Текст книги "Лето — это маленькая жизнь (СИ)"
Автор книги: Нелли Игнатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Парни купались в нижних штанах, похожих на кальсоны, которые завязывались тесемками на талии и на щиколотках. А мы купались в нижних сорочках, все остальное снимали. Потом, когда из воды выходили, отжимали сорочки на себе, как могли, немного подсушивали, и тогда уже надевали панталоны, корсеты и платья.
У всех девушек, и у меня тоже, были простые сорочки из тонкого белого льна, очень простого покроя: вырез для головы, два выреза для рук и два шва по бокам. А у Лолы была батистовая, такая тонкая, что почти прозрачная, на тонких кружевных бретельках. Однажды Лола плавала над омутом, зацепилась сорочкой за корягу, рванулась, чтобы освободиться, и бретельки порвались. Сорочка соскользнула, и Лола осталась голой. А здесь порядки строгие: показаться обнаженной в присутствии парней, даже если это получилось случайно – ужасный позор. Уже завтра твои прелести будут обсуждать даже те, кто их и не видел. А от непристойных предложений отбоя не будет, хоть на улицу не выходи, или беги из села куда подальше.
Лола спряталась у берега в осоке, позвала меня и сказала о своей беде. Ах, какое было искушение оставить ее в этом неприятном положении. Если бы со мной такое случилось, она так и поступила бы. А если я оставлю ее, она потом мамочке нажалуется, и ее папа меня за это по головке тоже не погладит. Да и меня совесть замучает. Поэтому я поплыла искать и отцеплять от коряги сорочку Лолы. Даже порванные бретельки связала и помогла ей надеть сорочку. Я удивилась, когда она сказала мне спасибо, и добавила:
– Проси чего хочешь. Хочешь, одно из своих шелковых платьев тебе отдам? У меня есть, которые я уже не ношу. Или вот эту же сорочку. Бретельки поменяешь, и она будет как новая.
– Нет, ты мне лучше скажи, кем тебе приходится наша королева, – попросила я.
Лола ответила:
– Мне мама не велела говорить.
– Да ты просто не знаешь, или это неправда, – спровоцировала я ее.
– А вот и знаю, – повелась на провокацию Лола. – Только маме не говори, что я тебе сказала.
– Обещаю, что не скажу, – кивнула я.
– Ладно, – решилась Лола. – Сестра маминого отца была замужем за двоюродным братом отца нашего бывшего короля, мужа нашей королевы.
– Так это же не кровное родство, – усмехнулась я.
– Да какая разница, – махнула рукой Лола. – Ты первая, кто обратил на это внимание. Ты моей маме, между прочим, тоже не кровная родственница, и что?..
Тогда я спросила у Лолы, кто были мои родители, но она о них ничего не знала, сказала только, что они жили в Вятоши, и моя мать, кажется, приходилась троюродной сестрой отцу Лолы, господину Андрису.
– Мама и папа иногда ездили к ним в гости, но я еще маленькая была, и меня они с собой не брали. И о тебе ничего не рассказывали, я вообще не знала, что ты существуешь, пока они тебя сюда не привезли.
Я сдержала слово, и не рассказала госпоже Светлине, что ее дочь проговорилась насчет их родства с королевой. Жаль, о своих родителях я так ничего и не узнала.
В общем, за две недели я втянулась в жизнь средневекового села, и даже угольный утюг перестал казаться мне тяжелым. Я все чаще начала замечать, что забываю, что все это мне снится, настолько реальным был сон. Я даже не представляла, что сны могут быть такими подробными, детальными и последовательными.
Я думала, что это сон про средневековье, но мир в моем сне был только с виду похож на средневековый – одеждой и отсутствием высоких технологий. На самом деле он был магический, хотя мы в своем селе практически никакой магии не видели, кроме магических светящихся шаров, разумеется. В нашем селе даже ни одного волшебника не было. Вместо религии в этом мире была магия, и все думали, что и землю, и воду, и все остальное создали Великие маги древности, которые могли воздвигать и разрушать горы, создавать живых существ, и вообще все, что угодно. Сейчас, по легендам, маги сильно измельчали, горы двигать уже не могли, создавать живых существ тоже, а высшим магическим пилотажем считалось превращение человека в какое-нибудь животное, и обратно. Не иллюзия, которую мог создать почти любой волшебник, а настоящее превращение, и делать его могли единицы.
