс.

Она согласилась.

– А поскольку мы уже опаздываем на второй урок, – он расстелил пальто на земле, – почему бы не отдохнуть здесь? Я вижу, ты уже собрала свои вещи. Это немного упрощает дело.

– Ты не спросишь, не хочу ли я пойти к медсестре?

– А ты хочешь?

– Нет, но…

– Тогда это не имеет значения. – Он откинулся назад. – Ведь так?

Вэл уставилась на него. Он был таким странным.

– Разве тебе не нужно идти на занятия?

– Биология. Они не будут скучать по мне.

– Ох. – Ветер поднял прядь ее волос. Она нетерпеливо отбросила ее в сторону. – У меня английская литература.

– Что проходите?

– «Грозовой перевал». Мы только что закончили с Титом. – Вэл позволила своему тону передать ее впечатления от пьесы.

– Тебе не понравилось?

– А тебе?

– О да. Это одна из моих любимых пьес Шекспира. «Надеемся без псов и без коней, мы лакомую лань загнать верней». Язык довольно красивый.

– Фу, нет, это ужасно, – Вэл перекатилась на бок. – Почему ты так говоришь?

– Хм?

– Ты говоришь, как один из персонажей книг, которые мы читаем на уроке литературы.

– Это комплимент или оскорбление?

– Это странно. – Она покачала головой. – Нормальные люди так не говорят.

– Думаю, мы уже установили, что я не такой, как другие.

– Я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы утверждать.

– А ты бы хотела? Узнать меня лучше?

Она скользнула по нему взглядом, а затем отвела глаза.

– Я не знаю. – От их разговора ей становилось холодно и неуютно. Когда он цитировал эту пьесу, ей казалось, что она находится в свободном полете, между невесомостью и смертельным падением.

Гэвин придвинулся ближе, и она замерла, когда грубые подушечки его пальцев коснулись ее нижней губы.

– Почему бы тебе не посмотреть на меня?

Она неохотно подчинилась.

– Не знаю.

– Сомневаюсь, – Он заскользил вниз пальцами по ее подбородку. – Я в курсе, что обо мне говорят. До меня доходят те же слухи, что и до тебя. – Она напряглась, когда он легонько сомкнул руку сзади на ее шее. – Некоторые из них даже правдивы. – Его голос, который все это время звучал все тише, перешел на шепот.

Вэл снова попыталась разорвать зрительный контакт, но при его словах с тревогой посмотрела на него.

– Какие именно?

– Я опасен.

– Да?

– Очень.

Она облизнула губы.

– Например, для меня?

– Особенно для тебя, – Он посмотрел на нее сквозь прикрытые от солнечного света глаза.

– Может быть, мне не помешает немного опасности, – неуверенно проговорила она.

– А если я скажу, что хочу причинить тебе боль? – В его голосе звучало любопытство, заинтересованность.

Солнечный свет на ее коже превратился в паутину золотистого льда.

– Сделать мне больно?

Он наклонился, затем, на мгновение поймав ее нижнюю губу зубами, придвинулся ближе и поцеловал. Вскоре ее голова откинулась так далеко назад, что шея слегка выгнулась.

– Тебя ведь никогда раньше не целовали?

Вэл тихонько ахнула, когда он двинулся вниз по ее горлу, и она почувствовала, как его зубы впились в мочку ее уха. Это заставило ее вздрогнуть, и она услышала его хриплый смех.

– Ты такая невинная. – И шипящие звуки его слов неприятно защекотали кожу, когда он прошептал ей на ухо. – Ты должна бежать от меня, пока можешь.

Она слишком тяжело дышала, и, к ее огорчению, не только от страха.

– Или что?

Улыбка, которой он одарил ее, когда отстранился, была как стрела в ее сердце.

– Я тебя поймаю.

***

Каждый раз, когда Вэл смотрела в эти графитовые глаза, ее охватывало волнение. Но это лишь бледная тень ошеломляющей реакции, которую она испытывала, когда заглянула в глаза Гэвина по-настоящему. При воспоминаниях о их сегодняшней встрече ее желудок сжимался.

