Текст книги "От ненависти до любви"
Автор книги: Нэн Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
В погожий жаркий день, в среду, И июня, два хорошо одетых джентльмена сидели в пустом баре нового отеля «Сентенниал» на улице Тремонт в деловой части Денвера. Адвокатов связывала близкая дружба, ибо несколько лет они вместе обучались праву в Гарварде. По взглядам на жизнь и темпераменту они были полной противоположностью друг другу, однако ладили как нельзя лучше. В этот томный, теплый денек мужчины убивали время, болтая на всевозможные темы.
Все шло хорошо, пока разговор не коснулся женщин.
Дрю Келли, двадцатипятилетний жизнерадостный уроженец Денвера, откинулся назад на двух ножках стула и посмотрел на собеседника:
– Боже мой, Джим, тебе что – женщин не хватает? Откуда такой интерес к этой девушке? – Он никогда не понимал в полной мере приятеля, хотя они более четырех лет делили комнату в Гарварде.
Двадцатичетырехлетний Джим Савин, стройный, с иссиня-черными волосами и еще более темными глазами, угрюмо посмотрел в бокал и лениво повертел его в своих длинных смуглых пальцах.
На третий день пребывания в Денвере Джима Савина охватила убийственная скука. Впрочем, нетерпеливое ожидание приносило ему не меньшее неудобство, . Оторвав наконец взгляд от завораживающего движения вина в бокале, он улыбнулся:
– У меня на то есть причины, Дрю. – Дрю Келли кивнул:
– Как же ты будешь представлен ей? Она генеральская дочь. Вокруг нее так и вьются красивые молодые офицеры.
– Найду способ. – Джим Савин поднял бокал и осушил его. – Теперь… Поскольку ты настаиваешь, чтобы мы вечером навестили Мэтти Силке, пожалуй, я поднимусь в свою комнату, приму ванну и немного вздремну.
Дрю Келли просиял:
– Ты не будешь, разочарован, Джим. В своем доме Мэтти держит только первоклассных экзотических девочек.
– Звучит заманчиво, – слукавил Джим, согласившийся идти только потому, что его друг страстно желал показать ему дикую сторону жизни Денвера – знаменитые улицы красных фонарей. – Разбуди меня в девять.
– Непременно. – Дрю поднялся и бросил на стол несколько купюр.
Они вышли в выложенный мраморными плитами вестибюль отеля. Огромная застекленная крыша над шестью этажами создавала впечатление колоссальной высоты.
Когда друзья не спеша, направлялись к двери на улицу, их внимание привлекла внезапная суматоха. Несколько тараторящих дам быстро вышли из общего зала, где только что закончили ленч. В мгновение ока широкий вестибюль заполнился облаком шикарных шелковых дамских нарядов и ароматом французских духов. Мелькали шляпки с вуалями, и звенел женский смех.
– О нет! – прошептал Дрю Келли, и Джим Савин увидел костлявую матрону, направлявшуюся к ним. Ее сопровождала хорошенькая молодая женщина с округлыми формами и огненно-рыжими локонами, выбивавшимися из-под нелепой бежевой шляпки с перьями. Джим улыбнулся:
– Полная надежд мамаша пытается пробудить в тебе интерес к своей прелестной дочурке.
– Хуже. Медноволосая красавица – жена одного очень ревнивого субъекта, полковника Томаса Дарлингтона. А ее жердеобразная спутница – Берти Гиллеспи, овдовевшая пронырливая подружка моей мамы, ужасная сплетница.
Дамы приблизились к ним. Берти Гиллеспи подставила Дрю свою нарумяненную щеку для поцелуя. Цепкие голубые глазки остановились на Джиме Савине.
– Дрю, кто этот смуглый симпатичный джентльмен? – Она протянула тощую руку Джиму. – Я Берти Гиллеспи, а ты обворожительный дьяволенок. До слез обидно, что я не на двадцать или хотя бы не на десять лет моложе.
Джим галантно приложился губами к тощей руке.
– Дорогая, меня зовут Джим Савин, и я уверен, что вы можете потягаться с женщиной вдвое моложе вас.
Берти Гиллеспи радостно взвизгнула:
– Ты велеречивый мошенник, Джим. Эта хорошенькая дама – Регина Дарлингтон, но не питай никаких надежд. Ее муж – влиятельный военный. – Берти неохотно отпустила руку Джима.
Молодой человек перевел глаза на рыжеволосую. Та улыбнулась, однако не протянула ему руки.
