Текст книги "Сад золотого павлина (Индрапутра) (ЛП)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Воскликнул тогда владыка вселенной: «О сын мой Индрапутра, я жалую тебе превосходные одежды!» Он даровал Индрапутре одеяния, расшитые золотом, и повелел проводить его в дом главного везиря.

Завистливые везири, бросившие Индрапутру в море, немало дивились, видя юношу живым, и злобствовали, пребывая в великом огорчении.

На следующий день послал государь слугу с четырьмя придворными девушками, дабы они позвали Индрапутру во дворец. Слуги привели его в опочивальню Менгиндры Сери Булан, и Индрапутра взял там свою ткань.

После исцеления сияние, исходившее от царевны, стало еще ярче. Она охотно вкушала яства и шутила со служанками, чем радовала государыню. А раджа Шахиан повелел музыкантам играть в знак великого ликования. Между тем призвал к себе государь главного везиря, царевичей и вельмож и бодрствовал с ними три дня и три ночи. На четвертый же день служанки искупали царевну и подали собравшимся в зале гостям всевозможные яства. И вкушали от тех яств Индрапутра, везири, витязи и воины. Царевичи же, сватавшиеся к Менгиндре Сери Булан, устремив взоры на Индрапутру, говорили друг другу: «Вот кто исцелил царевну».

Когда трапеза подошла к концу, государь роздал милостыню нищенствующим дервишам и молвил, обратясь к главному везирю: «О главный везирь, хорошенько присматривай за моей дочерью, ибо через десять дней я выдам ее замуж за Индрапутру». Услыхав те слова, в великой печали удалились царевичи, а следом за ними отправились по домам и все вельможи государя.

Что же до завистливых везирей, то вновь собрались они вместе и искали способ, как коварством извести Индрапутру. И сказал один из них: «Надо потолковать с женихами Менгиндры Сери Булан и так сказать им: «Мы весьма огорчены, видя, сколь долго вы дожидались царевны, ныне же она досталась другому. Вот мы и явились к вам держать совет». И отправились они к царевичам и, придя к ним, сказали: «О господа, мы весьма огорчены, видя, сколь долго вы дожидались царевны, ныне же она досталась другому. Вот мы и явились к вам держать совет. Юношу, исцелившего царевну, вы должны как следует вознаградить, и это вознаграждение мы отнесем владыке вселенной».

Услыхав слова везирей, царевичи весьма возрадовались, и каждый из них наполнил поднос золотом. Везири же явились к радже Шахиану и подали ему те подносы, говоря: «О господин наш, владыка вселенной, не оттого, что не лежат к Индрапутре наши сердца, а оттого, что не подобает государю брать в зятья внука цветочницы, даем мы тебе сей совет. Если Индрапутра попросит царевну в жены, пусть государь откупится от него золотом, сколько бы тот ни пожелал. Вот что надлежит свершить, по разумению могущественных царевичей, сватающихся к царственной дочери владыки вселенной».

Услыхав речи везирей, спросил раджа Шахиан: «Как же мне поступить, ведь я дал слово Индрапутре?» Почтительно склонившись, ответствовали везири: «О господин наш, владыка вселенной, измыслили мы такую уловку – пусть господин скажет, что его дочь хочет поразвлечься на острове Пеленггам Джая. Приехав туда, царевна выпустит попугая – свою забаву, а мы скажем, что тот, кто сумеет поймать попугая, станет мужем Менгиндры Сери Булан. Такова будет наша хитрость, о владыка вселенной». Раджа Шахиан согласился с завистниками-везирями, и, исполненные радостью, разошлись они по домам.

Как-то раз, восседая в окружении царевичей, везирей, витязей и воинов, государь молвил, обратясь к придворным: «О господа, собирайтесь в дорогу. Когда взойдет новая луна, я отправлюсь с дочерью на остров Пеленггам Джая, ибо в пору ее болезни дал я такой обет». Услыхав повеление владыки, царевичи воротились в свои дома, собрались в путь, дабы сопровождать государя, и каждый из них принялся строить корабль. А обитатели той страны, что ни день отправляясь взглянуть на работу, спрашивали друг у друга: «Как же сумеет Индрапутра построить корабль или барку, ведь он один и нет у него помощников».