Она все еще чувствовала его губы, мягкие, теплые и грубые, на своих.

– Почему ты так смотришь на свой альбом?

– Н-не почему! – Вэл захлопнула его, быстро улыбнувшись Лизе. – Просто набросок.

Лиза сморщила нос.

– Ты ведешь себя подозрительно.

– Я не веду себя подозрительно!

– Если бы ты не вела себя подозрительно, ты бы не захлопнула так поспешно альбом, – заявила Лиза. – Просто чтобы ты знала, Джеймс сегодня будет обедать с нами и примет на свой счет, если ты будешь вести себя странно после того, как ты вела себя раньше.

– Почему Джеймс сядет с нами?

– Из-за твоего преследователя, помнишь? Разве ты не говорила совсем недавно, что хочешь, чтобы рядом находился большой, сильный мужчина, который защитит тебя во время обеда?

– Нет, – проскрежетала Вэл. – Это были твои слова. Ты так сказала. Почему ты не предупредила меня, что он появится?

– Только потому, что знала, что ты закатишь истерику. Даже не думай о побеге. Будь большой девочкой.

Вэл сунула альбом в рюкзак и обиженно откусила бутерброд.

– Ты ужасна.

– Джеймс такой же мой друг, как и ты. Это нелегко соблюдать интересы вас обоих. – Вэл пробормотала что-то недовольное и саркастическое, что Лиза предпочла проигнорировать. – Кстати, а где эта ужасная парочка?

– Рейчел и Линдси во Французском клубе.

– О-ля-ля, – Лиза наклонила голову, отчего ее волосы идеальным водопадом упали на одно плечо. – Розовый Париж.

Вэл подавилась бутербродом.

– Лиза! Ради всего святого…

– О, смотри, – проговорила она, искусно обрывая Вэл, – там Джеймс. Привет, Джеймс!

Джеймс помахал в ответ, немного нервничая от внимания, которое вызывали маниакальные махания Лизы.

– Привет. – Он сел напротив Лизы, по диагонали от Вэл. Одарил их легкой улыбкой, прежде чем приступить к своей индейке с подливкой.

Вэл с отвращением поглядела на коричневую жидкость. Она не доверяла блюдам, пропитанным соусом.

Или людям, которые их ели.

– Как жизнь?

Вэл, мрачно потягивала свой сок, предоставив ответ Лизе. Последняя посмотрела на Вэл с легким раздражением, прежде чем сказать:

– Я получила тройку в этом паршивом эссе по английской литературе. Очевидно, концовка книги отличается от концовки фильма. Упс.

Джеймс скорчил гримасу.

– Ненавижу, когда такое случается. Но ты ведь отличница?

– Это не значит, что я не ленюсь, – проговорила Лиза, закатывая глаза.

– Что это была за книга?

– «Призрак Оперы». Я ее уже почти закончила, но тут вышла новая серия «Сплетницы», и мне, конечно, пришлось смотреть ее, но было уже поздно, и я заснула. Поэтому я просто посмотрела концовку фильма на Ютубе на своем телефоне, пока мама везла меня сегодня утром в школу.

Вэл продолжала пить сок. Это казалось безопаснее, чем комментировать.

– Что девчонки находят в этом сериале?

– Это хороший сериал!

– Моя бывшая заставляла меня смотреть его, и я никогда не видел в этом смысла. Кучка богатых девушек, сидящих и болтающих о том, откуда взялись их туфли. Слабый сериал.

– В нем не надо искать никакого смысла, – рассердилась Лиза. – Это просто забавно.

– Может быть, для тебя забавно. А ты, Вэл? – спросил Джеймс. – Ты тоже увлекаешься этим мусором?

– О, Вэл выше этого, – сказала Лиза, прежде чем Вэл успела ответить. – Она и парень со Списком жертв, по-видимому, предпочитают – ой! Вэл, какого черта? Это блин больно!

Вэл ударила ногой свою предполагаемую подругу под столом.

– Ты же обещала!

– Я не думала, что ты имеешь в виду Джеймса, – запротестовала Лиза, потирая голень.

– Когда я сказала «никому не говори», я имел в виду никому!