Сначала я скучала по отсутствию телевизора, телефона, компьютера и других благ цивилизации, но потом мне даже понравилось. За компьютером ведь как: сядешь на пять минут, и не заметишь, как час пролетит. Так что сутки мне стали казаться гораздо длиннее, но скучать было недосуг. Не знаю, как зимой, а летом развлечений было предостаточно. Купания, танцы на сельской площади, ярмарки с каруселями, играми, спектаклями и цирковыми представлениями. А надоест, просто проснусь, и все.
Но мне пока просыпаться не хотелось. Интересно же в волшебном мире пожить, пусть и во сне.
ГЛАВА 5. Ярмарка
Кстати, о ярмарках. Родя рассказывал, что примерно раз в четыре-шесть недель в село приходил торговый караван. Летом чаще, зимой реже. Он стоял в селе дня три-четыре, а вместе с ним приходили театры, аттракционы, цирки и зверинцы, и начиналась ярмарка, где можно было развлечься, купить разные иноземные товары, и продать свои, которые где-нибудь далеко отсюда будут иноземными. Привозили торговцы и магические товары, такие, как светящиеся шары, прозрачные кубики, в которых можно было увидеть дальние страны, или своих родственников, которые сейчас далеко. Талисманы, которые невозможно потерять, живые неувядающие цветы, шкатулки, которые мог открыть только их владелец.
Торговый караван обычно состоял из десяти – пятнадцати фургонов, которые тянули по паре мощных лошадей-тяжеловозов, приземистых, с толстыми ногами, покрытыми длинной шерстью. Еще пять или шесть фургонов занимали артисты и аттракционы. А охранники каравана с арбалетами и мечами гарцевали на стройных тонконогих скакунах. Среди охранников, кстати, были и девушки. Они смотрели свысока на нас, простых селянок, с высоты своих скакунов.
Торговые караваны останавливались только в достаточно больших селах. Орловское таким являлось. Не знаю, как об их прибытии узнавали жители соседних небольших деревень, но они все сходились на ярмарку, и народу в селе становилось раза в два больше.
Торговцы ставили свои фургоны вдоль главной улицы, а лошадей уводили на луг за село, стреноживали, и там они паслись все время, пока шла ярмарка. А зимой, рассказывал мне Родя, им на тот же луг привозили целую копну сена.
Театры, зверинцы и разные аттракционы располагались на сельской площади. А я-то удивлялась, зачем она такая большая.
С караванами ходили бродячие волшебники. Они защищали лошадей и повозки с товаром от непогоды и грабителей, ну, и подрабатывали, оказывая платные магические услуги на ярмарках.
Караваны приходили всегда разные, они двигались по только им известным маршрутам и расписаниям, и тот караван, который скоро должен прийти в Орловское, в следующий раз появится здесь только через несколько лет.
Прошло две недели, как я жила в своем сне, когда один из торговых караванов остановился в нашем селе.
Они приехали поздно вечером, но весь народ высыпал на улицу приветствовать их. Им помогли выпрягать лошадей и уводить на луг, ставить шатер для театра, карусели и качели. У всех было радостное приподнятое настроение, ведь завтра с раннего утра начнется ярмарка.
Первый день ярмарки был особенно праздничным, и считался выходным для всех. Никто не пошел работать в поле, а домашние дела все постарались сделать побыстрее. Я пошла на ярмарку вместе с Родей, но скоро его позвала госпожа Светлина и приказала грузить какие-то мешки и бочонки в один из фургонов. Выходной для всех, кроме нас, подневольных.
– Погуляй пока одна. Не бойся, не потеряешься, я потом тебя найду, – сказал мне Родя.
– А я и не боюсь, – ответила я и пошла вдоль торгового каравана по улице к площади.
