Текст книги "Коре Сарыг на Буланом коне"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Мать этого ягненка, белая овца, зовет его, блеет:

– Что ты, маленький мой, отстаешь? Не увидит этот чужой человек, и попадешь прямо зверю в пасть.

– Что ты меня упрекаешь, – ягненок ей отвечает, – как я могу угнаться за всеми? На мне весь талан [5]5
  Талан – судьба, удача (тюркск.).


[Закрыть]табуна лежит. Как тут не устать, не отстать.

Все-все Коре Сарыг понимает, только виду не подает. С криком, со свистом гонит овец. А ягненка того взял к себе на седло. Раз такая тяжесть на нем, думает, надо ему помочь добраться до дому. Надо же – на такого маленького что пришлось!

Под утро уже пригнал весь табун в аал, ни одной овечки в урон зверям не отдал, запер во двор богача. Увидев, что скот его цел и невредим, хозяин благодарить Коре Сарыга стал.

– Отдели, – говорит, – половину отары себе. Я тебе в дар даю.

А Коре Сарыг в ответ:

– Ничего у меня не случилось. Конь мой не исхудал, да и я не отощал. К чему мне такое добро.

– Нет уж, гость дорогой, – не отстает хозяин. – Если б тебя не было, вся отара пропала бы начисто – или бы в огне сгорела, или бы волки задавили. Ты спас, тебе половина скота.

– Не нужно мне такое добро, – вновь отказывается Коре Сарыг. – Но чтобы тебя не обидеть, возьму я у тебя одну овцу с ягненком. Если счастье будет, и от них стадо вырастет, а не повезет, так и из сотни ничего не останется.

Сказал так и выбрал овцу с тем ягненком, которого на своем седле вез.

– Как хочешь, как хочешь, дорогой. Бери, что тебе надо. Лишь бы тебе обидно не было. Столько ты добра сделал, – говорит хозяин, а сам радуется, что неразумный человек от богатства отказался, одну овцу берет.

Коре Сарыг вернулся к старушке с дочерью, у которых ночевал.

– Вы для меня единственную свою овцу зарезали. Возьмите взамен другую, с ягненком. Растите их.

– Что ты, добрый человек! Разве мы в долг угощали. Ведь ты с дороги, проголодался.

– Ну, ладно. Если брать не хотите, пусть будет так, я у вас овцу с ягненком оставлю. Присматривайте за ними. Мне к Хану волков ехать надо.

Сел на своего буланого Коре Сарыг и отправился в дальний путь. Доехал до того места, где с волком расстался, посмотрел на его след, опять удивился: от каждой волчьей лапы яма в земле, водой полная. Пустился он по этому следу. Буланый то птицей летит, то вихрем крутится. Много земель разных проехали, много гор пересекли. В неоглядной степи очутились. Табуны коней по степи ходят. Пастух с ними.

Подъехал к пастуху Коре Сарыг, поздоровался, поприветствовал, свое имя назвал.

– О-о, вон кто ты! Так это о тебе наш хозяин рассказывал. Езжай к моему шалашу. Я вот коней отгоню, сам там буду.

Возле юрты Коре Сарыга встретила жена пастуха. Пока то, да се, сам хозяин явился. Тут же трехлетнего жеребенка заколол, стал гостя угощать.

– Приедешь ты к нашему могучему Хану-волку, будет он тебе всякие богатства предлагать, а ты ничего не бери, – говорит пастух. – Табун лошадей станет дарить, тоже отказывайся. Проси одного белого жеребенка.

Поблагодарил Коре Сарыг за угощение, за совет, дальше на буланом поскакал. Вихрем мчался, птицей летел буланый. До такого места доехали, где пастух стада коров пас. Коре Сарыг поздоровался с ним, свое имя назвал.

– О-о, так это про тебя наш Хан-волк рассказывал!

Повел его пастух к себе, самую жирную телку-двухлетку зарезал, угостил хорошо, совет дал:

– Из шестисот коров Хан-волк шестьдесят тебе отдавать будет и быка в придачу. Но ты не бери. Проси белую телку, что у меня в стаде ходит. Из богатства его тоже ничего не бери.

