Текст книги "Слово чести"
Автор книги: Нельсон Демилль
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)
Тайсон закурил, продолжая смотреть в окно.
Корва выдохнул:
– Харпер сообщила мне, что они станут вашими свидетелями.
Тайсон выпустил кольцо дыма.
– Итак, – сделал вывод Корва, – в ваших рядах, лейтенант Тайсон, родились зачатки лояльности.
– Они верны клятве. Винс.
– Да, верны. Хотя я вот что вам скажу. Если бы я был адвокатом и того и другого, я бы посоветовал им переметнуться на сторону правительства.
– Почему? – не понял Тайсон.
– Видите ли, их никогда не обвинят в убийстве, даже если они подробно расскажут о том побоище, которое учинили в больнице. А с другой стороны, если они преподнесут вымышленную историю об этом инциденте, а вы будете утверждать обратное, то их могут обвинить в даче ложных показаний.
Тайсон согласился.
– Я уверен, что их адвокаты посоветуют им именно так и поступить.
– Согласен с вами, хотя солдатики намерены выступить в вашу защиту, Бен. Я глубоко тронут, но...
– В каком смысле «но»?
– В том, что если бы это дело дошло до суда в 1968 году или в любое другое время, то этим людям, с почетом уволенным в запас, потом предъявили бы обвинение в убийстве. Оправдают их или нет, но они не собираются представать перед судом и признаваться в массовом убийстве. Мне бы хотелось думать, что они придут на суд защитить вас, потому что верны вам, но ими движет и что-то еще.
– Возможно, Винс. Возможно. Но не нам судить о мотивах их поведения.
Корва поднялся.
– А вы чувствуете то же самое по отношению к ним?
– В смысле?..
– Станете ли вы защищать их репутацию?
– Думаю, что стану. Но меня действительно разрывают противоречия. Ведь из-за них я сейчас держу в руке обвинительный документ, как вы изволили заметить.
– В этом ваша вина, Бен. Я понимаю, почему вы предпочли обойтись без шума. Но впоследствии... когда вас благополучно доставили на санитарное судно и у вас было время поразмыслить... Что же это тогда, если не лояльность?
– Предположим, это чувство свойственно мне. Армия насаждает понятие товарищества между командиром и подчиненными и понятие преданности командиру. Но когда происходит нечто подобное, такая лояльность может обернуться судебной ошибкой.
– Я знаю об этом.
На Тайсона нахлынули воспоминания:
– Когда меня ранили, все со мной попрощались. Они были искренни в своих сожалениях. Пустяк, конечно, но этот пустяк дал о себе знать, когда я, лежа на больничной койке, мучился, обуреваемый сомнениями, написать ли мне любовное письмо подружке или донесение о случившемся командиру батальона.
– Я понимаю. – Корва разлил по стаканам остатки спиртного. – В свой вопрос о лояльности я вложил вот какой смысл. Если вас признают виновным, вы непременнодадите правдивые показания, чтобы добиться смягчения приговора до того, как его вынесут присяжные. Правдивые показания, так же как и любая военная небылица, могут обернуться против Садовски, Скорелло, Белтрана, Уолкера и Калана. И одно ваше слово даст возможность обвинить их в лжесвидетельстве, а подобные вещи министерство юстиции разбирает в федеральном суде. За лжесвидетельство дают приличный срок. – Он посмотрел на Тайсона, пытаясь понять, какую реакцию вызвали у его клиента последние слова.
– Почему бы нам однажды не пройтись по этому мосту? – Тайсон поставил стакан на стол. – Расскажите мне о Ли Уолкере.
– Конечно. – Корва взял со стола лист бумаги и пробежал глазами, выискивая нужную информацию. – Харпер сообщает, что, опираясь на первое заявление Уолкера, она склонна считать, что он выступает свидетелем защиты.
Тайсон кивнул. Это не вызывало у него сомнений. Корва старался логически завершить мысль:
– Она обязана была закончить свой опрос на Уолкере, поскольку была уверена, что тот выступит на суде свидетелем в вашу защиту. Итак, майор Харпер предоставила Уолкера мне. Я поговорил с ним по телефону. Что вы о нем помните?
