Текст книги "Резонанс (ЛП)"

Автор книги: Нелу Керамати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Кирпичные стены цвета эспрессо стали бежевыми, стальную стойку без пятен украсили толстой плитой из спрессованных деревянных кусков.

Но остались маленькие столики из мрамора и черные металлические стулья. Уже что – то.

Бариста общались, а Нив обошла витрину и направилась в дальнюю часть кафе. К индустриальной люстре, которая прославила это место. Раньше она не могла понять, почему Дилану так это нравится. Для нее это был лишь толстый квадратный блок дерева со свисающими с него разномастными лампочками.

Но сегодня от одного лишь вида ей хотелось разрыдаться.

Под люстрой стояла пара потертых кожаных кресел и старый кофейный столик. Все они заметно обтрепались с ее прошлого визита.

Она села на стул с видом на камин. Тут она сидела всегда, если им с Диланом удавалось отхватить это место в углу.

Это всегда радовало. Тут было тепло и уютно.

Разложив перед собой книги, они сидели тут часами, потягивая неспешно напитки и болтая о чепухе.

Это место давало им самое ценное.

Время.

Нив устроилась в мягком кресле, вспоминая несносные истории, которые они сочиняли про других посетителей кафе. Дилан выбирал кого – то случайно и придумывал замысловатую теорию заговора. И Нив не могла не поверить в наличие запретной любви у самой маловероятной пары в кафе.

Но сегодня их любимое место было лишь убежищем для одиночества.

Нив вытащила из сумочки старый дневник. Она читала его чаще, чем следовало. Она давно перестала в нем писать.

С тех пор, как Дилан бесследно пропал, ее коллекция воспоминаний медленно превратилась в сейф. Надежное хранилище, куда она заперла свои спутанные мысли и неуправляемые эмоции.

Элиоту было просто отмахиваться от сообщения Дилана.

С каждым мгновением решение Нив не отвечать все больше напоминало зарождающуюся трагедию. Надеясь найти ответ, она провела ногтем по краю дневника и открыла его на случайной странице:

И как – нибудь на следующей неделе я замечу тебя в кафе. И я буду ненавидеть себя за то, что не нанесла в тот день макияж. И ты будешь укорять себя за то, что не побрился, хотя на это было много времени.

Мы посмотрим друг на друга и отведем взгляды, отчаянно пытаясь скрыть свои внутренние переживания.

Мою тоску по тебе.

Твое желание.

Ты начнешь шумно говорить с бариста, притворяясь, что не видел меня.

А я прожгу дыру в доске с меню от сосредоточенности взгляда, а потом сделаю вид, что пишу тому, кто переживает за меня.

Мы будем играть изо всех сил.

Быть далеко друг от друга, всего в милях друг от друга.

А потом мы придумаем стратегию, как не пересечься, а дома рухнем на удобные места, ощущая себя одиноко, отвергнуто, может, даже с болью в разбитом сердце.

Нив гладила черные чернила, глубоко впитавшиеся в бумагу. Она была так уверена в том, что непременно встретит Дилана. Так уверена, что это случится через пару дней.

Она открыла страницу глубже в дневнике.

Честно говоря, я не хочу двигаться дальше. Не хочу, чтобы время залечило мои раны и смыло чувства к тебе, сделав их размытыми воспоминаниями. Не хочу скептически относиться к любви и не верить ничему, потому что познала боль утраты.

Мне больно думать, что я никогда тебя больше не увижу. Что я никогда не смогу тебе сказать, что я подумала, впервые увидев тебя: что я никогда не видела ничего зеленее твоих глаз.

Слова на странице расплывались за вуалью слез.

Они строили планы. Они хотели объехать Европу после выпускного, от хостела к хостелу на свои гроши, словно они не были из богатых семей. Они хотели идти в неизвестное, чтобы только карта направляла их.

Вместо этого Нив сидела одна в месте, что уже не ощущалось домом, поражаясь тому, как все вышло не так, как ей представлялось.

– Нив, – неподалеку раздался знакомый голос.

Нив быстро вытерла выступившие слезы рукавом, а потом посмотрела на силуэт, возвышающийся перед ней.

«О боже…».

Ее сердце рухнуло, как переспелое яблоко сорвалось с ветки. Тьма окружила ее поле зрения, кости заболели.