– Парень со Списком жертв? – вмешался Джеймс. – Этот странный старший? Тот, кто, как все думали, собирался взорвать школу? Ты встречаешься с ним?

– У него есть имя.

– Ага, а еще он поставил мне двойку с минусом за мой промежуточный художественный проект. Так что мне все равно.

– Он ассистент преподавателя в твоем классе? – спросила Лиза, бросив взгляд на Вэл.

– К сожалению.

– Что ты нарисовал?

– Мой мяч и перчатку. Он сказал, что рисунку не хватает глубины. Я подумал: «Какого хрена? Это мяч и перчатка». Они просто предметы. Слава богу, теперь мы перешли на людей.

Он снова повернулся к Вэл.

– Эй, где ты была сегодня? И вчера тоже? Я тебя не видел.

– На улице. Мисс Уилкокс разрешила мне начать работу пораньше.

– О… – Джеймс нахмурился. – Но для выполнения задания нам ведь требовались партнеры?

– У меня был напарник.

– Но все остальные были… – он замолчал, и на его лице появилось понимание. – О.

– О? – Глаза Лизы расширились. – Стоп… Список Жертв – это твой напарник?

– Гэвин, – холодно поправила Вэл.

– Ясно. Так вот почему ты смотрела в свой альбом. У тебя там есть его изображение? – сказала она торжествующе, мельком взглянув на покрасневшее лицо Вэл. – О, я хочу посмотреть.

– Прекрати, Лиза.

– Он тебе позирует? – Лиза помолчала. – Голым?

Вэл спрыгнула со скамейки и выдернула рюкзак, когда Лиза игриво схватила его.

– Я сказала, прекрати! Оставь меня в покое!

Лиза опустила руку.

– Вэл…

– Почему ты меня так достаешь? – спросила Вэл, полностью игнорируя Джеймса. – Ты что, ревнуешь?

– Вовсе нет! Я просто думаю, что ты слишком торопишься во всей этой историей с Воздыхателем.

– Я заметила, – сказала Вэл, – и твои предостережения становятся очень, очень раздражающими.

– Да ладно, Вэл, – сказал Джеймс. – Лиза не хочет ничего плохого. Она просто дразнится.

– Ну, мне не нравится такое поддразнивание. И она знает, что мне это не нравится.

– Прости меня за то, что я забочусь о тебе, – проговорила Лиза, – и не хочу, чтобы ты пострадала.

– Тогда не лезь, – отрезала Вэл. – И к твоему сведению, Гэвин был не кем иным, как джентльменом – «в своем роде» – и до сих пор ты вела себя гораздо более обидно и подло, чем он. Так почему бы тебе не сделать всем нам одолжение и не заняться своими делами?

– Может быть, я так и сделаю, – обиженно сказала Лиза.

– Впервые в жизни, – съязвила Вэл.

– Ух ты, – сказал Джеймс. – Это действительно жестко, Вэл.

Она посмотрела на него, затем на Лизу, потом развернулась и пошла прочь. Один из них крикнул ей вслед, но она не обернулась, боясь, что они увидят слезы, сверкающие в ее глазах, если она это сделает. Не поднимая головы, она направилась в ближайший туалет.

Люди всегда говорили ей: «Вэл, ты должна постоять за себя!» – Они говорили, что, настояв на своем, она будет чувствовать себя хорошо. И в каком-то смысле так оно и было. Она испытала дикое удовлетворение, увидев, как широко раскрылись глаза Лизы, с уважением – и, возможно, немного со страхом.

Но больше всего от этого Вэл тошнило.

Глава 8

Шли дни, но время не могло смягчить гнев Вэл. Она доверяла Лизе, пыталась поделиться с ней своими страхами, а та предала ее – и ради чего? Глупой шутки? Вэл знала, что Линдси и Рейчел было любопытно почему Лиза перестала появлялась за их столом, но они никогда не поднимали эту тему. Наверное, боялись смотреть в зубы пресловутому дареному коню. Их неприязнь к Лизе и презрение к Джеймсу, конечно, не секрет.

