355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нельсон Демилль » Слово чести » Текст книги (страница 20)
Слово чести
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:59

Текст книги "Слово чести"


Автор книги: Нельсон Демилль


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

– Так точно. Это мой дом, который, видимо, мне придется продать.

– Лейтенант, пока что до этого дело не дошло. Ваша жена могла бы переехать в Гарден-Сити. Практически вы можете проводить выходные дома. Или ваши домочадцы, если захотят, пусть приезжают сюда, в отведенную вам квартиру.

– Подполковник, ноги моей жены не будет в казенном доме.

Левин отвечал раздраженно:

– Знаете ли, вмешиваться в ваши личные дела не входит в мои обязанности. Вы сами составите график посещения семьи, лейтенант.

– Слушаюсь.

Подполковник нервно забарабанил пальцами по столу. Через некоторое время он сказал:

– Я понимаю, как это греет душу.

– Разве это греет?

– Да. Наложение некоторых запретов вынуждает правительство рассмотреть ваше дело без проволочек. Вы имеете право на безотлагательный суд или же в течение девяноста дней получите решение военной прокуратуры о том, что дело возбуждено не будет. Гражданские суды могут не знать, что значит безотлагательный судебный процесс, но судебное разбирательство в трибунале всегда проходит быстро. Поэтому нет худа без добра. Отсчет времени вашей мнимой службы начался с той минуты, как вы вошли в этот кабинет. До середины октября так или иначе все закончится.

– Понимаю.

Левин смягчился и заговорил дружелюбнее.

– К тому же ограничения не будут очень обременительными. Никто за вами не следит, но благоразумие и осторожность не помешают.

– Слушаюсь.

– Между прочим, есть ли еще какие-нибудь адреса, по которым вы можете проживать?

– Так точно. Из газет явствует, что я временно обитаю в фешенебельном квартале Ист-Сайда.

– Да у вас адресов больше, чем у меня ванных комнат.

– Так точно.

– Мне нужны адреса в Ист-Сайде и Саг-Харборе. Передайте их Ходжезу.

– Слушаюсь.

Левин перевернул страницу досье Тайсона.

– Два Пурпурных сердца. Где и когда?

– В правое колено и правое ухо.

Сузив щелочки усталых глаз, подполковник сфокусировал взгляд на искромсанном ухе Тайсона.

– Я заметил, что вы хромаете. Это что, результат ранения?

– Так точно.

– Вы годны к строевой?

– Никак нет.

– Ну, к тому-то, что они затевают, вы вполне пригодны.

Тайсон промолчал. Подполковник заметил простодушно:

– Признаться, я вас не ждал.

– Я на девяносто процентов был уверен, что не приеду.

Левин улыбнулся.

– Мой адвокат, – добавил Тайсон, – пустил в ход все свое влияние в федеральном окружном суде, чтобы этот призыв в армию отменили.

– Это меня не касается. Теперь вы уже здесь и имели право доложиться, как приказано, в форме или без нее.

– Так точно. Так мне сказал мой адвокат.

– И последнее. Ваша присяга. Они требуют, чтобы вы снова присягнули, и просили меня проследить за этим после вашего приезда.

Тайсон почувствовал, что загнан в угол. Левин не скрывал, что армия и правительство все продумали до мелочей: изъятие паспорта, фиксация места проживания, привод к присяге. Трах! Бах! Мы заполучили тебя. Теперь ты от нас никуда не денешься.

Левин передал Тайсону листок бумаги.

– Нет необходимости читать это вслух. Прочтите про себя и подпишите. – Подполковник затянулся сигарой.

Тайсон прочел «Я, Бенджамин Тайсон, получив офицерское звание старшего лейтенанта вооруженных сил США, торжественно клянусь (или заявляю), что буду укреплять и защищать конституцию Соединенных Штатов от всех врагов, внешних и внутренних, что также стану носителем истинной веры и преданности; что добровольно возлагаю на себя эти обязательства без мысленных оговорок и без умышленных уклонений; и что я буду верой и правдой служить там, где велит мой долг офицера; да поможет мне Бог».