Я была в восхищении. Каждый фургон в караване был произведением искусства, и удобным домом на колесах. Торговцы жили в них целыми семьями.
Размерами фургоны были два – два с половиной метра в ширину и от трех до четырех метров в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два невысоких этажа. Фургоны были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, с печной трубой на плоской крыше. А над крышами некоторых были еще полотняные навесы, как бы открытые террасы, которые летом использовались для сна и отдыха. На первом этаже хранились товары, и на время стоянок в селах и городах они превращались в лавки. Вторые этажи были жилыми. Сама я не видела, но Родя рассказал, что в них бывает по несколько комнат. Малюсеньких, конечно, и с низкими потолками, но зато какая романтика. Для кучера, который правил повозкой, имелась крытая кабина, нависавшая почти над лошадьми на уровне второго этажа. А еще почти у каждого фургона сзади был балкончик, на котором можно было сидеть во время движения каравана. Повозки, особенно те, что с навесами на крышах, казались неимоверно высокими.
– А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, – сказала я Наташке, которая как раз оказалась рядом со мной.
– Торговые караваны по плохим дорогам не ездят, – ответил она. – А если где попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения. Сама ведь знаешь, так чего спрашиваешь.
Наташка понятия не имела, что я вижу торговый караван первый раз в жизни.
Я размечталась, вот бы попутешествовать с торговцами. Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого мира.
Караван сопровождал молодой волшебник.
Я познакомилась с ним около одного из фургонов, где торговали тканями и разными аксессуарами для шитья – лентами, кружевом, иголками, нитками и пуговицами. Ничего конкретного мне там было не нужно, я просто разглядывала красивые вещи, так как купить их все равно не могла. Деньги у меня были, нашла в своей комнате в комоде несколько монет, завязанных в старый носок, но их хватило бы разве что на пару леденцов на палочке, печатный пряник, стакан сладкой медовой воды, да еще разок прокатиться на карусели.
– Привет, красавица, – сказал парень, спрыгнув с балкончика фургона прямо передо мной. Он был одет в красную свободную рубаху, заправленную в темно-синие брюки, похожие на джинсы, такие принято носить у торговцев. И девушки у них, кстати, тоже носят такие же брюки. А наши парни носят рубаху навыпуск, с широким поясом-кушаком. У этого был кожаный ремень с замысловатой пряжкой.
Парень был симпатичный, среднего роста, с иссиня-черными кудрявыми волосами и темно-карими глазами. В нашей местности таких глаз и волос ни у кого не было. Черные волосы и карие глаза были у некоторых, но более светлого оттенка. В этом караване вообще были все черноволосые и темноглазые, мне они показались похожими на цыган.
– Привет, – ответила я.
– Разрешишь сопровождать тебя по ярмарке? – спросил парень, сверкая белозубой улыбкой.
– Ну, пошли, – ответила я, еще не зная, что он волшебник. Одной-то ходить не так уж весело.
Мы познакомились, парень назвал свое имя – Эдуард, и сообщил, кто он. Я никогда не видела живого настоящего волшебника, и попросила:
– Покажи мне что-нибудь волшебное.
– Не сейчас и не здесь. Давай вечером встретимся за околицей, где пасется табун, как только сельский пастух пригонит стадо, – предложил он, и я согласилась.
Мы прошлись по всей улице, выпили соку из иноземных фруктов, прокатились на карусели, посмотрели на зверей. Зверинец был небольшой, занимал всего один фургон, в нем были маленькие обезьянки, разные попугайчики, змеи и ящерицы. Самым крупным зверем был камышовый кот. На этот раз с караваном прибыл и цирк, но представление начнется только после обеда.
Мы хотели еще пойти покачаться на качелях, но тут меня нашла соседская девчонка Маришка, и сообщила, что госпожа Светлина срочно требует, чтобы я шла домой, потому что уже подходило время обеда. А господа же сами себя обслужить не могут, хотя мы с тетей Клавой обед приготовили заранее.
– Помни, вечером за околицей, – сказал мне Эдуард на прощание.
– Я приду, – ответила я.
