Текст книги "От ненависти до любви"

Автор книги: Нэн Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 40

Однако Ночное Солнце так и не уступил.

Сколь ни велика была его любовь к Марти, он был полон решимости отправиться в Колорадо. Когда они возвращались в деревню тем теплым днем, Марти, бросая нежные взгляды на любимого, размышляла о том, какая горькая ирония судьбы в том, что он не внял ее мольбам.

Только этот гордый упрямый мужчина, единственный человек на свете, без кого она не может жить, не подчинился ее воле. Поэтому Марти и преклонялась перед ним. С той минуты, как Марти узнала его, он был несгибаем.

Таким он оставался и теперь.

Там, преклонив колени в солнечном свете, она вручила Ночному Солнцу свою душу, предложила насладиться своим телом, стремясь к тому, чтобы, растворившись в ней, он согласился бы на все. Ночное Солнце любил ее дико, жадно, с небывалым неистовством, брал ее вновь и вновь, доводя до исступленного восторга, и все это время Марти умоляла его сказать, что он исполнит ее желание и останется с ней.

Тщетно!

Ночное Солнце оставался нем, а его черные глаза говорили, твердили, что он любит Марти, но не изменит своего решения. И даже в момент кульминации Ночное Солнце не обещал ничего, кроме того, что будет любить ее до скончания жизни.

В четыре часа дня они добрались до деревни. У входа в их жилище, как безмолвный часовой, стоял Совсем-не-Говорит. Марти увидела старого воина впервые с того утра, когда совершила побег.

Охваченная нежностью и чувством вины, Марти спешилась, подошла к старику, положила ладонь на его плечо и попросила Ночное Солнце:

– Объясни Совсем-не-Говорит, что я очень сожалею и прошу у него прощения за то, что ударила его. Мне бы хотелось стать ему другом.

– Скажи ему сама, Висинкала, – откликнулся Ночное Солнце, подмигнув Не-Говорит.

– Но он же глухой. Ночное Солнце усмехнулся:

– He-Говорит читает по губам. И к тому же понимает английский язык.

Марти в ужасе посмотрела на Совсем-не-Говорит. Старый индеец, смущенно улыбаясь, кивнул. Она метнула взгляд на Ночное Солнце. Тот расхохотался.

– Ты воплощенный дьявол! – Марта вспыхнула от возмущения, вспомнив, как и что говорила старику о Ночном Солнце.

– Наверное, это нечистая совесть беспокоит тебя, любовь моя, – шутливо заметил Ночное Солнце и обратился к старику: – He-Говорит, разве ты когда-нибудь повторял то, что тебе доверяли в приватной беседе?

Глядя на Марти, старик энергично покачал головой. Протянув He-Говорит руку, она улыбнулась и очень отчетливо сказала:

– Будешь моим другом? Возможно, мне еще не раз захочется поговорить об этом несносном мужчине, но при этом знать, что мои слова не передадут ему.

Старик пожал руку девушки и, не произнеся не единого слова, заверил ее в том, что чужие тайны не идут дальше его ушей.

– Как бабушка? – спросил Ночное Солнце. Лицо старого воина выразило волнение.

– Ей снова нездоровится? He-Говорит кивнул.

– Присмотри за лошадями, старый друг, – попросил Ночное Солнце и, взяв Марти за руку, повел ее к жилищу Кроткой Оленихи.

В типи оказался Идущий-по-Следу. Взглянув на молодых людей и кивнув им в знак приветствия, он безмолвно удалился. Кроткая Олениха широко улыбнулась, заслышав их приближение, и попыталась подняться.

Встав на колено перед постелью, Ночное Солнце положил руку бабушке на плечо:

– Ложись! Мы с Марти сядем рядом и расскажем о наших чудесных приключениях на холмах.

Молодые люди провели с Кроткой Оленихой остаток дня. Когда стало смеркаться, Марти поднялась, поцеловала Кроткую Олениху и, желая оставить ее наедине с внуком, вышла под открытое небо. Там девушку ждал Таинственный Воин.