Тайсон оторвался от выспренних строчек и увидел, что Левин протягивает ему ручку. Бен колебался, потом взял ее, отметив про себя совершенно не к месту, что это была хорошая уотермановская авторучка.

– У меня есть несколько оговорок.

– Вот как?

– Поэтому... можно я здесь напишу их?

– Лучше не надо. Послушайте, лейтенант, вы служите в армии, это – воинская присяга, а не контракт с исправлениями. Подписывайте ее такой, какая она есть, или вовсе не подписывайте.

– Тогда я отказываюсь подписывать.

– Отлично. Верните мне это.

Тайсон передал ему бумагу и ручку. В комнате воцарилось гробовое молчание. Потом вдруг Левин спросил:

– Вы рыбу ловите или попусту теряете время?

– И то, и другое.

– Недалеко отсюда в бухте Шишпед замечательно клюет. – Он посмотрел на часы. – Думаю, что если капитан Ходжез принял вас не совсем радушно, это не есть презумпция виновности.

– Тогда что это, подполковник?

– Это нагнетание обстановки. Кругом газетно-журнальный беспредел, не исключены демонстрации, повсюду снуют искатели занятных кунштюков. Форт наш тихий, маленький и уютный. Всего-то здесь около пятисот военных. Людям нравится здесь. Я сам родился и вырос в нескольких милях отсюда. На Брайтон-Бич.

– Я не просил вас приезжать сюда, подполковник.

– Нет. Но армия сделала вам одолжение и дала назначение сюда, однако для вас, как я вижу, это небольшая честь. Я лично считаю, что вас следует отправить на какую-нибудь базу на юге страны. Такое место, как Форт-Брэгг с тамошним «обществом» в кавычках, подойдет вам как нельзя лучше. Мы слабо оснащены, чтобы обеспечить всем необходимым работу тыла, в случае... здесь налицо законное судопроизводство. Это будет промежуточное разбирательство. Теперь вы понимаете, Тайсон, что карьера нескольких офицеров, включая мою и капитана Ходжеза, несущих ответственность за вас и за выполнение приказов, соблюдение дисциплины в части, может быть подвергнута риску.

– Я понимаю ваши чаяния и постараюсь не добавлять вам забот.

Левин кивнул, потом вынул изо рта сигару и взглянул на разложенные на столе бумаги. Помолчав немного, он заговорил снова, уже как начальник строевого отдела, дающий новоприбывшему настоятельный совет.

– Я не знаю, как с вами обращались ваши гражданские коллеги последние несколько месяцев, но здесь вы не больше чем офицер, и если вы будет вести себя таким образом, тогда с вами станут обращаться, как с индивидуалистом, даже такие люди, как капитан Ходжез. – Он перевел дыхание и закашлялся. Передохнув немного, добавил: – Пока будете здесь, старайтесь изо всех сил. Когда выйдете отсюда свободным человеком или под стражей, то сможете оглянуться назад с чувством того, что действовали правильно и достойно.

– Слушаюсь. Я понимаю это.

– Хорошо. – Левин заговорил свободнее: – Я бы хотел, чтобы мы пообедали вместе. Потолкуем о делах. Ждите меня в офицерском клубе в восемнадцать ноль-ноль.

Тайсон назначил на это время встречу со своим приятелем в Манхэттене и, естественно, автоматически поставил на ней крест, вспомнив, что он в армии, а в армии желание старшего офицера – непосредственный приказ.

– Слушаюсь. Офицерский клуб, в шесть часов.

– Вы произнесли это по-своему, а я по-своему, так будьте же там.

– Слушаюсь.

– Уходя, подойдите к капитану Ходжезу. Пусть он запишет ваши адреса. Пока все.

Тайсон встал.

– Слушаюсь. – Отдал честь, повернулся и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

~~

Тайсон стоял у стола Ходжеза, но капитан, склонясь над бумагами, решительно не хотел его замечать. Бен достал из нагрудного кармана записную книжку и написал адреса, о которых просил Левин. Положив листок бумаги перед Ходжезом, он сказал:

– Подполковник Левин попросил меня передать вам это...

– Отлично. – Не поднимая глаз от документов, Ходжез добавил: – Возьмите этот пакет. Ознакомьтесь с частью и ее сооружениями.