По прошествии двадцати дней, когда труды царевичей близились к завершению, молвил главный везирь, обратясь к Индрапутре: «О сын мой Индрапутра, не пора ли и тебе построить барку, ведь корабли царевичей скоро будут готовы!» Спросил Индрапутра: «О дядюшка, нет ли поблизости уединенного места?» Ответствовал главный везирь: «Такое место есть неподалеку от моего квартала».

И отправился Индрапутра в то место, воззвал к талисману, и тотчас же перед ним явились джинны, пери и небожители-дэвы. Они построили Индрапутре обширную восьмиугольную барку с бортами из зеленого стекла, на барку поставили трон из чистого золота, обнесенный восьмиугольным ограждением, чья первая стена была из белого стекла, вторая – из стекла синего, третья – из красного, четвертая – из желтого, пятая – из пурпурного, шестая – из зеленого, седьмая – из отборных алмазов, а красоту восьмой и вовсе нельзя описать.

Те стены изукрашены были самоцветами и отборным жемчугом, а в каждом из восьми углов ограждения висели волшебные камни. Перед троном джинны, пери и небожители возвели трехъярусное возвышение для придворных, которым надлежало предстоять перед царевной, один из его ярусов был из золота, другой – из серебра, третий – из драгоценного сплава меди и золота. Стены возвышения были из красного камня, ножки – из бирюзы: навершие его украшали дивный самоцвет и жемчужные нити.

Посреди барки устроили пруд. Песок на берегу его был из мельчайших золотых крупиц, галька – из драгоценных камней девяти родов, а ил – из мускуса. Не травы стлались у пруда, но побеги шафрана, в пруд вливались неизъяснимо сладостные воды, в которых водились всевозможные моллюски и устрицы. Из пруда же вытекали прозрачные струи, и сквозь них проглядывали раковины подводных тварей, изваянные из прекраснейших жемчужин, многоразличных по виду и по величине.

Устроив все как подобает, помощники Индрапутры разбили в барке дивный сад, обнесли его оградой из драгоценного сплава, а ворота сделали из чистого золота. Сад украшали золотые вазы, в одних произрастали цветы серигадинга и чемпаки, в других – всевозможные чудесные растения и душистые паканы небывалой красоты. Были в саду бассейны с берегами из серебра и драгоценного сплава, их наполняли воды, подобные розовой воде. Посреди одного из бассейнов возвели беседку на золотых опорах со стенами из зеркального стекла, с алмазной кровлей и шпилем, на вершине которого висел волшебный камень.

Мачту в барке сделали наподобие золотой цепи, близ нее поставили мраморное дерево с листьями из белого и желтого стекла, в ветвях поместили двух попугаев, изваянных с небывалым искусством, на носу же судна установили скамью, усыпанную самоцветами, дабы Индрапутра мог восседать на ней.

Когда джинны, пери и небожители завершили работу свою, Индрапутра повелел им вновь войти в талисман, и они тотчас повиновались.

По прошествии десяти дней, когда наступило благоприятное время и сулящий удачу час, сказал раджа Шахиан, обратясь к везирям: «О везири, все ли готово к отплытию на остров Пеленггам Джая? Если готово, то завтра же я отправлюсь туда с моей дочерью». Почтительно склонившись, ответствовали везири: «О господин наш, владыка вселенной, мы запасли все, что необходимо для прогулки царственной дочери повелителя». Тогда раджа обратился к царевичам и молвил: «Доставьте сюда корабли ваши!»

На следующий день отправились царевичи на своих кораблях ко дворцу Менгиндры Сери Булан, и собрались все жители той страны, дабы взглянуть на творения их рук. Следом за царевичами отплыл и Индрапутра. Взиравшие на многочисленные суда царских сыновей люди говорили: «Все ли уже собрались?» И весьма дивились, спрашивая друг у друга: «Увидим ли мы корабль Индрапутры?» И восклицали: «Разве сможет он один построить корабль?»