Когда Марти удалила», Ночное Солнце сказал бабушке:

– Я могу отложить свою поездку в Колорадо, пока ты не поправишься.

Старая индианка улыбнулась:

– Возможно, тебе придется ждать очень долго, Ханхепи Уи.

Кроткая Олениха много лет не называла внука лакотским именем и, казалось, понимала, что ей больше не придется называть его так. Побеседовав с бабушкой, Ночное Солнце прижал ее руку к своей груди.

– Я уезжаю завтра на рассвете. Теперь мы должны попрощаться.

– Да, попрощаемся теперь, Ханхепи Уи.

Ночное Солнце поцеловал старушку и поднялся, но Кроткая Олениха остановила его:

– Постой минутку и дай мне наглядеться на тебя. – Слезы заполнили незрячие глаза старухи.

Дрожь охватила молодого воина.

– Кто из нас, бабушка? Ты или я? – спросил он.

Она поняла его вопрос. Ночное Солнце, как и старушку, тяготило предчувствие, что им не суждено больше свидеться в этой жизни.

Кроткая Олениха устремила на внука незрячий взор. Она видела пронзительно кричащего здорового младенца, который наполнил такой радостью их жизнь. Видела отважного десятилетнего мальчика на Сэнд-Крик и кровь, струящуюся по его груди. Видела худого двадцатилетнего юношу, с грустью в сердце отправлявшегося из дома, чтобы учиться буквам и цифрам белых людей. И наконец, видела красивого и сильного воина, вернувшегося в свое племя с прекрасной златокудрой женщиной-ребенком, которая станет его женой. Ради этой женщины он должен жить.

Однако Кроткая Олениха никогда не лгала своему внуку. Не станет лгать и теперь.

– Не знаю, – устало промолвила она. – Надеюсь, это буду я.

Было уже за полночь.

Ночное Солнце и Марти тихо лежали в уютном свете очага в их типи. Они долго сидели в жилище Кроткой Оленихи, и та спала, не подозревая, что внук и Марти рядом. В одиннадцать часов вернулся Идущий-по-Следу и приказал молодому вождю оставить на его попечение больную женщину, а самому пойти отдохнуть перед долгой дорогой.

Молодые люди вернулись в свой типи, и Ночное Солнце, направившись, к своему сундучку, достал оттуда бумагу и перо. Суровый и сосредоточенный, он написал завещание. Затем, аккуратно сложив бумагу, обвязал ее кожаной лентой и положил в сундук.

Марти понимала, что ей не следует задавать вопросов, поэтому начала собирать вещи, которые могли понадобиться ему в пути. Положив узелок рядом с «винчестером», она заметила, что Ночное Солнце наблюдает за ней.

Он протянул руки к Марти, и она бросилась в его объятия.

– Я составил завещание, Висинкала.

– Нет, пожалуйста….

– Ты найдешь его в верхнем ящике сундучка, – продолжал он, будто не слыша ее слов. – Половину своего имущества я оставляю тебе, а другую, если не возражаешь, передаю новой школе, открывшейся в этом году для индейцев на востоке. Карлайлская школа в Пенсильвании устроена в старых армейских бараках, и я бы хотел…

– Прекрасная мысль – дать им денег, – тихо согласилась Марти.

Он улыбнулся:

– Ты очень разумная женщина. Я люблю тебя.

– Если так, может быть…

– Нет, Висинкала, нет. – Ночное Солнце отступил.

– Подожди, – Марти вновь приблизилась к нему, – ты не дослушал. Позволь мне подстричь тебя, прежде чем ты уедешь.

Ночное Солнце усмехнулся:

– Мне казалось, тебе нравятся мои волосы.

– Так и есть, но… ты будешь в меньшей опасности, походя на…

– Белого человека?