«Дилан…».

Он вышел из – за воспоминаний Нив, словно показался из – за маски.

Его черты стали выражены сильнее, чем раньше. Кроваво – красные пряди были длиннее, пышнее, пылали в теплом свете солнца. Его манящие прекрасные глаза были даже зеленее, чем она помнила.

«Что он здесь делает? Возможно ли это?».

Дилан опустился на кресло напротив нее, ткань его темной стильной одежды натянулась на его мышцах. Он возмужал за эти несколько лет.

– Это… – Нив хотела заговорить, но ее голос оказался тоньше, чем она думала.

– Знаю, – он судорожно выдохнул. – Давно не виделись.

«Веди себя нормально. Нормально».

– Как ты жил?

– Неплохо, – кивнул Дилан. – А ты?

– Неплохо, да.

– И я, – сказал он, и Нив вспомнила ночь, в которую он признался в любви к ней. И она знала, что это правда, потому что в его глазах был свет улыбки.

Как сейчас.

Дилан взглянул на переднюю часть кафе, и разорванный контакт взглядов дал Нив заметить тишину между ними. Ее едва заполняло шипение кофе – машины, греющей молоко.

– Так как… – Нив кашлянула, понимая, что уже задавала этот вопрос. – Чем ты был занят?

– Только вернулся в город, – сказал Дилан.

Тишина.

Он добавил, видя пустой взгляд Нив:

– Военная школа.

– Ох… – выдохнула она. – Здесь?

– Вест Поинт. Это в Нью – Йорке.

«Нью – Йорк?! Ты сорвался с места и умчался в Нью – Йорк?!».

– Ого, это… – «не в твоем стиле». – Похоже, твой папа все же тебя уговорил, – она выдавила смешок.

Дилан сжал губы и выдавил улыбку.

– Ну, да… – он опустил голову и принялся теребить замок куртки. – Пусть он и дальше показывает свою любовь к дисциплине.

«Дисциплине?» – удивилась Нив. Что мог сделать Дилан, чтобы его забрали в военную школу?

– Они не заставили тебя побрить голову? – спросила Нив, щурясь.

– Нет, ведь их можно подвязать.

Она кивнула, не зная, как еще реагировать.

– А как ты? – спросил Дилан.

И Нив пронзило понимание, что ей стыдно описывать свою примитивную жизнь. Н это был Дилан… Это были они.

– Все тот же подогретый суп, – описала Нив Ванкувер. – Но я хотя бы выпускаюсь в этом семестре.

– Отлично, – кивнул Дилан, вскинув брови.

– Ага. То есть, я бы уже доучилась, но дважды меняла специальность, так что…

– Что теперь собираешься делать? – спросил он.

Снаружи вдруг показались тучи.

– Медицинская школа, наверное.

– Наверное? – Дилан вскинул бровь.

– Да. То есть, да, такой план.

– Это круто, – сказал он, но было заметно, что он так не думал.

– Спасибо… – Нив опустила взгляд, ощущая, что все темы для обсуждения исчерпаны.

Кроме той, которую они обходили.

– Так что же… – Нив подняла голову и обнаружила, что внимание Дилана не на ней.

– Хмм? – он быстро опустил взгляд на нее.

– Все в порядке?

– Угу. Сейчас вернусь, – он встал и пошел к стойке впереди.

Без предупреждения брови Нив сдвинулись до боли. Мутная смесь обиды и разочарования вскипала внутри. Он собирается вернуться в ее жизнь, словно ничего не произошло?

Словно она ничего не значила?

И она вдруг поняла, что три года ждала встречу, произошедшую так близко.

Растерявшись, Нив вытащила телефон и написала Элиоту: <Позвони через 3 минуты с ложной тревогой! Красный код! Тревога из – за рыжего бывшего!>

Она отправила сообщение и подняла голову, а Дилан как раз опустил две большие кружки на стол.

– Это тебе, – он осторожно придвинул латте с красивым листиком, нарисованным сверху, к Нив, а потом сел напротив нее.

Этот жест, видимо, должен был напомнить ей о том, что было между ними, но Нив это казалось извинением. Скрытым извинением за кошмар, в котором он ее оставил.

Дилан облизнул губы и опустил голову.

– Ты все еще злишься на меня?