Тайсон допил содержимое стакана и заметил, что бутылка пуста. Он медлил. Сначала поставил стакан, потом закурил сигарету.
– Я не знаю... обыкновенный человек. Честный. Трезвомыслящий. Черная деревенщина из южного штата. Знаете, наверное, такой тип людей.
Корва высказал свое мнение:
– Он немного нервный. Продолжает уверять, что вы не сделали ничего дурного.
– Поставьте его на место того, кто дает показания.
Корва улыбнулся.
– Вот в чем вопрос. Кого из пятерых мы поставим на это место?
– Всех.
– Нет, не получится. Я же объяснил вам, почему мы не можем этого сделать. Все это прозвучит так, будто они выучили один и тот же текст. А мне нужно выбрать лучшего актера, который не подкачает на перекрестном допросе. Это очень важно.
– Вы же еще не виделись с Садовски и Скорелло.
– Нет, не виделся.
Тайсон позволил себе сделать саркастическое замечание:
– Я слышал о кабинетных детективах, а сейчас я повстречал кабинетного адвоката.
Корва искоса посмотрел на него.
– Есть такая вещь, как тщательная подготовка к процессу. Этим я сейчас и занимаюсь.
Тайсон невольно рассмеялся.
– Ладно. Вы же адвокат, вам виднее.
– Хорошо, – согласился Корва. – Между прочим, в заключение майор Харпер сообщила, что Келли, Детонка и сестру Терезу отыскать так и не удалось.
Тайсон кивнул. От ветра, подувшего с моря, зашевелились жалюзи.
– С каждым днем становится прохладнее. Лето выдалось жаркое. Почему-то именно оно чаще всего запечатлевается в памяти. Через какое-то время я стану вспоминать и это лето. А сейчас мне на память пришло лето 1966 года, до того как меня призвали на действительную службу. Я закончил колледж и целых три месяца валял дурака. Это были лучшие дни в моей жизни: никаких обязательств, никакого давления с чьей-либо стороны, только ощущение завершенности определенного жизненного этапа и новая перспектива, открывавшаяся передо мной. – Он взглянул на Корву. – В такие тяжелые времена невольно хочется вернуться в прошлое, но нужно ли это?
– Все в порядке вещей. Если вас это успокаивает, Бен, потешьтесь немного воспоминаниями.
Тайсон снова сел и попробовал выжать из пустой бутылки несколько капель ликера.
Корва порылся в своих бумагах.
– Она произвела на меня впечатление. – Он взглянул на Тайсона. – И вы тоже. А каково ваше мнение?
– Если бы она вышла в отставку до суда, то я бы рассчитал вас и нанял ее.
Корва покончил со своим спиртным.
– Ну... она не уйдет, пока все это не кончится. Она им нужна в армии, чтобы легче было следить за ней.
Тайсон пошел на кухню и вернулся с бутылкой порт-вейка.
– Настоящий, португальский. Тридцать пять баксов за бутылку.
Он наполнил до краев стакан Корвы, потом плеснул себе. Оба выпили. Корва промямлил что-то насчет своего ухода, сдерживая отрыжку, и добавил:
– Имейте в виду, лейтенант, что Харпер не стала бы защищать вас.
– Не называйте меня так.
– Потому что она считает вас виновным.
Тайсон сел в кресло, не забыв о новой порции портвейна.
– А вы?
– Я бы не взялся за это дело, если бы не был полностью уверен, что вам не следует расплачиваться за случившееся. Я был там, болван вы этакий! И я бы не хотел снова расплачиваться за все это.
– Но вы не сказали, что считаете меня невиновным.
Корва потряс головой.
– Конечно. Я считаю вас виновным. Я только сказал, что вам не следует отвечать за содеянное.
Тайсон наклонился к нему.
– Вот вы сказали, что не хотели бы расплачиваться снова.Что вытам натворили?
Корва встал, слегка покачиваясь, с блуждающим взором.
– Примерно то, что и вы, Бен. Наши выходки не достигали такого размаха, как это пресловутое массовое убийство... но инцидентов было более чем достаточно.
– Расскажите мне, – настаивал Тайсон, движимый любопытством. – Пикар рассказал мне. Теперь расскажите вы.