– Мистер Савин.
Она слегка кивнула головой, отчего перья на ее шляпке затрепетали.
– Миссис Дарлингтон.
Джим поклонился. Между тем болтливая Берти Гиллеспи переключила внимание на Дрю и засыпала его вопросами, не оставляя времени для ответов. Регина Дарлингтон, делая вид, что прислушивается к разговору, украдкой бросала взгляды на смуглое бесстрастное лицо Джима.
Узнав, что Джим Савин – адвокат, приехал в Денвер на неопределенное время и остановился в этом отеле, Берти обратилась к Регине Дарлингтон:
– Если ты отвезешь меня домой, дорогая, то нам пора. Из-за ужасной тушеной форели, поданной нам на ленч, у меня нарушилось пищеварение. – Похлопав Джима по щеке, она пошла прочь.
– Я догоню тебя, – сказала Регина Дарлингтон и взглянула на Джима: – Мистер Савин, во время следующего дамского завтрака мне предстоит беседа, касающаяся правовых вопросов, точнее, женского избирательного права. – Оглядевшись, она добавила: – Мне хотелось бы расспросить вас об этом.
– В любое время, миссис Дарлингтон. – Джим понизил голос: – Комната номер шестьсот восемнадцать.
Залившись краской, Регина кивнула и последовала за подругой.
– По-моему, – сказал Дрю, когда бежевые юбки Регины скрылись за массивными дверьми, – хорошенькую миссис Дарлингтон интересует нечто большее, чем избирательное право.
– Ты говоришь, она замужем за полковником? Дрю кивнул.
– Почти новобрачная. Они поженились меньше года назад.
Джим Савин промолчал.
Не прошло и часа, как в дверь его комнаты осторожно постучали. Было самое жаркое время дня. Джим вышел из ванной и налил себе стакан бурбона. Его нагое влажное тело было обернуто белым полотенцем, завязанным узлом на животе. Он сделал глоток спиртного, даже не взглянув на дверь, ибо отлично знал, кто беспокоит его в этот час.
Стук повторился. Теперь он звучал нетерпеливо.
Джим медленно осушил стакан, затем босиком пересек затемненную комнату, распахнул дверь и ничуть не удивился, увидев на пороге улыбающуюся Регину Дарлингтон.
– О Боже… Я пришла не вовремя, мистер Савин. – Широко раскрытые глаза Регины скользнули по обнаженной блестящей груди Джима.
– Ничего, миссис Дарлингтон. – Он отступил, не приглашая ее войти, но и не предлагая навестить его в другой день.
Миссис Дарлингтон поспешила войти. Когда Джим прикрыл за Региной дверь, она прислонилась к ней спиной и поднесла руку к шее.
– Я… Я пришла… побеседовать с вами. Джим оперся ладонью о.дверной косяк.
– Так спросите же меня о чем-нибудь, Регина.
От близости этого крупного мужчины разум миссис Дарлингтон помутился. Бездонные черные глаза, чувственные губы, мускулистая рука в нескольких сантиметрах от ее плеча – все это лишало Регину самообладания. При виде нагой блестящей груди с длинным белым шрамом она ощутила удушье.
– А… да, да… – бормотала Регина. – Не могли бы… не могли бы вы одеться?
– А вы хотели бы, чтобы я оделся? – Его пронзительный взгляд гипнотизировал Регину, однако Джим ни единым жестом не поощрял ее.
– Не уверена, – ответила она, покраснев. Ей казалось, что эти гипнотические черные глаза читают все ее постыдные мысли.
– Хм… тогда, вероятно, я помогу вам с решением.
Со словами: «Если не ошибаюсь, вы проявляли интерес к законодательству и женским правам?» – Джим потянулся к пуговицам на модном бежевом костюме Регины Дарлингтон. Не отрывая от нее черных глаз, он ловко расстегнул пуговицы. Регина дрожала так, что колыхались перья на ее шляпке.
– Да-да. Для… для моей речи во время следующего завтрака.
Жакет был уже полностью расстегнут. Джим неГрежно распахнул его, обнажая полные высокие груди, прикрытые теперь лишь ее атласной блузкой.
– Быть может, – предложил Джим, – вместо того чтобы одеться мне, стоит раздеться вам?
– Нет. Конечно, нет, – возмутилась Регина и сделала нерешительную попытку запахнуть на себе жакет. Но ее дрожащие руки безвольно опустились, когда Джим начал играть ладонью с кружевной отделкой ее тонкой атласной блузки. Потом Джим Савин как бы случайно приспустил блузку.