«Злюсь? – струны сердца Нив натянулись, готовые лопнуть.

– Прости… – она убрала дневник в сумочку. – Мне нужно идти.

– Нив, погоди.

– Слушай, Дилан, было приятно тебя встретить. Теперь я хоть знаю, что ты не мертв. Но вся эта игра, будто все хорошо? – она покачала головой, встала с места и пошла на выход.

«Не плачь. Не смей себя так вести».

Дилан бросился за ней.

– Ты имеешь полное право ненавидеть меня… – он вышел за Нив из кафе. – Только дай мне шанс объясниться.

– Не нужно, – Нив ускорила шаги. – Я все прекрасно поняла.

– Прости, если я тебя ранил.

И Нив вдруг обнаружила себя приклеенной к месту.

– Если! – она повернулась к нему, сдавленный голос едва вырывался из болящего горла. – Если ранил меня?

Дилан опустил голову и сунул руки в карманы.

– Ты просто ушел! Ты мог лежать мертвым где – то в канаве, – она отклонилась, но никак не могла уйти. – Мне пришлось выслушивать от твоих одноклассников, что ты переехал! Не переезжаешь, а переехал! Они смотрели на меня, как на ненормальную бывшую, которая пришла искать тебя в классе!

Дилан приоткрыл рот, но вид чего – то вдали заставил его замкнуться.

Заметив перемену его поведения, Нив оглянулась через плечо, но там не было ничего выдающегося.

Просто толпа студентов.

– Прости, – сказал Дилан и прошел мимо нее. – Мне пора.

– Что… – почти прошептала Нив, потрясение из – за его ухода закрыло ее от полного осознания реальности. От принятия, что он бросал ее во второй раз.

И она стояла и смотрела, как Дилан становится все меньше и меньше, пока она уже не могла разглядеть его в толпе. Внутри кипела боль, но она стояла и боролась с решением гравитации поставить ее на колени.

Глава 3

Предвестник

С каждым шагом, причиняющим боль, Дилан и Нив отдалялись друг от друга все сильнее. И хотя он мог почти ощущать ее боль, он не мог оторвать взгляда от цели – джентльмена в сером костюме и черной шляпе, несущего темный старинный чемодан.

«Это он… – Дилан ускорил шаги. – Должен быть он», – и он побежал, не замечая ничего вокруг. Студенты вокруг превратились в размытые пятна цвета, он смотрел только на цель. На полной скорости он соскочил с тротуара и помчался по проезжей части с поразительным уровнем уверенности, не слушая гудки и злые крики водителей.

Не сводя взгляда с мишени, Дилан бежал по зеленому пейзажу к фармацевтического здания УБК: современного монстра из затемненного стекла.

Но ему пришлось резко остановиться, когда он заметил охранника у входа.

Мужчина в сером провел ключ – картой, обменялся с охранником напряженными кивками и пошел в здание.

Дилан отпрянул, стиснув зубы. Даже если его карточка студента не была просрочена, вряд ли его пустили бы в это здание.

Окно шанса быстро закрывалось, он вытащил телефон из заднего кармана и принялся листать список контактов.

Он замешкался. Они почти не общались уже три года.

А если это был знак? Случайное столкновение могло дать хороший повод поговорить.

«Сделай это», – он прогнал сомнения и набрал Алекса.

Он прижал телефон к уху и перевел взгляд на мужчину в сером.

Дилан видел, как он остановился за затемненными окнами, переложил чемодан в левую руку и вытащил телефон из кармана пиджака.

Оптимизм нахлынул волной на Дилана. Но его улыбка пропала с губ, когда Алекс вернул телефон в карман и пошел дальше.

Раз… два… три… Алекс спускался по лестнице в такт биению сердца Дилана, пока не пропал из виду.

σ

Дилан пошел в квартиру как солдат, вернувшийся домой с боя. Он запер дверь, отошел на шаг, а потом ударил ладонью по холодной твердой стали. Дверь задрожала, застонала в спертом воздухе.

Бежать за Алексом было глупо. Сегодня дело было не в нем. Нужно было все исправить с Нив, а теперь у него могло не быть другого шанс.

Голова кружилась, он обошел багаж у входа и пробрался в гостиную. Он стоял там и отмечал мелочи, которые прекрасно помнил. Как дубовый запах мебели. Или приглушенный звук машин с улицы. А особенно то, как тени танцуют на паркете, когда ночь прогоняет солнце с неба.