– Да, выглядеть более традиционно. – Она вцепилась в его поднятую руку. – Ты приедешь в Денвер, и, боюсь, кто-нибудь…

Изумрудные глаза смотрели на него с такой тревогой, что Ночное Солнце сказал:

– В моем сундучке есть маленькие ножницы. Я привез их из Гарварда для бабушки, но она отказалась их принять.

– Разденься. – Марти пошла за ножницами. Когда она закончила, лакотский воин Ночное Солнце вновь выглядел как выпускник Гарварда Джим Савин.

Любуясь своей работой, Марти сказала:

– Обещай мне, что на подъезде к окраине города сменишь одежду. Я упаковала вещи, которые…

– Ты становишься наставительной, – усмехнулся Ночное Солнце. – Кстати, дорогая, у меня тоже есть указание для тебя.

– Да?

Он запустил палец за вырез ее рубашки.

– Раздевайся.

– Все, что пожелаешь.

Теперь обнаженные возлюбленные лежали в печальном молчании, и каждый старательно запечатлевал в памяти образ, запах и прикосновения другого.

Если слияние на восходе солнца было диким и безумным, то сейчас они любили друг друга медленно, и Марти познала в себе способность отдалять кульминацию.

И когда все было кончено, их души успокоились под влиянием какого-то чудодейственного обряда. Умиротворенные, они уснули, не разнимая объятий.

На следующее утро, когда Ночному Солнцу подошло время отправляться в путь, Марти изо всех сил старалась сохранить самообладание. Сияя лучезарной улыбкой, она поглаживала спину Ночного Солнца, пока тот, держа за узду жеребца, тихо разговаривал с Таинственным Воином.

Наконец Идущий-по-Следу положил широкую ладонь на плечо Ночного Солнца и, сжав его, пошел прочь.

Ночное Солнце повернулся к Марти.

Ее улыбка померкла, и она силилась сдержать жгучие слезы. Все, что нужно было сказать друг другу, они уже сказали наедине в их типи. Понимая, что, если он скажет что-нибудь теперь, слезы хлынут по ее щекам, Ночное Солнце вскочил на вороного, намереваясь умчаться галопом и поскорее исчезнуть из виду.

– Висинкала, – промолвил он так нежно и успокаивающе, что его низкий голос ласкал ее слух. Ночное Солнце наклонился и поцеловал Марти, едва касаясь ее губ. Потом выпрямился и пустил вороного рысью.

Глава 41

Марти смотрела вслед Ночному Солнцу до тех пор, пока облако пыли, поднятое копытами вороного, не рассеялось в неподвижном утреннем воздухе. Только после этого она побрела к жилищу Кроткой Оленихи.

У входа она остановилась, глубоко вздохнула и, заставив себя улыбнуться, вошла. Марти решила, во что бы то ни стало скрыть свой гнетущий страх от больной женщины.

Кроткая Олениха мирно спала. Марти с облегчением задернула полог, и села возле постели больной. Все утро Марти держалась спокойно, как подобает лакотским женщинам.

Однако теперь, когда Ночное Солнце уехал, а Кроткая Олениха крепко спала, силы покинули девушку и слезы хлынули из ее глаз. Сердце Марти разрывалось.

– Не плачь.

Услышав голос Кроткой Оленихи, Марти подняла голову и вытерла слезы.

– Нет…, я не плачу… Как ты себя чувствуешь, Кроткая Олениха?

– Лучше, чем ты, – ответила мудрая женщина.

Марти опустилась на колени возле постели Кроткой Оленихи. С благодарностью пожав протянутую ей руку, она призналась:

– Он уехал, Кроткая Олениха, и я очень волнуюсь!

– Знаю.

– Я люблю его, и мне страшно, что Ночное Солнце никогда не вернется. Я не вынесу этого. Если он исчезнет навсегда и у меня ничего не останется от него.

– Не могу сказать, вернется ли мой внук невредимым к тебе, но, даже если не вернется, с тобой навечно останется частичка его. – Она проницательно улыбнулась.

– Нет, я… Он будет… Не понимаю.

Марти умолкла, постепенно осознавая смысл слов Кроткой Оленихи.

Старушка кивнула.

– Ты вынашиваешь ребенка моего внука, да?

– Не знаю, я… – Она не задумывалась об этом. – О, Кроткая Олениха, неужели это правда?

– Да, – тихо ответила старушка. – Смешалась кровь двух великих семей. Кровь моего любимого мужа течет в жилах твоего ребенка.

– И кровь моих родителей, – возбужденно откликнулась Марти.

– Твое будущее дитя очень дорого всем нам. Другие останутся жить в нем.

На сердце у Марти полегчало, и, улыбнувшись, она переспросила:

– В нем? Ты уверена, что это будет мальчик?

– Уверена. Последний лакотский вождь.

– Последний? – Улыбка исчезла с лица Марти.

– Да. Дни моего народа сочтены. Если Ночное Солнце выживет, убеди его отправиться в твой мир и растить вашего сына в мире белых людей.

– Ты так хочешь?

Старая индианка нахмурилась:

– Нет, дитя мое, но так должно быть.

Ночное Солнце мчался как ветер.

Стремясь скорее добраться до места назначения, он гнал вороного во всю прыть и не давал поблажек себе.

Лицо Ночного Солнца застыло в мрачной решимости. Сосредоточившись на одной мысли, он несся на встречу, чреватую для него смертью.

При этой мысли Ночное Солнце горько улыбнулся. Сколько раз он встречался со смертью лицом к лицу и ни разу не испытывал страха. Какая разница, погибнет он или останется, жив, повергнет врага или сам погибнет от его руки? Все это зависело от судьбы, и Ночное Солнце полагался на нее.

Теперь все изменилось.

Он хотел жить, как никогда раньше. Впервые жизнь обрела для него ценность, стала богаче, полнее, счастливее. Молодой вождь хотел жить и любить златокудрую девушку, заботиться о ней, каждую ночь держать ее в своих объятиях, находиться рядом, когда она будет рожать ему сыновей и дочерей, мирно состариться вместе с ней.

Ночное Солнце нахмурился.

Шансов разделить будущее с любимой у него почти не было, и он понимал это. Несомненно, отец Марти убьет его.

От военного в синем мундире, оставившего шрамы на его теле и в душе, не стоит ждать понимания.

Плечи Ночного Солнца поникли.

Да будет так! Он и пальцем не пошевелит, чтобы защититься, потому что слишком любит дочь генерала. Возможно, ли убить отца златокудрой девушки и потом видеть осуждение и тоску в ее прекрасных зеленых глазах? Наверное, Ночное Солнце уже никогда не увидит вновь Марти, но генералу Уильяму Дж. Кидду нечего опасаться.

Эти мысли все еще преследовали Ночное Солнце, когда через шесть дней вдалеке замерцали газовые огни Денвера.

Похлопав по шее вороного, молодой вождь проговорил:

– Старина, только снеси меня вниз, к центру города, и я позволю тебе отдыхать до утра. Хороший уход и ведро овса – для тебя; ванна и постель – для меня. А завтра мы встретимся с генералом Киддом. Итак, вперед, мой мальчик.

Около полуночи Ночное Солнце спешился на Бродвее у большого освещенного дома своего друга Дрю Келли. К счастью, Дрю сам открыл дверь, и никто из слуг не увидел запыленного, одетого в кожу индейца, стоявшего в тени веранды.

– Джим! – Широко улыбнувшись, Дрю Келли заключил друга в объятия. – Входи, входи! Рад тебя видеть. Какого черта ты исчез так внезапно?

– Дрю, можно заночевать у тебя?

– Конечно, живи сколько пожелаешь. – Дрю ввел друга в холл. – Я скажу, чтобы позаботились о твоей лошади. Что снова занесло тебя в Колорадо?

– Я приехал встретиться с армейским генералом.

– Неужели? С кем-то конкретным? – удивился Дрю и увлек приятеля в библиотеку.

– С генералом Уильямом Киддом. – Дрю Келли опешил.

– Джим, похоже, ты не слышал новостей.

– Что за новости?

Дрю подошел к столику красного дерева и взял последний выпуск «Рокки-Маунтин ньюс».

– Прочитай-ка это, друг мой.

Ночное Солнце взял газету и быстро просмотрел заголовки.

– Нет. Боже, только не это!

Дневной туман начинал рассеиваться над Пресидио. Старший сержант Берт Халлаган, потрясенный только что прочитанным посланием, надел форменную фуражку и вышел из телеграфной конторы. Не слыша пронзительных криков чаек, Халлаган направился к гарнизонному коменданту, генералу Томасу Дарлингтону, недавно назначенному на этот пост.

Вытянувшись по стойке «смирно», он щелкнул каблуками сапог и отсалютовал генералу.

– Телеграфная депеша из Вашингтона, сэр, – отрапортовал Халлаган, протягивая сообщение.

– Вольно, сержант. Как продвигается сражение с этим предателем индейцем Желчным Пузырем?

– Боюсь, не очень хорошо. – Халлаган кивнул на послание, которое Дарлингтон держал в руке. – Вчера на закате солнца во время атаки против Желчного Пузыря смертельно ранен генерал Уильям Кидд.

– Боже! – воскликнул Дарлингтон. – Не может быть! Генерал Кидд был… Армия не имела права рисковать таким опытным военным стратегом.

Тяжело опустившись на стул, генерал Дарлингтон уткнулся в письмо.

– Боже милостивый, даже не верится! – Его лицо выразило возмущение, когда он, дважды перечитав послание, поднял глаза на сержанта. – А что же Желчный Пузырь? Он…

– Он разбит наголову и сдался в плен, сэр.

– Надеюсь, краснокожий ублюдок уже повешен. Мой бывший начальник, генерал Кидд, был одним из лучших офицеров.

– Да, сэр.

Генерал Дарлингтон тяжело вздохнул:

– Надеюсь только на то, что теперь генерал успокоился. – Сэр?

– Его дочь похитили прошлым летом с вечеринки в моем доме в Колорадо. С тех пор генерал так и не оправился. – Дарлингтон стукнул кулаком по столу. – Я чувствую себя виноватым в смерти обоих.

– Полноте, генерал.

– Нет, сержант, если бы миссис Дарлингтон не устроила тот проклятый прием…

– Кстати, генерал, миссис Дарлингтон просила меня помочь с торжественным приемом, который вы устраиваете в субботу вечером. Я обещал узнать, согласитесь ли вы обойтись без меня один день на этой неделе.

– Что она хочет от вас, сержант?

– Не знаю, генерал. По словам миссис Дарлингтон, мне придется провести в вашем особняке на Телеграф-хилл почти весь день.

– Сейчас здесь нечего делать, – рассеянно откликнулся генерал, поглощенный мыслями об утрате Билла Кидда. – Если хотите, можете отправиться сегодня.

– Слушаюсь, сэр.

Тихим облачным днем усталый и взволнованный Ночное Солнце подъезжал к деревушке на Пороховой реке. Встревоженный необходимостью сказать Марти, что ее отец погиб от руки лакотского вождя, и еще больше страшась того, что ужасные новости могут повлиять на их отношения, он направился к своему жилищу.

Тотчас заметив золотистые волосы среди темных голов, Ночное Солнце спешился, бросил поводья сияющему мальчишке и пошел к любимой.

Будто почувствовав его присутствие, Марти подняла голову. Едва она увидела Ночное Солнце, губы ее беззвучно прошептали его имя, и Марти бросилась к нему. Он ждал, когда она приблизится.

Марти упала в его объятия.

– О мой милый, ты вернулся! Вернулся!

– Висинкала. – Он прижал ее к своей груди.

– Ночное Солнце, любовь моя, у меня грустные новости. – Марти отстранилась и взглянула на него. – Дорогой, Кроткая Олениха…

Он кивнул, уже зная, что услышит.

Крепко обняв Марти, Ночное Солнце молча повел ее в их жилище. Войдя в типи, он сказал:

– Висинкала, я тоже привез плохие новости. Любимая, твой отец погиб. Он убит в бою лакотским военным вождем во время стычки в Северной Дакоте.

– Мой папа… Нет! Боже мой, нет!

Обвив руками шею Ночного Солнца, она безудержно разрыдалась.

– Я люблю тебя, Висинкала, – промолвил он. – Мне очень жаль, что твоего отца больше нет. Скорблю, что нет моей бабушки.

– Да, да, – плакала Марти. – О мой дорогой! Какое счастье, что у меня есть ты! Обещай, что всегда будешь любить меня. Скажи, что я никогда не потеряю тебя.

– Никогда. – Поцеловав покрасневшие от слез глаза Марти, он осторожно опустил ее на постель из шкур. Держа любимую на коленях, Ночное Солнце укачивал ее, как ребенка. Она плакала от горя на его плече, а холодный дождь стучал по крыше типи.

Когда слезы иссякли, они улеглись на постель и тихо беседовали, делясь светлыми воспоминаниями об утраченных близких. Наконец усталая Марти промолвила:

– Это очень важно, правда, милый? Кроткая Олениха была твоей семьей, отец – моей. Теперь оба мертвы, и у нас нет…

– У тебя есть я, а у меня – ты, Висинкала. Вместе мы – семья.

Марти хотелось рассказать ему о предсказании Кроткой Оленихи, но, не вполне уверенная в том, что беременна, она проговорила:

– Да, милый, семья. Люби меня, Ночное Солнце.

На рассвете Марти продрогла и проснулась. Ночное Солнце, измученный долгой дорогой, спал. Стараясь не потревожить его, она осторожно вылезла из-под теплых шкур и задрожала от холода.

Марти надела платье и поднялась. Обувшись и бросив последний взгляд на спящего возлюбленного, Марти вышла в серый рассвет.

В деревне было тихо, индейцы спали в своих теплых типи. Марти обрадовалась. Она хотела одиночества и нуждалась в нем. Ей было необходимо провести несколько минут наедине с собой, чтобы проститься с нежно любимым отцом.

Взобравшись на высокий берег реки, Марти выбрала место под высоким выступом скалы и опустилась на колени. Затем сев на корточки, она взглянула на серое унылое небо Дакоты. Печаль и чувство утраты сдавили ей грудь.

Перед мысленным взором Марти встал образ крупного мужчины с тронутыми сединой волосами.

– О, папочка, как мне будет не хватать тебя! – Марти ощутила растерянность и одиночество.

Слезы навернулись на ее глаза. Она с тоской вспомнила, как надежно чувствовала себя в объятиях отца.

Краем глаза Марти заметила какое-то движение.

Она встрсвоженно огляделась. Солнце поднималось, разгоняя последние клочья тумана над скалами. Из дымки выступил Идущий-по-Следу, и лучи восходящего солнца осветили его широкое лицо. Он был при всех регалиях. Кожаная рубаха с бахромой была украшена узкими линиями бисера и яркими раковинами. Его седеющие косы были перевязаны меховой лентой, и в руках Таинственный Воин держал свисток из орлиной кости.

Идущий-по-Следу спустился к Марти и, глядя ей в глаза, торжественно произнес:

– В далеком прошлом у меня была прекрасная дочь. Она захворала смертельной болезнью, которую белые называют сифилисом. Затем дочь покинула меня и присоединилась к Вакан Танка. – Он взял Марти за руку. – Теперь ты станешь мой дочерью.

Услышав эти слова, Марти зарыдала, благодарно припала к его широкой груди и почувствовала, как ее обнимают сильные уверенные руки.

Надежные руки отца.

Прошло больше недели со дня возвращения Ночного Солнца. Не переставая, моросил дождь. Небо затянули низкие тучи.

В своем уединенном типи Ночное Солнце и Марти слушали, как капли дождя стучат по крыше их жилища, и говорили о будущем. Идущий-по-Следу, как и Кроткая Олениха, уговаривал Марти, чтобы она склонила Ночное Солнце вернуться в мир белых людей. Ей хотелось выполнить желание Таинственного Воина и Кроткой Оленихи, но больше всего Марти желала счастья любимому. Поэтому однажды она сказала Ночному Солнцу, что им незачем уезжать, поскольку на востоке у нее не осталось семьи.

– Но и мне незачем здесь оставаться, – возразил Ночное Солнце. – Кроткой Оленихи больше нет.

– Но лакотский образ жизни…

– Он изменился, Висинкала. Наша длительная, тяжелая борьба против белого человека заканчивается. Большая часть Народа уже в резервациях. Идущий-по-Следу сказал мне вчера, что устал бороться и видеть молодых соплеменников голодными. Он поведет своих людей в резервацию, прежде чем начнутся холода. Мне будет проще помочь моему народу, если я уйду в твой мир, но обещай, что каждое лето мы будем возвращаться сюда, в любимые мной края. Марти кивнула:

– Обещаю. Но будешь ли ты там в безопасности? Если мы вернемся, тебя арестуют.

– Нет, любимая. По законам белых людей жена не может давать показания против мужа. А ведь только ты знаешь, что я похитил тебя.

Марти улыбнулась:

– Когда мы поженимся?

– Как только вернемся в твой мир. Марти нахмурилась:

– Наверное, это глупо, но я…

– Что, Висинкала?

– Мне хотелось бы, чтобы Идущий-по-Следу поженил нас здесь, в лагере на Пороховой реке.

– Прекрасная мысль, но этот брак не будет считаться законным в твоем мире.

– Ну и что? Потом мы поженимся снова, но это очень много значило бы для меня.

Марти понимала, что доставила ему удовольствие.

– Благодарю тебя, Висинкала. Это много значило бы для нас обоих.

– Когда же мы поженимся?

Ночное Солнце привлек ее к своей груди.

– Давай подождем, когда закончится дождь.

– Пожалуй.

– Знаешь что? Мы последим за мастекола. Марти вопросительно взглянула на него.

– За жаворонком, – объяснил Ночное Солнце. – Жаворонок предсказывает погоду, любимая. Если он взлетает прямо ввысь, значит, наступит хорошая погода.

– Ты разыгрываешь меня, метис?

– С чего бы это? – Глаза Ночного Солнца вспыхнули, когда он поцеловал Марти.

Они лежали, говорили о своем будущем в Чикаго, и Ночное Солнце заверял Марти, что их возвращение в мир белых принесет только пользу его народу. Образование позволит ему защитить соплеменников от несправедливых договоров, заключенных в прошлом. Поздно ночью они, наконец, уснули, а дождь по-прежнему стучал над их головами.

Проснувшись утром, Марти поняла, что дождь прекратился. Она разбудила Ночное Солнце.

– Слышишь? – спросила Марти.

– Что? Я ничего не слышу, – ответил он, зевая. Марти вскочила с постели.

– Скорее, давай выйдем из типи и посмотрим за мастекола.

Глядя на прелестную, радостно возбужденную нагую женщину, Ночное Солнце улыбнулся и поднялся. Вскоре они, держась за руки, вышли из типи.

Марти первая заметила птичку. Жаворонок сидел на низкой ветке хвойного дерева.

– Смотри! – Она указала на птичку. – Что теперь? – Ночное Солнце обвил руками талию Марти.

– Подождем, – тихо ответил он.

Марти, затаив дыхание, глядела на жаворонка. Птичка несколько раз дернула головкой, будто зная, что люди наблюдают за ней. Затем взмахнула крылышками и вспорхнула с ветки.

Прямо ввысь, к облакам.