Опять помчал буланый Коре Сарыга, пока чабана с отарами овец не повстречали. Чабан зарезал самого жирного барана, на прощанье посоветовал:

– Будет тебе Хан-волк богатство всякое давать, скот предлагать. От всего отказывайся. Проси щенка синего, который будет в юрте бегать.

Долго ли, коротко, добрался Коре Сарыг до стойбища Хана-волка. Не успел к воротам подъехать, его с седла снимают, под руки в юрту ведут. А там его Хан-волк ждет – тот самый старик с длинной бородой, которого он из-под камня вызволил. Рядом с собой за стол Коре Сарыга посадил, расспрашивать стал, долго ли ехал, трудная ли дорога была.

Кормят и поят Коре Сарыга лучшей едой. Угощаются они, разговоры ведут, и время незаметно проходит – то ли день, то ли месяц. Одумался Коре Сарыг, спрашивает, сколько уже он тут.

– Ни долго, ни мало – семь лет прошло.

– Много же я пробыл. Пора обратно ехать. Хоть и маленькая речка у меня, да своя.

Хан выкладывает все свои богатства. Бери, говорит, в дар, что пожелаешь. Коре Сарыг ото всего отказывается. К чему, мол, да конь не увезет. Вот щенка синего бы взял. А больше ничего.

Услышал его слова Хан-волк, побледнел весь. Туда повернется – плачет, сюда повернется – смеется. Но делать нечего, надо отдавать. Тут же своих слуг кликнул:

– Заложите тройку самых лучших коней!

Посадил он Коре Сарыга, подал ему синего щенка. Сам на коня сел, провожать поехал.

Приезжают к овечьему пастуху. Хан велит отбить шестьсот овец.

– Зачем мне столько овец, – говорит Коре Сарыг. – Дал бы одну белую овцу и белого барашка, мне и хватит.

Хан не спорит. Привел пастух белую овцу и белого барашка. Дальше поехали.

Добрались до коровьего пастуха. Хан приказывает привести шестьдесят коров для дорогого гостя.

– Зачем мне столько. Дай одну белую телку да белого бычка, и ладно.

Взяли их. До конского пастуха доехали. Хан, как обещал, хочет Коре Сарыгу шесть косяков лучших коней подарить, а тот одного белого жеребенка взял.

Тут они попрощались. Хан-волк своему человеку велел подаренную скотину гнать на землю Коре Сарыга, а сам повернул обратно. Коре Сарыг едет опять на буланом, синего щенка в седле с собой везет.

Дорога привела в тот аал, откуда Коре Сарыг путь к Хану-волку начинал. Старушка с дочерью, у которых он ночевал, едва узнали его – семь лет прошло! Айраном сразу угостили. Коре Сарыг первую чашку сам выпил, второй напоил синего щенка.

– Далеко, видно, ездил ты, Коре Сарыг, – говорит старушка. – От той белой овцы с ягненком, что оставил, целая отара выросла в девятьсот голов.

– Талан, наверно, есть у вас.

– Это твой талан, Коре Сарыг. Не было бы твоей белой овцы, не видать бы нам такого богатства. Твой это скот, гони его к себе.

– Нет, не возьму. Вы этих овец пасли-ростили, теперь все они ваши.

Попрощался с ними, отправился дальше.

Вот и знакомая быстрая река, утес, под которым земляная пещера Коре Сарыга. Ханский пастух пригнал уже подаренный скот.

Постелил Коре Сарыг траву в пещере, седло под голову бросил, спать лег.

Просыпается на другое утро и ничего не может понять. Лежит он в светлой юрте на мягкой постели. Чисто кругом, прибрано. На полках посуда всякая. У очага красавица-девушка сидит, косы расплетает-заплетает. Увидела, что Коре Сарыг проснулся, встала, воды ему поднесла.

– Ты кто такая? – спрашивает Коре Сарыг.