Вскоре показалась барка Индрапутры. Она скользила по водам под громкие звуки оркестра с великой легкостью и проворством, сияя подобно дневному светилу. Молвил тогда владыка вселенной: «О дети мои, отплывайте не мешкая, ибо взошло уже солнце». Едва раджа отдал приказ, как прибежал к нему приближенный слуга и сказал с почтительным поклоном: «О господин мой, владыка вселенной, не солнце сияет вдали, но барка Индрапутры!» Все побежали к барке Индрапутры, дабы посмотреть на нее, и восхищались той баркой, словно невиданным чудом, ибо была она несравненной работы. Далее владыка вселенной весьма дивился, лицезрея барку. Говорили меж собой люди: «Что это за барка дивной красоты, никогда прежде мы не видели ничего подобного». Ответствовали другие: «Воистину справедливы слова ваши».

А теперь расскажем о царевне. Она вышла из дворца в сопровождении жен подвластных раджей, жены главного везиря и жен витязей, и, придя к причалу, увидала среди множества кораблей, бросивших там якорь, прекрасную барку, распространявшую вокруг яркое сияние. Спросила Менгиндра Сери Булан, обратясь к нянюшкам и служанкам: «Чья это барка столь превосходной работы?» Почтительно склонившись, те ответствовали: «О госпожа, это барка Индрапутры». Молвила царевна: «На этой барке мы и отправимся в путь».

Царевна воссела на трон, поставленный на палубе барки, на первой ступени трехъярусного возвышения разместились жены везирей, на второй – жены вельмож. Над троном раскрыли четыре зонта, изукрашенных жемчугом, и пред лицом Менгиндры Сери Булан заняли свои места дочери раджей и дворцовые девушки. На носу же барки возвышался зонт с бахромой из жемчужных нитей, в которой на разные лады позвякивали колокольчики.

Между тем заиграли оркестры, и, взойдя на корабли, отплыли к острову женихи царевны, тая в сердце обиду на Индрапутру.

Одна только барка Индрапутры оставалась недвижимой, и, видя это, главный везирь молвил с почтительным поклоном: «О господин мой, владыка вселенной, барка, на которую взошла царевна, стоит на месте». Услыхав это, государь весьма подивился, а один из его везирей сказал: «О господин мой, владыка вселенной, верно, оттого не отплывает барка, что Индрапутра еще не взошел на нее». Повелел тогда раджа Шахиан: «Пусть взойдет Индрапутра на барку». И как только ступил Индрапутра на палубу, тотчас же повернулось колесо, движущее весла, весла сами собой принялись грести, и барка стремительно понеслась вперед.

Волны плескались, ударяя о борта,громко играл оркестр, непрестанно перекликались люди, и звон колокольчиков на шпиле, возвышавшемся над баркой, был подобен сладостному пению грустящего бамбука. А зонты из павлиньих перьев кружились, и в бахроме их тоже позвякивали колокольчики.

В это время с дерева вспорхнули попугаи, один из них опустился на золотую шкатулку, наполненную нардом, другой – на ларец, в котором хранился мускус. Попугаи взмахнули крыльями, обрызгали теми благовониями всех, кто предстоял перед троном царевны, и вокруг разнесся дивный аромат.

Царевна взглянула на стену из красного стекла – и одеяния ее окрасились в красный цвет, она повернулась к белому стеклу – и одежда ее стала белой. Царевна обратилась в сторону синего стекла, заговорив с женами вельмож, – и ее залил синий свет; обернулась к желтому стеклу, перекинувшись несколькими словами с нянюшками, – и засветилась желтым светом, а когда склонилась, дабы завести беседу с дворцовыми девушками, сидевшими у стены из пурпурного стекла, – озарилась пурпурным сиянием. И весьма дивились люди из свиты царевны мудрости и умению Индрапутры.

После слетел к ним попугай и принялся рассказывать всевозможные истории, и распевать несказанно прекрасные шаиры, пантуны и селоки, и возносить звонкоголосые хвалы. Улыбнувшись, царевна молвила: «Эта птица – истинное чудо». А служанки весело смеялись, глядя на попугая, искусного в пении шаиров и пантунов.