Тайсон взял объемистый коричневый конверт, набитый бумагами, и сунул в папку.

Ходжез бросил небрежно:

– Начните ознакомление с завтрашнего дня.

– Слушаюсь. – Тайсон направился к двери.

– Тайсон?

– Так точно.

Ходжез посмотрел угрюмо ему в глаза:

– Намэтого не нужно было.

Бен не понял, кого именно Ходжез имел в виду: то ли себя и Левина, то ли Форт-Гамильтон и в целом армию, то ли офицерскую службу и страну. Поэтому ему ничего не оставалось как сказать безликое:

– Никак нет.

– Если у вас когда-нибудь возникнет необходимость прийти в этот кабинет снова, а я надеюсь, этого не случится, полагаю, что вы будете похожи на солдата.

Тайсон сделал шаг к его столу. Он хотел спросить этого молодого штабиста, что он, черт его побери, знает о том, что значит быть солдатом. Бен набрал в легкие побольше воздуха, стараясь подавить обиду. Ходжез с перекошенным злобой лицом пожирал его взглядом.

Тайсон ответил как можно спокойнее, прилагая всю силу воли, чтобы не вспылить.

– Всего доброго, сэр, – и быстро покинул кабинет.

Лавируя между столами предбанника, он почти выбежал в коридор, спустился по лестнице, миновав дежурный пост и наконец вырвался, распахнув стеклянные двери, на залитую померанцевым солнцем стоянку. Дойдя до машины, бросил папку на переднее сиденье и сильно наподдал дверь ногой. Оставшаяся вмятина на панели удесятерила его гнев, и он дал волю своим эмоциям. Черт возьми! Черт! Он вдруг оглянулся и посмотрел на здание штаба. На втором этаже у раскрытого окна маячила кряжистая фигура подполковника Мортимера Левина, который стоял с заложенными за спиной руками, попыхивая сигарой и с любопытством наблюдая за разъяренным Тайсоном.

Бен взял себя в руки, сел в автомобиль и отъехал от штаба. Шурша шинами по узким улочкам воинской части, он наконец осознал, что служит в армии. Он повторил вслух:

– Я в армии. Я в армии.

Его первый срок службы и последующее освобождение не дали ему ощущение, что он покончил с ней раз и навсегда. Случалось, что он маялся от чувства невыполненного долга перед армией, своей страной и перед самим собой.

И вот настало время, как сейчас чувствовал он, последнего сбора, заключительного призыва к оружию, который являлся продолжением службы после долгого отпуска. Он не знал, когда она окончится, но впервые здесь, в Форт-Гамильтоне, понял, что это наконец случится.

Глава 26

Бенджамин Тайсон поднялся по высоким ступенькам в офицерский клуб, размещенный в артиллерийском форте из серого гранита.

Фойе и идущие буквой V арочные коридоры были сооружены из камня и кирпича и местами оштукатурены. Светильники, сработанные из черной сварочной стали, подсвечивали снизу стены и пол, выложенный узорчатой плиткой. Когда-то это здание было фортом, смотрящим на внешний мир своими бойницами, но теперь эти отверстия заложили кирпичом.

Молодой человек лет двадцати в сером костюме поинтересовался:

– Ваша фамилия, сэр?

– Тайсон. Где здесь бар?

Мужчина не обратил внимания на его вопрос:

– Можно посмотреть ваше удостоверение, лейтенант?

Тайсон спросил небрежно:

– А зачем?

– Таков порядок.

Тайсон показал ему свои водительские права, дежурный проверил по списку его фамилию и попросил Тайсона расписаться в указанном месте, затем поблагодарил.

– Спасибо, сэр. Бар направо.

Тайсон прошел по сводчатому коридору. Низкие арки тупиков по правой стене уходили вглубь по направлению течения в проливе. Это были в прошлом казематы, где устанавливались большие пушки, выходящие стволами на море. Бойницы здесь тоже заделали кирпичом.

Он вошел в длинную без единого окна палату, иначе это помещение никак не назовешь, которая, должно быть, в свое время служила складом для пороха и ядер, а спустя много-много лет превратилась в славное место отдыха. По левой стене от одного угла до другого тянулся бар, а по правой стояли столики. Написанная от руки вывеска гласила: «БАР ПАТРИОТОВ».