Когда его черные глаза остановились на нагих грудях Регины, она затрепетала от возбуждения. Когда же Джим облизнул свой указательный палец и медленно очертил соски, Регина Дарлингтон содрогнулась.
Темная ладонь на ее бледной коже сжалась, выдавая его возбуждение – твердая мужская плоть так отчетливо обрисовалась под белым полотенцем, – и поток жаркой страсти поглотил Регину.
Все же когда он спросил: «Дорогая, вы решили?» – она пробормотала:
– Да, да, решила. Конечно, у меня нет никакого желания снимать… о-о-о, – тихо простонала Регина, забывшись от наслаждения, а потом, овладев собой, спешно закончила: – Мистер Савин, я пришла сюда не для того, чтобы раздеваться.
Внезапно его изумительные пальцы застыли, и смуглая рука опустилась, оставляя в покое груди Регины. Джим Савин кивнул и отошел.
– Тогда, наверное, нам лучше отложить нашу беседу до другого раза, миссис Дарлингтон. Я собирался немного вздремнуть.
Он помедлил перед расстеленной кроватью, белые простыни которой были так свежи и так манили в этот знойный день.
Ошеломленная и обиженная таким быстрым отступлением, Регина Дарлингтон догадалась, что, если упустит столь удобный случай, этот загадочный, хладнокровный мужчина не предоставит ей другого.
– Джим! – Она бросилась за ним. Ее обнаженные груди с влажными сосками колыхались в такт движению. Подойдя к нему и отбросив всякое притворство, Регина развязала узел у него на животе и отбросила полотенце на ковер. Глаза ее жадно скользили вниз по смуглому гладкому телу Джима, губы приоткрылись, и она придвинулась так близко к нему, что ее налитые соски терлись о его нагую грудь.
– Джим! – Регина обвила руками его таз, трепеща от прикосновения к жестким черным волосам паха.
– Слушаю. – Джим стоял перед ней абсолютно голый, раздвинув босые ноги, спокойно опустив руки и даже не думая скрывать очевидные признаки физического возбуждения.
Дрожащие пальцы Регины скользнули по пульсирующему могучему члену, и наслаждение охватило ее.
– Я хочу раздеться. Хочу быть такой же нагой, как ты. – Содрогаясь от желания, она пробормотала: – Люби меня!
– С удовольствием, миссис Дарлингтон. – Ухмыляясь, Джим снял украшенную перьями шляпку с медных кудрей и поцеловал Регину.
За два часа Джим Савин дал непутевой жене полковника именно то, за чем она пришла.
Глава 4
Она стояла в лучах утреннего солнца на западной смотровой башне, устремив выжидающий взгляд на главные ворота форта. Начальник военный полиции, полковник Томас Дарлингтон, высокий долговязый мужчина с густой каштановой шевелюрой и ухоженными усами, стоял рядом с ней, скрестив руки на груди.
Как трудно внимательно следить за беседой, которую пытался поддерживать полковник, когда напряженно стараешься уловить первые звуки приближающейся кавалерии. Механически отвечая на вопросы старшего офицера, она ждала на крытой галерее основного укрепления. Высокие, толстые стены форта полностью скрывали внешний мир. Через глубокие амбразуры для тяжелой артиллерии виднелось лишь тусклое мерцание высоких гор.
Ее взгляд нетерпеливо скользнул по тому, что удавалось рассмотреть: по баракам, створным оконным переплетам, по складу боеприпасов в северной части укреплений, по глубоким округлым отверстиям для стрельбы с огромными черными пушками, по каменной облицовке, по флагштоку с флагом, слегка колеблющимся под дуновениями утреннего бриза.
По брустверам вышагивали взад и вперед стройные молодые солдаты с винтовками за плечами, и Марта подумала, что не прочь присоединиться к ним. Оттуда, сверху, она рассмотрела бы далеко простиравшуюся равнину и заметила бы первые признаки возвращавшихся войск.
– …и с честью выполнили бы это, – закончил генерал. Понимая, что проявила неучтивость, Марти взглянула на офицера и призналась:
– Полковник, мне очень жаль. Боюсь, я не особенно внимательно слушала вас. Меня так волнует вид кавалерии, проносящейся мимо, что… – она рассмеялась, – ну, наверное, я действительно папина дочка. Мое сердце бьется быстрее в стенах этого форта, где я окружена гордыми воинами.