– Неужели не догадался? Я дочь Хана-волка. Отец меня в щенка превратил, чтобы от злых духов уберечь.

Обрадовался Коре Сарыг, обнял молодую жену. Вышли они вместе из юрты, а возле нее скота видимо-невидимо. Это все от тех белых животных, которых Коре Сарыг у Хана-волка взял.

Богато и счастливо стал жить Коре Сарыг со своей женой.

Было это или не было, но рассказ о добром и бескорыстном Коре Сарыге до сих пор живет в народе.

Умная девушка

Жили когда-то отец с дочерью.

Вот старик пошел зимой к реке, в прорубь морду ставить, и сильно замерз. Зашел он погреться к трем богатым братьям Мох-Сагалу, Сарыг-Сагалу и Хара-Сагалу, которые в лесу жили.

Братья сидели у очага и рассказывали сказки. Только старик к ним зашел, накинулись на него с руганью, что он хвост сказки застал, и привязали его к ножке кровати.

– Так, – говорят, – мы со всеми делаем, кто у нас хвост сказки застает.

А сами смеются.

Вот, думает старик, не было печали. И зачем только понесло меня к этим богачам.

Два дня и две ночи промучился он. Ни пить, ни есть ему не дают и не отвязывают. Совсем обессилел старик, упрашивать стал, чтобы домой его отпустили.

Братья говорят:

– Отдашь нам свою дочь, тогда отпустим.

Куда деваться, пришлось согласиться.

– Через три дня придем за твоей дочерью.

Едва доплелся старик до дому. Дочь бросилась к нему в тревоге и печали.

– Что с тобой, отец мой? Где ты долго был? Отчего плачешь, отчего слезы льешь?

– Как мне не плакать, как слезы не лить, дочка. Ходил я рыбу ловить, замерз на реке и зашел к лесным братьям обогреться. Они говорят, что я у них хвост сказки застал, схватили меня, связали, есть-пить не давали. Едва я не помер. Тем только и спасся, что пообещал тебя им отдать. Через три дня сюда они явятся.

Еще пуще залился старик горькими слезами.

– Не плачь, отец, – успокоила его дочь. – Что-нибудь придумаем.

Через три дня, и вправду, идут к ним богатые братья.

Дочь в углу юрты отца укрыла, своими делами занимается.

Мох-Сагал заходит.

– Я за тобой пришел, как с отцом уговаривались. Моей женой будешь. А где твой отец?

– Не пойду я за тебя, Мох-Сагал. А отец пошел из рогов лягушки топорище делать.

Мох-Сагал глаза вытаращил, усы растопырил.

– Да разве у лягушек рога бывают?

– Конечно, как у ваших сказок хвосты.

Нечего сказать Мох-Сагалу, повернулся он и ушел.

Немного погодя Сарыг-Сагал является.

– Собирайся, девушка. Я за тобой пришел. Жениться хочу на тебе. Не веришь – отца спроси. Где он у тебя?

– Не пойду я за тебя, лесной богач Сарыг-Сагал. А отец мой пошел из рогов змеи рукоятку к сабле делать.

Сарыг-Сагал глаза выпучил.

– Откуда у змеи рога?

– Оттуда же, откуда у ваших сказок хвосты.

И этому сказать нечего. Убрался Сарыг-Сагал.

Не успел уйти – Хара-Сагал на пороге.

– Я на тебе женюсь. Отец тебя мне отдал. Если надо, у него спроси. Где он?

– Чем за вас, лесных чертей, замуж идти, лучше век одной оставаться. А отца моего дома нет. Он пошел из рогов ящерицы рукоятку к мечу делать.

Хара-Сагал глаза вылупил.

– Какие такие ящерицы с рогами? Ты что, смеешься? Не бывает у ящериц рогов. Ты по-доброму скажи, где отец.

– Может, и не бывает рогов у ящериц. Тогда и у сказок хвостов не бывает. За что вы тогда моего отца мучили?

Только Хара-Сагала и видели.

Стали отец с дочерью жить-поживать, а богатые лесные братья больше не осмеливались приставать к ним.