Накормив госпожу Светлину и Лолу, я снова побежала на ярмарку. Тем более что деньги свои я еще не истратила, так как за все развлечения платил Эдуард. Я сразу пошла на площадь, к цирку. Там мы и встретились Родей, он тоже пришел на представление, и мы пошли вместе.
Но цирковое представление мне не понравилось. Я вообще цирк не очень люблю, особенно дрессированных животных. Просто не могу поверить, что животным нравится то, что их заставляют делать. Хорошо хоть, в этом цирке животных практически не было. Клоуны, воздушные гимнасты, эквилибристы. Канатоходцы, девушка, танцующая на шаре. Силачи, тягающие гири, и борцы. Шутки клоунов мне показались плоскими, хотя народ вокруг смеялся. Воздушные гимнасты не делали сложных трюков, но даже простое одинарное сальто вызывало шквал аплодисментов. Я даже хотела уйти, но Родя заверил, что самое интересное еще впереди.
Силачи поднимали гири, разгибали звенья якорных цепей, сгибали и разгибали кочергу. Борцы показали хорошо поставленный поединок, только что за борьба, дзюдо, вольная или греко-римская, я так и не смогла понять. В общем, мне было совсем неинтересно. Я уже хотела было сказать Роде, что лучше пойду домой, но тут один борец, который выглядел похилее второго, объявил, что вызывает на поединок всех желающих из местных. Вызвались три парня, одного я не знала, наверное, он был из какой-нибудь ближайшей деревни, второй был Василий, он работал помощником кузнеца в сельской кузне, и третий – Родя. Победителю обещали приз – кошель с сотней монет. Конечно, я осталась, и стала смотреть поединки. Я так переживала за Родю. У него же мускулы раза в два меньше, чем у этого борца.
Парня из соседней деревни борец победил за одну минуту. С Васькой провозился немного дольше, минут пять. Третьим был Родя. Поединок длился минут пятнадцать, и Родя едва не победил. И, хотя он не победил, ему все равно неистово аплодировали. И он довольно улыбался, принимая внимание односельчан.
– Где ты так бороться научился? – спросила я у Роди, когда мы шли домой после представления.
– Я учился каждый раз, когда с торговцами приезжали борцы, – ответил он. – У этого тоже кое-чему научился. И в следующий раз обязательно выйду победителем.
Вечером улизнуть из дома незаметно мне не составило труда. Я вылезла через окно своей комнаты, благополучно спустилась по веревке на землю, вылезла на улицу через лаз в заборе, где заранее заботливо оторвала парочку досок и приставила на место. Я сделала этот лаз, с тех пор, как Лола стала везде за мной таскаться.
Каждый ярмарочный день заканчивался танцами на сельской площади, но я пошла не на танцы, а поспешила на место встречи.
Эдуард уже ждал меня. Мы пошли вдоль речки к лесу, к небольшому озеру-старице. Все обходили его стороной за километр, потому что говорили, там живет водяной, а встреча с ним может окончиться плачевно. Утянет на дно, и поминай, как звали. Но я не хотела, чтобы нас кто-нибудь увидел, поэтому и повела Эдуарда туда. Мы близко к воде не подходили, поэтому ничем не рисковали. Пока мы шли к озеру, Эдуард рассказывал, в каких странах он побывал с торговым караваном. Слушать его было интересно.
На берегу Эдуард начал демонстрировать мне свое магическое искусство. Подарил мне букет орхидей – цветов, которые в здешних широтах не растут. Он просто щелкнул пальцами, и букет оказался у него в руках. Эдуард сказал, что переместил цветы из теплых краев. Угостил мороженым, создав вафельный стаканчик с холодным лакомством прямо из воздуха. Правда, предупредил, что оно не настоящее, просто иллюзия, но насладиться вкусом и прохладой можно. Я попробовала, правда, как настоящее. Ну и что, что иллюзия, зато никаких лишних калорий. Потом он обернулся в седобородого старца, а мое платье превратилось в пышный атласный бальный туалет. Эдуард сказал, что на самом деле все осталось прежним, а его престарелый вид и бальное платье – только иллюзия.
