Текст книги "Одиссея Талбота"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

71

Энн Кимберли прижала к шее ватный тампон. Она оглядела бесконечные ряды электронных приборов: сверхчувствительные радиоприемники, шифровальные машины, аппаратура спутниковой связи, глушилки.

– И это называется дипломатическим учреждением! Вот мерзавцы!

Она села в кресло перед большой радиоустановкой 5М-35 и осмотрела контрольную панель. Прибор, похоже, не пострадал от взрывов и перестрелки. Он был включен. Крутилась бобина, в Москву летели очередные шифрованные сообщения. Энн нашла на панели нужную кнопку и выключила аппарат. Молчание русских в радиоэфире должно сразу же насторожить АНБ.

Энн пробежала глазами по напечатанной по-русски инструкции, укрепленной на передней стенке радиоустановки.

– Чертов язык! Что это за слово, Абрамс?

– Шифратор.

– А, понятно. Специальное устройство, шифрующее речевую информацию. Хорошо. Мы его вырубим.

Энн щелкнула тумблером.

Саттеру удалось отыскать выключатели вытяжки, и помещение стало постепенно проветриваться. Все сняли противогазы, хотя остатки газа еще продолжали раздражать глаза.

Камерон был уже у телефона и разговаривал с ван Дорном:

– Да, это Камерон, мистер ван Дорн. Подождите с минометом. У нас здесь все в порядке. Энн Кимберли сейчас выйдет на связь с русскими. Да, сэр. Все нормально. Я буду докладывать обстановку.

Абрамс оглядел огромный зал.

– Мне кажется, это место не слишком хорошо защищено от ЭМИ, – сказал он, обращаясь к Энн.

– Да уж, – улыбнулась Энн.

Она потянулась вперед, щелкнула каким-то тумблером и поправила на голове наушники и микрофон, затем посмотрела на часы. Без десяти двенадцать ночи в Нью-Йорке и без десяти восемь утра в Москве.

– Оставайся, мне может понадобиться твоя помощь, – сказала Энн Абрамсу.

Тони кивнул. Он еще раз осмотрел помещение. На одном из самых больших металлических шкафов с какими-то приборами он увидел Саттера – тот устроил там наблюдательный пункт. Гренвил и Джонсон тщательно проверяли зал, заодно разбивая стекла, чтобы улучшить вентиляцию.

Энн начала говорить по-русски:

– Всем, кто меня слышит! Я – Энн Кимберли, гражданка Соединенных Штатов Америки. Я нахожусь в Глен-Коуве, в одном из зданий миссии СССР при ООН. Москва, подтвердите прием! – Она повернулась к Абрамсу. – Черта с два они подтвердят прием. И они прекрасно знают, откуда я говорю. Но в любом случае после этих моих слов на ноги должны быть поставлены все. АНБ уже перехватило мое сообщение, равно как и ЦРУ. Думаю, они уже проинформировали Белый дом, Пентагон и Кэмп-Дэвид. Я сделаю сейчас небольшую паузу и дальше уже пойду ва-банк. Кстати, как мой русский?

– Ничего, но произношение могло бы быть и лучше.

– Другими словами, дерьмово, да? – Энн пожала плечами. – Что поделаешь. На работе я только слушаю русскую речь, а говорить приходится очень редко. – Она подумала несколько секунд. – Послушай, почему бы тебе не попробовать самому? В любом случае, мы же исходили из того, что ты будешь моим дублером. Так что давай, бери второй микрофон.

Абрамс задумчиво посмотрел на Энн и подошел ко второму микрофону.

– Итак, эта передача может стать самой важной в истории человечества. Не волнуйся. Тони, все будет нормально. Я рядом. Ты в эфире. Представься. – Энн нажала кнопку.

Абрамс заговорил в микрофон:

– Это Тони Абрамс, гражданин США. – Он повторил фразу, которую произносила Энн, и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжал: – Я обращаюсь с прямым посланием к лидерам в Кремле, Белом доме и Пентагоне. Всем тем, кто может развязать атомную войну. Если на спутнике «Молния-36» будет взорвано ядерное устройство, то у Соединенных Штатов Америки не останется другого выбора, кроме как нанести по СССР ответный ракетно-ядерный удар.

Абрамс говорил еще с минуту, объясняя сложившуюся ситуацию, затем щелкнул тумблером выключения микрофона.