В те дни, когда Рейчел и Линдси посещали Французский клуб, она проводила время с Гэвином во дворике под деревом, где они рисовали друг друга – и где он впервые ее поцеловал. Она сидела с ним и после школы, и перед уроком Искусств, если они оба освобождались пораньше.

Вэл все ждала, что он снова поцелует ее или пригласит на свидание, но он этого не делал. Гэвин, казалось, был вполне доволен тем, что, расслабившись мог прислониться к стволу дерева, или даже просто лежать на траве и прижимать ее к себе, слегка обхватив руками ее живот под рубашкой.

Должна ли она пригласить его на свидание? Он, конечно, не был застенчивым и порой вел себя так, что она начинала нервничать. Вэл не хотела, чтобы он думал, что она в отчаянии, но еще боялась, что он решит, что она будет довольствоваться только объятиями и поцелуями.

– У тебя сегодня тренировка? – Его бархатный голос прозвучал в ее ушах.

– Да, – подтвердила Вэл.

Он погладил ее ногу через джинсы.

– Я думаю, тебе это нужно.

«Не поспоришь», – подумала она и вздохнула, прислоняясь к нему спиной.

– Ты должна как-нибудь побегать со мной, – пробормотал он.

– Если догонишь, – пошутила Вэл с легкостью, которая ее удивила.

– Там, где мне не хватает скорости, я компенсирую выносливостью.

Вэл подавила желание закатить глаза. Из-за таких разговоров и начинают бегать на длинные дистанции.

– Ты тренируешься? Все еще занимаешься стрельбой из лука?

– Не помню, чтобы говорил тебе об этом, – сухо проговорил он.

Лицо Вэл вспыхнуло.

– О…

– Ты следишь за мной, – сказал он, слегка сжимая ее. – Как же мне теперь спать по ночам?

– Я только воспользовалась Гуглом, – горячо возразила она. – Я бы никогда…

– Успокойся. Все в порядке. Я не возражаю, если ты интересуешься моей персоной. На самом деле, нахожу эту идею очень привлекательной. – Он посмотрел на нее. Вэл была слишком смущена, чтобы встретиться с ним взглядом, не говоря уже о том, чтобы ответить. Улыбнувшись, он продолжил: – В ответ на твой вопрос – нет. Я больше не участвую в школьном клубе лучников. Я бегаю. Плаваю. Качаюсь. Да, и играю в шахматы, конечно.

– Интеллектуальный спорт, – заметила Вэл.

– Да, вполне. Хотя бег не лишен своих достоинств. Предположительно, аэробная активность увеличивает образование новых синапсов7 – и вот ты здесь. Держу пари, ты выглядишь потрясающе, когда бегаешь.

Последнее его замечание словно укол…

(Скажи мне, почему ты бежишь? Догоняешь? Или убегаешь?)

– Приходи как-нибудь посмотреть на нас.

(Я бы многое отдал).

– Возможно, я так и сделаю.

(Чтобы узнать).

***

Бег – это восхитительно.

Вэл призналась себе в этом позже, на беговой дорожке. Ей нравилось ощущение собственного тела, когда она рассекала воздух. Были моменты, после того, как она набирала хорошую скорость на треке, что она почти чувствовала, как будто невидимые крылья разворачивались за ее спиной, давая дополнительную скорость.

Она не могла винить Гэвина за его интерес, особенно после того, как ясно дала понять, что бег для нее важен. Джеймсу, конечно, не стала бы. Она должна быть польщена, правда.

К черту ее преследователя.

К черту Джеймса.

К черту Лизу.

Прошла ровно неделя после ее ссоры с Лизой. Блондинка игнорировала ее и в школе, и на Фейсбуке, и до сих пор не предпринимала никаких попыток примирения. Очевидно, ожидалось, что она, Вэл, первой пойдет на поклон. Так всегда случалось в прошлом. Но, не в этот раз.

Она перевела дыхание. Боль пронзила ее бок, заставив слегка пошатнуться. После часа бега она начала уставать. Свинцовая тяжесть поселилась в ее икрах, а в горле стоял комок.