Напоследок он прочитал полушепотом какое-то заклинание, и перед нами в воздухе возник как будто водяной круг, примерно два метра в диаметре. И через тонкий слой "воды" я увидела какой-то южный город. Башни, похожие на мечети, пальмы, женщины с лицами, закрытыми покрывалами, мужчины в чалмах. Как раз только что Эдуард рассказывал о такой стране.
– Что это? – я протянула руку и потрогала "воду", но ничего не почувствовала.
– Это портал, – ответил волшебник.
– И что, мы можем сейчас пойти прямо туда? – с восторгом спросила я.
– Нет, – с сожалением ответил Эдуард. – Раньше волшебники могли ходить сквозь порталы, которые создавали. Но сейчас нет. Создание портала уже считается высшим магическим искусством.
Портал вскоре растворился, как не было. Я попросила создать еще, в какую-нибудь другую страну, но он отказался, сказал, что создание портала требует много магической энергии. Я не стала настаивать.
Потом, когда стемнело, Эдуард проводил меня домой, освещая дорогу зажженным на ладони огоньком.
Мы гуляли за околицей и на следующий день, потому что Эдуард пообещал мне показать еще более крутое волшебство. Мы снова пошли к старице, на сей раз подошли к самой воде.
– Давай искупаемся, – предложил Эдуард.
– Нет, здесь нельзя, тут водяной, – возразила я.
Вообще-то я не верила, что водяные существуют, но во сне ведь все что угодно может быть. Тем более что все остальные верили. Да и мир магический, так что исключать существование водяных было нельзя.
Эдуард подошел к краю берега, поводил руками над водой и сказал:
– Здесь давно не живет никакой водяной. Можно купаться без опаски.
– Все равно нельзя, – сказала я. – Парни и девушки не купаются вместе.
– Какая ерунда, – рассмеялся Эдуард. – Я бывал в таких краях, где мужчины и женщины купаются обнаженными вместе. Не бойся, Мила, я тебя не обижу. Пойдем.
Он снял рубаху, брюки, и остался в одних нижних штанах, которые были не как у наших мужчин, до щиколоток, а короткие, выше колен. Они были похожи на современные семейные трусы, только чуть длиннее, и на них был гульфик на пуговицах, как у брюк. Фигура у Эдуарда была худощавая, даже слишком, мышцы под кожей почти не просматривались, коленки и локти торчали, как мослы у коровы. Было понятно, что он намного слабее наших парней. Да и зачем волшебнику физическая сила? У него другая есть. В общем, в одежде он выглядел лучше.
Эдуард вошел в озеро.
– Вода – как парное молоко, – сообщил он. – Иди сюда, не стесняйся.
А искупаться очень хотелось. И я, плюнув на все приличия этого мира, сняла платье, корсет и панталоны, и вошла в воду.
Мы плескались, наверное, полчаса, а потом я с сожалением сказала:
– Пора выходить, скоро возвращаться, а надо еще обсохнуть.
– Не переживай, я магией высушу твою сорочку, – ответил Эдуард, и мы купались еще полчаса, а потом я все-таки вышла на берег, и устало разлеглась на траве. Эдуард остался в воде.
– Пришла пора для магии, – сказал он. – Раздвинь ножки, милая.
– Что? – возмутилась я, вскочив.
– Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю, я же далеко от тебя, – рассмеялся волшебник. – Просто ляг и расслабься. Будет очень хорошо, обещаю.
Мне стало любопытно, я снова легла на траву и немного раздвинула ноги.
Эдуард, стоя по пояс в воде, начал водить над ее поверхностью руками. Вода поднялась небольшой волной и хлынула ко мне на берег. Она словно обняла меня до пояса, залилась под сорочку, проникла в сокровенную щель между ног, и наполнила ее нежной прохладной влагой. Я даже застонала от наслаждения, а вода то выливалась, то вливалась обратно, доводя меня до оргазма. Потом вода отхлынула окончательно, и на мою сорочку подул теплый ветерок, быстро высушив ее.
– Хочешь еще? – спросил Эдуард.
– Хочу, – честно сказала я. – Но уже пора домой.
– Хорошо, идем, действительно уже пора, – согласился Эдуард.
Он вышел из воды, магией высушил свои нижние штаны, мы оделись и пошли в село.
– Милочка, выходи за меня замуж, и каждую ночь тебе будет так же хорошо, как было сейчас, – сказал Эдуард.
Волшебство меня впечатлило. А волшебник – нет.
– Ты согласна? – добавил Эдуард.
Конечно, мне очень хотелось поехать с торговым караваном, но не в качестве жены волшебника. Я вообще не хотела выходить замуж. Как можно пойти на такой серьезный шаг, зная человека всего пару дней? Но это был единственный способ избавиться от господ Орловских – отправиться в путешествие.
– Я подумаю, хорошо? – ответила я.
– Хорошо, – кивнул он. – Только думай быстро. Завтра вечером в девять часов я буду ждать тебя у озера с решением, а послезавтра рано утром караван уходит. Я уйду с ним, независимо оттого, что решишь ты.
Весь следующий день я провела дома, не ходила ни на качели, ни на карусели. Стоило мне вспомнить озеро, воду, обнимающую меня, как я начинала чувствовать, что внизу живота словно разгорается огонь желания. А, вспоминая худосочную фигуру волшебника, я ощущала, как все желание напрочь пропадает.
Что же делать-то, а? Мне даже не с кем было посоветоваться. Ну, не с госпожой же Светлиной. И я пошла к Липе. Когда я рассказала дереву о своей проблеме, оно ответило:
– Не торопись с решением. До того, как караван отправится в путь, ты поймешь, что делать.
Я возвращалась из леса медленно, раздумывая над словами волшебного дерева. Уже наступил вечер, а караван уйдет завтра утром. Мы с Эдуардом договорились встретиться в девять. Так что у меня почти не осталось времени на принятие решения. Когда я уже подходила к дому, навстречу мне попалась Наташка. Она улыбалась, но, увидев меня, нахмурилась.
– Лана, беги скорее, тебя госпожа Светлина обыскалась. Сердита, ужас как.
Она всегда сердита, когда не видит меня больше четверти часа. Я к этому привыкла. Поэтому торопиться не стала.
– Наташка, а ты чего радостная такая? – спросила я подругу.
– Я уезжаю с караваном, – шепотом на ухо сообщила она. – Мне один парень замуж предложил.
– Поздравляю, – сказала я.
Родя мне рассказывал, что торговые люди практически всегда женятся на своих, из своего каравана, или берут невесту из другого. Попасть со стороны в это закрытое общество почти невозможно. Я хотела поделиться с Наташкой по секрету, что тоже, может быть, уеду с караваном, и это здорово, что у меня там сразу будет подруга. Я не думала, что смогу подружиться со спесивыми всадницами. Но ничего не сказала, потому что еще не решила, ехать или нет.
Свадьбы в селе игрались обычно осенью, после сбора урожая, обряд растягивался на несколько дней, и заключал брак старейший человек в селе. Сей факт записывали в специальную книгу, в которой регистрировались все сельские события: рождение детей, свадьбы, разводы, смерти. Но у торговых людей все по-другому. Достаточно получить согласие невесты, и привести ее в свой фургон при двух свидетелях. И все, вы женаты.
– Еще никто не знает, – добавила Наташка. – Да я и не скажу больше никому.
– Даже отцу? – удивилась я.
Матери у Наташки давно не было, умерла, когда дочери было лет десять, и уже лет семь отец жил с другой женщиной. Сейчас Наташке восемнадцать, как и мне.
– А, ему на меня наплевать, – махнула рукой подруга. – В прошлый раз я у Машки ночевать осталась, так они и не заметили, что меня нет. Спохватились только, когда утром в поле пошли. Сейчас пойду, вещи свои соберу, а утром потихоньку уйду, записку только папе оставлю… Может, и не увидимся больше, Лана, – пригорюнилась она.
– Так ведь караваны через несколько лет возвращаются на то же место, – сказала я.