– У меня все.

Энн посмотрела на него и кивнула:

– Хорошо, я сейчас сделаю заявление по-английски. Во-первых, у аппаратов в Москве уже наверняка появились люди, знающие английский. Кроме того, мне хочется поговорить с Вашингтоном и штаб-квартирой АНБ в Форд-Мэде.

Абрамс вытер пот со лба.

– А я пойду прогуляюсь. Счастливо!

Он вышел из зала. Энн снова заговорила в микрофон:

– Повторяю, я – Энн Кимберли. На этот раз я обращаюсь к своим коллегам в Агентстве национальной безопасности. Прошу подтвердить прием.

Повисла длинная пауза. Энн повторила обращение. Наконец в динамике что-то щелкнуло.

– Энн, говорит Чет Форбз из Форд-Мэда. Я понял тебя.

– Понял, Чет? Как ситуация?

В голосе Чета все еще чувствовалась какая-то неуверенность, но постепенно она уходила. Голосовые анализаторы показывали, что говорит действительно Энн Кимберли, сотрудница АНБ. И передача действительно ведется из здания миссии СССР при ООН в Глен-Коуве. Поэтому после нескольких вводных слов Чет Форбз сказал:

– Система защиты от ядерного нападения «Норад» приведена в полную боевую готовность. В такое же положение приведены стратегические ядерные бомбардировщики и подводный флот. Соответствующие команды отданы на батареи «першингов» и крылатых ракет, размещенных в Европе. Президент в Кэмп-Дэвиде полностью контролирует ситуацию.

Энн спросила по-русски:

– Москва, как поняли Форд-Мэд?

Москва не отвечала.

Энн сделала глубокий вдох и задала вопрос:

– Чет, вы можете устроить прямой разговор между президентом и Москвой?

– Президент США пытается сейчас выйти на Председателя Совета министров СССР.

– Передай в Кэмп-Дэвид, что помощник президента Джеймс Аллертон является советским агентом, – отчеканила Энн.

Форбз молчал несколько секунд, затем сказал несколько ошарашенным голосом:

– Хорошо, выполняю. – Он снова помолчал. – Знаешь, Энн, мы не представляем себе, как ты оказалась на «Зеленой лужайке» (так в АНБ называли советский комплекс в Глен-Коуве), но в любом случае мы этому рады, поскольку твое сообщение имеет для нашей страны огромное значение.

– Надеюсь, что они меня слушают, – ответила Энн. – Вы слушаете меня, господин Председатель Совета министров?

Но Москва по-прежнему молчала.

* * *

Тони Абрамс быстро прошел в северную часть мансарды и наклонился над Марком.

– Пемброук?

Тот медленно открыл глаза. Лицо его было очень бледным.

– Как дела? – спросил Тони.

– По сравнению с чем?

– Послушай, – улыбнулся Абрамс, – сейчас ван Дорн подошлет большой грузовой вертолет, который всех нас отсюда заберет. Скоро ты будешь в госпитале.

– Хорошо. Туда мне и надо. Как наши дела?

– В основном мы добились успеха. Но ядерная война все еще на носу. Энн говорит с Москвой. Теперь дело за русскими.

– Да… Иваны ведь непредсказуемы. А сколько времени?

– Около полуночи. Ждать осталось недолго.

– Это верно. И свою часть задания мы выполнили, так?

– Да.

– Я потерял много хороших ребят. Скоро будет точно известно сколько. Послушай, Абрамс, а ведь мое предложение все еще остается в силе. Ты настоящий профи.

– Спасибо, но я уже связан обязательствами.

– Обязательствами перед кем?

– Перед «Красными дьяволами».

Пемброук внимательно посмотрел на Абрамса:

– А это кто такие? Никогда не слышал.

– Сугубо секретная организация. Ну ладно, я ведь пришел только проведать тебя. Ты можешь побыть один еще немного?

– Я всегда один и всегда в порядке. Но за то, что навестил, спасибо.

Абрамс поднялся. Пемброук посмотрел в сторону лестницы.

– Несколько русских… По-моему, технический персонал… Я дал им уйти.

– Ну и хорошо. Лежи спокойно.

– Среди них был Андров.