– Черт с ним, с этим Пикаром. – Корва, казалось, собирался с мыслями. – Мой пулеметчик скосил трех вражеских солдат с бельм флагом. Из-за этого случая меня целую неделю лихорадило. Эти трое парнишек хотели сдаться, а он изрешетил их, словно они были ничто... ничто. – Он глядел на Тайсона осовевшим взглядом. – У меня был отличный стрелок, Бен, с замечательным охотничьим ружьем с мощным оптическим прицелом... так вот он, проверяя ружейный прицел, стрелял по бегущим с полей в свои деревни крестьянам до наступления комендантского часа. Он объяснял это тем, что его часы торопятся. Видали такого? Его часы всегда торопились. И развлекался он таким образом раза три, пока я это не пресек. А в следующий раз мы подошли к деревенскому бомбоубежищу, где скрывались от налетов несколько селян, и...
– Все ясно! – Тайсон встал. – Хорошо, Винс. Достаточно. Ради Бога, хватит.
Они стояли молча, сетуя в душе на судьбу. Неожиданно, к полному изумлению Тайсона, Корва подошел к нему и обнял.
Тайсон затаил дыхание, не зная, что делать. Он не обнимался с мужчиной со времен... вьетнамской войны. Бен неуклюже обхватил Корву и похлопал его по плечу.
Корва отшатнулся.
– Извините... вы знаете, какие итальянцы чувствительные.
– Ничего страшного. – Бен откашлялся. – Я тоже достаточно эмоционален.
Корва глубоко вздохнул.
– Было много преступлений, помимо убийств. Солдаты избивали, насиловали... ну, в общем, вы представляете. – Он посмотрел на Тайсона. – Почему же я позволил тому солдату сделать это трираза и только потом пресек, Бен? Почему?
– Потому что первые два раза вы не поверили своим глазам.
Корва быстро согласился:
– Да. Да. Это так.
Тайсон потер лоб и спросил тихо, видимо, утомленный беседой:
– Ну что? Закончим на этом?
Адвокат начал укладывать бумаги в кейс.
– Слушание дела по статье 32-й состоится в пятницу утром. Думаю, что нам не мешало бы поговорить об этом на неделе. Посмотрим, что можно сделать, чтобы вас не обвинили.
– Могу я к обеду в пятницу стать свободным человеком? – напрямик спросил Тайсон.
Корва нахмурил брови.
– Может быть.
– И они, наверное, освободят меня от службы со следующей недели?
– Возможно.
– Если нас не настигнет какая-нибудь неожиданность, да?
– Думаю, что этого не произойдет.
Тайсон заметил, что, захмелев, Корва становился угрюмым и молчаливым.
Адвокат направился к двери.
– Я пытался вызволить вас отсюда на завтра в город. Хотел с вами потолковать в непринужденной обстановке, но полковник Хилл боится, что вы соскочите и тогда его карьере наступит конец. И он прав.
– Я не убегу.
– Я знаю. Но они вас не знают, поэтому ждите меня завтра где-то после полудня. Вы будете здесь?
Тайсон выдавил улыбку.
– Позвоните моей секретарше, и она познакомит вас с моим расписанием на завтра.
– Хорошо. – Корва распахнул дверь и сделал глубокий вздох. Потом оглянулся. – Я нарушил свое правило. Насчет военных историй. Извините.
– Все нормально.
– Больше не повторится. – Он шагнул на крыльцо. – Поцелуйте жену на прощание. Ведь ей завтра на работу. И сына обнимите.
– Вы сможете вести машину?
– Нет. Я возьму тачку. – Корва, шатаясь, шел по дорожке, удаляясь от дома Тайсонов.
Бен следил, как он повернул к главным воротам гарнизона.
– Боже, неужели наши руки по локоть в крови? Есть ли такой человек, который во Вьетнаме не уронил своего достоинства?
Корва, поначалу думал Бен, прошел через это пекло без единой царапины, пока тот не рассказал ему правду.
Глава 38
Дождь хлестал по стеклам. Бен отложил в сторону утреннюю газету, попробовал заинтересоваться телевизионной передачей, но, поняв тщетность своих намерений, выключил ящик. Он налил кофе, но не стал пить, потом закурил сигарету и тут же погасил ее. Черт возьми!