Савраска и Ала барс

Жили старик со старухой. Был у них добрый конь, Савраска. Вот как-то пустил старик Савраску на волю – зеленой травы поесть, родниковой чистой воды попить.

Ходит степью Савраска, гуляет на воле, а навстречу ему страшный полосатый зверь. Испугался конь, а все-таки спрашивает:

– Ты кто такой?

– Я Ала барс, над всеми зверями начальник. А ты кто такой?

– Я конь Савраска, начальник над всяким скотом.

Удивился Ала барс.

– Как же мы, два начальника, силу свою испытывать будем?

Савраска хвостом махнул.

– Который из нас камень разобьет, чтобы из него огненные искры во все стороны полетели, тот и сильнее.

Ала барс давай лапой по камням бить. Которые надвое раскалываются, какие в труху превращаются, а не видать никаких искр.

– Давай теперь ты, Савраска.

В какой камень ни ударит копытом Савраска, из него искры пучками прыскают.

Перепугался Ала барс и побежал куда глаза глядят. Бежал, бежал, медведя встретил.

– От кого бежишь? – медведь спрашивает.

– От Савраски бегу. Самый сильный зверь! Самый большой начальник!

– Да что ты! Мы этих коней запросто давим, где он теперь, покажи-ка мне его.

Ала барс медведя над собой поднял, а тот у него в лапах и задохся.

«Вон что! Как увидел Савраску, так со страху и помер», – думает Ала барс. Не стал в этом месте задерживаться, еще быстрее убегать стал.

Тут ему волк попадается.

– От кого бежишь?

– От Савраски.

– От коня, что ли? Нашел кого пугаться! Мы их задираем да едим. Покажи-ка, где он.

Поднял Ала барс волка над головой, и этот у него в лапах дух испустил.

«Вот так-так, – думает Ала барс. – Только глянул на Савраску, и уже душа вон».

Рванул Ала барс без оглядки, и с тех пор барсы в Хакасии не водятся.

Мальчик на чужбине

Жил-был главою небольшого и небогатого аала старый богатырь по имени Арыхпай. Были у него жена и семилетний сын.

Налетели однажды враги, разрушили стойбище, угнали людей. Остались в аале одни старики да кой-какой скот. Сына Арыхпая тоже забрали враги. И даже его не смог спасти старый богатырь, совсем у него сил не осталось.

Пригнали пленников к могучему Моол Хану. Кого пастухами сделали, кого работать по хозяйству и дому заставили. Семилетнему сыну Арыхпая наказали быть пастухом и оставили ему его коня. И вот пасет мальчик скот Моол Хана. Год пасет, еще год пасет… По родным местам тоскует, родителей своих вспоминает. Когда, бывает, всплакнет, иногда унылой песней свое горе-страдание утешит.

Умный был мальчик. Памятливый. Все, что ни увидит, поймет и запомнит. Каждое дерево в лесу знал, все горы-вершины были ему знакомы. Но лучше всего в конях разбирался. Череп конский обветренный в степи ему попадется, так он по черепу этому все-все о коне расскажет.

Призвал как-то к себе Моол Хан мальчика и спрашивает:

– Говорили мне, что ты в степи плачешь и песни поешь. А еще я слышал, в конях ты хорошо разбираешься. По костям угадать можешь, скакун это был, богатырский конь или просто какая кляча. Правду мне говорили?

– Да, – говорит мальчик. – Когда мне плакать хочется – плачу, петь хочется – песни пою. Кости коней богатырских в степи увижу – родину свою вспоминаю… Но по душе мне живые кони, у которых грудь могучая, а ноги гибкие, как тетива У лука.

Выслушал Моол Хан его смелые слова и приказал:

– Выбери из моих шестидесяти косяков богатырского коня.

Призвал Моол Хан всех своих пастухов и повелел:

– Пусть этот мальчишка выберет мне самого лучшего коня.

Ходил, ходил мальчик, все ханские табуны обошел. Смотрел, смотрел, ничего не высмотрел. Вернулся к хану.