Марк закашлялся, и на его губах запузырилась кровавая пена. Абрамс снова наклонился к нему. Пемброук словно силился что-то вспомнить и наконец сказал:

– Я убил его. Будь другом, посмотри, он там? Но осторожнее, старик, внизу охранники.

Абрамс медленно подполз к лестнице и посмотрел вниз. Только обломки дерева. В мансарду вела приставная лестница. Никаких трупов.

– Видимо, охранники забрали трупы с собой.

Пемброук кивнул.

– Да, им от нас досталось. Я точно помню, что разнес этому сукину сыну голову.

– Я верю.

– Джоан… Джоан Гренвил… Она там, в грузовом лифте, – с трудом проговорил Марк. – Возьми несколько моих людей…

– Не беспокойся, все будет нормально, – ответил Тони. Он не хотел говорить Пемброуку, что у него лишь несколько людей и осталось. Он сам выведет Джоан. – Не волнуйся, теперь мы управимся и без тебя. – Абрамс посмотрел на часы. – Мне надо идти.

– Подожди, подожди… Послушай, я видел…

– Кого?

– Мне показалось, что я брежу… Но я точно помню…

– Кого ты видел?

– Патрика О'Брайена.

Абрамс застыл в изумлении.

– Где ты его видел?

Пемброук указал подбородком:

– Там.

– Этого не может быть.

– Может. Он был одет в черное.

Абрамс ошарашенно посмотрел на Марка.

– Да… Значит, ты видел его…

– Не смейся.

– Нет, я не смеюсь. Я тебе верю.

Они помолчали, потом Пемброук спросил:

– Ну и что ты собираешься делать?

– А что бы сделал ты? Задание выполнено, деньги заработаны. Надо ли напрягаться и работать сверхурочно?

Марк кивнул:

– Если бы я мог, я бы напрягся.

– Значит, говоришь, внизу? – спросил Абрамс.

– Да, внизу. Надо осмотреть кабинет Андрова. Если против О'Брайена и есть какие-то улики, то они должны быть в кабинете Андрова. И О'Брайену необходимо их уничтожить, прежде чем скрыться.

Абрамс шагнул к лестнице.

72

Генри Кимберли быстро шел по длинному пустынному коридору первого этажа. В дымном полумраке пахло сожженным порохом. Кимберли остановился у иссеченной пулями двери кабинета Андрова. Он подумал, что Виктор может быть здесь, ведь ему необходимо было разобраться с секретными документами.

Кимберли толкнул дверь, и она поддалась. Он вошел в слабо освещенную комнату. Неожиданно над самым его ухом раздался щелчок взводимого курка.

– Генри Кимберли, я полагаю?

Кимберли чуть заметно кивнул. Он осторожно повернул голову и увидел человека в черном комбинезоне парашютиста.

– Патрик… – едва слышно прошептал Кимберли. О'Брайен кивнул.

– Все думали, что ты погиб…

– И о тебе думали то же самое, – улыбнулся О'Брайен.

Кимберли перевел взгляд на пистолет О'Брайена:

– Если ты собираешься со мной покончить, то делай это быстрее. Еще одной такой встречи я не выдержу.

О'Брайен опустил оружие.

– Я мельком видел тебя в мансарде. Андров, вероятно, так беспокоился за свою шкуру, что не успел сообщить тебе…

– Что сообщить?

– Что я один из вас, – сказал О'Брайен.

– Нет… Этого не может быть, – прошептал Кимберли.

– Почему же? Во время войны я был под серьезным подозрением. И скажу тебе, вполне обоснованно. А вот на тебя подозрения тогда не падали. – О'Брайен на несколько секунд задумался. – Так вот, это я должен был исчезнуть и оказаться в Москве. А ты, Генри, должен был вернуться домой и заниматься фирмой. У тебя была семья, к тому же положение и связи твоих родителей… Но в Москве рассудили по-другому.

– Да.

– А мы ведь не привыкли обсуждать приказы?

– Нет, не привыкли, – тихо повторил Кимберли. Он оглядел кабинет, и его взгляд наткнулся на распростертое тело Клаудии Лепеску. – А где Андров?

– Я сам его жду. Ты его видел? – пожал плечами О'Брайен.

– Он может быть в подвале со всеми. Пойдем туда. – Кимберли направился к двери.

О'Брайен не двинулся с места.

– Мы подождем его здесь, – сказал он.