По прошествии недолгого времени корабли и барки царевичей приблизились к острову Пеленггам Джая. Воззвал тогда Индрапутра к талисману, и на море низвергся ураган, загремел гром, засверкали молнии и высоко вздыбились волны. У одних кораблей обрушились мачты, у других были проломаны борта, у третьих изломались рули, четвертые же пошли ко дну. Буря разметала корабли царевичей, зато лодки, сопровождавшие Менгиндру Сери Булан, остались невредимы. Вскоре ураган стих, повеял легкий ветерок, и в чудесном саду раскрылись цветы, чей аромат донесся до свиты царевны, и вновь люди подивились мудрости Индрапутры.

Между тем лодки пристали к острову, придворные высадились на сушу, сошел на берег и Индрапутра. Почтительно склонившись, молвили нянюшки и служанки царевны: «О госпожа, не осмотреть ли нам барку Индрапутры?» Услыхав эти слова, царевна спустилась с трона и направилась со служанками к пруду. И узрели они, что вода в пруде на редкость прозрачна, и, утолив жажду, стали прогуливаться по берегу и собирать цветы.

Тогда поднялся из глубины благоуханный желтый лотос, царевна сорвала его и подивилась красоте цветка. Следом за желтым на поверхность всплыл лотос пурпурного цвета, и, увидев его, воскликнули служанки: «О госпожа, какой прекрасный цветок!» Царевна сорвала лотос и, остановившись на мгновенье, украсила им волосы, лотос же тотчас превратился в розовую воду.

Немало дивных цветов собрала Менгиндра Сери Булан, и одни из них превращались в благоуханный мускус, другие – в шафран, и, дивясь, подумала про себя царевна: «Должно быть, Индрапутра – сын могущественного раджи».

Царевна пошла по берегу пруда и увидала, что моллюски и устрицы, обитавшие в нем, сделаны из драгоценных камней девяти родов, и каждая рыба, всплывающая на поверхность, напевает такой пантун:

На горных кручах немало зверья,

Впорхнул мотылек в сосуд золотой;[47]47
  На горных кручах немало зверья, впорхнул мотылек в сосуд золотой... – Звери символизируют женихов царевны, мотылек, влетевший в сосуд для бетеля, так же как и бабочка, опутанная нитью, упоминающаяся в следующем пантуне, – сердце царевны, которому в скором времени суждено попасть в любовные сети.


[Закрыть]

Немало красавиц видела я,

Но ни одна не сравнится с тобой.

Царевна улыбнулась, услыхав тот пантун, а ее служанки громко рассмеялись. Воскликнула Менгиндра Сери Булан: «До чего же прекрасны рыбы в этом пруду!»

Едва царевна промолвила те слова, как из глубины показалась рыбка-тембаконг и, резвясь, пропела такой пантун:

Изжарю я мясо того зверья,

Опутала бабочку тонкая нить;

Немало красавцев видела я,

Но с Индрапутрой их не сравнить.

Пропев его, рыбка вновь исчезла. Молвила Менгиндра Сери Булан: «О нянюшки, воистину мудр и обходителен Индрапутра».

Явилась тогда перед царевной другая рыбка и сказала, обратясь к ней: «О царевна, знай, что Индрапутра – сын могущественного раджи», – сказав же так – уплыла. Весьма возрадовалась Менгиндра Сери Булан, услыхав речи рыбки, а служанки ее гром ко засмеялись, говоря друг другу: «Воистину сын могущественного раджи этот Индрапутра!»

Царевна отправилась дальше и вместе с девушками любовалась волнами пруда, игравшими и искрившимися с небывалой красотой, и берега пруда были из золота, а галька —из жемчуга. Множество диковин, различных по виду и цвету, узрела Менгиндра Сери Булан на берегах пруда, чьи воды были подобны розовой воде. Когда же повеял легкий ветерок, водная гладь всколыхнулась, с деревьев с криками слетели птицы и невыразимо прекрасно затрубил оленек. И, остановившись, долго внимала царевна тем дивным звукам.

Между тем спросил раджа Шахиан, обратясь к служанкам царевны: «Отчего дочь моя не сходит на берег?» Почтительно склонившись, ответствовали служанки: «О господин наш, владыка вселенной, твоя царственная дочь любуется всевозможными диковинами, обретающимися на барке Индрапутры. Они до того прекрасны, что царевна замешкалась и не идет на остров».