С серьезной улыбкой он вытянул руку в золотых лучах солнца, напитываясь остатками дня.

Тепло успокаивало лучше всего. Оно слишком скоро пропало.

Дилан вышел из гостиной и пошел в спальню. Хотя он не хотел спать, он ощущал, что вот – вот отключится.

Он снял куртку и бросил на кровать, но ее вес утянул куртку на пол.

Он склонился, чтобы поднять ее, и заметил тонкий узор у кровати. Он пригнулся, чтобы рассмотреть лучше, и понял, что разглядывает следы обуви на слое пыли.

И они казались свежими.

Дилан окинул комнату взглядом. Ничто не было разбросано, ничто не пропало, насколько он видел. Это могли быть следы его отца? Это имело смысл. Кто – то должен был проверять квартиру, пока Дилана не было.

Так почему он не мог прогнать зловещее предчувствие, щекочущее спину?

И его сердце сжалось в миг, когда он понял, что не так. Следы были в одном месте. К ним или от них не вела дорожка из отпечатков.

Дилан встревожился и вытащил из ножен на лодыжке складной нож, выпрямляясь.

Все будет хорошо. Он тренировался ради такого. Ему нужно было лишь сдерживать страх, чтобы он не замутнил его суждение.

Он поднял руку с ножом и пошел по квартире, пытаясь отыскать следы нарушителя.

Его поиск быстро обнаружил больше следов в ванной, у буфета, у корзины с бельем, на кухне. Скопления следов были почти в каждой части его дома.

Когда Дилан вернулся в гостиную, он был вполне уверен, что нарушитель уже ушел.

Он осмотрелся и опустился на белый диван, поднимая облако пыли в одиноких лучах света.

Он мог думать только о ней, о том, как она ныряла бы с камерой, чтобы уловить золотую ленту света в комнате.

С мыслью о Нив квартира вспыхнула яркими красками. Она была всюду, как черно – белый котенок, свернувшийся в каждом уголке его сердца. Склоняется из окна, чтобы сфотографировать малиновый закат. Стоит на четвереньках с волосами, стянутыми в растрепанный пучок, вытирая красное вино, пролитое нечаянно. Лежит на диване напротив него со слезами на глазах, моля его прекратить смешить ее, чтобы она могла перевести дыхание.

Глубокая боль в груди разорвала розовую вуаль, и он вернулся в серую клетку своих сомнений.

Ему было страшно думать, что у него останутся только воспоминания о ней…

σ

Тьма окутывала все, и Дилан не знал, где он. Если можно было судить по ветерку, играющему с его одеждой, и запаху сосны, то он был где – то снаружи, смотрел на северные горы.

Вдали он слышал плеск волн о камни. А потом заметил грубую металлическую текстуру под босыми ногами.

Слабый источник света манил за спиной. Он оглянулся за плечо и увидел сияющие башни города между темной землей и небом цвета шелковицы.

С такой высотой он понял, что может стоять только на одном месте: на южной вершине моста Лайонс – гейт.

И теперь он увидел под собой бирюзового титана.

Но что – то было не так.

Мост казался потрепанным. Белые огни, что напоминали издалека широкую «М», не горели.

Машины не ехали по мосту, он словно смотрел на безлюдное будущее.

Черная ткань привлекла внимание Дилана, он поднял голову и увидел юношу, отражающего его, на северной вершине моста.

Он был призрачно – бледным, укутанным в черный свободный плащ. Его темные волосы длиной до плеч трепал ветер, и хотя воротник скрывал его рот, дикие тигриные глаза скрывали в себе зловещую улыбку.

Несмотря на спокойную позу, его присутствие ощущалось угрожающим.

Убийственным.

Сердце Дилана безумно забилось в груди, словно дикий зверь пытался вырваться. Он ощущал стук в висках, кончиках пальцев и даже носках.

Потому что он знал этого человека.

И он знал, что будет дальше.

– НА ПОМОЩЬ! – закричал Дилан, но с губ сорвался едва слышный хрип. Он попытался сдвинуться, но страх приковал его к месту.

Рев заставил его посмотреть на облака. Вдали раздался треск, и на него обрушился сверкающий град.