Тайсон оторопел, завидя в нем больше штатских лиц, чем офицеров в военной форме. Он предположил, что клиентуру заведения составляли вышедший в отставку личный состав части, работники правительственных учреждений, столичный люд и супружеские пары.

Убранство зала не уступало дорогому пабу в Ист-Сайде, но высокопоставленные посетители отсутствовали. Его особенно поразило, что клиенты вели себя раскованно, но не шумно. В баре стоял цикадный звон, нарушаемый одиночными взрывами смеха какого-то капитана, перед которым лейтенант решил блеснуть остроумием.

Тайсон нашел подполковника Левина сидящим в дальнем углу бара. Подойдя к нему, он сказал:

– Добрый вечер, подполковник.

– Добрый вечер, лейтенант. Присаживайтесь.

Тайсон оперся на высокий стул. Взгляд Левина любовно скользил по историческим аркадам военной обители. Не глядя на Тайсона, он спросил:

– У вас была возможность осмотреть клуб?

– Никак нет. Я только пришел сюда.

– Между прочим, интересное место. Ничего подобного больше не существует. Это достопамятное место истории страны.

– Вот как?

– Да. Об этом говорится в справочнике части. Я вам советовал его прочесть.

– Так точно.

– Хотите стать членом клуба?

Тайсон закурил сигарету.

– Не очень.

– Каждый офицер почтет за честь стать членом клуба.

– Так точно. Я знаю.

– Так вот, я взял на себя смелость записать вас сюда.

Тайсон затянулся сигаретой.

– Спасибо, подполковник.

Словно оценивая взглядом новичка, Левин спроси:

– Что вы пьете, Тайсон?

Бену показался странным подобный вопрос, словно Левин интересовался его религиозными убеждениями. Можно подумать, что кто-нибудь всю жизнь пьет одно и то же. Он с любопытством посмотрел на этого человека, сущность которого никак не мог постичь: подполковник вооруженных сил США был нью-йоркским евреем. Тайсон пытался мысленно расщепить столь сложную молекулярную конструкцию, которая никак не могла существовать в природе.

– Тайсон? У вас со слухом плохо?

– Извините, подполковник. Виски с содовой.

Левин обратился к барменше:

– Салли, познакомься. Это лейтенант Тайсон – новый член нашего клуба.

Средних лет женщина дружелюбно улыбнулась ему.

– Добро пожаловать в Форт-Гамильтон... лейтенант.

– Спасибо, мэм.

Она недоуменно смотрела на его длинные волосы, думая, что звание лейтенант никак не сочеталось со зрелым возрастом ее нового клиента. Вдруг лицо ее оживилось:

– О, полиция.

Это стало логическим завершением ее мысли. Лейтенантом полиции вполне возможно стать и в сорок, таким образом, Салли подогнала возраст Тайсона к его званию.

Тайсон ждал поправки Левина, и тот «выкрутился».

– Нет, это лейтенант Бенджамин Тайсон из вооруженных сил США, которого подозревают в убийстве. Салли замерла за стойкой с открытым ртом.

– О-о-о... да.

Бену пришлась по душе такая прямолинейность, он сразу же проникся теплым чувством к подполковнику.

Мортимер Левин сообщил Салли, что лейтенант пьет исключительно виски с содовой, и Тайсон уже предвидел, что в следующий раз ему, не спрашивая, нальют то же самое.

Для себя Левин заказал еще одну порцию «Манхэттена», потом спросил:

– Вы получили деньги? Вам начислили некоторую сумму.

– Никак нет. Мой адвокат посоветовал мне не принимать никаких денег.

– Да? Тогда не платите ему,и посмотрите, даст ли он вам тот же совет.

– Слушаюсь. Теперь вы понимаете, почему я не в курсе моего вступления в клуб. Я подписался там, где мне приказали, но есть такие вещи, которые я не могу и не сделаю по совету адвоката. С другой стороны, мне посоветовали вести себя как положено офицеру, влиться в коллектив и притерпеться к нынешнему положению, поэтому я нахожусь, так сказать, в затруднении и, надеюсь, меня простят, если я не похож на большинство новоиспеченных лейтенантов.