Он заметил трещину на оконном стекле и потянул носом холодный сырой воздух. Не на шутку разволновавшись, Тайсон начал мерить шагами гостиную: пять шагов, поворот, еще пять шагов. Опустившись на пол, сделал тридцать отжиманий. Потом встал и вытер лицо рукавом куртки.
Тайсон посмотрел на вазу-бутон, стоявшую на телевизоре, – дизайнерская находка Марси, – в которой распускалась единственная чайная роза. Вид этого цветка в таком угнетающем месте оскорблял его. Любые попытки Марси одомашнить эту конуру приводили его в бешенство. Он схватил вазу и хотел было ее выбросить, как раздался звонок. Он замер на месте, сопротивляясь желанию немедленно открыть дверь. Это, скорее всего, Корва, так решил Тайсон. Даже дождь не смог удержать его дома. Это говорит о твердости его характера. В дверь позвонили снова. Тайсон выждал целую минуту, потом пошел открывать.
Винсент Корва суетливо толокся в дверях, складывая свой зонтик. Он мельком взглянул на вазу и чайную розу в руках хозяина.
– Это для меня?
Тайсон молча распахнул дверь и выбросил керамику на газон.
Корва рассказал о своих домашних хлопотах:
– Начало занятий в школе – сущий ад. Мне пришлось провожать детей до автобусной остановки. – Он снял черный дождевик. – Такая погода напоминает о муссонах, под которыми я однажды шагал в течение двух месяцев. А на севере муссоны шли?
– Я не помню. – Тайсон взял у Корвы дождевик и повесил его в стенной шкаф.
– Все здесь какое-то маленькое, – недовольно заметил Корва. – Эта квартира настолько мала, что, наверное, вам приходится выходить на улицу, чтобы принимать решения. – Корва юркнул в гостиную.
Тайсон взглянул на часы.
– Полдень. Что задержало вас?
Корва положил кейс на журнальный стол.
– Транспорт, мой друг.
Корва открыл кейс и выложил на стол крафтовский пакет.
– Моя жена сделала сандвичи с нарезанной грудинкой, копченой селедкой и острым итальянским сыром. Я хочу, чтобы вы попробовали.
– Я не голоден. Я умираю от скуки. Я не могу даже прогуляться в такую мерзкую погоду.
– Все равно вам придется пройтись в штаб и расписаться в журнале. Устроите себе чудесный перерыв в безделье. – Корва начал разворачивать сандвичи.
– К черту штаб. Я уже не расписываюсь дня три.
Корва скосил глаза на Тайсона.
– Эй, не нарушайте правил ареста, Бен, не то вас отправят в место заключения. А это значит тюрьма. Все, что им нужно, так это извинение.
– По крайней мере, в тюрьме можно с людьми поговорить.
Корва дернул плечом. Он взял чистую кружку, стоявшую на другом конце стола, и налил кофе.
– Я хотел бы вас попросить об одолжении. После нашей беседы сходите в штаб и оставьте свой автограф.
– Пошли они... Они не бросят меня в тюрьму, и вы знаете об этом.
– Почему это?
– Потому что они в первую очередь беспокоятся о своей шкуре.
Корва не спеша добавил в кофе сливок.
– Я бы так не считал. А если вас повяжут и отправят в Форт-Дикс, то мне бы очень не хотелось ездить туда навещать вас. Там еще хуже. Это находится в Нью-Джерси. Далеко добираться. – Он улыбнулся.
Тайсон не воспринял юмора итальянца.
Корва сел в кресло и открыл кейс.
– Вы поцеловали сегодня Марси и Дэвида?
– Нет. – Бен закурил. – Ни один член семьи не был настроен на поцелуи. Дэвид насупился, а Марси пребывала в состоянии экзальтации от того, что возвращается в свой офис. Она буквально вылетела отсюда. К тому же я спал на кушетке. Она жесткая, Винс.
– О, я знаю.
– Когда она уедет в командировку, что я должен делать? Здесь будем только мы с Дэвидом. И я никуда не смогу повести ребенка. – Тайсон схватил металлическую пепельницу с окурками и со злости метнул ее в стену.
Корва притворился, что не заметил столь явное проявление вспыльчивости своего клиента. Он усердно копошился в бумагах.
Тайсон, тяжело дыша, опустился на край кушетки.
– Я же говорил им, чтобы они остались в Саг-Харборе, а потом вернулись в Гарден-Сити. Но нет, куда там! Они решили разделить мою горькую участь и стать свидетелями моего унижения. А теперь они прикованы к этой конуре так же, как и я.
Корва взял листок бумаги, при этом вид у него был отсутствующий.
– Извините за вчерашний вечер.
– Да ладно... я сам был так хорош, что многого и не помню.
Корва кивнул.
– Моя жена устроила скандал, потому что ей с утра понадобилась машина. Я пообещал сегодня быть трезвенником и пригнать ее домой.
– Не позволяйте ей так обращаться с собой. Вы воевали.
– Не думаю, что это кого-нибудь волнует.
– Ну ладно. Не будем об этом.
Корва кинул Тайсону завернутый сандвич.
Бен вынул из бумаги длинный кусок итальянского хлеба, на котором было видимо-невидимо всякой всячины.
– Что это?
– Баклажаны, каперсы, оливки, помидоры и всякие другие овощи, а под ними сыр, а под сыром генуэзская салями, ветчина, мортаделла...
– Мой желудок прохудится от всего этого. У меня до сих пор во рту привкус этого чертова ликера.
Корва запустил зубы в свой сандвич, продолжая при этом разговор:
– Между прочим, слушание дела назначено на девять утра в зале Джексона. Присяжных не будет, только офицер-следователь, ведущий дело по статье 32-й, – тот парень, который занял место Харпер. Полковник Фарнли Гилмер. – Корва не сводил взгляда с Тайсона. – И где они только беруттакие имена?
– Как правило, заимствуют у предков. У меня был друг в школе по имени Манвилл Гриффит Кенли.
– Боже! И как же вы его называли?
– Болван. – Тайсон откусил сандвич и принялся жевать. – А ведь недурно...
Корва взглянул на свои записи.
– Между прочим, полковник Гилмер, как и Харпер, чужд предвзятого мнения. Говорят, что он не станет шлифовать дело на потребу правительства, но он знает, кто платит ему ежемесячно. К тому же он проводит расследование совсем по-другому, в отличие от Харпер. В основном он читает ее рапорт, координирует усилия уголовно-следственного отдела вооруженных сил и ФБР по розыску свидетелей, копается в армейских архивах и пишет письма за границу насчет сестры Терезы. В добавление он беседует с вновь назначенным составом обвинения и звонит мне, когда моча ударит ему в голову. По телефону он кажется нормальным, хотя голос выдает разыгравшиеся нервишки. Он настолько осторожен, что когда я интересуюсь, как он поживает, он отвечает, что вроде бы отлично.
Тайсон улыбнулся – первый раз за весь день.
– Во время слушания дела Гилмер выступит некоторым образом как судья, как член жюри и как арбитр. Однако временами он будет брать на себя функции, которые выполняет в гражданском суде присяжных окружной прокурор. Безусловно, ему не придется для этого менять судейскую мантию на мантии прокурора и арбитра, но при необходимости из этого можно сделать неплохую комедию.
– Боже, Винс, неудивительно, что они запретили пускать на процесс репортеров. – Тайсон растянулся на кушетке. – Это я тренируюсь перед процессом. Продолжайте.
– Правильно. Будет присутствовать судебный комментатор, мы, а самое главное – представители обвинения. Так что сможем взглянуть в лицо врагам. Их трое.
– А вы-то один.
– Меня могут поддержать один или два военных адвоката, назначенных армией, если вам угодно.
– А вы хотите, чтобы они вам помогали? – спросил Тайсон.
– Я предпочитаю работать один.
Неожиданно Тайсону пришла в голову одна мысль, и он тут же поделился с Корвой.
– Не будет ли лучше с этической и психологической точек зрения, если мы попросим адвокатов из прокуратуры быть на процессе в военной форме?
Корва поддел пальцем кусочек сыра из сандвича и положил в рот.