Со вздохом, похожим на хрип, Вэл подбежала к фонтанчику. Это был грубый кран, висевший над деревянным желобом, наполненным гравием, но все, что имело значение, так это то, что вода была холодной и не слишком напоминала на вкус нерастворенный цинк. Она сделала большой, жадный глоток, подставив ладони под ровную струю воды, чтобы сполоснуть вспотевшее лицо.

– Вэл, ты вся пылаешь, – выдохнула Линдси. – Есть причина?

Вэл опустила руки, отчего лишняя вода с громким плеском пролилась на гравий.

– Гнев, – проговорила она, отдышавшись. – Лиза злится на меня по какой-то глупой причине. И я тоже злюсь на нее. Я думаю.

– Думаешь? – Рейчел, которая присоединилась к ним и услышала начало разговора, приподняла темную бровь. – Хочешь сказать, что не уверена?

– Нет, я в замешательстве. Но еще разочарована и немного опечалена. Мы давно дружим.

– Эй, если она готова пожертвовать вашей дружбой из-за чего-то настолько глупого – она видите ли расстроилась, что ты не хочешь встречаться с ее драгоценным Джеймсом? – Рейчел фыркнула. – Это говорит о ней больше, чем о тебе. Она не твоя сутенерша.

– Ага, совершенно верно, – поддержала Линдси, вытирая лоб тыльной стороной махровых браслетов. – Она мне никогда по-настоящему не нравилась.

– Как дела с Ним… с этим Гэвином? Он все еще ведет себя прилично?

Вэл напряженно посмотрела на Рейчел, но та видимо не имела ввиду ничего такого.

– Все хорошо. Он, гм, очень дружелюбен. Мы иногда болтаем в классе Искусств.

Хотя в последнее время это случалось редко.

У нее не было номера его телефона, а у него не было странички на Фейсбуке, поэтому она действительно общалась с ним только в школе. Иногда Гэвин вообще не разговаривал с ней на уроке, и Вэл все время боялась, что он совсем потеряет интерес и в конце концов забудет о ней.

Эта мысль заставила ее почувствовать себя ужасно одинокой. Без Джеймса и Лизы в ее жизни Вэл вдруг болезненно осознала, как узок круг ее общения.

– Вы уже целовались? – поинтересовалась Линдси.

– Гм, ну… да.

– И как он? – усмехнувшись, спросила Рейчел.

– Не знаю, – Вэл покраснела. – Я никогда раньше никого не целовала.

– Ой, ты покраснела? Ты такая милая. – Рейчел погладила ее по голове. – Ну разве она не прелесть?

– Еще какая, – согласилась Линдси. – Просто следи, чтобы Гэвин держал руки при себе, если ты этого не хочешь. Мы его побьем, – она ударила кулаком по ладони. – Если он будет плохо с тобой обращаться.

– Удачи тебе с этим, Чудо-женщина, – съязвила Рейчел.

Капля воды упала на нос Вэл. Она поморщилась, подумав, что это капелька пота. Потом еще одна, когда она подняла голову, прямо в глаз, и она заметила, как темнеет небо. Тучи, черные, как чернильные кляксы, накатывали, заслоняя робкий зеленоватый свет, пробивающийся сквозь облачный покров. На трех девушек подул пронзительно холодный ветер, и Вэл из разгоряченной быстро превратилась в замерзшую.

– Боже, как холодно, – Вэл, дрожа, потерла голые руки. – Похоже надвигается сильный шторм.

Линдси показала язык облакам.

– У нас, в Канзасе, такое небо не означало ничего хорошего.

– Не знала, что ты раньше жила в Канзасе.

– Я тоже. —Рейчел скосила глаза на Линдси. – Засранка. Я думала, мы лучшие подруги. Что еще ты мне не рассказала?

– Это не то, что я люблю рассказывать людям. Упоминание о Канзасе заставляет их думать, что я деревенщина или что у меня есть кузены из числа кровных родственников. – Она закатила глаза. – Как будто они не стали бы так же нервничать, если бы их спросили об их садах с марихуаной на заднем дворе и соседях-кинозвездах.

– Это просто глупо, – произнесла Вэл.