– Нет, – говорит, – в твоих табунах богатырского коня.

Разгневался Моол Хан.

– Ну, что ж. Нет так нет. Давай тогда об заклад биться. Ты на своем коне поскачешь, а я шестьдесят своих лучших коней пущу. Условие такое: если один из моих первым прибежит, я тебе голову отрублю, а если твой конь возьмет – всех ваших людей отпущу и сверх того всякими подарками тебя одарю.

Жестокие условия поставил Моол Хан. Но чем быть вечным рабом на чужбине, лучше достойно умереть. Согласился мальчик. Только попросил немного времени ему дать.

– Ладно, – говорит Моол Хан.

В тоске и печали возвратился на пастбище мальчик. Стал готовиться к смертельному испытанию. То вскачь пустит своего коня, то выдержит его. Не кормил вовсе. Попробовал искрой огнива помет конский зажечь – вспыхнул пламенем помет. Сел он на своего скакуна, перекинул на спину мешок с песком, поехал к Моол Хану на состязание.

А у черты, откуда должны бега начаться, шестьдесят коней уже стоят. Едва удерживают их. Встал и он рядом с ними. Вот дали знак, и началась скачка.

Мальчик воли своему скакуну не давал, придерживал его. Всех ханских коней вперед пропустил. Через некоторое время как гикнет он, как взмахнет со свистом плетью и пустил коня во всю его богатырскую силу. А сам приговаривает: «Друг мой добрый, ты не раз в трудные дни спасал меня, не подведи и сейчас». Еще сильней дернул поводья, и конь рванул что было мочи. Мальчик чуть с седла не слетел. Подтянулся к седельной луке, прилег, к шее скакуна приник. Только ветер в ушах шумит! Далеко позади остались ханские кони.

Возле метки, где скачке кончаться, людей видимо-невидимо. Мальчик еще плотнее прижался к коню, развязал мешок с песком-пылью, ослепил всех, пронесся шелковой нитью и исчез. Никто не увидел, куда девался быстроногий скакун.

Вихрем мчался конь к родным просторам. Вот уже свой аал совсем близко, а остановить скакуна не может мальчик. Закричал он тогда:

– Дорогой мой отец Арыхпай! Если есть еще сила у тебя, если хватит мочи, удержи меня и коня моего.

Услышал старик Арыхпай зов сына, вскочил на вороного коня, помчался навстречу. Видит, птицей летит на буланом скакуне его сын. Стегнул Арыхпай вороного, сравнялся с буланым, выхватил из седла мальчика, ни живого, ни мертвого. А буланый скакун так и пронесся дальше. Говорили, где-то в чужой земле на острый сук напоролся буланый и погиб…

Привез старый, богатырь сына домой. Повстречались они с матерью. От радости рыдают, от горя смеются.

Побыл мальчик в родном аале, к Моол Хану отправился. Всех людей своего рода вернул.

Лягушка и журавль

Шла однажды лягушка к себе домой и устала. Ноги у нее заболели, проголодалась она. Совсем из сил выбилась и тут журавля увидела, он вкусную пищу ел.

Не выдержала лягушка, жалобно попросила:

– Дай мне, журавль, твоей еды попробовать. Я тебя никогда не забуду.

– Ешь сколько хочешь, – журавль ей отвечает. Он добрый был.

Съела лягушка все, что у журавля было.

Смотрит журавль: у лягушки на ногах живого места нет, одни косточки остались. Пожалел он ее.

– Где это тебе так досталось?

– И не говори! Вытащила я муравья из воды, он меня в гости позвал. Пошла я к нему, а на меня как накинется весь муравейник, как начали кусать. Еле спаслась. Видишь, что с моими ногами сделали. Вот так они мне за добро отплатили. Я не такая. Пойдем ко мне, я тебя хорошо угощу.