– Зачем?

– Потому что, за исключением вас двоих, никто в Америке не знает, что я жив. К тому же я считаю, что этот раунд мы проиграли, и я не хочу, чтобы Андров попал в руки наших соотечественников.

Кимберли медленно кивнул:

– Да-да… Я полагаю, Москва поймет…

– Уверен, что поймет, – заявил О'Брайен твердо.

– Так значит, это тебе предстоит стать очередным Президентом США?

– Возможно, – ответил Кимберли, – но для этого нужно еще дождаться взрыва.

– Вероятно, это произойдет через несколько минут.

– Может быть. – О'Брайен махнул Кимберли рукой. – Давай подождем Андрова здесь. – Он уселся на подоконник. Кимберли подошел поближе. – Видишь ли, Генри, может, тебе и нелегко приходилось в Москве, но ты не представляешь, что такое быть двойным агентом. Я играл в одну из самых сложных мужских игр – я возглавлял американскую разведывательную группу, укомплектованную очень умными людьми, нашими ветеранами, и в то же время обеспечивал информацией наших друзей из Москвы.

– Как это тебе удавалось? – спросил Кимберли.

– С помощью зеркал, – усмехнулся О'Брайен. – Приходилось быть и иллюзионистом, и акробатом, и жонглером. Это трудно, мой друг. Скажем, только за прошлый год мне пришлось создать перед своими партнерами по УСС видимость того, что они работают над важнейшей проблемой – ядерным «Ударом», обеспечивая в то же время надежное прикрытие «Удара» для русских. – Кимберли понимающе кивнул. – Дело осложнялось тем, что ван Дорн, Арнольд Брин и еще несколько человек прорвались-таки к некоторой информации об «Ударе» и требовали от меня активных действий. Мне удалось на некоторое время отвлечь их и заставить заниматься ложными направлениями, типа атомного взрыва на Уолл-Стрит или плана по выведению из строя всех американских компьютеров. Но в конечном счете они вновь и вновь выходили на ЭМИ. Эти ветераны – крепкие орешки, Генри.

– Да, пожалуй. А дневник?

О'Брайен широко улыбнулся:

– Это был одновременно и гениальный ход и акт отчаяния. К тому времени я уже находился в цейтноте. Я бросил им эту кость, рассчитывая, что охота на «Талбота» сорокалетней давности разбудит в них ностальгию и целиком захватит их. Я-то ведь знал, кто является «Талботом». Им был я. Я не знал, что ты тоже «Талбот».

– И твой план стал началом цепной реакции, не так ли?

– Да. – О'Брайен улыбнулся еще раз. – Сначала меня чуть не убил этот идиот Торп. Потом Тони Абрамс, которого в это дело втянула твоя дочь, оказался умнее, чем я думал. Я решил убрать его и использовал Клаудию, чтобы заманить его в ловушку. Она думала, что работает на Москву. Абрамс же посчитал, что с ним пытался расправиться Торп. Я всех запутал. Они верили тому, что я говорил, но не понимали, что говорю я о себе. – О'Брайен рассмеялся.

– А сюда ты как попал? – спросил Кимберли.

– Прыгнул с вертолета.

– Ты смелый, Патрик, ты всегда был таким.

– Да. Это помогало мне выжить тогда, когда другие погибали. И еще я жестокий. – О'Брайен мрачно посмотрел на Кимберли. – И очень властолюбивый. Я должен быть первым.

– Но в нашем плане кандидатом являюсь вроде бы я. – Кимберли недоуменно посмотрел на О'Брайена.

– Андров говорил мне об этом. – О'Брайен выглянул в окно и пожал плечами. – Ты знаешь, Генри, если операция «Удар» пройдет нормально, то мы с тобой окажемся двумя самыми могущественными людьми в Америке.

– Есть еще один наш соотечественник, который должен быть вознагражден за свои заслуги. Джеймс Аллертон. Андров говорил тебе?

О'Брайен презрительно скривился.

– Говорил. Ну и что? Аллертон слабак. Если бы не его дешевый авторитет, Москва давно выбросила бы его на свалку.

– Но не выбросила. И он должен войти в наш триумвират.

Глаза у О'Брайена сузились.

– В Кэмп-Дэвиде за Джеймсом присматривает мой человек из числа сотрудников Секретной службы. У него инструкция: что бы ни случилось, Аллертон не должен покинуть Кэмп-Дэвид живым.

Кимберли посмотрел на пистолет в руке О'Брайена.

– Значит, нас останется двое. Не слишком ли много?

О'Брайен отсутствующе кивнул, как бы соглашаясь с собственными мыслями.

– Видишь ли, Генри, у меня беспроигрышное положение. Даже если сегодня верх возьмут США, мне ничего не стоит доказать, что я герой, чудом избежавший гибели. Конечно, я смогу это сделать только в том случае, если ни ты, ни Андров не попадете к американцам.

– Зачем я открыл эту дверь? – прошептал Кимберли.

– Ты здесь ни при чем. Я все равно подозревал о существовании третьего человека и твердо решил убрать его при первой возможности. Конечно, дело несколько осложняется тем обстоятельством, что этим человеком оказался ты, мой старый друг.

– Значит, если сегодня победит Москва, ты будешь президентом? Если Москва проиграет, то ты вновь становишься тем, кем был – руководителем организации ветеранов УСС – и спокойно поджидаешь, когда же Москва наконец выиграет?

– Точно. А ты, Генри, к сожалению, в любом случае становишься помехой.

– Мы можем бежать вместе в Москву, – с надеждой проговорил Кимберли.

– Я не хочу ехать в Москву, – отрезал О'Брайен. – Я хочу оказаться завтра либо в своей фирме, либо в Овальном кабинете. Помни, ни один уважающий себя разведчик не должен превращаться в изгоя. Он должен предусмотреть более привлекательные варианты в качестве награды за то напряжение, в котором он живет.

– Москва не наградит тебя, не надейся, – сказал Кимберли. – Там в конце концов узнают, что ты убил меня… и Андрова. – Взгляд Генри Кимберли вновь упал на пистолет О'Брайена. – Послушай, Патрик, это… Это нечестно… Они хотят, чтобы я остался жив… Москва хочет, чтобы…

– Какое мне дело до того, чего хочет Москва? – отрезал О'Брайен. – Они создают предателей, и они же требуют от нас верности. Москва для меня – только средство, единственное средство оказаться в Белом доме. Как варвары ставили и свергали последних римских императоров, так и московские варвары ныне посадят на трон императора Америки.

– И низвергнут тебя в любой момент, – быстро добавил Кимберли. – А вдвоем нам было бы спокойнее.

– Возможно. Но я считаю, что власть неделима. Извини, старина…

– Нет! – Рука Кимберли рванулась к карману пиджака.

О'Брайен выстрелил трижды, все пули попали Кимберли в сердце. Он рухнул, словно спиленное дерево.

О'Брайен посмотрел на своего бывшего соратника по оружию и компаньона.

– Теперь я остался один.

73

Тони Абрамс прошел к лестнице на первом этаже и увидел, что тело Меткова уже убрали. Он осторожно вошел в комнату дежурных. Дэвис еще оставался там, а тело Лары исчезло. Тони выглянул в коридор. Там никого не было, но вдали слышались какие-то голоса. Абрамс проскользнул к двери кабинета Андрова. На месте замка в ней зияло несколько пулевых отверстий. Абрамс сжал винтовку в руках и толкнул дверь плечом.

Около стола Андрова на коленях стоял Патрик О'Брайен. Он торопливо рылся в нижних ящиках. Подняв глаза, он попытался схватить пистолет, лежавший на столе. Абрамс угрожающе прицелился, и О'Брайен убрал руку со стола.

– Вот уж не думал вас здесь встретить, – сказал О'Брайен.

Абрамс молчал. О'Брайен медленно поднялся.

– Кто меня выдал?

– Я сам вычислил.

– Нет, Тони, этого не может быть, – улыбнулся О'Брайен. – Во всяком случае, вам не удастся разубедить меня в том, что я был самым умным двойным агентом в Штатах.

– Да, были, – кивнул Абрамс, – а сейчас уже нет.

– Что вы чувствуете? – спросил О'Брайен. – Вас душит злость, вам кажется, что вас предали, одурачили?

– Пожалуй, последнее. Уж очень убедительно у вас все выходило.

– Спасибо, – с удовлетворением проговорил О'Брайен. – Просто надо заставлять себя верить в то, что делаешь. Я старался поступать так и когда работал с ветеранами, и когда работал с русскими. Не расстраивайтесь. Я сорок лет дурачил лучших контрразведчиков Америки и Англии.

– Скажите, как вы к этому пришли?

– Не знаю, – пожал плечами О'Брайен. – Сначала это был юношеский идеализм. Потом я все понял и хотел порвать с ними, но они показали мне, что не шутят. Меня ранили во время охоты в Юте. В госпитале я решил смириться. Знаете, они жесткие ребята, недаром они победили фашистов. А потом… Это был сорок восьмой год, время расширения их империи. Казалось, еще немного – и весь мир будет у ног большевиков. Потом ход истории немного изменился, но к тому времени я уже привык к своей двойной жизни. У меня не было семьи, и я весь отдался этой игре.

Абрамс посмотрел вниз и увидел тело Генри Кимберли.

– Ваша работа?

– Моя.

– Судя по всему, чужая смерть вас не трогает.

– Смерть в нашем деле – это благо. Если бы государства ограничились только поединками своих секретных агентов в мирное время, не доводя дело до войны, мы бы все от этого только выиграли. Например, если бы мы победили сегодня в нашей тайной операции, то на земле больше вообще не было бы войн. Но благодаря стараниям таких, как вы, ван Дорн и ваши друзья, мы вновь оказываемся на краю войны.

– Лучше жить на краю, чем в пропасти.

– Не скажите. Посмотрим, как вы заговорите лет через пять, при очередном ядерном кризисе.

– Вам-то осталось жить пять минут.

О'Брайен внимательно вгляделся в лицо Абрамса.

– Вы собираетесь меня убить?

– Да.

– Смотрите, не ошибитесь. Помните, я очень нужен американским спецслужбам. Каждый пойманный агент много говорит, а у меня есть что рассказать. Лет на десять хватит.

Абрамс кивнул. Да, это правда. Чем выше пост занимал предатель, тем охотнее спецслужбы шли на сотрудничество с ним ради получения информации.

О'Брайен понял возникшую паузу по-своему. Он явно успокоился и был настроен на разговор.

– Единственной моей серьезной ошибкой за последние годы было то, что я не уничтожил ван Дорна. Но я рассчитывал, что он просто сопьется. – О'Брайен рассмеялся.

– Возможно. Но вам от этого легче не будет.

О'Брайен повернулся и посмотрел в окно.

– Не исключено, что мы еще увидим взрыв.

– Не исключено, – согласился Тони. – Скажите, зачем вы решили инсценировать свою смерть?

– А я и не думал ее инсценировать. Это идиот Торп чуть не убил меня. Я инсценировал сердечный приступ. Большинство парашютистов, у которых не раскрывается парашют, умирают от сердечного приступа еще до того, как разбиваются о землю.

– Что вы задумали на этот раз?

– Ничего. Я пойду с вами. ЦРУ сделает из вас бога, у вас будет все. – О'Брайен вышел из-за стола. – Здесь в стене есть скрытый ход. Через него мы попадем в дежурку.

Абрамс повел стволом винтовки, и О'Брайен направился к двери, расположенной справа от камина. Он нажал на планку на стене, и дверь распахнулась.

– Вы знаете, я всегда пытался себе представить, как все это кончится, но такого конца не ожидал. Понимаете, мне стыдно.

– Идите.

О'Брайен вошел в потайную дверь. За ним последовал Абрамс. Они миновали дежурку и оказались у лестницы.

– Вы мне действительно нравитесь, – произнес О'Брайен.

«Вот этого мне как раз и не надо», – подумал Тони. Вслух он сказал:

– Я решил не доставлять вам лишних мучений и не позорить на глазах у всех, хоть вы этого и заслуживаете.

О'Брайен открыл рот, видимо, собираясь что-то сказать. Тони поднял винтовку и выстрелил. Патрик О'Брайен опрокинулся назад. На лице у него застыло удивленное выражение.

Абрамс несколько секунд смотрел на него, потом отправился искать Джоан Гренвил.

«Я знал, я давно знал, что это он, – думал Абрамс. – Многие из нас подозревали его, но ни у кого не нашлось сил поверить в то, что отец – лжец, что бог – лжец и что священник – атеист. В этом и было его преимущество. Ему даже не надо было обманывать нас. Мы сами себя обманули».