– Наверняка это понравится полковнику Гилмеру и любому составу присяжных, собравшихся послушать ваше дело. Однако присутствие военных адвокатов в форме создает пустую видимость того, что мы сходимся во мнениях со всей этой пародией на правосудие. Это вамнадлежит быть в форме, но я хочу, чтобы вы вели себя, как гражданское лицо, которое обвиняет трибунал. Это очень неамериканский подход, но я как раз этого и добиваюсь.
Тайсон потер подбородок.
– Ладно. Вам известно что-нибудь о составе обвинения?
– Да. Это тертые калачи: полковник Грэхам Пирс, майор Джудит Вейнрот и капитан Сальваторе Лонго.
Тайсон положил голову на валик кушетки и стал разглядывать потолок.
– Реальную угрозу представляет полковник Пирс, – предупредил Корва.
Бен лежа закурил и, не реагируя на слова Корвы, принялся молча выпускать изо рта сизые колечки дыма, а пепел стряхивать на пол. Докурив, он спросил:
– Что вы знаете о нем?
Корва немного помолчал.
– Вы хотите, чтобы я вам честно сказал?
– Конечно.
– Ну ладно... Прежде всего он берется за дела об убийстве. Как и ван Аркен, он входил в состав обвинителей на процессе над Колли. А до этого он был военным прокурором в Лонгбине. Там он тоже вел дела по особо тяжким преступлениям. Очень многих солдат отправил домой в тюрьму Ливенворт. Он протеже ван Аркена, следовательно, прихвостень высокопоставленных чинов. Придет день, когда он займет место генерального прокурора армии.
Тайсон поднялся с кушетки. Он пристально посмотрел на Корву.
– Расскажите-ка еще про него.
– Хорошо... он полностью ведет процесс, но без шутовства, поэтому присяжные никогда не могут понять, кто же он – исполнитель закона или марионетка в руках своих ставленников. Только опытному адвокату под силу оценить его твердые принципы и благородство помыслов. К тому же он гений по части убеждения. Я видел, как он ознакомил суд с кипой документов, а потом, не глядя на них, разразился длиннющей цитатой. Ему бы воевать на сцене. У него есть все задатки хорошего актера.
Тайсон не спускал глаз с Корвы.
Тот не торопясь давал характеристику Пирсу:
– Когда он выступает в суде, то может прочитать наизусть выдержку, главу, параграф из правил ведения суда, «Кодекса военных законов» так же, как богомерзкие трясуны из изуверских сект цитируют Библию. Но он не педант. Он обладает острым аналитическим умом и чувством юмора. Если он понимает, что дело начинает принимать нежелательный оборот, он туг же меняет тактику боя.
– Он выискивает слабые стороны в защите, – поднял палец Корва, – и атакует до тех пор, пока не пробьет ее, а потом, оказавшись в тылу противника, наносит удар по боеприпасам, мочится во фляжки с питьевой водой и поедает сухой паек. Когда же его подопечный пытается дать отпор, Пирс блокирует его выпады, водит за нос и заманивает в западню. Если же тот нападает, то Пирс, отступая, заходит с флангов и замыкает круг. Но самое главное, что он не отпускает свою жертву до тех пор, пока не будет поднят белый флаг. После победы он великодушно протягивает поверженному руку, словно это был рыцарский поединок, и предлагает вместе выпить.
Тайсон вздохнул.
– Похоже, у нас возникнут проблемы.
Корва заговорил извиняющимся тоном:
– Я не ставил своей задачей напугать вас.
– Да что там.
– И тем не менее неуязвимым его назвать нельзя. Его можно победить.
– У него кто-нибудь отыгрывал процесс?
– Никто. У него не было ни одного поражения.
– Тогда у вас с ним равный счет.
– Верно. Но я должен сотворить чудо.
– Хорошо. Дерзайте. – Тайсон поднялся и прошел на кухню за бутылкой вина. Он налил по нескольку унций себе и Корве. – Это первая и последняя выпивка, которую я здесь подаю вам.
Корва поднял кружку.
– Салют!
– Будьте здоровы! – Тайсон выпил и с грохотом поставил кружку на стол. – Неплохо. Будто пьешь лакричную микстуру.
– От поноса помогает.
– Я думаю, что два пальца в рот – это то, что мне нужно. – Он сел на валик кушетки. – А вы когда-нибудь видели полковника Пирса?
Корва кивнул.
– Один раз в Форт-Брэгге. Восемьдесят второй майор воздушно-десантных войск. Нарушение воинской дисциплины, статья 114-я. Поединок.
– Не понял.
– Дуэль.Ну знаете – десять шагов, поворот и выстрел. Подобные вещи запрещены в армии уже более ста лет. Бывают и такие развлечения в гарнизонной жизни. Между прочим, я пытался доказать присяжным заседателям, что мой клиент защищал свою честь, как это положено офицеру и джентльмену. Дело было очень необычное.
– Но с обычным исходом.
– Будьте справедливым, Бен. Они судили бесправного майора. Он ударил молоденького капитана, который волочился за невестой подсудимого, потом пригласил его выяснить отношения в лес, где они и стрелялись из пистолетов 45-го калибра без секундантов.
Тайсон выждал немного.
– Ну и?..
Корва старательно подбирал крошки от сандвича и отправлял их в рот.
– Капитан показался с шестью секундантами – все из военной полиции, они быстро захомутали этого майора. Капитан был парень не дурак. Во всяком случае, полковник Пирс решил поглумиться над этим бедолагой, несмотря на то что дуэль не считается тяжким преступлением, даже если кого-то убивают. Чудно, а?
– К какому заключению пришла армия? Я подумываю о правонарушении по статье 114-й с капитаном Ходжезом.
– Вам не разрешено носить оружие. Тоже как-то странно. Военная жизнь полна причуд.
– Ну ладно. Так что этот рыцарствующий майор получил?
– В магазине его 45-го не было патронов. Пороха, что называется, не хватило убить недруга согласно заключению экспертов. Майор тоже оказался не дурак. Во всяком случае, присяжным пришелся по душе этот парень. Я отвоевал ему один год условно, даже без увольнения из армии. Полковник Пирс страшно негодовал. Это был один-единственный раз, когда ему не удалось наградить подсудимого решеткой.
– Ему не повезло с вами. Винс.
– Нет, Бен, с вами.
Тайсон мрачно усмехнулся.
Корва сжал кулаки.
– Но я готов к встрече с этим сукиным сыном. – Казалось, что Корву одолели неприятные воспоминания, потому как лицо его побледнело. – Итак, заседание суда назначено на пятницу. Полковник Гилмер священнодействует, а полковник Пирс и его двое приспешников слушают и наблюдают. – Корва наклонился поближе. – В вашем поведении должно превалировать хладнокровие.
– Этакая анемичность, присущая крупной буржуазии, к коей я отношусь?
– Да. Совершенно верно. Оставайтесь в этой роли. – Корва хотел было протянуть руку за вином, но Тайсон убрал бутылку. – Она мне нужна, чтобы затыкать раковину.
Корва продолжал натаскивать его:
– Между прочим, существуют две теории о том, как должна протекать на суде защита. Первая: мы входим в зал суда с твердым намерением бороться за то, чтобы дело закрыли. Вторая: мы можем предположить, что они намерены обвинить вас, даже если вы приведете с собой шесть кармелиток и архиепископа Хюэ, которые поклянутся, что вы в тот день принимали причастие вместе с ними в Дананге.
– Где же взять этих шестерых монахинь и архиепископа?
– Не имеет значения. Суть в том, что они будут вас обвинять на основании заявления Брандта, которое он под нажимом полковника Гилмера сделал под присягой. Заявление Фарли также пристегнуто.У меня есть копии обоих. Хотите взглянуть?
– Нет. Что заставляет вас верить в то, что они собираются обвинять меня?
– У меня мелькнула догадка, что вы не очень внимательно следите за ходом событий.
Тайсон пожал плечами.
– Если они так или иначе собираются повесить на меня обвинение, нужно ли мне разоблачать их?
– Только в совокупности, – ответил Корва. – Вы видите, Бен, я смог притащить на процесс Садовски, Скорелло, Белтрана, Уолкера и Калана. И они могут за вас гору свернуть в этом деле. Но этот самый полковник Гилмер подумает про себя: «Почему эти ребята говорят одно, а Брандт и Фарли совсем другое? Нужно собрать трибунал и докопаться до сути. Пусть последнее слово скажет седьмой человек из состава присяжных». Видите ли, Бен, в отличие от Большого жюри в гражданском суде, где много людей голосуют тайно, в трибунале голосовать будет один Гилмер. И если в ходе голосования обвинение будет снято, все догадаются, что это решение принял он. Улавливаете? Тайсон закивал головой.
– И этот путаник, – продолжал Корва, – то есть наш Гилмер, неожиданно откроется своим начальникам. Поэтому давайте полагать, что Гилмер будет читать все показания, проверять факты, а мы дадим ему возможность беседовать с нашими свидетелями, и тогда он действительнопредложит не выдвигать обвинения. Его решение в отличие от решения гражданского Большого жюри не скреплено обязательством.
– Зачем же тогда весь этот фарс?
– Затем, что несколько лет назад армия хотела волевым решением ввести практику Большого жюри, чтобы защитить права подсудимого, слишком зависимого от многих произвольных решений. Армия столкнулась с подобным расплывчатым слушанием дела по 32-й статье, что до сих пор позволяет более высоким чинам аннулировать любое решение, выдуманное Большим жюри. Президент в то время выполнил обещание и выпустил это решение законодательным актом. А пока Верховный суд неохотно выслушивает любой брошенный ему вызов. Вы видите, что федеральные суды стараются избегать эту замаскированную мину военного законодательства. Премьер-министр Франции после суда над Дрейфусом дал следующий комментарий: военное законодательство имеет такое же отношение к закону, как военная музыка к музыке вообще. Если бы вы подпадали под юрисдикцию федерального суда, вы были бы до сих пор гражданским лицом. К сегодняшнему дню я уже поднял триста правовых вопросов, и, видимо, мне придется погасить издержки пятидесятидолларовой пени. Но не в этом дело. Вы будете сидеть в зале с полковником, который захочет как можно быстрее спровадить вас оттуда. Если полковник Гилмер в тот вечер поедет домой и попросит у Всевышнего укрепить его в правом деле, то на самом деле он будет молиться не Господу, а генералу ван Аркену. И даже если Гилмер по той или иной причине не станет выдвигать обвинение против вас, тогда это сдерет командир Форт-Дикса генерал Питерс. А если и Питерс не захочет поддержать обвинение, тогда этим займется министр обороны, потом дойдет до главнокомандующего вооруженными силами. Но правительству не по нраву, чтобы эти люди высовывались и принимали непопулярное решение. И я сильно подозреваю, что бедный полковник Гилмер печенкой чует это и не захочет, чтобы кто-нибудь выше его претерпевал подобные мучения. Поэтому он выдвинет обвинение перед генералом Питерсом, который, посоветовавшись с судейской коллегией, согласится. И тогда уже генерал Питерс подготовит приказ о созыве трибунала.
Тайсон стал прохаживаться по комнате, потом подошел к окну. Неутомимый ливень смывал последние радости ушедшею лета. Неожиданно загрохотал гром, сверкающий зигзаг молнии полыхнул в пустоте хмурого неба.
– Сценарий уже написан.
– Нет. Его никогда не пишут. Его создает каждый, кто играет более или менее главную роль.
– Я чту военное законодательство.
– Я тоже, но в федеральном суде я бы обошел его. Именно поэтому я трачу столько времени. Все дело в том, что вы виновны, так что пока вам его лучше чтить.
Тайсон не отрываясь смотрел в окно.
– Мне претит позиция невмешательства, даже если борьба заведомо обречена на провал.
– Если мы попросим свидетелей защиты дать показания, нам устроят перекрестный допрос. И мы преждевременно раскроем полковнику Пирсу свои позиции, свои сильные и слабые стороны. – Корва добавил: – Но решение за вами.
Под пасмурным небом все приобретало оттенок грусти. Вот и осень наступает, подумал Тайсон. Вслух же сказал:
– Хорошо. Мы возьмем свидетелей на суд. Брандт с Фарли будут свидетельствовать против?
– Полковник Пирс не вызовет их по той самой причине, по которой я не вызову наше войско. Полковник Гилмер рассмотрит их заявления, данные под присягой. У меня припасено для Брандта и Фарли огромное количество вопросов, но мне придется задавать их перед правлением трибунала.