– Я не думаю о кровных родственниках, – услужливо подсказала Рейчел. – Я думаю о Волшебнике из…

– Закончи это предложение, и ты покойница, – предупредила Линдси.

– Давайте, девочки. – Тренер хлопнула в ладоши, и все трое подняли головы. – В раздевалку, быстро. Сейчас начнется ливень.

– Ну, ты же слышала тренера. Давай прыгать, Тотошка. Мы больше не на легкоатлетическом поле.

Рейчел взвизгнула, когда Линдси бросилась к ней. Они вдвоем зигзагами побежали под дождем, хихикая и крича, пока пробирались через своих усталых товарищей по команде.

Вэл рассмеялась, а затем виновато замолчала, как будто почувствовала, что ей не позволено это делать. Она посмотрела на темные тучи, нависшие сзади, и на темные трибуны. Это было жутко. Ей казалось, что за ней наблюдают, но там никого не было. Во всяком случае, она ничего не увидела.

Удивительно.

Но когда она добралась до своего шкафчика, там оказалось чисто. Никаких цветов. Никаких стихов. Никаких надписей.

Она тихо вздохнула с облегчением и закинула рюкзак на плечо. «Нет смысла переодеваться в обычную одежду», – подумала она. Та просто промокнет, а она уже вспотела. Вэл вытащила телефон из кармана спортивной куртки и набрала домашний номер, но никто не ответил.

Неужели у ее матери сегодня что-то случилось? Нет, она не давала Вэл денег на автобус.

– Давай, – проговорила она, снова набирая номер. – Мама, какого черта? Возьми трубку.

Но линия упрямо оставалась занята.

– Черт побери, – Вэл плюхнулась на скользкие от дождя ступеньки школы, и ее мокрые волосы упали ей на глаза. «И что мне теперь делать?» Она начала звонить Линдси, надеясь, что ее подруга еще не уехала слишком далеко от кампуса, когда к тротуару подкатил белый «Камаро».

Окно опустилось, и знакомый голос произнес:

– Вэл?

Она вскочила, отбрасывая волосы с лица.

– Гэвин? Откуда ты взялся?

– Задержался в классе Искусств. Помогал мисс Уилкокс. – Он замолчал. – Ты кого-то ждешь?

– Мою маму. Я заболею, если она не приедет в ближайшее время.

– Она уже в пути?

– Нет, – ответила Вэл. – Я не могу до нее дозвониться.

– Я мог бы тебя подвезти, – осторожно предложил он.

Она почувствовала укол страха и еще чего-то, похожего на предвкушение.

– Я живу на другом конце города. Наверное, тебе совсем не по пути.

– Да, но ты можешь подождать у меня дома, если хочешь. Наверняка есть кто-то еще, кому ты можешь позвонить, чтобы тебя забрали. – Когда она заколебалась, его улыбка превратилась в усмешку. – Я не кусаюсь, Вэл. Правда. Только, если меня об этом попросят.

Даже дождь не мог охладить ее лицо.

– Ладно, – пробормотала она.

– Залезай. – Он протянул руку и открыл для нее замок – ручной. Боже, эта машина такая древняя. Она открыла дверцу и скользнула на сиденье, чувствуя, что с нее капает вода на обивку и пол. – Я все промокла…

– Ничего страшного. – Он включил обогреватель.

Внутри машины было чисто и тепло, пахло кожей, кофе и лосьоном после бритья. Вэл немного расслабилась от успокаивающей смеси ароматов и стянула с себя куртку, держа ее перед горячим потоком воздуха, бьющим из приборной панели. Ее кожа была холодной и мокрой там, где соприкасалась с влажной тканью. Она снова вздрогнула и поймала его взгляд на своей спортивной майке.

Вэл прижала рюкзак к груди.

– Еще раз спасибо.

– Не за что, – сказал он.

От тишины ей стало не по себе. Гэвин не слушал музыку, и, если не считать стука дождя и рева обогревателя, было тихо.

– Надеюсь, это не странно, – выпалила она.

– Странно? – Его взгляд метнулся к ней и вернулся к дороге.

– Ты все еще ничего обо мне не знаешь. К твоему сведению, я могу быть психопаткой.

Он улыбнулся, но продолжал смотреть прямо перед собой.

– Я рискну.

– Я могла бы быть даже серийной убийцей, – продолжала она, осмелев, желая рассмешить его.

Он рассмеялся.

Гэвин жил недалеко от холмов, практически в предгорьях, в одном из больших домов. Он нажал кнопку на своих ключах, и дверь гаража распахнулась. Когда он въехал внутрь, Вэл не могла не заметить, как там чисто. Ее отец убил бы за такую спартанскую аккуратность.

– Здесь такой порядок, – сказала она, слегка крутясь. – Твой отец прибрался?

«Ох, подожди. У него нет отца», – вспомнила она. Или, по крайней мере, он нем нигде не упоминалось. Она чуть было не извинилась, но потом вспомнила, что ей не положено этого знать.

– Я сам навожу порядок, – сказал он, – спасибо. Это удобно, парковаться внутри. Не нужно промокать.

Она кивнула и перекинула куртку через руку. «Идиотка, – упрекнула она себя. – Он возненавидит тебя».

Гэвин открыл дверь, ведущую в дом. Комнаты были большие, но пустые. Она уставилась на то, что, как она предполагала, было гостиной, лишенной всего, кроме двух кресел, книжной полки, дивана и шахматного столика.

– Твоя семья не слишком помешана на телевидении, да? – спросила она.

– Я живу один.

– Ох. – Она моргнула, когда до нее дошел смысл этих слов. – О боже, мне так жаль!

– Они не умерли. Я просто не живу с ними. Уже давно. С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

Вэл не сразу заговорила.

– Я думала, должно исполниться восемнадцать…

– Чтобы жить одному? – закончил Гэвин. – Технически, да. Но всегда есть исключения. Скоро ты это поймешь. Проходи, присаживайся. Я пойду заварю чай. Здесь холодно.

Вэл присела в ближайшее к шахматам кресло и снова попыталась дозвониться. Линия все еще была занята. Она положила телефон на край стола и покачала головой. Жить одному с шестнадцати лет? Она и представить себе не могла. Это звучало так одиноко. Неудивительно, что он такой странный! Ее родители не были идеальными, но она даже не представляла, с чего начать без них.

(его семья сумасшедшая)

Был ли он одним из этих… как это называется? – эмансипированные несовершеннолетние?

Гэвин вернулся в комнату и протянул ей дымящуюся чашку чая, поставив свою на стол, прежде чем сесть напротив Вэл. Он перевел взгляд с доски на ее лицо.

– Ты играешь? – спросил он, делая глоток чая.

От чашки пахло пьянящим и сладким ароматом. «Мята», – подумала она.

– Нет.

Он поставил чашку на стол.

– Я могу научить тебя. Хочешь?

Вэл уставилась на маленькую армию фигурок. Их было так много.

– Если только ты сам хочешь меня научить.

– С удовольствием, Вэл. На самом деле, игра довольно простая, как только ты поймешь, как они двигаются. Маленькие, круглые – это пешки, – он поднял одну из низкорослых фигур, составляющих первый ряд, – они могут двигаться только на одну клетку вперед за раз и всегда бьют по диагонали. За исключением первого хода, где у них есть выбор перемещения на две клетки – и при взятии на проходе8, где пешка может захватить другую пешку, которая также продвинулась вперед на две клетки.

– Пешка на проходе, – проговорила Вэл.

– Точно. Шахматные фигуры по большей части привязаны к полю, но сейчас мы не будем об этом беспокоиться, – добавил он, заметив ее замешательство. – Те, что выглядят как голова лошади, называются кони, и они двигаются в форме буквы Г, перемещаться могут в любом направлении, которое ты пожелаешь. Остроконечные – это слоны. Они двигаются и бьют по диагонали. Похожие на замки называются ладьями и могут перемещаться как по горизонтали, так и по вертикали. Они также могут быть использованы при обороне, так называемой рокировке в тандеме с королем. Мы доберемся до него через минуту после того, как обсудим его прекрасную супругу.