Левин оборвал его:

– Я уверен, что не только по совету адвоката вы не желаете приспосабливаться к жизни в форте.

– Совершенно верно, подполковник. Не обижайтесь, но в гражданском обличье я себя лучше ощущаю. – Левин раскурил новую сигару. Бен продолжал: – Как вы сами изволили заметить, я немного староват для погон старшего лейтенанта.

Барменша поставила перед ними напитки и подала счет. Левин поднял стакан.

– Будьте здоровы!

Тайсон повторил его жест, но не коснулся стакана Левина.

Мужчины выпили, и подполковник дал последнее наставление:

– Завтра вы получите удостоверение личности, направление на медосмотр, форму и все остальное. Начните день пораньше. Надеюсь, что вы твердо обоснуетесь в армии и будете готовы к службе послезавтра.

– Слушаюсь. К какой службе?

– Министерство обороны прислало соответствующую инструкцию командиру части, а он, в свою очередь, приказал мне найти вам временное поручение с тем, чтобы у вас оставалось свободное время на решение личных проблем, которые могут возникнуть в результате вашего неожиданного призыва в армию. А также вам дается время заниматься любыми неотложными юридическими вопросами. – Левин выудил из своего коктейля душистую вишенку и, съев ее, сказал: – Другими словами, вы будете служить под моим началом.

– Почему бы мне тогда просто не докладываться каждое утро, а потом убывать по собственному усмотрению?

– Я думал об этом, Тайсон. Но это идет вразрез с этикой военной службы и, как я подозреваю, никак не вяжется с вашим отношением к работе. Конечно, временные поручения скучны, унизительны и аморальны...

– Так точно. – Тайсону пришло на память то время, когда он был мальчиком на побегушках. Казалось, что выполняешь какую-то работу, а на самом деле сплошное прозябание. Но это было тогда, а сейчас он лучше проведет время до суда со своей семьей и адвокатом.

– Вы заметили, что это гранитное здание треугольной формы? – спросил Левин.

– Так точно.

– Это был капонир старого форта.

– Я так и подумал.

– Не иронизируйте, лейтенант. Капонир – это укрепления, защищающие часть суши за береговой артиллерией. Кстати, сейчас там находится музей защиты порта. Знаете, что у нас есть такой музей?

– Так точно. Мне дали проспект вместе со справочником.

– Хорошо. Им заведует один парень по имени доктор Расселл – прелюбопытный экземпляр человеческого рода. Он теперь уже не военный, просто остался после службы. А он, между прочим, здесь. Вон там. – И Левин кивнул в сторону столика, стоявшего в углу. Тайсон прищурившись увидел высокого и сухого, как жердь мужчину, на вид которому было не больше тридцати, мирно беседовавшего с тремя штатскими.

Подполковник не отступался.

– Я говорил с ним о вас. Вы будете его заместителем.

От неожиданности Тайсон не мог вымолвить ни слова.

Левин обеспокоенно спросил:

– Что-нибудь не так?

– Ну... я не знаю...

– Послушайте, Тайсон, я оказываю вам любезность. Во-первых, эта работа не займет у вас много времени и сил. Во-вторых, она достойнее тех, которые я мог бы подыскать для вас. В-третьих, к гражданской деятельности такого плана стремятся все категории работников форта, к тому же музей выделит вас из числа ваших коллег-офицеров. А вашим непосредственным наставником будет доктор Расселл – гражданское лицо и отличный парень. В-четвертых, музей находится в нескольких шагах от офицерского клуба, поэтому, если вам наскучит, можете поболтаться здесь. И в заключение – музей представляет несомненный интерес. Ну так что вы скажете?

– Я... не знаю... Я должен буду носить форму?

– Только в некоторых случаях: во время приезда высоких чинов и школьных групп.

– Школьных групп?

– Да. Будете проводить экскурсии со школьниками. В старших классах.

– Экскурсии?

– Может быть, вам еще выпить, чтобы уши не закладывало? – Он позвал барменшу. – Еще по одной, Салли. – Левин посмотрел на Тайсона и нетерпеливо сказал: – Послушайте, лейтенант. Я выполняю приказ, стараясь устроить вас получше. Между прочим, музейная работа – это благодать. Соглашайтесь.