Погуляв у пруда, царевна вошла в дивный сад и увидала, что его украшают вазы с цветами и бассейн, посреди которого поставлена беседка на золотых опорах. И поднялась царевна с девушками, нянюшками и служанками в беседку, а когда повеял легкий ветерок, зашелестели листья на деревьях и, касаясь друг друга, звенели подобно оркестру. Когда же Менгиндра Сери Булан насладилась лицезрением тех чудес и восславила Индрапутру, на барку поднялся государь, владыка вселенной, и тоже не мог налюбоваться диковинами царевича и весьма им дивился.

Спросил государь: «Как мог Индрапутра создать все эти диковины и где мог он их видеть, дабы подражать увиденному?» Ответствовал главный везирь: «Этот Индрапутра, по моему разумению, человек не обычный». Молвил раджа Шахиан: «Воистину справедливы твои слова!»

Осмотрев чудеса на барке Индрапутры, государь воротился на остров, взоры всех везирей обратились к нему, он сразу понял значение их взглядов и тихонько молвил служанкам: «Выпустите из клетки попугая, забаву вашей госпожи, и скажите так: «Тот, кто поймает любимого попугая царевны, станет ее мужем».

Служанки выпустили попугая и принялись кричать: «О господа, ловите попугая, развейте печаль царевны. Кто изловит птицу, возьмет царевну в жены».

Индрапутра улыбнулся, услыхав слова служанок, а попугай сел на индийскую смоковницу, росшую посреди острова. Приметив птицу, царевичи полезли на дерево, дабы ее поймать, но одни порвали кайны, у других лопнули шальвары, у третьих изорвались тюрбаны, а четвертые, не в силах взобраться на смоковницу, попадали наземь. Попугай же перелетел на другую ветку, уселся там, и никто не мог до него добраться. Царевичи в растерянности взирали на птицу, перелетавшую с ветки на ветку и не дававшуюся руки. Глядя на попугая, придворные стали смеяться, вместе ними рассмеялась и царевна, Индрапутра же улыбался, взирая на тщетные старания царевичей.

После он неприметно натянул лук и пустил в поднебесье чудесную стрелу, которая вмиг превратилась в тучу саранчи. Царевичи в страхе попрыгали со смоковницы вниз, и одни расшибли себе подбородки, другие набили шишки на лбу, третьи от ушибов покрылись синяками, и каждый из царевичей растирал ушибленное место.

Все придворные потешались над ними, служанки царевны хохотали до слез, ударяя себя руками в грудь, Индрапутра же только улыбался. Взошли тогда царевичи на свои корабли и, посрамленные, возвратились в город раджи Шахиана.

Тогда Индрапутра не спеша приблизился к смоковнице, протянул руку к попугаю, и попугай, слетев с ветки, уселся на его ладонь. Раджа Шахиан и придворные весьма подивились, узрев, что птица, будто ручная, пошла к Индрапутре. А Индрапутра отдал попугая служанкам, и те снесли его Менгиндре Сери Булан, которая с великой радостью приняла любимую птицу. И попугай, расправив крылья, пропел такой пантун:

Слонов немало на поле бранном,

Опутала бабочку тонкая нить;

Немало царевичей в разных странах,

Но с Индрапутрой их не сравнить.

Улыбнулась царевна, услыхав слова попугая, и молвила, обратясь к нянюшкам: «Никогда прежде я не слыхала, чтобы этот попугай распевал пантуны». Ответствовали нянюшки: «Воистину справедливы слова госпожи!» После птица уселась на плечо одной из служанок и пропела такой пантун:

С купанья Данг Сакти домой воротилась,

Опутала бабочку тонкая нить;

Сколько птенцов у меня б ни родилось,

Все ж с Индрапутрою их не сравнить.

Услыхав слова попугая, сказали служанки: «Где эта птица научилась столь превосходным шуткам?» Царевна улыбнулась, а девушки, смеясь, говорили: «Весьма искусен в острословии сей попугай».