И повела лягушка журавля к себе. Добрались они до болота. Лягушка и говорит:

– Оглянись-ка, журавль. Кто-то идет, однако. Журавль обернулся, а лягушка бултых в воду, и след ее простыл. Ждал-пождал журавль, так и не дождался. Вот, думает, какая неблагодарная! Сама про муравьев рассказывала, а чем их лучше?

Проклял он лягушку:

– Быть тебе вечно с костлявыми ногами и никогда из болота не выходить!

С тех пор лягушка живет в болоте и боится журавля. А журавль обиду помнит, не может ей обмана простить. Стоит ему увидеть лягушку, как тут же поймает ее и съест.

Муравьев лягушка тоже боится и на сухое место никогда не выходит.

Хубай Хус

Давно это было, рассказывают. Один охотник нашел в пещере гнездо турпана, черной утки. Лежали в гнезде скорлупки от яиц, а одно яйцо – целое, еще теплое было. Недолго думая, взял его охотник, положил за пазуху, унес к себе домой.

«Выпарю турпана, – решил. – В нем человеческое счастье, говорят».

На третий день из яйца вылупился щенок.

Вот, думает охотник, какие чудеса бывают, а сам страшится: не к добру, наверно, такое чудо. Хотел было сначала убить щенка, да жалко стало. Унес его в темный сарай, сена постелил, накормил.

Сам, как и раньше, на охоту ходит. Вернется из тайги, тут же к щенку бежит, кормит его, ласкает. Полгода так прошло. Подрос уже щенок. Охотник назвал его Хубай Хус – Сын Турпана.

Отправился как-то охотник на промысел, собаку с собой взял. Бегает резво по тайге Хубай Хус, мелких зверей ловит, на больших зверей бросается. Что ни день – богатая добыча у охотника. Белок да соболей Хубай Хус сам ловит, маралов да оленей на охотника гонит. Охотник не нарадуется: какая добрая собака у меня, Хубай Хус!

Стал он в большом достатке жить. Если не идет в тайгу, Хубай Хус все равно ему зверей и птиц таскает.

Узнал об этом богатый бай – он недалеко жил, приехал к охотнику, стал у него чудесную собаку просить. Пятнадцать коров взамен предложил. Жалко было охотнику расставаться с собакой, да уговорил его бай, и он уступил. Тот сразу пригнал коров, забрал Хубай Хуса с собой.

Стал Хубай Хус у нового хозяина жить. И ему зверей-птиц таскает из тайги. Бай еще больше разбогател.

Между тем в тайге все меньше и меньше зверя становится. Лес будто совсем опустел. Хозяин тайги сердится:

– Ничего не оставила проклятая собака! Куда я смотрю? Надо ее уничтожить.

А поделать ничего не может.

Пришел тогда к нему на помощь Хозяин воды – Суг ээзи.

– Давай изведем вместе собаку.

– А как? – спрашивает Хозяин тайги.

– Пошли быстроногую маралуху к тому месту, где живет бай, – говорит ему Суг ээзи. – Хубай Хус почует и погонится за ней. А маралуха пусть прямо ко мне в озеро забежит. Хубай Хус не удержится, тоже в воду кинется. Там я его и утоплю.

Так Хозяин тайги и сделал. Самую сильную маралуху-трехлетку подослал к юрте богатого бая. Только Хубай Хус учуял ее, сразу погнался. Маралуха сильная да резвая была, долго от собаки бегала. А когда Хубай Хус стал настигать ее, с маху в озеро прыгнула. Хубай Хус за ней следом. Тут его Суг ээзи поймал и не выпустил.

Долго еще собака из-под воды лаяла. Услышал охотник и поспешил к озеру. До слез ему стало жалко Хубай Хуса. Навзрыд заплакал.

– Я тебе, Хубай Хус, сушеного мяса принес. Последней коровы мясо, что от тех пятнадцати осталось. Зачем я тебя баю отдал?

Тут заговорил из-под воды Сын Турпана человеческим голосом:

– Не печалься обо мне, хозяин, ступай домой.

И смолк Хубай Хус.

Отправился в большом горе охотник обратно. Приходит домой, а у него полон двор скота. Это ему Хубай Хус сделал.