Услышав это, полковник расправил плечи и тепло улыбнулся девушке. Его распирало от гордости.
– Мисс Кидд, ваша искренность и восхищение людьми, служащими на благо нашей страны, очаровательны. Я разделяю ваш энтузиазм. Глубокое спокойствие нисходит на меня при звуках горна, подающего сигнал вечерней зари или залпа пушки, возвещающего отбой.
– Теперь вы рассуждаете, как мой отец. – Полковник рассмеялся:
– А вы, дорогая, во многом напоминаете мою прелестную жену, хотя она несколькими, годами старше вас. Регина так же жизнерадостна и так же высоко оценивает военных. Кстати, уверен, ей доставит большое удовольствие знакомство с вами.
– Буду рада встретиться с вашей женой, полковник Дарлингтон.
– Я попрошу Регину как-нибудь навестить вас у Эмерсонов. – Мимолетная тень пробежала по его лицу. – У нее слишком много свободного времени, а я почти не покидаю форт. Мы поженились менее семи месяцев назад, и Колорадо не родной край для Регины. Мне хотелось бы, чтобы она завела подруг. Это скрасит ее одиночество.
– Понимаю, что чувствует ваша жена. Мой отец состоял на военной службе еще до моего рождения. Временами я не виделась с ним целые месяцы и страшно скучала по нему.
Полковник кивнул:
– Убежден, Регина захочет устроить вечер в вашу честь. Мы только что отстроили дом на окраине Денвера, и жена мечтает устроить прием и показать его.
– Это было бы очень мило.
– Значит, решено. – Полковник Дарлингтон быстро сообразил, что большой прием в его новом особняке, устроенный в честь приезда дочери командующего, пойдет на пользу его карьере. Кроме того, подготовка к празднеству займет прекрасную, нежно любимую им Регину хоть на несколько дней.
– Вы слишком добры, полковник, – отозвалась Марти. – Совсем не обязательно…
Она замолчала и быстро повернула голову, прислушиваясь. Когда эхо отчетливо донесло перестук конских копыт по твердому грунту, возвещая возвращение гарнизона, на ее лице появилась широкая улыбка.
– Это они, – Обрадовалась Марти. – Они вернулись!
В тот же момент двое молодых офицеров спешно подбежали к высоким передним воротам и, отодвинув тяжелый засов, открыли надежный форт перед его героическими сынами.
На пыльный квадратный двор въехал отряд с развевающимися по ветру флагами. Лошади ржали и храпели, утомленные солдаты улыбались, предвкушая отдых после четырех дней, проведенных в седле.
Марти сразу увидела его – самого прекрасного всадника на Великих равнинах, своего отца.
Он скакал во главе отряда, облаченный в синий мундир. Два ряда блестящих медных пуговиц спускались вниз по кителю до туго затянутой талии. Форменные штаны были украшены желтыми кантами, на погонах сверкала серебряная звезда бригадного генерала кавалерии Соединенных Штатов Америки.
Черная походная фетровая шляпа сдвинулась влево, ремешок был крепко стянут под волевым подбородком. Ладони в замшевых перчатках крепко держали уздечку гарцующего серого жеребца, а носки высоких черных сапог глубоко сидели в посеребренных стременах. Его сабля блестела в ярких лучах солнца Колорадо.
Бригадный генерал Уильям Дж. Кидд играл свою роль с напряженной сосредоточенностью и с драматическим изыском. Этот форт был его подмостками, солдаты – зрителями.
Они и прекрасная юная дочь генерала наблюдали за его грандиозным представлением. Моменты, подобные этому, составляли смысл существования Уильяма Кидда. Мысли о том, что в один несчастный день ему придется распрощаться с такой жизнью, причиняли ему боль, и все же генерал воспринимал это как нечто неизбежное.
Пройдет несколько лет, и он станет слишком стар, чтобы руководить гарнизоном или выезжать на великолепном скакуне во главе отряда на отдаленный армейский аванпост. Немощь не позволит ему вести бравых молодых воинов в сражение против краснокожих, спать на холодной земле в каком-нибудь передовом лагере, разбитом в глуши. Уже скоро придет то время, когда он не сможет выделывать лихие танцевальные фигуры на паркете во время визитов в Вашингтон.
Внезапно в разгар своего триумфа генерал испытал приступ меланхолии. Если не эта жизнь, любимая им, тогда что?