– Значит, когда-нибудь еще встретимся, пока, – повеселела Наташка.
Я прекрасно ее понимала. Ей, как и мне, хотелось вырваться из цепких лап господ Орловских, а дома ничего не держало.
– Ну что ж, удачи, – искренне пожелала я подруге, и мы разошлись в разные стороны, я – к дому Орловских, она – к своему.
Когда я пришла домой, и вошла в гостиную, госпожа Светлина тут же заворчала:
– Где ты шляешься, Милочка, когда ты нужна дома?
– Что вам угодно, госпожа Светлина? – кротко спросила я. Зачем нарываться на грубость, может быть, завтра утром меня тут уже не будет.
– Через две недели состоится ежегодный летний бал в королевском дворце, – сказала госпожа Светлина. – Мы с Лолочкой купили ткани на новые платья…
Что? Я мысленно возмутилась. Я еще и платья им шить должна? Конечно, "Золушка" – моя любимая сказка, но вот чего не умею, того не умею, шитье никогда не было моим любимым занятием. Может, здешняя Милана и шила платья, а я ночную или нижнюю сорочку кое как могу сшить, но платье, да еще бальное… Нет, я точно уеду с караваном.
– Ты должна помочь выбрать цвет и фасон, – добавила Лола.
– Я? Я же просто служанка, в моде не разбираюсь, – ответила я. Нет, конечно, разбираюсь, но не в моде этого мира. Я даже не знаю, что здесь надевают на балы.
Лола пояснила:
– Потому что у тебя рука легкая. В прошлом году ты сказала, чтобы я надела розовое платье. Я надела, и меня два раза принц танцевать пригласил. А в позапрошлом ты говорила, чтобы я надела синее платье. А я надела зеленое. И принц ни разу меня не пригласил.
Родя мне рассказывал, что на ежегодный летний бал приглашаются все желающие танцевать с вечера до утра, которые могут себе позволить прилично одеться. В первую очередь это незамужние девушки с четырнадцати лет и неженатые парни до тридцати лет, даже если они не принадлежат к знатному роду. У нашей королевы есть сын и дочь. Сына зовут Максимилиан, и ему двадцать девять лет, то есть давно пора жениться. А дочери Елене девятнадцать. Среди пришедших на бал девушек и юношей принц и принцесса могут выбрать себе пару.
К слову, господа Орловские – Андрис и Светлина – не знатного рода, просто богатые, несмотря на родство (ха-ха-ха) с самой королевой. Ежегодный летний бал в королевском дворце они никогда не пропускали.
– Вот журнал, с платьями, которые сейчас надевают в столице на балы, – госпожа Светлина сунула мне под нос тоненькую книжицу, похожую на детскую раскраску для девочек.
Книги в этом мире печатались на самых простых печатных станках, и стоили дорого. А модные журналы еще и раскрашивались вручную, поэтому стоили дороже книг. Рисунки в этом журнале были очень хорошие. На платьях была прорисована каждая складочка, каждая кружевная оборка, каждый шовчик. Тут же были выкройки, расход ткани на каждое платье, описание, как шить. Пышность платьям придавало множество туго накрахмаленных нижних юбок с оборками. Кринолины, похоже, тут не придумали, или они были не в моде.
Я просмотрела журнал, и стала рассматривать ткани, которые купили госпожа Светлина и Лола. Ту были и шелк, и парча, и атлас, и бархат разных цветов.
Лола добавила:
– Ах, танцевать с принцем Максимилианом – это такое счастье.
Я взглянула на Лолу. Она мечтательно улыбалась, и лицо ее посветлело. Я впервые видела ее не нахмуренной, без обиженно-брезгливого выражения. Да она, похоже, влюблена в принца.
– Лола, а у тебя есть его фо… портрет? – спросила я.
– Конечно. Пойдем.
Лола схватила меня за руку и потащила в свою комнату. Достала из шкатулки небольшую рамочку, которую я у нее раньше не видела, хотя каждый день прибиралась в ее комнате. Конечно, она же хранила его в одной из своих многочисленных шкатулок, а я без нужды по чужим шкатулкам не шарюсь.