– Я согласен.

– Отлично. Чуть позже я представлю вас доктору Расселлу.

– Слушаюсь, – смиренно отвечал Тайсон.

Подполковник выпил сразу половину коктейля, и Тайсон заметил, как зарумянилось его бледное лицо, а дыхание стало не таким затруднительным. Тайсону пришло на ум, что подполковник Левин каждый вечер в это время выглядит довольно сносно.

Левин пытался сразу все рассказать о части и предупредить о подводных течениях ее коллектива.

– В отделе по общественным делам весь день околачиваются репортеры. Форт-Гамильтон не является секретным объектом, поэтому мы не можем остановить поток работников прессы, пока не получим специального приказа.

– Понимаю.

– Однако в это заведение они не вхожи, потому как этот клуб частный.

Тайсон кивнул.

– Да, меня тоже сначала не хотели пускать.

– И очень многих других благодаря вам. Дело в том, что журналисты могут устроить вам засаду в любом другом месте на территории части, кроме музея и клуба. Эти инструкции передало министерство обороны средствам массовой информации. Имейте в виду, что вы в полной безопасности как s музее, так и в клубе. Считаю, что вам пора проявить рассудительность в отношении газетчиков. В прошлом, как мне стало известно из вашего досье, вам были присущи прозорливость и трезвый расчет.

– Это ваше личное мнение, подполковник, или комплимент? – спросил Бен.

– И то, и другое. Вопрос исчерпан. – Левин предложил: – Берите свой стакан и идемте со мной. – Поднявшись, он неустойчивой походкой направился к столу Расселла. Левин обратился к директору музея: – Доктор Рассел, позвольте мне представить вам лейтенанта Тайсона.

Расселл встал и крепко пожал Тайсону руку.

– Подполковник сказал вам, что мне нужен ассистент?

Ответив утвердительно, Бен отметил про себя, что доктор Расселл обладал приятным тембром голоса. Директор музея был почти одного роста с Тайсоном, но от ужасной худобы казался выше. Носить мятый костюм для музейного работника считалось в порядке вещей, к тому же он болтался на нем, как на пугале.

Доктор Расселл представил Тайсона своим знакомым, те скорее обрадовались, чем огорчились, будто их ввели в сказочный круг знаменитостей. Тайсон привык к бурной реакции людей, узнающих его подноготную, и всегда первые несколько секунд, услышав его фамилию, они невольно рассматривали Бена, решая, рады они этому знакомству или нет.

Левин, Расселл и те трое завели светский разговор, а Тайсон стоял рядом и пил виски. И тут Расселл обратился к нему:

– Я всегда считал, что экскурсии лучше проводить офицеру в форме. Я рад, что такая возможность наконец-то представилась.

– И я тоже, – ответил не без иронии Тайсон.

Насупя брови, Расселл, казалось, обдумывал свои слова.

– Конечно, – добавил он, – я понимаю, что вся эта затея не рассчитана на долгое время. Вы ведь здесь не надолго, верно?

– Думаю, что нет.

Подполковник Левин взял Тайсона за руку и объявил:

– Господа, нас ждет обед.

Тайсон и Левин вышли из бара, и в коридоре подполковник заметил:

– Доктор Расселл несказанно рад взять вас на борт.

– И несказанно опечалится, когда я уйду, – сострил Тайсон.

Они вошли в средних размеров обеденный зал, сверкающий новизной после недавнего ремонта. Сквозь широкие окна были видны сгущающиеся сумерки. Левин пояснил:

– Его недавно пристроили. Архитекторы и строители приложили все силы, чтобы новое здание органично примкнуло к старому форту, но доктор Расселл пришел в ужас, узнав, что мы затеваем. Хотя всем остальным очень нравится здесь.

Большая часть столов пустовала, и Левин попросил хозяина заведения устроить их подальше от любопытных глаз. Им показали столик рядом с открытым окном, выходившим на пролив. Волны монотонным плеском нарушали непривычную тишину. Тайсон сказал:

– Вот в этом зале можно расчудесно провести суд.

Подполковник ответил не сразу.