Он стучал все сильнее, все агрессивнее, пока не стал пробивать его плоть. Он мог лишь стоять и терпеть боль.

Так он и делал, пока его ноги, истерзанные ледяными пулями, пропитанные кровью, не отказали. Он полетел в бесконечную бездну.

Дилан проснулся на диване, стряхнул разрывающую боль, что прошла за ним в реальность.

Хотя его плоть не была пробита, он не мог избавиться от ощущения, как пули пронзают кожу. Он сжался, ожидая, когда боль утихнет… отключит его… убьет его.

Он сейчас согласился бы на что угодно.

«Вся боль – состояние разума».

Он сжал складной нож, с трудом встал на ноги, выпрямил спину и попытался подавить боль.

Но вскоре от грома вдали он стиснул зубы и повернулся к окну, смотрел, как с кораллового неба падает град.

Ледяные частички сверкали в лучах солнца, дразнили его своим своевременным появлением.

За нескладной мелодией града Дилан уловил скрип. Он тут же развернулся и вытянул руку.

Нож полетел в другой конец квартиры и вонзился между глаз его портрета, что нарисовала Нив три года назад.

Он с опаской приблизился, увидел под портретом немного следов, таких же, как видел до этого, именно там, где должны были находиться ноги портрета, если бы у него было тело.

Дилан не знал, упустил ли эти следы при первом осмотре дома, или нарушитель, которого он считал ушедшим, оставался в квартире.

Опасаясь своей тени, он медленно вытянул руку и выдернул нож из портрета.

Он отвернулся от стены.

И ждал…

Глава 4

Случайность

Прошло около часа с момента, как Дилан оставил ее. Час состоял из рассеянной езды, потом она сидела в припаркованной машине и обдумывала встречу. Ей казалось, что она имеет право злиться, но не могла себя заставить.

Прошли годы, Дилан мог сильно измениться. Но тот, кого она знала, был без эгоизма.

Так почему он так с ней поступил? Разве он не хотел разобраться? Она чем – то оттолкнула его?

Нив недовольно выдохнула и вышла из машины. Все еще ощущая меланхолию, она заплатила за парковку и пошла к перекрестку.

А дальше лежал Гастаун: исторический район Ванкувера, одно из любимых мест Нив, где можно было скоротать время. Разные кафе, авангардные галереи, лавочки с сувенирами оживляли ряды кирпичных и бетонных зданий, и узловатые деревья круглый год купались в огнях, обрамляя мощеную дорогу.

Магия Гастауна была в его подлинности. Его истории. Он не первый раз успокаивал Нив в постоянно меняющемся мире стали и стекла.

Загорелся зеленый, и Нив сошла с тротуара и направилась в сердце района.

Коралловое небо медленно остывало, меняя оттенки, и она с предвкушением ждала, когда загорятся фонари.

Но тут что – то мелкое стукнуло по ее плечу.

Она попыталась увидеть, что это было, и где упало, но ее любопытство приглушил град, обрушившийся с неба.

Восторг и смех пропитали воздух, люди искали укрытия под крышами. Улыбающиеся посетители за столиками на улице прикрывали еду всем, что могли найти, дети размахивали ручками, когда кусочки льда целовали их пухлые щеки.

А потом, словно по волшебству, зажглись фонари, и град засверкал, будто с неба сыпались бриллианты.

Мир показался больше, чем минуту назад.

Какая приятная пауза в жизни.

Нив пришла к нужному месту и посмотрела на тускло озаренную галерею. Она прищурилась, прикрыла глаза руками, чтобы заслониться от света фонарей и фар.

«ЧТО?!».

Она помчалась к входу, поскользнулась но горсти льда. Она схватилась за ручку двери вовремя, повисла на ней, как кожура банана.

«Привлекательно».

Она подняла себя и забежала в галерею.

«О, нет, нет, нет», – она безумно озиралась. Тут словно побывал ураган. Инструменты и товары валялись как попало, слой опилок покрывал все вокруг.

В дальней части что – то громко звякнуло, и она вздрогнула. Казалось, кто – то выронил инструмент.

Готовая наказать, Нив пошла на звук, пригнулась под висящим куском полупрозрачного пластика, вошла в тусклую зону.

Перед ней на стремянке стоял юноша в белой майке и застиранных джинсах. Он собирался забить гвоздь в доску.

Нив посмотрела на включатель на стене рядом с собой, тряхнула головой и нажала на него.

Лампочка в 400 ватт включилась в дюйме от головы юного плотника. Он испугался, потерял равновесие и упал со стремянки на спину.

– О боже! – Нив бросилась на помощь. – Мне так жаль! Ты в порядке?!

Он простонал «что за дела?!» и перекатился на бок, принялся потирать спину.

– Мне очень – очень жаль! Твоя голова закрывала ее, – она указала на лампочку.

– О, и это моя вина? – он сдул волосы с лица и постарался встать на ноги.

– Да. Именно, – она пошутила, чтобы он повеселел, но он не повелся, а пошел прочь.

«Это я заслужила».

Нив пошла за ним из мастерской, настраивая себя извиняться. Но было все сложнее, ведь время шло, а он все шел, не глядя на нее.

Ожидая шанс, она смотрела, как он расчесывает пальцами волнистые волосы, их медовые корни контрастировали с платиновыми выгоревшими прядями. Он голым предплечьем вытер пот с виска, а потом принялся отряхивать опилки с джинсов.

Наконец, он повернулся к ней, их взгляды пересеклись, и ей словно снова было тринадцать. Его глаза были как чистая синева Мальдив с глубиной Марианской впадины.

Он был из тех, чье появление в комнате все замечали. Из тех, за кем всегда стояла очередь из девушек.

Но, к ее удивлению, он вернул ее бесстыдный взгляд. Она не понимала, что это означало, но она не ощущала заигрывания. Она немного нервничала.

– Как долго это еще будет длиться?

Он смотрел на нее, словно не слышал вопрос.

– Грубой оценки хватит, – добавила Нив.

– Как тебя зовут? – он прищурился.

– О… – она вытянула руку. – Я Нив.

Он слабо, но понимающе улыбнулся, лицо смягчилось. Но он не обхватил руку Нив, а снял резинку с запястья и принялся завязывать волосы в хвостик.

Нив убрала руку, он пошел прочь от нее. Она обидела бы, но без волос на лице он кого – то напоминал.

– Прости, я тебя знаю? – спросила она.

– Тебе нужно пополнить словарный запас, – он поднял кусок дерева на стол и придвинул к центру.

Нив посмотрела в угол комнаты, пытаясь понять, о чем он говорит.

– Или тебе стоит перестать извиняться каждые пять секунд. А лучше оба варианта.

«Или я могу включить режим стервы и устроить тебе несладкую взбучку».

Она скрестила руки.

– Что случилось с парнем, снимавшем полки пару дней назад?

– Я за него, – он отмерил дерево и оставил отметку карандашом.

Нив огляделась, пытаясь оценить прогресс.

Прошлую выставку убрали, это было хорошо. Но ничего из десятков подставок, нужных для ее картин, еще не установили.

– Эм, так сколько еще времени понадобится?

– Не могу сказать.

– Завтра вечером открытие, и…

– Ага, этого не будет.

Сердце Нив сжалось.

– Почему?

– Время. Все просто.

Нив уставилась на кусок дерева, который он отменял. Из этого появятся подставки

– Нет. Нет. Я дала вам неделю. Я даже заплатила дополнительно, чтобы убедиться, что все будет вовремя.

– Слушай, Бив…

– Нив.

– Не важно, – он отбросил карандаш. – Я работал пять недель по четырнадцать часов в день, и если бы мне не требовались деньги, я бы не стоял тут, слушая твою чепуху. Так что отстань и позволь мне выполнять работу, ладно?

Он повернулся к бруску дерева.

Нив прищурилась. Что – то в его возмущении показало ей, что она точно его откуда – то знала.

– У тебя случайно нет брата? – спросила она. – По имени Ромер?

Он сухо вздохнул.

– Ты на него смотришь.

Брови Нив подпрыгнули.

Хотя его волосы были значительно длиннее, чем она помнила, он выглядел теперь старше, и его было сложно узнать. Она помнила противного мальчишку, а теперь он выглядел… измождено.

– Что? – он взглянул на нее.

– Ты так… изменился, – Нив указала на его волосы. – Ты меня помнишь? Я, кхм, Дилана… – «Что? Бывшая девушка? Брошенная?» – Мы встречались пару раз. Мельком.

Ромер смотрел на нее с такими же эмоциями, как смотрел бы на стену.

– Ладно, как насчет вечеринки в честь Хэллоуина четыре года назад? Я была медузой с подсветкой в зонтике…? Ты сказал, что я должна была победить…

– Ого. Так цепляться за комплимент целых четыре года, – он склонился и вытащил из – под стола пилу.

Нив не сразу поняла, что он сказал.

– Я ни за что не цепляюсь.

– Да – а–а, – насмехался он.

– Я просто напоминаю твои слова. Так работает память.

– Память выборочна.

– Да что ты говоришь? – она скривилась.

Ему разговор заметно надоел, он опустил пилу на стол и принялся потирать виски.

– Ты хочешь, чтобы я закончил вовремя?

– Ладно, прости, я тебе мешаю?

– Конечно, нет. Я же мазохист, – он потер спину.

– Я включила свет, чтобы помочь тебе, – сказала она, он продолжил работу. – Кто забивает гвозди в темноте?

– Тот, кому нужно забить гвоздь в двух дюймах от лампочки, милая.

«О».

– Эй, мне жаль. Я уже много раз извинилась, как ты сам указал. Можно хоть из – за этого не злиться?

Ромер молчал. Он даже голову не поднял.

Нив ощущала себя уязвимой и открытой, она укуталась в кардиган.

Это было плохо. Они уже выбивались из графика.

Если она хотела исправить ситуацию, нужно было проглотить гордость.

– Я могу с чем – нибудь помочь? Могу принести тебе кофе.

Ромер посмотрел на нее, сдвинув брови, но на его губах был призрак улыбки.

Он казался… обиженным?

– Что? У тебя аллергия на кофе?

– Думаешь, я не знаю, что он тебя подослал? – он выдержал минуту взгляд Нив и отвернулся к работе.

Его большие глаза не моргали, он смотрел мимо бруска, его движения пилой становились все агрессивнее, пока кусок не упал на пол.

– Ладно, о чем ты? – спросила Нив.

– Просто… не надо, – он нахмурился. – Знаю, у вас что – то было, но не опускайся до его уровня.

Нив ощутила облегчение, подозревая теперь, что злость Ромера с ней не связана.

Она обошла стол и встала перед ним, но он не поднимал голову.

– Ты был сегодня в УБК? – спросила она.

– Нет.

– Да, был, – кивнула она. – Потому он ушел.

– Может, перестанем играть в местоимения?

Нив уперла руки в бока.

– Дилан.

Карандаш Ромера завис над бруском, словно он забыл, что собирался сделать.

– Он был в УБК? – спросил он. – Сегодня?

– Да…

Ромер замер, потом облизнул губы и собирался продолжить работу. Но он, похоже, растерялся, так что взял линейку и отмерил брусок снова.

Нив повернула чуть голову, следя за ним. Но она не успела спросить, в чем дело, он опустил карандаш и прислонился к краю стола.

– Когда это было?

Глава 5

Кинетика

Ромер вошел в свою мастерскую и закрыл за собой дверь. Не включая свет, он схватил висячий замок с ржавого гвоздя и запер дверь. Запах горелой древесины орешника напоминал ему о заказе, но он был таким вялым, что ему было все равно.

Было за полночь, он устал. Но зато к выставке все было готово.

Одной проблемой меньше.

Он прошел задней части мастерской, выглянул в мутные окна. Казалось, в тысячный раз он залюбовался прекрасным видом.

Для остальных это была индустриальная гавань – голубая бухта, обрамленная огромными кранами и цветными контейнерами грузов.

Но для него это место значило больше.

Что – то было в нежном ветерке, в беспечных воплях чаек, что всегда пронимало его. Он не мог описать это словами, но проще всего было назвать это… свободой.

Он прошел в дальнюю часть магазина и разделся до трусов. Он бросил вещи в груду на непрочном стуле и рухнул на грязный матрас.

Пружины заскрипели под ним, напоминали железные кулаки. Он вытащил из – под головы тонкую подушку и отбросил, перекатился на бок и опустил голову на согнутую руку.

Он хотел прекратить эту привычку, но пальцы искали шрамы на теле. Шрамы, что давно зажили. Превратились в плотные серебристые следы. Шрамы уже не болели, но он страдал каждый раз, когда вспоминал, что они представляли. Шрамы пульсировали, когда его вены заполняла ярость.

Громкий скрип заставил его вздрогнуть.

Он схватил фонарик у матраса и посветил в сторону звука. Его огромные глаза в ужасе смотрели, как зубчатое лезвие пилы кружится на столе.

Включился еще один инструмент, он вскочил с кровати и бросился к передней части мастерской. Он включил свет и увидел, что пескоструйная машина, дрель и прочие инструменты, работающие от электричества, последовали примеру пилы.

Сдавленный звук вырвался из его горла.

«Отстань».

σ

– Три года назад~

Зеленое неровное поле окружали стены, оружие и глаза. В клетке воняло горечью, сожалением и смирением. Это место будет домом на следующие тысячу девяносто пять дней, здесь запирали, а не выпускали угрозы.

Скрываясь на виду, Ромер сидел на скамейке во дворе тюрьмы и смотрел на поток оранжевых точек вдали. Черные, белые, желтые и коричневые – все сошлось к цветам азарта.

– Эй, рыбка! – хриплый голос привлек его внимание, он повернул голову к мужчине, которому было за сорок, его покрывало больше чернил, чем манускрипт.

Только у Исаака среди них было тройное пожизненное заключение. Только его обвиняли во всех возможных убийствах. Убийца так гордился своей жестокостью, что череда татуировок в виде черепов вилась по его спине.

Ромер невольно задумывался, превратится ли когда – нибудь и он в чернила на плоти Исаака.

– Слышал, ты отказался от моего предложения, – Исаак замер в паре шагов от Ромера и криво улыбнулся. – Похоже, ты еще не понял, как тут опасно.

– Мне не нужна защита, – сказал Ромер. Откровенная ложь, но предложение Исаака шло по цене, которую он не собирался платить.

Исаак шагнул вперед, его игривость значительно угасла. Он склонился и опустил ладонь на плечо Ромера, словно отец, собравшийся поговорить с сыном.

– Слушай, малец… тебе явно не повезло попасть сюда к настоящим бандитам. Так что тебе лучше безопасно устроиться в моем углу, – он облизнул губы. – Понял?

Ромер не успел придумать безопасный ответ, Исаак схватился за прядь его волос, склонился и понюхал. Ромер скривился и отодвинулся на другой конец скамейки.

– Так что ты скажешь?

– Я уже сказал, что не заинтересован, – ответил Ромер чуть громче, отчаянно надеясь, что Исаак не услышит страх в его голосе.

– Я похож на лжеца? – он скрестил руки, его подельники приблизились.

Ромер взглянул на дозорные вышки, но слепящее солнце не давало сосредоточиться.

– Я не даю второй шанс, – начал Исаак, – но ты выглядишь умным малым. Не являешься, а выглядишь.

Его товарищи громко рассмеялись.

– Так что ты скажешь?

Тьма обрамляла зрение Ромера. Он собирался потерять сознание? Нельзя. Они охотились на слабых.

– СЕГОДНЯ! – Исаак напугал его и раскатисто рассмеялся.

За хохочущими бандитами Ромер заметил не так далеко проверяющего, спрыгнул к лавке и побежал к нему. Но через пару шагов маленькая армия Исаака погасила его надежду. Он ощутил крепкую хватку на плече, отмахнулся и невольно ударил Исаака локтем в лицо.

Оглушительный рев толпы в предвкушении. Но Исаак не сорвался, а широко улыбнулся окровавленными зубами.

– Я тебя недооценил, – он вытер рот рукавом. – У тебя яиц больше, чем в половины этих неудачников.

Ромер смотрел, не понимая, будет теперь ему лучше или хуже.

– Убирайся, – Исаак отмахнулся от Ромера, как от игрушки, что ему надоела. – ХОРОШО! ШОУ ОКОНЧЕНО! Иди уже!

Ромер медленно попятился из камеры, стараясь не показать себя добычей. Он почти не мог в это поверить. С Исааком на своей стороне он сможет даже…

Он не успел закончить мысль, руки схватили его сзади и бросили на землю.

Он потянулся к заболевшей голове, но банда Исаака схватила его за конечности и прижала. Он поднял голову, Исаак набросился на него как дикий кот, и он понял, что его секунды сочтены.