– Вот, – Лола поднесла к моему лицу портрет на вытянутой руке, но мне в руки не дала.
А я едва не упала, увидев лицо на портрете.
Это был Макс.
Все, я никуда не еду с торговым караваном. Я должна увидеть этого принца Максимилиана. Может быть, с ним мне повезет больше, чем с Максом? Я, конечно, не принцесса, но ведь и Золушка тоже не королевской крови была.
– Откуда у тебя его портрет? – спросила я. Если это был рисунок, то он был очень похож на матовую цветную фотографию. – Он сам подарил его тебе? Или их продают в каждой лавке?
Лола возмущенно воскликнула:
– Ну ты что? Конечно нет. Достать портрет члена королевской семьи очень трудно. Мне пришлось купить волшебную рамку, а они стоят недешево, и нанять волшебника, который видел принца, чтобы он спроецировал на нее изображение Максимилиана из своих мыслей. А это тоже дорого стоит.
– А может, нарисовать было бы дешевле? – спросила я.
– Нет, нанять художника, видевшего принца, было бы еще дороже.
Лола убрала портрет обратно в шкатулку, и мы вернулись в гостиную.
– Ну? Что ты скажешь? – нетерпеливо спросила госпожа Светлина. – Какие платья нам выбрать?
– Я помогу вам выбрать платья, только если поеду с вами на бал, – сказала я.
– Ты? С нами? С ума сошла? – рассмеялась госпожа Светлина, но как-то нервно. – Нет-нет, это невозможно.
– Почему? – спросила я.
– Ты сама только что сказала, что ты – простая служанка, – заметила Лола.
– Ну и что? – ответила я. – На летний бал могут прийти все, кто хочет.
– Хорошо, ты поедешь на бал, – неожиданно согласилась госпожа Светлина. – Но только в том случае, если купишь ткань и сошьешь себе платье сама.
– Но… как я это сделаю? – разочарованно воскликнула я. – Все, кто работает в доме, получают жалованье, кроме меня.
У меня было немного денег, господин Андрис иногда совал мне монетку-другую, когда никто не видел, но моих денег не хватило бы даже на одну нижнюю юбку для бального платья.
– А мы и не должны платить тебе, ты наша родственница, – злорадно ответила Лола.
Я уже почти пожалела, что не согласилась взять платье, когда Лола предлагала. Правда, не думаю, что оно настолько нарядное, чтобы я смогла пойти в нем на бал. Потому что вряд ли Лола отдала бы мне что-нибудь стоящее.
– Мы одеваем тебя, кормим, ты живешь в нашем доме, – перечислила госпожа Светлина. – Это немало, и ты должна быть нам за это благодарна.
– Благодарю, конечно, но я еще на вас работаю, – сказала я.
– Не работаешь, Милочка, а только помогаешь по дому, – поправила госпожа Светлина.
С одной стороны они правы, конечно… но это так несправедливо… и так знакомо.
– Ах, я только помогаю по дому? – возмутилась я. – В таком случае, выбирать вам наряды я не обязана.
Я сунула журнал Лоле в руки и ушла в свою комнату, не обращая внимания на возмущенный возглас Лолы: "Ну, Ланка. Вернись сейчас же"
Несколько минут я ходила по комнате, как тигр по клетке. Я должна увидеть этого Максимилиана. Но как я смогу попасть на бал без бального платья? А может, все-таки уехать с Эдуардом? Я ведь хочу забыть Макса, не так ли?..
Ходики на стене показывали без пяти минут девять. Я вспомнила, что в девять мы с Эдуардом должны встретиться. А до озера только идти не меньше получаса. Ладно, если любит, дождется. Не долго думая, я вылезла через окно. Хотя могла бы уйти и через дверь. Сегодня Лола была слишком занята выбором фасона платья, чтобы следить за мной. Девушки и парни, и сельские, и из торгового каравана, уже купались у омута, но я пробежала мимо. С каждым шагом я приближалась к озеру, но все еще не знала, что скажу Эдуарду.