– Я думал об этом, но для тех, кто привык здесь обедать, это будет крайне неудобно.

Тайсон положил на колени голубую салфетку.

– Потрясающий вид из окна. – Помолчав, спросил: – А где же вы тогда проводите судебные процессы?

– Да у нас есть небольшое помещение в здании военной прокуратуры, но оно не приспособлено для такого рода процессов.

– Меня никогда не переставало удивлять, почему в армии нет домов правосудия?

– Может быть, потому что нет постоянной надобности созывать суд, – Левин пожал плечами. – В отличие от гражданского судопроизводства, Тайсон, военное работает только в крайних случаях, следовательно, для суда подойдет любое место.

Молоденькая официантка подошла к столу и поздоровалась с подполковником. Ока спросила:

– "Манхэттен", сэр?

– Совершенно верно. Энн, вот лейтенант Тайсон, о котором недавно сообщали в новостях. Виски с содовой, и я надеюсь, что штат не разболтает ничего репортерам.

Официантка несколько секунд усваивала информацию, потом быстро перевела взгляд на Тайсона.

– О! Здравствуйте.

– Привет!

– Тоник? Вода?

– Виски с содовой.

– Хорошо, сэр. – Она положила меню на стол и поспешно удалилась за напитками. Левин лениво раскурил новую сигару.

Тайсон скрупулезно исследовал меню.

– Как здесь кормят, подполковник?

– По сравнению с чем? С «Временами года» или котловым довольствием?

– По сравнению с «Временами года», сэр.

– Никогда там не бывал. Эй, думаю, мне пора бы прекратить поддевать вас, а? Не ваша вина, что в миру вы купаетесь в благополучии. Я бы порекомендовал бифштекс. Хорошее мясо, и они хорошо прожаривают его на гриле.

Тайсон бросил меню на стол.

– Отлично.

Он тоже закурил, и оба молча смотрели на плывущий в воздухе дым. Другая официантка принесла заказанные напитки и ушла, получив заказ на хваленое мясо.

– Скоро подойдет весь штат поваров, чтобы узнать у вас, что закажете на десерт, – заметил Левин. Когда подполковник поднял стакан, Бену стало ясно, что он был из породы тех, что считали алкоголь божественным нектаром, вкушаемым в особо торжественных случаях. Левин уже немного захмелел.

– Мне бы хотелось, – заявил он, – чтобы вы чувствовали себя здесь, как дома.

Приняв очередную порцию спиртного, они разговорились на общие темы, обсуждая проблемы части и различные нововведения в армии за последние двадцать лет.

Левин опрокинул еще, и Бен не переставал восхищаться его умением держать градус. Подполковника понесло по волнам воспоминаний.

– Я вам рассказывал, что вырос на Брайтон-Бич. Мой отец работал здесь, в Форт-Гамильтоне. Он ведал административно-хозяйственной работой и был государственным служащим. Мы с братом говорили всем и каждому, что он агент ФБР. – Левин рассмеялся.

Бен взболтал виски. Он не знал, куда клонит подполковник, к тому же его совершенно не трогала тема разговора.

– Я привык ходить с ним на работу по выходным. А когда я заканчивал школу, начался корейский конфликт.

– Война.

– Как хотите. На меня производил неизгладимое впечатление важный вид офицеров. Тогда они носили форму эффектнее, чем нынешняя, а некоторые щеголяли с тростью. Я был таким впечатлительным.

– Мой отец хвастался, – вторил ему Тайсон, – что видел Линдберга, улетающего в Париж, и это вдохновило его стать летчиком. Он служил на флоте. Кстати, когда сделали эту пристройку?

Левин, казалось, имел твердое намерение продолжить свое повествование и пропустил вопрос.

– Бывало, я мел полы и менял электрические лампочки. Прямо вот там... Раньше здесь тоже был офицерский клуб. По воскресеньям на службе я любовался этими джентльменами в чистых, отглаженных формах, но помню, меня очень удручало, что я происхожу из бедной семьи. Потом, в колледже, я поступил на курс подготовки офицеров, и вот я здесь. – Левин выпил немного воды, чтобы смочить запекшиеся губы. – Можно, Тайсон, послать еврея в армию, но нельзя ему привить любовь к ней. Я до сих пор не знаю, почему я остался. Должно быть, было хоть что-то, что мне нравилось.