Пост в президентском кабинете – вот что! Добиться влияния в столице. Извлечь выгоду и признание из возможности принимать настоящие решения, которой обладает лишь горстка людей. Уважение, слава и могущество.
Наконец генерал взглянул на смотровую площадку, где должна была ждать его дочь.
Она стояла там, прелестная, гибкая, с золотистыми волосами, сверкающими на солнце. Марти, как воплощение чудесной мечты, нежно улыбалась и махала ему изящной ручкой. Ослепительное создание, которое любой молодой мужчина с гордостью назвал бы своей женой.
Что ж, если все произойдет, как задумал генерал Кидд, он найдет молодого человека по своему вкусу, который однажды назовет Марти своей женой. В академии он не преуспел бы в тактике, не узнав достаточно о незаметных маневрах, внезапных атаках и отвлекающих ходах.
Дочь выйдет замуж за майора Лоренса Бертона – генерал позаботится об этом! Вот почему он пригласил ее на лето в Колорадо, а сегодня позволил посетить форт Коллинз. Через несколько недель благодаря выработанной им стратегии он, без всякого сомнения, добьется намеченной цели.
Майор Лоренс Бертон станет его зятем.
Вскоре пойдут внучата, и генерал будет нянчиться с ними вместе с другим дедом, сенатором от Виргинии Дугласом Бертоном. А к тому времени как первенец вырастет из коротких штанишек, дедушка Бертон станет президентом Соединенных Штатов Америки. Поскольку героический муж Марти не сможет часто находиться с ней и детьми, она, возможно, решит переселиться на Пенсильвания-авеню. Вот так и въедет в Белый дом на плечах президента Дугласа Бертона!
Генерал Кидд с удовлетворением отметил, что Марти улыбается майору Бертону, гарцующему прямо позади него. Майор же, конечно, улыбается ей в ответ. С тех пор как молодой Бертон впервые увидел Марти на денверском вокзале, стало абсолютно ясно, что он без памяти влюбился в нее. Генерал даже посоветовал мальчику скрыть на время свои чувства.
К сожалению, Марти не из тех юных леди, что готовы всецело посвятить себя славному и честному молодому человеку. Она заявила, что желает, как можно дольше не вступать в брак. Вбила себе в голову дурацкую мысль, что ее ждет жизнь, полная увлекательных событий и приключений. Рвется делать что заблагорассудится, как будто родилась мужчиной! Боже, где же он допустил промашку?
– Папа, почему ты хмурился, глядя на меня, когда въезжал в крепость? – спросила Марти, после того как генерал поцеловал ее в щеку.
Он уже распустил измученный отряд, спешился, бросил поводья рядовому и большими шагами направился по плацу, бодро отсалютовав в ответ на приветствие полковника.
– Хмурился? Ангел мой, я и не заметил, что хмурился! – Генерал пожал руку Дарлингтону. – Спасибо, полковник, что присмотрели за моей девочкой.
– Это доставило мне большое удовольствие, генерал. Мы подружились с Марти, и, как я уже говорил ей, моя жена намерена устроить вечер в ее честь. Надеюсь, вы посетите нас, сэр?
– Непременно, – кивнул генерал и обратился к Марти: – Проводи меня до квартиры. Я приведу себя в порядок, а затем отобедаем в офицерской столовой. Потом познакомлю тебя с местными достопримечательностями.
– Показывайте дорогу, генерал. – Марти взяла отца под руку.
Ленч пришелся Марти по душе. Сидя за столом в окружении восьми предупредительных офицеров, она чувствовала себя как рыба в воде. Увлеченные ее живым умом и красотой, офицеры остались за длинным столом, когда тарелки для десерта уже унесли, а кофе остыл.
Наконец генерал поднялся:
– Надеюсь, вы извините нас. Я обещал Марти устроить ей экскурсию по форту.
Марти с отцом вновь вышли под ослепительные лучи солнца и медленно направились через плац к госпиталю.
– Думаю, дитя мое, нам стоит на несколько минут зайти подбодрить ребят в лазарете. Начнем с этого.
Не успела Марти ответить, как к ним бросился худой молодой лейтенант и, извинившись, сообщил генералу, что его ожидают в кабинете.
Изобразив досаду, генерал тряхнул седой головой:
– Ангел мой, мне очень жаль. Марти вздохнула:
– Понимаю, папа. Обещай мне не задерживаться.
– Обещаю. – Посмотрев через голову дочери, генерал улыбнулся. – Ого, да здесь майор Бертон! Может, он составит тебе компанию, пока я буду занят.
Итак, именно майор Бертон сопровождал Марти при посещении госпиталя, затем показал ей пекарню, дровяной склад, часовню и льдохранилище. Прошло уже несколько часов, а отец так и не вернулся со своей неотложной встречи.
Марти не особенно огорчилась. Она не видела майора Бертона с того вечера у Эмерсонов и была слегка разочарована, что тот не появился во время ленча в офицерской столовой. Зато теперь Лоренс с удивительным терпением отвечал на вопросы Марти.
В середине дня, когда они неторопливо прогуливались по крепостному валу, Марти, осмотревшая уже все, призналась:
– Ларри, я немного устала, поскольку поднялась сегодня до восхода солнца. Пожалуй, пойду в свою комнату и отдохну перед обедом.
– Конечно, Марти, я провожу вас.
– Нет, сначала я зайду к отцу и узнаю, когда мы будем обедать.
В это время генерал принимал в кабинете какого-то индейца. Сидя напротив хозяина, тот допивал уже второй стакан виски, пока генерал Кидд задавал ему вопросы.
– Ты уверен? Я думал, он в Канаде. Следопыт кроу почесал шрам за левым ухом.
– Уверяю вас, генерал, Сидящий Бык собрал большую шайку из своих приверженцев – метисов и пришлых индейцев. Он и Желчный Пузырь снова рыщут по штатам южнее пограничной полосы. – Кроу залпом допил виски и протянул стакан за новой порцией. – Я говорил с несколькими надежными людьми, видевшими их главный лагерь. Там пять тысяч индейцев. Две тысячи из них – воины.
– Черт возьми, будь они прокляты! Где же эти ублюдки достают пищу и боеприпасы?
– С ними торгуют метисы, снабжая их всем необходимым. Вы же знаете, какие подлые эти метисы.
Генерал Кидд кивнул.
– Я телеграфирую сегодня днем. Посмотрим, нельзя ли послать храброго офицера с хорошим отрядом в форт Кеоф, чтобы разрушить вражеский лагерь, переманить на свою сторону колеблющихся индейцев и прогнать пришлых обратно на Север. Будь проклят Сидящий Бык! Будьте прокляты все эти тупые, грубые, безмозглые сиу! Неужели они еще не поняли, что им не справиться с кавалерией Соединенных Штатов! Я не успокоюсь, пока их не сметут с лица земли!
– И я, – бесстрастно отозвался кроу.
– Ладно, Шрам, если у тебя все, можешь идти. В форту сейчас моя дочь, а я не хочу, чтобы она видела тебя. – Генерал встал и положил руку на плечо индейца. – Я убеждал ее, что все краснокожие одинаковы. Она может испугаться, увидев тебя здесь.
Следопыт промолчал. Взяв полупустую бутыль бурбона со стола, он поднес ее к губам и сделал изрядный глоток, после чего вытер рот тыльной стороной ладони и вышел.
Когда Марти в сопровождении Лоренса Бертона поравнялась с длинным, приземистым строением, где находился кабинет генерала, дверь внезапно распахнулась, и коренастый, свирепый на вид индеец шагнул на крыльцо. Девушка инстинктивно уцепилась за локоть майора и придвинулась ближе к нему.
– Кто это? – прошептала она, устремив испуганный взгляд на страшное, бронзовое, изуродованное шрамами лицо с блестящими черными глазами, огромным носом и мясистыми губами.
– Это Шрам, вождь следопытов кроу. – Майор повлек Марти к дому. – Он безобидный.
Кроу заметил приближающуюся пару и остановился, наблюдая за ними. Злобная улыбка появилась на его лице. Взгляд кроу остановился на Марти.
Он широко расставил ноги, обутые в мокасины. Его грязные штаны из оленьей кожи туго облегали мускулистые бедра, оставляя открытым толстый живот. На нем была выгоревшая на солнце полотняная рубаха с обрезанными у плеч рукавами. Его руки, как и лицо, были испещрены шрамами. Грязные черные волосы падали ему на плечи.
До индейца, пристально глядевшего на Лоренса и Марти, оставалось лишь несколько шагов, когда дверь за спиной краснокожего отворилась и на пороге появился генерал Кидд.
– Ты все еще здесь, Шрам? – удивился он. Следопыт, не ответив, спустился с крыльца и через мгновение исчез за углом здания.
Только тогда Марти успокоилась.