В это время приблизился главный везирь к государю и, почтительно склонившись, молвил: «О господин мой, владыка вселенной, не лучше ли тебе воротиться в свой город, ибо остался он без надзора». Ответствовал государь: «Если так, собери моих лю дей, и мы отправимся в обратный путь». Раджа Шахиан повелел царевне подняться на барку, и служанки передали госпоже повеление владыки. Молвила Менгиндра Сери Булан: «Разве не приказала я подать угощение? Снесите же их отцу!»

Когда служанки поставили перед государем всевозможные яства, воссели за трапезу везири и витязи. Вкусив же от тех яств и потешившись пьянящими напитками, они принялись веселиться.

На следующий день государь повелел своей дочери взойти барку, все, кто был на острове, поднялись на корабли, и раджа Шахиан с войском отправился в обратный путь. Прибыв же в город, придворные разошлись по своим домам.

Между тем царевичи и завистники-везири думали лишь о том, как отомстить Индрапутре.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, повествующая о том, как умертвили Индрапутру царевичи – женихи Менгиндры Сери Булан, как он вновь ожил и как явились к Индрапутре Дэва Лела Менгерна, Нобат Ром Шах и другие верные ему царевичи

Тот, кому ведома сия повесть, рассказывает, будто после возвращения раджи Шахиана с острова Пеленггам Джая собрались на совет завистники-везири и царевичи – женихи Менгиндры Сери Булан, и сказал один из них: «О господа, по моему разумению, нам надлежит пригласить Индрапутру на воинскую потеху, когда же он явится – умертвить». Ответствовали царевич «Да будет так!»

На следующий день послали они за Индрапутрой четырех слуг, а Индрапутра в то время пребывал в доме главного везиря. Посланцы явились к Индрапутре и молвили с почтительным поклоном: «О господин наш Индрапутра, царевичи приглашают тебя выйти завтра к ним и потешиться битвой на мечах». Улыбнувшись, ответствовал Индрапутра: «Не искушен я в сражении мечах, и если царевичи научат меня, я почту это за великую милость». Выслушав ответ Индрапутры, слуги отправились в oбратный путь.

Когда же государь узнал, что царевичи вызвали Индрапутру на потешный бой, он вышел из дворца, и все обитатели города поспешили в луга, где должны были сойтись царевичи. Слуги разостлали в лугах драгоценные покровы из тончайшей шерсти и бархата и установили зонты царских сыновей. В лугах поднялся небывалый шум, ибо собралось там великое множество людей.

Индрапутра явился не спеша и предстал перед государем, а царевичи в это время сражались друг с другом. Молвил раджа Шахиан: «О сын мой Индрапутра, выйди на бой и дай мне узреть твое умение». Индрапутра почтительно склонился, после обнажил меч и, пришпорив коня, выехал на ристалище. С небывалым искусством, поигрывая мечом, он принялся гарцевать, подобный павлину, распустившему хвост на золотом подносе. И с восхищением взирали на него государь и все, кто собрались в лугах. Царевичи же испросили соизволения раджи выйти на поединок с Индрапутрой, а сами замыслили его убить.

Когда они вышли на поле боя, из меча Индрапутры вырвался столб дыма, и юноша принялся вращать тем мечом, так что царевичей ослепил его блеск, и сколько раз ни устремлялись они на Индрапутру, не могли даже коснуться его своим оружием. Индрапутра же одной рукоятью меча выбил царевичей из седел и поверг наземь.

И воротился государь с витязями во дворец, и все восславили 1ндрапутру, а царевичи ушли посрамленными. Едва закончилась воинская потеха, Индрапутра отправился домой вместе с главным везирем.

Сказал тогда один из царевичей: «Давайте подстережем Индрапутру на безлюдной дороге и убьем». Ответствовали другие: «Дабудет так!»

И вот однажды, когда Индрапутра шел к Ненек Кебаян, десятеро царевичей напали на него и убили, похитили его волшебный талисман и быстро вернулись домой. Тогда вышли из ларца жены Индрапутры, переоделись в мужские одежды и, взяв талисман Беди Захир, коснулись им тела Индрапутры. В тот же миг Индрапyrpa ожил.

Мало-помалу он пришел в себя, подивился и молвил, обратясь к женам: «О царевны, не был ли я мертв?» Ответствовали царевны: «О старший брат наш, ты был убит царевичами».

Поднял тогда Индрапутра талисман Беди Захир и, взяв за руки своих жен, не мешкая отправился к радже Шахиану. Явившись во дворец, он почтительно склонился перед владыкой вселенной и молвил: «О господин мой, безвинно умертвили меня десятеро царевичей, и мои жены могут о том свидетельствовать». Государь взглянул на трех невыразимо прекрасных женщин и спросил: «Правда ли, что Индрапутру убили десятеро царевичей?» Ответствовали царевны: «Воистину так, о господин наш, доказательство же тому – волшебный талисман, который царевичи похитили, развязав поясной платок Индрапутры».

Раджа повелел призвать царевичей и, когда они явились, спросил: «Правда ли, что вы убили Индрапутру?» Ответствовали царевичи: «О господин наш, владыка вселенной, если бы мы убили Индрапутру, разве ожил бы он?» Сказали жены Индрапутры: «Воистину, о господин наш, они убили его, мы сами видели сие злодеяние. Доказательство же тому – волшебный ларец с талисманом, который они похитили из поясного платка Индрапутры». Царевичам нечего было более сказать, государь же молвил: «Если это правда, немедля верните Индрапутре ларец». Посрамленные царевичи достали ларец и подали его радже Шахиану. Тот принял его и протянул Индрапутре.

Почтительно склонившись, спросил тогда главный везирь: «О господин мой, каково наказание тому, кто убьет безвинного?» Ответствовал государь: «Наложи на них любую кару, достойную их прегрешения». Молвил главный везирь, обратясь к Индрапутре: «О Индрапутра, назначь цену этому талисману». Ответствовал Индрапутра: «Нет никакой надобности оценивать его, пусть лучше положат на одну чашу весов этот талисман, а на другую – имущество царевичей». Почтительно склонившись, сказали царевичи: «Да будет так!»

И вот на одну чашу весов положили уборы, украшавшие царевичей, и их одеяния, на другую же – талисман, и чаша с талисманом, всем на удивление, перетянула. После молвил Индрапутра: «О господин мой, не наказывай царевичей, отпусти их, и ты совершишь достойное дело». Раджа так и сделал, и раздосадованные царевичи отправились в обратный путь, государь возвратился в свои покои, а придворные разошлись по домам.

Между тем наступила ночь, Индрапутра воззвал к талисману, и перед ним явились прекрасный дворец, сад и балей, в котором тешились и веселились джинны, пери и небожители-дэвы. Индрапутра воссел во дворце, стал шутить и забавляться со своими женами и вкушать всевозможные яства, сласти и напитки. Звуки оркестра донеслись до слуха царевичей, но они подумали, что это играют в городе.

Когда же услыхала громкую музыку царевна Менгиндра Сери Булан, она молвила, обратясь к нянюшкам: «Эй, нянюшки, где играет музыка?» Почтительно склонившись, ответствовали нянюшки: «Нам это неведомо, о госпожа». Повелела тогда царевна одной из служанок пойти и разузнать, откуда доносятся звуки. Служанка отправилась в путь, прошла через многие кварталы и среди прочих заглянула в квартал главного везиря. Там она увидала балей, просторный и длинный, в балее громко звучал оркестр, и юные музыканты, зачарованные музыкой, наигрывали на ребабах, лютнях, флейтах и свирелях, а иные из них напевали несказанно прекрасные шаиры. Во дворце же служанка узрела Индрапутру, восседавшего с тремя женщинами.

Пораженная красотой музыки и лицезрением различных чудес, посланница царевны впала в забытье и остановилась, словно завороженная.

Не дождавшись девушки, царевна отправила следом за ней других служанок, те поспешили на поиски и, узрев дворец и сад Индрапутры, сказали друг другу: «Давайте побыстрее возвратимся и поведаем царевне обо всем увиденном».

Служанки воротились во дворец и, представ перед Менгиндрой Сери Булан, молвили: «О госпожа, сад Индрапутры так прекрасен, что мы долго не могли отвести от него глаз».

Услыхав речи служанок, дочь раджи Шахиана исполнилась еще большим волнением и молвила: «Пойдемте поглядим на жен Иидрапутры, каковы они собой». Менгиндра Сери Булан облачилась в мужскую одежду и отправилась в путь, сопровождаемая тремя служанками. По прошествии недолгого времени достигли они сада Индрапутры, и, придя туда, увидала царевна, что служанки ей не солгали, сад и в самом деле был прекрасен. Менгиндра Сери Булан, узрев Индрапутру, который забавлялся и шутил с тремя женщинами, так подумала про себя: «Должно быть, эти женщины и есть жены Индрапутры».

Сказала царевна, обратясь к служанкам: «По моему разумению, сей Индрапутра – сын могущественного раджи, ибо он весьма мудр и учтив». Ответствовали служанки: «Воистину справедливы слова госпожи нашей. Еще же ведомо нам, что не было детей у Ненек Кебаян». Услыхав их слова, царевна поспешила вернуться домой.

Между тем рассвело, и Индрапутра вновь сокрыл в талисмане все чудеса. Царевичи же отправили к Индрапутре четырех слуг, которые пришли в его дом и, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш Индрапутра, царевичи зовут тебя потешиться воинской забавой в верховом бою на копьях». Ответствовал Индрапутра: «Не искушен я в сей потехе, но если царевичи желают научить меня, да будет так!» Выслушав Индрапутру, слуги отправились в обратный путь.

Узнав о той воинской потехе, вышел раджа Шахиан из дворца, сопровождаемый витязями и воинами, слуги приготовили ристалище для боя, и под звуки оркестра царевичи выехали на поле битвы, каждый на своем коне. Индрапутра же воззвал к Джангги Гердане и, когда конь предстал перед ним, облачился в воинские доспехи и прибыл на ристалище. Раджа Шахиан весьма подивился, увидав юношу в прекрасных одеяниях, и восхитился его седлом, изукрашенным драгоценными каменьями. А Индрапутра, приблизившись к радже, почтительно его приветствовал.

В ту пору царевичи, собравшиеся на ристалище, гарцевали на конях, являя свое искусство во владении копьем. Молвил государь: «О сын мой Индрапутра, выйди и потешься боем на конях». Индрапутра почтительно склонился и с копьем в руках выехал на поле битвы, подобный павлину, распустившему хвост на золоте подносе. Весьма подивились царевичи и вельможи, узрев его коня и великолепные доспехи. Индрапутра же остановил Джангги Гердану посреди ристалища, и царевичи выехали ему навстречу, замыслив убить юношу.

Поначалу Джангги Гердана стал наскакивать на коней царевичей, после же – взлетел к небесам и поверг наземь и коней и седоков. И вновь опустился чудесный скакун на ристалище, а Индрапутра принялся вращать мечом и копьем так, что в глазах у царевичей потемнело от их яркого блеска. Все стали потешаться над царевичами, громко кричать, и были те крики подобны раскатам грома. После государь, улыбаясь, удалился в свои покои, и все придворные разошлись по домам.

Тогда вновь посовещались между собой царевичи, устроили засаду на безлюдной дороге и, когда по ней проходил Индрапутра, напали на него сзади и поразили мечами. Один из царевичей взял поясной платок юноши, в котором хранился талисман, и опоясался им. После царевичи возвратились домой.

В это время вышли из ларца жены Индрапутры и, облачившись в мужские одежды, отправились его искать. Они нашли иссеченное тело своего супруга и не мешкая поспешили к радже Шахиану. Положив мертвого Индрапутру перед государем, женщины, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш, владыка вселенной, нет больше Индрапутры, безвинно погиб он от руки убийц-царевичей».

Раджа Шахиан подивился, увидав тело Индрапутры, и, хлопнув себя по бедрам, воскликнул: «О горе, безгранична скорбь моя об Индрапутре!» Раджа тотчас повелел привести царевичей, и, явившись, молвили они: «О господин наш, владыка вселенной, мы убили Индрапутру за то, что он посрамил нас перед всем народом». Покуда царевичи говорили, жены Индрапутры, переодетые юношами, обратили на них свои взоры и, придя в великую ярость от тех слов, засучили рукава и молвили: «О господин наш, владыка вселенной, если ты не покараешь убийц, мы поступим с ними по собственному разумению».