– Карьера военного, наверное, очень благодарное дело, – заметил Тайсон.

– Думаю, что на военном поприще можно быстро достичь манерной респектабельности. Но к ней больше тяготеют южане. А почему не еврей с Брайтон-Бич в Бруклине? Верно, Тайсон?

– Действительно, почему бы и нет?

– Послушайте, я не какой-то там пьяница. Просто сейчас есть для этого повод. Мы стоим на одной социальной ступени, мы – все джентльмены, по заявлению конгресса.

– Так точно.

Левин наклонился поближе.

– Позвольте я приведу пример, сколь небеспристрастна наша система. Даже армии не безразлично ваше происхождение, образование или социальный статус в целях повышения по службе, нового назначения и награждения. Они обязательно примут это в расчет, когда начнут процесс в трибунале. Улавливаете?

– Частично.

– У меня вертится в голове одно неприятное, но необходимое сравнение. Лейтенант Колли – командир взвода, прославившийся в Май Лай, не относился к привилегированному классу, и насколько я помню, имел низкое происхождение. Вы же совершенно противоположный тип офицера и джентльмена. – Левин затянулся сигарой и понизил голос. – Я не знаю, какого черта вы делали в этом госпитале, лейтенант, но давайте предположим, что все случившееся там не совсем стыковалось с правилами ведения войны, О'кей? Тогда вы, Бенджамин Тайсон, способны дать более четкое определение морали, чем человек по имени Колли. Улавливаете?

Бен не ответил.

– С вами, – продолжал Левин, – больше считаются и либеральничают, нежели с голытьбой, которая палит почем зря в беспомощных людей. Никто не проявит ни сочувствия, ни понимания, никто не защитит рабочего подростка, который является в одном лице и жертвой и палачом. Вы же образованный, зрелый человек, доброволец и офицер. – Левин ткнул сигарой в сторону Тайсона. – Может быть, вы и не нажимали на спусковой крючок, но если ничего не сделали, чтобы предотвратить это, даже с риском для жизни,тогда уповайте на Господа. – Подполковник стряхнул пепел и закончил: – В этом вся суть.

– В социальном статусе тоже имеются свои проблемы, – ответил Тайсон.

– Безусловно. – Левин откинулся назад и устроился поудобнее на стуле. – Я следил за всей этой катавасией в печати и пытался поставить себя на ваше место – на скамье подсудимых. Я представлял, что сижу там, слушаю выступления свидетелей и смотрю на вас. Может быть, я завидую вашей внешности и положению в обществе, а может быть, на меня это наводит страх. Сидя на скамье подсудимых, а потом мысленно переносясь на места присяжных, я думаю про себя, что вы, по всей вероятности, представляете кульминационную точку нашей цивилизации, конечный продукт величайшего американского эксперимента. Я внимательно смотрю на вас с позиций защитника, и мне трудно поверить, что вы могли участвовать в тех событиях, о которых идет речь на суде. И это, лейтенант Тайсон, сильно меня пугает, потому что, если вы были способны совершить такое, тогда на что нам остается надеяться?

– Если честно, подполковник, то после Вьетнама я никогда не думал, осталась ли какая-нибудь надежда для кого-то из нас, – ответил Тайсон.

Левина опечалил столь откровенный ответ. Тайсон допил виски и снова закурил. Потом тихо произнес:

– Вы были совершенно правы, говоря, что так воспитала меня моя страна. На мое понимание долга и общее представление о добре и зле в меньшей мере оказала влияние армия в тот 1968 год, наоборот, в большей степени меня поразило то, что происходило в Америке. Мне было ужасно трудно служить стране, которая не выполняла свой долг по отношению ко мне. Преданность, подполковник, должна быть взаимной. Гражданин или солдат клянется в верности государству в обмен на защиту, на преданность государства каждому индивиду. Это – неписаный закон общества. В 1968 году я еще не совсем понимал его, но в глубине души я чувствовал, что страна бросила меня и моих людей на произвол судьбы так же, как и всю армию в Юго-Восточной Азии.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю